Текст книги "Могила повелителя"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Куда вы уйдете? Без лошади, с этим вот…

– Мы можем взять одну из лошадей, на которых приехали орденские, – не открывая глаз, объявил Ленлин.

– Так ты уже пришел в себя? А чего не подал вида? – Голос Элины прозвучал подозрительно напряженно.

– Мне нравилось, как мои волосы гладишь. – Поэт сел рядом с девушкой. – Так что, добрый брат, мы заберем лошадь, а? У магистра жеребец – ох, какой!

– Идиот, – буркнул Ботвейль, – лошадь Архольда… э, покойного Архольда… я говорю, такие кони не для бродячих рифмоплетов. Ладно, идемте, выберем для вас лошадку попроще. Но услуга за услугу. Прежде чем уйти из Хейлана, поговорите с местными шишками. Скажете, что на представительство Ордена напали неизвестные разбойники, и мы сражались… ну, вместе с добрым Архольдом. Проклятие, здесь бы не помешали десятка два трупов разбойников… Проклятие! Наши добропорядочные хейланцы, конечно, поглядывали в щелочки.

– А что не так? – осведомился Ленлин. Поэт встал, пошатнулся, но удержался на ногах. – Голова чего-то кружится… сейчас пройдет. Что не так? Что плохого, если люди смотрели?

– Не так… – Ботвейль тяжело вздохнул, – я с таким трудом восстановил престиж братства, столько сил положил, чтобы… Эх! А тут является какой-то молодчик и вмиг кладет три десятка отборных бойцов Ордена. Над нами теперь будут смеяться! Один против тридцати! Вмиг! Охо-хо…

– Ты был на нашей стороне, – Элина ободряюще улыбнулась толстяку.

Тот покраснел:

– И не жалею… это единственное, чего не приходится стыдиться. Добрый Архольд оказался скотиной…

Потом, подумав, добавил:

– Нет… как бы не так! О своем участии мне как раз и нельзя будет рассказывать! Неизвестные разбойники, сто, двести неизвестных разбойников… вот что мне бы могло помочь. Эй, парень, ты поддержишь мою версию?

Кервин, к которому обращался добрый брат, пробормотал сквозь зубы что-то, похожее на согласие. Ленлин прошелся по комнате, осторожно переставляя ноги, поднял лютню, торопливо вытащил из чехла… убедившись, что инструмент не пострадал, блондин счастливо улыбнулся и покровительственным тоном объявил:

– Ничего, я сложу песню о доблестных воинах Ордена, которые держали оборону в хейланском представительстве против сотни опасных бандитов! Моим песням люди верят!

– Да ну? – скривился Ботвейль. Толстячку очень понравилась Элина, и, стало быть, на блондина рыцарь глядел не без ревности. – Верят?

– Точно, – кивнула девушка, – хотя это странно… но тут что-то сродни чуду.

– Вот именно, – кивнул рыцарь. – Меня теперь может спасти только чудо.

* * *

Армия союзников заняла на равнине территорию, где прежде был лагерь солдат Ройнгарда. Воины Лорда Тьмы стояли здесь, прежде чем вошли в Айхерн, и нынче утром они покинули это место вторично… Аккуратно уложенные груды хвороста остались на месте, и по прямоугольным пятнам, где влага не так обильно пропитала землю, можно было угадать, как стояли палатки. Армия союзников стала располагаться на ночевку, хворосту тут же нашлось применение.

Могвид собрал военачальников на совет. Народу сошлось немало – едва ли не каждый захудалый помещик, который привел десяток скверно вооруженных холопов, считал, что без него не обойдутся… А не присутствовать на совете – ущерб для чести сиятельного господина! Великий магистр позволил присутствовать всем, не исключая и этих, мелкопоместных. Пусть участвуют, пусть шумят, пусть надуваются от спеси – лишь бы пошли в бой по звуку орденской трубы.

Добрейший не собирался раскрывать всех подробностей – заговор, составленный горожанами в пользу Ордена, великий магистр по-прежнему хотел сохранить в тайне. Сеньорам и капитанам городских ополченцев он напомнил лишь об обещанных призах, о добыче и славе. Повторил, какие преимущества получит тот, кто собственной рукой сразит Капитана Ройнгарда… Словом, Могвид повел речь так, будто завтрашний штурм – дело решенное и обсуждать здесь нечего.

