Текст книги "Хроники бездны - 3 (СИ)"

Автор книги: Виктор Глебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Виктор Глебов
Хроники бездны – 3
(сборник)

Из моря. Глава 1

Буря разыгралась около двух ночи и продолжалась до рассвета. Никто и носа не смел высунуть из дома, пока ненастье не отступило, оставив на улицах города воду и множество странных существ. Ни рыбы, ни медуз, ни морских звёзд, ни крабов – только бледно-розовых, полупрозрачных тварей размером с кошку, опутанных собственными щупальцами. Они лежали повсюду: на тротуарах и проезжей части, площадях, газонах, клумбах, на автомобилях и в урнах. Все – мёртвые.

Город влажно блестел и вонял морем – затхло, кисло, удушливо. Ветер ушёл вместе со штормом, и неподвижный воздух постепенно наполнялся нотками гниения.

Антон вышел на улицу и осторожно потянул ноздрями. Ужас! Если всю эту мерзость быстро не убрать, за день город превратится в выгребную яму. А то и раньше.

Отовсюду появлялись люди. Часы на башне показывали половину седьмого, и солнце начинало немилосердно припекать, усиливая зловоние.

Жители осторожно ступали между дохлыми тварями, некоторые тыкали в странных существ палками, другие отваживались приподнять их и рассматривали.

– Впервые вижу такое, – сказал Леонид Андреевич, отец Антона, потрогав носком ботинка одного из «осьминогов». – Что за гадство?

– Какие-нибудь кальмары, – отозвался стоявший поблизости сосед, Даниил Афанасьевич, учитель русского языка и литературы в ближайшей школе. На нём были резиновые сапоги, в руках он держал лопату. – Воняет от них – убирать надо.

– Надо-то надо, – согласился Леонид Андреевич. – Да только куда их девать?

– Сгрести в кучи, а муниципалы потом увезут.

– Пусть сами сгребают. Тут тракторы нужны с ковшами. Да ещё отовсюду этих уродов выковыривать.

Подошла, шлёпая по лужам галошами, соседка, тётя Маруся.

– Может, их есть можно? – предположила она. – Это ведь какой-то улов-то!

– Я лично не рискну, – сказал Антон.

У него вид бледно-розовой полупрозрачной плоти вызывал отвращение: существа выглядели какими-то бесформенными, они одновременно и походили на кальмаров или каракатиц, и нет. Словно кто-то неудачно скрестил сразу несколько видов.

– Дохлятину есть? – поморщился Даниил Афанасьевич. – Благодарю покорно. Здоровье дороже.

– Да их же только что на берег выбросило, – не унималась тётя Маруся. – Они свежие должны быть.

– Вы что, запаха не чувствуете?

– Так это морем пахнет. Илом там, водорослями.

Антон заметил в стороне приятеля, Коляна, и направился к нему, стараясь не наступать на раскинутые во все стороны тонкие, похожие на крысиные хвосты щупальца.

Пахло, конечно, не только морем. Воняла плоть, покрывшая город. При мысли, что этих монстров можно употреблять в пищу, к горлу подступила тошнота.

– Приветик, – кивнул Колян, заметив Антона. – Ну, и ночка. Жесть! Я думал, окна высадит к чёртовой матери. До сих пор удивляюсь, что стёкла на месте.

– Да уж, – проговорил, не зная, что ещё сказать, Антон.

– И куда всё это добро девать?

– Без понятия.

– И ни одной рыбёшки. Я думал крабов насобирать, специально пораньше вышел, пока не расхватали, а тут… – Колян удручённо покачал курчавой головой. На смугловатом лице застыло разочарованное выражение. – Хоть бы ветер подул, – добавил он, взглянув почему-то в сторону берега, где перекатывалось серое, неприветливое после ночной бури море.

Антон отметил про себя отсутствие чаек. Обычно эти птицы после шторма кружили с возбуждёнными воплями над городом, выискивая выброшенную волнами рыбу, но сейчас словно куда-то улетели. Во всяком случае, то, что лежало на улицах, их не привлекало.

– Соседка интересуется, можно ли есть этих тварей, – проговорил Антон. – Меня так от одного их вида воротит, я уж молчу про запах.

– Никогда таких не видел, – Колян пнул ближайшее существо носком кроссовка. – Выглядят неаппетитно. Хотя, кто знает – вдруг на вкус они – пальчики оближешь.

