355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Беньковский » Анахрон (книга вторая) » Текст книги (страница 24)
Анахрон (книга вторая)
  • Текст добавлен: 22 сентября 2016, 03:18

Текст книги "Анахрон (книга вторая)"


Автор книги: Виктор Беньковский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 48 страниц)

Рассекая пространство! И время разъемля! Черный назгул кружит! Над землею Гондора! Предвещая беду! Мрачно гадит на землю! Вечером, когда весь мир усну-у-ул! Пролетал! Над Гондором! Назгу-у-ул!.. Снизу кто-то начал бить по батарее. Аська с новой силой возликовала. — Спасите! Насилуют! Назгулы!.. Воспаленное воображение Сигизмунда рисовало уже ментов, вандалов… “Откуда у вас, гражданин Морж, золотая лунница?” — “Это приданое моей жены” — “Врете, Стрыйковский. Десять лет без права переписки. Плюс расстрел”. И придется отсиживаться в Анахроне. Всегда. А Анахрон вдруг опять взбрыкнет и перенесет куда-нибудь… К деду, в тридцать седьмой. Или в страну назгулью… Так. Все. Еще охтинского бугра вспомни. Вавила глядел в потолок и упоенно слушал аськины вопли. Что-то он в них находил, видать. Виктория тряхнула головой и резко проговорила: — Пойду заткну Аську. Давай, укладывай спать родственничков. Потом поговорим. — Может, утром? — вякнул Сигизмунд. — Я утром не такой бесноватый. Виктория, даже не поглядев на него, встала и направилась в сторону “светелки”. — Заткнись, дура! — послышался из коридора металлический голос Вики. — Не до тебя сейчас! Дело серьезное. Наступила тишина. Сигизмундом это воспринималось как чудо. Вандалы оживленно переговаривались — комментировали, видать. Вамба непрерывно острил, Вавила благодарно хихикал. Вернулась Вика, прямая и строгая. — Ты будешь их спать устраивать? Сигизмунд спохватился. — Переведи. Вика сказала что-то. Вавила с хрустом потянулся. Вамба хмыкнул и кивнул. * * * По возможности соблюдая церемонии, Сигизмунд с помощью Вики-переводчицы упихал гостей-вандалов в гостиную спать. Навалил им на полу курток, шуб и одеял — те зарылись и остались весьма довольны. Сам же отправился в “светелку” — мириться с Аськой и давать сестрицам объяснения. А от объяснений теперь не отвертеться — это Сигизмунд уже понял. Перегораживая коридор, перед “светелкой” преданно торчал скалкс. — Слушай, Виктория, а этот так и будет здесь ошиваться? — шепотом спросил Сигизмунд. Вика как-то неэлегантно почесала ногой об ногу. Ответила: — Велели ему, вроде, Аську сторожить. — Что делать будем? — Ты хозяин дома, ты и распоряжайся. Сигизмунд с сомнением оглядел гигантскую тушу скалкса. Сдвинешь такого с места, как же. И морда пройдошливая. И наглая. — Разбаловал его Вавила, — сказал Сигизмунд ни к селу ни к городу. И крикнул: — Аська! Ты там? — Иди ты в жопу, Морж! — был ответ. Да. Надо бы установить взаимопонимание со скалксом. Заодно довести до его дремучего сознания, что хозяин здесь — Сигизмунд. И что Сигизмунда слушаться надлежит. — Переведи этому, чтоб отошел, — прошипел Сигизмунд. — Как я ему переведу? Откуда я знаю, как с ним обращаться? Конокрадовые глаза скалкса перебегали с Сигизмунда на Вику. На Вике задерживались. Ощупывали, оценивали. Аська крикнула из-за двери визгливо: — Виктория! Посылай ты этого мудозвона в задницу! Вытащи меня и пошли отсюдова к херам! Сигизмунд спросил Вику, явно невовремя: — Кстати, а как ты с ними по-вандальски разговариваешь? Вика