Текст книги "Симон Петлюра"

Автор книги: Виктор Савченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Этот большевистский ультиматум остался без ответа и вопрос о «войне и мире» завис в воздухе. Политики Рады уже было обрадовались «забывчивости» Кремля... Но Ленин не забывал об Украине, просто было принято решение подготавливать военную акцию в глубочайшей тайне... Для «удобства» вторгающейся армии и «молодой» советской дипломатии необходимо было начать войну без объявления войны.

Появление первого ультиматума было «приурочено» к открытию Всеукраинского съезда Советов. От ультиматума ленинский СНК ожидал определенного агитационного эффекта. Но получилось скорее обратное... Даже местные большевики стыдливо оправдывали содержание ультиматума «непониманием» местных украинских проблем «питерскими» руководителями.

Дело было даже не в ультиматуме, а в съезде Советов. После провала вооруженного восстания у большевиков оставалась надежда на мирное «перетекание власти» – путем провозглашения недоверия Центральной Раде Всеукраинским съездом Советов. Но и с этим съездом местные большевики опростоволосились. И опять их переиграл Петлюра...

После событий ночи 30 ноября Петлюра оказался самым влиятельным и популярным государственным лидером УНР. Его авторитет, его, как сейчас сказали бы, харизма уже подавляли путаных, вялых и нерешительных Винниченко и Грушевского. Из «тихого» министра он превратился в самостоятельного политика, в центр притяжения различных политических сил. Сплоченная каста офицеров, возможно, уже увидела в Петлюре будущего военного диктатора; «правым» – федералистским и «самостийныцким» кругам – он импонировал своими решительными действиями, направленными против большевиков. Да и сам Петлюра, почувствовав свою силу, стремился переиграть противников. Он как никто другой знал о слабости власти и о серьезной опасности большевистского подполья. Разоружив киевских большевиков, он ожидал продолжения борьбы в иных формах. Именно Петлюра потребовал от правительства принять меры к предупреждению возможного большевистского переворота под маркой «мирных народных» решений съезда Советов.

Всеукраинский съезд Советов готовили «изобретательные» большевики, и они постарались разработать квоты делегирования так, чтобы гарантировать себе полную победу на съезде и «законным» образом, путем народного волеизъявления, отстранить Центральную Раду. Хотя съезд и назывался съездом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, украинское крестьянство, составлявшее до 80% всего населения Украины, и солдатские массы «украинизованных» частей стараниями большевиков практически отстранялись от решения судеб Украины.

Петлюра и руководство «Селянской спилки» решили принять незамедлительные контрмеры и наравне с рабочими с востока и юга Украины направили на съезд украинских крестьян и солдат.

Во время открытия съезда Петлюра «сконцентрировал» в Киеве, «на непредвиденный случай», значительные военные силы, а также приказал верным военным «украинизованным» соединениям прислать на съезд своих делегатов.

Съезд проходил в здании киевского Купеческого собрания 4—6 декабря 1917 года и собрал около двух тысяч делегатов. Победа Петлюры, да и всей Центральной Рады, состояла в том, что оперативно на съезд прибыли (без приглашения большевистского оргкомитета) 670 делегатов от «Селянской спилки» и 905 делегатов от украинского войска. Они просто подавили большевиков своей численностью, силой захватили помещения мандатной комиссии и сами выписали себе мандаты делегатов. Это было «революционное насилие» в ответ на «революционную несправедливость».

После этого делегаты-большевики оказались в «подавляемом» меньшинстве. Они могли полностью рассчитывать только на 125 голосов делегатов съезда, которые представляли 49 советов из более чем 300 советов по всей Украине. Этому меньшинству большинство съезда не позволило даже говорить, определив их в «немецкие шпионы». Поняв, что битва изначально проиграна, большевики ушли со съезда, отказавшись признать представительство съезда и заявив, что съезд превратился в митинг, а новое делегирование – фальсификация и подтасовка.

Петлюра же праздновал вторую свою громкую победу... Он предрекал на съездовском заседании 5 декабря: «На нас готовится поход! Мы ощутили, что нам, украинским демократам, в спину кто-то готовит нож... Большевики концентрируют свое войско для разгрома Украинской республики... Первые эшелоны из Гомеля подходят к Бахмачу (крик из зала «Правду!»). Правду! У меня документы на руках!»

