Текст книги "Космическая катастрофа, или землянки тут ещё не водились (СИ)"
Автор книги: Вика Вишневская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 7. Новый враг (окончена)
Из состояния полудремы меня выдернули громкие голоса, ведущие ожесточенные споры. Налитые свинцом веки кое-как удалось раскрыть. Яркий свет резанул глаза, заставив крепко зажмурится. Боль пульсировала в висках, а плечо саднило. В голову вернулись обрывки памяти, как плечо горело и как ударилась головой о землю. Когда глаза привыкли к свету, я поняла, что нахожусь у себя в доме. Головой особо мотать было невозможно – любое движение отзывалось болью. На прикроватной тумбочки лежали окровавленные и пачка чистых бинтов. На полу валялась моя окровавленная рубашка.
А за окном споры не утихали, скорее наоборот разрастались. Я долго прислушивалась к спорам, но никак не могла, ничего разобрать. Вскоре я заметила кое-что очень странное – спорили два голоса: один мужской другой женский. И отсюда вытекает вопрос: что делает мужчина на горе Воительниц? Как его пустили сюда? Мне казалось, что это запрещено. Я попыталась подняться, чтобы разобраться в чем дело, но резкая боль в плече заставила вскрикнуть и лечь обратно. Разговоры на улице стихли. Скрип двери возвестил о приходе гостей. В дверном проеме стояли Воительница Криста и Нокт.
Первым в дом вошел Нокт. Он присел на край постели и приложил широкую ладонь мне на лоб. Его светло-голубые глаза со слегка расширенными зрачками смотрели в мои, а пухлые губы медленно растягивались в улыбке. Потом он сделал неожиданный жест – положил свою ладонь поверх моей и сжал пальцы.
– Как ты, Насть? – шепотом спросил он.
– Голова болит, – сипло ответила я.
– Мы волновались за тебя. Ты спала четыре дня. Думали не выкарабкаешься. Рана оказалась очень глубокой и ты потеряла очень много крови. И твоя эйла…
– Нана! Что с ней?! – страх потерять единственное близкое существо заставил биться сердце почти у самого горла. И я была готова подскочить с кровати если бы Нокт не положил руку на здоровое плечо, заставив лечь обратно.
– С ней все хорошо. Она тоже получила ранение. Не буду скрывать, все участники операции ранены, но большая часть убита, – он сплюнул от досады. – Не понимаю, как там оказались элитные войска, мы бы их засекли по радарам. Они выскочили словно из ниоткуда и сразу начали стрелять. Ты первая попала под удар. Если бы я был более дальновиден, – он опустил голову и крепче сжал мою ладонь.
– Ты ж не пророк, – попыталась преободрить его я. – Ошибки допускает даже опытный стратег.
– Я понимаю, ты хочешь меня преободрить. Но ты не знакома с законами моего народа: плохой стратег это позор семьи, неудачник, недоразвитый бастард. От таких детей сразу отрекаются. А семью лишают всех привилегий, статуса, все-го. Я теперь не знаю, как буду смотреть в глаза своим людям, их родных.
– Хорош правитель, – съязвила Криста, – плачет в жилетку первой попавшейся девушке.
– Криста! – возмутилась я.
– Что "Криста"? Вот, что сразу "Криста"? Настя, очнись! Это не Земля, тут другие законы, правила и традиции. Тут все течёт по-другому. Сейчас идёт война, а на войне слабаков не терпят. Пора бы тебе выйти из своего мирка и жить реальностью.
– Но, – начала я.
– Тише, Настя, она права. Я не имею права опускать руки и плакаться тебе.
– Возможно она и права. Но ты всё-таки не ответил на мой вопрос: что с Наной?
– Ей подстрелили крыло и засадили нож в спину. Из-за вашей ментальной связи вы страдаете обе. Она терпит твою боль, ты терпишь её боль. И поэтому риск вашей смерти был велик.
– Ясно, – оценила я свои перспективы. – Но мне не понятие ещё один момент. А ты то, что тут делаешь? Вам разве не запрещено?
Мои собеседники както странно переглянулись, но тут же отвели глаза. Никто не хотел отвечать на мой вопрос. На глазах Кристы наворачивались слёзы. Она отвернулась, чтобы скрыть свою слабость. И, вытирая рукой нос, произнесла сквозь слёзы:
– Ответьте вы ей, Нокт, я не смогу произнести больше ни слова.