явно теряла терпение: — Я разговариваю с ними по-древнеисландски. А эти ублюдки еще произношение мне поправляют. И грамматику. — Ты можешь его попросить отойти? Жалко тебе? Сигизмунд еще раз прокрутил в голове все имеющиеся факты. В доме наличествуют три вандала. Из них один — его шурин, второй дружок шурина. А третий — раб дружка шурина. Теперь, стало быть, Сигизмунд тоже обзавелся шурином — на зависть Федору. Мелькнула некстати мысль: а если Вамбу да на федоровского шурина натравить — кто мудаковатее окажется? — Виктория, — как можно более проникновенно заговорил Сигизмунд, — клянусь, я тебе все объясню. Ты что, не понимаешь — мне Аську вызволить надо? Не разбираюсь я в ихних играх. Как твои древние исландцы в таких случаях поступают? — Я не медиевист, — холодно процедила Виктория, — я филолог. Она посмотрела на скалкса и вдруг с размаху пнула его ногой. Скалкс Дидис уважительно осклабился. Пинок Виктории был для него как укус комара. Видимо, оценил не результат, а участие. — Шевели задницей, ублюдок! — рявкнула Вика. — Вали отседова! — Так их, Вика! — бесновалась за дверью Аська. — Пни там Моржа! У, рыло! Ненавижу! — Виктория, — взорвался Сигизмунд, — ты владеешь второй сигнальной системой? Скажи ему, чтобы шел спать! К Вавиле! Виктория коротко пролаяла что-то. Скалкс протянул нечто, что можно было понять как “давно бы так…”, отлепился от двери, поднялся и двинулся по коридору к гостиной. Тотчас же дверь распахнулась, и из “светелки”, как чертик на пружинке, вылетела Аська. Она была очень красна. — Ну ты, Морж, жлобяра! — прошипела она. — Ни минуты здесь не останусь! И чтоб не звонил мне! Знать тебя, говно, не хочу! Собирайся, Виктория! Сигизмунд поймал Аську, которая рванулась было прочь. Аська сопротивлялась отчаянно, но была побеждена и оттеснена обратно в “светелку”. Сигизмунд силой усадил ее на тахту. Кивнул Виктории: — Садись. Вика села с отсутствующим видом. — Дай сигарету. Задымила. Сигизмунд предложил и Аське, но та отвернулась. Поглядывала на курящую Вику, явно злясь. Сигизмунд заложил руки за спину, прошелся по “светелке”, как Ильич по кабинету, остановился и произнес: — В общем, девки, такие дела… * * * …Да, вот как оно обернулось. Была девушка, Лантхильда. Тайна с ней была связана. Любовь — не побоимся этого слова. Как страдал, когда она исчезла! Как метался, искал, обламывался. Потом выяснил — отчего появилась, отчего исчезла. Сказали, что не вернется. Но все равно — ждал, надеялся. Любовь ведь!.. И вот свершилось… гм… чудо. Вместо девушки — три здоровенных облома, что дрыхнут сейчас в гостиной. Вандалы, понимаешь ли. Это тебе не подкидыш в пеленке, в приют не снесешь. И не назойливые родственники из провинции, в провинцию обратно их не ушлешь. Куда их усылать прикажете? На реку Быстротечную? Анахрон работает через пень-колоду. И вообще базовый блок — на самостийной Украине. Для чего, спрашивается, с Натальей разводился? Свобо-оды захотел. Кушай теперь свободу столовыми ложками. Дели теперь потом политую жилплощадь — и с кем? С вандалами. Они у слоников живо хоботы поотбивают… Их же до сих пор за вандализм только и помнят. Такие мысли мучительно и бессвязно обуревали Сигизмунда, пока он излагал сестрицам краткий курс истории Анахрона. Те слушали: Аська — разинув рот, Виктория — с непроницаемым лицом. Когда Морж завершил повествование, легковерная и чувствительная Аська, забыв свою былую обиду, запричитала: — Ой, Моржик, ой, бедненький, как же ты крышей-то не поехал? Такую тайнищу в себе носил лютую! За ней сам страшный Берия охотился, а ты сберег! Тебя опасности подстерегают!