Текст книги "Хроники бездны - 3 (СИ)"

Автор книги: Виктор Глебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– А у этих тварей есть мозг?

– И да, и нет.

– Как это понимать?

– Вы ведь проходили червей?

– Хочешь сказать, у этих моллюсков мозг состоит из нескольких нервных узлов? Лестничное строение?

Нина кивнула.

– Шесть нервных узлов. Думаю, этого достаточно, чтобы прикрепляться к носителю, есть и размножаться. Хотя пока не представляю, как они осуществляют последнее. Все имеющиеся у меня образцы совершенно идентичны, так что я не могу сказать, есть ли у этих моллюсков гендерное деление. Я вообще пока половых органов не обнаружила.

– Если это детёныши, у них…

– Половые органы могут развиваться позднее, – закончила за сына Нина. – Я думала об этом. Но всё же это не зародыши. Хоть какие-то признаки должны иметься.

Антон пожал плечами.

– Чего только не бывает.

Нина усмехнулась

– Это точно. Не научно, и все же очень верно. Ладно, – она положила сыну руку на плечо, – Ты, кажется, собирался уходить?

– Да, пойду. Мне ещё надо… – Антон не успел придумать отговорку и потому смущённо замолчал, лихорадочно соображая, но уже понимая, что попался.

– Увидимся дома, – кивнула Нина. – Хорошо тебе провести время.

– И тебе, – Антон с облегчением выскользнул за дверь.

Проводив его взглядом, Нина отложила карандаш и стянула перчатки. Как же эти твари всё-таки размножаются? Половые органы должны иметься хотя бы в зачаточном состоянии. Ведь в природе ничто не берётся из ниоткуда: у всего есть предпосылки.

***

К вечеру поднялся ветер. Он дул в сторону моря, налетая резкими порывами. Словно кто-то огромный и невидимый набирал в лёгкие воздух и дул, дул, дул…

Ветер уносил дым, валивший из заводских труб, а вместе с ним и странный запах, распространившийся по городу.

Леонид Андреевич отвернулся от окна и взглянул на сына. Тот сидел напротив, ковыряя вилкой в макаронах. Не слишком складный для своих лет, загорелый и совершенно непонятный. Чем он жил, о чём думал, к чему стремился? Всё это оставалось для Леонида Андреевича загадкой: он давно позабыл, каково это – быть молодым. Иногда Антон казался ему совсем чужим, и тогда Леонид Андреевич невольно испытывал раздражение и порой не мог сдержаться – говорил резкость. Потом, конечно, жалел.

Нина протянула руку за кувшином с клюквенным морсом.

– Кому-нибудь налить?

– Нет, спасибо, – Леонид Андреевич отправил в рот кусок свинины.

Мясо показалось ему солоноватым, но он никогда не жаловался на стряпню. С женой ему повезло, и вносить разлад из-за еды – нет, такой ошибки он никогда не допускал. Родители Леонида Андреевича развелись, когда ему было двенадцать. Примерно тогда же мальчик поклялся себе, что не допустит крушения своей собственной, будущей семьи. Сохранит любой ценой. Впрочем, жертв не потребовалось: жили они с Ниной душа в душу.

– Как у тебя дела на работе? – спросил Леонид Андреевич.

– Какие у меня могут быть там дела? Лето ж.

– Ну, я имею в виду исследование этих… каракатиц, – Леонид Андреевич подмигнул сыну.

Антон слегка улыбнулся. Он знал, что отец не воспринимал всерьёз увлечение жены – считал, что наука, по сути, бесполезна. Во всяком случае, биология.

– А знаете, – сказала Нина, пригубив морс, – сегодня вечером – как раз перед тем, как я ушла домой, – кое-что случилось.

Антон мгновенно обратился в слух.

– Неужели? – усмехнулся отец. – Эти твари ожили и начали расползаться по лаборатории?

Нина серьёзно посмотрела на него.

– Почти угадал. Только наоборот: все образцы вдруг разложились. Я имею в виду, что они за несколько минут, буквально на моих глазах, превратились в гнилое месиво. Пришлось вынести всё на помойку. Ну, кроме маленькой пробы, конечно, – её я исследую завтра.

– И как ты это объясняешь? – спросил Леонид Андреевич.