– Царица Нейра… она… погибла. Когда прозвучали первые выстрелы, кто-то попал в Раю. Царица, обнажив меч, с яростью бросились на врага, и все пушки были наставлены на неё. Ваши Воительницы бросились на её защиту. Их всех перестреляли. Царица впала в гнев и понеслась на ближайшего противника. Он успел выстрелить раньше, чем она успела замахнуться. А дальше выбежали вы. Что было потом я разглядеть не успел, тебя подстрелили, а я помчался к тебе. Оставшиеся выжившие рванули в лес скрываться. Но на точку сбора вернулось меньше половины отрядряда. А сейчас, когда Царицы нет, мне и лекарю временно разрешено находиться на вашей территории пока не выберут новую предводительницу.
– А когда это случится?
– Когда Рая придёт в себя. Её тоже серьёзно ранили. Ей повезло меньше твоего. Лихорадка третий день не проходит. Лекари говорят, что она может и не очнуться, но они делают все возможное
В дверь неожиданно постучали
– Войдите, – ответила я.
Мой маленький домик пополнился ещё тремя гостями в белых костюмах. "Лекари" – догадалась я. Вам следует уйти, – сказал главный лекарь, – пока мы залечим рану пациентке.
Нокт крепче сжал мою ладонь и ободряюще улыбнулся. А я сновп не удержалась и погладила его крылья. Потянувшись ко мне, Нокт коснулся разбитыми губами моего лба и погладил большим пальцем щеку. Вскоре за ним и Кристой закрылась дверь, а лекари разложили свои инструменты и ампулы. Главный лекарь нацепил мне на руку какой-то прибор. Нажав пару кнопок на экране прибора, он вынес итоги осмотра:
– Вы слишком истощены, поэтому мы не сможем поместить вас в куратоскоп. Ваш организм может не выдержать излучении. Вам следует сначала поесть. Тогда мы сможем залечить вам рану.
– Простите, куда вы меня собираетесь поместить?
– Куратоскоп – это прибор, который залечивает раны быстро и без шрамов. Новейшая разработка коориянцев. На одной из облав нашим удалось украсть один из этих аппарат. Сестра! Накормите пациентку и подготовте прибор. А я осмотрю других пострадавших, – и удалился с одной из медсестер.
Оставшаяся медсестра достала из переносного, видимо, холодильника небольшие контейнеры. Помещение заполнилось приятным ароматом еды, что желудок жалобно заурчал и сжался до боли. Положив мне на ноги небольшой накроватный столик и разложив контейнеры с едой и столовые приборы, она спросила, может ли она помочь мне – покормить меня.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я. – Я сама справлюсь.
– Но если что – зовите меня. Я посижу в соседней комнате, – и скрылась в соседней комнате.
Открыв один контейнер, на дне которого лежала жаренная курочка с золотистой корочкой в обрамлении тушенных овощей. Приятный запах специй распространился по комнате, от чего пустой желудок, проклиная во всех грехах свою нерадивую хозяйку, требовательно заурчал. Я надрезала золотистую корочку, от чего по мясу потек сок, а у меня потекли слюни. Отрезав кусочек мяса, я запустила его в рот. Как только аппетитный кусочек мяса коснулся языка, его вкус заставил меня тихонько застонать от удовольствия. Приоткрыв крышку второго контейнера, я почувствовала подлянку. Носа коснулся неприятный запах. Это был салат из… броколей… Неприятный запах этой капусты отбил все желание есть. Эту гадасть нам пихали в приюте, но взаимная любовь между нами так и не вспыхнула. Решив все таки не есть этот салат, я отложила его в сторону. Когда курочка почти была съедена, вернулся лекарь.
– Вижу, – произнес он, – аппетит у вас хороший. Но очень жаль, что вы не стали есть овощной салат. Без нужных элементов лечение займет больше времени. Но решать вам. А сейчас встаем и идем со мной. Сестра, помогите больной одеться.
Медсестра подбежала ко мне и помогла встать. Выбрав из моего гардероба чистую просторную рубашку, она подошла ко мне со спины. На мой отказ от помощи медсестра заговорила со мной, как с маленькой:
– Я должна помочь тебе, а иначе швы на ране разойдутся и будет много крови и бо-бо.
Неожиданно дверь с грохотом отворилась, а на пороге стоял запыхавшийся Нокт. Его мощная грудь вздымалась от каждого хриплого вздоха, а в глазах застыл страх. И эти полныие ужаса глаза были направлены на меня. Рванув ко мне, Нокт схватил за плечи с силой сжал.