… Ой, Моржик, а вдруг тебя убьют…Слушай, может, тебе у меня теперь вписаться? Мы тебя загримируем. Парик там, бакенбарды… Родная мать не узнает. Виктория, молчавшая все это время, вдруг тряхнула головой и сказала: — Нет. Не могу поверить. Где доказательства? Сигизмунд устало потер глаза. Поднял голову. И вдруг уткнулся взором в странную вещь. Не сразу даже понял, что это такое. С люстры свисала петля, сделанная из бельевой веревки. — А это еще что? — Это, — гордо поведала Аська, — я вешаться хотела. В последний миг передумала. Чудо спасло! — Итак, — сказала Вика, докурив третью сигарету. — Резюмируем. Твой дед, товарищ Стрыйковский, сталинский прихвостень и создатель ГУЛАГа, построил адского монстра. Потом состряпал комплот и с тем почил. Боевой товарищ дедушки, мирный пенсионер-заговорщик, шантажом и угрозами вовлек тебя в дедушкин заговор, и теперь ты влип по уши. Так? — Так, — мрачно согласился Сигизмунд. — Что собираешься делать? Отдавать свою квартиру вандалам? А вдруг их сюда целое племя принесет? — Запросто, — поддакнула Аська. У нее загорелись глаза. — Надо, Морж, идти в ментовку и каяться. У меня тут было тяжелый период, я каждый день ходила к батюшке в церковь и каялась, каялась… во всем каялась. О чем вспомню, в том и… — Да нет, какая тут ментовка, — сказал Сигизмунд. — Слушай, Виктория, — вдруг насторожилась Аська, — а что, если он нас с тобой парит? — Не парит. Попроси, он тебе доказательства покажет. — Своди нас лучше в Анахрон, Морж. Ну своди, чего тебе стоит? Там что, пещера Лихтвейса, да? Там есть озеро? — Колодец. А в колодце злой Горлум. — Да, — задумчиво сказала Вика, — про ментов лучше забыть. Никто нам не поможет. Против призрака коммунизма не попрешь. Сигизмунд чувствовал, что засыпает. Усталость брала свое. Аська ткнула его твердым кулачком в плечо. — Ты, Морж, главное — не ссы. И ни в чем не сознавайся. А если менты тебе подземным Анахроном тыкать начнут с отпечатками — говори, будто случайно нашел. Или еще лучше — кричи, мол, они сами же тебе его и подбросили! Меня раз с марь-иванной взяли, так я… Вика вдруг проговорила что-то на вандальском языке. Сигизмунд устало посмотрел на нее. Вика хмыкнула. — Я сказала: утро вечера мудренее, по утрам могучий юноша-вождь Сигизмунд Борисович не такой бесноватый. * * * Аська заявила, что сигизмундов флэт надобно освобождать, ибо от пипла на флэту не продохнуть. И вообще ей, Аське, выспаться бы надо. А то завтра на репетиции день-деньской прыгать-плясать. Сестрицы двинулись к выходу, стали возиться с шубами и сапогами. — Куда? Простудитесь! — вскинулся Сигизмунд. Вот еще не хватало… — Погодите, хоть на машине вас отвезу. Вышли во двор. Аська вдруг повернулась к Сигизмунду и сказала ему вполголоса: — Знаешь, Морж, это все-таки твои родственники. Попробуй не смотреть на них как на врагов. Они ничего мужики… Славные. Человеку, Морж, нужна надежная опора в этом качающемся мире. Случаются у Аськи такие всплески человечности. Всякий раз они вызывали у Сигизмунда удивительно теплые чувства. В гараже пахло. Несильно, но однозначно. Ошибиться невозможно. Ощутимо несло падалью. С чего бы это? Когда с Вавилой заходили, вроде