Текст книги "Чесма"

Автор книги: Виктор Головачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

БИБЛИОТЕКА МОРСКОГО О ФИ ИЕРА

В. Ф. ГОЛОВАЧЕВ

ЭКСППЛИШ1Я РУССКОГО ФЛОТА В АРХИПЕЛАГ И ЧЕСМЕНСКОЕ СРАЖЕНИЕ

Военно-Морское Издательство НКВМФ СССР Москва 19 4 4 Ленинград

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Опубликованный в 1900 г. («Морской сборник» 1900, № 1 и 2) труд известного морского историка В. Ф. Головачева «Чесменское сражение в его политической и стратегической обстановке и русский флот в 1769 г.» является наиболее обстоятельным в русской морской исторической литературе исследованием, посвященным одному из крупнейших событий в истории нашего флота.

Тщательное изучение обширных архивных материалов позволило автору с большой полнотой осветить проведение одной из крупнейших операций русского парусного флота – Архипелажской экспедиции и последовавшие за ней замечательные победы в Хиосском проливе и при Чесме. Поэтому, несмотря на значительный срок, прошедший с момента опубликования, труд В. Ф. Головачева не утратил своей ценности

В настоящем издании труд В. Ф. Головачева подвергся некоторой переработке и сокращению.

Издательство полагает, что новое издание труда В. Ф. Головачева будет полезным пособием для офицеров, изучающих героическое прошлое отечественного Военно-Морского Флота и являющихся законными преемниками и продолжателями его славных традиций.

ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ АВТОРА

Предполагая в настоящем очерке выразить по воз^ можности верно стратегическое и политическое значение Чесменского сражения, я обращался за справками к наиболее точным документам наших архивов – военного и морского, выверил все относящиеся к этой теме повеления, приказы, донесения и отчеты, тщательно просмотрел и сверил между собой все надлежащие судовые журналы и так называемые «Клеркские протоколы», просмотрел дела Адмиралтейств-коллегии и другие современные рукописи и надеюсь, что описание, основанное на этих наиболее точных источниках, может послужить некоторым дополнительным вкладом в историю нашего флота.

СОСТОЯНИЕ ВОЕННЫХ СИЛ

О состоянии сухопутной армии накануне войны с Тур* цией, начавшейся в 1769 г., нет надобности подробно распространяться. Достаточно напомнить, что после Полтавской битвы наша армия стояла не ниже всех прочих европейских армий, как это и доказала Семилетняя война. В числе своих военных организаторов и полководцев Россия имела уже Петра Великого, на сцену выступали Румянцев и Суворов.

Что же касается наших мореходных сил, как тогда называли флот, то состояние его материальной части и боевой готовности к 1769 г. значительно понизилось со времени его основателя. В 1725 г. русский флот имел свыше 20 линейных кораблей. Кроме того, были еще фрегаты и другие мореходные суда, не считавшиеся боевыми по причине слабости их артиллерии, но исполнявшие крейсерскую и посыльную службу. В Балтийском море, кроме того, были еще галеры, комплект которых полагался при Петре Великом до 100 судов и которые должны были служить для войны в финляндских шхерах.

Если прибегнуть к сравнениям, то можно припомнить, например, что в XVII и начале XVIII столетня флоты голландский, английский и французский давали друг другу сражения в числе свыше 60 линейных кораблей с каждой стороны и имели еще резервы. А между тем в 1768 г.

о

у нас было в Балтийском флоте всего только 14 линейных кораблей, причем корабли эти не отличались прочностью материала и конструкции. Все они строились тогда из слабого северного леса свежей заготовки и притом сплавленного водой по рекам к Петербургу и Архангельску. О-хранении строительного материала под крышей не было тогда и речи. Самые корабли были довольно неуклюжи. В 1768 г. они сохраняли размеры, назначенные для них еще при Петре Великом, лет 50 назад, а именно: в длину они имели только 155 и до 157 фуг., в ширину – от 41 до 49 фут. и углубление – от Г/ до 19 фут. Корпуса кораблей обшивались толстыми бортовыми досками и не имели никакой другой – ни металлической, ни деревянной—обшивки; однако бортовые доски были просмолены в пазах и проконопачены. Часто случалось по недосмотру при постройке, что вместо связных болтов попадали в обшивку и гвозди. Из различных донесений командиров кораблей, из шканечных журналов и донесений следственных комиссий видно, что свежее дерево в болтах и. металлических скрепах очень скоро рассыхалось и прогнивало, обшивные доски отставали от шпангоутов и конопатка выползала. Во время плавания после каждого свежего ветра и посредственного волнения во всех кораблях прибылую воду было трудно откачивать обыкновенными помпами, – бимсы отставали от борта, палубные доски рассыхались и расходились, а мачты до такой степени раздергивали ванты и руслени, что всегда грозили падением. Очень вероятно, впрочем, что в некотором отношении мы этим даже и выигрывали, так как, например, англичане не принимали русских за своих соперников на морях, считая актом высокого самоотвержения русских моряков выходы в открытое море на таких опасных судах, – это мы читаем в их документах.

