Текст книги "Полигон богов"

Автор книги: Виктор Тюрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Глава 11
РАЗБОЙНИКИ

Утро отъезда выдалось серое и хмурое. Моросил легкий дождик. Говорят, дождь в дорогу – впереди удача. Удача нам действительно не помешала бы, мне особенно. Последние дни не покидала мысль, что уж больно расплывчатым становится поиск. Вот и сегодня меня одолело мрачное настроение. А когда мы выехали на тракт и поскакали по разбитой дороге, разбрызгивая по сторонам черную, липкую грязь, стало и вовсе тоскливо. Я редко капризничаю, но тут меня повело.

“Сколько можно мотаться по этой планете! Все прелести местной цивилизации меня уже достали! Я соскучился по унитазу. Мне надоело ходить на “ночной горшок”, изображая малыша. Не мой это век и не мое время. И вообще – надоело мне средневекового воина изображать, хочу в цивилизацию, хочу принять горячую ванну и съесть бутерброд с колбасой и сыром, политый кетчупом! Или просто поваляться на диване и почитать хорошую книгу или послушать музыку. Я много чего хочу, чего здесь нет. Зато я не хочу изображать мишень для стрел, не хочу видеть виселицы и не хочу больше искать эту проклятую могилу. И вообще, все плохо, а тут еще дорогу развезло, и дождь сверху льет”. —

Я еще долго изливал душу самому себе, пока мне, не надоело. Закончив страдать, я оглянулся на своих спутников. Не заметили они моих душевных терзаний? Вроде нет.

“Вон Ваня едет какой-то задумчивый. Сильвию, наверное, вспоминает. Похоже, запала она ему в душу. Зато Шах и Катрин весело смеются, ничего не замечая вокруг. Хорошая из них выйдет пара. Интересно, он рассказал ей о своей профессии? Наверное, нет. Зачем пугать девушку. Хотя здесь и время другое, и нравы. Может, она, наоборот, будет в восторге”.

Тут мне вспомнилась Ливия.

“Шах нашел здесь свое счастье, а мне все не так. Ливия очень хорошая девушка, но о чем с ней говорить? Мы совершенно разные люди. Не потому, что мы из разных веков, а душевная сущность у нас разная. Я сделал для нее все, что мог. Девочка пристроена, и у нее сейчас не самая плохая доля. Чего не скажешь про меня. Ладно, хватить ныть1” – мысленно прикрикнул я на себя.

“Что мы имеем? Остров под названием Могила. Неведомого графа с дочкой, которые владеют тайной могилы. А может, это бред умирающего? А если это не бред, то опять возникает вопрос: “Кто сказал, что это и есть могила Одинокого бога?” Никто. Идем дальше. Нас противопоставили серым. Согласно легенде и нашим поискам. Значит, что получается? Первое. Мы уничтожаем серых, потом находим могилу. Но, по-моему, это нереально. Силы неравны. Как в шахматах: серые начинают и выигрывают. Второе. Мы находим могилу и либо поднимаем из нее Светлого бога, либо достаем оттуда станковый пулемет, а еще лучше два ящика гранат и уничтожаем серых. Второй вариант мне больше подходит. Так и в легенде говорится, да и мне такой исход дела по душе.

Вроде рассуждаю я правильно. Эх, сколько времени уйдет на эти поиски! Подсказал бы кто-нибудь, где эту могилу искать. Даже не надо громко, пусть шепнут на ушко. Я бы за это сразу отдал половину баронства. Лучшую половину. А в придачу главного палача и половину запаса виселиц”.

С этими мыслями я скакал по грязной и размытой дороге к Городам-Близнецам. Горизонт закрывала серая пелена дождя. Свинцово-серое небо висело прямо над головой. По грязной дороге ехали обозы с товарами, плелись нищие, скакали, нахлестывая лошадей, гонцы и отряды воинов. От этой серой картины, заляпанной черной грязью, меня воротило. Она не менялась уже третий день, так было вчера, так будет и завтра.

