Текст книги "Синий ветер"
Автор книги: Виктор Устьянцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
11
Через четыре дня в Игрушечном приземлились сразу три самолета Ан-12. Этими самолетами буровзрывная рота должна была быть переброшена на другую стройку. Щедров приказал Борисову лететь вместе с ротой и на новой стройке ждать прибытия только что назначенного командиром роты майора Круглова. Майор вылетел из Москвы, но застрял где-то на перепутье.
Первый самолет забрал бурильные станки и взрывчатку. Началась погрузка во второй самолет, когда к Борисову подошел Охрименко:
– Товарищ капитан-лейтенант, как быть с Карповым? Он же на гауптвахте.
– Надо взять его оттуда.
– Та не дают же! Кажуть, надо приказание самого полковника.
Олег позвонил Щедрову, но того в управлении не оказалось, на коммутаторе сказали, что он поехал в карьер, будет только к вечеру. С карьером связи не было, и Олегу ничего не оставалось делать, как ехать туда самому. Поручив Охрименко руководить погрузкой, он сел в газик и поехал в карьер.
Щедров разрешил освободить Карпова досрочно, но, когда Олег приехал на гауптвахту, солдата там уже не было. Начальник караула, молодой сержант, растерянно сказал:
– Сбежал он часа два назад. Выломал решетку и вылез в окно. Часовые у меня все молодые солдаты, прозевали. Не знаете, что мне теперь за это будет, товарищ капитан?
Борисов поехал в управление, обзвонил все роты, но Карпова никто не видел. Кто-то сказал, что он может быть у своей знакомой почтальонши. Часа полтора искали по всему поселку эту почтальоншу. Но она ничего не знала о Карпове, сказала, что не видела его целый месяц. Отправив вездеход на Муськину гору, Олег поехал на аэродром.
Погрузка уже закончилась, солдаты сидели в самолетах, у трапов стояли только члены экипажей да важно похаживал Козырев-старший в форменной шапке, надетой крабом набок. Он-то и набросился на Борисова:
– Ты что, язви тя, задержку устраиваешь? Али это твои собственные самолеты? Мы авиация, у нас должон быть порядок, и ты тут смуту не вноси.
– Придется еще немного подождать. Человек пропал.
Подошли летчики, тоже заворчали:
– Мы ждать не можем. Погода неустойчивая, а куковать тут нам никакого интереса нет.
– Еще минут пятнадцать – и полетим, – пообещал Олег.
Но вездеход с Муськиной торы вернулся только через двадцать минут, Карпова и там не нашли. Борисов позвонил Силантьеву, и тот сказал:
– Летите без него, мы уж тут его найдем. Переведем его в строительную роту на земляные работы, пусть покопает лопатой. Из списков роты исключите. Сами там не задерживайтесь, как только прибудет Круглов, возвращайтесь обратно.
Пока прогревали моторы, Олег пересчитал солдат. Кроме Карпова, все были налицо.
Самолет уже выруливал на взлетную полосу, когда к Борисову подошел рядовой Осипов.
– Товарищ капитан-лейтенант, разрешите обратиться?
– Пожалуйста, только садитесь и пристегнитесь ремнями.
– Мы высоко полетим?
– Тысячах на шести-семи. А что?
– Да так. Интересно. А воздуху там будет хватать? Не задохнемся?
– Нет, салон герметичный.
– Ну, а если, скажем, в грузовом люке? Там тоже герметично?
– Не знаю. Может быть, и нет.
– Так ведь он задохнется! – всполошился солдат.
– Кто?
– Да Карпов же! Он в том самолете. Попросил нас. Говорит, не хочу отставать от роты, вот мы его и спрятали в матрацах.
Олег бросился в кабину летчиков. Уже оттуда он увидел, как второй самолет оторвался от земли и стал набирать высоту.
– У вас есть с ним связь? – спросил Олег у радиста.
– Есть.
– Передайте, что у него в грузовом люке человек.
– Вот лопухи! – сказал радист и, настроившись на нужную волну, стал звать:
– «Орел», «Орел!» Я – «Синица». Как меня слышите? Прием.