После такого начала владетелям осталось только кивать и поддакивать. Не могли же они сказать, что снова трусят и не хотят биться? Проломы в айхернской стене были перед глазами – вот он, город! Приходи и бери его! К тому же главная роль в штурме отводилась пехоте, а сеньоры с их дружинниками не собирались спешиваться, то есть они пойдут во втором эшелоне.

Размеренную речь добрейшего прервало появление гонца. Солдат в мокром плаще прошел мимо притихших сеньоров и пошептал добрейшему на ухо. О чем говорил гонец, сеньоры не слышали, но Могвид не сумел совладать с собой – по тому, как менялось лицо великого магистра, военачальники сообразили: вести плохи.

Солдат закончил говорить, добрейший кивком отпустил его и оглядел товарищей по оружию.

– Господа… – и умолк.

Сеньоры переглядывались, оружие на них позвякивало, тяжелые мокрые плащи тревожно шуршали.

– Господа… Добрые братья… На нас идет новый враг. Железная Рука призвал своих людей – тех, кто прежде не участвовал в походе. Я не знаю, сколько их, тысяча, полторы или две. Гонцы говорят – колонны растянулись на марше, насколько хватает глаз, всюду они.

Сперва царило молчание, потом все заговорили. Давно известно: Ройнгард вымуштровал жителей пограничья, даже женщины и дети – все умеют обращаться с оружием, все готовы встать в строй. Что, если все население Ройнгардовых земель двинулось в поход? От Лорда Тьмы можно ждать и такого, для него не существует ничего, кроме военной игры! Ради одной удачно проведенной операции он способен послать в бой и женщин… А потом припомнили, что в нынешнем походе не участвовала большая часть кавалерии Железной Руки, стало быть, конница теперь возглавляет колонны…

– Итак, теперь нам ясен план Лорда. – Могвид повысил голос, чтобы перекричать союзников. – Он заманил нас сюда, под стены Айхерна, а сам призвал вассалов. Уж не знаю, как он успел… В такую распутицу дорога из пограничья наверняка в скверном состоянии.

– Он же Лорд Тьмы! – выкрикнул кто-то из сеньоров. – Это колдовство! Злые чары!

– Колдовство! – подхватили помещики. – Чары! Чары Тьмы!

– Сколько у нас времени? – спокойно бросил Воттвульк.

– Завтра к вечеру они будут здесь, – ответил великий магистр. – Во всяком случае, авангард.

– Значит, завтра вечером мы встретим их, – пробасил добрый брат, – сидя за стенами Айхерна. Проломы заделаем, выстроим за ними лучших солдат, на стены поставим побольше стрелков… Зато мы будем в тепле и не под дождем. Отобьемся.

– Но ведь в Айхерне Ройнгард, – завопили сразу несколько человек. – А люди устали, мы не сможем поднять их на приступ немедленно…

– Господа! – рявкнул Могвид. – На приступ мы пойдем перед рассветом, затемно. Люди успеют передохнуть после марша… Добрый Лидвих!

Рыцарь выступил из рядов братьев.

– Лидвих, тебе предстоит опасное дело. Ты возьмешь отряд добровольцев и выступишь навстречу армии, что движется с востока. Задержи их, добрый брат, задержи, насколько удастся. Нам необходимо время, чтобы подготовиться к обороне после того, как город будет взят. Заложить камнем проломы, вооружить горожан, расставить людей на местах. Дай нам хотя бы день.

– Сколько людей мне можно взять с собой?

– Полагаю, двухсот будет довольно. Я не прошу тебя выиграть схватку, просто дай нам отсрочку.

Лидвих склонил голову, все притихли. Каждый радовался, что опасное дело предложено не ему. Вряд ли Лидвих вернется из этой вылазки.

