![](/files/books/160/oblozhka-knigi-veter-vremeni-174772.jpg)
Текст книги "Ветер времени"
Автор книги: Виктор Кочетков
Жанры:
Повесть
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Буквально за несколько недель воровство практически прекратилось. Люди притаились, выжидая дальнейшего развития событий. Акции с вышвыриванием мешков приостановили, ибо всадники контролировали и ту сторону забора, появляясь внезапно и непредсказуемо. Народ приуныл, не зная как теперь быть. Но Малыш проявил немалую находчивость, обнаружив, что другая сторона здания выходит окнами на родильный дом №2, огороженный глухим забором. Правда до него было метров тридцать пять, не меньше, и, конечно же, мешок нельзя было добросить. Серега объявил, что нужно сделать мощную баллисту и дело обязательно наладится. На следующий же день без промедления приступили к изготовлению. Купили в аптеке десять пятиметровых рулонов бинтовой резины. Умельцы скрутили два тугих жгута по пять рулонов в каждом. Соединили их двойной кожанкой, вырезанной из старых сапог. С каждого конца привязали большие крючки, сделанные из металлического прутка. Крепили крючки к трубам отопления, проходящим по обе стороны оконного проема. Получалось что-то типа детской рогатки, только больших размеров. Малыш называл орудие – баллистой. Было принято решение – сегодня же вечером провести испытание. Послали своего человека дежурить на территорию роддома, и он там, слившись со счастливыми молодыми отцами, внимательно следил за сигналом.
Обвальщики сняли раму, закрепили крючки. Серега, завернув в кожанку палку сервелата, с большим трудом отходил назад, растягивая тугие жгуты. На помощь кинулись два добровольца. Схватившись за спины друг друга, они, упираясь в пол скользящими подошвами, продвинулись еще на метр. Когда силы уже были на исходе, Малыш разжал непослушные пальцы. Снаряд, кувыркаясь, с огромной скоростью устремился в ночное небо. Убойность баллисты была невероятная. Колбаса улетела метров за семьдесят, мягко приземлившись на крышу роддома. Чудом не попали в светящееся, закрытое плотными шторами окно, за которым наверняка лежали роженицы.
Вторая и третья попытка прошли очень успешно. Хватило и двух человек для натягивания резины. Серега, как опытный наводчик, быстро пристрелялся. Но был подан тревожный сигнал снизу о появлении неприятеля. Орудие сняли, раму приладили на место, и стали анализировать полученные данные. Скорострельность была небольшой, не более двух выстрелов в минуту, а на всю акцию нужно было не менее двадцати минут. Необходим был отвлекающий маневр.
Пожертвовать собой взялся дядя Вася Буторин, давно уже изнывающий без настоящего дела.
Операция началась через несколько дней, в 22.00, когда уже достаточно стемнело. За пять минут до начала, Василий вышел из цеха на территорию и принялся бесцельно болтаться туда-сюда. Он играл роль подсадной утки. Казаки увидели подозрительного человека и на рысях рванули вперед. Василий бросился бежать, уводя преследователей подальше от места проведения операции. Когда его уже стали настигать, он со всех ног кинулся в темневшие возле забора сплошные заросли бурьяна и лопухов. Юркнул в самую гущу и затаился. Казаки видели, что беглец сиганул в непролазные дебри, но ничего не могли рассмотреть.
– Ничего, не уйдет гад! – зазвучал октавой голос Грини Недосекина. – Скачи за подмогой и фонарем! – прорычал он напарнику.
Тот умчался, и через пять минут на место происшествия прибыл весь караул. Осветили фонарями лопухи. Василий осторожно следил, отражая стеклами очков слепящие лучи, и, как мог, тянул время.
Сначала его просили по-хорошему покинуть убежище. Но он упорно молчал. Тогда Гриня предпринял попытку прорваться сквозь густые джунгли и силой вытащить нарушителя. Но дядя Вася, сжимая в руке брызгалку с водой, пустил плотную струю прямо в лицо уряднику.