– Настя, – с каждым словом Нокт тряс меня, – скажи… скажи, что ты не ела салат! Скажи!
– Нет, – опешила я. – Я этот овощ не переношу с детства.
Выдохнув с облегчением, Нокт заключил меня в свои объятия. Мое ухо оказалось на уровне его серда, так что мне удалось услышать как быстро колотится его сердце. С каждым ударом оно утихало. А "ангел" успокаивающее гладил меня по волосам. Прикосновение теплых губ к виску, заставил удивленно взглянуть на их обладателя. Тот лшь сжал крепче в объятиях.
– Ксьер Нокт, объяснитесь! – гневно проворчал лекарь.
Выпустив меня из своих медвежьих объятий, Нокт грубо ответил:
– В следующий раз, когда вы будете кормить пациентов, проверяйте еду дна наличие ядов. В салате был обнаружен яд тхакарского паука. Уже скончалось пять пациенток.
Лекарь стоял как громом пораженный. Все еще пребывая в состоянии шока. он грохнулся на пол. Схватившись за голову он бормотал под нос:
– Я убил генералов Воительниц, меня казнят, я труп. Откуда этот яд взялся? Он же очень редок. Его сложно достать. На черном рынке его продают за очень большие деньги. Только у одного бы хватило средств на покупку этого яда.
И лекарь, и Нокт побледнели в лице, а медсестры схватились за сердце. Только я не поняла степень проблем.
– У кого? – поинтересовалась я.
– У охотника за головами Рагдана.
– А кто это? – снова я.
– Никто не знает кто он. Откуда. Чем до этого занимался. Какой он расы. Но за каждой разоренной планетой, чуть ли не за каждой смертью тянулось его имя. Его имя звучит из каждых уст, за каждым углом. Его можно назвать мастером своего дела. На моей планете его называли Кватеро де Утоно, что переводится как Любовник Смерти. Цену за свою работу он берет запредельную. Не каждый может позволить себе его услуги. Видимо, Владыка нанял его, чтобы устарнить наших генералов. Убирать "мелочь" он бы не взялся. Нет, – протянул Нокт, – его привлекает добыча покрупнее. С ним нужно что-то делать. Оставлять такого грозного противника без внимания опрометчивый поступок.
Вот теперь я осознала, что мы по уши застряли в грязи и выбраться будет не просто.
– Что теперь будем делать?
– Во-первых, нам надо будет проверять еду на наличие ядов и сжигать отравленое. Во-вторых, начать выращивать овощи и фрукты на других плантациях, возможно почва была заражена ядом, и контролировать корма и воду животных, построить новые хранилища. И в-третьих, устранить охотника. Только потом можно будет продолжать облавы. Ну все, ты иди лечись, а я полечу отдавать приказы своим, – и удалился.
Лекарь встал с пола, отряхнул полы халата и, запинаясь, произнес:
– Пройдемте со мной.
Со смертью Царицы жизнь в городе изменилась: не бегали и не играли в шумные игры дети, не слышно ни смеха, ни криков. Казалось, что это был мертвый город, но редкие прохожие шли мимо. Хмурые бледные лица, пустые, полные грусти глаза, опущенные плечи, и медленная походка. И казалось, что солнце светит не так ярко, хотя оно находилось в зените и на небе не было ни облачка. Шторы на окнах домов были задернуты. Точно зомби-аппокалипсис какой-то. Тихий плач был слышен почти во всех домах. Сердце сжималось от каждого горького вздоха.
Наконец, мы дошли до местп, где у Воительниц располагался лечебный центр. Изнутри центр не отличался от земных больниц: белые стены, полная тишина, нарушаемая лишь переговорами врачей и стонами боли. Мы вошли в ближайшую открытую комнату. В этом помещении находилось двое медсестр и один медбрат в дальнем о нас углу и необычный аппарат.
– Раздевайтесь, – тихо сказал лекарь, – и заходите в куратоскоп. Медсестры все сделают, а я выйду, чтобы не смущать вас. Ой!
– Что такое, ньер Ленгри? – спросила одна из медсестр.
– Я только что заметил, что на мне нет моих очков. Как-то странно. Я же их никогда не снимаю. Может кто-то из местных хулиганов стащил. Пойду возьму запасные, – и вышел.