Борисов рассердился:
– Слушай, «Синица», ты не тяни, там же человек!
Но радист только отмахнулся от него.
– Люк герметичный. Даю настройку: раз, два, три…
Наконец сказал то, что нужно:
– У тебя на борту в грузовом люке человек. Иди на посадку, освобождаю тебе полосу.
Самолет и верно стал уходить с полосы. Но «Орел» не хотел садиться. С его борта сообщили, что штурман полез в грузовой люк за солдатом. Потом сказали, что солдата никак не могут найти, перегружают матрацы в салон. И лишь через десять минут сообщили, что нашли Карпова.
– Живой?
– Живой? – повторил радист.
И, выслушав ответ, сказал Олегу:
– Живой. Спал как сурок.
«Ну, я ему покажу!» – решил Олег, возвращаясь в салон. Солдаты тревожно смотрели на него. Олег погрозил им кулаком и сел на место. Осипов спросил:
– Как, товарищ капитан-лейтенант?
– Живой.
Осипов обернулся к солдатам, показал большой палец. Все сразу заулыбались.
– Ну подождите! – с угрозой сказал Олег.
Но его никто не услышал: взревели двигатели, и самолет пошел на взлет.
* * *
Стройка еще только разворачивалась, не было ни жилья, ни столовой, ни бани. На роту выделили десять кунг и три утепленные палатки. А термометр показывал сорок шесть градусов ниже нуля. И хотя печки топили круглосуточно, тепло в палатках не держалось, в бочках замерзала вода.
Рота уже работала: бурила скалу, подвозила взрывчатку, тянула провода. Сержант Охрименко наводил в палатках армейский порядок, комсорг Гуров выпустил стенгазету, сантехники оборудовали один кунг под баню. Борисов по ночам постигал премудрости взрывного дела. Он уже знал, почему нельзя рвать одновременно все скважины, как правильно рассчитать интервал между взрывами, какие меры безопасности принять.
Пожалуй, усерднее и бесполезнее других были его занятия по технике безопасности. Круговорот неотложных дел не позволял ему предаваться досужим размышлениям днем, зато ночью, слушая бульдозерно-скрепервый храп сержанта Охрименко, он волен был сколько угодно думать об инженере по технике безопасности Вере Ивановне Силантьевой. Он старался думать о ней больше в ироническом плане, чем в лирическом, заставляя себя вспоминать о том, как она грозилась его оштрафовать, как безропотно поехала с Щедровым в карьер, но непроизвольно думал о той ночи в пургу, о ее теплом, пахнувшем парным молоком дыхании.
Отсюда до Игрушечного было более полутора тысяч километров, но из управления можно было дать туда радиограмму. И однажды отважился отправить ее Силантьевой.
Не затруднит ли вас забронировать на Новый год столик «Пингвине» Олег.
Все-таки он рассчитывал до Нового года вернуться в Игрушечный, хотя от Круглова не было никаких вестей. Если не помешает погода, рейсовый самолет на Игрушечный пойдет двадцать девятого декабря, а самолет из Черского, где, по его предположениям, застрял Круглов, прибудет двадцать восьмого. Суток более чем достаточно, чтобы передать нехитрое ротное имущество.
Через неделю он получил от нее радиограмму:
Вылетаю Ленинград столик забронировала на 13 января постараюсь вернуться Вера.
Значит, Новый год придется отмечать по старому стилю. Круглов может не спешить.
Но Круглов прилетел вовремя – двадцать восьмого утром. Он на редкость придирчиво проверял все: и станки, и взрывчатку, и даже наличие ложек. Вся ротная документация была вконец запущена, Олег два дня корпел только с ведомостями и инвентарными книгами. А следующий рейс на Игрушечный уходил лишь одиннадцатого января. Олег с удивлением отметил, что теперь это его ничуть не огорчило.
12
Он вернулся в Игрушечный одиннадцатого вечером. Ключи от квартиры были у мичмана, а Туз жил на другом конце поселка. Первым Олега встретил Марс, он радостно вилял хвостом и прыгал, стараясь лизнуть Олега в лицо.