– Брызгается, гад! – Гриня закрыл лицо руками.
– Это кислота. Серная… – отозвался Василий.
– Сволочь! – заревел казак, и все вокруг всполошились, отойдя на всякий случай подальше.
– Что у меня с лицом? – басом ревел испуганный Гриня.
На него смотрели с жалостью. Кто-то ляпнул:
– Врача надо! – и урядник забился в истерике. Через несколько минут он перестал биться и, размазывая по лицу счастливые слезы, обрадовано возопил:
– Да это же вода, братцы! Вода!
Всей гурьбой кинулись в бурьян, выволокли героя наружу, отобрали брызгалку. Обыскали и тщательно осмотрели все вокруг, но ни следа мясопродуктов не нашли. Заломили ветерану руки и потащили на дознание. Напоследок Гриня больно хлестнул его нагайкой чуть ниже спины. Василий оскалил в усмешке зубы и так сверкнул на урядника полными бешенства глазами, что Гриня здорово струхнул.
Операция прошла успешно. За двадцать минут в ускоренном темпе накидали на территорию роддома сорок семь палок сервелата. Посыльные собрали трофеи в рюкзаки и растворились в сумеречной мгле. Все прошло тихо и аккуратно.
Василия доставили в кабинет к Подшибякину. Он своим упорным молчанием и бесстрашными улыбочками довел вахмистра до нервного срыва. Недозволенные психологические приемы не работали. Полночи бился дознаватель, но Василий только презрительно улыбался и не проронил ни слова. Так и не удалось узнать, для чего он прятался в лопухах, а главное, зачем он брызнул водой в лицо Недосекину. Ничего не добившись, отпустили восвояси.
Утром доложили о происшествии директору комбината. В качестве вещественного доказательства предъявили пустую брызгалку. Директор долго и внимательно разглядывал оружие.
– Ну и что? – спросил он стоящего навытяжку Хулахупова.
– Вот!.. – объяснил казак.
– Вы что там, все с ума посходили, что ли? – директор разозлился.
– Никак нет.
– Идите... – устало махнул рукой начальник. – И заберите это…
Этот поступок поднял рейтинг Василия до небывалых высот. Все понимали, что он человек-кремень. Мужики удивлялись его бесшабашной лихости, а женщины закормили триумфатора домашней сдобой и приглашали его к себе за стол пить смородиновый чай, с уважением угощая карамелью. Ветеран довольно щурился от оказанного доверия и ни от чего не отказывался.
Обвальщики поклялись отомстить Грине и заодно провести новую акцию. Подговорили молодую бойкую жиловщицу Антонину, за которой долго и безрезультатно ухаживал бравый урядник. Объяснили, как нужно сделать, пообещав щедро рассчитаться после операции. Но девушка гордо пояснила, что ради дяди Васи она готова все сделать и без вознаграждения.
В один из дней, когда была вторая смена, на обеденном перерыве накрыли импровизированные столы. Достали всякую снедь, домашнюю выпечку, немного вина, и дружным, небольшим коллективом принялись отмечать день рождения бригадира, не позабыв для маскировки усадить за стол дежурного мастера и технолога. Громко шумели, поздравляя именинника. Девчонки сидели на подоконнике у открытого окна и ждали, когда появиться Грицко со товарищи. Увидев конных казаков, девушки радостно замахали им руками, призывая подняться на минутку.
Бойцы недоверчиво поглядывали наверх, но юные жиловщицы так настойчиво уговаривали и многозначительно закатывали глаза, так волнительно смеялись и шутили, что Гриня принял решение спешиться. Привязали коней, поднялись на четвертый этаж. Там им на шею бросились, изображающие подвыпивших соблазнительниц, хитрые девицы и, не принимая никаких возражений, потащили за стол. Налили полные бокалы вина.
