Текст книги "Доктор Крюк 2 (СИ)"

Автор книги: Виктор Гросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Слушай, Крюк, – чуть запнувшись, обратился Морган. – Я тебе обязан. Если бы не ты, было бы тяжко. Ты вытащил меня и я это ценю. Но вот квартирмейстер… Это не мое, знаешь ли.

Я глянул на него искоса, не сбавляя шага. Фонари вдоль пирса бросали тусклый свет на его лицо и я заметил, как он морщит нос. Я молчал, давая ему выговориться. Пусть выложит все, что на уме, – так легче понять, с кем имеешь дело.

– Я не против быть в твоей команде, – продолжал он, шагая чуть быстрее, чтобы не отставать. – Ты дело знаешь, это видно. И корабль у тебя – не какая-то дырявая лохань, может дать фору любому испанцу. Но квартирмейстер… Это все подсчеты, споры с командой, дележ добычи. Я не для этого рожден, Крюк. Мне бы боцманом – орать на матросов, держать их в узде, да шпагой махать, когда надо. Вот это по мне.

Я усмехнулся, не удержался. Звук получился хриплый. Морган, значит, хочет быть боцманом. Ну что ж, парень честен, этого не отнять. Но я-то видел в нем больше, чем он сам в себе. Я бы назвал это потенциалом. Или просто чутье врача, знающего, где рана еще заживет, а где уже гниет. Ну или банальное послезнание.

– Морган, – я замедлил шаг. – Ты себя недооцениваешь. Боцман – это хорошо, спору нет. Кричать, держать строй, размахивать клинком – дело нужное. Но ты не боцман по натуре. Ты капитан, парень. В тебе это есть, я вижу.

Он замер, будто я ему не слова сказал, а крюком по башке заехал. Глаза его округлились, рот приоткрылся и даже эта его дурацкая ухмылка куда-то делась. В свете фонаря он выглядел почти мальчишкой – лет двадцати, не больше, с растрепанными волосами и этой дикой искрой в глазах. Я смотрел на него и думал: вот ведь судьба какая. Генри Морган, тот самый, что потом станет легендой, стоит передо мной и хлопает глазами, как юнга.

– Капитан? – переспросил он наконец дрогнувшим голосом. – Ты серьезно, Крюк? Я? Да я даже корабля своего не держал никогда, только на чужих палубах ошивался! Ты дашь мне свой корабль?

Я рассмеялся. Морган смотрел на меня, явно не понимая, что тут смешного, но я уже не мог остановиться. Картина была уж больно забавная.

– Спокойно, парень. Свой корабль я тебе не отдам, не надейся. «Принцесса Карибов» – моя, и я ее никому не уступлю, хоть ты трижды Морган. Но вот что я тебе скажу: первый же корабль, что мы захватим, – твой. Под твоим командованием пойдет. Слово даю. А там посмотрим, какой из тебя капитан выйдет.

Он моргнул, потом еще раз, будто пытался уложить это в голове. А потом ухмылка вернулась. Он выпрямился. В нем загорелось что-то новое, тот самый азарт, который я видел у пиратов перед боем, когда они чуют добычу.

– Ловлю тебя на слове, Крюк. Первый корабль – мой. И я докажу, что не зря ты это сказал. Увидишь, я не просто так тут с тобой шагаю.

– Увижу, – кивнул я, и мы чуть ускорили шаг. – Главное, не спали мне бриг раньше времени, поджигатель ты наш.

Он хмыкнул, но ничего не ответил. Дальше мы шагали молча, погруженные в свои мысли. Морган рядом, живой, довольный и это было хорошо. Я не врал ему – он действительно мог стать капитаном, и не просто каким-то там шкипером на утлой шхуне, а настоящим. Я же читал про него – Генри Морган, пират, ставший кошмаром для испанцев, а потом и вовсе губернатором Ямайки. И вот он тут, рядом, еще зеленый, но уже с той искрой, что потом разгорится в пожар. Да и кто не читал про Моргана?

Пирс скрипел под ногами, запах моря бил в ноздри.

Мы свернули к причалу, где покачивалась «Принцесса». Ее стройный силуэт вырисовывался в темноте – легкий, с новыми парусами от Томаса Редвуда, который поставил их мне на Сент-Китсе.