Стянув с себя одежду за приготовленной ширмой, при этом оставаясь в одном белье, я вошла в это чудо внеземной техники. Этот куратоскоп представлял собой капсулу в человеческий рост. Изнутри он был обшит множеством кнопок и проводов. Одна из медсестр подошла и прицепила провода к ране и нажала на пару кнопок.
– Не волнуйтесь. Это не больно, вы даже ничего не почувствуете, – и нажала кнопку закрытия двери. Когда двери сомкнулись на верху и внизу капсулы вспыхнул свет и загуднл прибор.
Не знаю сколько времени я тут провела но рану стало жечь. И с каждой секундой все сильнее.
– Эй! – закричала я. – Что происходит?
Но меня никто не услышал. А терпеть боль уже не было сил. Запахло паленым мясом. От боли в плече я дернулась. Из-за своего опрометчивого поступка я получила сильный удар током, что вынудило меня громко закричать. Но меня все равно не услышали. Я почувствовала, что по коже бежит теплая струя. Кровь сочилась из раны, и что еще хуже с гноем. От боли подкосились ноги, а грудь разрывало от горячево воздуха. Больно было даже дышать. Из глаз потекли слезы.
Дверь со скрипом отворилась и чьи-то сильные руки выдернули меня из куратоскопа. Эти же руки укутали в какую-то ткань. Легкий ветерок коснулся лица и что-то невесомое пощекатала нос, заставив чихнуть. Сквозь пелену слез я рассмотрела встревоженное лицо Нокта. Знакомы голос лекаря отдавал какие-то приказы, но я не смогла разобрать ни слова.
– Менто ре тунве до, Настя? – произнес Нокт.
Голос меня не слушал. Тело тоже. Казалось, что оно отделилось от головы.
– Реве, Настя? Реве?!
– Я тебя не понимаю, – с трудом и тихим шепотом произнесла я.
Лицо Нокта побелело. Он повернулся к лекарю и опять что-то произнес. Встревоженное лицо Нокта заменилось хмурым лекаря. Перед глазами замельтешил маленький луч света, резанув глаза. Лекарь сново произнес что-то на своем шипящем языке, а сильные руки Нокта подхватили меня и понесли за лекарем. Мне удалось рассмотреть комнату: она была запачкана кровью мертвых медсестр. Они лежали на полу со вспоротой грудной клеткой и смотрели пустыми глазами. А я провалилась в спасительный обморок.
***
Мне снился кошмар. Один из тех что приходили ко мне в сиротском приюте. И все время о родителях. О их смерти. С каждым кошмаром, раз за разом, опять переживая тот момент. Я сидела с пожилой соседкой, Людмилой Митрофановной, которая приглядывала за мной пока родителей не было. Своих внуков у нее не было, а ей хотелось посидеть с маленьким ребенком. После очередной попойки отца мама договорилась с ней, что я буду сидеть у нее, когда возвращался пьяный отец. Но в тот вечер все было по-другому. Отца хотели вернуть на работу. И он пришел с цветами для мамы и подарком для меня. И рассказал про эту радостную новость. Мама сказала отцу, что сегодня должно состояться родительское собрание и моего отца хотели бы видеть на нем. Отец сразу же согласился. Через некоторое время они уехали. А баба Люда, как она просила себя называть, принесла пирожки, специально испеченные для меня. Пока я уминала за щеками угощение, она включила телевизор. А там как раз городские новости показывали. Репортаж прервали срочные новости. И показали тот ужасный перекресток. Перевернутая машина всмятку, три окровавленных тела. Корреспондент говорил в камеру какие-то слова: "Личности пострадавших были установлены. Ими являются водитель такси, а также Наталья и Владимир Лукины." Я тогда замерла с пирожком в зубах, а баба Люда выронила кружку из ослабевших рук. Схватившись за сердце она что-то причитала. А я… так и сидела на стуле и ничего не понимала. Вдруг к нам в дверь постучали. Баба Люда побежала открывать дверь. Я хвостиком за ней. В квартиру зашли трое мужчин и одна женщина в строгих костюмах. Мадам мне не понравилась сразу. Чопорная, перекрашенная, со скрипучим голосом, и необхватной талией. А на лице было написано: "Что я делаю в этом гадюшнике". Баба Люда поинтересовалась кто они и что им здесь нужно, на что мадам грубо ответила:
– Новости смотрели? Родители девочки сдохли в автокатастрофе. У девочки более родственников нет, поэтому мы ее забираем в приют!