“Как я устал от серой погоды, размокшей дороги и, самое главное, от неопределенности! Скорее бы уже куда-нибудь приехать”.

У перекрестка дорог мы остановились, чтобы перекусить и обсохнуть в придорожной корчме под названием “Одноглазый мельник”. Она напоминала сарай не только снаружи, но и внутри. Под ногами какая-то труха. Черные от копоти и грязи стены и балки перекрытий вызывали отвращение. Только большой очаг с весело плясавшим в нем огнем порадовал меня. Мы уселись за длинный стол поближе к очагу. Катрин тут же развесила на шестах у огня наши плащи.

Подошедший к нам хозяин был под стать своему заведению. Его толстая туша, грязные космы жирных волос, длинные волосатые руки с черными ногтями отлично сочетались с общим видом корчмы.

– Что господа желают?

– Мяса, да прожарь его хорошенько. Кувшин крепкого вина. Для дамы горячее вино со специями.

– Все будет исполнено, господа хорошие. – Его льстивый голос, казалось, обволакивал.

Еда и вино, на удивление, оказались хорошими.

“Наверное, не сам готовил”, – подумал я, попробовав жаркое.

Поев, мы продолжали сидеть у огня – так не хотелось выходить под этот серый, унылый дождь.

Когда к нам снова подошел хозяин, я бросил на стол несколько серебряных монет. Волосатая рука тут же сгребла их.

– Господа еще что-нибудь желают?

– Господа желают, – буркнул я, – побыстрее убраться из твоего заведения. А потом так же быстро оказаться в Городах-Близнецах.

– Я мог бы дать вам совет. Если, конечно, господа позволят.

Он сделал паузу и оглядел всех нас в ожидании возражений с нашей стороны. Мы молча смотрели на него. Ободренный молчанием, он продолжил:

– Я знаю хорошую дорогу. Она укоротит ваш путь вдвое.

Мне на миг показалось, что его заплывшие жиром глазки хитро блеснули. Но перспектива сократить вдвое путь по этому грязному месиву, которое здесь называется дорогой, была очень заманчива. Я вопросительно посмотрел на своих спутников. Катрин была согласна, это было видно по ее радостно заблестевшим глазам. Ваня, похоже, тоже был настроен на то, чтобы сократить путь.

Шах, внимательно оглядев всех нас, сказал:

– Едем! Потом взглянул на хозяина и спросил: – А почему этот путь не сделали главной дорогой?

– Потому, господа хорошие, что часть дороги идет лесом. Трудно там развернуться обозу. Шах недоверчиво хмыкнул. Хозяин, отступив на шаг, обиженно произнес:

– Господа хорошие, считайте, что я вам ничего не говорил.

– Стоять! Тебя никто не отпускал. Объясни, как ехать, – резким голосом остановил его Ваня.

– Если господа настаивают, то пожалуйста. Все, что угодно для ваших милостей. Завсегда готов услужить, он, льстиво улыбаясь.

– Быстро и коротко, иначе язык обрежу, – обрубил его заискивания Ваня.

– Как будет угодно господам!

И хозяин быстро и доходчиво объяснил нам, куда нужно свернуть, чтобы попасть на более короткую дорогу. Набросив на себя уже высохшие плащи, мы вышли под дождь. Немного проскакав по торговому тракту, легко нашли дорогу, указанную хозяином “Одноглазого мельника”. Было видно, что по ней не так часто ездили. Дорога была довольно широка и петляла среди холмов, поросших густым кустарником.