– Не собираюсь пробовать.

– Я тоже.

Из-за шестиэтажного дома в конце улицы показался грузовик, в кузове которого сидели люди в оранжевых жилетах. В руках они держали лопаты.

– А вот и дворники! – усмехнулся Колян. – Пора вашей соседке запасаться этими уродами, если она собирается отведать их на завтрак.

***

Ведро с моллюсками Толя водрузил на стол.

– Вот! – сказал он гордо. – Тебе для изучения. Урвал, пока не собрали всех.

– Там ещё собирать и собирать, – проговорила Нина, стараясь вдыхать пореже. – Зачем так много-то?

– Вдруг испортишь парочку. С запасом.

– Спасибо, конечно.

Нина подошла к ведру. Этих тварей она, как и все, видела на улице и даже подобрала одну. Положила в пакет и принесла на работу, но вскрывать пока не стала. Хотелось для начала классифицировать этих жителей моря.

– Что читаешь? – спросил, заметив книги, Толя.

Он работал в университете лаборантом, но, по сути, уборщиком. Иногда, правда, помогал готовить препараты и образцы. Но всё приходилось показывать – сам он в биологии был ни бум-бум. Нина с удовольствием взяла бы кого-нибудь из студентов, но где их летом сыщешь? Все разъехались да разбежались. В лабораторию микроскопом не заманишь.

– Хочу понять, что это за вид, – ответила Нина.

– Осьминоги какие-то.

– Это не научно.

Толя хмыкнул. На его широком обветренном лице ясно читалось: «А не пофиг ли?»

– Там некоторые набрали этих уродов и собираются варить, – сказал он. – Говорят, мол, мясо оно и есть мясо, а в море плохого не водится.

– Водится, ещё как водится, – Нина подошла к компьютеру.

Книги она уже проштудировала безо всякого толку и теперь решила обратиться к Интернету. Правда, толком ещё поискать не успела – заявился Толя со своим ведром.

– Ты как думаешь, стоит эту дрянь жрать? По-моему, она тухлая уже.

– Я бы не стала.

– Хотя, если это кальмары такие…

– Если я узнаю, что это, обязательно тебе скажу, – пообещала Нина.

– Ок, договорились. Ну, не буду мешать. Мне ещё газон вокруг универа от них очистить надо. До нас бригады дворницкие, похоже, не скоро доберутся.

– Давай, Толя.

Когда лаборант вышел, Нина полистала страницы браузера, но ничего, похожего на то, что лежало в пакете и в ведре, не нашла. Нет, видимо, подобных существ наука до сих пор не знала. Сердце забилось в предвкушении: неужели ей выпал шанс первой описать новый вид? Не понятно, конечно, откуда он взялся, но шторм чего только не приносит.

Нина достала одно из существ и разложила на столе. Включила лампу. Под тонкой прозрачной кожей виднелась кровеносная система; из скелета, кажется, имелась только небольшая кость в передней – или задней – части тела. Она смахивала на полумесяц и, скорее всего, защищала какой-то важный орган. Интересно, почему все существа умерли. Задохнулись? Нина приподняла щупальце пинцетом и рассмотрела ряд круглых отверстий. Почти как у миноги… Должно быть, через них моллюск дышал.

Нина сфотографировала особь и скопировала снимки в компьютер. Придётся поискать по изображению, но почему-то ей казалось, что и на этот раз запрос окажется неудачным. В принципе, это неплохо. Для неё, как для учёного, даже хорошо. Просто здорово, если подумать!

***

Погода, судя по всему, решила преподнести жителям города ещё один сюрприз: за окном стремительно темнело, со стороны моря наползали тёмные, тяжёлые тучи. Зато поднявшийся после шести солёный ветер унёс почти всю вонь и теперь трепал верхушки кипарисов, палатки на базарной площади и сложенные огромными сморчками уличные зонтики.

– Будет дождь, – проговорил, глядя в окно, Леонид Андреевич. – И слава Богу. Хотя этих осьминогов и убрали, после них осталась какая-то слизь, что ли.

– За ночь всё смоется, – сказала Нина.

– Ты выяснила, что это за твари?

