Текст книги "Сергей Есенин. Казнь после убийства"

Автор книги: Виктор Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12. Бестия из «Красной газеты» и другие

17 марта 1925 года совещание представителей подотделов печати зиновьевского Ленгубкома партии решило:«.. В развитие постановления Оргбюро ЦК РКП(б) о массовой печати, принять за правило, что издавать стенгазету могут…». И далее следует перечень: партячейка, фабзавком, ячейка РЛ КСМ и пр. Как видим, «стенать» дозволялось лишь под присмотром идеологического ока. Появились тысячи самодеятельных «изданий». К примеру, в здешнем ГПУ – «Москит», на табачной фабрике им. Троцкого – «Факел», в типографии им. Володарского – «Шило». Грозный циркуляр (№ 3521 от 7/Х-1925), адресованный местным цензурным отделениям, гласил: «Главлит подтверждает к исполнению обязательность присылки в Главлит точного списка… стенгазет, функционирующих в пределах вашей губернии». Коллегия ленинградского Гублита 13 марта 1926 года предписала: «Расклейка стенгазет по предприятию разрешается лишь при наличии визы Гублита» [121]121
  ЦГАЛИ (СПб.), ф. 16, св. 632, ед. хр. 10518, л. 36. Об официальной расклейке стенных газет.


[Закрыть]. Примерно в то же время та же карательная служба постановила: «Провести срочную регистрацию стенных газет в обычном порядке по особо разработанным аспектам». Предписание цензуры равнялось военному приказу. Всегда начеку были ленинградский Политконтроль ГПУ (начальник С. Новик), Гублит (заведующий И. Острецов), Агитотдел губернского комитета РКП(б) – ВКП(б) (заместитель заведующего Я. Елькович). Бдительно охраняли жестокую идеологическую систему специальные политредакторы, уполномоченные и прочие дозорные партии. Например, цензуру «Красной газеты» осуществлял С. М. Рымшан, [122]122
  ЦГА, ф. 31, оп. 52, ед. хр. 36, л. 19 (15 октября 1925 г.). Ленгублит. Цензор «Красной газеты» С. М. Рымшан.


[Закрыть]«Новой вечерней газеты» – И. И. Тютиков, Корыхалов, Лениздата – Адонц. За различного рода нарушения инструкций и промахи контролеры печати подвергались суду.

Представлять, что газетчики при освещении смерти Есенина могли позволить себе «самодеятельность», – наивно. Кончины видных личностей СССР, как правило, сопровождались циркулярами, запрещавшими личные взгляды журналистов. Это подтверждает следующая бумага:

«Циркулярно. Совершенно секретно.

Всем уполномоченным Гублита.

Ленинградский Гублит предлагает всем уполномоченным впредь до особого распоряжения без согласования с Гублитом не допускать опубликования в печати материалов об обстоятельствах смерти т. Дзержинского, кроме правительственных сообщений, телеграмм ТАССа и перепечаток с московских газет « Известия» и « Правда».

Зав. Гублитом Сарычев [123]123
  ЦГАЛИ (СПб.), ф. 31, оп. 2, ед. хр. 32 (1925–1927), л. 32, 21 июля 1926 г.


[Закрыть]

Врид секретаря Петров.

21/VII-1926 г.»

Не исключено, были соответствующие циркуляры (письменные или устные) и в связи со смертью Есенина. Такой информацией могли располагать глава Ленинградской цензуры в интересующий нас период Иван Андреевич Острецов и секретарь Анатолий Матвеевич Карпов (Ревич). Последний жил в «чекистском» доме (ул. Комиссаровская, 7/15) в квартире № 5, а рядом, напомним, в 8-й, располагался таинственный (пока!) П. П. Петров. Его житейское соседство с Карповым (тоже по сути чекистом) уже само по себе показательно.

… Однако мы не забыли о Елизавете Алексеевне Устиновой. Наоборот, отступление о карающей деснице – цензуре лишь приблизило к ней. Долгие и утомительные поиски ее следов привели к поистине сенсационному результату: оказалось, роль Устиновой выполняла ответственный секретарь вечерней «Красной газеты» Анна Яковлевна Рубинштейн (1892–1937). Вначале разоблачим эту уголовно-политическую авантюристку, а затем представим ее.

В контрольно-финансовом списке работников «Англетера» за октябрь 1924 года (здесь тогда располагались иностранцы) значатся десять человек (сапожник Густав Ильвер, портной Самуил Серман, коридорный Антон Паученок и др.). [124]124
  Список обслуживающих английское бюро объединения НКИД «Англетера». – ЦГА, ф. 1963, оп. 180, ед. хр. 3024,л. 292.