– Похоже, в телах моллюсков содержится некий фермент, задерживающий разложение тканей. Но когда он перестаёт действовать – вероятно, расщепляется – гниение протекает в считанные минуты.

– Для чего это может быть нужно? – спросил Антон.

– Пока не представляю. Возможно, эти моллюски съедают погибших собратьев, и фермент позволяет им иметь запас пищи.

– Вряд ли, мам.

– Почему?

– Если они используют для захвата пищи щупальца, значит, суют их во время еды в рот – следовательно, не могут переваривать себе подобных.

– Чёрт, ты прав! Как это я не сообразила?

– И на старуху бывает проруха, – философски вставил Леонид Андреевич.

– Вы ведь ещё не проходили кишечнополостных. Откуда ж ты...

– Мам, это из школьной программы.

– Неужели?

– Ага. Урок про гидр. Ну, которых в аквариуме держат. На деревья похожи.

– Я знаю, кто такие гидры. Да, ты прав: эти моллюски не могут быть каннибалами. Иначе они бы переваривали собственные забытые во рту щупальца.

– Как ты собираешься исследовать фермент? Тем более, если он расщепился.

– Честно говоря, не представляю. Я ведь не химик. Думаю, придётся кого-нибудь пригласить. Устроить небольшую конференцию.

– Надеюсь, тебе дадут Нобелевскую премию, – сказал Леонид Андреевич. – Это здорово бы нам помогло. Купили бы новый мотор для катера.

– Если дадут, обещаю: мы начнём с мотора, – улыбнулась Нина. – А потом слетаем на Барбадос.

– Почему именно туда?

– Шутишь? Ты знаешь, какая там фауна?

– К счастью, нет.

– Узнаешь, – пообещала Нина.

– Не волнуйся, пап, – вмешался Антон. – На Барбадосе отличные пляжи. Мама тебя на них никогда не найдёт. Если, конечно, ты сумеешь улизнуть из отеля.

– Да, придётся вам, ребята, самим возиться с тамошними осьминогами, а я займусь сёрфингом и оккупирую SPA-салоны.

После ужина Нина отправилась на кухню мыть посуду, оставив сына и мужа вдвоём.

– Знаешь, я не понимаю, как вы можете увлекаться всеми этими тварями, – проговорил, взглянув на Антона, Леонид Андреевич, – но чувствую, что вам это действительно нравится. Иногда вы меня даже восхищаете. Забавляете, но восхищаете. Ты действительно хочешь cтать учёным? Биологом?

– Да, пап.

Леонид Андреевич кивнул. Он надеялся, что сын выучится на инженера, врача или юриста. Но нет, так нет. В конце концов, ему ведь жить.

– Всё ещё попахивает, – сказал он, подойдя к раскрытому окну. – Уже не так, но приятной атмосферу в городе пока не назовёшь.

– Да уж, – согласился Антон, обрадованный тем, что отец не стал развивать тему его образования.

Довольно и тех баталий, которые он выдержал, закончив школу.

– Надеюсь, к завтрашнему дню вся вонь выветрится. Не может же она остаться в городе навсегда, – усмехнувшись, Леонид Андреевич вышел из комнаты.

Проводив отца взглядом, Антон сел на подоконник и ещё минуты две наблюдал за тем, как на фоне синего неба полосы дыма постепенно тают по мере приближения к горизонту. Звёзд не было, и это казалось странным: прежде над городом они всегда светили целыми россыпями – за исключением ночей, когда их скрывали тучи, конечно. Но сейчас тучи отсутствовали. А звёзды всё-таки пропали.

***

Антон проснулся в половине первого. Странный шаркающий звук заставил его поднять голову и прислушаться. Он мог бы поклясться, что кто-то ходил, причём совсем рядом – может быть, даже в его комнате. Взглянул на электронные часы, стоявшие у изголовья на тумбочке. Секунды в виде двоеточия размеренно мигали. Угораздило же проснуться – теперь попробуй усни опять. Антон вздохнул. Поворочавшись, устроился поудобней и решительно закрыл глаза.

Шарканье раздалось совсем рядом. Кто-то стоял возле кровати.

Антон резко обернулся.

Старик с бледным лицом смотрел на него, опираясь на бамбуковую трость.

– Доброй ночи, – проговорили губы и тут же растянулись в странной, неприятной ухмылке.