После этих слов пол под ногами ушел. Не хотелось верить этой страшной женщине. Она врала! Глаза защипали слезы. Я заревела в голос. На мои крики сбежался весь подъезд. Жильцы думали, что опять папа пришел и хотели нас с мамой защитить. Но перед их носом захлопнули дверь.
– Как в приют? – баба Люда схватилась за сердце. – У нее же я есть.
– А вы ей кто?! Бабушка?
– Нет, я соседка…
– Тогда не лезьте не в свое дело! Я больше ничего не хочу слушать! Берем ребенка и уходим уже поскорее.
Я упиралась ногами, кусала дядек за руки, а баба Люда молила, чтобы меня оставили ей. Но мадам была непреклонна. Позже я узнала, что эта мадам директриса сиротского приюта, куда меня и повезли. Баба Люда все хотела забрать меня, собрала все необходимые документы, но ей отказывали. Последний поход в приют закончился для бабы Люды инфарктом.
***
Очнулась я в больничной палате в окружении медицинских инструментов, приборов. Возле моей кровати на стуле полусидя, оперевшись на мою кровать, дремал Нокт. Волны его белых волос разметались на моих ногах. Дотянувшись до его головы, я накрутила один локон себе на палец. От моих действий обладатель этой шикарной шевелюры, которой бы позавидовала бы любая земная девушка, вскинул голову и посмотрел на меня сонными глазами. Нокт протер заспанные глаза и сел ровно на стуле. Все еще отходя от состояния дремы, он потянулся, разминая затекшую от неудобного положения спину.
– Доброе утро, – пошутила я.
– И тебе того же. Как спалось? Ты плакала во сне.
– Мне кошмар приснился.
В мое уже очнувшееся сознание рванули обрывки недавнего происшествия. Но для целой картины все еще недоставало пазлов. Боль в висках мешала собрать мысли в одну кучу.
– Что произошло? – полушепотом спросила я.
– Кто-то повредил куратоскоп, – хриплым ото сна голосом ответил Нокт. – И что еще хуже – починить его будет невозможно. Материнская плата и провода перегорели, а достать новые невозможно – их производят на засекреченном заводе, местоположение которого нам не известно.
– Ты же улетал в свой лагерь. Как же ты оказался в лечебнице?
– Я и летел туда. Но по дороге заметил, что в заброшенном районе лежит чей-то труп. Труп оказался женским. Но это точно была не Воительница. Её личность сейчас устанавливают. Поскольку я не успел далеко улететь от лечебницы, я услышал сигнал тревоги и помчался обратно. Когда я вернулся, куратоскоп уде плавился. Я еле успел вытащить тебя. Еще бы чучуть и сгоревший чип в твоей уничтожил бы твой мозг. И из-за его поломки ты не понимала нас. Мы вставили тебе новый. А того кто испортил аппарат разыскивают, но еще даже следов не нашли. Такое ощущение, что работал профессионал, – Нокт посмотрел мне в глаза. – У тебя есть хоть какие-нибудь мысли?
Я задумалась. Но ничего в голову не приходило. Хотя… В тот момент, когда мы с лекарем зашли в помещение, мне что-то не понравилось. И это что-то сейчас мне не дает покоя. О чем я и сообщила Нокту.
– Когда ты выносил меня из комнаты в ней лежало только два трупа медсестер. А тела медбрата я не видела.
– Подожди! – нахмурился Нокт. – Медбрат? Ты уверена? На тот момент из мужчин только я и лекарь находились в городе.
Я задумалась. Тогда Я не обратила на него внимание, только мельком взглянула на него. И те же медсестры как будто не замечали его. Неожиданно стук в двери прервал поток моих мыслей. В больничную палату вошел коренастый варгалл в строгом мундире.
– Разрешите доложить! – произнес он.
– Докладывай, – вяло ответил ему Нокт
– В помещении, где стоял куратоскоп, была обнаружена пыльца вердэнского цветка. Также установили личность мертвой женщины – это была третья медсестра, обслуживающая куратоскоп. Следов преступника все еще не обнаружено.
– Так ищите! – отрезал Нокт.
– Есть! – и удалился.
Со стоном Нокт опустил голову на сложенные руки.