Антон ужинал молча, переводя взгляд с одного родителя на другого. Он редко участвовал в общем разговоре: отец этого почему-то не любил. Мог и прикрикнуть: мол, не лезь, когда мамка с папкой беседуют. Из-за этого за столом Антон чувствовал себя немного напряжённо, хотя давно привык есть молча.

– Нет, – сказала Нина, докладывая себе салат. – Целый день провозилась, всё перелопатила. Похоже, такие моллюски до сих пор науке не известны.

Леонид Андреевич хмыкнул.

– Надо же! Значит, тебе повезло?

– Получается, да. Главное успеть их описать и классифицировать.

– Назови их своим именем, – посоветовал Леонид Андреевич. – У вас, учёных, вроде, так принято.

– Может быть, может быть. Посмотрим. Антон, тебе положить?

– Нет, спасибо.

Налетел порыв ветра и толкнул приоткрытую створку окна. Рама стукнулась об откос, стекло зазвенело. Откуда-то издалека донёсся протяжный крик. А может, обрывок песни: по вечерам пьяные часто горланили, что в голову придет.

– Чёрт! – Леонид Андреевич вскочил, чтоб захлопнуть окно. – Так у тебя есть предположения, что это за диковина-то? – спросил он, вернувшись за стол. – Классифицировала ты этих тварей?

– Ну, отчасти, – ответила Нина. Она не знала, как объяснить мужу так, чтоб он понял. – В общем, это явно моллюски, головоногие. Однако у них наблюдается ряд существенных отличий от уже изученных.

– Например? – спросил, не выдержав, Антон и тут же с опаской взглянул на отца, но тот лишь усмехнулся.

– Погоди, – проговорил он, – ты, Нин, самое главное скажи: есть-то их можно? – Леонид Андреевич подмигнул Антону, давая понять, что шутит.

– Я не токсиколог, так что не могу судить, – ответила Нина. – Вполне возможно, однако я бы не стала, пока не будут проведены все исследования.

Леонид Андреевич отложил вилку и слегка отодвинул пустую тарелку. Теперь можно было говорить свободно, и Антон тут же выпалил:

– Я видел, как Валера жарил одного на вертеле у себя во дворе. Думаю, он его съел.

– И зря, – сказала Нина. – Морские существа, даже самые безопасные на вид, бывают смертельно ядовиты. Взять хотя бы…

– Погоди, Нин, не сгущай краски. В конце концов, если завтра утром Валерка будет ещё жив, тебе не придётся выяснять, ядовиты эти твари или нет, – Леонид Андреевич снова подмигнул Антону. Тот в ответ улыбнулся.

– Ха-ха, – сказала Нина с сарказмом. – Не удивлюсь, если завтра полгорода не сможет встать с кроватей. Наверняка не один этот дурачок додумался отведать тухлятины.

Валера считался местной достопримечательностью: жил в полуразвалившемся доме на окраине, не работал и, как умудрялся существовать, не известно. В любую погоду он ходил в джинсах и потёртой куртке, блаженно улыбался и бормотал цитаты из библии. В церковь, правда, не заглядывал – только, бывало, летом, когда город наводняли туристы, садился у паперти и просил милостыню. Местные нищие-попрошайки его не гоняли: боялись. Поговаривали, что он настоящий юродивый. Другие, правда, утверждали, что дурачок колдун и, если обидеть, может навлечь беду. В общем, Валеру старались не трогать.

– Мам, а чем всё-таки эти моллюски отличаются от остальных? – спросил Антон.

Леонид Андреевич крякнул и встал.

– Покурю, – сказал он, выходя. – Я в этих ваших учёных беседах всё равно ничего не понимаю.

– У них очень слабые двигательные мышцы, – ответила Нина сыну. – И форма тела… как бы это сказать… не торпедообразная, словом. Головоногие – хищники и должны уметь быстро передвигаться, а эти особи, похоже, способны только едва шевелиться. Кроме того, не представляю, какую добычу они могут удержать своими тонкими, слабенькими щупальцами. Разве что мёртвую, – Нина усмехнулась: эта мысль только что пришла ей в голову.

– Может, они падальщики? – предположил Антон.

– Знаешь, я думаю, скорее, «нахлебники». Вроде рыбы-прилипалы.

– У них есть присоски?

– Одна, и довольно мощная. Да, они, действительно, могут питаться останками пищи, – Нина задумалась, поставив локти на стол.

