Текст книги "Откуда и что на флоте пошло"

Автор книги: Виктор Дыгало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

8 период царствования Анны Иоанновны Остерману был пожалован графский титул, и он фактически стал руководить внешней и внутренней политикой России.

9 ноября 1740 г. А. И. Остерман был пожалован званием генерал-адмирала и вступил в полное управление Морским ведомством, оставаясь по-прежнему во главе Коллегии иностранных дел.

Не будучи моряком по профессии, Остерман пользовался советами и указаниями лучших и опытнейших русских моряков. Одним из них был адмирал граф Николай Федорович Головин, остававшийся президентом Адмиралтейств-коллегий с 1733 г. до падения Остермана.

Примечательно, что в то время морские чины всех рангов не любили моря и корабельной службы, приискивая место на суше. Это несчастье Головин смог пресечь при помощи генерал-адмирала, который подписал подготовленный им приказ «О неназначении морских офицеров к не принадлежащим их званию должностям и о возвращении во флот офицеров, откомандированных в различные береговые службы».

Экспедиции Беринга и Чирикова были исполнением завета Петра Великого, так же свято и упорно доведенного до конца его достойным учеником – Андреем Ивановичем Остерманом. Но сам он закончил свою карьеру печально.

Остерман, как известно, был осужден к смертной казни, замененной ссылкой в Березов. В числе обвинений значилось и следующее: «...из адмиралтейских команд о всем состоянии рапорты приказывал к себе присылать, а не в Адмиралтейскую коллегию, и о получаемых прежде рапортов в коллегию не сообщал». Как видим, обвинение надуманное, но тем не менее...

Второй генерал-адмирал Российского флота, Андрей Иванович Остерман, скончался в Березове 20 мая 1747 г.

С удалением от флота генерал-адмирала А. И. Остермана в духе времени начались преследования и заведенных им порядков и улучшений. Однако возвращение к старому ограничилось мелочами. Так, например, во флоте вместо одного флага ввели снова флаги трех цветов, а промежуточной инстанцией между флотом и императрицей вместо кабинета министров стала конференция министров. Вступив на престол, императрица Елизавета Петровна застала флот в более чем неудовлетворительном состоянии и искала человека, способного поднять его до того уровня, на каком он был при Петре Великом. Наконец выбор ее пал на князя Михаила Михайловича Голицына.

Князь Голицын был принят на службу во флот по выбору самого Петра в 1703 г. и отправлен в Голландию для обучения морскому делу в 1708 г. В Россию он возвратился лишь в начале 1717 г., когда самый трудный период в Северной войне был уже позади. Командовал одним из отрядов галер гребного флота, который 27 июля 1720 г. одержал победу над шведской эскадрой парусных кораблей у о. Гренгам. С 1726 г. – советник Адмиралтейств-коллегии. В царствование Анны Иоанновны Голицын строил суда на Дону, в Таврове; затем, с 1740 г., был астраханским генерал-губернатором, а в 1745 г. отправлен послом в Персию.

24 апреля 1749 г. князю М. М. Голицыну было высочайше повелено иметь над флотом главную команду, и он через год стал президентом Адмиралтейств-коллегии. Во исполнение воли императрицы Елизаветы новому президенту надобно было усиленно работать с ломкою морских учреждений, заведенных в предыдущее царствование, и с восстановлением Петровских. Шестнадцать лет готовилась реформа, и наконец в 1757 г. по утверждении совместного доклада Сената и Адмиралтейств-коллегии флот получил новое управление и новые штаты. Но еще ранее реформы, 5 сентября 1756 г., Михаил Михайлович Голицын в возрасте 75 лет был пожалован в генерал-адмиралы. Однако это высокое звание не увеличило энергии Голицына. В 1757 г. он уже вовсе не присутствовал в Адмиралтейств-коллегии, хотя война с Пруссией требовала напряжения всех сил на суше и на море. Флот был в таком упадке, что некому было и думать о его будущем. Адмиралтейств-коллегия заседала и писала, корабли стояли в Кронштадтской гавани, но лишь выходили в море, как в их корпусах обнаруживались течи, и они спасались в Ревеле или Кронштадте. Адмирал Мишуков в 1757 г., имея уже 73 года от роду, был назначен главнокомандующим морскими силами и «для совета» получил в помощники адмиралов Лопухина и Мятлева. Но Мятлев не был в море с 1728 г. и давно занимал административный пост в Сибири. Безусловно, с прибытием на службу этих адмиралов флот не стал лучше. Не было над флотом, над его адмиралами и коллегией того, кто в былые времена наводил порядок «тростью» и железной рукой.

