Текст книги "Все сказки мира"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 15

Собрались мы быстро – и утром следующего дня, упаковав узелки с нехитрым скарбом, двинулись вниз к порту. Багаж Кендага лязгал и звенел, Филька двигался налегке – большую часть его груза составлял лук и стрелы, мой магический инструментарий также стал заметно легче после битвы в заливе. Ннаонна, которой так невтерпеж было покинуть остров, шла мрачнее тучи. Этой девице выпала незавидная доля – едва блеснув «в высшем свете», тут же отправляться куда-то, бросая притом свой роскошный наряд. И так постоянно. Впрочем, она всякий раз сама старалась произвести такое неизгладимое впечатление, что… Сарнак, вышедший проводить нас, был даже молчаливее обычного. Мы крепко обнялись и простояли так несколько минут. Сарнак, мой старый… мой самый старый друг. Что ж, он нашел свою судьбу – здесь на этом острове. Лоана, его жена… Царская корона в перспективе… И заклинания, подаренные мною на прощание. О, разумеется мой придворный маг всячески возражал (ведь не на веки расстаемся), но тем не менее я всучил ему набор кое-каких формул. В Мире не принято, чтобы колдун отдавал заклинания даже самому лучшему другу, собственно говоря, среди колдунов нет такого понятия – «друг»… Люди, люди… Нет, я предпочитаю общаться не с людьми – мне милее общество эльфов и орков, ну и вампиров разумеется. И сам я… демон… Мне не обязательно вести себя как человеку… Грустно, но мы расстаемся с единственным человеком в нашей теплой компании.

Моряки Проныры, увидев, что прощание затягивается, тем не менее направили судно к берегу. Похоже, что маневрировали они нарочито не спеша, давая нам возможность понять, что пора закругляться. Во всяком случае, пока «Фельпют» приготовился принять нас на борт, мы уже простились. И почти закончили грузиться, как в залив вошел еще один парусник. На носу кто-то орал и вовсю махал нам, напомнив мне Энмарский залив и мою первую встречу с Рунгачем и его бандой контрабандистов… Неужели «Листа»? Точно, это была она. Подождали еще. Правда, Проныра ныл, что, дескать, теряем время. Но я успокоил его, просто осведомившись, сколько он предполагает пробыть в пути – пару месяцев, не так ли? Ну, а значит одно утро ничего не решит. Но мы потеряем отлив, мы потеряем бриз, – понес он какую-то морскую чепуху.

– Ну так значит, мы потеряем весь этот день, – заключил я. Мы ведь быстро собрались в путь, верно? Ну так пусть радуется.

И все-таки, как распространяются новости здесь, на островах? Рунгач вызвал меня на берег попрощаться – смущенно, но очень настойчиво. Попрощаться, подчеркну я. Откуда он знал, что я собрался в путь – ведь я сам узнал об этом вчера вечером…

А спешил старик для того, чтобы поделиться со мной своими подозрениями. Ведь он шел в Энмар, где мы познакомились тогда, с товаром Проныры. С перельтским вином. А когда Проныра прибыл на Ругану за мной – у него на «Фельпюте» было перельтское, точно. Это может ничего не значить, но бочонки (два-три, не больше) были явно подпорчены из-за пребывания в море. Я понял старика с полуслова – ведь и сам заподозрил, что Проныра побывал в Энмаре после нас, хотя и уверял Рунгача, что никак не поспеет сам туда – потому и затеял всю эту сделку со стариком… Картина вырисовывалась, прямо скажем, довольно-таки паршивая. Проныра, значит, нанимает руганского царька, посылает по его следу пиратов, с которыми дружит. Те преследуют «Листу», не настигают, но и не отстают – пока бедолаги не выбросят за борт груз. Почему их не убивают после этого – то ли действительно не могут поймать, то ли задерживаются, чтобы выловить бочонки, то ли их, кровожадных приверженцев Морского царя, Проныра обратил в свою веру. Поклонник Золотого тельца – такой, как наш толстячок – никогда не режет кур, несущих золотые яйца. А Рунгач – именно такая курица. Из-за провала на севере он еще круче в кабале у Проныры – так зачем его губить… Ну и последнее – Проныра получает обратно свое вино, перегружает его с драккара, везет в Энмар, узнает там историю о кратком пребывании в городе короля-демона из Альды и продает вино. За исключением тех бочонков, что попорчены морской водой. Все. Складная история – и возможно совершенно ошибочная…

Как бы то ни было, не мог же я отказаться плыть с Пронырой сейчас, когда мои друзья со всем нашим походным барахлом уже на борту «Фельпюта» и смотрят на меня оттуда с нетерпением, пока я на берегу выслушиваю рассказ Рунгача о его смутных подозрениях. И кроме того я – честно сказать – не боялся. Мы, короли-демоны, отважный народ.