Тёмное небо за окном вдруг разразилось ливнем. Крупные капли забарабанили по стеклу, поползли по нему юркими, извивающимися щупальцами.

– Интересно, к кому они прикрепляются, – негромко проговорила Нина, глядя в пустую тарелку. – Особи крупные, им требуется носитель соответствующего…

– Ну и дождь! – Леонид Андреевич ворвался в комнату шумно, весело отдуваясь и вытирая ладонью мокрые волосы. – Не докурил даже, пришлось сигарету выбросить. Надо было на крылечке постоять, а я решил до калитки прогуляться, так еле добежал, – он плюхнулся на стул. – Что обсуждаем?

– Мама говорит, что эти моллюски вроде рыб-прилипал.

– Серьёзно? Что-то такое я читал в детстве. Кажется, у Жюля Верна. Этих рыб используют для охоты на черепах, да?

– Ага, привязывают к верёвке и бросают в море, – кивнул Антон. – Они присасываются к черепахе, и…

– Точно-точно! – Леонид Андреевич рассеянно осмотрелся. – А где вчерашняя газета? Мне телепрограмма нужна.

– Посмотри там, на кресле, – сказал Нина.

Леонид Андреевич пересел к окну и принялся перебирать журналы, сборники сканвордов и анекдотов.

– Что ты говорила? – спросил Антон.

Нина задумалась, потом пожала плечами.

– Да уже и не помню.

– Мам, а почему он все умерли? И так воняли.

– Честно говоря, не знаю. Особи, которых я сегодня препарировала, не выглядели разлагающимися. Думаю, дело в веществе, которое они выделяют – оно содержится в особом органе, вроде пузыря. Возможно, с помощью этого запаха они поддерживают связь друг с другом и ориентируются в воде. Пока трудно сказать с уверенностью.

Леонид Андреевич включил телевизор и принялся переключать каналы. На одном он задержался: показывали торчащую из воды накренившуюся корму какого-то судна. Комната наполнилась посторонними звуками:

– Сейчас мы с вами видим затонувший рыбацкий баркас, – проговорил репортёр, одетый в жёлтый надувной жилет. – Связь с кораблём пропала ночью, и, как только прекратился шторм, спасатели отправились на поиски. Первым потерпевшее бедствие судно обнаружил в двух километрах от берега вертолёт. Судьба команды неизвестна. Будем надеяться, что им удалось спастись, хотя вероятность этого с учётом погодных условий невелика. Напоминаем, что на борту «Марбрика» находилось двенадцать человек команды и трое пассажиров.

– Ничего себе! – Леонид Андреевич взглянул на жену и сына.

– Ужас какой! – Нина покачала головой. – Судно, вроде, большое – как же его могло затопить?

– Налетели на что-нибудь, – отозвался Леонид Андреевич.

– На что, например? У нас нет рифов, тем более, в двух километрах от берега.

Леонид Андреевич пожал плечами.

– Выяснят – скажут.

Антон встал и подошёл к окну. Вспомнил, как они с Коляном гуляли по городу, забрели на окраину и подглядели за Валерой. Дурачок нанизал моллюска на какой-то штырь, заменявший ему шампур, и старательно жарил на ржавом разборном мангале, обмахивая газетой. На шатком табурете стояла бутылка пива.

– Отдыхает человек, – шепнул Колян, обдав Антону ухо горячим дыханием с запахом крепкого дешёвого табака. – Вон смотри, у него этого вонючего добра целая коробка.

И правда, на земле стояла картонная коробка, доверху набитая дохлыми моллюсками.

– И не тошнит его, – проговорил Колян, отворачиваясь от дырки в заборе. Его перебитый нос с криво зажившим поперёк переносицы шрамом чуть сморщился. – Хотя желудок, небось, лужёный.

– Почему? – рассеянно спросил Антон.

Вид пританцовывающего от голодного возбуждения дурачка произвёл на него неприятное впечатление.

– Ну, жрёт всё подряд, так и привык, – пояснил Колян. – Пошли, не стоять же тут до вечера, любоваться на него.

Они отправились на берег, где выброшенных на пляж тварей ещё не убирали, и они лежали бледно-розовыми кучами, томясь на солнце – пейзаж, достойный кисти Бексински.

Окинув взором смердящую плоть, Колян смачно выругался.