– Собери добровольцев, добрый брат, – продолжал великий магистр. – Каждый, кто согласится участвовать в деле, получит награду. Оруженосцы по возвращении станут полноправными братьями, рядовым – по двадцать рейкеров серебром на руки и участок, приносящий не меньше пяти рейкеров, во владение. Ты же…

– Большая награда! – выкрикнули из толпы. – Мы здесь тоже будем рисковать жизнью! С Лордом Тьмы сразимся! А нам что?

– Я хочу, чтобы с добрым Лидвихом отправились только добровольцы, – не оборачиваясь, бросил великий магистр. – Если кому-то из сеньоров угодно присоединиться, мы не откажем… Что же касается тебя, Лидвих… Я говорил, что место магистра получит тот, кто стяжает больше славы в этой войне. Задержи армию Железной Руки на день, и пост магистра – за тобой.

– Но как же… – проговорил кто-то из добрых братьев, – а победитель Лорда? Тот, кто сразит его своей рукой?

– Я готов расширить капитул, – объявил Могвид, – пусть наш совет увеличится, обретет пятого магистра. Обещание тому, кто убьет Капитана Ройнгарда, также в силе! Братья, и вы, славные сеньоры! Вы все поклянетесь вместе со мной, что обещание доброму Лидвиху будет исполнено! Нам нужен один-единственный день!

И все присутствующие разом выкрикнули слова согласия. Особенно охотно присоединились к клятве союзники, для которых орденские титулы не значили ровным счетом ничего. Лидвих слушал крики и думал, что этим славным воинам вряд ли придется настаивать на исполнении обещания. Весьма маловероятно, что ему, Лидвиху, удастся пережить завтрашний день.

* * *

Казалось, ничто не может испортить настроения солдатам союзной армии, увязшей в грязи под Айхерном… однако сообщение о новом противнике повергло воинов в еще большее уныние. Но добровольцы вызвались быстро – стоило лишь назвать награды, которые посулил добрейший Могвид. Двадцать рейкеров – огромные деньги, особенно для парней, которые составляли дружины северных городов. Ведь ясно же, что к походу присоединились не добропорядочные бюргеры, а отщепенцы, неудачники и голодранцы, которые надеялись поправить дела грабежом. Война всегда завершается грабежом – независимо от того, кто вышел победителем.

Словом, добровольцы нашлись в таком числе, что Лидвиху даже пришлось отказать тем, кто имел недостаточно бодрый вид. Среди храбрецов лишь небольшую часть составляли орденские воины, этих куда меньше интересовали мирские блага, которые сулил добрейший. Несколько честолюбцев, мечтающих о рыцарском звании, да фанатики, искренне готовые умереть в бою с армией Лорда Тьмы. На этих Лидвих не слишком полагался, ему по душе были те, кто собирался выжить и получить награду. Сам добрый брат тоже мечтал вернуться из гибельного похода и… и когда-нибудь припомнить добрейшему Могвиду то, что случилось.

Двести воинов наскоро поужинали, им отдали лучшее, что нашлось в обозе. Остающиеся рассчитывали завтра пообедать в Айхерне, тех же, кто отправляется нынче в ночь, вероятно, ожидает завтрак в Приюте Блаженных. Лидвих проследил, чтобы каждому из отданных под его начало храбрецов выделили доброе оружие, выстроил и пересчитал воинов… Дождь под вечер сменился густым снегопадом – лагерные костры вскоре растаяли, потонули в белесой круговерти между черным небом и серой землей. Колонна маршировала на северо-запад – навстречу многочисленному врагу.

По пути Лидвих высматривал подходящее местечко, где можно будет встретить неприятеля. Повсюду снег и грязь. Небо очистилось, и луна осветила равнину – но и тут Лидвих не видел ничего, что помогло бы двум сотням плохих бойцов одолеть тысячу вымуштрованных Лордом Тьмы вояк. Уже порядком похолодало, и снег не таял. Во всяком случае, до утра все будет бело.

Добрый брат выслал конный дозор – не встретится ли авангард войска Железной Руки? Но те, должно быть, встали на ночевку, и дорога была свободна.