Я остановился на миг, глядя на нее. Мой корабль. Моя ставка в этой игре. А рядом – Морган. Я вижу в нем не просто помощника, а того, кто может однажды встать рядом со мной на равных. Но это потом.

– Ну что, будущий капитан Морган, – сказал я с ухмылкой, глядя на него. – Готов к первому дню в моей команде?

– Готов, капитан Крюк, – уверенно ответил он. – Только не забудь про свое обещание, Крюк.

Мы с Морганом поднялись по сходням на «Принцессу Карибов». Ночь обнимала корабль, фонари на пирсе бросали дрожащие блики на доски. Морган шел за мной, все еще переваривая мое обещание, и я видел, как он то и дело косится на мачты, паруса, канаты – будто уже примеряет на себя роль того, кому это все достанется. Парень был доволен, это точно. Его ухмылка светилась каким-то внутренним огнем. И я тоже был доволен. Не каждый день к тебе в команду вливается такая легенда, пусть пока и в зародыше. Генри Морган – это не просто пара рук или шпага, это имя, которое я смогу направить, как ветер в паруса. Если, конечно, он не решит однажды повернуть против меня. Но это риск, без которого в нашем деле не обойтись.

– Хороший бриг, – бросил он, оглядывая палубу. – Легкий, быстрый. Сколько с тебя взяли за эти паруса?

– Не так много, как могли бы, – ответил я, шагая к штурвалу. – Это делал мастер старой закалки, ему гордость дороже дублонов. А паруса – да, хороши.

Морган хмыкнул, но ничего не сказал.

– Ладно, пора звать команду, – сказал я, поворачиваясь к Моргану. – Надо их познакомить с новым квартирмейстером. И заодно кое-что уладить.

Он кивнул, и позвал Сэма, крутящегося рядом:

– Сэм! Зови всех на палубу, живо!

Сэм улыбнулся и начал орать как умалишенный. Его голос разнесся над кораблем, и вскоре послышался топот ног. Из трюма, с кормы, из кубрика начали высыпать люди – заспанные, но любопытные. Стив вышел первым, потирая глаза, за ним канонир Джек Гром. Юнга Пит и рулевой Гарри Киль тоже сразу появились. Эта компашка неплохо спелась, видать, вместе сидели, ром попивали.

Остальные тоже подтянулись, глядя на меня с интересом. Я обвел их взглядом. Внутри растет что-то теплое. Моя команда. Не шайка оборванцев, а люди, что уже доказали свою верность – кто в бою, кто в дележке добычи с Монито. И теперь их станет больше.

– Слушайте все, – повысил я голос, чтобы слышали даже те, кто стоял у кормы. – Сегодня у нас новость. Этот парень, – я кивнул на Моргана, – Генри Морган, теперь с нами. И не просто матросом, а квартирмейстером. Он будет следить за порядком, за дележкой добычи и за тем, чтобы всем воздалось по справедливости. Ясно?

Команда загомонила – не то чтобы в восторге, но и без недовольства. Кто-то кивнул, кто-то просто пожал плечами. Морган шагнул вперед, выпрямился и бросил на них тот самый уверенный взгляд, который я уже видел. Он не сказал ни слова, но этого и не требовалось. Его поза и взгляд сказали тем кто умел видеть.

А он хорош.

– И еще, – продолжил я. – Стив, ты теперь официально боцман. Давно пора было это сказать. Ты держишь этих лентяев в узде лучше, чем я ожидал, так что носи это звание с гордостью.

Стив ухмыльнулся, сверкнув зубами в полумраке. А вот теперь команда зашумела очень радостно. Стив был из тех, кто не гонится за славой, но ценит, когда его труд замечают. Команда загудела громче, кто-то хлопнул Стива по плечу, кто-то крикнул что-то про ром. Я поднял руку, призывая к тишине.

– Сегодня хороший день, – сказал я, глядя на них. – Новый квартирмейстер, новый боцман. Есть еще одна новость. Мы теперь под флагом Франции, с грамотой капера. Это значит, что впереди нас ждет добыча, золото и слава. Так что идите в таверну, отметьте это дело. Каждый берет по три дублона из сундука – моя доля с Монито вам на угощение. Но чтобы к утру все были на борту, живые и хотя бы немного трезвые. Ясно?