Антон знал прадеда только по старым, коричневым фотографиям. Кажется, он был директором царской гимназии – до революции. Что с ним стало потом, парень понятия не имел. Но это был точно он: безукоризненный костюм-тройка, белая сорочка, пышный галстук, ухоженные руки, покоящиеся на бронзовом навершии трости.

– Сегодня замечательная ночь, – продолжал призрак, чуть качнувшись на каблуках взад-вперёд. – А следующие будут ещё лучше. Хочется пройтись по городу, подышать прохладным морским воздухом, – старик причмокнул и чуть прищурился. – Скоро мы все станем едины. Живые и мёртвые. Это будет справедливо, как думаешь?

Антон молчал, понимая, что видит сон. Было жутко и в то же время интересно: надо же, прадед – совсем как живой, только пахнет от него… тиной почему-то.

– Молчишь? – мертвец понимающе покачал головой. – Я тоже молчал. Долго. Но скоро заговорю. Ещё посмотрим, кто из нас будет красноречивее, – он снова продемонстрировал гнилые зубы.

Антон хотел было спросить, откуда прадед взялся, но призрак, словно угадав его намерение, приложил к губам костлявый палец. А затем подался вперёд, протягивая руку к одеялу.

– Тебе не жарко? Не жарко? Эта ночь слишком душна.

Старик вцепился в одеяло и потащил к себе. Антон, не в силах пошевелиться, наблюдал за тем, как постепенно обнажаются колени, голени, ступни.

– А нам холодно, – посетовал старик. – Всё время. Земля сырая.

Едва накинув себе на плечи одеяло, он начал таять. Антон поджал ноги, чувствуя, как промозглая сырость заполняет комнату и пробирает до костей.

Что это? Сон? Наверняка. Иного объяснения и быть не может. Но, с другой стороны, человек всегда знает, что он видел наяву, а что – нет. А у Антона уверенности не было…

***

Город пробудился около двух часов ночи. Антон услышал крики и, откинув одеяло, прошлёпал босыми ногами к окну. Люди куда-то бежали, издалека донёсся вой сирены. На стены домов ложились странные красноватые отсветы. Они дрожали, отчего по улице метались тени.

Антон быстро натянул треники и футболку, выскочил из комнаты.

Отец с матерью стояли одетые и собирались уходить.

– Что случилось? – спросил Антон.

– Пожар! – бросил Леонид Андреевич, открывая дверь. – Оставайся дома.

– А что горит? – крикнул Антон вслед выскользнувшим на улицу родителям.

– Церковь! – ответила, обернувшись, Нина.

Церковь? Вот так дела!

Антон прильнул к окну. Родители торопливо шагали по улице в компании соседей. Собираются тушить пожар? Или просто поглазеть? Через площадь бежали люди, отсветы на их лицах и телах выглядели зловеще.

Звук сирены усилился. «Ага, это пожарные подъезжают», – сообразил Антон.

Он надел кроссовки, взял ключи и вышел из дома. Запер дверь и спустился по ступенькам, воровато озираясь, но никого из соседей видно не было – должно быть, все уже собрались возле церкви.

Антон свернул направо, пробежал вдоль стены и нырнул во двор. Через несколько минут он уже видел поднимающийся над крышами столб чёрного дыма, подсвеченный багровым и оранжевым.

В городе царил хаос: стучали окна и двери, люди выскакивали из домов и перекликались, а потом бежали в сторону церкви.

Антон оказался на площади, окруженный полуодетыми горожанами. Мелькали знакомые лица, но никто не обращал на него внимания: все взоры были обращены на полыхающее здание. На фоне зарева чернел крест.

Антон подобрался ближе – туда, где остановилась подъехавшая пожарная машина. МЧС-овцы разматывали брандспойт.

– Батюшка-то где? – раздался рядом старческий голос. – Успел выскочить?

– Успел, успел, – отозвался кто-то. – Вон там стоит, справа.

Антон нашёл взглядом священника. Тот выглядел странно в серой пижаме, висевшей на нём мешком. Рядом с ним никого не было – люди словно боялись подойти.

Раньше Антон не задумывался, где живёт батюшка. Выходило, что в церкви. Наверное, потому что его назначили сюда из другого города, и своего дома у батюшки не было.