– Зачем мы сюда припёрлись? – спросил он. – Давно не загорал? Или купнуться захотелось?

Антон не мог объяснить приятелю, почему уговорил его прийти на берег. Его влекло к морю, и теперь он стоял на набережной и смотрел, как серые волны накатывают на песок и уходят обратно. Словно огромная, невидимая рыба-кит раз за разом выпускала и втягивала воду из своего широкого рта.

Море вдруг показалось Антону пустым – словно за ночь оно исторгло на улицы города всё своё содержимое. Бред, конечно.

– Слышишь, что говорю?! – Колян слегка толкнул приятеля в плечо. – Пошли отсюда, а то я блевану, к чёрту.

Антон нехотя кивнул, и парни двинулись назад.

– Лучше б крабов навалило, – пробормотал Колян, доставая пачку сигарет. – Кстати, твоя мама не знает, что это за твари? Она ж, вроде, биолог.

Стоя перед окном и глядя на всё усиливающийся ливень, Антон вспоминал эту прогулку и думал о том, что море полно загадок, ведь оно изучено всего на пять процентов. Смешная цифра. В толще воды, покрывающей планету на три четверти, может жить всё, что угодно. Вспомнились прочитанные за год фантастические романы. Антон усмехнулся: нет, в русалочьи города он не верил. А вот в неведомых существ вроде тех, что Валера жарил на своём дворе – очень даже.

– Кто будет чай? – мать отвлекла его, и он обернулся.

Нина поставила сыну и мужу кружки.

– Лёня?

– А?

– Я спрашиваю: чай будешь?

– Лучше кофе.

– На ночь?

– Ещё не поздно.

Нина повернулась к Антону.

– А ты что будешь?

– Чай, как обычно.

Леонид Андреевич встал с кресла и прошёлся по комнате.

– Похоже, из интересного сегодня только какой-то концерт, – сказал он. – Кто хочет посмотреть?

– Я пас, – отозвалась Нина. – Хочу поискать в Интернете ещё кое-что о моллюсках.

– Что именно? – спросил Антон.

– Сама не знаю. Но вдруг что-то найду.

– Тебе помочь?

– Не надо. Я одна лучше сосредотачиваюсь. И потом, компьютер у нас всё равно только один.

Антон разочарованно кивнул.

В прошлом году он поступил на биофак, и появление нового вида головоногих здорово его заинтересовало, однако он ничего в них не смыслил: в универе моллюсков ещё не проходили, и знакомство с ними у Антона пока оставалось гастрономическим.

Он взял кружку с чаем и ушёл в свою комнату. Пожалуй, лучше всего почитать или послушать музыку. В дождь оно самое то.

Завалившись на кровать, Антон вставил наушники, включил «Bastille» и открыл на двести сорок седьмой странице недочитанную книгу Клиффорда Саймака – «Вся плоть – трава»: в конце концов, он на каникулах или где?

Из моря. Глава 2

– «Там о заре прихлынут волны На брег песчаный и пустой, И тридцать витязей прекрасных Чредой из вод выходят ясных», – процитировал сосед, глядя в сторону набережной. – Поистине, природа полна тайн. Сколько возможностей для научных открытий! Жаль, я не биолог. А вот твоя мама, наверное, уже изучила эти кальмаров вдоль и поперёк, – Даниил Афанасьевич повернулся к Антону и подмигнул. – Что, Нобелевская премия не за горами?

– По-моему, за такие вещи её не дают.

– Может, и нет.

– Даниил Афанасьевич, вы смотрели сегодня телевизор?

– Немного. А что? – сосед вздохнул и вернулся к прерванному занятию: когда появился Антон, учитель стриг розовые кусты возле крыльца.

– Видели репортаж про моряков?

– Да, четыре тела вынесло. Ты об этом?

– Как думаете, что с остальными?

Даниил Афанасьевич пожал плечами. Он был невысок, толстоват и прикрывал лысину клетчатой кепкой. Щёлкал секатор, а сосед молчал.

– Мало ли, – проговорил он, наконец, спустя секунд пятнадцать. – Утонули, скорее всего.

– По телевизору сказали, что на телах обнаружены следы рыбьих укусов.

– Ну, они же в море были. Что тут удивительного?

Щёлк-щёлк.

– У нас не водятся такие большие рыбы, – проговорил Антон. – Я точно знаю.