Что касается корабельной артиллерии, то в русском флоте были на вооружении орудия различных калибров от ;/а– до 30-фунтового калибра, заряжающееся с-амымн

о

разнообразными снарядами: ядрами, киипелями, лревгаг-лами, картечью. Продолжали употребляться даже камнеметы или басы. Отливка орудий, их хранение и проба производились довольно небрежно: мы находим, например, в современных документах данные, что из 130 пушек, отлитых в 1768 г. на сибирских Каменских заводах, при их освидетельствовании годными оказались ' только 17, а из 100 запасных, хранившихся в одном из петербургских арсеналов, годными оказались только 3. Все же прочие – а их были тысячи – преимущественно старой, еще петровской отливки, часто разрывались и не выдерживали иногда не только боевых, но даже и салютационных выстрелов.

Теперь необходимо сказать несколько слов о личном составе.

Практические и случайные плавания судов не давали большой практики командам и не выходили за пределы Балтийского моря, если не считать перехода из Архангельска вновь построенных там кораблей по океану в Балтийское море. Исключением была Семилетняя война, во время которой личный состав приобрел некоторый морской и боевой опыт.

Во время этой войны, т. е. до самого 1762 г., действующим флотом командовали еще петровские питомцы Захарий Данилович Мишуков и Андрей Иванович Полянский —люди пожилые, прослужившие уже свыше 40 лет. Старшими в администрации были генерал-адмирал князь Михаил Михайлович Голицын, адмиралы Головин, Талызин, вице-адмиралы князь Борис Голицын, Льюис, Нагаев; контр-адмиралы Мордвинов, Милославский, Зиновьев, Лаптев, Круз-отец – тоже питомцы петровской школы. Но 1762 г. был временем военно-административных перемен. В царствование Петра 111 учреждена была комиссия для преобразования флота, первые и единственные меры которой состояли в том, что были исключены из службы оба Голицыны, Мишуков, Лаптев и другие из числа пожилых; Полянский умер, и одновременно

с тем указ о вольности дворянства дозволил еще многим выйти в отставку. Все это не могло, конечно, способствовать делу улучшения флота. Недостаточность образования в морском техническом и научном отношениях у наших офицеров не могла дополняться никакой практической опытностью, тем более, что и практики этой было немного. Потому и не было еще во флоте собственных боевых и образованных адмиралов и очень мало было хороших командиров кораблей, так что при первой надобности приходилось снова прибегать к вербовке опытных голландских, английских или французских моряков.

Все эти недостатки только до некоторой степени выкупались обилием наших материальных и продовольственных средств и блестящей храбростью и стойкостью младших офицеров – как это во многих случаях доказала Семилетняя война, – а также-безупречным отношением к долгу службы наших офицеров и команд. ¹1
  
  ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ. МОБИЛИЗАЦИЯ
  14 октября 1768 г. последовало со стороны Турции объявление войны. По получении об этом -известия русским войскам было приказано выступить в поход к южным границам. 9 ноября адмирал Семен Иванович Мордвинов, вице-адмирал Григорий Андреевич Спиридов и контр-адмирал Алексей Наумович Сенявии получили приказание рассмотреть все вопросы, касавшиеся до вооружения и снабжения флота. В соответствии с планом воины, кроме наступления наших сухопутных войск на основном фронте, было решено предпринять действия на флангах и в тылу. Для этого от флота предполагалось отправить эскадру с десантом на полуостров Морею и возобновить строительство боевых кораблей на Дону для действий в Азовском море. Мысль об экспедиции в Архипелаг


[Закрыть]

всецело принадлежала тогдашнему генерал-фельдцейх-мейстеру ¹ графу Григорию Григорьевичу Орлову.

Чтобы создать благоприятную почву в Европе в предполагаемой войне, было положено сблизиться с Англией, Венецией, Черногорией и особенно с мальтийскими и морейскими греками. Во все эти места были отправлены способные дипломатические агенты. Главным же руководителем всем делом подготовки к войне на прибрежье Средиземного моря был назначен брат ге-нерал-фельдцейхмейстера генерал-поручик Алексей Григорьевич Орлов.