Малыш произносил длинный двусмысленный тост, отвлекая внимание. Пока казаки, открыв рот, пытались понять застольную речь оратора, девушки незаметно влили им в бокалы по полному пузырьку лекарства «Слабилен». Вообще-то, для достижения эффекта хватило бы и десяти-пятнадцати капель, но Серега, добывший препарат и придумавший всю постановку, велел для верности использовать снадобье полностью. Прижимаясь к охранникам и мило улыбаясь, проследили, чтобы все было выпито до дна. Кормили с ложечки незадачливых вояк, подкладывая самые лучшие куски. Все прошло гладко и незаметно. Перерыв подходил к концу.
Антонина сидела у Грини на коленях и счастливо смеялась, глядя в суровые глаза и предвкушая дальнейший исход. Затем впилась долгим поцелуем, окатив его холодные губы жаркой волной нетерпеливого желания. Гриня чуть с ума не сошел от неожиданной радости. В животе что-то громко булькнуло. Он вновь потянулся губами, но искусительница легко соскользнула и, призывно смеясь, бросилась к выходу. Все одобрительно захлопали, поощряя влюбленных, и Гриня кинулся вслед.
Обед закончился, люди неторопливо потянулись к своим рабочим местам.
Казак пробирался крадучись, высматривая в темных закоулках коридора прятавшуюся беглянку. Неожиданно, сбоку, выскочила Антонина и с веселым криком:
– Не догонишь!.. – скрылась за поворотом.
Так, незаметно, она заманила Гриню в огромный холодильник, а сама, прикрываясь висевшими на крючках мясными тушами, выскользнула за дверь. Дежуривший у выхода дядя Вася с недоброй усмешкой закрыл автоматическую дверь, и выключил в холодильнике свет.
Какие муки, какую панику, какой ужас испытал Гриня, метаясь в кромешной тьме, ударяясь и беспрерывно наталкиваясь на мертвые замороженные туши животных, не находя выхода и ничего не видя вокруг, можно было только догадываться. Истошные душераздирающие вопли и жалобные призывы о помощи слабо раздавались из-за плотно закрытых дверей. Василий долго слушал, как мечется неприятель. Но вскоре крики стихли, и установилась мертвая тишина. Это начал свое коварное действие «Слабилен», интенсивно расслабляя организм.
Тем временем, оставшиеся два бойца садились уже на коней, чтобы продолжить дозор, но почувствовали неладное. В животе непрерывно тянуло книзу, не давая и минуты на размышление. Неприятные ощущения усиливались с каждым мгновением, казалось, еще чуть-чуть и что-то лопнет внутри. Казаки стремглав бросились наверх, пытаясь не опоздать. Но мстительные обвальщики закрыли туалет на ключ. Тогда несчастные, позабыв обо всем, ворвались в женский санузел, и надолго заперлись в кабинках.
А в это время, используя мощь баллисты, было сделано девяносто восемь выстрелов. Такого богатого улова не было за всю историю мясокомбината. С лихвой хватило всем участникам операции.
Гриню выпустили только через полтора часа, совершенно окоченевшего, озябшего и раздавленного собственным ничтожеством. Он, конечно, догадался, что Антонина его обманула. Но отчего так сильно прихватило живот?
Следующим утром раздраженные увиденным зрелищем уборщицы, страшно ругались, убираясь в холодильнике…
Впрочем, казачья служба по охране государственной собственности закончилась так же неожиданно, как и начиналась. Совсем незаметно, сверхбдительные воины стали сами подворовывать. Продавали товар желающим, а излишки переправляли в свои станицы. На этом они и погорели.
Автоинспекторы за городом случайно остановили легковой фургон, набитый украденными мясопродуктами. Водителя быстро раскололи, и он рассказал все.
Сообщили кому следует, и решив не возбуждать дела, чтобы не волновать народ, просто тихо избавились от нахлебников.
И опять на проходной знакомые бабки-вахтерши шаловливыми руками обыскивали работников.