Рев одобрения был мне ответом. Они загалдели, засуетились, побежали к своим вещам, в трюм. Стив остался на миг, бросил на меня взгляд. На его лице читалось: точно ли отпускать всех? Я кивнул ему и он, пожав плечами, пошел за остальными. Чуть позже Стив зайдет ко мне и заберет деньги, чтобы раздать пиратам.

Морган тоже двинулся было с ними, но я поймал его за рукав.

– Ты тоже иди, – сказал я тихо. – Пусть привыкают к тебе. Квартирмейстер должен быть с командой, а не только со мной.

Он улыбнулся и согласился со мной. Неподалеку стоял Кит. Я и ему кивнул, разрешая сходить отвлечься.

Через час я смотрел, как они спускаются по сходням, как их голоса растворяются в ночи. На корабле воцарилась тишина. Пустота палубы обняла меня, как старый плащ, – знакомо и даже приятно. Я не пошел с ними не потому, что не хотел рома или веселья. Нет, я знал, что им лучше сплотиться без меня. Капитан – это фигура, которая стоит чуть в стороне, тот, кто направляет, но не растворяется в толпе. Пусть пьют, смеются, рассказывают байки про Монито и про то, как Морган спалил склад. Думаю, он не забудет преподнести это как героический поступок. Все это их свяжет крепче, чем мои приказы.

Я прошелся по палубе. «Принцесса» поскрипывала, словно жаловалась на одиночество. Я улыбнулся в темноту. Хороший день, и правда. Франция за спиной, карта в кармане, команда растет. Что еще нужно пирату, который еще вчера был стариком на пенсии?

Я остановился у штурвала, глядя на звезды. Морган хочет корабль – пусть докажет, что достоин. Стив хочет порядка – я дам ему власть, чтобы установить этот порядок.

А я? Я хочу того, что прячет карта Дрейка.

Команда вернется к утру – может, пьяная, может, с синяками от драк, но крепче, чем была до того.

Я отошел от мачты и направился к капитанской каюте. Дверь скрипнула, когда я ее толкнул и тусклый свет фонаря лег на стол, заваленный всяким хламом – старыми картами, ножом, парой дублонов, что я не успел убрать. Я повесил куртку на крюк у стены. Мой взгляд упал на карман куртки. Там лежали два фрагмента карты Дрейка – потрепанные, пожелтевшие. Я до сих пор не посмотрел их толком, не свел вместе, не разобрался, что там за тайна, о которой говорил губернатор. Все время что-то мешало. Но сейчас – самое время.

Сев за стол, я вытащил оба куска из кармана. Бумага шуршала под пальцами, пахла старостью и морем – тем самым запахом, что пропитал все вокруг с тех пор, как я попал сюда после кораблекрушения. Первый фрагмент – тот, что я нашел в сокровищах на Монито. Второй – от де Лонвийе. На картах какими-то джунгли, пирамиды и озеро. Я положил их рядом, пытаясь совместить края, но в полумраке было плохо видно. Подвинул фонарь ближе, и свет упал на выцветшие чернила, выхватывая детали второго куска, которого я впервые разглядывал. Сердце забилось чуть быстрее.

Но тут я услышал шум. Сначала тихий, а потом громче. Я прислушался. Голос был женский:

– Крюк! Доктор Крюк! Ты там?

Я встал, сунув карты обратно в карман.

Кто это в такой час? Команда в таверне, Морган с ними, Стив тоже. Я схватил абордажный крюк и шагнул к двери. Открыл ее, выглянул на палубу. Ночь была все такой же густой, но у сходен, на причале, стоял женский силуэт в длинном платье, с распущенными волосами, блестящими в свете фонаря. А за спиной – темная карета с резными боками. И двое в плащах, которые держались чуть позади. Охрана, сразу видно.

– Крюк, – повторила фигура и я узнал голос. Изабелла. – Будешь ли ты столь любезен, что поможешь мне подняться на твой корабль?

Я моргнул, пытаясь понять, что она тут делает. Одна, ночью, с каретой и охраной? Это было странно, даже для Тортуги, где странности – дело привычное. Она глядела на меня снизу вверх. Я не знал, чего она хочет, но интуиция подсказывала: это не просто визит вежливости. Врач во мне привык читать людей, как симптомы, и тут что-то было не так. Или слишком так.

– Изабелла? Что ты тут делаешь в такой час?

– Подними меня, и узнаешь, – ответила она с легкой улыбкой, что могла значить что угодно – от игры до угрозы.

