Текст книги "Все сказки мира"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 17

Я перевел дух – и должно быть, сделал это слишком шумно для великого героя. Но в ту минуту мне было совершенно плевать, как я выгляжу – я остался жив и мне этого хватало. Тем более, что все прочие, несомненно, испытывали те же самые чувства. Ннаонна, к примеру, визжать перестала, но рот закрыла минуты только через две. Филька дрожащей рукой постучал в дверь каюты:

– Эй, орк, проверь штаны – не обмочился ли, – но эльфа выдавал голос, дрожащий так же, как и рука…

Из каюты осторожно высунулся сконфуженный Лорд Внешнего Мира:

– Эти морские приключения… По-моему, лучше повстречать разъяренного тролля на узкой дорожке…

Я огляделся – «Фельпют» скользил по спокойной черной воде, но инерция движения иссякала. То ли глубина здесь, то ли мрачные скалы так отражаются – но вода была словно зеркало… черное. Рев безумствующего прибоя, частично отраженный скалами, все еще стоял в ушах, но чего-то не хватало… Дождя! Ливень остался позади – там, где по ту сторону темной стены безумствует океан и клубятся тучи. Первый спустился вниз и на пару со Вторым извлек откуда-то чудовищные весла, которые они затем вставили в уключины на бортах судна – раньше я этих приспособлений не замечал.

«Фельпют» – парусное судно, не предназначенное идти на веслах и тем более на двух – всего лишь – веслах. Однако пара рулевых Проныры (Филька именовал их «полутроллями», а лучше и не скажешь) опровергла все мои познания о судовождении. Они работали спокойно и слаженно – такой труд был им не впервой. И судно, повинуясь им, плавно скользило между черных стен. У руля стоял сам шкипер – никогда раньше я не наблюдал его за этим занятием. Он справлялся – впрочем, скорость у нас была небольшой.

Однако, как мы прошли скалы! Ну и нервы у этих ребят… Мы, пассажиры, сбились в тесную кучку и молча наблюдали за удивительно мрачным пейзажем, который медленно и величаво проплывал за бортом… Длилось это около часа – и вот скалы расступились. Тут же стало светлее, перед нами открывалось обширное пространство открытой воды.

И вдали была видна суша. На этот раз не мрачные черные скалы, а пологий и зеленый берег, насколько я мог разглядеть отсюда. Проныра окликнул меня.

– Страна Риодна! – объявил он, указывая рукой на этот берег.

Первый встал к рулю, Второй убирал весла, а матросы снова начали устанавливать парус. Вскоре «Фельпют» устремился к далекой пока земле…

Мы пошли вдоль берега, держась на расстоянии в несколько сот метров от него. Обычный пейзаж – равнины, холмы, леса… Обычная земля. Так похожая на Мир… на первый взгляд.

– Я не чувствую присутствия Матери, – так определил свои ощущения Филька. Я мог бы сказать это так, как виделось мне – отсутствие фона зеленой маны. Что касается черной – трудно сказать, нет ли ее совсем, или что-то все же имеется – в неуловимо малом количестве. Ясно ведь, что мы сейчас еще дальше от Короны Гангмара, чем на Большом Длинном Эману. Корона Гангмара… Как давно и как далеко отсюда. Страна Риодна – одна из сказок Мира. Это край всеобъемлющего добра, обиталище счастливых людей, не ведающих бед. Такое конечно не может быть правдой, скажете вы, так не бывает. А колдуны бывают? Эльфы, орки, тролли – бывают? Это все – легенда с точки зрения человека Земли. Мир – легенда. В Мире Риодна – легенда. Итак теперь я попал в легенду легенды. Интересно, рассказывают ли в Риодне сказки о таинственных странах? Если действовать последовательно – мне стоит отправиться туда. Все это (за исключением мысли насчет Земли) я изложил своим спутникам, пока за бортом чередовались холмы и перелески. Проныра, слушавший мои разглагольствования, успокоил:

– А здесь Мир – легендарная страна. Еще услышите, – и как-то неприятно ухмыльнулся.