10 апреля 1762 г. генерал-адмирал князь M. M. Голицын за крайнею старостью и болезнею был уволен со службы с половинным окладом жалованья. По вступлении на престол императрицы Екатерины II ему повелено было присутствовать в Сенате и Адмиралтейств-коллегий. Но 21 декабря того же года он был уволен со службы с полным жалованьем (7 тыс. руб.). Во время проживания в столицах Голицыну дозволено было иметь почетный караул с оставлением при себе генерал-адъютанта.

Над флотом занималась новая заря, наступал век славных дел, громких побед, удивительных подвигов под предводительством «екатерининских орлов».

Вступившая на престол Екатерина II не желала видеть физического и нравственного падения флота.

Необходимо было поднять флот до уровня того состояния, какое предназначал ему Великий Моряк, как второй руке могущественной империи, как действительной части вооруженных сил государства. И вот не прошло и полугода после восшествия на престол новой императрицы, как 20 декабря 1762 г. последовал указ, гласивший следующее: «Ревностное и неутомленное попечение Ея Императорского Величества о пользе государственной и о принадлежащем к ней, между иным, цветущем состоянии флота, Ея Императорское Величество, желая купно с достойным в том подражанием блаженной и бессмертной памяти дела Его Императорского Величества Государя Императора Петра Великого, вперить еще при нежных младенческих летах во вселюбезнейшего сына и наследника Ея Императорского Величества Цесаревича и Великого Князя Павла Петровича, Всемилостивейше определяет Его Императорское Высочество в генерал-адмиралы и повелевает из Сената послать, куда надлежит в указе».

Этот указ явился важным событием в истории генерал-адмиралов России: с 1762 г. чин генерал-адмирала стал присваиваться только наследникам престола или членам царской семьи.

25 мая 1764 г. третий в истории русского флота генерал-адмирал, князь Михаил Михайлович Голицын, умер и был погребен в московском Богоявленском монастыре.

Десятилетний же генерал-адмирал[85]85
  Император Павел I родился 20 сентября 1754 г.


[Закрыть] не мог нести ни службы, ни ответственности, традиционно со дней Петра Великого сопряженных с этим высшим воинским званием.

Но и в зрелом возрасте деятельность августейшего генерал-адмирала во все время екатерининского царствования была очень незначительна. Великий князь принимал поздравления адмиралов с назначением и с днем тезоименитства, сопровождал императрицу в Кронштадт и в Ревель, являлся по временам в Адмиралтейств-коллегию. Но всеми делами флота ведала сама государыня, выслушивая доклады графа Ивана Григорьевича Чернышева, назначенного 4 июня 1769 г. вице-президентом Адмиралтейств-коллегий, то есть тогда, когда наш флот шел под командованием адмирала Г. А. Спиридова к Чесме. Известно, какая слава ожидала наших моряков в Средиземном море и сколько удивительных подвигов совершили они, оставаясь там почти беспрерывно до 1808 г.

Великая императрица скончалась 7 ноября 1796 г., а на следующий день, 7-го утром, на разводе между прочими приказаниями императора Павла I, подписанными А. А. Аракчеевым, было и следующее: «Его Императорское Величество сохраняет звание генерал-адмирала во флоте».

С этого дня уже ни малейшее распоряжение по морским делам не исходило помимо августейшего генерал-адмирала, считавшего себя и президентом Адмиралтейств-коллегий.