Метрах в двадцати правее началась заварушка. Люди потянулись туда, обступая кого-то плотным кольцом. Антон протиснулся в первый ряд и увидел Валеру. Дурачок лежал на земле, и его пинали несколько парней и взрослых мужиков. По Валериному лицу уже струилась кровь, он мычал и пытался подняться, но его раз за разом сбивали с ног.

– Вот он! – торжествующе провозгласил мужик в чёрной футболке с логотипом американской рок-группы, поднимая голову и обводя собравшихся безумным взглядом. – Еле нашли: спрятался под лодкой! Бензином воняет он него, как от трактора.

– Да его самого сжечь надо! – процедил один из парней, старательно нанося Валере удар в живот. Дурачок ойкнул и рухнул на бок. Его руки скребли по земле, как огромные бледные пауки. – Только спичку поднести – и он вспыхнет!

– Урод слабоумный! – сказал кто-то рядом с Антоном. В голосе слышалась злоба.

– И ведь даже не посадят, – с сожалением отозвались чуть левее.

– Раньше был безвредный, а теперь с катушек слетел.

Люди наблюдали за избиением спокойно, словно признавая, что совершается справедливое возмездие. Только один неуверенный женский голос крикнул:

– Убьёте ведь! – и тут же потонул в рёве и шипении огня: пожарные пустили в него струю из брандспойта.

– За что его? – спросил Антон того, кто стоял рядом – мужчину лет шестидесяти, в очках с пластиковой оправой.

– Так это ж он церковь поджёг, – ответил тот, окинув парня удивлённым взглядом. – Не знаешь разве?

– Теперь в курсе.

– Облил бензином и подпалил. Хорошо хоть не со стороны входа.

– А с чего взяли, что он?

– Так видели его. Он тут бесновался, пока пламя не разгорелось. Кричал что-то. Наверное, опять из Библии. Давно надо было его сдать в психушку, да всё жалели. Вот и дождались.

Антон подумал, что Валеру не жалели. До него просто никому не было дела. Плоть до сегодняшней ночи, когда он оказался в центре внимания.

Сквозь толпу протолкались трое полицейских.

– А ну! – прикрикнул один из них на мужиков, продолжавших методично наносить удары лежавшему на земле дурачку. – Пошли вон!

Стражи правопорядка подхватили Валеру и под руки потащили к УАЗику.

– Правильно, – одобрительно сказали сразу несколько зевак. – В кутузку мерзавца.

– Из-за него чуть батюшка не погиб, – добавил кто-то.

– Хорошо хоть, поблизости других домов нет. А то огонь уже перекинулся бы.

Кто-то перекрестился. Человека три-четыре последовали его примеру.

– Слава Богу, пронесло!

Полицейские затолкали Валеру в машину и уехали. Люди поплелись к церкви, но тут же вернулись: жар стоял нестерпимый, да и дым с паром валили во все стороны. Кажется, тушение шло успешно, и люди постепенно начали терять к происходящему интерес.

Антона хлопнули по плечу. Обернувшись, он с облегчением увидел Коляна.

– Это ты, – сказал он.

– Ждал кого-то другого?

Антон промолчал. Не хотел говорить, что пришёл сюда втайне от родителей.

– Валерке всё-таки досталось, – Колян с кривой ухмылкой почесал щёку. – Знатно ему наваляли.

– Он не соображал, что делал, – сказал Антон, хотя совсем не был в этом уверен.

– Неужели? Ну, да один чёрт. Идём, тут больше смотреть не на что.

– Куда?

– По домам. Или ты спать сегодня не собираешься?

Антону пришло в голову, что он должен вернуться раньше родителей. Он поискал их глазами в толпе и заметил отца на другом конце площади. Тот разговаривал с соседом. Матери видно не было.

– Ладно, пока, – заторопился Антон. – Может, завтра увидимся.

Колян кивнул.

– Сладких снов! – услышал вдогонку Антон.

Из моря. Глава 3

От земли поднимался коричневатый туман. Он сочился из почвы, путаясь в траве, кустах и ветках деревьев.

Леонид Андреевич смотрел в окно. Он чувствовал себя старым и уставшим: ночное происшествие сильно повлияло на него, не говоря уж о том, что помешало выспаться. В последнее время беспокоило сердце: стоило понервничать, и оно начинало стучать неритмично, то замирая, то ускоряясь. Жене и сыну Леонид Андреевич ничего не говорил, но накануне втихаря зашёл в аптеку и купил «Корвалол». А вообще, надо показаться врачу, конечно. В ближайшие дни.