– Что ж, значит круг замкнулся…

Еще через час (уже вечерело) Проныра дал команду подойти ближе к берегу. И пояснил мне:

– Там, за тем мысом – городишко. Первое поселение на здешнем берегу. Там сойдем на берег и возможно заночуем… Будет видно.

За мысом было устье какой-то речки. Небольшой, но вполне пригодной для судоходства, во всяком случае здесь, у моря. В таких местах, естественно, и возникают поселения. Оно здесь и было – как положено, на возвышенности, которая господствовала над дельтой. Сожженное дотла. И совсем недавно – пепелище не заросло травой, пыль, грязь и прочее не смягчило резкую черноту обугленных остовов домов и частокола, оказавшегося недостаточной защитой. Риодна – страна мира, добра и покоя…

* * *

– Это что же – они воюют? – поинтересовался Ингви.

Вопрос завис в воздухе. Демон оглянулся и внимательно взглянул на шкипера:

– Эй, Проныра, а тебе не кажется, что пора бы все же ввести нас в курс дела?

– Какого дела? – в голосе купца сквозило недовольство.

– Этого, – с нажимом произнес Ингви, – ты все время кормишь нас баснями. Ну-ка, давай, рассказывай – что здесь за страна; что за королева здесь эксцентричная такая, которая гостей травит; кто города сжигает? Давай, давай – колись. Уж очень мне это не нравится.

И ткнул рукой в сторону пожарища.

– Да-а… Э-э-э… – Проныра замялся, – И рассказывать тут нечего… Вот как увидите – так сразу сами быстро разберетесь. Завтра-послезавтра доберемся до их столицы.

– Так. Начнем сначала. Как называется столица, как зовут королеву, каким богам здесь молятся, на каком языке говорят, как принято приветствовать? – на одном дыхании выпалил Ингви.

– Это все? – хмуро переспросил Проныра.

– И что носят в столице? Какие одежды? – встряла Ннаонна.

Проныра закатил глаза, тяжело вздохнул, как-то весь заерзал…

– Ну-ну… – подбодрил его Ингви, – давай, Проныра, ходи с бубей, я же не какую-то страшную тайну у тебя спрашиваю. Совершенно обычные вещи. Или ты прикидываешь, сколько бы с меня содрать за эту информацию? Так назначай цену, только смотри – не жадничай…

– Ничего такого, – совсем смутился толстяк, – никакого «содрать»… Совсем не хочу. Я расскажу. Столица называется Каменная Пристань, королеву зовут Фея Сильвенча, она ведьма, язык здесь похож на наш. Не тот же самый, но понять можно… Вот. Ах да, как приветствовать… как приветствовать… Да я вас сам представлю этой даме, а вы кивайте, кивайте…

– Ну вот видишь, совсем нетрудно оказалось. Продолжим. Значит так…

– Ой-й… – круглое смуглое лицо Проныры скривилось как от боли, – не надо больше вопросов, не надо меня спрашивать. Некогда мне, распорядиться надо про ночлег, про якорную стоянку, про ужин, про…

Речь купца перешла в бормотание, сам он тем временем самым потешным образом прямо-таки пополз вниз по лестницы, проскочил мимо пассажиров и устремился на нос. Там он подхватил за руку Второго, и зашептал ему что-то на ухо, встав для этого на цыпочки и поминутно озираясь на друзей. Ннаонна не удержалась и прыснула, а Кендаг посмотрел обалдело вслед шкиперу и сформулировал общее мнение:

– Чего это он?

– Ты ж слышал, – отозвался эльф, – как что-то сделал бесплатно, так аж больно ему стало. Как бы не помер от этого. Ты бы понежнее с ним, Ингви.

– А ты пойди, ему монетку дай за его рассказ – глядишь, ему и полегчает.

– Вот еще, ни за что не лишу себя счастья созерцать его в таком состоянии…

«Фельпют» прошел еще немного вдоль берега и наконец Проныра велел бросить якорь. Когда Ингви счел, что купец уже достаточно пришел в себя, он снова приступил к расспросам. Однако теперь спрашивал лишь о текущих планах. Проныра пояснил, что приставать к берегу не собирается.