– Мало ли кого занесло штормом. Может, и пару акул.

– Это невозможно.

– Знаю. Я пошутил. С чего ты взял, что укусы были сделаны большими рыбами?

– Так ведь по телику…

– Антон, нельзя же верить всему, что говорят в новостях, – назидательно сказал Даниил Афанасьевич, прервав стрижку кустов, чтобы вытереть рукавом пот со лба. С утра припекало, а из-за отсутствия даже слабого ветерка было душно, как в парнике. – Возможно, на самом деле погибшие просто получили травмы во время крушения судна, а репортёры приняли их за укусы.

Антон и сам понимал, что никаких укусов «больших рыб» быть не могло, но ведь и моллюсков, выброшенных на берег, тоже до сих пор как бы не существовало. То есть, разумеется, они существовали, но об этом никто не знал. Что, если шторм принёс каких-нибудь огромных рыб из тех же океанских глубин, что и выброшенных на берег тварей?

В конце улицы показался Валера. Он шагал дёргающейся походкой, размахивая руками и почти не сгибая ноги – настоящее чучело. Дурачок что-то выкрикивал.

– Эк его развезло-то, – пробормотал Даниил Афанасьевич. – Ещё и полудня нет.

Антон прислушался к вылетавшим из Валериного рта фразам. Кажется, они повторялись.

– Они победили его кровью Агнца! – сумел разобрать Антон, когда дурачок приблизился. – Кто подобен зверю сему?

Даниил Афанасьевич прекратил щёлкать секатором и проводил проковылявшего мимо Валеру задумчивым взглядом.

– Похоже, репертуар обновился, – сказал он, когда тот начал отдаляться, нелепо вскидывая руки и продолжая оглашать окрестности бессвязными криками.

– Это из Библии? – спросил Антон.

– Да. Кажется, из Откровения Иоанна Богослова.

– Которое про конец света?

– Ага. Раньше Валера его не цитировал.

Даниил Афанасьевич придирчиво оглядел куст, срезал ещё пару чуть выступавших веток и заткнул секатор за пояс.

– Всё, хватит, – провозгласил он, стягивая перчатки. – Странно, я сегодня смотрел по телевизору прогноз, и там обещали ясный, солнечный день. А, по-моему, собирается дождь.

Учитель указал на горизонт, и Антон увидел тёмные мохнатые тучи. Одна из них походила на простёртую в сторону города четырёхпалую руку.

– Может, мимо пройдут, – неуверенно предположил он.

– Да пусть бы дождь пролился. А то всё ещё смердит.

Сосед был прав: несмотря на недавний ливень, в городе воняло. Должно быть, земля пропиталась тем запахом, который принесли с собой выброшенные на берег твари, и теперь, нагреваясь, отдавала его.

***

Леонид Андреевич вышел на крыльцо покурить, но, заметив стоявшего с соседом сына, направился к ним.

– Привет, – кивнул он Даниилу Афанасьевичу, доставая зажигалку.

– И тебе не хворать, – отозвался тот. – Мы обсуждаем перспективы дождя на сегодняшний день.

Леонид Андреевич крутанул колёсико, прикурил, выпустил дым, взглянул на небо.

– Обещали хорошую погоду, – проговорил он. – Ветра нет, так что до нас тучи не дойдут.

– А неплохо бы.

– К чёрту! Надоело: то шторм, то жара, то вонь, то ливень!

– Чего вы хотите? – пожал плечами сосед. – Эра водолея.

Антон решил, что пора уходить. Попрощавшись, он отошёл в сторону и позвонил Коляну.

– Здорово, – прозвучал в трубке жизнерадостный голос приятеля. – Ты прямо вовремя меня набрал.

– Да? Почему?

– Дуй к церкви, живо! Тут такое…

– Что там?

– Валерка чудит. Решил в ораторы заделаться. Ты сейчас где?

– Около дома.

– Так давай сюда бегом. Тебе это две минуты.

– Да быстрее даже.

– Торопись, а то всё пропустишь. Я думаю, его скоро прогонят: тут народ уже возмущаться начал.

Антон сунул телефон в карман и припустил в сторону церкви. Вообще, у неё имелось длинное и красивое название, в котором фигурировало имя какого-то святого, но, поскольку церковь эта в городке была единственной, все называли её просто «церковь».