[Закрыть]Одиннадцатой по счету домоуправ Матвей Лисин карандашом вписал: «Кв. № 114. Рубинштейн Ели-зав. Алек., членов семьи – 2, комнат – 2. Торг. москательн. товар. – Садовая, 83, торг. патент 3-го разряда. Полугодовая плата за кв-ру – 450 р.». [125]125
  ЦГА, ф. 1963, on. la, ед. хр. 691, л. 88. О прачечной А. Я. Рубинштейн (Садовая, 83); там же, л. 23. – См. также: владелица прачечной Устинова Анна Яковлевна: ЦГА, ф. 1963, оп. 180, ед. хр. 5226 (ул. Некрасова, 30, л. 14 об.).


[Закрыть]

Само по себе странно появление какой-то торговки в ведомственном отеле, за которым присматривало «Бюро по обслуживанию иностранцев в Ленинграде» НАРКИДа (кроме Е. А. Рубинштейн, двенадцатой вписана владелица сапожной мастерской Ц. 3. Рывкина, [126]126
  ЦГА, ф. 1963, оп. 180, ед. хр. 3024 (о проживании в «Англетере» Зеленович-Рьшкиной).


[Закрыть]в других – советских жильцов нет).

Что могла делать хозяйка магазина москательных товаров среди иностранцев? Забегая вперед, предположим: выполняла какое-то секретно-оперативное задание (она, хотя и не свободно, говорила по-английски).

Однако оставим гипотезы и «проследуем» в лавку к Рубинштейн, то есть найдем соответствующую ревизорскую книгу. Наконец она у нас в руках. Открываем, читаем: действительно, «красочный магазин» (так в тексте), да, хозяйничает в нем Рубинштейн, но… Надежда Николаевна. Какого-либо автографа и особых пометок нет. Что ж, сочтем недоразумение небрежностью канцеляриста.

Сюжет не дает покоя. Ищем так называемые отрезки патентов на право торговли (не забудем: время нэ-па!). Сохранились! [127]127
  ЦГА,ф. 1963,оп. 1а, ед. хр.691,л. 88. Прачечная А. Я. Рубинштейн (Садовая, 83). С. 23. Там же: Рубинштейн Елизавета Александровна. – См. далее: владелица прачечной Устинова Анна Яковлевна: ЦГА, ф. 1963, оп. 180, ед. хр. 5226 (1925–1926 гг.).


[Закрыть]Москательная лавка открыта в 1922 году, адрес тот же – Садовая, 83. Торговое предприятие действует в системе фирмы «Бовер». Все в порядке: оплата патента, даты квитанции… – вплоть до 1929 года. Но – опять сюрприз! Здесь владелица именуется Рубинштейн Елизаветой Александровной (ранее именовалась Надеждой Николаевной). Что за метаморфоза? Адрес и прочее совпадают, а имя-отчество – нет.

Внимательно читаем «отрезки патентов». Новость: муж хозяйки магазина, ее помощник, – Рубинштейн Борис Вениаминович (однофамилец?) Упомянут в 1923 году и позже.

Привлекла наше внимание случайно попавшая на глаза бумажка, гласившая, что некий Яков Соломонович Рубинштейн торгует (1923–1928) канцелярскими и табачными изделиями по Советскому переулку, 21/28. Не отец ли «нашей» Анны Яковлевны? Похоже. Она писала, что батюшка ее занимался торговлей, но потом, увы, психически заболел и кончил свои дни в богадельне. [128]128
  ЦГАИПТД, ф. 461665/3, л. 3 (1930–1933 гг.). «Личное дело» А. Я. Рубинштейн. Институт истории Ленинградского университета. О психическом заболевании ее отца. – См. также: А. Я. Рубинштейн. Анкета сотрудника Госиздата (20 мая 1927 г.).


[Закрыть]Так и есть, указаны данные этого купца и грустного заведения, где он пребывает: поселок Шувалово (Ивановская ул.,д. 6,кв. 2). Еще одно доказательство, что не Надежда Николаевна и не Елизавета Александровна, а Анна Яковлевна Рубинштейн числилась в 1914 году в «Англетере».

Именно числилась, так как ее действительный адрес проживания – на тот же октябрь 1924 года – рядом с «Англетером», в гостинице «Астория», все также пышно, по-советски именуемой тогда «1-й Дом Советов». Контрольно-финансовый журнал четко фиксирует под 81-м номером: А. Я. Рубинштейн живет в квартире № 128, [129]129
  ЦГАЛИ, ф. 35 (Лениздат), оп. 2, ед. хр. 1122–1163. О проживании А. Я. Рубинштейн в «Астории» (1926), кв. 128.


[Закрыть]работает на Фонтанке, 27 (адрес «Красной газеты»), имеет дочь и присматривающую за ней няню, Анну Михайловну, обитающую здесь же. Красногазетчица наверняка знала В. М. Назарова, до службы комендантом «Англетера» работавшего ответственным дежурным 1 – го Дома Советов. По соседству с «нашей» журналисткой, в квартире № 126, поселилась Елизавета Ивановна Кингисепп, жена известного эстонского революционного деятеля.