Я вздохнул, повесил крюк на пояс и начал спускаться по сходням. Ночь стала еще гуще. Охрана у кареты не шевелилась. Дойдя до девушки, я протянул руку. Она вложила в мою ладонь свою – легкую, теплую, с тонкими пальцами. Я помог ей подняться и гадал, что же она задумала. И почему именно сейчас.

Ее шаги по доскам отдавались легким стуком, почти неуместным в этой тишине. Свет от пирса падал на нее и я невольно разглядывал ее. Она была красива – не просто хороша, как девки в тавернах, а настоящая, с этой своей аристократической выправкой. Темно-зеленое платье, с вышивкой по краям, облегало ее, а распущенные волосы блестели, будто мокрые от морского ветра. Я бы сказал, что она выглядит, как модель с обложки.

– Ну что, Крюк, – сказала она, оглядывая палубу с легкой улыбкой. – Покажешь мне свой корабль? Я столько слышала о твоей «Принцессе», а видела только издалека. Хочу понять, что это за зверь, что носит тебя по морям.

Я хмыкнул, все еще не понимая, чего она хочет. Экскурсия? Ночью? После всего, что было в кабинете ее отца? Это звучало как шутка, но я решил подыграть. Может, она просто любопытна. А может, за этим что-то большее.

– Ладно, – я пожал плечами. – Пойдем. Только не жди, что я буду петь оды каждому канату. Это корабль, а не дворец твоего отца.

Она мелодично рассмеялась. Я повел ее по палубе, показывая основное. Штурвал – гладкий, отполированный моими руками и руками Гарри. Пушки – молчаливые, но готовые заговорить, когда Джек Гром возьмется за дело. Паруса – новые, легкие. Я говорил коротко, без лишних слов, но она слушала внимательно, то и дело касаясь борта или канатов своими тонкими пальцами. Вопросы ее были простые, но точные – сколько узлов выжимает бриг, как держит шторм, сколько человек в команде. Я отвечал, поглядывая на нее искоса, и гадал, зачем ей это. Дочь губернатора, а интересуется, как штурман перед рейдом. Странно.

– А трюм? – спросила она, когда мы дошли до кормы. – Там ведь добыча с Монито, да? Или ты все уже спрятал?

– Часть спрятал, часть отдал команде, – ответил я, усмехнувшись. – Хочешь посмотреть? Там темно, пахнет рыбой и ромом. Не для твоего платья, Изабелла.

Она снова засмеялась. Я повел ее дальше, к кубрику, где спали матросы. Дверь была приоткрыта, внутри пусто – все ушли в таверну, оставив только запах пота да пару свернутых гамаков. Она заглянула внутрь, сморщила нос, но ничего не сказала. Я ждал, что она устанет от этого, скажет, что пора назад, к карете, но – нет. Вроде все показал. Осталась капитанская каюта. Последний пункт. Пусть посмотрит и уходит. Ночь не для долгих прогулок.

Дверь каюты скрипнула, когда я ее открыл. Свет фонаря упал на стол, на кровать, на стены. Изабелла вошла следом. Стало тесно в этом маленьком пространстве. Она огляделась, провела рукой по краю стола.

– Вот значит, где живет Доктор Крюк, – сказала она, поворачиваясь ко мне. – Скромно для пирата, который торгуется с моим отцом за шестьдесят процентов добычи. Я думала, тут будет сундук с золотом или хотя бы карта на стене.

– Карта в надежном месте. А золото не держу под рукой – слишком много желающих его взять.

Она шагнула ближе. Ее запах – не море, не ром, а что-то легкое, цветочное – ударил в ноздри. Она была совсем рядом. Я напрягся, не понимая, что происходит. Она смотрела на меня.

– Ты интересный, Крюк, – сказала она мягко. – Не такой, как другие. Пират, а думаешь, как… не знаю, как кто-то из другого мира. Я хотела понять, что ты за человек. Потому и отвела тебя к картам.

– И поняла? – спросил я немного настороженно.

Она стояла слишком близко. Я чувствовал тепло ее дыхания.

– Не совсем, – ответила она, ее улыбка стала шире. – Но мне нравится разбираться.

А потом все случилось слишком быстро. Она шагнула еще ближе, положила руку мне на грудь. Я не успел ничего сказать, как она толкнула меня назад. Я упал на койку – не ждал этого, черт возьми. Матрас скрипнул подо мной, а она оказалась сверху, ее волосы упали мне на лицо. Я услышал, как она шепчет:

– Ну наконец-то.