Вскоре на заседании Малой Рады Петлюра заявит, что «ультиматум лишь начало агрессивных действий против нас... мы будем только отбиваться, но твердо и решительно...»

Действительно, в районе Брянск—Белгород на границе с УНР большевики еще с конца ноября 1917 года собирали крупные военные силы. Минский отряд большевика Берзина уже двигался по железной дороге к Харькову... Правда, основная цель у них была иная – борьба с мятежным Доном.

Именно в дни проведения съезда произошел первый вооруженный конфликт с советскими частями. Войска, верные Центральной Раде, отказались пропускать через узловую железнодорожную станцию Бахмач отряд Берзина (3 полка и артдивизион), который надеялся «проскочить» через украинскую территорию и ударить в тыл «белоказакам». Натолкнувшись на решительное сопротивление, «красные» вынуждены были повернуть обратно...

Окрыленные недавними победами над большевиками, Винниченко и Грушевский, забыв свою извечную осторожность, призвали готовиться к обороне против «нашествия» большевистских войск. Всеукраинский съезд Советов практически единогласно (после ухода со съезда большевиков) поддержал политику Центральной Рады и вынес резолюцию: считать ультиматум СНК покушением на Украинскую республику. Съезд так же решил приложить все усилия, чтобы не допустить войны между Украиной и Россией. Решительные заявления и действия лидеров Центральной Рады подстегивались постоянными слухами о том, что большевики «долго у власти не продержатся», и намеками французских эмиссаров на помощь Антанты в случае вооруженного конфликта.

26 ноября Петлюра принял французских и английских представителей. Французский посол в России Жорж Нуланс со своей стороны заявил, что Франция будет помогать УНР в создании украинских вооруженных сил.

До Октябрьской революции французские представители считали, что в Киеве засела «банда фанатиков без всякого влияния, что разрушают государственность в интересах Германии». С ноября 1917-го представители Антанты стали проявлять открытые «союзнические чувства» к Украине.

Уже в первых числах декабря 1917 года «красный» главком Крыленко обратился к солдатам-фронтовикам с заявлением о том, что ленинский СНК будет бороться «за независимую Украинскую республику... где власть будет в руках Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Это стало первой декларацией будущей войны. Крыленко приказывал: «...украинизацию предписываю прекратить везде и безоговорочно». С «Радой», по мнению Крыленко, нужно было решительно покончить: «...снять войска с фронта, захватить железнодорожные станции и разгромить контрреволюционное гнездо». Во исполнение приказов Крыленко на Смоленщине и в Белоруссии было разоружено до шести тысяч «украинизованных» солдат, двигавшихся по приказу Петлюры на Украину.

В ответ на демарши «красных» Петлюра приказал украинским частям Северного фронта, которые стояли у Царского Села, организовать борьбу против большевиков у стен самого Петрограда – блокировать, остановить советские Отряды, двигающиеся на Украину. Это был фантастический приказ, ведь «украинизованные» войска под Петроградом были разобщены и малочисленны и не могли оказать серьезного сопротивления красным. Тогда же появилось воззвание Петлюры к воинам-украинцам, требовавшее не выполнять приказов ленинского СНК. Эти приказы подстегивали советское правительство к решительным действиям против «украинских мятежников».

Однако ленинское правительство прежде всего беспокоила активная «внешнеполитическая» деятельность Центральной Рады по формированию нового общероссийского федерального центра власти, возможность создания альтернативного Всероссийского правительства – центра борьбы против «октябрьских» комиссаров в Киеве, как в «матери городов русских», возможность переноса Всероссийского Учредительного собрания в Киев. Исторически и политически Киев подходил для роли новой столицы антибольшевистской демократической федерации. К тому же Центральная Рада уже начала переговоры с федеральным правительством Дона. Это антибольшевистское правительство провозгласило Область Войска Донского независимой от СНК территорией, а казачьи отряды уже разогнали на Дону советы и перешли к террору против большевиков. В конце ноября 1917 года Центральная Рада обратилась к представителям правительств казачьих автономий: Дона, Кубани, Урала, к правительствам Молдавии, Башкирии, Крыма, Кавказа, Сибири, предлагая им вступить в переговоры о создании будущего федерального центра России. 5 декабря 1917 года в ответ на ультиматум СНК руководство Украинской республики направило ноту всем федеративным правительствам России, призвав ускорить создание Всероссийской федеративной республики.