– Смотрите-ка, признал, а мы думали, он совсем от вас отвыкнет, – сказала жена Туза, Оксана Григорьевна, полная, румяная и, должно быть, добродушная женщина. – Проходьте до хаты.
Она засуетилась, помогая Олегу раздеться.
– Трошки опоздали, мы уже успели повечерять, но я зараз чего-нибудь зроблю. – И крикнула в комнату: – Петро, чего ж гостя не встречаешь?
Вышел Туз. В синем тренировочном костюме он казался еще квадратнее.
– Здравия желаю!
– Здравствуйте, Петр Тарасович. Я, собственно, за ключом да вот за Марсом.
– Проходьте, проходьте, с дороги чего-нибудь перекусить надо. Шинку, сочини там, чего надо. А мы тут с Николой в шахматы сражаемся.
Козырев-младший сидел за столом, уткнувшись в шахматную доску. Он едва приподнял голову и, кивнув Олегу, сказал:
– Ничья!
– Какая же ничья, у меня на три пешки больше, – возразил Туз.
– А вот смотри: я тебе делаю шах, и одна пешка летит. Ты уходишь сюда. А я тебе вилку делаю. Еще одну пешку забираю. Согласен?
– Нет.
– Тогда давай играть.
Они сели было за шахматы, но пришла Оксана Григорьевна, смела с доски фигуры:
– Успеете еще. Гость пришел, а они…
– Да пусть играют, – сказал Олег.
– Це ж два кочета, они теперь до полуночи цапаться будут. Петро, подай горилку!
Туз достал из-за шкафа бутылку спирта.
– Я пить не буду, – сказал Олег.
– Тогда, может, красненького? – Мичман извлек из-за того же шкафа бутылку знаменитого плодово-ягодного вина.
– Нет, я вообще не буду пить, вот разве что чашечку чаю.
– Ну, а вам уже хватит, – сказала Оксана Григорьевна и спрятала бутылки за шкаф. Козырев и мичман проводили их скорбными взглядами и вздохнули.
За чаем мичман рассказывал, как идут дела. Начали шпаклевку баржи, Хомутинников перебирает на катере двигатель, надо менять поршневые кольца, а их нигде нет. На плашкоутах обшивка никуда не годится, скоро и смола понадобится, а ее тут днем с огнем не найдешь…
– Надо составить дефектную ведомость, – сказал Олег.
– Все равно до навигации не завезут.
– Закажем спецрейс.
– Так вам его и дадут! – усмехнулся Козырев. – У Щедрова зимой снегу не выпросишь.
– В общем-то он прав, все надо было в прошлую навигацию завезти, – вздохнул мичман. – Тут моя вина.
– Да что вы все о службе да о службе! Хиба ж других разговоров нема? – сказала Оксана Григорьевна и, обращаясь к Олегу, спросила: – У вас жинки нет или не привезли еще?
– Нет, я пока холостой.
– Скучно тут одному. А невеста есть?
– Тоже пока нет.
– И здесь по вас не найдешь. Вот разве дочка главного.
– Ну, эта уже занята! – сказал Козырев.
– Кстати, она, кажется, уехала? – спросил Олег.
– Уже вернулась. Вчера полковник ездил встречать.
Олег заторопился домой. Они вышли вместе с Козыревым. Марс бежал впереди, дорогу к дому он запомнил.
В квартире пахло застоявшимся дымом и ржавчиной. Марс обнюхал все углы и улегся на своей лежанке в шкафу. Олег разобрал постель, разделся и лег спать. Однако уснуть сразу не мог. Поворочавшись в постели минут сорок, он встал и закурил. Было без четверти одиннадцать вечера. Он подошел к телефону, снял трубку, попросил квартиру Силантьевых.
К телефону подошел отец.
– Слушаю. Алло, слушаю!
Но Олег уже повесил трубку. Он долго ходил из угла в угол, выкурил еще одну сигарету, потом решительно снял трубку.
Ему опять ответил Силантьев.