* * *

В пресловутом плавании на юг, к легендарной «стране Риодна», не было ничего романтического. В составе Архипелага – сотни островов и было похоже, что Проныра вознамерился посетить немалую их часть. «Фельпют» шел, не придерживаясь определенного направления – наш путь пролегал от одного острова к другому и имел, скажем так, зигзагообразную траекторию. Какие-то острова, не заинтересовавшие Проныру, мы миновали, обходя на порядочном расстоянии, к каким-то – подходили и бросали якорь. Иногда Проныра сходил на берег, иногда – нет. Иногда в трюм с острова грузили какой-то груз, иногда – наоборот, выгружали с судна. Несколько раз наш шкипер сходил на берег и встречался с местными шишками, а иногда просил меня сопровождать его. Я уверен, что дело было не в охранных функциях (хотя я, собственно, нанимался охранять его) – просто он демонстрировал меня, как диковинную редкость, царям и подобиям Гили нескольких великих островов. За мзду, разумеется. Вообще, все это плавание можно было бы признать просто ординарным коммерческим рейсом: Проныра брал попутные грузы, пару раз – пассажиров, покупал, продавал, показывал нас – экзотических чужеземцев – тем, кто соглашался за это платить, зарабатывая толику монет на каждой сделке. Удивляло другое – во-первых, зачем ему после операции на Эману эти гроши (в том, что речь идет именно о грошах, я не сомневался), и во-вторых – наш маршрут. Невозможно все держать в голове – координаты множества островов, условия сделок, цены, списки товаров, проценты с толпы должников. Да, Проныра не брезговал и ростовщичеством – он вообще не брезговал ничем, что сулило возможность сшибить монетку-другую. Что касается первого, его фантастической жадности – так в Мире есть несколько сказок и новелл о необычайно жадных купцах. Скажем, «Рассказ о купце Торонке», который, став графом, набивает телегу товаром и отправляется в путь, сопровождаемый толпой чиновников и конвоем латников.

А второе, что касается фантастических навигаторских способностей и необычайной памяти Проныры – когда я поделился своими сомнениями с друзьями, Филька со смехом объявил, что замечал на руках нашего шкипера чернильные пятна. Он грамотен и делает записи. И морские карты у него наверняка есть.

Ну а впрочем, какая мне разница. От меня почти ничего не требовалось в пути, а устроил нас Проныра просто великолепно – в очень комфортабельной каюте. Он позаботился даже о Ннаонне, учитывая тот специфический факт, что она – дама… И кормил он нас очень даже неплохо. Кстати, на «Фельпюте» было чисто.

Что еще обращало на себя внимание – обгорелые руины на многих островах. Точнее, практически на всех мелких островках – тех, что не являлись, подобно Малой Ругане, торчащими из моря суровыми скалами. Здесь вволю похозяйничали северяне – их Морской царь снял обильную жатву…

Дальше к югу картина несколько менялась – вместо руин и пожарищ нам стали попадаться покинутые селения. Прослышав о незавидной участи соседей, обитавших севернее, жители бежали отсюда. Так далеко в южном направлении викинги еще не успели продвинуться в глубь Архипелага – их опережала печальная слава. Если бы не эти горестные следы суровости жизни – я бы совсем позабыл о необходимости приглядывать за нашим другом Пронырой – до того легким и приятным оказалось путешествие. А приглядывать, несомненно стоило, тем более, что сам толстячок немало сил положил на то, чтобы выглядеть таким безобидным купчиком. Недалеким искателем наживы. Он лишь на миг приоткрылся передо мной и я получил возможность заглянуть в те бездны, что таились в его душе…