– Не знаю я, – махнул рукой в сторону суши толстяк, – что здесь у них творится, – а потому на ночь глядя на берег соваться не хочу. Станем на якорь до рассвета. На берегу здесь лес густой, непролазный – лодке отчалить неоткуда. А подойдут с моря – заметим.

– Да кто подойдет-то?

– А кто угодно. Городишко на реке скорее всего северяне сожгли. Но быть может всякое…

– Северяне? И сюда они заходят?

– А как же. Им сюда не дальше, чем до островов Доброго моря. Может, и поближе будет.

– Постой-ка, ведь драккар не развернется в скалах – там, где мы прошли, верно?

– А им туда и соваться нечего. Дальше к северу скалы реже стоят. И от суши подальше. А ты что же, считал, что это единственный путь в Риодну?

– Ну-у-у…

– Ха-ха-ха! – довольно-таки истерично рассмеялся Проныра. – Ну так ты ничего не понимаешь в морском деле! Обратно-то… обратно-то как? Против прибоя, да без ветра-то как?

– М-да, знаешь, я как-то… и не подумал… А зачем же тогда мы там шли с этаким большим риском?

Проныра напыжился:

– Мы моряки – нам этот риск невелик, а шли там, чтобы два дня не терять: день – туда, день – обратно. Скалы обойти за два дня только можно. Ну и пойду я, – засуетился толстячок, спеша, как видно, избежать дальнейших расспросов…

* * *

Счастливчик Кари слушал перебранку за пологом палатки, ухмыляясь в седеющие усы.

– Кари, а почему ты не распорядишься пропустить Аньга к тебе сразу? – спросила Лола.

– Потому, что он слишком юн, горяч и неопытен. Пусть учится сдерживать свои амбиции.

Аньг орал все громче и громче, но личная стража Кари – крепкие мужички за тридцать – спокойно отвечали, что Счастливчик пригласит его сам, как только сочтет нужным.

– А вот теперь, пожалуй, пора, – решил Кари и постарался убрать с лица следы улыбки.

Затем он поправил пояс, который оттягивали тяжелые ножны со здоровенным мечом и выглянул из палатки:

– А-а, заходи, Великий Пацан, заходи… С чем пожаловал?

– Ты… ты ведешь переговоры за моей спиной… с врагом…

– Так, – лицо Кари сразу стало жестким, – Лола, милая, оставь нас, пожалуйста. Нам предстоит серьезный разговор.

Подождав, пока девушка покинет шатер, Кари обернулся к своему юному напарнику:

– Итак.

– Твои люди отобрали у моих ребят пленников…

– Пленников? Эти двое были послами. Они сами сдались твоим малолеткам потому, что разыскивали меня.

– Послами? Разыскивали тебя? Малолеткам? Ты… – Аньг задохнулся от возмущения, – ты напихал в наши ряды старичье, ты…

– Заткнись! – вдруг рявкнул Кари. – И слушай меня. – «Старичье»… А я по-твоему кто? Я привлек к нашему движению солидных людей с опытом…

– Разбойников…

– Да, они профессионалы. Каждый из них в деле будет стоить десятка сопляков, у которых ветер в голове. Если дойдет до дела, конечно… Я бы не хотел.

– Да нас здесь две тысячи… Мы любого сотрем в порошок.

– Ага. Вспомни, как мы начинали. Замок Реак. И поверь мне – сто обученных солдат разгонят твоих малолетних босяков вмиг.

– А твоих?

– А мои вовремя смоются.

– Как ты тогда?

– Как я тогда. Ведь я поступил правильно, разве нет? Теперь насчет моих переговоров. Эти люди были присланы ко мне графом Ирсом. Он сообщает, что вот-вот ожидает приказ разогнать нашу банду. Он, конечно, не выступит сразу, сначала потребует подкреплений, получит отказ, потом еще покочевряжится… Но если ему пришлют хоть несколько копий – тут же будет вынужден выступить против нас. И от наших молодцов останется мокрое место, если дело дойдет до драчки, понял?

– Ну-у, так…

– Да, граф не хочет драться. Он предлагает нам подобру-поздорову отправиться через границу – в Сантлак. Граница – вот она, рядом. Он даже готов заплатить за согласие.

– Ты… продашься? – утихший было Аньг вновь начал закипать.