Правильно, ответственному секретарю известной на всю страну газеты по чину жить в привилегированной советской гостинице. В ней отдыхают от прошлых революционных бурь тесть Сталина – С. Я. Аллилуев (№ 215/216), партийно-чекистские деятели В. Л. Макашев (№ 226/227), И. П. Петерс (№ 230/231), В. М. Примаков (№ 252), редактор-куратор «Красной газеты» М. И. Лисовский (№ 233) и многие другие. [130]130
  ЦГА, ф. 1963, оп. 180, ед. хр. 3024 (1925 г.). В «Астории» проживали С. Я. Аллилуев, И. П. Петере, М. И. Лисовский, В. М. Примаков и др.


[Закрыть]

Любопытен Павел Иванович Кушников (№ 303), служивший в Смольном, – не родственник ли Е. В. Кушникова, таинственно исчезнувшего в декабре 1925 года из 130-го номера «Англетера», в который «поселили» журналиста Г. Ф. Устинова? Проследим за так называемой женой последнего товарища.

Просматривая справочник «Весь Ленинград – 1924», мы наткнулись на любопытную информацию: в доме № 30 по улице Некрасова (Бассейной) имела прачечную Анна Яковлевна… Устинова.

Разумеется, этим сообщением мы заинтересовались. «Отправляемся» по указанному адресу, то есть опять-таки разыскиваем ревизорско-финансовые документы (форма № 1). За 1924 год не сохранились, но за 1926-й целехоньки. Да, есть такая прачечная, открыта в октябре 1925 года. Три комнаты, 11,95 сажени, патент № 277 первого разряда. Кажется, нужной нам зацепки нет: бесстрастная информация – не более. Но внимательно вглядываемся в автограф владелицы прачечной и видим: наша «знакомая» А. Я. Рубинштейн. Как она ни пыталась законспирироваться, почерк ее выдал. Сравниваем подписи в различных документах и убеждаемся – она! Конечно, нужна профессиональная графологическая экспертиза, но и визуального взгляда достаточно, чтобы убедиться: любительница чистого белья и ответственный секретарь «Красной газеты» – одно и то же лицо. Мы с этой конспираторшей уже давно «знакомы», ее автографы веером лежат на нашем столе, [131]131
  Автобиографии и «личные дела» А. Я. Рубинштейн см.: ед. хр.3024,оп. 180(1924–1925 гг.),л. 2119–2120. -См. также: Весь Ленинград, 1925. С. 342. – Протоколы опроса А. Я. Рубинштейн (11 июня 1931 г.). – ЦГАЛИ, ф. 1273, св. 35, ед. хр. 1967, л. 2. (Биография А. Я. Рубинштейн).


[Закрыть]ошибки быть не может. Зная, что сия фурия в 1936 году была арестована НКВД за принадлежность к троцкистско-зиновьевской подпольной организации с пометкой «террористическая деятельность», [132]132
  ЦГА ИПТ, «Дело № 148991. НД-706», л. 8. Арест А. Я. Рубинштейн (сентябрь 1936 г.), № 270, п. 10. В комиссии партконтроля при ЦКК ВКП(б) «дело А. Я. Рубинштейн» возглавляли Беллин, Абрамович, Козловский, Залман, Лозинский и др.


[Закрыть]мы не удивились ее нелегальщине. Если добавить, что на улице Некрасова, 29, рядышком с прачечной, жил сексот Вольф Эрлих, [133]133
  ЦГА, ф. 1963, оп. 180,ед. хр.5226,л. 149. В1925 г. В. И. Эрлих живет по ул. Некрасова, 29/33 (?) (№ 30).


[Закрыть]а в доме № 31 —уборщица-горничная 5-го номера «Англетера» и по совместительству стукачка Варвара Владимировна Васильева, нэпмановский адрес А. Я. Рубинштейн вряд ли случаен. Очень удобно: и тот и другая всегда под рукой.

Ограничимся вышеприведенным «следствием», хотя его известные нам лабиринты намного разветвленнее.

После сказанного резонно привести доказательства контактов А. Я. Рубинштейн с покрывателями убийства Есенина. Их более чем достаточно.

Познакомившись с биографией этой сатаны в юбке (одну из ее биографий мы приводили в журнале «Наш современник», 1995, № 12), обратимся к другому ее собственному жизнеописанию (автограф), написанному в начале 30-х годов в качестве приложения к заявлению в Ленинградский областной комитет ВКП(б) о приеме в Коммунистическую академию на отделение истории Коминтерна (не поздновато ли в сорок с лишним лет!). Приводимый вариант в определенной степени даже предпочтительней ранее обнародованного документа.