– Попросите, пожалуйста, Веру Ивановну.
– Вера, тебя! – услышал он в трубке.
Она долго не подходила, наверное, она уже спала, я вообще звонить в такой поздний час не очень-то вежливо.
– Я слушаю.
– Добрый вечер!
– Ага, приехали!
Ему показалось, что она обрадовалась.
– А вы тоже? – Кажется, глупее этого вопроса ничего не придумаешь, но он просто не знал, о чем говорить.
– Как видите.
– Пока только слышу. – «Господи, – подумал он о себе, – какой тупица!» – Как слетали?
– Спасибо, нормально, – кажется, ей становилось скучно.
– Кстати, вы и в самом деле забронировали столик в «Пингвине»?
– В самом деле.
– Спасибо.
Они снова замолчали. Как ни старался Олег лучше сформулировать свой главный вопрос, вышло опять глупо:
– На двоих?
Она засмеялась:
– Вот уж дипломата из вас никогда бы не вышло. Можете успокоиться – на двоих.
– Мне можно будет за вами зайти?
– Нет, я приду прямо в «Пингвин». В семь вечера.
– Хорошо, я буду встречать вас там.
Она подождала, что он еще скажет, но он решительно не знал, о чем еще говорить.
– Спокойной ночи, – сказала Вера.
– Спокойной ночи, – машинально повторил он и понял, что разговор окончен лишь тогда, когда услышал голос дежурного телефониста.
13
Он так и не увидел ее в эти оставшиеся два дня. Двенадцатого они допоздна просидели с Тузом в балке, составляя дефектную ведомость, а тринадцатого он два раза заходил в управление, но Вера там не появлялась, она уехала на строительство Дома культуры. А потом вышла из строя лебедка. Олег перехватил идущий на стройку автокран и приказал шоферу ехать на плавбазу. Шофер сказал, что у него наряд на стройку, но все же выполнил последнее приказание, поехал с Олегом, предупредив однако:
– Под вашу ответственность, товарищ капитан-лейтенант.
А потом приехал главный механик, отругал крановщика и приказал ему немедленно ехать на стройку. Тот уехал в самый последний момент, когда двигатель устанавливали на фундамент. Он висел сантиметрах в сорока от фундамента, оставлять его в таком положении было нельзя, могли не выдержать стропы. Поругавшись с механиком, Олег пошел к Щедрову.
Полковник что-то писал. Поздоровавшись с Олегом, он указал ему на стул и протянул одну из лежавших на столе бумаг.
– Вот почитайте, это и вас касается.
Это был приказ из Москвы, из главка. Видимо, Жаров доложил о случае с Карповым. «За беспечность, проявленную при отправке людей и едва не приведшую к гибели человека, начальнику управления полковнику Щедрову объявить выговор. Временно исполнявшему обязанности командира роты капитан-лейтенанту Борисову объявить строгий выговор. Остальных виновников начальнику управления наказать своей властью».
– Ну как? – спросил Щедров.
Олег пожал плечами. Что он мог сказать?
– Это у меня уже второй. Первый, если помните, за пожарную тревогу.
– А вот вам и третий. – Щедров поставил точку и протянул Олегу исписанный убористым почерком лист. – За самовольный угон автокрана.
– Но мне же он позарез был нужен. А механик…
– Механика вы, видимо, не поняли. Хорошо, тогда я постараюсь вам популярно объяснить. Вот смотрите, – Щедров перевернул лист с приказом и начал рисовать на обратной стороне. – Вот стройка, а вот причал, а здесь Дворец культуры. Так вот, кран должен был здесь снимать с двух панелевозов плиты и укладывать их. Поскольку вы этот кран угнали, оба панелевоза стояли: их нечем было разгружать. Стояла и бригада укладчиков. На обратном пути панелевозы должны были везти панели на строительство Дворца культуры. А раз они их не привезли, стоял еще один кран, башенный: ему нечего было разгружать. Стояла и бригада монтажников. Но и это еще не все. Угнанный вами кран в промежутках между погрузкой и разгрузкой панелевозов должен был подавать раствор и кирпич на третий этаж строящейся здесь школы. Поскольку крана не было, перекуривала и бригада каменщиков. Давайте подведем итог. Всего, стало быть, по вашей вине простаивали два панелевоза, один башенный кран, бригады каменщиков, монтажников, укладчиков.