Часть 2
Напряженная атмосфера в стране ощущалась все сильнее. Предчувствие больших перемен накатывало тревожными волнами. Весь мир с замиранием следил за разоружением великих держав. Уже закончили войну в Афганистане, разрушили Берлинскую стену, начали вывод войск из Германии. Существенно сократили количество ядерных боеголовок. Наступил период политической разрядки, консенсуса. Но экономическое положение только ухудшалось. Народ туже затягивал пояса, проводя все свободное время в бесконечных очередях, и недовольно роптал, проклиная политиков, власть, капиталистов. В некоторых республиках тлели очаги национального недовольства, случались массовые выступления, переходящие в рукопашные схватки. В паровом котле государства все нарастало внутреннее давление, люди не знали, на что надеяться, пораженные итогами гласности. Оказалось, что в стране все очень плохо, все рушиться, а будущее совершенно не обнадеживает. Президент всех уговаривал, утешая, что это мол, такое ускорение и нужно немного потерпеть. Намекал, будто заграница нам обязательно поможет. Ему уже никто не доверял. Граждане вскапывали свои земельные участки, обрабатывали сады, сажали огороды. Дачи превратились в подсобные хозяйства. Наступили смутные времена и люди выживали, как могли.
А у Виктора неизлечимо тяжело заболел отец. Пребывая в подавленном настроении, медленно, но неукротимо худел, терял аппетит, глубоко переживая за дальнейшую судьбу своей семьи. Родители работали на предприятиях военно-промышленного комплекса и с начинающимся развалом страны заводы просто остановились, не имея заказов и государственного финансирования. Многих отправляли в бессрочные отпуска, оставшиеся же для обслуживания оборудования люди, получали копейки. Сестра оканчивала школу, и ее будущее, как и будущее многих миллионов молодых людей, а также и всей огромной страны, представлялось весьма туманным.
Отец сильно сдал. Появились боли. После долгих хождений по врачам и сдачи всевозможных анализов, выяснился страшный диагноз – онкология. Предложили немедленную операцию, и он с надеждой согласился, веря в отечественную медицину и не видя другого выхода. Положили в городскую больницу, проводили обследования. Виктор с матерью, сестрой и близкими родственниками часто навещали его.
Теплыми майскими днями сидели на улице, разговаривали обо всем, шутили, улыбались. И хотя все знали о роковой безысходности, все же держали далеко в глубине души, слабый огонек надежды, уповая на чудо. Рядом, на скамьях сидело множество таких же онкологических больных со своими семьями, друзьями… Гуляли по асфальтовым дорожкам, наслаждаясь запахом молодых, распустившихся тонких листьев, любовались насыщенным ярко-желтым цветом первых весенних одуванчиков, осязали ласковое дуновение озорного ветерка, играющего искрящимися солнечными бликами, вслушивались в шорохи просыпающейся земли, набирающих силу высоких деревьев, созерцали нежно-бирюзовый ковер юных трав, раскинувшийся восхитительным пейзажем по всей территории. Навсегда запоминали исполненные жизни, любимые лица родственников, друзей, знакомых. Чутким взглядом ловили каждый жест, мимику, выражение глаз, смысл слов… Не хотели расставаться, отпускать дорогих, единственно близких людей, понимая, что с каждым мгновением заканчивается обратный отсчет. Их взгляды были грустны, мудры и мужественны. Их не пугало скорое свидание с вечностью. Они просто готовились к встрече с ней, мысленно прощаясь с земным великолепием. Всех их, одетых в синие халаты, не старых еще мужчин и женщин, объединяло одно. Печать. Печать смерти на страдающих ликах проступала явно, бескомпромиссно, проявляясь в скорбных морщинах, в прозрачной белизне истонченной кожи, в расширенных зрачках, таивших в себе неугасимый огонь жажды жизни, в слабости рук, в бесстрастности желаний. Это были уже другие существа…
Бывало, Виктор приходил с Сергеем, и после, они отправлялись в спортзал, ощущая непонятное, щемящее чувство вины перед этими людьми. Малыш, как обычно шутил, рассказывал отцу всякие удивительные истории выздоровления безнадежных больных, приводил примеры, внушал оптимизм. Но было видно, что он удручен и расстроен, и очень переживает.