Около трех часов пополуночи показались занесенные снегом стены и башни – полуразрушенный замок. Лидвих удивился, он полагал, что в этом пустынном краю давно никто не живет. Однако, как ни странно, над островерхой крышей жилого строения поднималась прозрачная струйка дыма. Лидвих отдал приказ. Колонна свернула с тракта и направилась к замку. Рыцарь подъехал к воротам, сверху окликнул надтреснутый старческий голос:

– Кто пожаловал?

Эти руины охраняются!

– Воин Света, добрый Лидвих, – представился рыцарь. – А кому принадлежит сей замок?

– Славному сеньору господину Гойту, – отозвался старик-караульщик, – этот замок зовется Ловлих!

– Гойт Ловлих… – имя ничего не говорило доброму брату.

– Именно так! Благородный и славный Гойт Ловлих!

– Отворяйте ворота, – усталым голосом произнес Лидвих, – это укрепление будет занято именем Ордена.

– Я доложу господину, – важно объявил старик со стены. – Но не думаю, что он позволит вам войти.

– Не трудись беспокоить господина, мы выломаем ворота прежде, чем ты до него доберешься. – Лидвих обернулся в седле. – Эй, сюда! Кто там с топорами, рубите вон то дерево! Мы сделаем таран.

– Эй! Не надо, я открою, – пробурчал обитатель замка. – Я уже иду, я спускаюсь…

В узких окнах жилого дома замелькали огни, там раздавались голоса и топот, замок Ловлих просыпался. Когда добрый Лидвих проезжал мимо тощего старикашки, замкового стража, тот укоризненно заметил:

– Говорите, господин, что служите Ордену, и плащ, вон, белый носите… а поступаете как разбойник. Здесь недавно Лорд Ройнгард проходил с войском, так и тот нас не тронул! Ни зернышка не взял, ни волоска ни с чьей головы не упало!

Лидвих смолчал. Что ему ответить? Что он собирается их стричь? Или что сам, скорее всего, не доживет завтрашнего вечера? Какое дело до его жизни и смерти людям, которых он сейчас лишит дома…

Опустив голову, рыцарь миновал старика, въехал во двор и огляделся. Не очень-то грозные стены берегут замок Ловлих, но, если Свет будет благосклонен к своим верным слугам, сутки здесь продержаться вполне возможно. Нужно только разозлить вассалов Лорда Тьмы так, чтобы они не смогли пройти мимо.

Скрипнула дверь, на крыльце паласа показался высокий костлявый старик, на нем, помимо исподнего, была лишь массивная латная перчатка. Всклокоченные седые волосы обрамляли сердитое вытянутое лицо.

– Как вы смеете! – проревел владелец Ловлиха. – Да кто вы такие, что решились потревожить покой Лорда Железной Руки!

И звонко защелкал стальными пальцами перчатки. Солдаты, входящие во двор, с удивлением разглядывали странную фигуру. За спиной старика, где-то в темноте, заплакала женщина. К ней присоединилась другая…

– Наш господин недужен, – подсказал караульщик. – Не в себе то есть.

Сумасшедший, догадался Лидвих. Вслух же тихо объяснил караульщику:

– Послушай меня, человек. Завтра к вечеру или, самое позднее, если мне повезет, послезавтра утром, этот замок будет взят приступом солдатами Лорда Ройнгарда. Я имею в виду настоящего Лорда Ройнгарда. Если хочешь жить, уходи, пока еще есть время. И остальным объясни: если хотят выжить, пусть проваливают.

– Наш господин не согласится… – начал, было, караульщик.

– Как хочешь. – Лидвиху было недосуг заботиться о безумном помещике и его домочадцах. Завтра доброму брату предстояло сразиться и умереть. Мелочи рыцаря перестали занимать.

Штурм начался перед рассветом. Солдат будили без шума. Ни барабанов, ни воя труб – спящих хлопали по плечам, трясли. Сонные воины зябко ежились в сырой одежде, натягивали холодные доспехи. Завтрака не было, зато выдали по полкружки вина – чтобы согреть замерзших и чтобы хоть немного взбодрить. Постепенно отряды собирались, их выстраивали на снегу перед рядами лагерных палаток. За ночь похолодало еще больше, под сапогами хрустела ледяная корочка, припорошенная сверху мягким снежком. Воины зевали и вполголоса бранили Анелу Ведьму Севера, повинную в холодах, а также Капитана, который заставил проделать такой путь в непогоду. Бойцы были готовы выступить – им хотелось, чтобы все завершилось поскорей.