До последних дней своей жизни император Павел I не переставал заботиться о флоте. Для общего надзора за кораблестроением во всех портах, как балтийских, так и черноморских, в 1797 г. восстановлено было существовавшее при Петре I звание обер-сарваера (главного инспектора. – В. Д.), которое получил замечательный корабельный мастер генерал-лейтенант А. С. Катасонов, и, кроме того, для улучшения судостроения приглашены были в русскую службу из Константинополя два отличных кораблестроителя – французы, братья Ле Брюи де Сент-Катерин. За последние четыре года 90-х годов XVIII в. кроме мелких судов в Балтийском и Черноморских флотах было спущено на воду 25 линейных судов (17 линейных кораблей и 8 фрегатов) и начато, но не окончено постройкой 9 (5 линейных кораблей и 4 фрегата). Но дни императора были сочтены, и в ночь на 12 марта 1801 г. русский флот лишился своего генерал-адмирала, четвертого по счету и первого из императорской фамилии.

Прошло тридцать лет после смерти императора Павла I до назначения нового генерал-адмирала, великого князя Константина Николаевича. Почему так случилось? Прежде всего потому, что после смерти Павла I императором стал его сын Александр I Павлович. Период его царствования (1801– 1825) характерен непониманием значения военно-морских сил для России, полной заброшенностью флота. Флоту назначалась второстепенная роль, ограниченная одной обороной государства и не допускающая дальних самостоятельных экспедиций как дорогостоящих и не приносящих пользы. Одно время всерьез рассматривался вопрос о продаже русского флота Англии. Ясно, что в этот исторический период не было нужды в высоком чине генерал-адмирала. Второе воскресение морского могущества империи началось со вступления на престол императора Николая I.

В 1827 г. взамен Адмиралтейств-коллегий был учрежден Адмиралтейств-совет, который первоначально исполнял роль совещательного органа при морском министре.

Второй сын императора Николая I Константин родился 9 сентября 1827 г., за месяц до славной Наваринской победы. 22 августа 1831 г. он был назначен генерал-адмиралом и шефом Гвардейского флотского экипажа. Следует, однако, отметить, что, возрождая парусный флот, Николай I проявлял нерешительность в переходе к парусно-паровому флоту.

В 1855 г. великий князь в звании генерал-адмирала вступил в управление флотом и Морским министерством на правах министра. С этого времени и началась его деятельность, уже непосредственная и в высшей степени энергичная и плодотворная. Только при Константине Николаевиче русский флот окончательно сложился по образцу флотов западноевропейских государств. Следует учесть, что великий князь получил в управление флот после Крымской войны, обнаружившей все его недостатки и отсталость. Тогда, как и ныне, на все лады обсуждался вопрос: «Нужен ли флот России?». Сомнения в этом вопросе окончательно рассеялись лишь в 1863 г., когда для защиты пределов России потребовались услуги моряков в Балтийском море и на Дальнем Востоке. Активность русского флота была вызвана заявлением английского и французского правительств о «поддержке» восставших поляков в их борьбе за завоевание национальной независимости. Создалась реальная угроза военного выступления Франции и Англии против России.

С целью воздействия на Англию русское правительство по предложению управляющего Морского министерства адмирала Н. К. Краббе решило направить в Атлантический океан из Балтийского моря крейсерскую эскадру под командованием контр-адмирала С. С. Лесовского, и одновременно вторую эскадру под командованием контр-адмирала А. А. Попова в Тихий океан с целью их сосредоточения в портах США – Нью-Йорке и Сан-Франциско – для операции против английской морской торговли.

Известие о неожиданном появлении обеих эскадр в американских портах произвело впечатление, и английское правительство вынуждено было отказаться от поддержки Франции. Франция, оставшись в изоляции, отказалась от выступления против России. После подавления восстания в Польше эскадра контр-адмирала Лесовского 20 июля 1864 г. была отозвана в Балтийское море, а эскадра контр-адмирала Попова возвратилась в воды Дальнего Востока.