Операция прошла успешно. Отца выписали, и он медленно ходил по квартире, опираясь на трость. Как будто начал поправляться, чуть окреп и уже самостоятельно выходил гулять на улицу. Но появились метастазы, и он стал быстро угасать.
Днем тринадцатого января началась агония. Разметавшись без сознания, громко, сдавленно хрипел и стонал, мотая головой. Принесли пенсию по инвалидности, и почтальонша требовала личной подписи больного. Виктор провел ее к постели умирающего, и удивительно, отец очнулся на мгновение, поставил подпись слабеющей рукой, обвел все вокруг внимательным, но уже невидящим взглядом, и тут же, окончательно впал в забытье.
Пришла с работы мама, вернулась сестра. Позвонили дядьке, попросили придти. Все собрались у смертного одра. Сидели, тихо вытирая горькие слезы, сжимая его тонкую руку. Отец не приходил в сознание, всхрапывая все реже и реже. И наконец, глубоко вздохнув в последний раз, вытянувшись и замерев, навсегда покинул бренную землю.
Что-то ударило в сердце, оглушило, взорвалось тысячами осколков, подхватило, понесло… Виктор вскочил на ноги, не помня себя от горя. В тумане видел, как рыдают родные, как дядька зачем-то снимает с петель межкомнатную дверь. Вытирая бегущие без остановки слезы, в сильнейшем смятении бросился на мороз, едва успев нацепить шапку и пуховик. Шел, куда глаза глядят, по вечернему городу, не видя дороги, не зная направления. Острое чувство несправедливости, какой-то обиды, жгло изнутри, разъедало сраженное бедой сердце. Отцу было всего сорок шесть…
Сам не упомнил, как оказался дома у Малыша. Сидели за столом, пили водку, поминали. Виктор заливал в себя алкоголь стаканами. Ничего не брало. Горькие воспоминания об отце разрывали душу.
В молодости, батя часто ходил в лес на лыжах, и привозил оттуда маленькому Вите «заячий хлеб». Он не знал, что обычный кусок белого хлеба ложился в карман куртки и за много часов, промерзал на холоде насквозь. Отец говорил, что встретил в лесу зайца, и тот просил передать сыну гостинец. Хлеб казался необычайно сладким и вкусным.
Когда Виктор немного подрос, отец научил его стоять на лыжах, и они надолго уходили в лес. На обратной дороге Витя уставал и сильно мерз. Отец грел ему своим дыханием окоченевшие пальцы и сильными руками растирал побелевшие уши и щеки. А он все хныкал, и отец быстро разводил костер. Они долго грелись возле огня. Затем отец скреплял несколько лыжных палок вместе, беря сына на прицеп, и с невероятной скоростью летел по искрящейся в солнечных лучах лыжне. С еловых ветвей осыпался пушистый снег, ветер свистел в ушах, клубилась снежная пыль. Витя смеялся от восторга, представляя, что они несутся по сказочному лесу и никакие волки и медведи ни за что не смогут их догнать…
Вите было лет пять, когда отец взял его кататься на теплоходе. Они сидели на верхней палубе и любовались широкой рекой. Остановились у какой-то пристани, и отец с дядькой, велев ждать их, ушли. Витя увидел, что они уже на берегу и куда-то уходят. Ему показалось, что его бросили. Он со всех ног кинулся вдогонку. Спрыгнув с шаткого трапа на песок, метался среди входящих и выходящих пассажиров, в панике хватая людей за рукава. Наконец, зарыдав, опустился на землю и закрыл лицо руками. Сквозь слезы видел, как отходит от пристани теплоход, как тревожно бегают по палубе отец с дядькой, разыскивая его. Он вскочил, закричал, замахал руками. Его заметили, но теплоход быстро удалялся и вскоре исчез в сияющей речной дали. Он остался совсем один.
Неподалеку загорала молодая семейная пара с ребенком. Они все видели. Пригласили мальчика Витю к себе, накормили, успокоили. Через несколько часов, на обратном пути, теплоход вернулся. Отец с виноватым видом очень просил ничего не рассказывать матери.