Не сомневаюсь, что проплыви мы еще дальше на юг – и достигли бы тех краев, где слыхом не слыхали о варварах. Островам не было конца. Но кое-что изменилось – мы, похоже достигли южных пределов Доброго моря, во всяком случае, стало холоднее, вода за бортом поменяла цвет – потеряла веселый лазурный оттенок и потемнела. Проныра, разом утратив всякий интерес к торговле, велел рулевому взять курс на запад и избегать берегов… Кстати, Проныра сам являлся шкипером, штурманом, лоцманом и прочим, но, в отличие, скажем, от Рунгача, не стоял у руля и не скакал, как бешеная обезьяна, по хитросплетениям канатов. На корме у рулевого весла у него попеременно несли вахту два великана, имен которых я не знал (Проныра именовал их Первым и Вторым). Огромные мужичищи, белокожие шатены – они не походили ни на островитян Архипелага, ни на северян. Их речь напоминала местный язык, насколько я мог судить по тем немногим фразам, которыми они обменялись в моем присутствии с Пронырой. Больше они не общались ни с кем. Остальная команда состояла из шести опытных ловких матросов – типичных островитян, смуглых и носатых. Восемь человек – это мало по сравнению с командой «Листы», к примеру. Но этого было более чем довольно для управления судном – Проныра, в отличие от Рунгача, не был царем и не должен был, отправляясь в плавание, предоставлять работу максимальному числу сородичей… Не могу судить, насколько такая команда типична для купеческого судна Архипелага, не являющегося семейным предприятием, как «Листа» – я на таком плыл впервые, но кормчие «Фельпюта» точно представляли собой загадку. И не только для меня, я был уверен, что никто из моих знакомых южан – ни Липич, ни Рунгач и никто другой – не знают, откуда они взялись. И этим не исчерпывались тайны, окутывающие Проныру с головы до ног. Я не сомневался, что у меня будет предостаточно возможностей в этом убедиться…

* * *

Кадор-Манонг I стоял перед окном, глядя как редкие пока снежинки опускаются на серые крыши и мостовые. Возможно, в этот раз снег не растает и ляжет до весны. Тогда, наверное, наступит долгожданная передышка… Наконец-то. Можно будет перевести дух, оглядеться, привести в порядок дела. Мерзавец Токс и его приспешники засядут в своих неприступных логовах за южными болотами и перестанут тревожить набегами юг страны – зимой не воюют. И орки угомонятся до тепла. В истерзанную междоусобицами страну придет мир. Хотя бы до середины весны – пока просохнут дороги.

За спиной раздался стук.

– Да!

Робко приоткрыв одну створку двери (неизвестно, в каком еще настроении король!), протиснулся оруженосец:

– Ваше королевское величество, беда!

– Что еще?

– Токс напал на купцов. Угнал несколько фургонов…

Глаза короля бешено сверкнули – таким диссонансом его мыслям оказалось известие:

– Когда?!

– Час-два назад… Купцы… Они прислали…

– Равли! Собирай всех, кого только можно! Мы выступаем немедленно! И мои доспехи! Живо!

Оруженосец торопливо выскочил – и тут же в коридоре забегали, закричали… Кадор-Манонг лихорадочно стал прикидывать: два часа назад, они взяли фургоны – значит, будут двигаться медленно. Вполне можно их обогнать – ведь столицу им придется обходить кругом. Наконец-то эта сволочь Токс ухватил кусок, который не сможет прожевать. Наконец-то он получит свое! В дверь – на этот раз без стука – торопливо вбежали слуги, неся латы и теплые одежды. Одеваясь и облачаясь в полный доспех, король продолжал прикидывать – ну да, такая удача… Поймать этих подонков… Из-за войны купцы потеряли сезон и пытались наверстать что можно, отправляя караваны в Империю всю осень. Токс и его шайка рыцарей-разбойников промышляла на дорогах, грабя энмарцев при малейшей возможности. Они хватали все что успевали и улепетывали налегке, поскольку все же опасались вступать в открытую схватку с рыцарями Кадора, во всяком случае – боялись драться вдали от своих замков, укрытых за болотами. Теперь же, понадеясь на осеннюю распутицу, из-за которой погони не будет, они захватили фургоны купцов – так что обоз задержит их отступление. Оттолкнув слуг и продолжая подгонять вооружение на ходу, Кадор-Манонг лязгая и грохоча зашагал к выходу. Конюх подвел ему боевого коня – из ноздрей животного вырывался пар. Внезапно похолодало – это тоже на руку, по подмерзшей земле всадники будут передвигаться быстро и обгонят караван Токса…