Предотвращение войны с Англией путем угрозы ее морской торговле русскими боевыми кораблями дало однозначный ответ на поставленный вопрос – флот России нужен. Это несколько облегчило борьбу с противниками флота и положило начало коренным изменениям в кораблестроении и в артиллерийском вооружении. За период управления Морским ведомством великим князем Константином Николаевичем наш флот перешел от паруса к машине, от дерева к железу, стали и броне.

Ежегодные плавания русского флота в дальних морях позволили подготовить кадры опытных моряков-профессионалов, развить во флоте большую административно-научную деятельность. Во флоте был сокращен срок службы матросов, отменены телесные наказания, улучшены бытовые условия службы офицеров.

В марте 1880 г. великий князь Константин Николаевич устранился от деятельности флота, а 13 января 1892 г. генерал-адмирал скончался.

Но еще при его жизни великий князь Алексей Александрович, брат императора Александра III, 15 мая 1883 г. был пожалован в генерал-адмиралы. Впрочем, Его Высочество вступил в управление флотом гораздо ранее, а именно тотчас же после ухода от дел Константина Николаевича. Очень короткую, но меткую характеристику дал ему начальник Балтийского судостроительного завода известный острослов М. И. Кази. «Что такой Алексей? – спрашивал Кази и сам же отвечал: – Семь пудов августейшего мяса». Не лучшего мнения о нем был и председатель Совета министров С. Ю. Витте. Для такого сарказма было достаточно оснований.

За 23 года его управления флотом бюджет возрос в среднем чуть ли не в пять раз; было построено множество броненосцев и броненосных крейсеров, но это «множество», по мнению известного кораблестроителя академика А. Н. Крылова, являлось только собранием отдельных судов, а не флотом.

Деятельность генерал-адмирала Алексея Александровича была характерным образцом бесплановой растраты государственных средств, подчеркивала полную непригодность самой организации и системы управления флотом и Морским ведомством[86]86
  См.: Крылов А. Н. Мои воспоминания. – Л.: Судостроение, 1979. – С. 142, 143.


[Закрыть].

К чему привело подобное строительство флота, наглядно показала Цусимская трагедия...

После кончины 1 ноября 1908 г. великого князя Алексея Александровича звание генерал-адмирал в Российском флоте никому не присваивалось.

Далее шли звания: адмирал (введено в 1706 г); вице-адмирал (введено в 1699 г.), контр-адмирал (введено в 1699 г.).

В петровскую эпоху контр-адмирала называли также «шаутбенахт». Этот чин имел сам Петр I, которому он был присвоен после Полтавской победы. Чин капитан-командора (именовался также еще как «обер-сарваер», а в 1764—1798 гг. – как «капитан бригадирского ранга»). Чин «капитан бригадирского ранга» был промежуточным между адмиральскими и офицерскими чинами, но примыкал к первым. После его окончательной отмены в «Табели о рангах» в графе «морские чины» образовался пробел, в результате чего за 4-м классом (контр-адмирал) сразу следовал 6-й класс (капитан 1-го ранга). Такое положение существовало вплоть до 1917 г., то есть до отмены «Табели о рангах». Чин капитана 1-го ранга учрежден в России в 1713 г. и был старшим штаб-офицерским чином. Он с небольшим перерывом (1732—1751) просуществовал до 1917 г. То же самое можно сказать о втором по старшинству штаб-офицерском чине – капитан 2-го ранга. Среди морских чинов, введенных Петром I, было и звание «капитан 3-го ранга», но оно оказалось менее долговечным, чем предыдущие (1713—1732). Чин капитан-лейтенанта существовал в ВМФ России в 1713—1884 и 1909—1911 гг., чередуясь с чином старшего лейтенанта, но первый причислялся в свою бытность к штаб-офицерам, а второй – к обер-офицерам.