Дождь закончился, но наши плащи успели намокнуть. Тучи немного разошлись, и сквозь них пробились неяркие лучи заходящего солнца. Далеко впереди показался лес, один из тех лесов, которые занимали на этой планете большую часть Подскакав ближе, мы увидели, что дорога сворачивает к зеленой стене развесистых дубов. Лес был настолько густой, что кроны деревьев смыкались над головой. Скоро стало совсем темно и неуютно. Мы поехали медленнее, придерживая лошадей. Мокрая одежда совершенно не грела, а тут еще сырость леса и холод кольчуги. Зубы у меня самопроизвольно стали выбивать дробь. Бедная Катрин так завернулась в плащ, что торчал только один нос. Вдруг Шах остановил коня и поднял вверх руку. В темноте я чуть не налетел на него.

“В чем дело?” – хотел я его спросить, но он уже соскользнул с коня и растворился во тьме.

– Что за чертовщина? – буркнул я и замолк, потому что в этот момент ветерок донес до меня еле слышные звуки музыки.

“Может, мне это кажется? Музыка ночью? В сыром лесу? Надеюсь, это не духи леса собрались на свой праздник. А впрочем, если у них горит жаркий костер и для меня найдется стакан горячего вина, я согласен и на духов”.

Появился Шах. Он возник бесшумно, как лесной дух, о которых я только что думал. Жестом показал, чтобы мы слезли с коней.

Когда мы собрались вокруг него, он тихо сказал:

– Прямо по дороге, метров через тридцать, стоит фургон. В нем ехала труппа бродячих артистов. Разбойники захватили их и сейчас издеваются над ними. Шайка расположилась на большой поляне, неподалеку отсюда. Трое вооружены луками, вожак – мечом, остальные – дубинами и ножами. Всего их около пятнадцати человек.

Меньше всего мне сейчас хотелось сражаться. Черный мокрый лес и так нагонял тоску, а тут еще шайка разбойников. У меня по спине поползли мурашки, и я точно знал, что это не от холода.

– Откуда ты все узнал? – нервно спросил я.

– Рядом с фургоном в кустах сидели двое разбойников. Теперь они там не сидят, – будничным голосом ответил Шах.

– Тогда сведения проверенные, – сердито бросил я. – Тебе как шпиону и диверсанту цены нет.

Шах бросил на меня косой взгляд, не зная, как отнестись к моим словам. А я просто злился на свою судьбу. В очередной раз я клял себя за то, что согласился сотрудничать с инопланетянами.

– Что будем делать? – спросил я, уже зная ответ.

Ваня провел рукой по горлу. Катрин тихо ахнула. На этом наше совещание закончилось.

Когда мы вышли из-за деревьев, нашим взорам открылась большая поляна. Посредине ярко пылал костер. Рядом с огнем стоял котел, судя по всему, наполненный горячим вином. Сидевший рядом с ним разбойник разливал черпаком вино в протянутые кружки. Спиной к нам на двух бревнах расположилось около десятка разбойников.

Еще трое сидели отдельно. Один из них, зверского вида мужик с черной неопрятной бородой, видно, был вожаком. Это я определил по лежащему рядом с ним мечу. Эти трое держали в руках веревки, к концам которых были привязаны три девушки. Они пытались танцевать, держась за руки, но кто-то из мучителей резко дергал за веревку, и жертвы падали на землю. Все это вызывало у сидевших вокруг костра громкий смех и соленые шутки. Возле несчастных стоял верзила с бичом и щелкал им в воздухе, намеренно промахиваясь. Недалеко от костра сидели музыканты и играли веселую мелодию. Страх, написанный на их лицах, никак не соответствовал веселой музыке.

Разбойники были так увлечены, что заметили нас, когда мы подошли вплотную к костру. Ваня стоял в центре, я с Шахом по бокам, прикрывая его. Катрин осталась у края поляны. Лесные разбойники, заметив нас, выкатили глаза и замерли с кружками в руках. На поляне наступила гнетущая тишина. Сразу стал слышен шум листвы и поскрипывание ветвей большого дуба, росшего на краю поляны.

– Зачем же девушек обижать? – укоризненно покачав головой, сказал Ваня.

Его голос в наступившей тишине прозвучал сухо и жестко, не предвещая ничего хорошего. Первым очнулся вожак. Его глаза настороженно забегали, обшаривая деревья и кусты позади нас. Наконец его взгляд остановился на Ване.