В свою очередь, ленинский СНК на своем заседании 5 декабря 1917 года постановил «считать Раду в состоянии войны с нами», хотя это решение сохранялось еще больше месяца в глубокой тайне. В этот же день большевик Владимир Антонов-Овсеенко был назначен главкомом войск

«для борьбы против Центральной Рады и Каледина», а у границ с УНР стали концентрироваться «красные» войска. Одновременно командующего Украинским фронтом генерала Щербачева и его штаб «красные» комиссары объявили «вне закона».

Уже 6 декабря большевикам (лидер – Евгения Бош) удалось сагитировать солдат 2-го гвардейского корпуса на новый поход с фронта то ли на Киев, то ли на Ростов... Однако восставшие неизвестно против кого солдаты смогли дойти с боями только до станции Шепетовка. Тогда же части Отдельной и 11-й армий под руководством большевика Чудновского также направились с фронта (из района Проскурова) на Шепетовку. Этой группе повезло больше – мятежные солдаты смогли занять Шепетовку и Жмеринку, но развить наступление на Киев уже были не в состоянии. Большинство самодемобилизованных солдат разбежались по домам или «растворились» в украинской провинции. Солдатские группы, которые еще вчера на митингах ратовали за «мировую революцию», в декабре 1917 года превратились в банды мародеров, которые, двигаясь с фронта на восток, грабили и убивали.

В начале декабря солдатская вольница лишилась своего руководящего ядра: по приказу Петлюры и генерала Щербачева были арестованы большевистские ревкомы Румынского и Юго-Западного фронтов, штабы нескольких армий, где «царствовали» большевики. Украинский корпус Скоропадского и отряды «Вольных казаков» достаточно легко разоружили эшелоны «подозрительных» солдат в районе станций Козятин—Белая Церковь.

С 6 декабря 1917 года в Харьков начали просачиваться «красные» отряды из России. Именно Харьков избрал Ленин базой для наступления против «белоказаков»,и «петлюровцев».

10 декабря Петлюра обратился к Крыленко с протестом против арестов украинских солдатских советов. Петлюра ультимативно потребовал в течение 36 часов освободить арестованных украинских военных, в противном случае обещая «ответить на насилие» СНК.

Тогда же до Петлюры дошла перехваченная радиотелеграмма, в которой Крыленко откровенничал: «Вскоре мы будем иметь возможность взяться за этих панов... Перемирие (9 декабря было подписано перемирие с немцами. – B.C.) подписано на целый месяц, а поэтому мы можем взять целую армию и посмотрим, что будут делать такие паны, как Петлюра».

Именно на Петлюру как на «главного врага революции» повсеместно указывали большевики. По их мнению, именно он «решил пропустить казаков на Дон и стал союзником донской контрреволюции», именно он «разоружил советские войска», он и только он «развалил общий фронт, приказав украинцам немедленно двигаться на родину».

После начала крупномасштабной войны войск Советов против донских казаков Центральная Рада автоматически оказалась в союзе с врагами СНК. Несмотря на заявления Центральной Рады о своем «нейтралитете», Петроград обвинил ее в «тайных переговорах» с контрреволюционным генералом Калединым.

В начале декабря 1917 года (очевидно, уже после 5 декабря) обостряется «личный» конфликт Винниченко и Петлюры, который уже через месяц приведет к фатальным последствиям для Украинской республики.

Винниченко считал, что только Петлюра был виновен в опасном конфликте с ленинским СНК и что его отставка с поста военного министра позволит избежать войны между Украинской республикой и Советской Россией. Свою личную неприязнь к Петлюре как к политическому конкуренту Винниченко облекал в политические формы, что приводило к эволюции позиций Винниченко «влево», а позиций Петлюры «вправо» от «генеральной линии» украинской социал-демократии. И это относилось не только к партии эсдеков... Винниченко умел находить общий язык с украинскими эсерами, а Петлюра уже мог Опереться на «самостийныкив» и федералистов. В руководстве республикой стал намечаться личностно-политический разлом...