Перед неровными шеренгами проехал на крупном белом жеребце добрейший Могвид. Наряженный в орденское облачение, великий магистр казался в сумеречном свете призраком или серебряной статуей. Добрейший оглядел солдат и поднял руку. По этому знаку орденские солдаты двинулись в передний ряд. Им предстояло первыми идти на приступ. Ополченцы расступались, открывая дорогу стройным колоннам воинов в белом.

Могвид взмахнул ладонью, посылая добрых братьев в атаку. Шеренги белых фигур двинулись к темной громаде Айхерна, стены отчетливо выделялись на фоне занесенной снегом равнины. Сверху на зубцах и парапетах тоже образовались ажурные белые шапки, но вертикальная кладка оставалась темной. Орденские воины, перестраиваясь на ходу, устремились к проломам. Широкие бреши выглядели так, будто их не охраняют, но не было сомнений, что стены стерегут люди Железной Руки. В противном случае в лагерь наверняка явились бы перебежчики из Айхерна.

Вереницы белых фигур размеренно продвигались к городу… Следом за ними шли небольшие отряды орденской кавалерии под началом Могвида, дальше шагали ополченцы-северяне. Последние не соблюдали строя… Конница сеньоров еще заканчивала снаряжаться, и волонтеров не стали ожидать.

Приблизившись к стенам на расстояние выстрела, белые воины дружно вскинули к плечу щиты и сплотили ряды. Темная громада города безмолвствовала, ни звука, ни огонька. Холодные стены и проломы – такие широкие, что в них можно пройти хоть по десятеро в ряд. Вот остается пятьдесят шагов… сорок… снег и наст хрустят под сапогами, а стены все ближе. И в проломах по-прежнему никого не видать. Орденские воины снова перестроились, стянулись в плотные колонны и вступили под сень айхернских укреплений.

За бруствером не было ни единого человека, улица оставалась безмолвной и пустой. Снег на ней оказался растоптан, смешан с грязью и едва присыпан свеженьким – до самого вечера здесь расхаживали взад и вперед. Кто и для чего?..

Воины в белом остановились, поравнявшись с окраинными зданиями, ждали второй эшелон. Под стенами становилось людно – но лишь снаружи. В проломы пока вошли только орденские воины. Ополченцы северяне ожидали с внешней стороны.

Орденские солдаты медленно двинулись вдоль улиц. Они шагали сплоченными группами, загородившись щитами. Отряды занимали всю мостовую. Достигли первого перекрестка, огляделись – на параллельных улицах показались отряды в белом. Пошли дальше. Здания были погружены во тьму, ставни заперты. Кто-то обратил внимание: двери всех до единого домов заколочены снаружи крест-накрест толстыми досками. Кто это сделал? И с какой целью? Непонятно…

Следом за солдатами Ордена в город вступили ополченцы, эти не держали строя, шагали как придется – тут-то и показались люди Лорда Тьмы. Арбалетчики засели на крышах и ждали, пока их минуют бойцы в белом – те держали щиты наготове и могли укрыться от болтов, пущенных сверху. Зато северяне стали легкой добычей – снаряды посыпались густым дождем, люди падали, кричали, по белому снежку растекалась кровь, черная в сумерках… Тишина разом сгинула, растоптанная лязгом стали и воплями воинов.