Как Антон и сказал, ему понадобилось меньше минуты, чтобы добраться до маленькой площади, где собралось человек двадцать народу – в основном те, кто вышел на улицу посмотреть и послушать, что учудит Валера.

Дурачок забрался на паперть и, размахивая руками, выкрикивал, словно заведённый:

– Кто имеет ухо, да слышит! Кто может сразиться с ним? Выйдет из бездны, но не вернётся в погибель, пока не насытится. Кто подобен зверю сему?

Каждое слово звучало чётко и громко – в Валере словно открылся не известный доселе талант оратора.

Антон приблизился, ища глазами Коляна. Приятель обнаружился возле фруктового латка. Он стоял с сигаретой в зубах и, сложив руки на груди, наблюдал за дурачком.

– Похоже, перепил, – прокомментировал он, заметив подошедшего Антона. – Не знал, что наш бродяжка умеет так вещать. Я вообще думал, что он едва слова выговаривает.

Несколько мужчин подтянулись к паперти. Их позы показались Антону угрожающими. Один из них что-то негромко сказал Валере, но тот не обратил внимания. Возмущённо заголосила баба в белом платке – призывала урезонить безобразника. На крыльцо вышел батюшка – тощий, болезненный на вид, в болтающейся, как на вешалке, рясе. В прошлом году у него умерла от рака желудка жена, и с тех пор он сбросил килограмм десять, став похожим на обтянутый кожей скелет. Смерил усталым взглядом Валеру. Послушал, что тот говорит. Люди смолкли в ожидании, но, кажется, священник не знал, что делать, и прихожане это почувствовали.

Двое мужчин, отделившись от толпы, взбежали по ступенькам и подступили к дурачку.

– Пойдём! – оживился Колян, выбросив окурок. – Сейчас что-то будет.

Глаза его заблестели, и он поспешил к церкви. Антон последовал за ним.

Мужчины увещевали Валеру недолго. Когда он проигнорировал их в очередной раз, один из них толкнул дурачка в плечо. Тот покачнулся, но равновесие удержал. Священник словно проснулся.

– Прекратите! – сказал он, делая шаг вперёд. – Насилие…

– Спокойно, батюшка, – перебил его один из мужиков, обернувшись через плечо. – Щас всё сделаем.

Он подскочил к Валере и заломил тому руку за спину.

– А ну, пошли-ка! – зловеще процедил он.

– Не трогайте его! – крикнули из толпы.

Мужики стащили дурачка с паперти и поволокли через площадь. Валера шагал молча, по-птичьи вертя головой на тонкой шее, но спустя секунд двадцать начал вдруг вырываться и, как ни удивительно, ему удалось освободиться. Он побежал в сторону кипарисовой аллеи, а мужики рассмеялись ему вслед. Один из них махнул рукой – мол, пусть проваливает.

– Я думал, отметелят, – с сожалением проговорил Колян. – Интересно, это его так с моллюсков развезло? Надеюсь, братана моего не накроет. А то начнёт тоже толкать речи с церковной паперти.

– Он ел этих тварей? – спросил Антон.

Колян кивнул.

– Попробовал. С пивком. Нажарил и хрумкал весь вечер. Кстати, говорит, вкусно, и вонь после того, как над огнём подержишь минут пять, проходит. Так что зря не набрали этих кальмарчиков, пока на улицах валялись. А дворники, небось, тему просекут и, вместо того, чтобы сжечь, бизнес откроют по продаже закуски. Обогатятся.

– Моллюски могут быть ядовитыми, – заметил Антон.

– Ну, братан пока жив. И Валера вон тоже. Хотя не сказать, чтоб здоров, но тут дело, кажется, в дурной башке.

– А ты закуску эту пробовал?

Колян фыркнул.

– Вот ещё! Я морепродукты вообще на дух не переношу. А на мидии у меня аллергия. Однажды, ещё мелкий был, нажрался, так у меня живот скрутило – думал, сдохну! Три дня чистило изо всех дыр. С тех пор ничего, что дышит жабрами, ко рту даже близко не подношу. Ну, кроме рыбы, конечно. И крабов. Крабов я люблю.

Люди стали расходиться. Священник несколько минут ещё постоял на крыльце, беседуя с подошедшими к нему женщинами. Они охали и качали головами. Батюшка смотрел на свои ноги и говорил в бороду – такая имелась у него привычка.