Винниченко считал необходимым присоединиться к постановлению ЦК партии украинских эсдеков о замене Профессиональной армии народной милицией. Ему идея о ликвидации армии импонировала тем, что ее реализация значительно ослабляла бы позицию Петлюры. Петлюра

же отстаивал сохранение и укрепление регулярных военных частей, ратовал за большую армию, способную сражаться на германском и большевистском фронтах. Именно боеспособная армия обещала Петлюре лидирующее положение в республике.

Петлюра боролся и за сохранение принципа единоначалия в армии, за сохранение в новой украинской армии старых офицеров... Винниченко же и по этому вопросу был против Петлюры. Премьер обвинял своего министра в «антидемократизме», связи с реакционным офицерством, «уступках военщине». Атеиста Винниченко раздражали и многочисленные церковные молебны по случаю государственных торжеств, проводившиеся по личной инициативе Петлюры.

Премьер пытался активно вмешиваться в дела военного министерства, назначать на важные посты своих людей. Но Петлюра, рассматривая такие действия как посягательство на свои функции, стремился не дать Винниченко укрепиться в военном министерстве.

После ликвидации опасности большевистского переворота в Киеве конфликт двух лидеров возродился с новой силой из-за дивизий сердюков, которые формировались под личным контролем Петлюры и Павленко. 20 ноября 1917 года из ряда «украинизованных» частей стали формироваться три профессиональные, элитные дивизии. В этих дивизиях ликвидировались солдатские комитеты, была введена строгая дисциплина, офицерское единоначалие... Петлюра утвердил оригинальный проект формы сердюков, они отличалась от других украинских формирований наличием высоких папах с длинными красными шлыками. Солдаты дивизии получали хороший «харч» и определенную плату за службу...

Это был зародыш новой профессиональной армии, которая могла защитить УНР в будущем. В сердюцкое формирование (как 3-я сердюцкая конная дивизия) были записаны остатки 9-й конной дивизии (уланские, гусарские, драгунские отряды) генерал-майора А. Ревишина. Винниченко видел в сердюцких дивизиях, и особенно в 3-й конной дивизии, реакционную силу, которая способна свергнуть «революционную власть Центральной Рады».

Украинские социалисты не зря подозревали Петлюру в «офицерских симпатиях» и «правом» уклоне. Несколько позже Петлюра, как сообщает В. Шульгин, при посредничестве С. Моркотуна стремился «организовать» многочисленных русских офицеров для защиты Украинской республики. Именно Моркотун свидетельствует о том, что Петлюра готов был в конце 1917 года даже порвать «с большевизмом Винниченко и с австрофильством Грушевского», утверждая, что «имеет только двух врагов – немцев и большевиков и только одного друга – Россию».

Петлюра фактически разрешил выезд с Украины вооруженным российским казакам, офицерам, юнкерам —

«на Дон! К Корнилову! К Каледину!» Владимир Антонов-Овсеенко писал: «Через Полтаву и дальше на Лозовую шло густое движение казачьих эшелонов... Надо было во что бы то ни стало преградить поскорее этот поток».

Более того, Петлюра взял на себя функции министра иностранных дел и вел тайные телефонные переговоры с генералом Калединым и добился от него разрешения на переезд «украинизованых» частей с Дона на Украину.

Винниченко через контролируемую им киевскую «Робитнычу газэту» («Рабочую газету»), начал компанию против сердюцких дивизий, которая прежде всего метила в Петлюру. Эта газета сравнивала сердюков с «белой гвардией», писала, что образование подобных дивизий – «затея буржуазных кругов общества или их прихвостней, и поэтому вся демократия должна объявить этим буржуазным намерениям самую решительную борьбу».

Следующим конфликтом Петлюра—Винниченко стал спор из-за донских казачьих частей. Петлюра утверждал, что порывать связи с российскими казаками «нам не выгодно», а Винниченко стал настаивать на немедленном разоружении казачьих эшелонов, шедших по Украине на Дон, Урал, Кубань, Терек. Проигнорировав мнение премьера, Петлюра сумел организовать «свою временную фракцию» среди секретарей-«министров» и благодаря этому добился решения пропускать казачьи эшелоны через Украину.