«Родилась в 1892 году в гор. Ревеле. Отец был мещанином, из торговцев. Когда мне исполнилось лет шесть, он перестал торговать (очевидно, разорился), стал служить приказчиком. В связи с психическим заболеванием бросил службу и с тех пор жил на иждивении родственников и детей (отец умер). Мать – домашняя хозяйка. Я начала работать с 15 лет. Учась в гимназии, стала давать частные уроки и уроками жила до 1915 года. В 1915 году стала служить машинисткой. В 1916 году поступила в Женский медицинский институт, откуда ушла осенью в 1917 году в связи с партийной работой.

Участие в революционной деятельности начала принимать примерно с 1909 года, когда работала в нелегальных кружках. В 1916 г. работала немного в пролетарском Красном Кресте, а в мае 1917 году вступила в партию РСДРП(б). Работала сначала в институте, а потом в Военной организации партии (в редакции "Солдатской правды" и "Деревенской бедноте"). При слиянии этих газет с газетой Московской военной организации "Деревенская правда" стала работать в газете " Беднота".

В 1919 году уехала на фронт в 3 – ю армию, где работала членом редакционной коллегии газеты "Красный набат". [134]134
  ЦГАИПТД, ф. 4665 (1930–1933). «Личное дело» А. Я. Рубинштейн. Институт истории Ленинградского университета. 1930–1933 гг.: ЦГАИПТД, ф. 46165, л. 2.


[Закрыть]

В 1919 году приехала в Петроград и работала до осени 1920 года в военной комиссии начальником Политпросвет – отдела Губоно. С 1921 по 1922 годы, т. е. полтора года, работала ответственным секретарем агитотдела губкома партии.

С 1922 по 1925 годы – в редакции "Русская газета" (зачеркнуто А Я. Рубинштейн. – В. К.) "Красной газеты" – ответственным секретарем. [135]135
  Там же, л. 45.


[Закрыть]С 1925-го по 1926-й год (1 год и 3 месяца) – в издательстве «Прибой». С 1926-го по 1927-й год в Лениздате зав. агитпроп[овской] литературой. В 1927 году перешла на [профсоюзную работу отв[етственным] секции работников печати. Потом (в 1928 году) заведовала курсами подготовки пропагандистов, а с 1928 года работала в Доме просвещения заведующей] учебной частью. [136]136
  Там же,л. 45.


[Закрыть]

Партийная работа: в 3-й армии, была сначала членом бюро коллектива, потом ответственным секретарем коллектива штаба.

В ПУОКРе [137]137
  ПУОКР – Политическое управление (военного) округа Красной Армии.


[Закрыть]– членом бюро коллектива. Начиная с 1921 года прикреплялась к заводским коллективам, где веду пропагандистскую работу. В 1928 году перешла в коллектив школы профдвижения, где веду пропагандистскую работу.

Зимой 1929 года была выделена районной Контрольной комиссией председателем комиссии по чистке рядов ВКП(б), проводила чистку в коллективе ЛИИПСа.

Анна Яковлевна Рубинштейн. Член ВКП(б) с 1917 г., май. П/б № 0142781.

Центральный городской район» [138]138
  Там же.


[Закрыть]

«Автобиография» (в ней есть неточности) достаточно красноречива. Перед нами женщина, одержимая коммунистической идеей и жаждой власти. Нет необходимости подробно комментировать ее «анкету». Попытаемся лучше выделить те узловые места ее карьеры (она, как видим, шла на спад), которые косвенным образом имеют отношение к Есенину.

Она указывает, что работала (ее навязчиво-любимое словечко) в «Бедноте». Уточняем: с августа 1918 года по март 1919-го. Если знать, что главным ее редактором в ту пору был лютый ненавистник Есенина – Лев Сосновский, можно догадаться, откуда пошла ее неприязнь к поэту.

Служба в Политотделе 3-й армии (Урал), очевидно, сблизила ее с организаторами убийства Николая II, Шаей Голощекиным, Георгием Сафаровым (Вольдиным) и прочими революционными деятелями, позже прямо или косвенно игравшими первостепенную роль в Ленинграде. Агитотдельская и политпросветская деятельность связывает ее имя со многими фамилиями, замешанными в «деле Есенина» (К. Г. Аршавский (Сыркин), Г. Е. Горбачев, Я. Р. Елькович и др.). В «Красную газету» тянется еще больше нитей лжи вокруг освещения гибели поэта (В. В. Князев, П. П. Петров, И. И. Садофьев, В. И. Эрлих, С. П. Гарин-Гарфильд и др.).

Близкое знакомство красногазетчицы с Устиновым – само собой разумеющееся. Закат политической биографии А. Я. Рубинштейн тоже понятен. После XIV съезда РКП(б), в январе 1926 года, главным редактором «Красной газеты» становится друг Есенина, Петр Чагин, – он-то и выпроваживает фурию из редакции.

Пригревает ее в Лениздате Илья Ионов, один из главных радетелей троцкистов-пораженцев. А в этом издательстве, как мы помним, собралась большая компания литераторов, бросавших камни в живого и мертвого Есенина.