И прежде чем я успел что-то сказать, ее губы накрыли мои.

Глава 13

Ночь отпустила Тортугу из своих цепких лап и рассвет пробился сквозь густую пелену облаков. Я стоял на палубе «Принцессы Карибов», опершись о борт и смотрел, как солнце лениво выкатывается из-за горизонта, бросая золотые блики на воду. Ветер теребил мои волосы. Вежа постаралась на славу, я до сих пор не мог привыкнуть к этому телу – сильному, гибкому, без скрипа в костях. Но сегодня утром я думал не о ней, а о том, что было ночью. Улыбка сама собой растянула губы и я даже хмыкнул, поймав себя на этом. Давно мне не было так хорошо.

Изабелла. Кто бы мог подумать, что эта девчонка с ее аристократической выправкой окажется такой страстной? Я до сих пор чувствовал ее дыхание на своей шее, ее шепот. Она пришла ко мне и я даже не успел толком понять, чего она хочет, как все закрутилось. Ее волосы падали мне на лицо. Они пахли цветами, неуместным среди запахов пиратского корабля. А на рассвете она ушла, когда небо только начало светлеть. Легко чмокнула меня в щеку, будто мы старые друзья, и шепнула:

– Навещай меня почаще, Крюк.

И ушла, оставив смутное ощущение, что я попал в какую-то игру, правил которой пока не знаю.

Навещай меня почаще? А не Изабелла ли забралась в мою постель?

Ох уж эти женщины! Навещай почаще…

Я провел рукой по лицу, стирая остатки сна, и вдохнул морской воздух. Хорошая ночь. Черт возьми, отличная ночь. Впервые за долгое время я не ворочался на койке, проклиная скрип досок или думая о том, как бы не дать Роджерсу догнать меня. Нет, я спал как убитый после того, как она ушла.

А проснулся с чувством, будто снова живу, а не просто выживаю среди этих пиратов, карт и сокровищ. Изабелла удивила меня. Я думал, она холодная, расчетливая, с этими ее манерами. А она – страсть! В ней была настоящая страсть, не поддельная, как у девок в тавернах, которые за дублон готовы спеть тебе что угодно. И это сбивало с толку.

Нет, я не влюбился. Циник с семидесятилетним стажем всегда начеку. Но ночь у меня была лучшей в этом мире. Что есть, то есть.

Шум на пирсе отвлек меня от мыслей. Я глянул вниз и увидел, как моя команда возвращается с ночных гуляний. Вид у них был, мягко говоря, потрепанный. Кто-то ковылял, держась за голову, кто-то хрипло матерился, спотыкаясь о брусчатку. Морган шел впереди, и даже он выглядел так, будто его всю ночь таскали по канатам. Лицо помятое, волосы растрепаны, на щеке свежий синяк – видать, в таверне кто-то не оценил его шуточки. За ним тащился мой новый боцман Стив. Он потирал глаза и что-то ворчал себе под нос. Юнга Пит плелся сзади, еле переставляя ноги, а Джек Гром, канонир, ухмылялся, несмотря на свой подбитый глаз. Похоже, ром в «Пьяном Кракене» лился рекой, и не все вышли из этой битвы победителями.

Но вот Кит – этот парень меня удивил. Шел бодро, будто и не пил вовсе. Глаза ясные, шаг уверенный, даже улыбался, зараза. Я прищурился, глядя на него. Еще недавно он спас меня в переулке, зарубив тех бандитов, а потом еще и про джунгли рассказал – про озеро и пирамиды, что могут быть связаны с картой Дрейка. Я пока не доверял ему до конца, но держать рядом стоило. Такие, как он, либо верные псы, либо змеи, что ждут момента укусить. Время покажет.

– Доброе утро, капитан! – крикнул Стив, поднимаясь по сходням. – Ну как спалось?

– Лучше, чем вам, судя по вашим рожам, – бросил я, скрестив руки на груди. – Что, ром в таверне кончился, или вас просто выгнали?

Команда загоготала, хотя и вяло. Морган подошел ближе, потер синяк на щеке и ухмыльнулся.

– Да там один придурок решил, что я слишком громко рассказываю про свои похождения, – сказал он. – Пришлось объяснить, что он не прав. Руками.