Граф Алексей Орлов назначался также и главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами, * которые высылались для поддержки восставшего против турок славянского и греческого населения Балканского полуострова и Архипелага.

С этой целью вначале предполагалось выслать из Балтийского моря в Средиземное небольшое число кораблей – только в виде наблюдательного или вспомогательного отряда. Но потом по настоятельным представлениям братьев Орловых положено было снарядить уже целую действующую эскадру.

В связи с этим был сделан отбор из всех наличных военных судов Балтийского флота, причем годных к плаванию оказалось 14 линейных кораблей и 7 фрегатов. Кроме того, на стапелях в постройке находились в Петербурге 1 и в Архангельске 2 корабля. Из числа же наличных 2 корабля и 1 фрегат оставались на зимовке в Ревеле, прочие зимовали в Кронштадте.

Интересно отметить, что в то время годными к плаванию признавались только те корабли, которые были спущены со стапеля не раньше 1761 г., ²2
  <sup>Знание лица, возгланлявшего управление артиллерийским ведомством и артиллерией, Ред.


[Закрыть]33
  Из числа упомянутых И кораблей только один—.Москва4 —


[Закрыть]44
  был спущен в 1760 г.


[Закрыть]</sup> т. е. не старше семилетних, тогда как годными к дальнему плаванию

были признаны нс старше пягнлстних. Это достаточно свидетельствует о непрочности постройки тогдашних военных кораблей. Благонадежных и годных к дальнему плаванию набрано было всего только 10 кораблей, по и их не надеялись привести в готовность к весне 1769 г. Вследствие того, что в океанском плавании водяные черви очень скоро истачивали подводную часть судов и приводили в негодность многие бортовые доски, было положено сверх обыкновенной корабельной обшивки, состоявшей из толстых досок, на всю подводную часть намеченных в экспедицию судов наложить вторую обшивку. Эта вторая обшивка должна была состоять из дюймовых досок, положенных на первую обшивку по просмоленному войлоку. Эта операция должна была еще задержать эскадру, и потому окончательно решено было послать в Средиземное море только 7 кораблей. К ним присоединялись 1 фрегат (24-пушечный), 1 бомбардирский корабль (2 мортиры и 2 гаубицы); для посыльной службы 2 пакетбота с 12 малыми пушками и 4 военных транспорта, называвшиеся пинками, а всего 15 судов.

Сверх этого по штатному положению имелся тогда при каждом корабле палубный бот, вооруженный фалко-нетами. Этот палубный бот обыкновенно по мере способности то шел на бакштове за кораблем, то держался сам под парусами подле флота. Считать эти боты за суда действующие, однакоже, было нельзя. Во время шторма таким ботам приходилось всегда укрываться в ближайшие порты, и во время бурь немалое их число пропадало в море без вести.

Из числа немногих наших адмиралов наиболее способными признавались адмирал С. И. Мордвинов, вице-адмирал Г. А. Спиридоз и контр-адмирал А. Н. Сенявин. 1ю своему званию начальника обеих флотских дивизий и старшего члена Адмиралтейств-коллегни Мордвинов имел главный надзор за снаряжением флота для кампании. Но Семену Ивановичу было -уже 66 лет от роду.

Из архивных документов легко можно оценить пред-

Адмирал Григорий Андреевич Спиридон,

шествующую деятельность Спиридона. Он имел репутацию умного человека и хорошего служаки. В царствование Анны Ивановны во время войны с Турцией он находился на Азовской флотилии и был адъютантом у ее начальника Бредаля. Он проявил себя также с самой хорошей стороны в Семилетнюю войну. В 1761 г. он командовал отделением морского десанта под Кольбер-гом и получил лестную аттестацию от командовавшего нашими сухопутными войсками Петра Александровича Румянцева.

Спирндову в это время было 56 лет. Ему сделаны были всевозможные поощрения. 4 июня 1769 г. он был произведен в адмиралы; он получил орден Александра Невского да при прощанье с императрицей лично из ее рук получил напутственный образ Иоанна Воина, украшенный дорогими каменьями и на андреевской ленте. Спирндову дано было .4000 руб. на подъем и 700 руб. столовых в месяц, то есть много свыше того, что назначалось кому-либо в прежнее время.

Старшими из капитанов на эскадру назначены были Грейг и Барж.

Самуил Карлович Грейг, родом шотландец, был уже опытный моряк. Он принимал участие в колониальной войне Англии с Францией и вследствие очень хорошей рекомендации был принят на русскую службу в 1764 г. з чине капитана 1-го ранга, а на следующий год получил в командование 66-иушечныи корабль «Три Иерарха», находившийся еще тогда па стапеле и который он потом сам вооружал.