– Идём прогуляемся, что ли? – предложил Колян.

– Я должен к матери заскочить на работу, – соврал Антон.

Воспоминание о кровожадном блеске, вспыхнувшем в глазах приятеля, произвело на него неприятное впечатление.

– Ну, как знаешь, – с лёгким раздражением сказал Колян. – Звони, если что. Можно вечерком пива попить.

Он медленно пошёл прочь, засунув руки в карманы широких спортивных штанов.

Антон постоял немного и решил, что, действительно, было бы неплохо зайти к матери в универ и поглядеть на разделанного моллюска. В конце концов, в следующем году они, вероятно, уже начнут проходить первичноротых.

***

Нина захлопнула окно и вернулась к письменному столу. Мало того, что от выброшенных штормом моллюсков до сих пор не выветрилась из города вонь, так муниципалы додумались сжигать дохлых тварей на кирпичном заводе. Оно, конечно, понятно: куча ещё девать столько мёртвой смердящей плоти, но теперь чёрный дым валил из двух возвышающихся на горизонте труб и опускался в виду безветрия на улицы. Пахло гарью и ещё чем-то странным. Не то чтобы неприятным, но… незнакомым.

В дверь постучали.

– Кто там?

В комнату заглянул Антон.

– Привет, мам.

– А-а, заходи. Какими судьбами? Дай угадаю: решил поглазеть на научное открытие?

Антон кивнул.

– Ну, если не боишься запаха…

– Не боюсь. По-моему, уже принюхался.

Нина повела сына в лабораторию. Достала из холодильника препарированный образец, разложила на металлическом столе.

«Как в прозекторской», – мелькнуло в голове у Антона. Только труп был не человеческий, а… не известно, чей.

– Смотри, вот это присоска, – Нина взяла карандаш и указала на овальный нарост, расположенный в центре тела. – По структуре напоминает то, что используют рыбы-прилипалы. Для движения служит вот эта полость. Действует по принципу реактивного двигателя. Ну, это ты должен знать.

Антон кивнул.

– Вода засасывается ртом и выбрасывается через сфинкер, – сказал он. – В результате толчка животное движется вперёд.

– Двигательные мышцы и щупальца очень слабые. Такое впечатление, что эти существа сами практически не передвигаются – разве что могут подплыть к спящему хозяину. Ну, или переместиться вдоль поверхности его тела.

– Значит, паразиты?

– Возможно, симбиоты. Просто я пока не представляю, какую пользу они могут приносить партнёру.

– Очищают кожу от… – Антон задумался. – Ну, мало ли.

Нина пожала плечами.

– Хотелось бы увидеть животных, к которым прикрепляются эти моллюски. Тогда, вероятно, многое стало бы понятно.

– А почему эти существа умерли? – спросил Антон. – Что их убило на берегу?

– Думаю, избыток кислорода. Особь, которую ты видишь, не имеет лёгких – только жабры.

– Понятно.

– Вообще… – Нина запнулась, не зная, как точнее выразить мысль, – эти существа производят впечатление недоразвитых. Может, быть, это следствие регрессивной эволюции, а может, перед нами детёныши. В общем, есть что исследовать, – Нина улыбнулась. – Вот только хорошо б раздобыть взрослую особь для сравнения. Если, конечно, она существует.

– Ну, может, её ещё выбросит на берег.

Антон поймал взгляд матери. Она смотрела на него задумчиво. Кажется, слова сына её не обнадежили.

– Ладно, я пойду, – сказал Антон. – Если нет больше ничего интересного.

– Раз уж ты всё равно здесь, – Нина сдвинула концом карандаша взрезанную плоть в нижней части моллюска, – взгляни вот на это.

Антон наклонился и тут же отпрянул: в нос ударил резкий и очень странный запах.

– Чувствуешь? – удовлетворённо кивнула Нина. – Вот откуда исходит вонь. Она исчезает после термообработки, как показал случайный опыт сжигания моллюсков в заводских печах. Остаётся лишь необычный запах, который, вероятно, служит средством общения между особями.

– Что это за орган?

– Железа. Вырабатывает секрет. А вот эта косточка её защищает. Странно, потому что обычно скелет прикрывает жизненно важные органы – сердце или мозг.