– Ну что у тебя за слова такие – «продашься»… Я стараюсь сберечь нашу ребятню… до тех пор, пока в Империи начнется настоящая заваруха… Вот тогда и погуляем! А если даже и не выгорит – то когда все кончится я хочу, унося ноги, держать толику золотишка в руках.

– Все… кончится?

– Аньг, все хорошо в меру. Эти игры в ожидание Гилфинга-дитяти были хороши лишь до поры. Но когда-нибудь тебе придется взрослеть. Ты мне нравишься, паренек, и я бы хотел увидеть тебя взрослым… Аньг, ты же знаешь – я всегда оказывался прав. Поверь мне и сейчас.

– Что ж, значит – в Сантлак?

– Да. Рыцари, владеющие пограничными сантлакскими землями, его светлости Ирсу – как кость в горле. Они сами хуже разбойников. Он ждет, что когда мы перейдем границу – этим господам станет не до набегов на его графство. И еще он намекает, что его императорскому величеству Элевзилю II более или менее плевать, когда грабят поместья в Сантлаке. Поместий там много и их не убудет, если божьи детки чуть-чуть поиграют там… в свои странные игры…

– Политика… – разочаровано протянул Аньг.

ГЛАВА 18

Проныра обманул и здесь. Никакие не «завтра-послезавтра» – мы уже четвертый день шли вдоль лесистых берегов, а столица Риодны по-прежнему была где-то впереди. И по-прежнему вдалеке по левому борту все так же маячила черная стена. Эти скалы то подходили ближе к пологому зеленому берегу, то удалялись в океан, однако стена их была, кажется, сплошной. Конечно, такой защитный рубеж надежно оберегает страну Риодну от морских штормов – возможно здесь и таится источник легенды об идиллически мирной жизни этого края. И что еще интересно – мне удалось вытянуть из Проныры, что южнее проходы между черными скалами встречаются чаще и сами проходы эти шире, то есть мы миновали черную стену в самом опасном месте. Зачем? Какой-то трюк толстяка? Единственное объяснение, которое пришло мне в голову – он хотел поразить нас, да так, чтобы нам стало не до вопросов о Риодне. Странно, странно. Но с этим прохиндеем всегда все было странно – вечно какие-то недомолвки, тайны… Тем не менее, если его замысел был именно таков – то он не удался. Я просто преследовал толстяка по всему суденышку и задавал вопросы. Филька с Ннаонной, находя это забавным, помогали мне гонять Проныру по палубе и только что не вопили «Ату его!» при этом…

А тем временем пейзаж по правому борту становился все более обжитым, все чаще на берегу мы видели деревеньки, мимо нас проплывали рыбачьи лодки. Сидевшие в них люди провожали «Фельпют» равнодушными взглядами – Проныру здесь видели не впервые. Несколько раз нам встречались суда посерьезнее – «лодьи», как назвал их шкипер. Размером поменьше нашего парусника, неуклюжие посудины, оснащенные небольшим квадратным парусом, а также и веслами. Эти каботажные суда уступали «Фельпюту» и скоростью, и размерами. Они явно не предназначались для плавания далеко в открытом море… Люди здешние ничем не напоминали жителей Архипелага, скорее они были похожи на людей Мира – светлокожие и с волосами всех оттенков (не одни лишь брюнеты, как на островах). На их лицах, насколько я мог разглядеть с борта, не лежала печать всеобъемлющего счастья. Впрочем, я и не ожидал… И кстати – по берегу более или менее равномерно стояли высокие каланчи, с вершин которых курился легкий дымок. Что касается этих вышек – я и не стал спрашивать у Проныры лишний раз. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что это наблюдательные посты, предназначенные стеречь побережье от нападений с моря – ибо здесь черные скалы не были непреодолимой преградой для крупных судов. Наверняка с каждой каланчи видны две соседние – или во всяком случае будет виден густой дым с соседней, сигнал бедствия…

Ночевали мы, как и прежде, бросив якорь примерно в двухстах метрах от берега. По каким-то понятным лишь ему причинам Проныра не решался сходить на сушу, хотя никакой враждебности аборигены не проявляли, а дважды наш шкипер раскланивался с мужиками, что стояли на носу встреченных лодий – знакомые, значит. Тем не менее мы лишь однажды приблизились к местному поселению, причем Проныра выбрал, кажется, самую крохотную из встреченных деревушек – но и тут к берегу не приставали, спускали шлюпку, на которой Второй с парой наших моряков сплавал за водой и кое-какой домашней живностью (на мясо нам).