Иван Яковлевич Барж по старшинству оставался сверстником Грейга. Он считался также хорошим офицером. В 1765 г. он был назначен командовать 66-пушеч-ным кораблем «Три Святителя», парным с кораблем Грейга.

Командирами прочих кораблей были капитаны 1-го ранга Роксбург, Корсаков, Иван Борисов, Клокачев и К*уз.

Из них наиболее замечательными лицами были Кло-качев и Круз.

Федот Алексеевич Клокачев – самый образованный человек из тогдашних флотских офицеров, сделавшийся впоследствии первым главным командиром Черноморского флота. Александр Иванович Круз, впоследствии знаменитый боевой адмирал, известен был как человек правдивый и прямой, деятельный по службе, с несколько крутым и горячим нравом. Он имел репутацию человека храброго и вынес уже довольно тяжелые раны из-под Кольберга. Спиридов держал свой флаг на корабле Круза «Евстафий Плакида» не только потому, что этот корабль был хорошим ходоком, но и потому, что из числа прочих офицеров Круз был наиболее исправным и отважным капитаном.

Заготовка провизии в непривычном количестве на продолжительное плавание, укомплектование судов командами, их обмундировка, снаряжение артиллерии, а особенно вторая обшивка для всех судов, назначенных в экспедицию, задержали эскадру Спиридова в Кронштадте на довольно долгое время. Чтобы наложить на каждое судно новую обшивку, необходимо было очистить у них все палубы и трюмы, законопатить порты и люки и потом их килевать, т. е. повалить каждое судно два раза набок до такой степени, чтобы киль показался из поды,—процедура кропотливая и громоздкая, с которой, однакоже, к чести их очень ловко умели справляться наши деды. Таким образом весной 1769 г. не только были прокилеваны и обшиты все экспедиционные военные суда, зимовавшие в Кронштадте, но успели еще обшить и 80-пушечный «Святослав», спущенный той же весной со стапеля в Петербурге, и один из кораблей.приведенный в Кронштадт из Ревеля с открытием навигации.

Несмотря на ручательство президента Иностранной коллегии Никиты Ивановича Панина, что от Швеции нельзя ожидать воинственных намерений, правительство не совсем этому доверяло, и потому из военных судов,

остававшихся в Балтийском море, была составлена резервная эскадра из 8 кораблей и 3 фрегатов. Эта эскадра должна была сопровождать эскадру Спиридова до Копенгагена.

Из этих резервных судов 7 кораблей и 2 фрегата в нюне находились уже на Кронштадтском рейде под командой контр-адмирала Елманова, а 1 корабль и 1 фрегат были в Ревеле и должны были присоединиться к прочим на пути, причем начальство над собравшейся эскадрой принимал главный командир Ревельского порта вице-адмирал Андерсон.

Эскадра Елманова вышла в море из Кронштадта 18 нюня. Эскадра Спиридова в это время оканчивала сборы в гавани. Только 18 июля она была готова к походу. В этот день Грейг и Барок были произведены в следующий чин капитанов бригадирного ранга. После того эскадра Спиридова, выйдя из гавани, собиралась у Красной Горки.

Она состояла из 7 кораблей, 1 фрегата, 1 бомбардирского корабля, 2 пакетботов и 4 пинков. На них находилось 4709 человек команды, в том числе морские солдаты и небольшое число сухопутных войск. Сверх того ее провожали с разными запасами 3 малых транспорта или галиота. •

26 июля эскадра Спиридова снялась с якоря. Но палубный бот корабля «Святослав», капитана Баржа, крепко стал на мель. Поэтому Спиридов, получая беспрестанно побуждения к выходу в море, решил оставить Баржа справляться со своим ботом и вышел в море.

Одновременно с приготовлением Балтийской эскадры было приступлено к формированию флотилии на Дону по примеру Петра Великого для овладения прибрежьями Азовского и Черного морей.

Дело шло о возвращении берегов Черного моря и, следовательно, о достижении преобладания на этом море русских морских сил. Отправляемая в Архипелаг Балтий-

ская эскадра имела целью облегчить сухопутным войскам и Азовской флотилии решение этой главной задачи.

18 ноября Адмиралтейств-коллегии было приказано:

«Находящиеся в Павловске начатые 5 прамов... не упустя времени окончить, построя к ним необходимое число мелких судов; да сверх того доставить до Черкас-ска до 60 вооруженных лодок». Наряду с этим предписывалось: «Отправить генерал-кригскомиссара Селиванова в Тавров и прочие тамошние адмиралтейства, для приготовления там лесов к строению судов разной величины; притом употребить Коллегии всевозможное старание примыслить род вооруженных судов, кои бы поотнв тамошних морских с пользою действовать могли. К рассуждению и сочинению, в силу сего указа, призывать вице-адмирала Спиридова и контр-адмирала Се-нявина – ибо первый в нужных местах был сам, а второму – предстоит действовать».