Наиболее долговечным оказался чин лейтенанта. Он был введен Петром I в 1701 г. и просуществовал до 1917 г. Кроме этого, в петровской «Табели о рангах» в порядке убывания значились: корабельный секретарь, унтер-лейтенант (1699—1732), корабельный комиссар (ведал на корабле вопросами пищевого снабжения).

Выпускникам Морской академии, а позже и Морского корпуса присваивались звания гардемаринов. По чину и содержанию гардемарины вначале приравнивались к солдатам Гвардии и даже носили форму Преображенского полка.

Сегодняшние военные моряки могут сказать, что нет такого воинского звания – капитан 4-го ранга, и будут правы. Действительно, нет. Но оно было, правда, всего четыре года – с 1713 по 1717 г.

Кроме чинов, установленных петровской «Табелью о рангах», в Военно-Морском Флоте России существовало и звание «мичман» (с 1713 по 1917 г.), но оно первоначально относилось к унтер-офицерскому званию. С 1732 по 1917 г., за исключением 1751—1758 гг., когда оно было упразднено, звание «мичман» было внесено в «Табель о рангах» и стало первым офицерским чином.

В годы царствования Петра I две трети судового экипажа составляли матросы и пушкари (артиллеристы) и одну треть – морские солдаты, из которых состояла абордажная команда. Матросы разделялись на четыре, а впоследствии на две статьи. В течение XVIII – начала XX в. «Табель о рангах» получила ряд дополнений и изменений. Так, с 1911 г. для офицеров Военно-Морского Флота России были установлены чины, которые просуществовали до 1917 г.: генерал-адмирал, адмирал, вице-адмирал, контр-адмирал, капитан 1-го ранга, капитан 2-го ранга, старший лейтенант, лейтенант и мичман. Воспитанникам старшего курса Морского корпуса было оставлено звание «гардемарин», а с 1906 г. для выпускного курса ввели звание «корабельный гардемарин».

Часть военнослужащих Морского ведомства имела сухопутные воинские звания, но к названию их чина обязательно делалось дополнение. Например, известный всем академик-кораблестроитель А. Н. Крылов имел чин «флота генерал», а видный инженер-кораблестроитель В. П. Костенко – «поручик по Адмиралтейству».

После Октябрьского переворота Декретом Совнаркома от 16 декабря 1917 г. все прежние воинские звания, чины и титулы были упразднены, в том числе и сам термин «офицер».

Командиры Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) и Рабочее-Крестьянского Красного Флота (РККФ) до введения воинских званий различались по занимаемым должностям. Для РККФ такими званиями были: народный комиссар по морским делам (наркомвоенмор), начальник морских сил (наморси), начальник дивизии (бригады), командир дивизиона, командир корабля, помощник командира, командир боевой части, командир группы, командир отделения и т. д.

Постановление ЦИК И СНК СССР от 22 сентября 1935 г. установило персональные воинские звания. В частности, в ВМФ были теперь такие звания: краснофлотец, отделенный командир, старшина, лейтенант, старший лейтенант, капитан-лейтенант, капитаны 3-го, 2-го и 1-го рангов, флагман 2-го и 1-го рангов, для военно-технического состава флота: воентехник 2-го и 1-го рангов, военинженер 3-го, 2-го и 1-го рангов, инженер-флагман 3-го, 2-го и 1-го рангов и инженер-флагман флота.

Для военно-политического состава армии и флота устанавливались звания: политрук, старший политрук, батальонный, полковой, бригадный, дивизионный и корпусной комиссары, армейский комиссар 2-го и 1-го рангов.

В последующем воинские звания уточнялись и частично изменялись.

После введения в 1940 г. старшинских и адмиральских званий, а также в 1955 г. звания «адмирал флота Советского Союза» и института прапорщиков и мичманов в 1971 г. с 80-х годов в ВМФ воинские звания стали подразделяться на следующие, категории военнослужащих: рядовые – матрос и старший матрос; старшины – старшина 2-й и 1-й статей, главный старшина и главный корабельный старшина; прапорщики и мичманы – прапорщик и старший прапорщик, мичман и старший мичман; младший офицерский состав – младший лейтенант, лейтенант, старший лейтенант, капитан-лейтенант; старший офицерский состав – капитаны 3-го, 2-го и 1-го рангов; высший офицерский состав – контр-адмирал, вице-адмирал, адмирал, адмирал флота и Адмирал Флота Советского Союза.