Этой ночью он впервые принял лекарство. Полегчало.

Кто бы мог подумать, что дурачок способен спалить церковь – или вообще выкинуть нечто подобное? Всегда был тише воды. Вспомнился пожар: чёрный крест в коптящем багровом пламени.

Леонид Андреевич надеялся, что Валеру не сильно помяли. Теперь его наверняка отправят в клинику – не в тюрьму же дурачка сажать.

Ночью Леонид Андреевич слышал, как люди говорили: убогого надо изолировать, а то и дома жечь начнёт – этак весь город спалить можно.

С улицы донеслись крики.

Высунувшись, Леонид Андреевич увидел соседку. Та стояла в своём палисаднике, опершись локтями на забор, и выговаривала каким-то мальчишкам лет тринадцати. Один из них держал оранжевый баскетбольный мяч, другой – очищенную от коры палку, которой медленно водил по земле. Было заметно, что обоим не терпится уйти, но они не решаются прервать таким грубым образом злую тётю.

Прислушавшись, Леонид Андреевич разобрал несколько фраз и удивлённо поднял брови: соседка выбрала странную, нехарактерную для себя тему.

– За такие вещи, ублюдки вы мелкие, – громко говорила Маруся голосом, полным презрения и ненависти, – вы будете гореть в Аду, это я вам гарантирую! Сначала истлеют волосы, потом лопнут и вытекут глаза, затем кожа начнёт…

Мальчишки, наконец, не выдержали и, переглянувшись, припустили прочь.

– Куда, сволочи?! – подавшись вперёд, заорала соседка.

Она разразилась отборным матом. Леонид Андреевич поморщился: он никогда прежде не слышал от Маруси бранных слов. Захлопнув окно, накапал себе десять капель «Корвалола»: в груди тянуло с самого утра, но ощущения были неясные: то ли боль, то ли просто дискомфорт. Леонид Андреевич сначала не хотел пить лекарство «чуть что», но потом решил не рисковать. К тому же на улице было сыро – вон, даже туман какой-то поднялся – а сердечники это, говорят, плохо переносят. Подумав так, Леонид Андреевич невесело усмехнулся: вот он уже и записал себя в хроники. С другой стороны, лучше смотреть правде в глаза.

Нина ушла в лабораторию. Кажется, сегодня к ней должен прийти какой-то химик, чтоб исследовать те гнилые останки, которые она сохранила для анализа. Антон гулял с приятелем – быдловатым Колей. Леонид Андреевич подозревал, что старший брат того балуется наркотиками, и боялся, как бы кто-нибудь из них не подсадил Антона. Впрочем, тот ведь умный мальчик… Умный – не умный… Кто только не поддаётся дурному влиянию – и дураки, и гении. Леонид Андреевич тяжело вздохнул и с тоской поглядел на пузырёк с лекарством. Выпить ещё, что ли?

***

– Ты уверен? – спросил Антон. – Ещё шесть?

Они с Коляном шли очень быстро – боялись опоздать и не увидеть, как тела будут увозить.

– Шесть. Сам видел по телику репортаж.

– Наверное, их уже забрали.

– Да, нет, это было экстренное включение, прямо с пляжа.

Приятели свернули налево и припустили к набережной.

– Слышал про осквернение могил? – спросил Колян.

– Нет.

– Этой ночью кто-то раскопал на кладбище несколько. Трупы достали из гробов и положили рядышком. Репортёр сказал, мертвецы будто чего-то ждали, – Колян усмехнулся. – Родаки пошли проверять, не тронуты ли могилы бабки с дедом. Хотели и меня с собой тащить – еле отбился.

– Что ты им сказал?

– Что мертвецов боюсь.

– Мог бы и сходить.

– Очень надо. И потом, кому могилы наших предков нужны?

– Ну, чьи-то же понадобились.

Некоторое время бежали молча. Небо равномерно затянуло серыми тучами, скрывшими солнце.

– Чёртов туман! – на ходу проговорил Колян. – Откуда он взялся?

– Это из-за влажности, – начал было объяснять Антон, но дыхалка сбилась, и пришлось замолчать.