В поддержку Винниченко против Петлюры выступили Шаповал и Грушевский, заявляя, что Петлюра «ничего не сделал в военном вопросе», хотя именно Грушевский, Шаповал и Винниченко ратовали за «народную милицию» и постоянно препятствовали формированию украинской армии.

Но Петлюра был не единственным «кандидатом в наполеоны», от которого Винниченко и Грушевский ожидали военного переворота. Еще с середины ноября 1917 года руководство республики считало, что на такой поступок способен и генерал-лейтенант Павел Скоропадский – командующий Первым украинским корпусом. Скоропадский открыто выражал свое недовольство руководством республики и «революционными реформами». Он действительно готовил переворот, и шагом к его реализации стало его избрание атаманом «Вольного казачества», которое располагало к этому времени почти 40 тысячами бойцов-добровольцев. Вместе с частями верного Скоропадскому корпуса против Центральной Рады могли выступить до 70 тысяч вооруженных людей. Этого числа было вполне достаточно, чтобы успешно провести свержение Центральной Рады.

Справка: «Вольное казачество» – добровольные военно-милицейские вооруженные формирования, созданные в селах и городах Центральной Украины весной—летом 1917 г. на основе самоорганизации, выборности командиров, независимости от государственных институтов для борьбы за независимость Украины. Использовалось как милиция против мародеров и бандитов.

Военные столкновения «Вольных казаков» с войсками Центральной Рады уже наблюдались во время попыток разоружить отряды «Вольных казаков». Казачья фронда грозила реальной опасностью для киевских политиков еще и потому, что значительные силы «Вольных казаков» находились у самого Киева, в районе Белой Церкви и Канева. Скоропадский начал разрабатывать совместно с офицерами корпуса план похода на Киев после того, как на съезде «Вольного казачества» прозвучало требование немедленно провозгласить полную независимость государства Украина и «призвать» к власти диктатора – гетмана.

Реализации плана похода на Киев мог способствовать приказ Петлюры о мобилизации «Вольного казачества» по всей Украине. Именно этим приказом воспользовались заговорщики; 8 декабря 1917 года «Вольные казаки» двинулись на Киев; уже был написан манифест гетмана к народу о формировании новой власти. Но в последний момент Скоропадский отказался от проведения переворота. Какова была роль Петлюры в этих событиях? Тут мы входим в зыбкую область догадок и предположений...

ГЛАВА 7 ОТСТАВНОЙ МИНИСТР 13 декабря 1917 г.—13 января 1918 г.

Популярность Петлюры достигла своего апогея к середине декабря 1917 года. Винниченко, считавший себя «правителем» Украины и ее «судьбой», косился на Петлюру, видя в нем главную опасность для своего премьерства. Этим двум лидерам было уже давно тесно в одном министерском кабинете и в одной партии. А тут еще провал в организации обороны страны привел к поиску «виноватых», и зашаталось под Симоном Петлюрой кресло военного секретаря-министра.

В чем только в этот момент не обвинял премьер Петлюру: и в «реакционности», и в «стремлении к личной военной диктатуре» на «манер Наполеона», и в «игнорировании политики Центральной Рады», и в «стремлении к популярности и культу», и в «неспособности провести «украинизованные» войска с других фронтов на Украину»...

По прошествии двух с половиной лет, уже после разгрома Украинской республики, премьер Винниченко в своих воспоминаниях каялся в том, что в декабре 1917 года сместил со своего поста Петлюру.

«Не видя, не желая видеть действительных причин наших неуспехов, наши руководящие партии стали искать их в персоналиях. Гнев пал на генерального секретаря военных дел С. Петлюру. Социал-демократическая фракция Центральной Рады подвергла его деятельность суровой критике. Его обвиняли и в любви к парадам, и в любви к внешним эффектам, в неспособности к организаторской работе, в необразованности в военных делах, в метаниях и саморекламе... Однако понятно, что обвинение будто бы Петлюра наиболее виноват в наших неудачах, не является справедливым... Когда б на месте С. Петлюры был самый гениальный человек, он так же не смог бы ничего сделать потому, что переломить наши неудачи было не под силу одному человеку. И это подтвердилось очень хорошо, когда социал-демократическая фракция отозвала из правительства С. Петлюру... Не в личностях было дело. Если бы ожил Александр Македонский или Наполеон и захотел помочь Центральной Раде и Генеральному секретариату, то и это не помогло бы...».