бы, попахивало, но тогда Сигизмунд не придал этому значения. Сейчас запашок стал, вроде бы, сильнее. Ох какие неприятные мысли кольнули Сигизмунда! Аська всунулась в гараж, потянула носом. — Что у тебя там, Морж? Чем у тебя воняет? — Я же вам растолковывал. Это дедова сигнализация. Так, Асенька, пахнет тайна, — ответил Сигизмунд. — Сдох кто-то, что ли? — Скорее, народился… Поехали. Всю дорогу они молчали, девицы кемарили, Сигизмунд пытался не спать. Один раз стукнулся лбом о руль — заснул-таки. Потребовал, чтоб Аська пела. Полусонная Аська спросила: — У тебя в машине магнитофон есть? — А что? — Он техника, он спать не хочет… И сунула Сигизмунду кассету, вынув ее из кармана. — На, Морж, просветишься заодно… За окнами проплывал ледяной заснеженный город, подсвеченный мертвенным сиянием фонарей. Из динамиков, до предела заполняя узкое пространство салона, сквозь отвратительное качество записи, рвался голос — неблагозвучный, утробный. От лихого ума — лишь сума да тюрьма. От лихой головы — лишь канавы и рвы. От красивой души — только струпья и вши. От вселенской любви — только морда в крови… Одновременно завораживал и раздражал контраст между интеллектуализмом текстов и исполнением, откровенно бьющим ниже пояса. И это было, пожалуй, сильно. От бесплодных идей — до бесплотных гостей… [ 2 ] Аська вдруг зашевелилась на заднем сиденье. — А в тему, Морж, а? Ты не спи, не спи. Угробишься. Ну что, нравится тебе Янка? Сигизмунду Янка не понравилась. На всякий случай сказал неопределенно: — Ну… Аська засмеялась, стряхивая с себя сон. — Она с первого раза никому не нравится. А потом приколешься — не оторваться… * * * У подъезда Сигизмунд потянулся через сиденье, неловко обнял Вику. — Зайдешь еще до отъезда? — спросил он. — Так простились уж, — сказала Вика. И добавила с нарочитым акцентом: — Долгие проводы… Как это вы, русские, говорите? Засмеялась и вышла из машины. Хлопнула дверь подъезда. Сигизмунд постоял еще немного. Потом поехал назад. * * * Четыре часа утра. Рассветет нескоро. Город уже заснул и еще не проснулся — стоял мертвый час “между волком и собакой”. Сигизмунд гнал машину по пустынным улицам, а в голове бешено вертелись мысли. В конце концов, мы так не договаривались! Что же получается? Хорошо было деду. Ему хоть целое племя сюда депортируй — на него все государство работало, того не ведая. А ему, Сигизмунду, что делать? Что ж теперь, до конца дней горбатиться, чтобы четырех вандалов в Питере “натурализировать”? Паспорта им купить, квартиры… Они же, подлецы, еще женятся, небось… Мужики-то молодые, здоровые… Мысль вернулась к запаху в гараже. Неспроста там амбре усилилось, ох неспроста!.. Может, конечно, перенос раба таким образом сказывается… А вдруг нет? А вдруг в приемнике еще кто-то сидит? Может, там целый взвод каких-нибудь… Вавил? От этой мысли Сигизмунду аж дурно стало. Экспе'имент, това'ищи, удался! * * * Открывал гараж с опаской. Запах оставался, хотя никаких других признаков вандальского взвода не наблюдалось. Ладно, подождут. Надо бы хоть пару часов поспать. Сигизмунд вошел в квартиру. Там застоялся чужой тяжелый дух. Кобель пребывал в крайнем возбуждении. С точки зрения пса, гости источали на редкость соблазнительные запахи. Вообще, у кобеля имелась масса новых впечатлений, и он рвался поделиться ими с хозяином. Сигизмунд отпихнул пса, выбросил из головы все мысли и направился