– Кто вы такие? – спросил он сиплым голосом.

– Да так, проезжали мимо. Слышим, веселая музыка звучит. Решили заехать и погреться у костра, – В голосе нашего северного вождя прозвучала явная усмешка. – А тут, оказывается, девушек обижают. Вот этого я не люблю, – продолжил он откровенно угрожающим тоном.

Вожак отбросил веревку, схватил меч и медленно поднялся. Он еще не понимал, как ему себя вести. Всего лишь трое бросают вызов пятнадцати вооруженным людям и ведут себя так спокойно и уверенно…

Его подручные вскочили со своих мест. Побросав кружки на землю, они схватились за оружие. Все смотрели на вожака, ожидая его команды. Вожак понял, что нужно на что-то решиться, а то, чего доброго, и авторитета лишишься.

– Ха! Звери! Смотрите, какую добычу нам “мельник” прислал. Да еще с девочкой. – Начав говорить спокойно, он неожиданно перешел на крик: – В ножи их, звери! Всем смерть!

Это были его последние слова. В следующее мгновение он уже умирал, выдувая кровавые пузыри. Удар другого меча разрубил второго разбойника до позвоночника. Третий спас себе жизнь тем, что. отшатнувшись, зацепился за бревно и упал. Не поднимаясь, на четвереньках, скуля, как побитая собака, он добежал до ближайших кустов и скрылся в них. Ванина атака была настолько стремительна, что часть разбойников замерла, не сводя глаз с клинков, на которых кровь мешалась с красноватыми отблесками костра. В эти самые мгновения я разрядил арбалет в грудь разбойника, натягивающего лук. Стрелы Шаха за это время уже дважды прочертили воздух. Верзила, до этого щелкавший бичом, упал на землю с торчащей меж ребер стрелой. Вторая стрела тоже не пролетела мимо Разбойники подались назад, стараясь оставить между нами как можно большее расстояние. Слишком страшной им казалась мощная фигура в латах, стоявшая среди трупов на залитой кровью земле.

Тишину нарушало шумное дыхание разбойников, тихие проклятия и треск веток под ногами убегающих.

Неожиданно один из разбойников, одетый в душегрейку из волчьего меха, сжав обеими руками дубину, бросился на Ваню.

Не успев сделать и шага, он, выронив дубину, зашатался и рухнул на землю. Из левой глазницы торчала оперенная стрела.

Не выдержав этого страшного зрелища, остатки шайки, развернувшись, помчались в лес, ломая кусты и дико воя от страха.

Я прибавил им ускорения, закричав вслед:

– Ату их! Ату!

Схватка закончилась. Шах, забросив лук за спину, подошел к котлу, зачерпнул кружкой вина и подал Катрин. Я наполнил еще одну кружку, присел около костра и почувствовал себя почти комфортно. Единственное, что слегка портило мне настроение, это вид полудюжины трупов.

Ваня сел на бревно рядом со мной и стал очищать от крови свои мечи. Шах и Катрин устроились напротив Я бросил взгляд в сторону актеров

Девушки и музыканты сбились в кучку, с испугом и любопытством глядя на нас.

– Чего там жметесь? – крикнул я им. – Идите сюда и берите кружки. Попейте горячего вина, вам это пойдет на пользу.

Они не заставили себя долго упрашивать, и скоро у костра образовалась пьяновеселая толпа. Актеры шутили и смеялись над собой и своими бедами. Правда, держались они обособленно, сторонились нас.

“Это понятно, мало ли чего нам в голову взбредет. Кто мы такие, они же не знают. Самодуров здесь хватает. Но как они быстро отошли от этого страшного приключения. Вот люди, живут сегодняшним днем! Да где там днем, часом” – думал я, наблюдая за ними.