Орденские остановились. Определив, откуда грозит опасность, подняли щиты и сомкнули краями над головой. Из-за шума, который подняли ополченцы, пешие воины Ордена не сразу расслышали тяжелый топот копыт – по улицам подоспела конница во главе с Ройнгардом, Лорд возглавил отряд, атаковавший по самой широкой улице, ему требовался простор для размаха – Капитан вооружился любимым топором на длинной рукояти. Ополченцы, которые оказались под обстрелом, бросились бежать, причем большая часть их устремилась вперед – следом за орденскими. То ли северяне растерялись, то ли верно определили, что арбалетчики засели только на крышах окраинных зданий. Во всяком случае, когда конные бойцы Ройнгарда обрушились на воинов Ордена, те не смогли бы отступить, даже если б захотели – сзади подпирали перепуганные северяне. Кавалерии не удалось вышибить штурмующих обратно за стены, хотя урон, понесенный поначалу орденскими отрядами, оказался велик – там, где кипела более жестокая схватка, груды тел громоздились едва ли не в человеческий рост. Перед этими страшными баррикадами коннице пришлось остановиться. Кровь текла по улице сплошным потоком, снег таял, и даже Ройнгарду пришлось натянуть поводья – Капитан опасался, что лошадь споткнется.

Тем временем Могвид ввел в город своих арбалетчиков. Началась перестрелка. Орденские стрелки, хотя и несли страшные потери, все же выводили из строя людей Ройнгарда. То тут, то там с крыши валились солдаты в коричневом. Постепенно битва начала стихать. Конница отступила, и арбалетчики стали оттягиваться к центру, перебегая с крыши на крышу по заранее приготовленным мосткам. Взошло солнце, начинался новый день.

* * *

Толстяк Ботвейль, поминутно вздыхая, повел Элину на задний двор – к конюшне. Больше за лошадью сходить было некому, Ленлин все еще оставался немного не в себе, а волчонка лошади побаивались. Так что за обещанным скакуном пришлось идти девушке. Юный рыцарь по дороге бормотал, как ему теперь тяжело будет объяснить то, что произошло в представительстве – и капитулу Ордена объяснить, и местным шишкам, Совету Хейлана.

На конюшне было тихо, лошади спокойно жевали, стоя тесно, бок о бок – их было слишком много для маленького хейланского представительства. Ботвейль, то и дело косясь на спутницу, быстро прошел мимо великолепных жеребцов, принадлежавших покойному Архольду и ближайшим сподвижникам магистра.

– Вот этой никто не хватится. – Толстяк указал Элине гнедую кобылку, очень спокойную на вид. – Это из наших, представительских.

Можно было не сомневаться, что толстячок, при всех благородных порывах, оставался рачительным хозяином и на имущество хейланского представительства Ордена глядел как на собственное добро. Разумеется, часть отличных боевых коней, оставшихся нынче без наездников, он сумеет обратить в звонкую монету. Упряжь также была весьма дорогой. Ботвейль сам оседлал гнедую и, конечно, седло выбрал старенькое, хотя и вполне добротное.

В том, как он, проходя, похлопывал по крупам и бокам жеребцов, как косился на дорогие седла и уздечки – и притом не уставал жаловаться на грядущие бедствия, было что-то настолько трогательное и умилительное, что Элина не удержалась и, принимая у рыцаря поводья подаренной кобылы, чмокнула героя в круглую румяную щеку. Ботвейль залился краской, Элина сама смутилась не меньше юного воина… ну, как-то само собой этак вышло… чтобы замять неловкость, девушка быстро пробормотала слова благодарности и увлекла лошадь со двора. Добрый брат, пунцовый и смущенный, плелся следом…

Элина подвела лошадь и велела поэту:

– Садись. И давай-ка скорей убираться отсюда.

– В седле – твое место… – заупрямился Ленлин.

– Ну-ка, давай – быстро на лошадь! – Девушка сердито топнула. – Эй, Май, ты здесь?

– Гото-ув… – Парнишка уже оделся, хотя Ленлинову рубаху он напялил задом наперед, да еще поверх заплечного мешка с книгой Повелителя Зверей, и теперь вертелся внутри чересчур просторной одежки, пытаясь упорядочить свое место в мире.

Элина тяжело вздохнула и подняла глаза к небесам.

– Ох, что за компания… я стою посреди улицы, усеянной покойниками, Корди умчался, и, вместо того чтобы отправляться за ним, я вынуждена возиться с двумя недотепами…

– Может, останешься? – робко вставил Ботвейль. – А эти пусть идут?

– Ну а как я их брошу? Они же без меня пропадут… Ленлин, живо в седло! Ну?!

– Будет исполнено, моя госпожа!