Все это время я расспрашивал Проныру о том, что же, собственно, представляет собой эта самая Риодна. Он кое-что рассказывал мне – урывками, поминутно находя повод увильнуть от ответов. Я выяснил, что здешний народ едва-едва выполз из родо-племенного устройства, когда любой старейшина рода был сам себе король в своей деревеньке. Лет двести назад или около того вдруг что-то произошло – и жизнь здесь круто переменилась. Вместо многобожия, когда здешние поклонялись сонму лесных, морских и речных духов (имя им – легион, никто никогда не мог их сосчитать) они вдруг уверовали в единого божка, которого именовали Отец-Лес. Тут же сложилась жреческая каста друидов, владеющих Силой, которая каленым железом выжгла остатки прежней религии. Впрочем, все это было давно и Проныра толком ничего не знал – по роду деятельности такие штуки его не интересовали. Зато и рассказывал это он несколько легче, чем сведения о сегодняшней жизни страны – наверное, даже радовался, что может заговаривать мне зубы, уводя разговор от того, что собирался скрыть. Мне же как раз это и было интересно – особенно в той части, что касалась друидов, владеющих пресловутой Силой… Сам-то я находил здешний фон маны настолько ничтожным, что ни о какой серьезной магии не могло быть и речи – разве что так, по мелочи… Неужели Сила – это не привычная мне магия? Или друиды насобачились обходиться без маны? Но это невозможно… кажется… А может, они просто шарлатаны…

И королева их, ведьма, Фея – какой смысл Проныра вкладывает в эти слова? Единая королевская власть, как сказал мой ненадежный информатор, тоже появилась относительно недавно – и опирается на тех же друидов. Владеющих Силой.

* * *

Каменная Пристань вполне соответствовала своему названию. Мы поднялись вверх по течению самой крупной из попавшихся нам до сих пор рек, прошли километров шесть – и перед нами встали стены каменной крепости. Прежде я на здешних берегах не замечал ни одной хоть сколько-нибудь крупной постройки из камня. Поэтому вполне резонно предположил, что каменные стены играли роль не только оборонительного приспособления (что, конечно, имело самое большое значение), но и являлись символом центральной власти. В заводи рядом с каменной крепостью стояло у крепеньких деревянных мостков с полдюжины лодий, там же причалили и мы. На берег сошли Проныра, Второй и вся наша компания. На выходе с мостков нас остановила стража – несколько бородачей в доспехах, со щитами и копьями. Вооружение было, на мой взгляд, примитивным – щиты деревянные, обтянутые кожей, копья короткие, а доспехи – кожаные куртки с короткими рукавами, на которые было нашито множество металлических бляшек или чешуек, частично перекрывавших друг друга. Мои впечатления дополнило высказывание Кендага, что, дескать, оружие этих парней – из некачественного железа. Плохое, значит, оружие, по мнению орка. Проныра объяснился с их начальником – и нас пропустили. Я обратил внимание на язык, на котором велись переговоры. Я разобрал почти все. Более того, мне показалось теперь, что и со своими рулевыми Проныра общался именно на этом языке. Он всегда в моем присутствии говорил с ними шепотом, но кое-что я, естественно, слышал. Стражники восприняли появление Проныры как должное, их старший махнул рукой – мол, идите…

У ворот крепости все повторилось. Там тоже стояли стражники, Проныра опять переговорил с их начальником (интересно, что они не могли не видеть, что нас пропустили их товарищи на берегу, в тридцати метрах отсюда – тем не менее, Проныре пришлось все объяснять еще раз) – и вот мы внутри. Во дворе крепости я огляделся – такого я еще не видел… Сами постройки не были примечательны ничем – стены грубой кладки, каменное здание в глубине двора – все выглядело очень заурядно. Но во дворе… Вдоль стен, под бревенчатым навесом тянулся ряд клеток – каменных, пристроенных к стене коробок с решетками, обращенными внутрь двора. Примерно треть клеток пустовала, остальные были заполнены. Заполнены самыми различными существами – люди, животные, какие-то странные уродцы. Я, к примеру, успел заметить медведя, огромного козла с чудовищными рогами, омерзительно жирного карлика… и вдруг в ближайшей к нам клетке – Вевен! Не может быть… Как… Прежде, чем я смог осмыслить то, что вижу, я машинально спросил:

– Вевен?