– А я и не знал…
– Так вот, надо знать. С сегодняшнего дня засядете за изучение организации строительства, через две недели я приму от вас экзамен.
– Есть! А как же сейчас быть с краном? Механик не дает…
– И правильно делает. Мы сейчас внедряем сетевой график, и вся техника используется только по диспетчерскому приказу. Дайте заявку на завтра или на послезавтра.
– А если не выдержат стропы?
– Ну, тут уж элементарное техническое решение. Подведите под двигатель деревянные брусья и посадите его на эти брусья. Что еще?
– Больше ничего.
Олег ушел от Щедрова раздосадованный на себя за то, что сам не мог додуматься до такой простой вещи.
14
Днем это заведение под скромной вывеской на ржавом листе железа называлось «Столовая № 2 райпищеторга» со всеми вытекающими отсюда последствиями: комплексными обедами, очередями, ворохом немытой посуды и устойчивым запахом пищевых отходов. В пять часов вечера на крыше загоралась неоновая вывеска «Пингвин», столы накрывались скатертями, появлялись две официантки, включалась радиола, а на буфетной стойке выстраивалась шеренга бутылок с плодово-ягодным вином. При некоторой настойчивости можно было извлечь из-под стойки бутылку спирта, а в особо торжественных случаях – даже шампанское.
Вера пришла ровно в семь, она была в белом вязаном платье с зеленым поясом и с… зелеными волосами.
– Где вы раздобыли эти водоросли? – спросил Олег.
– В Ленинграде. Говорят, на Западе сейчас зеленые волосы – самые модные. А что, не нравятся?
– Не знаю. Вероятно, не привык.
Посетителей было мало, Олег выбрал столик в углу. Когда уселись, он спросил:
– Как слетали?
– На редкость удачно, с погодой мне просто повезло. И своего научного руководителя застала. Очень забавный старик. Диссертацию мою распотрошил в пух и прах, обозвал чуть ли не бездарью, но предложил работать у него в институте.
– И вы согласились?
– Нет. Работать в Ленинграде, конечно, заманчиво, но мне еще надо побыть здесь. Отцу еще полтора года до замены осталось, да и для моей темы тут кое-что пригодится.
– Что у вас за тема?
– Бетон.
– А конкретнее?
– Несущие конструкции в условиях вечной мерзлоты.
– Жесткая тема. Кстати, вас никоим образом не интересуют гидротехнические сооружения?
– Пока нет. А что?
– Хотел взять вас в союзники. Здесь надо строить причалы. И вообще приличный порт. У Игрушечного большое будущее, рядом и нефть, и алмазы, и еще многое, как утверждают геологи. Без порта не обойдешься.
– Ну, это довольно далекая перспектива.
– Возможно. Но порт надо строить сейчас.
– Это потребует больших вложений, никто вам не даст денег. Нужны очень веские экономические обоснования.
– Вот я и хотел, чтобы кто-то сделал эти обоснования и подыскал подходящий проект. А уж пробивать я буду сам.
Подошла официантка, приняла заказ. Когда она ушла, Вера сменила тему разговора.
– Вы где до этого служили?
– В Севастополе.
– А я там ни разу не была. Говорят, хороший город.
– Очень. Но вернемся к моему предложению. Вы можете мне чем-нибудь помочь?
– Вероятно. Все-таки я инженер-строитель. Но боюсь, что вам не пробить этот вопрос.
– Ничего, я парень крепкий.
Она засмеялась. Потом серьезно сказала:
– Если хотите знать, я только потому и сижу тут, что тогда, в пургу, поверила, что вы крепкий. Я люблю сильных людей. Хотя это и не вполне соответствует женской логике.
– Почему?