В дверях Альхеллы король столкнулся с Агристой. Она глянула на мужа смутным взглядом и пробормотала:

– Наконец-то… наконец-то ты набрался мужества сделать хоть что-то…

Как будто не было этих месяцев, наполненных схватками, погонями, казнями… «Сделать хоть что-то»… Стиснув зубы, Кадор-Манонг прошел мимо королевы и сунул ногу в стремя, придержанное оруженосцем. «Сделать хоть что-то»… Король почувствовал, как закипает кровь. Ну погоди же – как только он вернется с победой! Наводить порядок в Альде с самого начала следовало начать с порядка в семье. Как она смеет… Он сделал ее королевой, ее – девчонку из захолустья, но погоди же… Как только он вернется с победой – он покажет этой возомнившей о себе… Она посмела поднять на него руку… «Сделать хоть что-то»… О, он сделает – он обязательно сделает! И первым делом следует поколотить ее в присутствии слуг, да, обязательно на глазах слуг! Как только Кадор-Манонг надел боевые доспехи, он почувствовал себя героем и богатырем. И совсем позабыл, что и духом, и телом слабее своей строптивой королевы.

Да, она несколько раз поколотила его и дважды вышвыривала из своей опочивальни… Щадя его самолюбие, Агриста выделывала это, когда прислуга не могла, кажется, видеть. Но королевские палаты – не то место, где что-то можно сделать так, чтобы не знала прислуга… Тем более, поколотить его величество короля… За спиной монаршей четы уже давно шепталась вся Альхелла – и слухи, естественно, расползались по всей столице…

Кадор-Манонг оглядел свое войско – несколько десятков всадников, торопливо застегивающих амуницию и подгоняющих сбрую коней. К нему подбежал гевец – капитан отряда наемников:

– Ваше величество, мой отряд готов и уже выступает из казарм. Вы обгоните нас на марше, скажите пока, в какую сторону двигаться…

– Нет нужды. Идите к Южным воротам и двигайтесь на юг… Скоро я догоню вас с кавалерией… Тогда и получите инструкции.

Король Альдийский поглядел вслед наемнику и плотоядно ухмыльнулся. «Сделать хоть что-то»…

ГЛАВА 16

После того, как «Фельпют» покинул воды Доброго моря, курс судна тут же стабилизировался. Теперь Проныра велел своим рулевым править на запад, старательно лавируя между островами, которые здесь выглядели особенно неприветливо, являя резкий контраст цветущим землям, омываемым теплым течением. Здесь это были скалы – холодные и суровые, почти не прикрытые растительностью. Дважды путешественники видели, как из бухт вслед за ними выплывали суда аборигенов и некоторое время шли следом, словно преследуя. Однако Проныра всякий раз лишь давал указание увеличить ход – и погоня вскоре оставалась позади. «Фельпют» оказался быстрым ладным суденышком – и отлично управляемым к тому же. Действия его экипажа – дружные и слаженные – резко отличались от суеты и беспорядка, царивших на «Листе». И Проныра, и Рунгач были отличными мореходами, каждый на свой лад.

Наконец настал день, когда на горизонте вовсе не осталось ничего – судно покинуло пределы Архипелага и шло в открытое море. Проныра дал приказ Первому, стоявшему в этот день у руля, взять немного севернее. Ингви осталось лишь догадаться, что прежнего курса корабль придерживался лишь для того, чтобы быстрее покинуть лабиринт островов, отмелей и скал – теперь же наконец они идут к конечной цели плавания – «стране Риодна».