– Вижу, объяснил ты знатно, – хмыкнул я. – А синяк тебе за что?

– А, это уже потом, – Морган пожал плечами. – Стив влез, начал орать, что он теперь боцман, а какой-то здоровяк решил проверить, правда ли. Ну и зацепило немного.

Я покачал головой. Эти ребята умудрились за ночь устроить целую историю, а я даже не удивлялся. Пираты есть пираты – дай им ром и повод, и они либо подружатся, либо передерутся. Главное, что все живы и на ногах. Почти.

– Ладно, – сказал я, повысив голос, чтобы слышали все. – Раз вы тут, собирайтесь на палубе. И приведите себя в порядок, а то от вас за милю ромом несет.

Матросы начали расходиться, кто-то пошел к бочке с водой умыться, кто-то просто плюхнулся на палубу, прислонившись к борту. Команда у меня хотя и шумная, но крепкая. Они уже доказали себя – и в бою, и на Монито, и в дележке добычи. А теперь еще и Морган с Китом в деле.

Пора было заняться делом. Карта Дрейка лежала в каюте, два потрепанных куска, которые я так и не свел вместе толком. Вчера Изабелла отвлекла меня, да и ночью потом была не до карт, но сейчас голова ясная, и я хотел понять, куда она ведет.

Надо было сесть, разложить эти куски на столе, прикинуть, где это место может быть.

Я уже сделал шаг в каюту, когда услышал стук колес по брусчатке. Обернулся. На пирс выехала темная карета, с резными боками, точь-в-точь как та, что привезла Изабеллу ночью. Я поймал себя на том, что снова улыбаюсь. Она что, решила вернуться? Забыла что-то? Или просто не могла дождаться вечера? Я даже шагнул к борту, готовый спуститься и встретить ее, но тут дверца кареты открылась, и улыбка сползла с моего лица, как парус с мачты в штиль.

Из кареты вышла не Изабелла. Это был губернатор. Жан-Филипп де Лонвийе. Седой, прямой, как мачта, с этим его взглядом, от которого хочется либо вытянуться по стойке смирно, либо схватиться за крюк. Я нахмурился. Вот уж кого я не ждал с утра пораньше. И вряд ли он пришел просто похвалить мой бриг или пожелать доброго дня. Что-то было не так. Узнал про то, что его дочь со мной была?

Он поднял глаза, заметил меня на палубе и кивнул, словно мы старые знакомые, случайно встретившиеся на рынке. А потом начал подниматься по сходням. Я смотрел, как он уверенно шагает.

К чему готовиться? К ссоре? К упрекам за то, что я провел ночь с его дочерью? Да я даже не знал, как он вообще мог об этом узнать. Изабелла ушла тихо, никто не видел. Или видел? Ну что ж, если он пришел разбираться, я готов. Почти.

– Доброе утро, капитан Крюк, – сказал он, ступив на палубу. – Хороший денек, не находите?

Я молча кивнул, не сводя с него глаз. Команда замерла, глядя на нас.

Губернатор Жан-Филипп де Лонвийе стоял на палубе моей «Принцессы Карибов». Его взгляд скользил по кораблю – по новым парусам, который поставил Томас Редвуд, по пушкам, молчаливо ждущие своего часа, по канатам, аккуратно смотанными командой брига.

Я стоял, скрестив руки на груди, и пытался понять, что он задумал. Улыбка, с которой я встретил утро, давно испарилась, оставив место настороженности. Этот человек не из тех, кто заходит просто поболтать о погоде. И уж точно не ради того, чтобы похвалить мой вкус в кораблях. Хотя, черт возьми, он мог бы – «Принцесса» была хороша, и я гордился ею, как врач гордится удачной операцией.

– Отличный бриг, Крюк, – сказал он, поворачиваясь ко мне. – Легкий, быстрый. Редвуд, говорят, мастер старой школы. Не ошибся ты с выбором.

Я кивнул, коротко, не разжимая губ. И про Редвуда знает, старый чертяка.

Комплимент был приятный, но я слишком долго жил среди пиратов, чтобы принимать такие слова за чистую монету. За похвалой всегда что-то стоит – просьба, угроза или сделка. А с губернатором Тортуги это могло быть что угодно. Я ждал, когда он перейдет к сути, но он не торопился.