Физкультура никогда не была его любимым предметом в школе. И вообще, сильной стороной. Другое дело – Колян. Одни пятёрки, участие во всех соревнованиях, боксёрская секция.

– Понятно, что из-за влажности, – Колян двигался равномерно, как буксир. – Почему он коричневый, вот чего я не понимаю.

На это Антону ответить было нечего. Он подозревал, что дело в ферменте, оставшемся на земле после выброшенных на берег моллюсков, но говорить об этом вслух не решался: версия казалась ему несколько надуманной.

Туман производил зловещее впечатление: густой внизу, он делался прозрачным на высоте одного метра, но при этом медленно клубился, несмотря на полное отсутствие ветра. Кроме того, он тянулся к морю. Сам. Антон заметил это, когда они с Коляном добрались до пляжа: полосы тумана стелились по песку и плыли над волнами.

Метрах в двухстах левее приятели заметили группу людей и несколько машин.

– Вот они! – обрадовался Колян. – Давай туда.

– Нас всё равно близко не пустят, – заметил Антон, надеясь, что они остановится передохнуть или хотя бы сбавят темп, но Колян только отмахнулся:

– Близко нам и не надо. Подойдём и встанем. Прогнать они нас не имеют права. Тем более, там уже и так народ собрался.

Колян был прав: неподалёку топталось человек пятнадцать любопытных. Даже странно, что так мало.

– Интересно, на этих телах тоже есть следы? – проговорил Антон, едва поспевая за приятелем.

В боку начинало колоть, сердце стучало гулко, как колокол.

Вдруг Колян перешёл на шаг. Похоже, он даже не запыхался – наверное, просто решил, что трупы никуда не денутся, и можно не торопиться. Антон с облегчением остановился.

– Ты чего? – обернулся приятель. – Давай, двигай.

– Щас, погодь.

– Шевели булками, барышня.

Колян коротко хохотнул и достал сигареты.

– Что там ещё за следы? – спросил он, щёлкнув зажигалкой.

– Как будто рыбы объели тела.

– А-а. Ну, и что тут особенного?

– Да, в общем-то, наверное, ничего.

– Почему тогда тебя это интересует?

Приятели приблизились к тому месту, где стояли репортёры, полицейские и, должно быть, криминалисты. До зевак оставалось метров двадцать.

– Встанем здесь, – предложил Колян.

– Судя по отметинам, трупы объели довольно крупные животные, – сказал Антон. – Вроде акул.

– Неужели? У нас, вроде, не водятся.

– Конечно, нет.

– Значит, не акулы.

– Я не говорю, что это были акулы. Но кто-то здоровенный.

– Это ты по телику так хорошо всё разглядел?

Антон кивнул.

– Ну-ну.

– Не веришь?

Колян пожал плечами.

– Я не обратил внимания. Хочешь, подойди вон туда и спроси, нет ли на этих укусов.

Антон понимал, что приятель прикалывается: никто его даже близко не подпустил бы к утопленникам.

– Ха-ха, – сказал он. – Зачем мы сюда припёрлись?

– От нечего делать. Может, в кадр попадём. Вон сколько репортёров. Хочешь, чтобы тебя по телику показали?

– Не особо.

– Врёшь. Все этого хотят.

Антон спорить не стал. Репортёры-то, наверное, тела видели. Когда полиция уедет, можно будет спросить у них, нет ли на трупах ран от укусов. А если они сделали фотки…

– Интересно, откуда Валера взял бензин, – проговорил, прервав его мысли, Колян. – Он же нищий.

– Да слил из машины, – отозвался Антон. – Это ж как два пальца.

– Возможно. Говорят, ночью его здорово помяли. Наверное, теперь посадят.

– Не факт. Он же невменяемый.

– А это ещё как доктор скажет.

– Какой доктор?

– Какой-какой… психиатр, – Колян бросил и затоптал окурок. – Освидетельствование сначала проводят, а потом уж решают: посадить или отправить на принудительное лечение. В любом случае, Валеру мы не скоро увидим. Если вообще… Кстати, ты знаешь, что священник свалил из города?

– Что значит «свалил»?

– Сел утром в тачку и уехал. Насовсем. Сказал, его здесь больше ничего не держит.

– Разве так можно?

– Почему нет? Церковь-то сгорела.

– Но он ведь священник.

– Ну, и?

– Мне кажется, он не должен был уезжать.