Эти эпизоды детства так ярко вспомнились Виктору. Он с невыносимой грустью и тоской рассказывал об этом тестю и жене Малыша, не забывая опрокидывать рюмку за рюмкой и вытирая бегущие слезы. Сергей слушал, стоя чуть в стороне, понурив голову и надолго замолчав. Внезапно схватил остро отточенный нож и с силой полоснул себе по пальцу, развалив мякоть до кости. Все вздрогнули от неожиданности. Жена вскрикнула, бросилась бинтовать рану. А он стоял, не зная чем помочь убитому горем другу, и алая кровь стекала на пол тонкой струей, а глаза остановились, полные слез…
После похорон, Виктор, чуть успокоившись и взяв себя в руки, с невероятным усердием погрузился в тренировочный процесс, стараясь спокойнее вспоминать о тяжелой утрате, и свято храня светлую память о безвременно ушедшем отце.
Поступок Малыша, исполненный беззаветной жертвенности, навсегда впечатался в душу Виктора.
* * * * *
Вскоре в тренажерном зале появились три сногсшибательные молодые красавицы. Иногда вместе с ними занималась обаятельная зрелая женщина с приятным интеллигентным лицом. Девушки вели себя очень независимо, делая вид, что их ничего кроме собственной персоны не интересует. Часто смеялись и не отводили критических взглядов от многочисленных зеркал, внимательно разглядывая себя со всевозможных ракурсов, будто бы готовились к важным фотосъемкам. Потрясающие стройные фигуры в обтягивающих длинные, безупречной формы, тонкие, но сильные ноги, черных трико. В коротких тугих майках-топах, открывающих волнующую белизну плеч и линию груди. С сияющими золотыми волосами, прихваченными в узел голубыми и красными лентами, и спадающими сзади наподобие хвоста. С прямой величественной осанкой, тонкой талией и притягивающим заинтересованные мужские взгляды плоским животом, производили на неискушенных любопытных физкультурников неизгладимое впечатление. Изображая равнодушие, они бросали частые быстрые взгляды, украдкой, как будто бы невзначай. Но девушки были, несомненно, опытными в таких играх, и без малейшего труда просчитывали немудреные мужские хитрости. Спортсмены смущались, краснели, уводили в стороны, бегающие от непонятного стеснения глаза. Иногда зазевавшийся не успевал отвести взгляд и сидел, удивленно открыв рот, остановив зачарованный взор, наблюдая, как девицы усиленно тренируют внутреннюю поверхность бедра. Рассерженные дамы одновременно устремляли на любознательного огнепалящие яростные взгляды, и недалекий ценитель мгновенно покрывался испариной, исходил малиновыми пятнами, и в смятении кидался то к одному спортивному снаряду, то к другому, мечтая провалиться сквозь землю от прожигающих флюидов. Девушки внимательно следили за мечущимся недотепой, и когда тот, не находя себе места, в состоянии легкой паники покидал зал, они очень громко и весело смеялись вслед. Это очень отрезвляло неосторожных донжуанов. Никому не хотелось оказаться в неловкой ситуации, все боялись оскорбить свою чувствительную гордость. Насмешницы, подобно античным богиням, грациозно передвигались, иногда чуть пританцовывая под негромкую музыку, льющуюся из колонок кассетной стереосистемы, и совершенно игнорируя окружающих.
И Виктор, и Сергей, здорово приуныли. Уровень красавиц был совершенно недосягаем. Другие девушки в спортзале абсолютно поблекли на фоне столь блистательного триумвирата. Возмутительницы спокойствия интересовали всех.
Андрея Колобко – старшего тренера клуба, который по должности показывал и объяснял им различные упражнения, забросали вопросами. Но он лишь таинственно улыбался и уводил разговор в сторону. Тренер без сомнения знал многое, но по какой-то причине предпочитал помалкивать.
Несколько недель неизвестности только раззадорили интерес занимающихся. Нимфы тренировались старательно, по-прежнему взирая на всех свысока, временами окатывая особо ретивых презрительными усмешками.
