Текст книги "Скажи мне "да""
Автор книги: Викки Уэбстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Эрнандес посмотрел на фотографии, которые привез с собой Кейн, и покачал головой.
– Нужно быть очень хладнокровным человеком, чтобы делать подобные вещи!
Он взял в руки фото подозреваемой, которое ранее прислали в их полицейский участок.
– Она похожа на старенькую симпатичную бабушку, – сказал он.
– Может, оно и так, но хочется верить, что в следующем году она будет получать поздравления по поводу Дня матери уже в тюрьме.
Кейн уложил фотографию в пакет.
– Один из наших осведомителей дал нам ее старый адрес в Фениксе, – сказал Эрнандес. – Я пошлю туда утром, чтобы узнать, не живут ли там ее родственники, расспросить соседей о ней.
Кейн был согласен с ним: это было все, что они могли сделать в данный момент. Эрнандес, перед тем как уйти, поручил помощнику оставить в распоряжении Кейна машину.
Редхок открыл ящик стола капитана и подал Кейну связку ключей от автомобиля.
– Есть здесь неподалеку отель? – спросил его Кейн.
– Мили две отсюда. Отель не очень большой, но чистый, дат и цены там нормальные.
– Нашей бухгалтерии будет приятно видеть счета оттуда.
Кейн открыл дверцу машины для Лиз, а потом сам сел за руль. Притормозил он возле одноэтажного здания. Номера располагались в шахматном порядке и напоминали белые кубики сахара, выстроившиеся на песке. Въезд украшала арка, на которой было написано: "Хэппи Инн"[1]1
«Happy Inn» – «Счастливое пристанище» (англ).)
[Закрыть].
Лиз вышла из машины и потянулась: у нее от усталости затекло и болело все тело. Казалось, что разогретый воздух обжигает легкие.
– Неужели здесь даже вечером так жарко? Кейн улыбнулся:
– Леди, это достаточно прохладно для Феникса!
– Как они могут все это выдерживать? – Лиз последовала за Кейном в помещение.
Ярко-красными неоновыми буквами светился знак, что есть свободные номера.
– Здесь, похоже, есть кондиционеры…
Кейн открыл дверь. Холл был чистым. Когда они вошли, навстречу встал худощавый мужчина. Рядом с ним работал маленький телевизор, где показывали старую черно-белую комедию.
– Чем могу вам помочь? – спросил он.
– Мне нужен номер. Два, – поправился Кейн. Он не привык заботиться о комлибо другом. Мужчина с интересом посмотрел на него.
– Как скажете, мистер. Вы сюда надолго?
– Еще не знаем, – ответил ему Кейн, беря у хозяина оба ключа.
– Я дал вам номера рядом друг с другом, – сказал тот, когда Кейн и Лиз собрались уходить.
– Благодарю, – оборвал его Кейн.
– Вам так будет легче, – добавил мужчина и подмигнул ему. – Мы рады, когда всем у нас хорошо! – Все его фразы кончались почти шепотом. Казалось, что у него иссякал запас энергии раньше, чем он успевал выразить свою мысль.
– Помоечник! – пробормотал Кейн, быстро выпроваживая Лиз из прохлады на жару.
Похоже, Кейн терпеть не может, когда над ним подшучивают, подумала Лиз.
– Мне кажется, что он решил, что у нас с вами роман!
– Человек, который работает в подобном месте, не может думать иначе.
Он молча провел Лиз в ее комнату и остановился. В течение последних часов он старательно избегал ее взгляда. И вот теперь ему пришлось взглянуть Лиз в глаза. Лиз нельзя было назвать миниатюрной женщиной, но сейчас она показалась ему малышкой. Потерянной и слабой. Лиз изо всех сил старалась держать себя в руках, но это становилось все труднее и труднее. В ней постоянно боролись надежда и страх. Сейчас, так далеко от дома и в преддверии наступавшей ночи, страх начал побеждать.
– Кейн, Кэти где-то здесь и, может быть, недалеко! – Лиз повернулась к нему, стараясь справиться с отчаянием. – Но она такая крохотная. Как мы сможем отыскать ее?
Кейн потер затылок. Ему хотелось успокоить женщину, но он не представлял, с чего ему начать.
– Ну, это немного легче, чем искать иголку в стоге сена.