Колян усмехнулся.

– И тем не менее.

– Откуда ты знаешь?

– Братан рассказал. Он с корешами ночь прошатался, а часов в семь утра видел, как поп вещички в тачку закидывал. Его люди, которые приютили после пожара, остаться уговаривали, а они им ответил – мол, нечего мне тут больше делать.

– Мрак.

– Да и чёрт с ним. Кому он нужен? Тем более, церкви действительно больше нет.

– Были времена, когда священники проводили богослужение и молились без всяких церквей.

Колян поморщился.

– Давай без лекций, ладно?

Антон пожал плечами.

Его взгляд привлекла тёмная полоса, возникшая на морском горизонте и приближающаяся к берегу. Кажется, она увеличивалась, причём довольно быстро.

– Смотри, что это?

– Где? – Колян обернулся. – Ты о чём?

– Да вон там, вдалеке. Видишь?

– А-а-а… Да.

– Что это такое?

Колян нахмурился.

– Чёрт! – пробормотал он спустя секунд десять. – По-моему, волна.

– Волна?

– Угу. Огромная такая волна.

– Даже ветра нет, – с сомнением сказал Антон.

– Ну, выскажи свою версию.

Полоса тем временем приблизилась к берегу метров на триста. Теперь было видно, что она гораздо больше, чем показалась Антону вначале. Люди на пляже, занятые утопленниками, ничего не замечали.

– Надо их предупредить, – сказал Антон через полминуты, когда стало очевидно, что к берегу действительно приближается огромная волна. – Иначе их смоет.

– Да, наверное, – согласился Колян, но не пошевелился.

– Может, сбегаем?

– А успеем?

– Но ведь нельзя же просто стоять и смотреть.

– Можно крикнуть.

На гребне волны белела пена – её уже было хорошо видно. Секунд тридцать – и вода накроет пляж и всех, кто там находится.

Антон смерил взглядом расстояние до репортёров и полицейских. Наверное, услышат…

Но ему не пришлось кричать. От группы зевак отделился какой-то парень и побежал к морю, размахивая руками. Ему удалось привлечь внимание находившихся на пляже.

– Они не понимают, чего он хочет, – сказал Антон. – Вообще отвернулись от волны и смотрят на него. Теперь точно не увидят и не успеют.

– Господи, она высотою с дом! – проговорил Колян. – Сколько же в ней воды?!

Антон вдруг понял, что приятель прав: волна оказалась чудовищной! Воздух разорвал протяжный гул – словно из ниоткуда появился реактивный самолёт и завис над морем.

Парень, пытавшийся предупредить репортёров и полицейских, остановился и попятился. Помедлив пару секунд, он развернулся и кинулся назад.

Кто-то из операторов, наконец, посмотрел в сторону моря – наверное, услышал рёв.

Через миг на берегу началась паника.

Люди побежали прочь от воды, бросив шесть уложенных в ряд тел и даже какое-то оборудование, но уже было ясно, что не успеют: волна накатила на берег, от неё на песок упала тень. Уши заложило от низкого, почти звериного рёва.

Как заворожённый, Антон наблюдал за тем, как несколько тонн тёмной воды обрушились на берег, поглотили трупы и устремились вслед бегущим. Волна подхватила полицейских и журналистов, завертела, потащила вперёд. Некоторые сразу исчезли, другие отчаянно боролись за жизнь, но пена накрыла и их.

– Бежим! – крикнул вдруг Колян, с силой хлопнув Антона по плечу.

Что?! Зачем?

Вода их не достанет: они слишком далеко от линии прибоя…

И вдруг Антон понял, что Колян прав: волна быстро приближалась к тому месту, где они стояли, и должна была добраться до них через несколько секунд.

Развернувшись, Антон кинулся следом за улепётывавшим приятелем.

***

Спасти удалось только двоих. Несколько человек исчезло в море – даже их тела не остались на берегу, когда волна схлынула. К счастью, в состав прибывшей на пляж бригады криминалистов входили врачи – они успели откачать одного полицейского и одного оператора.

Собралась толпа. Ждали «скорую». Всё блестело от влаги, но нигде, по-прежнему, не было ни единой выброшенной рыбёшки. Странных моллюсков, впрочем, тоже.