Узник бросился вперед, вцепился в прутья решетки и завопил:

– Я не Вевен, я Логен! Я был подобием на Карассе, не на Эману! Этот злодей продал меня сюда на позор, на поругание! Кто бы ты ни был, добрый человек, спаси меня! Спаси меня! Сообщи совету!..

Его вопли были тут же прерваны – один из стражей ворот подскочил к клетке и принялся с силой тыкать между прутьями тупым концом копья. Воин старался побольнее задеть гермафродита и заставить его отлипнуть от решетки, крича:

– Замолчи! Заткнись, урод! Или, клянусь Отцом-Лесом, ты не дождешься своей второй ночи!

Я, конечно, ничего не понял, но меня насторожило, что слова «злодей продал меня сюда» явно относились к моему другу Проныре. Ситуация была не та, чтобы задавать вопросы, тем более, что события продолжали развиваться – к нам направлялась целая процессия. Помимо десятка бородатых вояк нам навстречу двигались очень колоритные личности. Несколько старцев в бурых балахонах, на которые величаво ниспадали длинные седые бороды. Опирались эти деды на весьма примечательные посохи – каждая палка заканчивалась искусно вырезанной из дерева когтистой лапой, сжимавшей желтый полупрозрачный шар четырех-пяти сантиметров в диаметре. Ясное дело, янтарь – тем более, что от этих старичков за версту разило волшбой… Едва успела у меня в голове промелькнуть мысль: «они точно где-то заряжают свои палки, в каком-то щедром источнике, ведь здесь чертовски слабый фон…», как взгляд упал на даму, шедшую во главе карнавала. Весьма заметная дамочка. Ее одеяние было почти точной копией одежд старикашек – но ослепительно белого цвета. Глядя на нее, хотелось зажмурить глаза из-за этой белизны! Ее внешность… Около сорока лет на вид, слегка отяжелевшая фигура, глубокое декольте (да, еще одно отличие от прикидов свиты) приоткрывало внушительный бюст. Но что-то в ней было такое… Да черт побери – в ней, казалось, все было такое! Огромные черные глаза, так и хочется сказать – бездонные глаза! Густые черные волосы волной спадают на белые одежды, поражая контрастом цветов… Полные яркие губы… От нее исходил непреодолимый поток женственности, чувственности, желания… Эти губы, эта полуприкрытая грудь – все сулило неописуемые наслаждения, вся фигура загадочной женщины как будто истекала негой и сладкой, подавляющей волю истомой… Рядом со мной шумно вздохнул Кендаг, Филька – тот даже как-то взвыл… и тут вступил в действие мой амулет. Я в свое время напичкал его всеми защитными и покровительственными чарами, до каких смог додуматься. И этот амулет (у Ннаонны, кстати, примерно такой же – мой подарок вампирессе на шестнадцатилетие) должен был оберегать меня от любого враждебного воздействия. А вот что считать враждебным?

Есть такое распространенное выражение: «женские чары». Но здесь мы имели дело именно с чарами. То ли женщина, шедшая во главе толпы приблизилась на расстояние, на котором мой талисман активизировался, то ли мои чувства пришли в противоречие с моей же безопасностью (так, как это «понимал» амулет), но с моих глаз упала пелена – передо мной была полноватая женщина «за сорок» с чертами лица скорее энергичными, нежели привлекательными, одетая безвкусно и вызывающе – зато накрытая заклинанием, делающим ее чертовски привлекательной и желанной. И глаза не огромные и уж точно – не бездонные. Я пробормотал подходящий к случаю авенорэт – и ответом мне послужил дружный вздох Кендага и Фильки. Они тоже прозрели и увидели ее такой, какой она была в действительности – королеву страны Риодна, ведьму, Фею Сильвенчу…