Так писал Винниченко, все еще оставаясь непримиримым врагом Петлюры!

Главный козырь Винниченко – обвинение Петлюры в том, что своими резкими, необдуманными действиями последний практически спровоцировал военный конфликт между УНР и Советской Россией. В этом обвинении были свои резоны, но надо отметить, что вовсе не единоличные действия Петлюры привели к военно-политическому столкновению между РСФСР и УНР. Конфликт между большевиками и сепаратистской Центральной Радой коренился в идеологических, социально-политических, экономических, исторических противоречиях, был неизбежен, даже если бы на месте Петлюры был осторожный социалист Винниченнко, желавший любыми уступками задобрить Советскую власть.

Ведь Винниченко еще в середине декабря 1917 года заявлял, что главная опасность для Украины кроется не в претензиях ленинского СНК, а в попытках реставрации царизма, и нужно уже сейчас готовиться «к борьбе с этим злом». В отношениях с Советской Россией он предлагал любыми путями избегать кровопролития и ограничиться направлением в Петроград ультиматума с требованием ответа «воюет Советская Россия против Украины или нет». Но Советская Россия не хотела видеть дружески протянутой руки. Центральная Рада была провозглашена скопищем буржуев, контрреволюционеров, предателей, националистов и врагов пролетариата.

Совершенно разные позиции были у однопартийцев Винниченко и Петлюры и по отношению к союзу с казачьим правительством Войска Донского. Так, премьер Винниченко видел в донских казаках «темную, политически и социально слаборазвитую» силу, что «слушается своих генералов». Премьер заявил: «Украина будет лучше воевать с Доном, чем его поддерживать... там (на Дону. – B.C.) реакция, с которой нам придется бороться».

Петлюра же в казачьих частях, на фронте и в тылу надеялся обрести опору в борьбе с большевиками и фактор политической стабильности. Он считал, что донские казаки еще в состоянии выставить 250-тысячную армию и союз с казаками просто необходим УНР как реальная сила сдерживания большевиков, как сила, контролирующая угольные районы и патронные заводы. А уголь и патроны были необходимы для обороны Украины. К тому же казачьи лидеры рекомендовали донским казакам на Украине поддерживать УНР и оказывать ей помощь в борьбе против большевиков. Центральная Рада, проводя политику формирования «свободной федерации народов» бывшей Российской империи, не могла не поддерживать федерализма казацких территорий Дона, Кубани, Терека...

Премьер, угрожая отставкой Петлюре, вынудил его отстранить от должности командующего Киевским военным округом своего единомышленника и свою главную «военную опору» – Виктора Павленко – как «реакционного офицера» и заменить его штабс-капитаном социалистом Николаем Шинкарем. Такое назначение выбивало почву из-под ног Петлюры, так как он уже не мог опереться на серьезную военную силу в столице. За ним уже не стояли штыки верных сердюков.

В тот же день в некоторых «левых» киевских газетах была опубликована статья Сталина «К украинцам тыла и фронта», в которой большевистский лидер прямо указывал на Петлюру как на виновника конфликта между УНР и Советской Россией. Сталин писал, что Петлюра разваливал фронт, «став созывать в своих приказах на Украину все украинские части с фронтов», что по приказу Петлюры «советские войска» в Киеве подверглись нападению и были разоружены, что Петлюра приказал не пропускать через Украину «революционные отряды против Каледина». Практически Сталин намекал политикам Центральной Рады на то, что для сохранения мира с Советской Россией надо избавиться от воинственного Петлюры.

К пятнадцатому декабря киевским политикам стало ясно, что главной угрозой для существования власти Центральной Рады стали события в Харькове. Во-первых, в Харькове с начала декабря, нарушая провозглашенную месяц назад самостоятельность Украины, стали концентрироваться без всякого согласия на то Центральной Рады разнообразные советские войска из «красной» России. Сначала было заявлено, что приход этих войск вызван только необходимостью продвижения по украинской железной дороге войск Советов, направляющихся против мятежного Дона.

Украинским властям раздавали заверения в том, что частями красных временно используется только железная дорога Украины для нанесения неожиданного удара в тыл мятежным «белоказакам».