– Час от часу не легче, – тихо сказал он. – Теперь все сходится. Пыльца этого цветка отравляет разум и живое существо не фокусируется ни на чем. А когда заработал куратоскоп, заработали и вентиляторы и помещение начало проветриваться. Пришедшие в себя медсестры заметили лишнего и хотели забить тревогу, но их убили раньше. На лекаря пыльца не действует, но он был без очков. Ньер Ленгри слеп, как крот. Так что и он преступника не заметил.
Повисло гробовое молчание. Я чувствовала себя виноватой перед ним – Нокт спасает меня уже не в первый раз. Аки принц на белом коне. Тьфу ты, на белом крыле.
– Слушай, – смущенно произнесла я. – Ты много раз спасал мне жизнь: рассказал про тот проход, поймал во время падения, забрал с перестрелки, с тем салатом, считай, спас. Ну и с куратоскопом. А я была тебе обузой.
– Не смей так говорить о себе! – прервал меня Нокт. – Если бы ты тогда не остановила Владыку, он бы меня избил, а я бы обессилел и не слез бы с крюков. И был бы казнен на рассвете. Так что мы в расчете.
– Спасибо тебе. За все.
Его пухлые губы растянулись в мягкой улыбке. Поймала себя на мысли, что любуюсь чертами его лица. Прямоугольное лицо с чуть раскосыми глазами, блуждающими по моему лицу, мясистый нос с пластырем на горбинке и его манящие губы. Его лицо становилось все ближе и ближе, пока кончик его носа не коснулся моего. Сердце стучало все сильнее. Жар его тела я чувствовала даже через одеяло. Теплая ладонь коснулась моей щеки, поглаживая большим пальцем скулу. Прикрыв глаза, Нокт медленно потянулся своими губами к моим. Еще немного и его мягкие губы коснуться моих засохших.
Резкая боль в висках заставила вскрикнуть и откинуться головой на подушку. Мягкие подушечки мужских пальцев легли на пульсирующее место и медленно его массировали. Постепенно боль начала отходить.
– Может, позвать лекаря? – все еще массируя виски, спросил Нокт
– Да, – со стоном ответила я.
Налив встакан воды, Нокт помог мне принять положение полусидя на кровати. Со словами: "Пей, я сейчас вернусь.", Нокт скрылся за дверью.
Вот что сейчас за облом был?!
– " Не что, а кто. Не облом, а я." – раздалось в моей голове.
– " Нана" – возмущенно подумала я – " У меня чуть голова не треснула"
– " Не треснула бы" – ответили мне. – " Ты что творишь, Настя? Я между прочим твою девичью честь спасаю. А ты лезишь на пику. А если бы вас застукали? И тебе, и ему отрубили бы головы."
– "Угу " – пробурчала я. – "Я на тебя обиделась."
– "За что?!" – пронеслось в моей голове.
Время тянулось, а Нокт все не возвращался. Нана все еще пыталась до меня достучаться, но я включила два режима: Игнор и Хатико.
– "Настя" – Нана все еще пыталась взывать к моей совести. – "А не влюбилась ли ты случаем."
Я густо покраснела. И активно завертела головой. Ну не может такого быть! Или может… В моей голове тихо присвистнули. Со стыда спрятала лицо в коленях. И что с этим делать?
– "Вот мне тоже интересно."
Мои раздумия прервал осторожный стук в дверь. Посетительницей оказалась затянутая в медицинский халат фигура, которая несла перед собой железный поднос со шприцом. И этот халат был заметно маловат в плечах и спине, что даже швы разошлись. Что примечательно – халат то был женским, а фигурой оказался высокий мужчина.
– Как ты, милочка? – заговорил мужчина… женским голосом.
– Да вроде нормально, – с запинкой ответила я. – А с вами что? Что с вашим голосом?
– А что с ним не так? – несколько нервно поинтересовалась она.
– Нуу, вы мужчина, а голос у вас старческий, – указала я на очевидное.
Медицинский работник недоуменно похлопал ресницами. Повернувшись к прикроватной тумбочке, он положил поднос на нее.
– Милочка, тебе наверное показалось, – тихо произнес он. – Все таки у тебя пострадала голова, вот тебе и кажутся всякие глупости. Сейчас сделаем укол и все пройдет, – последная часть фразы была произнесена мужским баритоном.
Может быть, но в моей голове Нана била тревогу. Она кричала, чтобы я уходила, разрывая и так больную голову. Протерев мои вены спиртовой салфеткой, мужчина хотел возить иголку в тело.