 
Куда мне ни укажет путь
Прекрасная из дам,
Ну, хоть куда, куда-нибудь,
Глядит – а я уж там!
 

– «Прекрасная из дам»! – фыркнула Элина. – Май, иди сюда, я помогу. Повернись… не вертись… Что там у тебя позади цепляется?..

– Книга-у…

– Горе мое…

– Имелось в виду «прекраснейшая из дам», но тогда нарушается размер, – пояснил Ленлин.

– Может, еще когда-нибудь… – протянул Ботвейль, сглотнул комок и закончил: – Когда-нибудь вернетесь сюда, в Хейлан?

Ему вдруг пришло в голову: перед путниками лежит дорога, а он, маленький толстый Ботвейль, всю жизнь проведет в Хейлане, в унылом представительстве. Всю жизнь!

– Меня зовут Элина, – на прощание сказала девушка.

Ботвейль долго стоял у распахнутой двери представительства, глядел вслед удаляющейся троице… а запертые ставни хейланской улицы слепо пялились на толстого рыцаря и на тела в белом, распростертые в лужах крови. Он думал о чудесной деве по имени Элина… ну и немножко – о лошадях, прекрасных, дорогих лошадях в конюшне позади здания представительства.

* * *

Когда рассвело, союзники подтянули резервы и приготовились к новому броску. Улицы перед ними опустели – кавалерия отошла к центру, арбалетчиков больше не было видно. Добрейший велел орденским стрелкам подняться на крыши и сопровождать тех, кто пойдет понизу.

Чтобы перебираться с одной кровли на другую, потребовались мостки. Ополченцы отодрали доски, которыми были заколочены двери домов на захваченных улицах. На стук осторожно выглянули местные – они прятались в подвалах, люди Капитана Ройнгарда накануне объявили, что будут убивать всякого, кто покажется на улицах, не разбирая, местный или чужак. Они и посоветовали укрыться в погребах, а потом заколотили входные двери. Даже если Железная Рука не знал о готовящемся мятеже, то, во всяком случае, решил подстраховаться на случай стихийного бунта. Конечно, невозможно заколотить двери всем жителям, если речь идет о таком обширном городе, как Айхерн, но изолированными оказались обитатели домов в богатых кварталах, то есть старшины и главные мастера. Ремесленные районы, мастерские, склады и трущобы вовсе не интересовали Лорда Тьмы – это выяснилось немного позже, когда солдаты Ордена, медленно продвигавшиеся по улицам к центру, наткнулись наконец, на солдат Железной Руки. Те не стали сооружать баррикад – просто выстроились, перегородив улицы, ведущие к центральным кварталам, и ждали. Атаку возглавил Воттвульк. Добрые братья в пешем строю двинулись на приступ. На крышах показались арбалетчики, но теперь орденские стрелки прикрывали товарищей, и наступление поначалу развивалось вполне успешно. Воины в коричневых плащах с нашитой серой пятерней сперва отбивались довольно бойко, но потом вроде дрогнули и отступили в подворотни и дворы.

Орденские устремились за отступающими и попали под копыта кавалерии. Лорд Тьмы, как и прежде, возглавил конницу… завершилась схватка тем, что союзников отбросили едва ли не к самым стенам. Похоже, Лорд нарочно остановился и не вышиб добрых братьев из Айхерна – а мог бы! Но Ройнгард играл со штурмующими по собственным правилам, позволял дойти до некоей границы, затем с показной легкостью отшвыривал к стенам. Его люди обороняли круг с центром на Королевском холме, где стены недостроенной цитадели уже поднялись на приличную высоту. Выбранный Лордом район был застроен домами городских богачей, то есть здесь были здания массивные, высокие, с толстыми стенами. Кровли высокие, изобилующие статуями, декоративными выступами, это было на руку арбалетчикам. К тому же в центре люди селились не кучно, не то что на окраинах. Никто не совался под руку, бунтовать здесь было некому – семьи богачей укрылись в подвалах. Конечно, под каждым богатым отелем имеются обширные подвалы!