Глава 12
ГОРОДА-БЛИЗНЕЦЫ

Отогревшись у огня, мы решили не ночевать здесь, а ехать дальше. Мало ли что оставшимся разбойникам в голову придет. Пустить стрелу из кустов – дело нехитрое Не успели мы подняться, как актеры заявили, что едут с нами.

Первое время нас как бы разделял невидимый сословный рубеж. Знатные люди могли пользоваться услугами актеров, но никогда не разговаривали с ними на равных. Поэтому мы ехали двумя обособленными группами. Я какое-то время прислушивался к веселой болтовне актеров, потом, подъехав к их фургону, задал пару вопросов об их жизни. Так мы понемногу разговорились. Актеры оказались очень интересными собеседниками Благодаря своим частым переездам и общению с представителями различных слоев общества, они много знали и много где бывали.

Я узнал, что сейчас они едут в Города-Близнецы на праздник под названием “Королева лета”, который состоится через неделю. Из их слов я понял, что этот праздник на самом деле гигантская ярмарка, куда съедутся купцы со всех земель, а также актеры, акробаты, музыканты. В течение двух дней будет идти веселье. За это время состоится карнавал и будет избрана королева лета, а под конец всех ждет шествие с факелами по ночному городу.

Слушая их рассказы о местах, где им довелось побывать, я решил узнать у них, откуда пошло название города. Актеры, которые не раз уже бывали в этом городе, наперебой стали мне рассказывать его историю. Оказывается, раньше здесь были два небольших городка, расположенных по обе стороны большого залива. Этот залив – прямо готовая гавань, дарованная природой. Через эти городки проходила, да и сейчас проходит, вся торговля с Островным государством. Городки богатели и отстраивались не один десяток лет. Дружно отбивали набеги кочевников и пиратов, но торговали порознь, стараясь отбить друг у друга клиентов и заказы. Скоро городки выросли в города и их территории слились. Отсюда и название.

За разговорами время шло незаметно. К рассвету мы выехали из леса. От свинцовых туч не осталось и следа, только влажная трава и черная липкая грязь на дороге напоминали о недавней непогоде. Яркое солнце залило своими лучами холмы и кустарники. Я ехал, наслаждаясь солнечным светом и теплом. Вдруг неожиданно уловил на себе чей-то пристальный взгляд. Осторожно осмотрелся, но – никого и ничего такого, что могло бы насторожить, вокруг не было. Смотрели мне в спину, а за спиной, кроме фургона с артистами, никого и ничего не было. Все артисты, после бессонной ночи и выпитого вина, крепко спали. Даже возница и тот правил вполглаза. Тут я обратил внимание на то, что тент фургона открыт только на две трети. В закрытой части фургона, как объяснили мне еще раньше актеры, лежали их костюмы и декорации. Я подъехал поближе и сделал вид, что интересуюсь декорациями. Тут я увидел среди декораций девчонку. Девчонка как девчонка, но мне показалось, что я ее уже где-то видел. Мельком взглянув на нее, я отъехал от фургона и стал вспоминать, где же мог ее видеть. Но как ни пытался, вспомнить так и не смог.

Вечером четвертого дня, когда лужи уже начали подсыхать”, мы подъехали к Городам-Близнецам. В воздухе резко запахло солью и гниющими водорослями. Городские ворота были распахнуты настежь. Высота стен не превышала четырех метров – это говорило о том, что город был или очень сильным, или очень богатым. А может, и то, и другое вместе. Стража, стоявшая у ворот, не обратила на нас никакого внимания. Мы интересовали их не как люди, а как четыре серебряные монеты, которые нужно получить с нас в виде пошлины за въезд. Я уже настолько вписался в местную жизнь, что высказал стражникам свое возмущение.

На что один из них, высокий и толстый тип, лениво ответил:

– Наш город уже сто лет стоит спокойно. Ему нечего бояться врагов. Мы в состоянии купить себе самых лучших воинов, нанять самую большую армию.

– Если успеете, – буркнул я.