Команда вокруг нас затихла – даже Морган, обычно не умеющий держать язык за зубами, молчал, только прищурился, глядя на де Лонвийе. А вот Кит следил за каждым движением губернатора.

– Спасибо, – сказал я. – Стараюсь держать ее в порядке. Но вы ведь не за этим пришли, верно?

Он едва заметно усмехнулся. Повернулся ко мне, заложил руки за спину и кивнул.

– Верно, Крюк. Не за этим. Хотя корабль твой и правда заслуживает внимания. Давай-ка пройдем в твою каюту. Есть разговор.

Я напрягся. Каюта? Значит, дело серьезное. И, скорее всего, личное. Мысли снова закрутились вокруг Изабеллы.

– Хорошо. Прошу, следуйте за мной.

Я повернулся и пошел к каюте. Губернатор шагал за мной. Команда осталась на палубе – я поймал взгляд Стива, кивнул ему, чтобы он держал все под контролем. Он кивнул в ответ.

Дверь каюты скрипнула, когда я толкнул ее. Внутри было тесно. Я шагнул внутрь, жестом указал губернатору на стул у стола. Сам остался стоять, прислонившись к стене.

– Присаживайтесь, – заявил я нейтральным тоном. – Чем могу помочь?

Он медленно сел. Оглядел цепким взглядом каюту – не торопясь. Я вдруг вспомнил, что в кармане куртки, что висит у стены, спрятаны куски карты Дрейка. Может, он за этим пришел?

– Скромно живешь, Крюк, – заметил он, откидываясь на спинку стула. – Для человека, который торгуется за шестьдесят процентов добычи, я ожидал чего-то… побогаче.

– Богатство в трюме, а не на виду, – ответил я, пожав плечами. – Да и привык я к простоте.

Он кивнул, будто соглашаясь, но я видел, что это просто вежливость. Мы оба знали, что он пришел не обсуждать мой вкус в интерьерах. Я ждал, когда он заговорит о деле, но он снова замолчал, барабаня пальцами по столу. Тишина тянулась. Наконец он поднял глаза и посмотрел прямо на меня.

– Ты теперь капер, Крюк, – сказал он чуть жестче. – Под флагом Франции. Это значит, у тебя есть права. И обязанности. Король разрешает тебе топить англичан, где бы ты их ни встретил. Понимаешь, к чему я?

Я медленно кивнул, пытаясь уловить подтекст. Англичане? Роджерс.

Но почему губернатор говорит об этом именно сейчас? Что-то не сходилось.

– Понимаю, – сказал я. – Англичане – враги. Роджерс в том числе. Я и без того не прочь отправить его на дно.

– Хорошо, – он слегка улыбнулся. – Рад, что мы на одной волне. Но это не все, о чем я хотел поговорить.

Я напрягся. Вот оно. Сейчас он скажет про Изабеллу, и начнется черт знает что. Я уже приготовился отбиваться – словами, а если придется, то и крюком. Но он вдруг сменил тему, и это сбило меня с толку.

– Что ты знаешь о Френсисе Дрейке? – спросил он, глядя на меня так, будто пытался заглянуть мне в голову.

Я моргнул. Дрейк? Это что, проверка? Или он на что-то намекает? Я знал про Дрейка ровно столько, сколько мог вспомнить из книг 21 века да из того, что сам раскопал здесь. Пират, герой для англичан, кошмар для испанцев. Ограбил половину Карибского моря, нашел какие-то сокровища, а потом умер где-то в море.

– Немного, – ответил я осторожно. – Знаю, что он был пиратом, потом капером у англичан. Грабил испанцев, разбогател. Умер где-то. А что?

Губернатор покачал головой, будто я сказал что-то не то. Откинулся назад, сложил руки на груди и медленно заговорил, будто рассказывал историю, которую сам слышал сто раз.

– Не совсем так, Крюк. Френсис Дрейк умер 28 января 1596 года. От дизентерии. Это случилось недалеко от берегов Панамы, во время очередной экспедиции. Его тело положили в свинцовый гроб и опустили в воду близ Портобело. Точное место никто не знает. До сих пор.

Я слушал и не понимал, к чему он клонит. Дрейк, дизентерия, гроб – и что? Я врач, я знаю, что такое дизентерия, и уж точно не горю желанием копаться в старых гробах, где эта зараза могла остаться. Но губернатор явно к чему-то вел.