Временно А. Я. Рубинштейн получила передышку от собственного интриганства в издательстве «Прибой», где работал Лазарь Берман, давний чекистский осведомитель и завистник поэта. В дальнейшем мы обозначим и другие контакты-следы Рубинштейн, ведущие в «Англетер» в конце декабря 1925 года.

Один из наших оппонентов представил в печати справку (частная коллекция) о действительной жене Г. Ф. Устинова, Елизавете Алексеевне: родилась в 1897 году в Твери, с 1921 года – секретарь секции беллетристики и поэзии Наркомпроса и т. д. Полемист тем самым попытался оспорить нашу точку зрения. Но даже если так оно и есть – нет предмета для дискуссии. Законная, а не какая-либо жена и должна была фигурировать в качестве «тети Лизы» (правда, она на два года моложе Есенина) V– ведь журналист Устинов был достаточно известной тогда личностью, и какая-либо «подмена» исключалась.

Другое дело – находились ли мужи жена в декабре 1925 года в Ленинграде? Повторяем, в списке жильцов «Англетера» их нет, фактически никто из мемуаристов перед есенинской трагедией и после их там не видел и не упоминает. Разве это не странно?

Когда нам станет известна судьба супруги (если не ошибаемся – первой) Г. Ф. Устинова, спор можно продолжить.

В 1932 году Устинова, как уже выше говорилось, нашли в петле в собственной квартире. А куда делась его подруга жизни? Она, можно думать, знала хотя бы в известной мере тайную сторону биографии своего спутника жизни и возражать против использования в грязной кампании его и своего имени не посмела бы.

Тем более для облегчения души Елизаветы Алексеевны могла быть придумана какая-нибудь благовидная «легенда» (к примеру: Есенина убили в кабацкой драке, очень жаль, но Сталин и его соратники поднимут шум на XIV съезде РКП(б), свалят нечаянную гибель замечательного поэта на «левую оппозицию» в Ленинграде – хорошо бы этого избежать; или: уличенный в бегстве за границу и в связях с английскими шпионами, [139]139
  У московского есениноведа Эдуарда Хлысталова хранится письмо шифровальщика ГПУ (автор не разглашает данных о чекисте), распространявшего слухи о Есенине – «английском шпионе». См.: Эдуард Хлысталов. 13 уголовных дел Сергея Есенина. По материалам секретных архивов и спецхранов. М., 1994.


[Закрыть]Есенин покончил самоубийством, но не представлять же его, психически больного (лежал в больнице), но талантливого человека, отщепенцем, не лучше ли для его посмертной славы и репутации скрыть постыдный факт). Такие тонкости вряд ли возникали. В кругу первых лиц Советской России, с которыми общался Г. Ф. Устинов, неукоснительно работал принцип железной партийной дисциплины, приказ «надо» не обсуждался. Он и сам, отдав свое имя на историческое поругание, мог не знать всей правды.

С. А. Есенин. Лето 1925 г.

Сергей Есенин, 20-е гг

Надежда Вольпин

Екатерина Есенина (слева), сексот ГПУ Вольф Эрлих и Галина Бениславская. Москва, январь 1926 г.

Подруга Есенина Галина Бениславская, выпускница петроградской Преображенской гимназии (стоит в центре с косами). 1917 г. Убита сотрудниками ГПУ в декабре 1926 г. на Ваганьковском кладбище

Сергей Есенин. 1925 г.

Гостиница «Англетер» 28 декабря 1925 г. Номер 5-й, где, согласно официальной версии, жил С. Есенин. Фото М. Наппельбаума

Сотрудник ГПУ комендант «Англетера» В. М. Назаров. Ленинград. 1925 г.

Василии Назаров (справа). 1915 г

Комендант «Англетера» В. М. Назаров и его жена Антонина Львовна (урожденная Цитес). 1926 г.

Поэт Николаи Клюев. Встречался с С. Есениным в. гостинице «Англетер» в декабре 1925 г., хотя никогда не говорил и не писал об этом. В послеоктябрьский период и в голы Гражданской войны ярый пропагандист красного террора

Вдова бывшего коменданта «Англетера» А. Л. Назарова незадолго до кончины. Санкт-Петербург. 1994 г.

Список, жильной гостиницы «Англетер». принадлежавшей английской миссии в Петрограде. Под № 81 в комнате 128 числится Анна Яковлевна Рубинштейн, ответственный секретарь вечернего выпуска «Красной газеты». Впоследствии печатала лживые материалы о гибели Есенина. Была знакома со многими лицами, причастными к сокрытию следов убийства поэта

А. Я. Рубинштейн. Ответственный секретарь «.Красной газеты– в период ареста. 1937 г.