* * *

Когда вся гоп-компания приблизилась к нам (а мы почтительно остановились, поджидая), Проныра важно выступил вперед и объявил:

– Ваше королевское величество! О прелестнейшая и ослепительнейшая! О многомудрая и величавая! О повелительница героев и владычица сердец! О…

Подозреваю, что этот неудержимый поток эпитетов Проныра мог изливать сутками. Теперь я знаю, какой именно смысл заключен в словах «восточное красноречие». Однако и Фее, видимо, также было известно о способностях Проныры – она тоненько хихикнула, как школьница, и продолжила неожиданно низким голосом (этот влажный голос с хрипотцой, полный сдерживаемой страсти голос, он тоже должен был играть определенную роль в охмурении всех встречных-поперечных):

– Довольно, купец! Я знаю, что ты умеешь говорить красно и затейливо. Мне это по душе… и когда-нибудь… возможно… я отблагодарю тебя лучшим из способов… – королева вновь рассмеялась, но теперь это был приглушенный горловой смех, достойный примы из провинциального театра самодеятельности, – а пока расскажи мне об этих, что стоят за твоей спиной.

Мне не очень-то понравилось, что я и мои друзья – «эти за спиной», но пока что казалось, что лучше промолчать и подождать развития событий. Зато Проныра, ни капли не смущаясь, продолжил:

– О многознаменитая краса, перед тобой те, кого сказители твоей славной страны именуют «детьми ложных богов» – и каждый из них высокородный знатный муж своего племени. Один – князь эльфов, другой – лорд орков. Тебе, несомненно известно, о осведомленнейшая из владычиц, что оба эти титула являют собою нечто среднее между званием тана и короля, которые единственно приличествуют благородным людям твоей страны. Оба они великие воины, каждый по-своему, и полны отваги, но оба в свое время были побеждены третьим из этих и дали клятву верно служить ему. Третий, – толстяк ткнул пальцем в меня, я тут только заметил, что он все это время смещается куда-то в сторону, – демон, вызванный из-за пределов доступного нашему пониманию пространства колдовством великого кудесника. Сила его велика, могущество почти беспредельно. Он один своим волшебным мечом бился с целой армией – и не был побежден, он одолел многих героев своего края и совершенно неисчислимое количество простых дружинников, он сразил в битве самого Трорма Оди, о котором слыхали здесь все, он превозмог даже вурдалака, внушавшего страх всем добрым людям и сразил оного у порога его мерзкого неприступного логова. А дочь того вурдалака взял в плен и вот эта дева – она и есть. Совсем недавно, прямо на моих глазах в великой битве моих земляков с северянами она лишила жизни первого воина Архипелага, царя Току Торгича, прокусив ему горло и до капли выпив кровь… Все это диковинные и необычайные существа, равных им не сыщется в целом свете – и все они доставлены к твоему порогу мною, о прекраснейшая, чье лоно ненасытно, чья мудрость несравненна, чье любопытство неудовлетворимо, чьи воины полны отваги, чье королевское могущество непобедимо…

Слова лились и лились из этого бездонного источника красноречия, а сам Проныра все бочком-бочком смещался в сторону, пока не оказался рядом со своим ручным великаном Вторым, за спину которого, кажется, готов был нырнуть. Те есть Проныра был готов к тому, что запахнет жареным, так что ли? Все его слова были как будто лестными, но оставляли неприятный осадок. Какие-то, я бы сказал, грязные похвалы, липкие похвалы. Словно торговец-обманщик нахваливает подгнивший товар… И к чему все это… А мы стояли и молчали – и боюсь, кроме меня никто не понял до конца смысла речи Проныры. Кажется, ни один из моих спутников не овладел в такой мере языком островитян – а здешняя речь действительно представляла собой просто диалект этого языка. Или наоборот… В общем, я кажется должен был что-то предпринять, но вместо этого слушал как болван, не понимая, что, собственно, происходит… Из ступора меня вывел голос Фильки:

– Эй, он что – продает нас этой бабе, что ли?