Въехав в город, Катрин даже не дала нам осмотреться по сторонам. Не успели мы проехать городские ворота, как она, пришпорив коня, понеслась стрелой. Нам ничего не оставалось делать, как помчаться за ней следом.

Я летел по узким улочкам с одной мыслью: “Только бы не задавить кого-нибудь”.

Просто удивительно, что мы не сшибли ни одного пешехода и не опрокинули ни одного лотка с товаром. Города в этот день я так и не увидел. Он промелькнул у меня перед глазами расплывчатой серой массой домов. В памяти осталась только брусчатка да разбегающиеся из-под копыт лошадей горожане.

Наконец мы остановились у деревянных ворот, обитых железом, за которыми надменно возвышался ^большой двухэтажный дом, сложенный из крупного серого камня…

Катрин соскочила с лошади и стала стучать в ворота большим дверным молотком. Она стучала так громко, что, казалось, сейчас сюда сбежится весь город. Наконец ворота приоткрылись, и в щель высунулось недовольное лицо привратника. Судя по всему, он собрался сказать какую-то гадость, но, увидев девушку, расплылся в улыбке и исчез. В тот же миг за воротами раздались крики:

– Хозяин, хозяин! Катрин вернулась! Ваша девочка вернулась!

Только мы успели слезть с лошадей, как ворота широко распахнулись, и из них выкатилась толпа людей. Катрин оказалась в кольце родных, домочадцев и слуг. Мать повисла на ней, отец обнимал их обеих, все остальные трогали ее, похлопывали, поглаживали. Столько было нежности и обожания в этой встрече, что у меня даже сердце слегка защемило от грустных мыслей.

“Меня на этой планете вряд ли кто так встретит. Один я. А чего я, собственно, хочу? Я сам на это пошел, решив начать новую жизнь. Зато стал героем и бароном. Определенные сдвиги налицо. Так что нечего ныть!” – успокоил я себя.

Когда первая волна восторга схлынула и люди не-• много успокоились, они заметили нас.

Отец Катрин подошел к нам, обнял и сердечно поблагодарил каждого. Потом он сказал:

– То, что вы сделали для нас и нашей девочки, нельзя измерить золотом. Это навсегда останется в нашем сердце. Я до конца жизни перед вами в неоплатном долгу. Всем, чем смогу вам помочь, я помогу, все, что смогу для вас сделать, я сделаю.

А теперь заходите в дом. Вы сейчас для меня самые дорогие гости на свете. Прошу вас!

Он провел нас в дом, приказав принести холодного вина. Оно пришлось мне очень кстати, только с его помощью я смог отойти от этой бешеной скачки. Катрин с матерью исчезли. Слуги начали бегать, суетиться, накрывать на стол. Отец Катрин, или, как он попросил себя называть, Гастон, был крепким широкоплечим мужчиной. Его загорелое лицо обрамляла густая, но уже седая борода. От счастья, что дочь вернулась домой, он не мог усидеть на месте, постоянно срывался с места и исчезал. После нескольких безуспешных попыток поддержать беседу он извинился перед нами:

– Если вы не против, продолжим беседу за столом.

После этого мы видели его только мельком: то он шел на кухню, то спускался в подвал, чтобы отобрать лучшее вино, то подгонял слуг, которые накрывали на стол.

Наконец суматоха улеглась и все сели за стол. Тут вышла Катрин. Ее было не узнать. Радость встречи с родителями, их любовь и нежность сняли с нее дорожную усталость и пережитые страхи. Сейчас она казалась настолько юной и свежей, что и я был готов влюбиться в нее.

За столом было весело и шумно, как бывает в хороших компаниях, где все близко знают друг друга. Было много хорошего вина и всякой вкусной еды. Тосты следовали один за другим. Между тостами нас познакомили со всеми близкими и дальними родственниками. Разговоры и веселье продолжались до самой глубокой ночи. Отец Катрин лично проводил нас до гостевой комнаты, где мы и улеглись спать.