В открытом море стало еще холоднее, огромные валы трепали и мяли «Фельпют», однако, когда Ингви поинтересовался, насколько силен этот шторм, Проныра ответил, что, дескать, да – море неспокойно. Однако это волнение не помешает им придерживаться курса, вот в северном море сейчас шторма, так уж шторма…

Кстати, возникла еще одна проблема – Ингви и его компания не запаслись теплой одеждой, как-то никто не подумал об этом вообще, отправляясь в путь с теплого острова Доброго моря. Когда они обратились к Проныре с просьбой снабдить их подходящей одеждой, он заявил, что это их трудности, которые его не касаются. Кормить их – да, обязан, одевать – нет. У толстячка были своеобразные понятия о приличиях, ведь кормил он своих пассажиров отлично. Более того, учитывал малейшие пожелания – вплоть до того, что из рациона вампирессы по ее просьбе исключили рыбу. В открытом-то море… Тем не менее выдать теплые вещи Проныра отказался. Но, заявил купец, он может продать им все необходимое. По какой цене? Естественно, по высокой, ибо здесь они дешевле не найдут. И с исключительным цинизмом предложил друзьям полный набор подходящих шмоток – несомненно припасенных заранее и идеально подошедших всем четверым… Ловя на себе лукавые, сопровождаемые ухмылками, взгляды моряков «Фельпюта», Ингви не знал – злиться ему или смеяться. Ситуация сложилась гротескная, но тем не менее требовала решения…

Ннаонна по наивности тут же предложила скупердяю-шкиперу массивное золотое ожерелье с рубинами, крупными и скверно обработанными. Эта штука была самой ценной вещью из их доли – из той ее части, что не вернулась в подвалы царя Лучича. В ожерелье Ннаонна щеголяла в царском дворце, надевая поверх своего багрово-алого прикида – и отправляясь в путь не нашла в себе сил отказаться от него…

Сейчас девушка не задумываясь предложила ожерелье Проныре и тут же поймала сердитый взгляд Ингви – тот уже знал, что сейчас начнется неминуемая торговля. Действительно – Проныра, уняв блеск в глазах, заявил с каменно-непроницаемым лицом, что этого мало. До вампирессы наконец-то дошло, что купец имеет в виду заграбастать все их ценности в обмен на теплые шмотки, которые им действительно необходимы. Тогда она схватила ожерелье и замахнулась, делая вид, что собирается швырнуть драгоценность за борт. Это оказалось правильным ходом. И странники, и Проныра понимали, что теплые вещи все равно перейдут сегодня из рук в руки – вопрос был лишь в том, сколько прохиндей выжмет из своих пассажиров. Если ожерелья не станет – возможность выбора в их поклаже сократится. Толстячок не был уверен, что у друзей найдется что-либо, адекватное по ценности ожерелью – и уступил. Согласившись, он стал многословно уверять, что идет навстречу своим гостям и делает необычайно широкий жест. Но таков уж его характер – друзьям Проныра ни в чем не может отказать…

* * *

По мере продвижения на северо-запад погода почти не менялась, но тем не менее тенденция была очевидна – ветер несколько поутих, опять стало теплее. Ингви был склонен объяснять это влиянием оставшегося на севере теплого течения – того самого, что делало Доброе море таким добрым… День шел за днем, а горизонт оставался чист. Тем не менее, путешественники не волновались – раз уж их шкипер не беспокоится – так им-то что.

Однажды произошел странный случай. Когда пассажиры получили свой очередной рацион и собирались ужинать (ели они в своей каюте), Ингви отработанным жестом провел рукой над мисками (это вошло в привычку у него еще в Альхелле) и вдруг крикнул:

– Стоп! К еде никому не прикасаться!

– Неужели отрава? – подскочил Филька.

– Нет… Но очень похоже. Идем-ка к Проныре, спросим у него, что это значит.

Проныра обитал в соседней каюте – их, собственно, и было всего две. Ингви постучал (вся его компания теснилась за ним и шумно дышала в затылок) и когда толстяк отворил на стук дверь, сунул ему под нос миску:

– Что это?

Тот меланхолично заглянул в миску, деликатно взял кусочек, прожевал и так же задумчиво ответил:

– Баранина. Неужели мой Тепич, – это было имя кока, – не угодил?

– А в баранине что? – терпеливо спросил Кендаг, – яд? Или нет?

– Нет. Если не верите – могу съесть все, что в тарелке. Хотя уже отужинал, – взгляд купца был прозрачен и чист, – от этого только лучше ночь просплю.

– Снотво-о-орное, значит, – протянул демон, – а зачем?