– Только мужчины думают, что победа достается сильным и грубым. Но женщины предпочитают кротких и мягких. С ними спокойнее. Кроме того, они легче приручаются.
– Вот как! Значит, у меня нет никакой надежды? – шутливо спросил Олег.
Вера улыбнулась и охотно подхватила этот шутливый тон:
– Почему же? У женщин бывают и другие соображения.
– Какие именно?
– Видите ли, женщина – это плющ. А плющ может обвиться только вокруг чего-то устойчивого. Вы, с моей точки зрения, человек как раз надежный.
– А я думал, вы бросите свой гарпун в более крупную рыбу.
Вера нахмурилась. И опять серьезно сказала:
– Не надо об этом. Не уподобляйтесь поселковым кумушкам.
– Извините. – Он прикрыл ее руку своей ладонью.
Официантка принесла апельсины, икру, омуля, оленью печень, шампанское. Она никак не могла сладить с бутылкой, Олегу пришлось открыть ее самому. Наполнив граненые стаканы, он спросил:
– За что бы вы хотели выпить?
– За сильных и умных.
– А я – за слабых и нежных.
Получилось немного банально, однако Вера улыбнулась ему открыто и ласково, как-то особенно мило обозначились ямочки на ее порозовевших щеках, а в глазах засветилась кокетливая, несколько вызывающая лукавинка.
Под окном остановилась машина. Олег настороженно посмотрел на дверь, он подумал, что это, может быть, приехал Щедров и вот сейчас он войдет, сядет за их стол и все будет испорчено. Должно быть, Вера заметила эту его настороженность.
– Смешной вы, Олег.
– Ничего смешного не наблюдаю, – сердито сказал Олег. Он уже видел, что приехал действительно Щедров, вот он снял папаху, повесил шинель, подошел к зеркалу, причесывается. Именно в зеркале встретились их взгляды. Щедров удивленно вскинул свои густые брови и улыбнулся – чуть заметно и как-то иронически. Он издали поклонился им торжественно, с достоинством человека, сознающего свое превосходство, и сел в левом углу, через два столика, спиной к ним.
Олег почти с ненавистью смотрел в эту вызывающе прямую спину. «Зачем он явился? Следит? Но это же смешно и глупо! Неужели Вера не понимает, что это, в конце концов, и оскорбительно!»
А Вера потягивала из стакана шампанское, искоса смотрела на Олега, и глаза ее откровенно смеялись.
– Вы это бросьте! – сердито сказал Олег.
– Что вы имеете в виду? – Она повернулась, и теперь ее глаза хохотали прямо в лицо.
– Не смейтесь. Это очень серьезно.
– Я так и подумала.
«Ситуация и в самом деле забавная, – смягчился Олег. – Не хватает только дуэльных пистолетов и секундантов. Впрочем, один секундант, кажется, направляется к нам».
К ним действительно пробирался лейтенант Король.
– Привет соседу! Я вижу, вы не теряете времени зря. Не помешаю?
– Помешаете.
– Пардон! – Лейтенант откланялся, сел за соседний столик и крикнул через весь зал: – Наташенька!
Официантка обернулась, и Король показал ей два пальца. Он был здесь завсегдатаем, и этот жест означал, что лейтенант Король сегодня намерен развлекаться в пределах двадцати рублей. Но официантка не спешила к нему, за прошлый вечер он задолжал ей шестьдесят копеек, и она уже не верила в его финансовые возможности.
И ошиблась. Сегодня у Короля деньги были, он только что удачно закончил «операцию» по обкрадыванию самого себя. Отправив жене телеграмму с просьбой задержаться еще на две недели, он за один день распродал всю мебель. Расчет был прост: жена вернется уже после его отъезда, можно будет сказать, что мебель растащили. Не знал Король, что жена, получив его телеграмму, вылетит немедленно, и через два дня она устроит погром во всем поселке.
Заметив Щедрова, Король перекочевал за его столик.
О чем они там говорили, Олег не слышал, но, судя по всему, разговор этот Щедрову был неприятен, и он поспешил рассчитаться. Олег мысленно поблагодарил Короля за эту услугу.