– Есть подозрение, – продолжил он, понизив голос, – что в том гробу не только его кости. Там может быть часть карты, которая указывает на Эльдорадо.

Эльдорадо. Опять это слово, которое крутится вокруг меня с тех пор, как я нашел первый кусок карты на Монито. Но искать гроб на дне моря? Это безумие. И опасно. Я открыл было рот, чтобы возразить, но он поднял руку, останавливая меня.

– Пока не говори ничего, Крюк. Просто подумай. Это все, что я хотел сказать. Пока.

Он встал, отряхнул плащ, будто в моей каюте было пыльно и направился к двери. Я смотрел ему в спину, пытаясь уложить в голове то, что он сказал. Гроб Дрейка. Эльдорадо. И что дальше?

Губернатор Жан-Филипп де Лонвийе замер у двери моей каюты. Я смотрел на него.

Он повернулся ко мне, заложил руки за спину и заговорил снова, будто продолжая мысль, которую я еще не успел переварить.

– Ты ведь понимаешь, Крюк, – сказал он жестче, – что это не просто золото. Эльдорадо – это больше, чем сундуки с дублонами или камнями, которые ты нашел на Монито. Это сила. Тайна, за которой охотились испанцы, англичане, да и мы, французы, не прочь ее заполучить. Дрейк знал что-то, чего не знал никто другой. И если карта в его гробу – это ключ, то ты можешь стать тем, кто его повернет.

Сила. Тайна. Ключ. Слова красивые, но я слишком долго жил среди пиратов, чтобы верить в сказки без оглядки. Да, я нашел два куска карты Дрейка. И да, я видел на них джунгли, пирамиды, озеро, о котором говорил Кит. Но гроб на дне моря? Свинцовый ящик, набитый костями и, возможно, дизентерией? Это не то, о чем мечтает даже самый отчаянный пират.

Я врач, я знаю, что такое инфекции. В 2025 году мы бы надели маски, перчатки и обработали все антисептиками, прежде чем лезть в такую авантюру. А тут – 17 век и у меня только ром да крюк вместо инструментов. Нет уж, спасибо.

– Сила – это хорошо, – сказал я, стараясь не выдавать раздражение. – Но я не ныряльщик, господин губернатор. И не охотник за гробами. Если карта там, то как ее достать? И что, если это просто слухи? Дрейк умер почти шестьдесят лет назад. Кто знает, что там на дне осталось.

Он посмотрел на меня, прищурившись. Кажется он ждал этого вопроса. Шагнул обратно к столу и сел, сложив руки перед собой. Его пальцы были длинные, тонкие, с аккуратными ногтями – не то что мои загрубевшие.

– Ты прав, Крюк. Это не просто. И да, это может быть пустышкой. Но подумай вот о чем. Дрейк был не дурак. Он грабил испанцев, топил их корабли, находил золото там, где другие видели только волны. И он умер с этой тайной. Если карта в гробу, то она не просто бумажка – это то, что он хотел спрятать от всех. Даже от своих. А ты, с твоим умом и… – он сделал паузу, будто подбирая слово, – необычным опытом, можешь это разгадать.

Я хмыкнул. Необычный опыт. Это он про что? Это было странно.

– Допустим, – сказал я, оттолкнувшись от стены и шагнув ближе к столу. – Допустим, я соглашусь. Как это сделать? Нырять у Портобело? Там наверняка глубина, течение, акулы. И даже если найду гроб, как его открыть, не заразив всю команду? Я доктор, я знаю, что дизентерия – не шутка.

Он кивнул, будто соглашаясь. Я вдруг понял, что он не просто предлагает. Он испытывает меня. Хочет посмотреть, как далеко я готов зайти. И это мне не понравилось.

– Есть способы, Крюк, – сказал он. – Люди, что умеют нырять. Снаряжение. Но это твое дело. Я не заставляю. Просто подумай. У тебя уже есть две части карты. Третья может быть там, внизу. И если ты ее достанешь… – он замолчал, оставив фразу висеть в воздухе.

Я молчал. Про гроб он говорит впервые. И это меня насторожило. Зачем ему это? Что он хочет на самом деле? Неужели Франция так жаждет Эльдорадо, что готова лезть на дно моря? Или это его личная игра?

– Я подумаю, – осторожно заявил я. – Но мне нужно время.