Спокойствие Проныры обескуражило его и лишило боевого задора, с которым Ингви стучал в каюту шкипера. Тем более, что Проныра ничего не отрицал, хотя выглядела вся эта история, мягко говоря, странно…

– Я проверял вас. В стране Риодна я собираюсь – ни больше, ни меньше – просить аудиенции у тамошней королевы. Выдающаяся дама, необычный характер. Если меня там попробуют отравить – хотелось бы знать, что вы меня убережете. Я не предупредил заранее, чтобы проверка получилась.

– Ну и как, получилась? – мрачно осведомился Ингви.

– Да. Я ж говорю – если не верите, я готов съесть сам.

– Да нет, не надо, пусть нам лучше просто дадут что-нибудь без этой… приправы. И кстати, мне хотелось бы наконец узнать хоть что-то о цели нашего путешествия, а?

– Пока рано говорить, – пожал плечами Проныра, – ничего особенного я рассказать не могу, да скоро сами все увидите… Ладно, пойду Тепичу скажу, пусть снова подаст вам ужин…

И с этим удалился, тщательно заперев свою каюту.

– Что думаете? – осведомился Ингви, говорить никто не стал, – молчите… Я вам вот что скажу – у меня руки чешутся его самого усыпить да в каюте у него покопаться…

– Давай! – Тут же загорелся Филька, – а то… Он с нами вон как!

– Ну конечно, – поморщился Ингви, – «давай»… При матросах нельзя, а если и их усыпить – кто вахту будет стоять? А если с кораблем что неладно? Нет…

– А мы ночью… – не сдавался эльф, – когда на вахте только один из этих двух… полутроллей будет, у руля.

– Нет, все же не буду я этого делать, – подумав объявил Ингви, – не стоит.

На восьмой день плаванья в открытом море Ннаонна ворвалась в каюту, где на топчане дремал Ингви:

– Просыпайся! Там остров показался. Проныра скомандовал рулевому к нему идти.

Ингви неохотно поднялся и стал, сопя, натягивать сапоги. В последние дни он все реже покидал каюту и пребывал в меланхолии.

Остров, о котором говорила Ннаонна, оказался невелик. Демон побрел на нос судна, где стоял, разглядывая землю, Проныра.

– Ну, это и есть, что ли, твоя Риодна? Представляю себе визит к самой королеве этой страны.

– Нет, что ты, – в открытом море Проныра утратил со временем некоторую часть своей обходительности и уже говорил королю «ты», впрочем тот сам когда-то предложил общаться «по-простому», – здесь и людей-то нет. Это островок маленький, а Риодна далеко. Долго еще плыть, здесь воду возьмем. Отсюда, видишь, никакой земли нет далеко и вперед, и назад…

И действительно, Риодна была еще далеко…

* * *

На пятой неделе пути (и на пятнадцатые сутки в открытом море) на горизонте что-то возникло. Длинная черная линия. Вглядываясь в туманную серую пелену дождя, Ингви попытался определить, хотя бы, какой ландшафт впереди – горы или равнина.

– Нет, – наконец пробормотал он, – ничего не вижу… Похоже, что скалы…

– Конечно скалы! – отозвалась Ннаонна, – Черные, с острыми зубцами…

– Ну и зрение у тебя…

– А что такого? – встрял Филька, – я тоже прекрасно различаю черные с зубцами.

– Так ты ж эльф, – пояснил Кендаг, который так же как и Ингви безуспешно щурился и тер глаза, – тебе и положено.

– Выходит, у вампиров зрение не хуже, чем у эльфов, – подвел итог Ингви, – а я думал, что вампиры существа ночные… Днем видят хуже…

Ннаонна пожала плечами и удалилась в каюту.

Когда «Фельпют» приблизился к загадочной земле, все смогли разглядеть монолитную стену высоких зловещих скал, очерченную понизу белой кромкой прибоя. Дождь, вторые сутки сопровождавший судно, здесь превратился в равномерный холодный ливень, над вершинами гор клубились свинцовые тучи, гарантирующие, что непогода не прекратится еще долго. Сквозь густой и плотный шум дождя уже стал слышен рев прибоя, даже без эльфийского зрения было видно, как у подножия черной стены ярятся гигантские волны – море безнадежно и неутомимо шло на приступ этих скал, словно бы являющих собой крепостную стену тверди, воздвигнутую ею против океана…

Ингви повел плечами, расправляя плащ (по спине тут же прокатился поток воды, скопившейся у ворота, где ткань образовала складки) и слегка поднял голову, ища глазами Проныру. Тот стоял на площадке у руля, которая для кают являлась крышей.