Утром мы только начали умываться, как раздался стук в дверь. Открыв, мы увидели Гастона. Не дав нам опомниться, он объяснил, что приехали новые гости и нас уже ждут за столом. Опять начался пир с большим количеством тостов, поздравлений и пожеланий и конечно же вина. У меня появилось ощущение, что остаток жизни нам придется провести за столом.

Улучив момент, я поймал хозяина:

– Гастон, мы должны найти себе гостиницу. А как мы ее можем найти, если второй день не выходим из-за стола?

Мне тут же было сказано, что хозяин, наверное, чем-то оскорбил гостей, если они так быстро собираются покинуть его дом. Уговоры продолжались долго, но я все-таки настоял на своем. Отец Катрин, не сумев меня уговорить, сильно расстроился, но тут же вырвал у меня согласие быть у него вечером на пиру. В провожатые он дал нам слугу, сказав, что тот отведет нас в одну из лучших гостиниц города.

Мы не спеша ехали по широким оживленным улицам через центр города. Дома в основном были сложены из мягкого светло-серого камня, но встречались и деревянные. Сразу было видно, что город застраивался по мере разрастания одно– и двухэтажными лепившимися друг к другу строениями. На нижних этажах очень многих домов были расположены лавки. Но попадались и особняки, окруженные высоким забором. Проезжая деловую часть города, я обратил внимание на несколько трехэтажных зданий. Как объяснил сопровождавший нас слуга, в них находились магистрат, здание суда и Дом Купеческого совета. В Купеческий совет, высший орган, имеющий все полномочия власти, входило двадцать самых богатых и уважаемых купцов.

В центре большой площади, вокруг которой стояли эти здания, красовался великолепный фонтан. Рядом с площадью оказалась и та гостиница, в которую мы направлялись. Она называлась “Роза морей” и занимала двухэтажное деревянное здание белого цвета и с узкими окнами.

В “Розе морей”, одной из лучших гостиниц города, было людно и шумно. Не успели мы переступить порог, как в нос ударили ароматные запахи, а в уши – гул голосов. При нашем появлении он заметно утих. Как я сразу понял, всех присутствующих здесь можно было разделить на две группы. Люди, приехавшие на карнавал, пили вино, кричали и щипали за ягодицы девушек, разносивших вино и закуску. Серьезные гости, важные купцы сидели особняком и спорили по поводу цен на товары и процентов кредита, не забывая при этом сердито коситься на слишком громко кричащих гуляк.

Не успели мы подойти к деревянной, выскобленной стойке, за которой сидела очень толстая женщина, как шум возобновился с новой силой.

Хозяйка гостиницы оказалась доброй и приветливой женщиной средних лет. Если не смотреть на расплывшуюся фигуру, ее можно было даже назвать симпатичной. Но самое главное в ней было то, что она просто лучилась добротой. В ее приветливой улыбке сквозила материнская нежность. У меня даже появилось чувство, что я дома.

“Правильно говорят, что хороших людей должно быть много”, – подумал я, глядя на ее необъятную грудь.

Даже когда ей пришлось прикрикнуть на служанку, та с улыбкой выслушала ее. Чувствовалось, что хозяйка и слуги живут душа в душу.

– Здравствуйте, господа! Я хозяйка этой гостиницы. Меня зовут Тания. – Голос ее звучал мягко и певуче.

Шах сказал, что нам нужны комнаты на полтора-два месяца.

– Карнавал начнется только через неделю, – сказала Тания, – а гостиницы города уже почти заполнены. Но я вам выделю три комнаты. Как господа желают, чтоб их величали?

Когда мы назвали вымышленные имена, хозяйка лукаво улыбнулась и сказала:

– Хоть у вас и простые имена, люди вы очень непростые. Но вы мне нравитесь, мальчики.

Отпустив нам такой двусмысленный комплемент, она позвала служанку, чтобы та проводила нас в наши комнаты.