В связи с распадом СССР в России произошли изменения в системе воинских званий. В частности упразднено звание Адмирала Флота Советского Союза.

СИМВОЛ ВОИНСКОГО ДОСТОИНСТВА И ЧЕСТИ

Символика наплечных знаков воинского отличия – погон и эполет – также уходит в седую старину. Происхождение погона берет свое начало со времен крестоносцев (первый крестовый поход состоялся в 1096—1099 гг.). Он представлял собой в ту пору составную часть рыцарских лат, предохраняя плечо бойца от сабельного удара. В Англии, например, до середины XIX в. офицеры и рядовые гусарских конных полков имели на плечах разновидность погона, изготовленную из металлической сетки или кольчуги.

Введение погон в русской армии было данью памяти о тех далеких временах, когда древние русские витязи носили наплечники – оплечья (в виде «чашечки»), защищавшие их от неприятельских мечей. В 1732 г. погоны были введены для личного состава полков полевой пехоты[87]87
  См.: Историческое описание одежды и вооружения российских войск. С.-Пб., 1899; Ч. 4. С. 115,116; Ч. 3. – С. 75, 99—101; Ч. 4. – С. 50, 73, 85, 96, 101; Ч. 10. – С. 212; Ч. 12. – С. 176; Ч. 19. – С. 186,187.


[Закрыть]. Они представляли собой шерстяную накладку, нашивавшуюся только на левое плечо кафтана. Каждый такой полк имел свой цвет погона. В практическом смысле погоны были удобны тем, что при ношении ружей «на плечо» предохраняли верхнюю часть мундира от быстрого износа и как бы скрепляли собой все детали кожаной и матерчатой амуниции: портупею, перевязь, ранцевые ремни.

В 1741 г. военнослужащим гренадерской роты Преображенского лейб-гвардии полка, несшим службу в царском дворе, пожаловали погоны из витого золотого шнура. Носили их на обоих плечах. Они служили украшением мундира, указывая заодно на принадлежность воина к придворной войсковой части.

Эполеты (от французского epaulette – наплечник) как разновидность погон появились во Франции в начале XVIII в. первоначально в виде пучка разноцветных лент, а затем – узкого расшитого погона с круглым у среза плеча, на котором размещались знаки отличия.

Так как погоны и эполеты XVIII – начала XIX в. еще не всегда определяли воинское звание и служебное положение военнослужащих, в русской армии существовал специальный офицерский знак, учрежденный еще Петром I. Он имел вид небольшой закругленной серебряной или позолоченной пластинки-щита и с помощью специальной ленты носился на груди. Кроме того, знаками различия, а одновременно и украшением являлись разноцветные широкие полосы из тесьмы, тянувшиеся по диагонали всего мундира, а также разнообразное богатое шитье на воротнике, обшлагах и полах мундира. Эполеты в русской армии введены в 1763 г. на одно плечо, а в 1801—1809 гг. почти для всех военнослужащих были введены погоны: в пехоте – на оба плеча (сперва красные, затем разных цветов побатальонно), в коннице (кроме гусар) и артиллерии – только на левое плечо (цвета – по полкам). Егерям погоны не были присвоены. Офицерские погоны обшивались золотым или серебряным шнуром[88]88
  См.: Энциклопедия военных и морских наук (составленная под главной редакцией генерал-лейтенанта Леера). Т. VI. – С.-Пб., 1883—1897. – С. 57.


[Закрыть].