– Ну и льет… Здесь что же – всегда так?

– Наверное всегда… Почему-то у этих скал всегда тучи и сильный дождь.

– Похоже, что горы задерживают потоки влажного воздуха, идущие со стороны теплого течения… А как называют эту… Стену Плача?

Проныра перегнулся через перила и внимательно поглядел на демона:

– Так и называется – Стена Слез… Или Слезы Фаэты, как говорят пираты. Фаэта, морская дева, проводила Морского царя в викингский поход и ждет. Плачет. А его больше интересует кровь, чем слезы – так они поют. И ее слезы здесь льются в море. Потоком.

Кендаг, любящий все расставлять на места, поинтересовался:

– Ингви, а ты откуда знал это название скал? Ты разве бывал здесь раньше?

– Ага, каждый день.

– Как это? – опешил Филька.

– Ингви шутит, – заявил Кендаг и ткнул приятеля локтем, – а эльф шутки не понял.

Орк победоносно улыбнулся, эльф ничего не ответил, а Ингви пробормотал себе под нос на демонском: «Эльф не врубился, лорд его локтем тычет, как простой… С ума сойти. А может мы уже экватор пересекли и здесь все по-другому будет…» Никто не стал переспрашивать – друзья уже знали, что комментариев не будет. Демон ушел в свои мысли…

Тем временем «Фельпют» взял курс параллельно скалам, Проныра вызвал к себе обоих рулевых и что-то вполголоса принялся с ними обсуждать. Заскучав в каюте, Ннаонна вновь присоединилась к друзьям, заинтересованно наблюдавшим за маневрами парусника. Наконец у руля созрело какое-то решение и Проныра завопил, отдавая приказы своей команде – его голос с натугой преодолевал грохот прибоя. Уже достаточно близкого. Матросы, исполняя его распоряжения, уменьшили площадь паруса и Второй спустился к ним – очевидно, предстоял сложный маневр и палубную команду надлежало усилить. Проныра снова заорал – Первый навалился на рулевое весло, направляя судно ближе к опасным скалам.

– Эй, Проныра, – окликнул шкипера Ингви, – нам помогать или не мешать?

– Не мешать! – в этой ситуации ответ был поразительно лаконичным. Любой другой шкипер разразился бы потоками брани.

Ингви тут же вполголоса изложил это мнение друзьям и добавил:

– Он мерзавец, этот Проныра, прохиндей и обманщик. Я его не понимаю и значит он мерзавец вдвойне. Но иногда не могу не уважать. Вот как сейчас.

Судно тем временем летело к скалам – прямо в вихри ослепительно-белой пены. Визг Проныры вновь прорезал грохот и рев стихии – матросы принялись тянуть канаты, причем Второй, казалось тянет с большей силой, чем все остальные вместе взятые.

Ингви задрал голову и глянул на площадку у руля, закрываясь рукой и щурясь – в глаза летели дождевые капли и клочья пены. Проныра – небывалое дело – навалился на рулевое весло вместе с Первым, сопя и сплевывая. Это несомненно означало, что ситуация предельно серьезная. Затем демон вновь посмотрел вперед – среди белой завесы прямо-таки сверкнула черная прореха, однако стена скал, казалось, была монолитной.

Скалы в белой пене стремительно прыгнули навстречу судну, которое словно взлетало в небо, подхваченное волной. Кендаг пискнул и метнулся в каюту, Ннаонна завизжала, Филька скорчился и закрыл глаза, Ингви что-то быстро забормотал, вцепившись одной рукой в поручень, другой – в усыпанный янтарем амулет.

«Фельпют», словно бы соскользнул с горки вниз – влетел в расселину между скалами. Проныра и Первый, воя и рыча, навалились на весло, разворачивая суденышко, матросы, возглавляемые Вторым, повисли на канатах, стараясь убрать парус – корабль, замедляя ход, нырнул куда-то вбок… и заскользил по относительно спокойной воде…