Зато их подруга, – вполне симпатичная пышнотелая наяда, улыбалась приветливо и открыто, заинтересованно оглядывая пытающихся произвести на нее неизгладимое впечатление мужчин. Те, в свою очередь, упруго пружинили на вдохе грудь, принимали глубокомысленные позы, неприметно напрягали мускулы, позировали, сами того не замечая. Рассуждали о чем-то друг с другом и вообще, старались казаться гораздо умнее, чем на самом деле.
Иногда девушки не скрываясь, шептались о чем-то, видимо обсуждая какие-то важные вопросы. Загадочные дискуссии заканчивались веселым смехом, что ставило мужскую часть коллектива в состояние полнейшего недоумения. Делались различные предположения, выдвигались невероятные гипотезы, возникали споры. Небольшая часть физкультурников стояла за то, что это заезжие стриптизерши из Москвы, совершенно случайно задержавшиеся в городе после гастролей. Им возражали, говорили, что не может того быть, ибо с такой физической подготовкой и осанкой они являются не кем иным, кроме как ведущими программы ритмической гимнастики и аэробики, и даже кто-то точно видел их по телевидению. Но Малыш, по каким-то лишь одному ему ведомым приметам, утверждал, что прелестницы, скорее всего из балетных, и что якобы одна из девушек исполняла на сцене Академического театра роль Офелии в прошлом году. Приятель Виктора, Эдик Разуваев – молодой перспективный спортсмен и вообще неплохой парень, был категорически не согласен, заявив, что, скорее всего это дамы полусвета, богема, не имеющая к театру никакого отношения, а вращающаяся в дипломатических кругах, посещая многочисленные приемы и рауты в иностранных посольствах, и по заданию спецслужб, сводящие с ума иноземцев. Ему объяснили, что он еще слишком юн, неопытен, и видимо насмотрелся в видеосалоне американских боевиков.
Загадочные дивы долго не давали покоя, но вскоре наконец-то все выяснилось.
После тренировки Андрей попросил Малыша, Виктора и Эдуарда, задержаться. Оделись, вышли на улицу, и направились в молодежный клуб «Отдых», находящийся неподалеку. Надо сказать, что «Отдых» по тем временам был единственным фешенебельным дискоклубом в городе. В основном молодежь собиралась в многочисленных Домах культуры и на танцплощадках при общежитиях. Билетов на танцевальный вечер в «Отдых» было не достать. Самые красивые девушки, «золотая молодежь», представительные мужчины и женщины, богатые гости и люди в «авторитете», составляли основную публику. Конечно, устраивались новогодние вечера и для заводчан, гремели летние балы для выпускников, регулярно проводились детские спектакли и утренники для школьников.
Вот туда и направлялись любопытные спортсмены. В холле их встретила Екатерина Карловна, – та самая приятная дама, подруга таинственных обольстительниц. Но она оказалась никакая не подруга, а режиссер, художественный руководитель клуба.
Красавицы наверху в гримерке пили кофе, и встретили парней приветливыми улыбками, пригласив за стол. Парни, кроме Андрея, очень смутились, побледнели от неожиданности. Плюхнулись в низкие кресла, чуть не опрокинув на себя кофеварку. Малыш по неосторожности уронил стул. Тот, падая, зацепил стоящего манекена, который в свою очередь обрушил вешалку с верхней одеждой, упавшей прямо на сконфуженного Эдика, тонко вскрикнувшего от испуга. Всем стало смешно и обстановка разрядилась.
Девушки оказались артистками и танцовщицами кордебалета, и были основной ударной силой в труппе Екатерины Карловны, участвуя во многих художественных мероприятиях. Познакомились. Балетным феям было лет по двадцать пять. Режиссеру чуть за тридцать. Ольга и Елена были замужем, Марина – нет. Она подозрительно долго останавливала взгляд на Эдуарде, и тот, не зная куда прятать руки, вел себя очень напряженно. Андрей общался непринужденно, он всех хорошо знал, а Сергей с Виктором не ведали как себя вести и помалкивали. Малыш пробовал было пошутить, прочитав несколько строк из Ходасевича, но его никто не понял, и он стушевался в растерянности. Это был не его контингент и Серега терялся, волнуясь, чтобы не показаться обескураженным.