В 1807 г. для генералов, адмиралов и офицеров армии и флота были введены эполеты на оба плеча, явившиеся наиболее ярким знаком, отличавшим их от остальных военнослужащих. Для нижних чинов цвета погон были установлены по номерам полков в дивизиях: в первых полках – красные; во вторых – белые; в третьих – желтые; в четвертых – темно-зеленые; в пятых – синие. На все погоны были нанесены номера дивизии.

В 1807 г. погоны были установлены и для егерей: первым полкам – красные; вторым – синие. Всей артиллерии в 1808 г. установили ношение красных погон с номерами бригад на них. В кавалерии погоны на мундирах и шинелях нижних чинов положены были только драгунам и кирасирам, в прочих кавалерийских полках их носили только на шинелях. На мундирах гусары носили шнуры, уланы – эполеты, состоявшие из двух частей: продольной пластинки и круглого наплечника, крепившегося у корня эполета. Сплошные золотые и серебряные эполеты носили лишь генералы и адмиралы. Офицерский состав имел поле эполет приборного сукна или цвета по роду войск.

У флотских офицеров поле эполет было темно-зеленого цвета. Эполеты генералов и адмиралов имели вокруг наплечников густую («жирную») бахрому из спирально свитых золотых или серебряных жгутов. Несколько более тонкую бахрому имели штаб-офицерские эполеты. Обер-офицерские эполеты бахромы не имели вовсе. Никаких иных промежуточных деталей – звездочек или нашивок – эполеты не имели. Скажем, полковника от майора или капитана 1-го ранга от лейтенанта можно было отличить по иным признакам, а именно по шитью на воротнике мундира, по клапанам-петлицам на рукаве, по плюмажу на шляпе, поясному шарфу или по специальному офицерскому знаку. В 1808 г. ранее установленные офицерские шейные знаки, вдвое уменьшенные в размере, были таковы: у прапорщиков – сплошь серебряные, у подпоручиков – серебряные с золотым орлом, у капитанов – золотые с серебряным орлом и т. д.

Звездочки для определения старшинства в чине появились на эполетах лишь в 1827 г.[89]89
  См.: Советская военная энциклопедия. В 8 тт. Т. 8. – С. 604.


[Закрыть]. Погоны у офицеров, за исключением короткого срока (1803—1808), когда они существовали в форме прямоугольников с закругленными углами, отсутствовали вплоть до Крымской войны 1853—1856 гг. В 1855 г. во всех родах войск были утверждены генеральские, адмиральские и офицерские погоны с сохранением эполет при парадной форме одежды. Для различия чинов на эполеты и погоны были введены звездочки. Вот почему любой генерал и офицер периода 1803—1855 гг., изображения которых мы часто видим на портретах или в скульптуре, неизменно представлен в мундире, реже в сюртуке (вицмундире) с обязательными эполетами. Такими предстают перед нами и М. И. Кутузов, и М. Ю. Лермонтов, адмиралы М. П. Лазарев, Ф. Ф. Белинсгаузен, П. С. Нахимов и многие другие. Следует добавить, что в ту пору во внеслужебное время разрешалось носить сюртук, введенный в 1803 г., совсем без эполет и погон, но с сохранением так называемых контрпогончиков, нашивавшихся поперек плеча.

Для рядового состава флота погоны были общепринятого для всех морских частей темно-зеленого цвета, а также красного – для матросов Гвардейского флотского экипажа. Матросы носили их на шинелях, мундирах и бушлатах. На фланелевых рубахах и белых форменках, а также на рабочем платье («робе») погон не полагалось – лишь унтер-офицерский состав флота носил поперечные погоны из желтой и белой нашивочной тесьмы, так называемые контрики.

Кроме нагрудных знаков, трехцветных шарфов с серебряными или золотыми кистями, различных кантов, галунов, кокард, эполет и погон, на форменной одежде офицеров корабельного состава военно-морских сил многих стран издавна неотъемлемым аксессуаром были нарукавные знаки различия, показывающие их персональные воинские звания.