Лиз горько усмехнулась. Этот человек честен до отвращения!
– Да, но это не намного легче, – заметила Лиз. Кейн положил руки ей на плечи. Он даже не понял, как получилось, что он обнял Лиз и прижал к себе. Может, так случилось потому, что им обоим была необходима разрядка, душевное тепло…
– Лиз, мы ее отыщем, нужно только время.
Он отпустил ее, стараясь не допустить, чтобы чувство близости успело захватить их всецело.
– Все нормально. Нужно время от времени выпускать пар! Но вы, похоже, сами этого не делаете! – Она точно не знала этого, но инстинктивно ощущала.
Во время полета в Феникс она все время чувствовала на себе его внимательный взгляд. Кейн следил за каждым ее движением, и Лиз чувствовала себя перед ним открытой книгой, которую он свободно читает. Но сама она почти ничего не могла сказать о Кейне Мэдигене.
– Не делаю, – подтвердил он.
Она присела на постель. Та просела под ней, обняв ее бедра, как ласковые руки обхватывают округлую вазу. Она снова поднялась.
– Но почему? Кейн пожал плечами.
– Так уж сложилось. И я не хочу теперь ничего менять. – Он никогда никому не говорил о своем внутреннем мире, а сейчас вдруг разболтался!
Лиз улыбнулась, глядя на его поношенные джинсы и рубашку. Его ветровка была в таком виде, словно он в ней спал, и не раз, а каблуки его ботинок стесались: казалось, что на них осталась пыль трех штатов.
– Да, вы не из тех, кто заботится, чтобы на нем не было ни пылинки!
– В жизни есть куда более важные вещи, – заявил он. – А как я при этом выгляжу… Ну, это совершенно иное дело. – Кейн нахмурился. Что в ней такое, что постоянно волнует его?
– Как это получилось, что мы перешли с вас на меня?
– А почему мы не можем поговорить о вас?
– Потому что это слишком скучная тема. Мне нечего вам рассказать.
Лиз поняла, что пора заканчивать обсуждение этой темы. Но она не собиралась так легко сдаваться. Ей хотелось знать, что же он за человек и почему для него было так болезненно обсуждение этой запретной темы. Она же не хочет знать историю его жизни, а просто немного ближе познакомиться с ним.
– Вы должны быть чьим-то сыном, возлюбленным, братом…
Кейн отрицательно качал головой при каждом предположении.
– Нет, у меня никого нет, – резко ответил он. Мэдиген не имел понятия, где его мать. Его отец умер десять лет назад от белой горячки. Лиз коснулась его руки:
– Простите меня.
Ему не было нужно ни ее сочувствие, ни извинения.
– Вам не за что извиняться.
Он вспомнил, как маленьким мальчиком, лет пяти, он в ужасе прятался в стенном шкафу и слышал громкие голоса родителей, которые выкрикивали друг другу ужасные вещи.
– Далеко не все семьи бывают такими дружными, как ваша. Зачастую люди ненавидят друг друга вместо того, чтобы заботиться о ближних и стараться сделать их жизнь более радостной!
Кейн старался поскорее залатать крохотную дырочку в своем щите и ругал себя за то, что позволил ее проделать.
– Расскажите мне о том, что сделало вас таким. На секунду он потерял самообладание.
Кто дал ей право касаться его незаживших ран, копаться в его прошлом?
– Леди, вы никак не можете оставить меня в покое? Вам нет места в моей душе. Я – полицейский детектив, который должен возвратить вам вашего ребенка, и больше ни-че-го!
Лиз на время оставила его в покое, но потом, не удержавшись, задала еще один вопрос:
– Вы действительно считаете, что женщина приедет сюда, чтобы продать Кэти?
– Мы проанализировали все сведения о черном рынке, торгующем детьми в районе Калифорнии, и считаем, что это произойдет здесь или в Неваде.
Или еще где-нибудь! Лиз уловила в его голосе нотки неуверенности. Кейн слегка нахмурился, и она знала, что это говорит о сомнениях…
– А что, если похищения организовала неучтенная вами группа?
Лиз – неглупая женщина; это у нее не отнять! – подумал Мэдиген.
– Мы имеем в виду и эту возможность, – сказал он, борясь со сном и пытаясь вспомнить, когда он ел в последний раз.
– Вы не хотите что-нибудь перекусить? – не выдержал он.
– Я сейчас не смогу ничего проглотить, еда не полезет в горло…
Кейн озабоченно смерил ее взглядом. Сейчас она была стройной, но если все будет продолжаться так, как сейчас, через месяц станет просто тощей.
– Ваша сестра была права, вы слишком мало едите. Вам пригодятся силы. Пошли! Он показал на дверь.
– Я плачу.
Лиз оглядела комнату. Она понимала, что не сможет расслабиться, а время между "сейчас" и "завтра" тянулось для нее так медленно!
– Хорошо.
Она повернулась к Мэдигену и поблагодарила за то, что он настоял, чтобы они поехали поесть.
– За что вы меня благодарите?
– За то, что вы разговариваете со мной. За то, что взяли меня сюда…
– Леди, если бы я не сделал этого, вы, наверное, приковали бы себя ко мне наручниками.
Лиз улыбнулась.
– Возможно, только у меня их нет… – Женщина понимала, что если бы он на самом деле не желал, чтобы она тащилась за ним, то нашел бы способ, как от нее избавиться.
"Фаджита Оле" был одним из мексиканских ресторанчиков, где можно быстро поесть. Его эмблема – мексиканская шляпа, высоко парящая в воздухе, сильно полиняла на ярком солнце Феникса.
Внутри было свободно, время для гостей было неподходящее. Кейн подал Лиз меню, она выбрала лепешку с мясом и сок. Кейн заказал себе то же и потом попросил принести еще одну лепешку. Он вдруг почувствовал жуткий голод.
Им подали заказанное еще до того, как они смогли удобно расположиться за столиком в центре зала, на равном расстоянии от двери и бара. По ресторану разносилась громкая музыка.
Лиз, как зачарованная, наблюдала за тем, как Кейн быстро уничтожил обе свои лепешки: ей за это время удалось расправиться только с половиной своего заказа.
– Вам не нравится мексиканская кухня? – спросил Кейн.
Вообще-то она ей нравилась, но хорошая мексиканская кухня. Ей показалось неудобным так ему ответить.
Кейн распахнул дверь, и они покинули ресторанчик.
– Спасибо, мне она нравится, но я вам уже сказала, что сейчас я почти ничего не могу есть. У меня такое ощущение, что внутри меня сидит огромная кобра, готовая нанести удар, и больше там не остается ни для чего места.
Они шли по плохо освещенной улице, на ней почти не было машин, да и пешеходы попадались редко. Казалось, что в городе они одни. Все, кому нужно было куда-то добраться, ехали на машинах.
Лиз подумала, что ей приятно идти рядом с ним, хотя они шли молча. Если бы все сложилось по-иному, она смогла бы наслаждаться этой прогулкой. Кейн боролся с желанием обнять ее. Он не мог понять, что с ним творится. Казалось, что-то заставляет его действовать вопреки здравому смыслу. Или же что-то в его душе стремилось вернуть его к тому состоянию, в котором он еще недавно пребывал.
– Кэти вам будет не в радость, если у вас от голода начнется дистрофия.
Кейн поймал себя на том, что лезет в дела, которые его не касаются. Это дело Лиз – есть ей или не есть. К нему это не имеет ни малейшего отношения. Тогда почему он говорит ей об этом? Лиз вздохнула, когда они подошли к отелю.
– Вы совершенно правы, делу этим не поможешь. Может, у меня появится аппетит утром. Мне раньше нравилось съесть что-нибудь вкусное на завтрак. – Она посмотрела на Кейна: – А что вам больше всего нравится?
– Мне абсолютно все равно, – отрезал тот. У него не было любимых блюд: он ел, когда был голоден. Заправлял свой организм топливом. У нее же был режим принятия пищи, когда она росла. Режим дня и человеческая любовь. Кейн же вел мучительную борьбу за выживание в ожидании того момента, когда он по закону мог бы жить и работать, существовать самостоятельно… Они с Лиз были из двух разных миров. Они и сами были разными, очень разными мирами! Под ногами Кейна гравий хрустел, как маленькие ракушки, когда они шли через парковку; он проводил Лиз до самой двери и подождал, пока она достала ключи и открыла свой номер.
– До завтра. Лиз заколебалась.
– Вы ведь не уйдете без меня, не так ли?
Черт побери, она и тут вычислила его, подумал Кейн. Он не смог удержать несколько натянутой усмешки на губах.
– Нет, я не стану этого делать.
Лиз была огорчена. Ей казалось, что они стали почти друзьями. А может, даже больше… И вот теперь он фактически признается, что собирался сбежать, отправиться утром без нее в полицейский участок.
– Вы хотели уйти без меня…
Он прочитал обиду в ее глазах, и это было ему неприятно.
– Мне не хочется, чтобы вы без толку ходили со мной везде. Или, что еще хуже, могли бы как-то пострадать во время этого хождения. Если вы желаете присутствовать при работе, пожалуйста, но только…
Ему не удастся отговорить ее. Она ему не позволит.
– Кейн!..
Он поднял вверх руки, как бы сдаваясь.
– Да, я понимаю, мы уже не раз беседовали на эту тему. – Он вздохнул. – Хорошо. Я разбужу вас утром.
– Спасибо.
Кейн нахмурился, злясь на себя, на Лиз, на весь мир. Ему всегда было неловко, когда его благодарили, ему казалось, что взамен он что-то обязан сделать для этих людей. Он не был суперполицейским! Розалинда Вард могла снова куда-нибудь скрыться. Такие вещи случались не раз.
– Мы еще ничего не добились, – напомнил он Лиз.
– Но вы найдете моего ребенка, Кейн. Вы способны сделать это.
Кейн открыл рот, чтобы объяснить ей, что он всего лишь человек, а не Господь Бог, но, глядя ей в глаза, вдруг вспомнил, что он не только полицейский, но и мужчина к тому же! И этот мужчина, прятавшийся в своей раковине, умирал, так ему хотелось снова поцеловать ее. Обнять и прижать к себе. Это желание не покидало его, оно подспудно росло и ширилось с тех пор, как он в первый раз коснулся ее. Ему хотелось еще раз почувствовать терпкий вкус ее губ. Ему хотелось потеряться в дебрях чувств, забыть о том, что вся его жизнь полетит кувырком, если он слишком сильно увлечется Лиз.
Кейн настолько устал, что у него уже не было сил бороться с соблазном. Вздохнув, он ласково сжал в ладонях ее лицо.
– Черт побери, я об этом еще пожалею, – тихо прошептал он, наклоняясь к ее губам.
В душе Лиз возникло смятение, казалось, ее сердце забилось в ритме музыки, которую они только что слышали в ресторане.
– Очень любезно с вашей стороны сказать мне это! Последнее слово она вымолвила прямо в его губы.
Кейн понимал, что ему надо сдерживаться, но его целиком захватила страсть и стало на все наплевать.
Ее губы все еще сохраняли пряный вкус пищи, которую она только что ела. Кейну всегда нравилась мексиканская кухня, сейчас он почувствовал, что теряет власть над собой. Но Мэдиген пытался убедить себя, что это было лишь увлечением; если он немного расслабится, то не произойдет ничего страшного. Ниче-го.
Он притянул к себе девушку и стал целовать ее. Он пил и не мог напиться сладостью ее губ; его охватило сильное возбуждение, и он легонько коснулся ее языка кончиком своего.
Лиз застонала, он был слишком слаб, чтобы оторваться от нее. Он желал найти для себя в ней рай. С помощью ее доброты, чистоты и прелести.
Теперь он целовал ее очень нежно, с обожанием. Но страсть все нарастала, и Кейн жаждал заняться с ней любовью. Но вдруг он отпустил ее, опустил руки и отошел, весь дрожа. Казалось, что у него в голове прозвучал сигнал тревоги, и он изо всех сил старался не показать этого. У Лиз были широко раскрыты глаза, зрачки стали огромными, как будто под действием наркотиков. Она хотела заглянуть ему в лицо, но Кейн отвернулся. Затем он ушел в темноту, на прощанье пожелав ей спокойной ночи.
Лиз поправила волосы и вошла в свой номер. Она понимала, что ей потребуется немало времени, чтобы успокоиться. Однако действительность оказалась куда хуже…
Лиз провела ужасную ночь. Ей не давали покоя мысли о малышке Кэти и человеке, который, как она считала, мог ей помочь. Она ворочалась с боку на бок всю ночь: начиная дремать, она в ужасе просыпалась. Ночь длилась и длилась, а сердце Лиз все не успокаивалось. К трем часам утра она была совершенно разбита, но перед тем как ей нужно было вставать, наконец по-настоящему заснула.
Лиз не поняла, что разбудило ее. Первая ее мысль была о судьбе Кэти. Потом у нее возникло другое ощущение, ощущение мягкости, как будто лепесток розы шевелился от легкого ветерка: Лиз вспомнила о поцелуе Кейна. Его поцелуй прошлой ночью был таким же нежным, непохожим на то, что было раньше. В первый раз он целовал ее во гневе, словно хотел о чем-то предупредить. Вчера он поразил ее своей нежностью и лаской. На этот раз Лиз почувствовала его страсть и потребность в ней, его жажду и смущение. Еще ей показалось, что, пока он целовал ее, внутри него шла война с самим собой.
Лиз пригладила волосы и посмотрела на часы, лежавшие на ночном столике. Семь утра. Через занавеси уже проникало жаркое солнце Аризоны. Зайдет ли к ней Кейн перед тем, как отправится в полицейский участок.
Послышался стук в дверь. Она быстро натянула шорты и майку.
– Кто там?
– Детек… – Кейн запнулся. После того как он целовал Лиз, было бы смешно снова называть себя детективом Мэдигеном. – Кейн, – поправился он.
Лиз улыбнулась. Может, он понемногу начинает оттаивать? Она поспешила открыть дверь – вдруг Кейн передумает?
– Доброе утро.
По тому, как он посмотрел на нее, Лиз поняла – он ожидал, что она будет уже готова и полностью одета.
– Я не могла заснуть до трех часов… Через минуту я буду готова.
– Ни одна женщина не может собраться за минуту, – сказал Кейн, входя в номер.
– А я могу, – заявила Лиз. Она присела и начала что-то искать в своей сумке. Потом заметила принесенную Кейном коробку. – Что это?
Он смущенно пожал плечами.
– Я вспомнил ваши слова о том, что вы любите поесть с утра, и принес завтрак.
Лиз подошла к бюро.
– Вы очень добры.
– Я просто практичный человек, – возразил тот. – Я встал рано, а вы нет. Вот я и принес вам завтрак… Мы должны быть в полицейском участке к восьми.
– Вы не считаете, что мне нужно переодеться? Кейн не мог отвести взгляда от футболки, которая явно была Лиз коротковата.
– Да, это хорошая идея. – Он рукой указал на ее одеяние. – А то это сильно отвлекает…
Он сухо произнес эти слова, но Лиз они понравились:
– Благодарю вас.
– Я не собирался делать вам комплимент.
– Знаю, но буду считать ваши слова комплиментом. Кейн не мог не задать один вопрос, прекрасно понимая его неприличность:
– Это осталось от старого приятеля?
Лиз остановилась в дверях крохотной ванной.
– Простите?
– Майка, – сердясь на себя, повторил Кейн. – Она принадлежала вашему бывшему дружку?
Лиз улыбнулась. Она была рада, что его это интересует.
– Это майка Ника.
Он удивленно поднял брови:
– Шеф-повар играл в бейсбол? Лиз кивнула головой:
– В колледже. – Девушка вспомнила, как она гордилась старшим братом, присутствуя на игре и подбадривая его криками. – Он играл до самого последнего курса.
Кейн прислонился к бюро. Ему было неудобно сесть на постель Лиз, где простыни еще хранили тепло ее тела, а ее аромат еще не выветрился с подушки.
– Что же случилось с ним на последнем курсе?
– Он бросил колледж, чтобы заботиться о Джулии и обо мне. – Лиз было больно вспоминать об этом, рана все еще кровоточила, но она решила все рассказать. – Наши родители умерли один за другим в течение семи месяцев, Джулия и я еще учились в школе, и Ник стал работать, чтобы прокормить нас. Через полтора года ему наконец удалось вернуться в колледж, но учиться приходилось по вечерам. У него уже не было времени для бейсбола. Очень жаль, потому что он был хорошим игроком. Он даже какое-то время думал, не заняться ли ему спортом профессионально. Ему пришлось отказаться от своей мечты ради нас… Лиз посмотрела на Кейна.
– Простите, я опять расчувствовалась.
Кейн понял, что девушке хотелось отвлечься от грустной темы, и подыграл ей.
– Вы это делаете достаточно часто. – Нет.
Она покачала головой:
– Только парочку раз в день.
Она улыбнулась, и в ее улыбке скользнуло извинение:
– Я буду готова через минуту, – сказала Лиз, исчезая в ванной.
Он сомневался, что она так быстро справится. Ему, даже с его ограниченным опытом общения с женщинами, всегда казалось, что у них иной ритм жизни. Чтобы не терять времени даром, он стал распаковывать коробку с завтраком. В наборе продуктов оказалась бутылка с черным кофе, к тому же горячим. Кейн не рассчитывал на это. Держа чашку в руках, он начал мысленно перебирать всю имеющуюся у него информацию.
Кейн успел сделать всего лишь несколько глотков, когда из ванной вышла одетая Лиз.
Он пораженно уставился на нее.
– У вас там спрятан волшебник? – спросил он, показывая на крохотную комнатку.
– Нет, но я же вам сказала, что все займет у меня одну минуту!
Кейн тщательно рассматривал лицо девушки, пытаясь понять, использует она косметику или нет, ведь женщины могут делать настоящие чудеса со своей внешностью. Как бы там ни было, Лиз прекрасно выглядела. Слишком хорошо для этого раннего часа. И вообще она выглядела что надо!
Мэдиген показал на коробку, в которой лежал принесенный им завтрак.
– Это для вас. Я не знал, что вы любите, поэтому попросил, чтобы вам положили всего понемножку.
Лиз заглянула в коробку и увидела три разные упаковки. Кейн, наверное, решил, что если уж она ест, то ест как лошадь! Она была тронута, но, помня его ершистость, благодарить не стала.
– Начинайте есть, нам уже скоро нужно выходить, – поторопил ее Кейн.
– Я не смогу все это съесть. Вам придется мне помочь.
Лиз подвинула к нему одну упаковку, на которой было написано: "Сосиски и горячие булочки". Она раскрыла другую упаковку: там лежала пицца. Все было удивительно вкусным.
– Вы просто Санта-Клаус!
– Не надо мне льстить, – угрюмо сказал Кейн.
– Мне кажется, что вам слишком мало льстили в вашей жизни.
Кейн воткнул пластиковую вилку в густой сироп коричневого цвета, которым был залит пудинг.
– Оставьте же, наконец, свой психоанализ!
Лиз постаралась не обижаться на него, осознавая, что такова его манера общения. Она просто попалась ему под руку в неподходящий момент.
– Я ничего не анализирую, я просто наблюдаю. Почему он старался держать ее на расстоянии? Он же ее целовал, или она ошиблась? Похоже, что ему вчера хотелось, чтобы между ними завязались какие-то отношения. Даже если они будут недолгими. Но отношения требовали общения.
– Это называется поближе познакомиться с кем-то. Кейн прекрасно знал, как это называется.
– Будет лучше, если вы не станете делать этого. Лиз покончила с омлетом и выбросила бумагу.
– Чего не делать?
Она принадлежала к кристально чистому миру. Его мир был черно-серым. Кейн хотел остаться один в своем мире.
– Вам ни к чему излишняя информация обо мне.
– Слишком поздно, – ответила Лиз, наскоро приводя комнату в порядок. – Я уже начала ее получать.
Кейн взял ее за руку, словно его прикосновение могло привести ее в чувство. Они были двумя разными берегами реки. Если она будет как-то связана с ним, цельность ее мира может пострадать.
– Тогда остановитесь!
– Кейн, я не могу сделать это так просто, словно перекрыть кран. Надеюсь, вы понимаете это?
Она посмотрела на его руку. Лиз ждала продолжения, но Кейн отпустил ее.
– Кроме того, нам придется вместе провести несколько дней до того момента, когда вы найдете Кэти. – Последнюю фразу она сказала так, как читают молитвы. – Мне кажется, что мы могли бы стать друзьями.
– У меня нет друзей.
Лиз решила расценить его слова не как предупреждение, а как приглашение:
– Тогда я стану вашим другом. – Почему она так ему навязывается? Что с ней случилось?
– Вы что, не понимаете? Мне не нужны друзья! – Он искренне верил в это.
– Друзья нужны всем.
– Но не мне.
Его резкий и даже злой ответ насторожил ее.
– Чего вы боитесь? Кейн нахмурился:
– Вам нужен друг? Хорошо. – Он пошел к двери. – Пошли.
Он из-за нее терял над собой контроль. Если все будет и дальше так продолжаться, от него будет мало пользы в том деле, которое так важно для них обоих. Он был полицейским! И должен оставаться им! Да, Элизабет чертовски привлекательна, но если он сдастся, то проиграет. И Лиз проиграет вместе с ним!
– Я не хочу создавать трудностей. Он фыркнул:
– Тогда вы странно себя ведете.
– Я вам благодарна за все, что вы делаете для меня… – начала Лиз.
– Ну, хватит! Я просто выполняю мою работу, – прервал он ее.
Но Лиз уже трудно было смутить резким выпадом: она раскусила и его упрямый характер, и его ранимую душу. Если будет нужно, она сможет быть такой же упрямой, как и он.
– …За все, что вы делаете для меня, – продолжала она. – Одно то, что вы разрешили мне поехать с вами…
У него нет времени для выяснения отношений. У него нет времени для болтовни. И никогда не было.
Он повесил трубку.
– Ну, что?! – быстро спросил его Кейн, когда Редхок еще не успел положить трубку на аппарат.
Широколицый индеец улыбнулся.
– Один из санитаров, работающий в вечернюю смену, считает, что видел эту женщину. – Редхок постучал карандашом по фото, лежащему у него на столе. – Он говорит, что запомнил ее, потому что одной рукой она держала младенца, а другой как-то странно трясла. Он еще подумал, что так она может уронить ребенка. Когда санитар сказал ей об этом, она ответила, что занимается младенцами двадцать лет, и еще ни одного не уронила.
Лиз резко вскинула голову: она вспомнила! В ее памяти отчетливо возникла сцена: женщина, стоявшая у двери с Кэти на руках. При этом правая ее рука тряслась. Лиз обратилась к Мэдигену:
– Это она! Санитар видел Розалинду Вард! У нее нервный тик!
Мэдиген о чем-то задумался.
– Опишите это мне, – сказал он Лиз. Интонация у него была такая, что Элизабет и Редхок вопросительно уставились на него.
– Что описать? – спросила Лиз.
– Как она трясет рукой. – Кейн кивнул на руку Лиз. – Покажите нам, как она это делает.
Слова имеют разные значения для людей. Лиз говорила о простой нервной дрожи в руках. Если это так, то от его предположения придется отказаться.
Лиз пожала плечами: она не понимала, что хочет от нее Кейн.
– Я не знаю, как сказать: трясет рукой. Ну, так, словно у нее в ладони были монетки и она трясла ими… – Она посмотрела на Кейна, ожидая его следующего вопроса.
– Может быть, это выглядело так, словно она перемешивала игральные кости?
– Кости? – удивленно спросила Лиз. Кейн кивнул:
– Как будто она сидит за игральным столом в Лас-Вегасе и играет в кости.
Элизабет еще раз прокрутила в голове этот образ.
– Да, можно сказать, что рука словно готовилась бросить кости!
Это было странное предположение, но иногда такие вещи приносили пользу.
– Возможно, мы имеем дело со страстным игроком. – Кейн повернулся к Редхоку: – Мне кажется, что нам следует еще раз побеседовать с ее братцем и узнать, не любит ли Розалинда играть в азартные игры? – Кейн вспомнил о газете, которую нашел в мусоре.
Редхок согласился:
– Поехали.
Лиз поспешила за ними к машине.
– Что это все значит?
Она понимала, что у него в голове уже сложилась какая-то версия, и ей не терпелось его расспросить. Кейн открыл перед ней дверцу:
– Куда бы вы поехали, если бы вам захотелось поиграть?
Лиз пожала плечами. Она в своей жизни ни разу не купила даже лотерейного билета. Ее это не волновало.
– На ипподром?
– Это в том случае, если вы интересуетесь лошадьми. Если вы играете в кости, то поедете в Вегас и станете играть там.
– Вы считаете, что она поехала в Лас-Вегас?
– Она уже была там дважды, – сказал он ей. – Однажды там произошло похищение ребенка, и дома у нее я нашел старую газету, свидетельствующую, что Розалинда была там еще минимум один раз. Может, она поехала туда, чтобы там затаиться или поразвлечься. Мне нужно поговорить с ее братом и вытрясти из него правду.
Лиз села на заднее сиденье. Редхок подождал, пока Кейн сел в машину, и рванул вперед еще до того, как тот успел закрыть за собой дверцу.
– Но что, если с ней нет Кэти? Кейн сам мучился над этим вопросом.
– Сначала нам нужно найти Розалинду Вард, – сказал он.
Ральф Вард был раздражен, когда его вновь потревожили из-за сестры: он же объяснил, что уже много лет с ней не знается. Седовласый, морщинистый, крепкий мужчина, он стоял в дверях своего двухэтажного дома, рукой опершись о притолоку и явно не собираясь приглашать незваных гостей внутрь.
– Послушайте, мы никогда не были с ней в близких отношениях, вот что я могу сказать вам. Она на десять лет старше меня, и я был мальцом, когда она уехала из дома. И, пожалуйста, оставьте меня в покое, я не сделал ничего дурного!
Но от Кейна не так-то легко было отвязаться.
– Мистер Вард, ваша сестра играет в азартные игры?
– Азартные игры? – фыркнул старик. – Рози будет биться на пари, если у нее есть малейший шанс выиграть, и даже тогда, когда у нее не окажется этого шанса! Она все время попадала из-за этого в беду. Она просто помешана на этом, всегда считала, что отыграется в следующий раз, но она никогда не отыгрывалась. Ну, может, разок-другой.
Лиз и Кейн обменялись взглядами.
– Она когда-нибудь ездила в Лас-Вегас?
На его полных губах появилась снисходительная ухмылка.
– Она ездила туда, как только ей представлялся любой шанс. Не понимаю, чего она туда не переселится! – Он пожал плечами. – Но я уже сказал, что давно ничего о ней не знаю! Вы, парни, оставьте меня в покое, или я напишу жалобу, что вы не даете мне спокойно жить!
– Вы нам очень помогли, – сказал ему Редхок, спускаясь с крыльца.
– Вегас? – спросила Лиз у Кейна, когда они шли к машине.
– Вегас, – подтвердил тот. – Мы из вас сделаем хорошего детектива.
Она была рада, что на его губах появилась мимолетная улыбка; черты лица Кейна смягчились, и Лиз почувствовала, как у нее стало легче на душе.
Кейн позвонил Хендерсону в Калифорнию, чтобы рассказать ему об их планах. Он также попросил его, чтобы тот заранее позвонил в полицейское управление в Лас-Вегасе и передал ту же информацию, какую передавали полицейским в Фениксе. Билеты на самолет были куплены, счета в отеле оплачены, и они дали обещание Редхоку сообщать ему обо всех новостях. Была установлена слежка за домом Розалинды – вдруг похитительница надумает вернуться туда.
Несмотря на напряжение, Лиз немного подремала, положив во время полета голову на плечо Кейна. Для него близость к Лиз становилась необходимостью, но, как он полагал, у него не было права вторгаться в ее жизнь, тем более теперь. Она сейчас переживала драму, а если они станут близки, у Лиз появится еще больше проблем: впереди он не видел никакого будущего для их совместной жизни. У нее светлая, чистая душа, и она заслуживала счастья. Кейн же выработал в себе привычку к одиночеству, к серому, обыденному существованию. Нет, Лиз достойна лучшего.
Лиз открыла глаза, почувствовав, что самолет начал снижаться, и резко выпрямилась в кресле. Кейн осторожно положил свою руку на ее:
– Спокойно. Мы садимся, а не падаем. Она протерла глаза и усмехнулась.
– Мне снился сон, что мы нашли ее.
Женщина так ласково сказала это, что Кёйну не было нужды спросить Лиз, кого она имела в виду – Кэти или похитительницу.
– Мы обязательно найдем Кэти, – сказал он Лиз, и та подумала: действительно ли Кейн верил в это или сказал просто так, чтобы успокоить ее. Несколько дней назад она не усомнилась бы в его словах: он был настолько сух, что не мог и не желал предложить ей ничего, кроме скупых фактов и неприкрашенной правды, и никаких иллюзий. Не мужчина, а просто какая-то загадка.