Павел Петрович Петров (Макаревич). Сотрудник ГПУ, «кинорежиссер». В часы инсценировки самоповешения Есенина находился в «Англетере». Как и другие кинодеятели (Гарин-Гарфильд, Г. Аршавский (Сыркин)) сыграл большую роль в сокрытии следов преступления

Титульный лист контрольно-финансового списка и его фрагменты, где указаны многие «герои» книги, проживавшие в доме ГПУ (Петроград – Ленинград, ул. Комиссаровская. д. 7/15)

И. И. Ионов (Бернштейн). Бывший каторжник, шурин Г. Зиновьева, директор Лениздата. Содействовал сокрытию следов убийства С, Есенина. Имел непосредственное отношение к преждевременной кончине А. Блока

Сексот ГПУ Вольф Иосифович Эрлих. 1921 г.

Георгий Устинов

Секретный сотрудник ГПУ стихотворец Илья Садофьев, участник сокрытия следов преступления в «Англетере»

Секретный сотрудник ГПУ критик П. Н. Медведев. В декабре 1925 г. – ответственный секретарь комсомола 3-го ленинградского полка войск ГПУ

Протокол общего собрания сотрудников ОГПУ в Л ВО от 02.01.1925 г… подписанный председателем собрания П. Н. Медведевым

Заявление бывшего участкового надзиратели 2-го отделения Ленгормилиции Н. М. Горбова. Он знал тайну «Англетера»

Георгий (Юрий) Сергеевич Есенин, сын поэта от первого брака (гражданского) с Анной Изрядновой. Под провокационным влиянием сотрудника ГПУ Ивана Приблудного выражал антисталинские настроения. Расстрелян в 1937 г.

Зинаида Райх в роли Фосфорической женщины в пьесе «Баня». 1930 г.

Лазарь Берман, журналист, стихотворец… Секретный сотрудник ЧК – ГПУ. Автор лживых воспоминаний о встрече с Есениным в гостинице «Англетер»

Поэт Всеволод Рождественский. Подписал сфальсифицированный протокол об обнаружении тела Есенина в «Англетере»

Михаил Александрович Фроман (Фракман), поэт, переводчик, председатель Союза ленинградских поэтов. Подписал сфальсифицированный протокол об обнаружении тела Есенина в «Англетере». 27 декабря 1925 г. специально организовал творческий вечер в своей квартире для сокрытия преступления в «Англетере»

Сфальсифицированная записка С. Есенина секретному осведомителю ГПУ Вольфу Эрлиху (для создания алиби). Приписки-уведомления принадлежат сексоту ГПУ И. Приблудному, поэту Вс. Рождественскому и др. Документ экспертизе не подвергался

Опись вещей в 5-м номере гостиницы «Англетер». В описи ванна и телефон не значатся. В лжевоспоминаниях Устинова и др. эти предметы фигурируют, что доказывает фальсификацию мемуаров

Фотокопии подлинного текста стихотворения С. Есенина «Гори, звезда моя, не падай…»

Фотокопии одной из страниц ломовой книги жильцов дома № 7/15 по ул. Комиссаровской. 1923 г. В квартире № 8 значится сотрудник ГПУ Петров Павел Петрович. 28–29 декабря 1925 г. выполнил роль режиссера по инсценировке самоповешения С. Есенина в 5-м номере «Англетера»

Сфальсифицированная Вольфом Эрлихом телеграмма Есенина о подыскании для него двух-трех комнат для проживания в Ленинграде. Декабрь 1925 г. Ленинград

В списке жильцов и сотрудников «Англетера» числится горничная и уборщица 5-го номера Васильева Варвара Владимировна. Она была свидетельницей момента, когда чье-то мертвое тело (Есенина) тащили в номер. Перед смертью она рассказала знакомой женщине о поразившей ее кошмарной картине увиденного 27 декабря 1925 г.

Здание в котором в 20-е годы располагалась гостиница «Англетер»

Сергей Есенин на смертном одре. Ленинград, гостиница «Англетер» 28 декабря 1925 г.

Обложка подлинных протоколов вскрытий мертвых тел судмедэкспертом А. Г. Гиляревским (1 января -16 октября 1926 г.) По-видимому, более ранние акты судмедэкспертиз были уничтожены. Подлинники по стилю, стандарту и содержанию коренным образом отличаются от известного подложного «акта», на который ссылаются сторонники версии самоубийства поэта

Прощание с Сергеем Есениным и Доме Союза писателей. Ленинград, декабрь 1925 г.

Посмертная маска С. Есенина, выполненная скульптором Золотаревским 29 декабря 1925 г.

Российская пресса о раскрытии тайны убийства Сергея Есенина

Отклики иностранных газет на трагическую гибель Сергея Есенина. Из коллекции Ильи Эренбурга

Близкие Сергея Есенина у гроба покойного. Москва. 30 декабря 1925 г.

Прощание с С. Есениным в Доме печати. Москва, 31 декабря 1925 г.