Морские нарукавные знаки различия исторически возникли во времена парусного флота, когда офицеры, стоявшие во главе абордажных партий, обычно повязывали на рукава своих камзолов парчовый или вышитый золотом либо серебром платок, по которому можно было на палубе вражеского корабля в рукопашной схватке распознать своего командира. Позднее такие перевязи стали пришиваться к рукавам. Старшинство абордажных начальников теперь определялось числом пришитых перевязей. Постепенно абордажные золототканые платки превратились в нашиваемые на рукава золотые галунные полоски, составлявшие с XIX столетия и до нашего времени традиционные знаки различия моряков во всем мире.

На форменной тужурке корабельных офицеров ВМС Англии верхняя из нарукавных нашивок изогнута в виде петли. Почему?

В 1797 г. в бою при Санта-Крус (о. Тенерифе) командующий английской эскадрой контр-адмирал Горацио Нельсон разгромил противника, но потерял правую руку. А в следующем, 1798 г. он одержал победу в морском сражении при Абукире, уничтожив французский флот. Отправляясь на торжественный прием к королеве Англии по случаю новой победы, он приказал завязать свободный рукав мундира и опустить конец рукава в карман – получилось что-то наподобие петли. С тех пор на рукавах офицеров британского флота, а позднее и других стран появилась золотая петля – «петля Нельсона».

В русском дореволюционном военном флоте никаких галунных нашивок или иных знаков различия на рукавах не носили. Единственными знаками различия – от мичмана до адмирала – были погоны и эполеты. Первые нарукавные нашивки как знаки различия в форме одежды морских офицеров Военно-Морского Флота России появились в апреле 1917 г. при Временном правительстве после отмены погон – сперва в Балтийском, а затем и в других флотах России. Эти нашивки явились механическим повторением офицерских нашивок английского флота.

Погоны в армии и нарукавные нашивки во флоте были отменены декретом Совнаркома РСФСР в декабре 1917 г., а 16 января 1919 г. приказом Реввоенсовета Республики были впервые учреждены знаки различия военнослужащих Рабоче-Крестьянской Красной Армии по родам войск и знаки различия командного состава.

В РККФ первые знаки различия были утверждены в сентябре 1921 г. в виде нарукавных нашивок красного цвета с красной звездочкой, окантованной трехмиллиметровым золотым кантом-выпушкой. Знаки различия нашивались на левый рукав пальто, тужурки и кителя. Все нашивки имели длину 8 см, а их ширина связывалась с группами комсостава: младшие командиры – 1 см, средние командиры – 2, старший командиры – 4 см. В 1922 г. для политсостава флота был утвержден один общий знак различия в форме большой красной звезды, выкраиваемой из круга диаметром 8 см. Через год этот знак принадлежности к политаппарату флота был заменен общими знаками различия, присвоенными всему командному составу военно-морского флота.

Заграничные плавания советских военных кораблей в 1924 г. показали все неудобство однорукавных красных нашивок – они имели сходство с унтер-офицерскими нашивками иностранных флотов. 6 февраля 1925 г. для командного и политического состава РККФ были установлены новые знаки различия – золотые и серебряные галунные нашивки на обоих рукавах тужурки от шва до шва, на которых поверху были укреплены звездочки красного цвета с золотой или серебряной окантовкой. Число нашивок определялось принадлежностью к одной из 13 служебных категорий. В пределах каждой из них числились лица командного и политического состава, штатная должность и служебно-правовое положение которых были равными. На пальто, шинелях и кителях носили нашивки укороченные – длиной 8 см – и звездой наверху.

В 1935 г. после введения персональных воинских званий командного и политического состава военно-морских сил знаки различия были несколько изменены. Так, для политического состава между нашивками были введены просветы красного цвета с красной же звездочкой прежнего образца. Строевой же корабельный состав цветных просветов между нашивками не имел, а красная звездочка была заменена для него сплошной золототканой. Лица комсостава инженерно-механической специальности имели просветы малинового цвета, морской авиации – голубого, береговой обороны – коричневого, медицинской службы – зеленого.