Но девушки весело щебетали, смотрели, не смущаясь в глаза, и угощали пирожными. От неожиданности Малыш съел три штуки, оставив Екатерину Карловну с пустым блюдцем. Та поблагодарила его от всего сердца, заявив, что давно уже мечтает похудеть. Серега от стыда чуть не провалился. Опустив глаза, с легкой обидой в голосе, пообещал в следующий раз принести аж шесть тортов и чай с бергамотом. Девушки смеялись от души, гладили его по голове и всячески утешали, уговаривая не стесняться и подчеркивая, что у них тут все запросто, без церемоний.
В двери с любопытством заглядывали какие-то разбитные, в невероятных театральных нарядах, личности. Обводили шальными глазами присутствующих и, спросив что-то у режиссера, стремительно исчезали прочь. Особенно запомнился один беззаботный артист, изображающий отвратительного пятипалого моллюска, и похожего лицом на сказочного Конька-Горбунка. Это был известный в городе диджей, ведущий всех дискотек в «Отдыхе». Он улыбнулся таинственно, и произнеся загадочную фразу: – Быть или не быть, вот в чем вопрос! – моментально испарился, оставив ошарашенных парней в состоянии необъяснимого конфуза.
Вскоре к пирующим присоединилась еще одна очень приятная девушка – Евгения.
Екатерина Карловна, оглядев всех внимательно, объявила, что теперь все в сборе, и она хочет объяснить цель собрания. Оказалось, она давно уже мечтает создать серьезную постановку – грандиозную эзотерическую мистерию, где под эгидой вечно актуальной темы отношений между мужчиной и женщиной, будет разыграна фантастическая феерия из различных известных эпизодов народного эпоса и мировой истории. Из Москвы пришло «добро» на реализацию проекта с использованием местного финансирования.
Принимать будет высокая комиссия из министерства культуры, и от результатов будет зависеть дальнейшая судьба не только художественного руководителя, но и всего творческого коллектива. Артисты подобраны замечательные. Но основной фишкой музыкальной мистерии станет великолепный номер с участием четырех прекрасных девушек и мускулистых юношей. Именно поэтому долго и скрупулезно отбирали и обсуждали кандидатуры. Остановились на самых достойных. Если ребята не возражают, то с завтрашнего вечера начнутся репетиции.
Парни заколебались было в нерешительности, но обольстительницы, подойдя очень близко к каждому из них, прижавшись телом и заглянув в глаза, радостно сообщили режиссеру:
– Они согласны!..
Екатерина Карловна обаятельно улыбнулась и пообещала, что ребята не пожалеют. Только нужно очень постараться, чтобы шоу-программа засветилась красками, заиграла радужными огнями, заискрилась блеском исполнительского мастерства. Поразила бы зрителей глубиной смысла и философской аллегорией.
Вместе с раздавшимися аплодисментами на столе появилось шампанское. Андрей громко хлопнул вылетевшей пробкой и наполнил высокие бокалы…
Начались изматывающие репетиции. Художественный руководитель была требовательной чрезвычайно, заставляя много раз повторять неудавшиеся дубли, вновь и вновь отрабатывая каждое движение до автоматизма. Даже опытные участники роптали и жаловались на суровую бессердечность требований. Екатерина Карловна оказалась женщиной очень жесткой и властной, не терпела никаких возражений и слез. Но все понимали предстоящую серьезность музыкальной постановки и держали себя в руках. Впрочем скоро все пошло хорошо, участники быстро понимали свою задачу и проявляли таланты не жалея себя. Было задействовано немало народа. Кроме самих актеров, в спектакле также принимали участие осветители, звукооператоры, художники-оформители, костюмерши и гримерши. Хватало работы и рабочим сцены, беспрестанно тягавшим туда-сюда тяжелые декорации.