Орденские солдаты снова и снова устремлялись в атаку – и снова уступали натиску Железной Руки, неся всякий раз огромные потери. Воттвулька едва утащили из-под копыт кавалерии, секира Лорда Ройнгарда смяла шлем магистра так, что искореженный металл потерял форму, его не могли снять, из-под погнутого забрала хлестала кровь и неслись такие ругательства, что тряслись руки у оруженосцев, которые клещами разгибали изломанные железки…

Могвид вводил в город все новые отряды северян, но ополченцы шли в атаку не так послушно, как добрые братья. Действие вина, выданного перед штурмом, иссякло, бойцы приуныли. Чем меньше оставалось в рядах штурмующих воинов в белых плащах, тем неуверенней союзники атаковали, да и добрый Этлих действовал осторожней Воттвулька, не решался встать в первый ряд…

Миновал полдень, Могвид снова и снова посылал в атаку голодных солдат, но воины Лорда прочно удерживали позиции вокруг Королевского холма. Они также несли потери, но людей у Ройнгарда пока что хватало, чтобы надежно перегородить узкие улицы. Могвид надеялся, что рано или поздно силы воинов Лорда иссякнут, тогда как он вводит в бой свежие отряды… но пока что было не похоже, что врага удастся взять измором… к тому же Лорд всегда мог отступить и сократить обороняемый периметр – тогда возможно обойтись меньшим числом бойцов.

Конные волонтеры, которых добрейший отправлял следить за дальними подступами к Айхерну, докладывали: вражеских отрядов не замечено! Это было самым отрадным сообщением… вернее – единственным отрадным. Что резервных войск Лорда Тьмы на замечено, означало: Лидвих пока держится. Но сколько еще простоит его отряд? Чудо, что он вообще задержал воинство пограничья… и великий магистр снова отдавал приказ: атаковать. Когда воины роптали, напоминал о Лидвихе и его добровольцах. Они еще держатся, но… но.

* * *

Лидвих подготовил засаду по всем правилам, он старался не забыть ничего, никакой мелочи. Если этот бой – последнее, что Лидвих совершит в жизни, то уж исполнить надлежит, как следует.

Обитателей замка прогнали прочь – старики и старухи, причитая, побрели в темноту, нагруженные узлами. Рыцарь поглядел им вслед, подумал, что бедняги слишком много прихватили, уже через полчаса они начнут бросать узлы, которые не в силах тащить дальше… потом он выкинул беженцев из головы. Старый безумец, владетель Ловлиха, отказался покидать «свою резиденцию», так он выразился. И выразительно щелкал боевой перчаткой, вопя, что это, дескать, его знаменитая железная рука. Самозваного Лорда Тьмы заперли в подвале, откуда выкатили винные бочки. В двух нашлись остатки местной кислятины – должно быть, из старинных запасов, сделанных еще до Повелителя. В здешних краях виноград давно не успевает вызреть.

Жидкость в бочонках показалась Лидвиху отвратительной, но ополченцам, как ни странно, пришлась по вкусу. Лидвих просто не понимал, что бедняки всегда пьют такое и полагают настоящим вином. Пустые бочки наполнили камнями, вывалившимися из кладки. Этого добра было в избытке, стены Ловлиха разрушались уже давно, и некому было позаботиться о ремонте.

Рыцарь заставил своих вояк готовить замок к обороне. Впрочем, люди не слишком усердствовали – в любом случае из этой груды булыжников невозможно создать крепость за остаток ночи. Поэтому солдаты ограничились тем, что восстановили мостки вдоль бруствера, настлали поверх прогнивших досок новые, использовали они в основном двери и мебель из убогого паласа. Потом Лидвих позволил людям отдохнуть. Его занимала проблема: как заставить вояк Лорда Тьмы штурмовать замок? Наверняка у них приказ – спешить к Айхерну, нигде не задерживаться…

Перед рассветом Лидвих отобрал сто двадцать бойцов – в этот отряд вошли орденские, которых рыцарь считал наиболее послушными, а также – наиболее ненадежные из числа городского отребья, присланного северными общинами. В замке остались те из северян, кого рыцарь посчитал послушными и хоть сколько-нибудь дисциплинированными – такими, что не передумают и не разбегутся в отсутствие командира.