Рисунок с натуры мертвого Есенина. Художник В. Сварог

Протесты ленинградцев против сноса гостиницы «Англетер» Ленинград, 1987 г. Из коллекции В. А. Запорожченко

Тщательно спланированная и разработанная операция по аресту Есенина-беглеца, возможно, несанкционированное убийство его на бурном допросе, заметание следов преступления вовсе и не требовали присутствия в Ленинграде Устинова и его «половины». В таком случае им нужно было бы актерствовать, играть психологически трудные роли, а они, легко допустить, на такой спектакль были неспособны. Вдруг все сорвется на какой-нибудь мелочи. Затейники кровавого шоу, вероятно, учли это и оказались в своем змеином коварстве правы на целых 80 лет. Именно поэтому, полагаем, чета Устиновых пребывала в Ленинграде в качестве призрака. В конце концов мимолетное появление «на людях» соответствующей девы из ГПУ усыпило бы бдительность есенинских знакомых. Впрочем, очень мало кто из них, кроме художника Сварога, писателя Лавренева, критика Оксенова и разве что прозаика Касаткина (нелишне все-таки знать – в прошлом профессионального чекиста), сомневался в содеянном ужасе.

Была попытка открытых эмоциональных протестов против убийц Есенина на одном из московских вечеров его памяти (об этом сообщала белоэмигрантская пресса), но она вскоре угасла и не имела продолжения.

А. Я. Рубинштейн хорошо знала Устинова не только по «Красной газете», возможно, между ними даже когда-то существовала интимная связь, но это не имело большого значения. Она выполняла приказ: открыла страницы газеты потоку зловония, сочиняла статьи о Есенине за Устинова и «тетю Лизу» (видимо, отсюда и сентиментально-плаксивые ноты в статьях Устинова, не свойственные по-мужски жесткому стилю публициста). Не забудем, стряпня эта до сих пор печатается в сборниках воспоминаний о поэте, вызывая десятки недоуменных вопросов.

Сохранилась фотография А. Я. Рубинштейн 1936 года времени ее допросов в ГПУ: похожа на ведьму – растолстевшая, обрюзгшая, с полубезумными глазами… Перед тем как ее арестовали, она преподавала ленинизм в ЛГУ, готовила диссертацию о Жюле Геде (Базиле), [140]140
  ЦГАИПТД, ед. хр. 461665/3 (1933). Об А. Я. Рубинштейн, аспирантке Коммунистической академии, работавшей над диссертацией «Гед и гедизм».


[Закрыть]основателе французской Рабочей партии, в первую мировую войну «социал-шовинисте»; такой же ярлык в свое время приклеили и Г. В. Плеханову.

Руководитель ее работы, Г. Зайдель, был доволен своей подопечной. Нам доводилось читать опус аспирантки-марксистки, когда-то менее года формально учившейся в Медицинском институте: вульгарно-социологическая мешанина из цитат вперемешку с потугами на философию, а еще точнее – писанина интеллектуально и психически нездорового человека, ослепленного собственной значительностью.

Да и вся ее биография – какой-то сплошной идеологический угар. Отец ее, как мы уже знаем, сошел с ума, видимо, дочь унаследовала родительский недуг.

В редакции «Красной газеты» А. Я. Рубинштейн выступала капризно-взбалмошной диктаторшей, казнившей и миловавшей исключительно по своей прихоти. Кстати, в 1925 году был снят кинофильм о работе сотрудников этого издания; если пленка сохранилась, можно будет воочию увидеть «тетю Лизу» и ее журналистскую команду: уже знакомого нам безнравственного стихоблуда Василия Князева, бывшего ревтрибунальца Ивана Тютикова, вне-давнем прошлом комиссара при удушении Кронштадтского восстания Давида Рахмиловича, псевдогероя Гражданской войны и мошенника Владимира Рахтанова и др. Можно вполне согласиться с Корнеем Чуковским, назвавшим в своем «Дневнике» красногазетчиков людьми «с дрянью в душе». Газета отличалась бульварной крикливостью и склочностью. 3 января 1925 года на заседании бюро парторганизации типографии им. Володарского (здесь состояли на учете сотрудники редакции – коммунисты) заведующий Губполитпросветом и одновременно (формально) главный редактор «Красной» Моисей Лисовский отметил: «Газета была желтая, вся заполненная сенсационными заголовками и рассчитана на Сенной рынок. <…> Нужно отметить недоразумения между заведующими отделами и ответственным секретарем, товарищем Рубинштейн, которые в процессе работы сгущались, и в данный момент перед нами стоит вопрос разряжения атмосферы». [141]141
  ЦГА ПТД, ф. 194, оп. 1, ед. хр. 275, л. 3 (22 декабря 1925). Доклад М. Лисовского о «желтой» «Красной газете» и отрицательной характеристике в ней А. Я. Рубинштейн.