в комнату. Лег, накрылся с головой одеялом и мгновенно заснул. Глава одиннадцатая Сигизмунд решил так: пусть гараж от вони хоть треснет, но не полезет он, Сигизмунд, больше ни в какой Анахрон. И потому провел день в относительной идиллии с Вамбой и Вавилой. Посмотрели по ого фильм “Конан-варвар”. Вандалы сперва хмурились, вникали, потом, вникнув, оглушительно ржали. Охотно пугались чудовищ. Фильм им очень понравился. Особенно эпизод, когда Конан ударил кулаком верблюда, и верблюд упал. По просьбе благодарных зрителей Сигизмунд прокрутил эпизод восемь раз. Ну, что еще? Посмотрели “Конана” вторично. Вамба упросил. Мол, вникнуть ему нужно во всех продробностях. У себя в селе рассказать. Лиутара, сына Эрзариха, подивить. Лиутар — это их военный вождь. Вавила вторично “Конана” не смотрел — он в это время спал. Проснувшись же, предложил Сигизмунду сыграть в кости. Сигизмунд в кости играть не умел, но вандалы быстро его обучили. Правила оказались нехитрые. Сигизмунд сперва злился. Время бездарно проводить не любил. Но потом неожиданно втянулся — больно уж азартной оказалась игра. Проиграл шесть пуговиц с дедовского мундира. Потом отыгрался. Выиграл у Вавилы “пацифик”. Кстати, оказалось — не пацифик, а одна воинская руна. Во время игры вандалы страшно переживали, как дети, от неудач чуть не плакали, зато при выигрыше бурно ликовали. Потом Сигизмунд опять проигрался в пух и прах. Играли в этот раз не на вещь — Вавила настоял, чтобы играть на прогулку в гизарнис карахо. Сигизмунд полностью вошел в роль. Орал, возмущался, хватал Вавилу за грудки, требовал независимой экспертизы игральных костей, угрожал арбитражным судом. Вавила неприкрыто злорадствовал. Но делать нечего: игорный долг — долг чести. Раба Дидиса дома оставили — и на том спасибо. Вышли. Был уже вечер. Где-то в синих сумерках медовым голосом кликала своего пуделька соседка, Софья Петровна. Хорошо еще, что вандалов в национальном костюме не наблюдала. Все-таки стемнело. В гараже стояла нестерпимая вонь. Вандалы сунулись, носами потянули. Вамба осведомился: отчего, мол, друг Сигисмундс, у тебя тут такой запах? Не от карахо ли воняет? Не сдохла ли карахо? Проверить бы надобно. Чем ты ее вчера кормил? У нас в селе был один человек, именем Гундерих, у него лошадь в сене мышиное гнездо съела и подохла. А дело было жарким днем, и вот наутро приходит Гундерих к своей лошади, а она… Но Сигизмунд сказал, что это не карахо подохла. С карахо все в порядке. Это иное. Вавила разговор охотно поддержал. Когда голову врагу отрубишь, поведал Вавила, помогая себе зверской мимикой и оживленной жестикуляцией, надлежит ее высушить как следует. И просолить. И тогда уже можно на поясе носить, как пристало, а то и к воротам прибить. Поначалу-то, конечно, пованивает голова. А у тебя, друг Сигисмундс, чую, много голов тут припасено. Ты опять, небось, с нами шутки шутишь. Ха-ха! И сняты они недавно. Где же битва столь славная случилась? И чьи то головы? Сигизмунд молча вывел машину. Распахнул дверцу, пригласил гостюшек садиться. Подсознательно Сигизмунд хотел попасть в облаву. Пусть бы остановили корыстолюбивые гаишники, допросили, потребовали документы. Не обнаружив документов, арестовали бы. Пусть все выйдет на чистую воду и сгорит огнем, но только пусть его, Сигизмунда, от вандалов избавят! НАВСЕГДА.

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю