Текст книги "Космическая катастрофа, или землянки тут ещё не водились (СИ)"
Автор книги: Вика Вишневская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Кто ты? – наконец заговорил мальчик.
" Вот дурак" – подумал Роуд. – " Надо сначала спрашивать, а потом кормить "
– Роуд. А ты?
– Наследник этого королевства, последний представитель рода Огненных – Орэн Кровавый.
Роуд так и застыл с ложкой во рту. "Слабак" оказался не таким уж и слабаком. Принц Орэн побеждал на рингах даже знаменитых бойцов. Отбросив ложку в сторону, Роуд встал перед ним на колени, прося прощения. Тот лишь отмахнулся. Сидя в подсобке, мальчики разговорились. Разговор прервал вошедшие в помещение правитель Корно Завоеватель и упитанный мужчина с трясущимися подбородками. Получив подзатыльники за пропущенный урок, принц Орэн представил своего нового знакомого дяде. Правитель долго рассматривал Роуда. После, кивнув своим мыслям, он сказал, что Роуд остаётся во дворце и занимается на равные с принцем.
Шли годы. Мальчики росли. Из двух сорванцов выросли статные мужчины. Они имели успех у женщин, сбегали вместе со скучных уроков в ближайшие таверны и крепко напивались до беспамятсва. Их постоянно сравнивали: Орэн жаркий, страстный, горячий, как огонь, Роуд холодный, равнодышный ко всему. Они были огонь и пламя. Когда Орэна провозгласили новым Владыкой, Роуд получил звание генерала.
Постучавшись, как велит закон этикета, хотя Роуд не переносит его надух, он вошёл в спальню Владыки. А тот времени зря не терял. Владыка расположился в своей постели в окружении трёх жриц любви. Со стоном он прервался от любимого дела. С затуманеным взором он смотрел на своего друга.
– Владыка, я принёс вам отчёт.
– Кратко, – ответил Орэн и принялся целовать лежащую на его правой руке наложницу.
– Охотник за головами вернулся и передал шесть голов генералов повстанцев и Воительниц и удалился для дальнейшего исполнения контракта. Нам известно месторасположение горы Воительниц и лагеря повстанцев. Мы можем выступить прямо сейчас..
– Не стоит, – лениво ответил ему Орэн.
– Но почему, Владыка?
– Скоро зима, а нам неудобно будет искать их в снегу. Лучше переждем.
Ближайшая к Роуду наложница сладко потянулась к нему, протягиваю ему руку с аккуратно остриженными пальчиками. Две другие встали к Роуду по разные стороны, оглаживая его напряженные руки.
– Ниир Роуд, мы надеямся, что вы к нам присоединитесь! – сказала первая.
– Мы поможем вам расслабиться, – сказала вторая, покусывая мочку уха.
– Обещаем вам понравится, – оглаживая его белую кожу, произнесла третья.
И повели его к постели, стягивая с него одежду. Раз Орэн спокоен, то можно подождать пару месяцев. Забывшись в объятиях любовниц, Роуд отдался своему желанию.
Глава 8. Друг или враг (не окончена, прода за недельку)
На площади, на которой располагался главный дворец, уже было достаточно много народа. Я не думала, что на горе так много Воительниц. Мне казалось это был маленький городок, но на площади было столько людей, что не пропихнуться. В осовном мелькали знакомые лица, но были и те кого я видела впервые. Когда я прибыла на гору в первый раз, здесь жили только женщины похожие на земных, а сейчас были не только они. Я и не думала, что в наши ряды вступают иные расы.
Торжественно запели трубы. На балкон, выступающий на площадь, вышла Рая в церемониальных одеждах: нежно-бежевый топ, ушитый росопью жемчугов, длинная юбка из легкой ткани, открывающая одну ножку, босые ноги, украшенные изысканными барефутами, на голове золотой обруч с изумрудом. Картину портили лишь окровавленные бинты и шрамыпо всему телу. Легкий взмах руки и народ на площади замер, глядя на свою предводительницу. Было заметно, что она волновалась: то опустит голову, то поднимет ее, чуть дрожащие коленки, и тонкие пальцы перебирающие складки юбки.
– Сестры мои, – наконец начала Рая. – В этот день мне бы хотелось поприветствовать наших новичков, – она вскинула руку в сторону большой обособленной группы девушек, – а также отдать почтение погибшим сестрам и матушке, и огласить новые законы.
Тиший шепот недоумевающих Воительниц разнесся по площади."Где это видано, чтоб новоявленная Царица изменяла наши устои," – шептали Воительницы в возрасте. "Тело матери не успело остыть, а она уже законы меняет!" – переговаривались Воительницы помоложе. А новички и такие как я, не так давно живущие на горе, молча пребывали в состоянии шока.
– Мы рады, что в наших пополнение, – особенно были "рады" матёрые Воительницы, ведь среди новичков были и представители других рас. При Царице Нэйре их не впускали вообще на гору, как было с Атетой.
Тихое сопение и старческий голос за спиной:
– Да что с Царицей Раей не так? Она всегда хотела продолжать дело матери. Ей были противны другие расы. Что случилось с девочкой? Неужели подменили? Или головой ударилась?
– Полно тебе, Нарга, – сказала девушка моего возраста. – С годами мы все меняемся.
Тихое сопение было ей ответом. Их переговоры отвлекли меня от речи Раи.
– … и теперь им дозволено вступать в наши ряды. Даже если эйлы не выберут никого из девушек, то они воспользуются технологиями наших союзников.
Неодобрительный шепот пробежался по рядам Воительниц.
– Тише, сестры мои. Эти девушки имеют право вступать к нам. Вспомните наших предков. Ведь они охотились на предков наших эйл. Казалось, что они никогда не примирятся. Но общий враг сплотил из. Так и сейчас, чтобы справится с завоевателями, нам нужны новые силы и возможности.
В эту минуту Рая отличалась от той девушки, которую я встретила два года назад. Казалось, что со смертью своей матери она постарела лет на тридцать. Не было больше ни смешинок в глазах, ни складок возле губ от улыбки. Только сосредоточенное выражение лица.
– А сейчас давайте отдадим дань погибшим сестрам, матерям и дочерям.
Гнетущая тишина опустилась на площадь. Лишь тихая грустная мелодия нарушала ее. Эту песню всегда играли на похоронах. Переливы ее нот рассказывали о горькой судьбе легендарной Воительницы. О том, как она влюбилась в незнакомого воина, красивого и изящного, как самый искусный меч. Ее влюбленное сердце таяло перед ним, как кусок льда на летнем солнце. А его сердце оставалось все таким же каменным. Но вот он открыл дверь своего сердце. Девушка была опьянена от радости. Они вместе ездили по неизведанным местам, лишали жизней ни в чем неповинных, грабили деревни. Умом девушка понимала, что так нельзя. Но плененное сердце девушки овладело ее разумом. Каждую ночь у костра она наигрывала на лютне эту песню, которая, как говорил он, очень нравилась ему. И однажды, после завоевания неприступного города, спутник девушки проткнул ее мечом. И на прощание сказал ей: "Ты была мне очень полезна."
Эту легенду я прочитала в местной библиотеке и на одном из вечерних посиделок у костра одна пожилая Воительница рассказывала ее девочкам, назидая их не верить мужчинам.
Мелодия стихла. Самые чувствительные вытирали слезинки, катившиеся по бледным щекам. Придя в себя после пролитых слез, Рая продолжила:
– А теперь хотелось бы коснуться важной темы нашего сегодняшнего собрания. Первое, что мне хотелось бы ввести это то, что Воительница может покинуть нас, но назвав вескую причину, ее просьбу будут рассматривать совет жриц, они же и решать уйдет ли она или нет. Второе, Воительница имеет права родить одного ребенка. И наконец третье, и всем уже понятное: каждая девушка имеет право вступать в наши ряды. На сегодня закончим. Всем приятного дня. Встретимся за вечерним банкетом.
Из толпы меня коснулась чья-то рука. Это оказалась Криста.
– Тебя хочет видеть Царица Рая, – тихо произнесла она. – Иди за мной.
Сквозь толпу мы пробрались с трудом. Дворец встретил нас звенящей тишиной. Когда я была здесь в прошлый раз, тут повсюду бегали Воительницы, кто с бумагами, кто с коробками. А сейчас здесь было пусто. Криста повела меня туда, где располагались покои Раи. Девушка стояла перед окном и молча наблюдала за суетой на улице. Когда дверь за мной захлопнулась, она повернулась ко мне и улыбнулась уставшей улыбкой. Присев на свою постель, Рая похлопала ладонью возле себя. Замешкав, я присела рядом с ней.
– Я знаю, что произошло в твоей больничной палате, – тихо произнесла девушка, а я густо покрылась краской. – Я не буду тебя наказывать или кричать на тебя. Это твой выбор. И даже если ты уйдешь я пойму, но… Хочу тебя предупредить… – она плотно сжала губы в одну белую линию.
– О чем? – ее молчание заставило меня нервно передернуться.
– У него есть невеста…
Сердце ёкнуло и забилось быстрее. В глазах защипали слезы. Вот откуда они взялись? Я же не привязалась к Нокту. Или все таки привязалась? Когда в легкие стали гореть, я поняла, что все это время не дышала. Холодные руки Рая обвили мою шею, а ладони гладили спину, которая содрагалась от рыданий.
***
Тем временем в замке.
Они лежали на широкой кровати потягивая дым из кальяна. А уставшие от страстного напора Владыки наложницы, спали рядом. Сам же Владыка довольный, как кот съевший миску сметаны, слушал отчет о проделанной работе.
– Так значит в середине весны? – уточнил его друг.
– Да. Месяцем раньше, месяцем позже – разницы нет. Они все равно обреченены на гибель. И про этот "геморрой" можно забыть. Вот крысеныши, сидели бы в своих норах и никто бы их не тронул.
Задумчивое лицо Роуда, заставило недоумевать Владыку.
– Что-то случилось?
– Ничего серьезного. С появлением Охотника священник по вечерам начал пропадать из церкви. Я установил за ним слежку, но он каким-то чудесным образом исчезает. И мне это не нравится.
– Плюнь ты на этого старикашку, – оборвал его Владыка. – Даже если он помогает повстанцам, то зря. Главное ждать. А ждать ты всегда не умел, – и рассмеялся под сверлящим взглядом Роуда.
Тихий стук в дверь прервал их гляделки. Заскрипела дверь и на пороге на одном колене стоял стражник.
– Простите, Владыка, пришел ваш гость.
– О, – протянул Владыка. – Как хорошо. Мы скоро подойдем.
– Да, Владыка, – и закрыл за собой дверь.
Не мешкая, Владыка и его телохранитель встали с постели, не потревожив спящих. По-военному быстро одевшись, они покинули спальню и вышли в просторный кабинет Владыки, уже с заделанной стеной. В углу комнаты их ждал гость, которого так ждал Владыка. Расплывшись в самой доброжелательной улыбке, похожую на оскал хищника, загнавшего дичь в ловушку, Владыка протянул руку гостю. Тот молча, с каменным лицом, пожал ее.
– Я рад, – пропел Владыка, – что ты принял мое предложение, и раздумывал над ним не так долго.
– Я хочу видеть ее, – безапилляционно сказал гость.
Не произнеся больше ни слова, Владыка повел дорогого гостя в темницу. После побега ненавистной девчонки и землянки, у него почти не осталось "трофеев". Но один очень ценный был скрыт в секретной комнате. Где находилась потойная дверь знал только Владыка. Словно незначай коснувшись стены, Владыка коснулся спрятанной в стене панели, открывающей дверь. Стена со скрипом сдвинулась вниз, открывая темный проход. По щелчку бра на стенах зажглись, освещая коридор, в конце которого стояла дверь из титанового сплава. Уколов палец о острый кол, Владыка толкнул дверь. Но, не заходя в комнату, освещенную лишь лучом солнца, Владыка произнес:
– Нам стоило больших усилий поймать ее. Так что ее лицо немного испортилось.
Гость плотно сжал губы и яростно сузил глаза. Легким движением руки он потянулся к пистолету на поясе. Но звук вытаскиваемого из ножен меча заставил его передумать. Владыка лишь издевательски хмыкнул и отошел в сторону, приглашая гостя первым войти в комнату. К сырой стене была прикована цепями молодая варгаллка. Гость недовольно фыркнул и сжал ладони в крепкий кулак – Владыка смолчал, что у его цели было сломано крыло и вывернута рука, а на лице кровоподтеки и шрамы
Когда девушка услышала шаги она с трудом подняла налитую свинцом голову. Из-за застывшей крови на глазах, она с трудом смогла разлепить их. Но лучше бы она этого не делала. Девушка смотрела на него, бледнея с каждой мыслью. Варгалл, которому она доверяла с детства, смотрел на нее с превосходством во взгляде.
– Как ты мог? – хриплым шепотом спросила она. – Вы же росли вместе? Он же доверяет тебе? Он же твой… – звонкая оплеуха заставила девушку замолчать.
– Заткнись! – гневно прокричал гость. – Не тебе решать, как мне поступать с этим упертым бараном. Он не умеет руководить армией, что уж говорить о целой планете.
– Он еще молод..
– В его возрасте любой другой мужчина уже давно за ум взялся, а он все в солдатиков играет. Это он начал эту бессмысленную борьбу, из-за его необдуманных решение погибают наши люди. А я исправлю его ошибки. Наш народ снова станет таким же величественным, как и при его отце.
– Это глупо! – в слезах произнесла девушка.
– Глупо было не послушать меня. Теперь мы все расплачиваемся за его ошибки. А ты расплатишься со мной за свои.
– Нет! – прокричала девушка.
Крики девушки заглушила хлопнувшая дверь. Владыка не стал смотреть, как его гость расправится с ней. Его даже начинало тошнить от мысли, что можно развлекаться с таким изуродованным материалом. Плотоядно облизнув пересохшие губы, Владыка направился туда, где его с нетерпнием ждали.
***
На каменистую дорогу опускались белые невесомые хлопья. Говорят, что это явление здесь редкое, и поэтому дети выбегают из домов, подставляя ладони холодному снегу. Ну и я стала не исключением. По-детски вынула язык, ловя им снежинки. Дети, посмотрев на меня, тоже повысовывали языки. Снег начал сыпать еще с утра, уже в полдень улицы города были завалени снегом, и ходить было тяжело. Одним детям было хорошо – они уже успели слепить снежную бабу. Здесь зимой было не так холодно, как на Земле, но все равно приходилось закутываться в теплые накидки. Посильнее затянувшись в шерстяной платок, я направилась в ангар, где содержали эйл. Главные ворота ангара завалило снегом, так что провинившиеся дети чистили все в округе. Чей-то знакомы голос прокричал мое имя. Я обернулась на окрик. Мне на встречу шел Нокт. Вот только этого мне не хватало. Хотелось спрятаться где-нибудь. Я озиралась по сторонам в поисках знакомых лиц. Но все были заняты своими делами.
– Привет, Настя, давно не виделись, – прозвучал голос Нокта за моей спиной.
– Привет, Нокт, – пискнула я.
– Давно тебя не видел. Где ты была?
– Вот мне тоже интересно, – пропел голос неподлеку.
Из своего дома выходила, закутавшись в жилетку, Воительница Элая. Она же, стоя на пороге, махала мне рукой. Подбежав по утоптанному снегу ко мне, она положила ладонь мне на плечо и сказала, широко улыбаясь:
– Привет, Насть! Давно тебя не было видно. Где пропадала?
После разговора с Раей я не выходила из своего домика месяц. Не хотелось никого видеть. Было очень больно от новости о невесте Нокта. Не знаю почему. Но сердце ныло об одной мысли о нём. Я даже не пошла на банкет в честь воцарения Раи. Потому что знала, что он будет там. Было стыдно встречаться с ним – я стыдилась своих мыслей, своей глупой ревности. Новый закон Раи о детях все восприняли спокойно. Так что многие молодые Воительницы уже ходят с развивающимся плодом. А другие скрывают свои отношения. Я тоже скрыла свои отношения с мужчиной. Одним утром курьер из лагеря повстанцев принёс два письма – одно от Нокта, другое, что удивительно, от Мишки. Первый я даже читать не стала – сожгла. Другой развернула и сразу узнала корявый почерк Мишки. Он писал, что был очень удивлён, услышав, что я жива и что сразу не узнал в той девушке меня. Он очень хотел встретиться. Без сожаления сожгла и это письмо и снова ушла в себя. Нана устала от моей постоянной депрессии и, ворвавшись в мою голову, предложила сегодня пролететь развеяться. А сегодня утром, взглянув в зеркало, увидела бледное осунувшееся нечто и приняла предложение Наны.
– Привет, Элая. Рада тебя видеть. Я улетала по приказу Раи, – не хотелось говорить о настоящей причине, все таки крылатых она не переносит на дух, да и стыдно признаваться в глупостях, которые сама себе и надумала.
– Вон оно как! А мне ничего не сказала, – девушка обиженно надула губы. – Пойдём ко мне, немочь бледная, чай попьем, пьёшь наконец.
И не получив от меня согласия, Элая схватила меня за руку и повела к себе, уводя от Нокта. Тот хотел что-то сказать, но махнул рукой, развернулся и ушел.
Её домик не отличался от моего. Усадив меня за стол, Элая сноровистыми движениями сыпала в кружки набор ароматных трав и залила их кипятком. Приятный запах разнесся по домику. Когда Элая поставила кружку перед мной, хмельные пары коснулись носа – на поверхности плавала сушеная ягода мирсы – местной разновидности винограда, из которой делали по-особому крепкое вино. Похоже, что Элая решила меня споить, чтобы узнать правду о моем долгом отсутствии – в моей кружке плавало достаточно ягодок, чтобы развязать мне язык. А сама девушка села напротив меня, хитро улыбаясь.
– Ну, рассказывай, – пододвинула она ко мне ближе кружку. – Что за задание? Что делала? Куда летала?
– Искала других пленных. – не моргнув глазом соврала я и отпила совсем чуть-чуть.
Элая специально удержала чашку возле моих губ, чтобы я выпила чаю побольше, и я на свою голову сделала большой глоток. Горячий чай обжог горло, а хмель ударил в голову. Перед глазами все расплывалось и собиралось в кучу.
– И многих нашла? – теперь передо мной сидело три Элаи и улыбались все шире и шире, ожидая ответа.
– Никого, – запинаясь ответила я. – Все…ик…пусто.
– Так, – протянула она и поднеса чашку к моим губам, заставив сделать еще один большой глоток, – а ты была одна?
– Да, совершенно одна, – язык уже заплетался. Три девушки заглядывали мне в глаза с недоверчивым прищуром.
– А о чем вы говорили с ксьером Ноктом?
– Интересовался, как пройти в библиотеку, – нашла, что ответить. Глупо конечно, но ничего другого в голову не пришло.
По лицам Элай было понятно, что девушки мне не поверили. От дальнейших расспросов меня спасло настойчивое поскрябование двери. Постепенно Элаи слились в одну, а хмель выветрился из головы. Пошкрябывание стали настойчивее. Элая поднялась со своего места и открыла дверь. Усевшаяся на заснеженном пороге Нана водила когтями сначала по двери, а когда двери открылись, то по воздуху. Поняв, что ей открыли дверь, элая без приглашения вошла в дом, толкнув Элаю. Словно невзначай махнув хвостом, Нана разбила чашку и уселась напротив меня. Осуждающий взгляд был направлен на меня, чтобы возвать к совести. Но мой внутренний сверчок не желал просыпаться. Не дождавшись нужной ей реакции, Нана схватила зубами рукав рубашки и потащила прочь из домика. Не выдржав напора эйлы, часть рукава с треском оторвалась. Нана плюхнулась на свою большую попу, держа в зубах кусок ткани.
– "На большую!?" – возмутился голос в моей голове. – "Не очен она и большая!"
– А ты себя в зеркало видела? Всего за год отъела ее. Уже и в дверной проем не влазиешь. Скоро уже и летать не сможешь!
Недовольное рычание и широкий лоб силой вытолкнул меня из дома. Потрепав ушастую подругу по макушке, я еще раз убедилась, что ксьер Нокт улетел по своим делам и дальнейших расспросовждать не пришлось. Рычание заменилось блаженным урчанием. Когда моя рука останавливалась, большая кошка требовала продолжения блаженства шершавым языком. А я просто стояла посреди дороги и думала. А подумать было о чем. Например, почему Мишка оказался на том складе? Рая говорила, что земных мужчин заставляют горбатиться на шахтах и другой тяжелой работе, где их костей бьют кнутам и плетями. Отсюда вытекает вопрос: почему на нем не было ни царапины, ни шрами? Не думаю, что на рабов будут тратить энергию куратоскопов.
– "Да, что-то не складывается" – подтвердила мои мысли Нана. – "Предлагаю слетать в лагерь и допросить его."
– Не мешало бы… – задумчиво протянула я.
– "Так садись и полетели" – эта торопышка поднырнула между моими ногами, усадив меня на спину.
Расправив белые в черные пятна крылья, Нана взлетела вверх, а я ухватилась за шерсть, ведь на этой склеротичке не было седла!
– Зараза! – прокричала ей в ухо. – Не гони так, я же свалюсь!
– "Не ори – я же оглохну. Держись крепче и не свалишься. Ноги не так сильно сжимай – ребра сломаешь," – но все же сбросила скорость.
Здесь, на высоте девятиэтажного здания, снег летел прямо в глаза. А внизу жизнь снова била ключем: дети продолжали играть в снежки, пожилые Воительницы, несмотря на погоду, проводили ежедневную зарядку, Воительницы помоложе тренировались на арене. В беседке на заснеженном саду сидела Царица Рая. Заметив нас, она весело помахала рукой. Я помахала в ответ. Резкий рывок и я чуть не сваливаюсь с эйлы, но успела ухватится за густую шерсть. Но боюсь после таких полетов останутся только проплешины.
А дальше мы летели к воронке в море. Никак не могу понять – почему иногда летаем через нее, а почему, чаще всего, пролетаем весь долгий путь. Из-за сильного обилия снега в этом году на поверхности моря образовалась толстая корка льда. Сейчас трое мужчин из лагеря ксьера Нокта прорубали путь к воронке. Ждать оставалось не долго, поэтому мы с Наной приземлились ноподалеку. Заметив нас, один из рабочих взял что-то из небольшой сумки и пошел к нам. Растянув губы в улыбке, мужчина заговорил чарующим голосом;
– Здравствуй, дикарка. Я рад, что с тобой все в порядке, – и открутив крышку у сосуда, похожего н термос, протянул его мне.
Обняв ладонями горячую емкость, я внимательнее посмотрела на крылатика. Голос данного индивида был знаком, да и внешность тоже. Порывшись еще несколько раз в своей голове я все таки вспомнила его – это тот самый варгалл, который был со мной на том складе, где нашли пленных. Тогда он смотрел на меня как на врага, с ярко выраженным превосходством, сейчас же расплылся в улыбке и даже предложил горячий напиток.
– Меня, кстати, Соул зовут. А тебя, дикарка? – последнее слово он выдохнул мне в лицо, одной рукой приобнимая за талию.
Как только мужская половина лагеря узнала о разрешении Воительницам забеременеть, у них сразу начался брачный сезон – то цветы пришлют, то письмо с одой на три листа. А молодые Воительницы млеют и бегут к сладкоголосым повстанцам. Лично мне тоже приходила такая "приятная" посылочка. Что интересно, у меня было такое ощущение, что пишет все эти письма один мужчина и начиналось оно всегда с одних и тех же слов. После третьего похожего письма я стала сжигать их, даже не вскрывая.
В то время, когда я отквлеклась на воспоминания и стояла ступором на льду, крылатик Соул опусти ладонь на жаждущее приключений место. А я, нечаянно, пролила на его ногу содержимое термоса. Перекошенное от боли лицо и обладател сего выражения отступил. Отряхивая мокрую штанину, варгалл поднял на еня свои холодные глаза:
– Путь к переходу будет открыт через пять минут. Отойди в сторону и не мешайся, – металла в его голосе было больше, чем на свалке металлолома.
И я была забыта. В это время Нана молча сидела на заснеженном льду и смотрела золотыми глазами на творящееся безбразие. Даже не рыкнула, зараза.
– "То помогай тебе – ты обижаешься, то не помогай – ты опять обижаешься. Люди, вас не понять."
– Да ладно тебе. Не злись.
Эйла фыркнула и повернулась к мне спиной. Пока обиженная кошка не смотрела в мою сторону, я медленно наклонилась, зачерпнув горсть снега. Взмах рукой, и снежный ком полетел в спину Наны. Когда снежок достиг цели, эйла подскочила и, пролетев несколько метров вверх, приземлилась на четыре лапы, смешно распушив хвости вздыбив шерсть на загривке. Мотая головой по сторонам в поисках опасности, Нана яростно рычала, но, когда услышала мой смех, замерла. Издав утробный рык, она припала к земле. Резкий рывок и Нана бежит на меня. От страха я сорвалась с места. В три прыжка эйла нагнала меня и повалила в сугроб. Снег забился за шиворот от чего по спине потекли холодные капли. Заверещав от неожиданности, я поднялась с сугроба и попрыгала на месте в попытке стряхнуть с себя снег. Заливистый смех заставил меня остановится. Нана лежала в снегу и громко смеялась надо мной. Со стороны мужчин тоже послышались смешки.
И тут произошло то, что никто не ожидал. Когда рабочий нажал на кнопку взрыва детонатора, на воздух взлетел не только нужный участо льда, но и тот, который был под ногами. Детонатор, который устанавливали рабочие, не должен был дать такой взрыв. Ударной волной меня сбросило со льда и я улетела прямиком в холодную воду. Меня медленно затягивало в воронку. Ледяная вода парализовала руки и ноги и из-за сильной боли в мышцах невозможно было двигать телом. Удар в полете о глыбу льда выбил весь воздух из легких. Пыталась шевельнуть рукой – ничего. Еще мгновение и меня все таки затянуло в злосчастную воронку. Но это все равно мне не помогло. Тьма опять затянула меня в свои обьятия.
***
Тьма не хотела отпускать мое сознание. В себя я приходила долго. Сначала я поняла одно – я жива. И это радовало. Огорчало другое – голова нещадно болела, я по-прежнему не чувствовала ни рук, ни ног, но двигать плечом уже могла. Темно хоть глаза выколи, или это у меня в глазах потемнело. Несмотря на то, что я лежала на чем-то мягком и я была укрыта чем-то теплым меня морозило. Пыталась встать голова закружилась, как на карусели и я грохнулась обратно. Горло сдавило спазмом и хриплый кашель вырвался из горла. Кликнула Нану, думала она лежит где-то рядом, но та не отзывалась. Послала ей мысленный зов – снова тишина, только голова сильнее разболелась.
Лежала я в полной темноте одна – одинешенька, пока глаза не резанул яркий луч света. Боль в голове стала невыносимой. Стук кованного каблука о камень только усиливал эту боль. Резкий запах крови коснулся носа, заставив содержимое желудка подскочить к горлу.
Щелчок пальцами и помещение вновь погрузилось во тьму. Два хлопка – тусклый свет над потолком осветил небольшую пещеру, где мы собственно и находились. Небольшое озеро в дальнем углу, люстру заменяли парящие лампы, шкура, на которой я лежала, большое одеяло и аккуратно поставленные возле стенки оружия убийств от холодного до огнестрельного. А вот хозяина данного жилища я никак не ожидала увидеть. Им оказался мой несостоявшийся убийца. И его взгляд не обещал мне ничего хорошего. Одет он был в обляпанный кровью черный плащ, плотно облегающий фигуру, черные армейские ботинки все в той же крови, и держал окровавленную катану. Резким движением кисти охотник извлек из кармана белый платок и протер им меч. Медленно водя уже не белой ткани по чистому клинку, охотник все не сводил с меня огненного взгляда. И почему этот взгляд кажется мне знакомым? Отбросив подальше платок, охотник со звоном вогнал катану в ножны и поставил в ряд к другим мечам. Следя за мной, охотник рванул ворот плаща и, не заморачиваясь с пуговицами, дернул остальную часть. На оголенном торсе не было живого места, а лишь шрамы и рубцы.
Понимаю, что нахожусь в несладком положении, но откровенно любуюсь голым торсом. Год назад бы я отвела смущенный взгляд. Но сейчас мне как-то все равно – на миссиях с варгаллами насмотрелась. Последние часто щеголяли в одних штанах. Краснеющая я отводила глаза. А те были и рады откровенно поржать. Но Воительницы научили не обращать на такую мелочь.
Раздраженное покашливание отвлекло меня от созерцания столь накаченной части тела. Я без зазрения совести посмотрела в злые глаза охотника. Одна его бровь взлетела вверх. От злости мускулистая грудь резко вздымалась. Мощные руки скрестились на не менее мощной груди и гляделки продолжились. Я облизнула пересохшие губы. Уже вторая бровь полетела вверх. Шумно выдохнув, охотник, широко шагая, оказался возле меня. Рывком он сомкнул пальцы руки у меня на шее, но не с желанием удушить, а с целью пригвоздить к месту. Попытка дернуться ни к чему хорошему не привела – руки, ровно как и ноги, оказались крепко связаны.
– Ты, – выдохнул охотник. – Шел я, значит, по своим делам и вижу, что в реке плавает чье-то тельце. Приборы показали, что это тельце все еще живо. Ну по доброте своей душевной я его вытаскиваю. И кто же им оказывается? – последнюю часть своего монолога охотник прорычал мне в лицо. – Ты! Твое тело было ледяным, но ты каким-то образом была жива. Вам, людишкам, требуется всего -15 градусов, чтоб сдохнуть. Хотел снова выбросить тебя в реку, но тут подумал: «А почему бы и не отомстить ей за провал той миссии?!» И заметь – это был мой ПЕРВЫЙ провал. Вот я и решил притащить тебя сюда, а потом со вкусом, как жизнь учила, – он показал на свои шрамы, – расчленить тебя.
– Ну ничего себе доброта душевная, – прохрипела я. – Тебе бы матерью-настоятельницей при храме работать!
– Закрой свой рот, человек! – охотник занес кулак для удара, но удар пришелся на камень возле моего виска. – Вот что мне в тебе поражает, так это то, что ты перед смертью начинаешь острить. Если ты считаешь, что это отсрочит твою смерть, то ты сильно ошибаешься. Тот раз был просто случайностью. Сейчас же никто тебе не поможет. В этой пещере есть камни, которые глушат любые сигналы. А до эйлы ты не дозовешься – слишком большое расстояние. И так переходим к самому интересному. Что ты предпочтёшь – кинжал или может пистолет. Я бы выбрал кинжал.
И не дожидаясь от меня ответа, охотник пошел к стойке с кинжалами. За его широкой спиной ничего не было видно. А пока он отвлекся, я, подобно гусинице, засеменила к выходу.
– Куда! – возмущенный крик и на моих бедрах сомкнулись мозолистые пальцы, оттаскивая обратно на лежанку.
Перевернув меня на спину, охотник зафиксировал мои связанные руки над головой, а сам уселса на меня. Свободной рукой он поводил кинжалом по моему лицу, приговаривая:
– Далеко ты бы все равно не уползла бы. Зачем же тогда дергаться. А я вот там стоял и думал, с чего бы мне начать. А начну-ка я с этого прекрасного личика, – охатник посильнее надовил на нож, оставляя кровавые царапины. – а потом примусь за отрубание рук и ног, чтобы больше не убежала. Но сначала я вколю тебе эндотрофизол, чтобы ты чувствовала все, но при этом оставалась живой.
Тут мои нервы не сдали – я закричала во все больное горло:
– Уйди, псих ненормальный! Тебе же лечиться надо. Изыди, черт безрогий!
Холодная сталь была убрана от моего лица, но охотник никуда не делся. А наоборот еще сильнее разозлился. Крылья носа раздувались от злости, а глаза налились кровью. Сам же кинжал оказался напротив моего сердца. Рыча, охотник направил кинжал к груди. В страхе я закрыла глаза.
– Братик, не надо! – закричал тоненький детский голосок.
Лезвие остановилось в сантиметре от кожи. С той стороны, откуда доносился голосок, бежал белокурый мальчик. Хлюпая носом и глотая слезы, он накинулся на шею охотника и крепко сжал того в объятиях. На мгновенье помешкав, охотник обнял мальчика в ответ, поднимая свой немалый вес на ноги. Малыш уткнулся ему в шею и сбивчивым шепотом просил о чем-то. Тот гладил мальчика по спутанным кучерявым волосам, шепча успокаивающие слова.