Но часть войск, что окопалась в Харькове, и не думала следовать на Дон. Еще 8 декабря в Харьков прибыли «красные» отряды под началом фон Сиверса и матроса Ховрина из 1600 человек при 6 орудиях, 3 броневиках. С 10 по 16 декабря в Харьков без всякого разрешения украинских властей прибыло еще до пяти тысяч солдат из Петрограда, Москвы, Твери во главе с командующим (назначенным по личному распоряжению Ленина) Владимиром Антоновым-Овсеенко и его заместителем Муравьевым. Кроме того, в Харькове находилось три тысячи красногвардейцев и пробольшевистски настроенных солдат старой армии.

Позднее «красный» командующий Антонов-Овсеенко в своих воспоминаниях укажет, что отряд Сиверса и матросы-балтийцы Ховрина в Харькове «разложились», пьянствовали, терроризируя население арестами и расстрелами, производя реквизиции-грабежи. В. Антонов-Овсеенко писал, что штаб отряда Сиверса превратился в судилище, где судьи «считали всякого белоручку достойным истребления». В Харькове в те дни действительно установилась полная анархия, причем даже местные большевики во главе с Артемом-Сергеевым и харьковская городская Дума настоятельно требовали вывести буйные «красные» отряды из города. Уже 10 декабря прибывшие из Советской России войска провели в Харькове переворот, арестовав украинского коменданта города и члена Войсковой украинской Рады, захватив броневики войск УНР.

Сначала Антонов-Овсеенко, сосредоточившись на борьбе с Доном, в отношении УНР вел политику пассивного противостояния и не рассчитывал на быстрое наступление на Киев. Большой опасностью казались «белоказаки»... Из-под ареста, по настоянию местных большевиков, были отпущены украинские администраторы, с местным украинским гарнизоном поддерживался нейтралитет. Очевидно, в декабре ленинское правительство еще не готово было к полномасштабной войне против УНР. Причиной тому были переоценка реальных сил УНР, нестабильность в Петрограде, неподготовленность восстания в Киеве и других городах Украины, война против «белоказаков»...

СНК, по старинке, по примеру Временного правительства считал, что территорию «автономной» Украины составляют только пять губерний (исключая из УНР Харьковскую, Херсонскую, Екатеринославскую губернии и Северную Таврию), и поэтому СНК делал вид, что не считает военные действия в районах Харьковской и Екатеринославской губерний грубым вмешательством во внутренние дела Украины, т. е. не считает эти действия войной против УНР. Центральная Рада, практически подыгрывая СНК, долгое время вообще предпочитала каким-либо действиям губительную тактику умалчивания.

А в Харькове в эти дни была создана новая «пролетарская» власть Советской Украины, объявившая себя единственной законной властью на всей территории Украины. Советская Украина рассматривалась местными и российскими большевиками только как федеративная часть Советской России – РСФСР. Признание ленинским СНК нового правительства Советской Украины автоматически толкало Советскую Россию к состоянию войны с непризнанным Лениным киевским правительством. Ведь в Харькове создалось «свое» – большевистское правительство Советской Украины – Народный секретариат, во главе с большевичкой Евгенией Бош и еще 11 народными секретарями – советскими «министрами».

Провозглашение новой власти на Украине ошеломило и повергло в длительный шок лидеров Центральной Рады. Они ясно отдавали себе отчет в том, что новые конкуренты – серьезная сила, ведь за харьковским правительством стояла «ленинская интрига». Они понимали, что теперь воевать придется не столько с красногвардейскими отрядами Харькова, сколько с российскими войсками Антонова-Овсеенко.

С 12 декабря Петлюра, узнав о событиях в Харькове, начал переводить украинские части на Левобережье, чтобы взять под охрану важнейшие железнодорожные узлы: Лозовую, Синельниково, Ясиноватую, Александровск... Направляя свои военные силы на восток, Петлюра надеялся сохранить связь с мятежным Доном как с возможным стратегическим союзником в войне против большевиков. Узнав о подобных демаршах, большевики не на шутку встревожились и были вынуждены начать активно действовать.

Уже 15 декабря в Киев пришло пугающее сообщение о нападении войск Антонова-Овсеенко на украинскую станцию Лозовая, о боях за эту станцию, что была важнейшим железнодорожным узлом Левобережья и связывала Центр