[Закрыть]

На том же собрании парторг журналистов Антонов сказал о диктаторских замашках своей фактической хозяйки: «Если кто ей нравится, то она возится с ним и выдвигает…», многие сотрудники «к ней подделываются». [142]142
  Там же, л. 52.0 выступлении Антонова против позиции А. Я. Рубинштейн на собрании партактива типографии им. Володарского.


[Закрыть]Позже злопамятная фурия уволила Антонова.

Кончилось тем, что Лисовский сложил с себя полномочия руководителя редакции, а прежняя владычица продолжала крутить красное пресс-колесо по-старому. Не изменил, а еще больше ухудшил положение новый глава «Красной газеты» Я. Р. Елькович. И он 26 мая 1925 года на партийном собрании газетчиков сознался в своем бессилии что-то изменить и признал: «Нездоровая обстановка была связана слов. Рубинштейн».

В большей степени она занималась не творческой деятельностью, а сплетнями. Это было настолько очевидно, что партийно-аттестационная комиссия 16 июля 1924 года постановила в ее адрес: «Оставить членом РКП(б), но за проявление мелкобуржуазных наклонностей вынести порицание». В прошлом член Военной организации ЦК РСДРП(б) и крупный чин в Петроградском военном комиссариате, она перенесла методы их работы в журналистские ряды, постоянно организуя своего рода идеологический террор против чем-либо не приглянувшихся ей людей. Ее выступления на собраниях полны демагогического партийного ража и политических спекуляций. Известно, эпоха была тяжелейшей, выживали и делали карьеру, как правило, прохвосты с непременной «идейной» начинкой, но эта дамочка перещеголяла многих. 10 апреля 1924 года выступила среди красногазетчиков с докладом «О коммунистической выдержке», в котором призывала к бдительности и, в частности, сказала (протокол сохранился):

«Коммунисты слишком откровенничают с беспартийными сотрудниками, что является недопустимым с партийной точки зрения».

Похоже, тайны она умела хранить, сказывался большой конспиративный опыт; в его свете «дело Есенина» для нее лишь эпизод.

Поднаторела она в кровавых интригах в газете «Красный набат» (1918–1919) – рупоре Политотдела 3-й армии. [143]143
  О работе А. Я. Рубинштейн в редакции газеты «Красный набат» см.: 1918, № 63. Агитпроп отдела III Армии с ноября 1918 г.


[Закрыть]Бегло полистаем это издание, не забывая о нашей ведущей теме. Не удивляйтесь – за шесть-семь лет до декабрьской трагедии в «Набате» вокруг А. Я. Рубинштейн уже незримо сплачивались разнокалиберные бесы, создавшие позже миф о добровольном уходе поэта из жизни.

В одном из номеров некий Кин (не писатель ли Виктор Кин?) заявляет: «Идеи коммунизма родил "Красный набат", и пусть их осуществление на земле возвестит нам когда-нибудь его торжественный звон». Переборщил, конечно, товарищ и вряд ли покраснел. В газете находим все перлы большевистско-экстремистской пропаганды. Встречаем здесь и уже знакомые по «делу Есенина» имена. Так, с шумными тирадами в честь 3-й армии выступает Василий Князев – вон еще когда будущий сторож бездыханного тела поэта свел знакомство с «тетей Лизой». А вот другое имя:

 
Над миром светлым и свободным
Горнилом вечного труда
Горит огнем международным
Красноармейская звезда.
(Красный набат. 1919. № 211(301). 23 сент.)
 

Это пишет будущий издательский воротила Илья Ионов, содействие которого сокрытию «тайны Есенина» для нас несомненно, но достаточно пока не доказано (ничего удивительного: политические спекулянты, конечно же, реабилитировали каторжника, пособника убийства, – попробуй подступить к «жертве репрессий»). Идеологические пути-дорожки И. И. Ионова и А. Я. Рубинштейн будут часто пересекаться в Ленинграде. Когда Анна Яковлевна в 1926 году «погорит» на защите Г. Е. Зиновьева и К ^одорогой ее душе автор «Красного набата», может быть, вспомнит свой стишок «Грядущее» (его мы цитировали) и пригреет комиссаршу под сенью Госиздата.

Не будем задерживаться на стихопродукции в «Красном набате» Демьяна Бедного – его вирши в те годы появлялись в большинстве красноармейских газет, пройдем мимо бездарных псевдонимщиков – Ленского, Бездольного, Ванькова, Горного, Бездомного (и такой есть), заполонивших многие выпуски «Набата». Остановим внимание на… Николае Клюеве и его стихотворении «Песнь похода» (1919. № 204.4 сент.). Сочинение это не вяжется с образом «Ми-колы-страдальца», певца «избяной» Руси, наставлявшего Есенина держаться подальше от пропагандиста красного террора, первейшего среди поэтов циника и богохульника Анатолия Мариенгофа, умевшего «молиться матерщиной за рабьих годов позор». Сам же Клюев, в частности, пишет:»