На основании этих приказов Селиванов немедленно же был назначен к отправке в Тавров и получил инструкции. В помощь ему было набрано 20 офицеров разных специальностей и 800 адмиралтейских мастеровых, из них до 500 плотников, затем – кузнецы, парусники, канатчики, конопатчики и пр. В конце ноября 1768 г. все они тронулись партиями в путь на Москву и Воронеж. Кроме того, было сделано распоряжение о вызове из Углича и Галича еще до полутора тысяч человек наемных плотников.

Воронежскому губернатору Маслову был дан указ – содействовать всеми мерами предпринятому судостроению– наймом рабочих и подводчиков, приисканием материалов и мастеровых и т. д.

В Адмиралтейств-коллегии были собраны все сведения о состоянии пристаней на Азовском море. Оказалось, что Таганрогская гавань отчасти была разрушена по Прутскому договору в 1711 г. и была занесена песком и мусором. Все же прочие ближайшие места у берегов

Азовского моря, в устьях Мнуса, Калмиуса и Берды по причине мелководья еще меньше были удобны для устройства военных верфей.

Вследствие этого для создания новой флотилии решено было строить и собирать мелкосидящие суда небольших размеров. В первую очередь предполагалось построить 12 небольших мелкосидящих парусных судов -и 25 галер, вооруженных достаточной артиллерией.

Таким образом в 1769 г., к началу войны с Турцией, было только начато создание флота, который должен был содействовать сухопутным войскам в операциях на прибрежьях Азовского и Черного морей.

Главным начальником всей Донской экспедиции был назначен контр-адмирал Алексей Наумович Сеиявин, – сын известного петровского адмирала Наума Акимовича Сенявина. Он состоял до этого времени генерал-казначеем, был деятелен и честолюбив, как легко можно заметить по его образу действий и множеству его донесении и писем, сохранившихся в архиве. От роду ему было 52 года.

Из числа помощников у пего находились капитан 1-го ранга Пущин и капитан 2-го ранга Сухотин – впоследствии наши известные адмиралы.

Верфи на Дону основаны были еще при Петре Великом. В царствование Анны Ивановны, в 1738 г., была предпринята попытка возобновить строительство военных судов. Но за потекшие с того времени 30—45 лет как строения, так и суда обветшали и отчасти сгнили, а часть каменных петровских построек обвалилась и была без крыш. Найден был запас орудий и снарядов. Но пушки, сложенные в таких местах, которые в половодье покрывались водой, сильно заржавели. Так что из числа 1400 найденных здесь орудий оказалось годных только 350; приходилось приступить к новой отливке пушек и заготовке всех артиллерийских принадлежностей на заводах, также основанных еще при Петре I в Тамбовской губернии.

Тем не менее Сенявииу при неутомимом содействии его помощников удалось в течение 1769 г. сделать очень многое. В Таврове были построены мастерские и элинги, заготовлен и сплавлен лес для судов и отчасти построены самые суда, которых к осени 1769 г. в разных местах по Дону сплавлялось всего 65, сверх того 5 баркасов и 22 шлюпки.

На Сенявина была возложена также обязанность произвести топографическую съемку всем тем водам, по которым ему приходилось теперь строить и сплавлять суда, и составить верные карты.

В течение лета 1769 г. штурманы под начальством Сухотина работали неутомимо, и на карты было положено все течение Дона с его главными притоками и Таганрогский залив, что составило атлас приблизительно в 50 карт.

Пограничная с турецкими владениями линия шла с запада до Днепра по реке Самаре ⁵5
  <sup>Приток Днепра, впадающий вблизи теперешнего г. Днепропетровска. Ред.


[Закрыть] на Ростов. Одновременно с выступлением наших армий было предписано подвинуть эту линию вперед и выставить ряд укреплений от Усть-Самары до Берды. Особый корпус под начальством генерал-поручика Бернеса должен был следовать к северному берегу Азовского моря и содействовать Сенявину в занятии и восстановлении Азова, Таганрога и Павловской крепости, а также должен был занять и укрепить устья Берды, Калмиуса и Миуса.</sup>

В 1769 г. сухопутные войска заняли Молдавию, побережье Азовского моря_и проникли за Кубань. В центре они остались на зиму под Кременчугом, так как южнее этого пункта не представлялось возможности найти квартиры и продовольствие для армии на предстоявшее зимнее время.

ш