Антон с Коляном вернулись к берегу, чтобы посмотреть, чем кончилось дело, спустя минут пять после того, как на берег нахлынула волна. Парни стояли возле покосившихся уличных зонтиков, мокрых и понурых.

– Жесть! – проговорил Колян, доставая дрожащими пальцами сигарету. – После той бури началась какая-то фигня, ты заметил?

Антон неуверенно кивнул.

– Эти твари, вонища, пожар, а теперь вот… – Колян кивнул в сторону разложенных на набережной тел. – Журналисты будут в восторге. Те, которые не утонули, конечно.

– Не понимаю, откуда эта волна. Ведь даже шторма нет. И по телику не обещали ухудшения погоды.

– Знаю. Катаклизм, – Колян с трудом выговорил это слово и глубоко затянулся.

Антон смотрел на море. Оно колыхалось, как таз на шаткой табуретке.

Сосед-учитель сказал, что на Земле сейчас Эра Водолея – а значит, стоит ждать наводнений, штормов и так далее. Может, они стали свидетелями чего-то такого? С другой стороны, в эзотерику Антон не верил. Во всяком случае, старался себя одёргивать. Он учёный, и происходящему должно быть рациональное объяснение.

– Смотри! – Колян слегка толкнул его в плечо, привлекая внимание. – Чё это за процессия?

Повернув голову, Антон увидел приближающихся к пляжу людей. Впереди шагал Валера, прямой, как струна – оказалось, что он довольно высокий – а за ним – человек тридцать мужчин и женщин. Было даже несколько подростков.

Все они держали в руках канистры, пластиковые бутыли или бидоны. Толпа распространяла запах бензина.

– Это что, наш убогий? – процедил Колян. – Его ж замели! Откуда он тут взялся?

– Наверное, выпустили, – отозвался Антон.

– Да с какого перепуга?

– Понятия не имею. А что с ним за копания?

– Не знаю, но лучше им держаться от меня и моей сигареты подальше. Похоже, они только что не пропитались бензином.

Антону вспомнилось детское стихотворение про лисичек, которые подожгли море. Может, и эти люди намеревались сделать нечто подобное? Вид у них был, во всяком случае, достаточно безумный, чтобы попытаться.

Завидев приближающуюся толпу, от группы полицейских отелился сержант и поспешил навстречу Валере.

– Нельзя! – поговорил он, выставив руку. – Здесь не на что смотреть.

Учуяв запах бензина, он нахмурился. Взгляд скользнул по канистрам и бутылям.

Люди обходили его с двух сторон, не поворачивая голов. От такого игнорирования у стража правопорядка к лицу прилила краска. Он повернулся и схватил Валеру за руку повыше локтя. Дёрнув к себе, повалил на песок.

И в этот миг спутники дурачка остановились. Дружно, словно повинуясь чьему-то приказу, поставили ёмкости с бензином.

Антон понял, что сейчас произойдёт нечто страшное. В движениях людей было нечто механическое: они словно лишились индивидуальности и мыслили одинаково.

Невысокий коренастый мужик в тельняшке первым бросился на сержанта. Его примеру последовали другие, и уже через пару секунд на песке образовалась куча мала, к которой устремились остальные полицейские. Их было человек восемь, не больше. Некоторые вытаскивали дубинки, некоторые – пистолеты.

– Щас начнётся! – сообщил Колян, бросая на асфальт окурок. – Вот это жесткач! – похоже, ему перспектива побоища нравилась. – Надо на телефон заснять, – он полез в карман за мобильником.

Раздался выстрел: один из полицейских пальнул в воздух. Его коллеги принялись охаживать напавших на сержанта дубинками. Как ни странно, никто не кричал.

– Что вы делаете?! – по-базарному заголосила какая-то появившаяся на улице баба, не понятно, к кому обращаясь.

К пляжу подтягивались зрители, а драка была в полном разгаре: Валера со спутниками и не подумали сдаться властям. Численное преимущество было на их стороне, и вскоре большинство полицейских оказалось прижато к песку. Их избивали.

Раздались выстрелы. Двое стражей правопорядка открыли, наконец, стрельбу на поражение. Упал сначала один, потом другой нападавший. В толпе зрителей закричали, кто-то кинулся прочь, опасаясь, что поймает шальную пулю. Застрелили или ранили ещё двоих, но вот одного из стрелявших сбили с ног. Отлетел в сторону пистолет.