– Ой, бабушка! А что у вас такие большие руки? – вспомнила я детскую сказку.
Мужчина замер. Ну а я продолжила.
– Ой, бабушка! А что у вас такие волосатые руки? – такого количества волос на женских руках я еще не видела.
У него начал дергаться глаз. Заметно так. А я что? А я не что.
– Ой, бабушка! А что у вас такая мускулистая грудь? – ему халат на груди узкий был, и поэтому пара пуговиц отсутствовала, открывая накаченную часть тела.
У ее хозяина задергался второй глаз. Ну а я во вкус вошла.
– Ой, бабушка! А что у вас такая большая борода? – правда ее не было видно за медицинской маской.
У индивида сдали нервы. Резким движением руки он сорвал с себя маску. Гневные, пылающие огнем глаза с ненавистью взирали на меня. И все таки бороды под маской не оказалось.
– Милочка, – прорычал мужчина, – еще хоть одно слово и я вас зарежу! Чисто из жалости!
– Ик! – выдала я. – А у вас бороды нет.
Взбешенный рык и стеклянный шприц с треском разбивается о пол. Трясущиеся руки мужчины тянулись к моей шее. Холодные пальцы сомкнулись на этой части тела. Навалившись всем телом на меня, прерывая попытки вырваться, мужчина выдохнул мне в лицо:
– Меня еще никто и никогда не выводил из себя. Я хотел сжалиться – дать тебе еще немного пожить, но ты, – последнюю фразу он прорычал, – не захотела принять мо. й скромный дар. И поэтому все завершиться быстро, – с этими словами он занес руку с ножом.
Дверь с грохотом распахнулась, слетев с петель. На моего убийцу прыгнула Нана. Небольшая схватка между ними закончилась тем, что Нана получила ногой по нижней челюсти и порез от ножа на морде. А мой несостоявшийся убийца остался с порванной рукой и царапиной на лице.
Вошедшие в комнату Воительницы в боевой готовности узрели сверкающие пятки преступника лишь когда пыль, которая поднялась от взорванной динамитом часть стены, опустилась на пол. Откашлявшись и протерев глаза, Воительница Элая скомандовала своим подчиненным, чтобы следовали за преступником. А сама подошла ко мне и спросила о моем самочувствии. Получив положительный ответ, она села на стул, на котором недавно сидел Нокт.
– Откуда он здесь? – с паникой в голосе спросила Элая.
– Он опять прикинулся медицинским работником, – ответила я.
– М-да. Видимо, Владыка заплатил ему слишком мало, раз он действует такими неосторожными шагами.
– А кто это был?
– Охотник за головами Рагдан.
Припоминаю это имя. О нем говорил Нокт в моем доме. Тихое поскуливание Наны, которая терла лапой глаза, пытаясь прочистить их, заставило меня встать с постели. Обмочив чистый бинт водой из графина, одним чистым концом я протерла глаза, другим прочистила рану.
Шелест крыльев и в комнату, через дыру в стене, влетел Нокт. Оглядывая разрушенную стену, он удивленно просвистел:
– Вот это был взрыв. Все целы?
– Вроде да.
– Без тебя было лучше, – Элая одарила единственного мужчину в женском царстве полным ненависти взглядом.
– «Как мило с его стороны!»
– Что тебе здесь надо? – яда в голосе Элаи было больше, чем огня в глазах моего несостоявшегося убийцы.
– Не твое дело, – не менее грубо ответил ее собеседник. – Если вы не можете обеспечить безопасность одного воина, что уж говорить о целом народе.
– Не твоего ума дела! Лети от сюда и следи за своими, пока я тебе перья не общипала.
– Замолчи, Элая! – осадила ее вошедшая в комнату Криста. – Занимайся лучше своими обязанностями. Марш!
– Да, генерал, – девушка приложила ладонь к сердцу, поклонилась и быстрыми, резкими шагами удалилась из комнаты.
Неодобрительно покачав головой, Криста в знак примерения предложила Нокту принять участие в сегодняшнем банкете.
– Не могу не отказаться, – дружелюбно ответил тот.
Взглянув на меня, Нокт ободрительно улыбнулся и улетел. "На этот раз до вечера" – с грустью подумала я.
– "Тили тили тесто, жених и невеста!"
– "Уйди, зараза."
– "Даже не проси. Тут такие страсти разворачиваются."
Наш мысленный разговор прервал подзатыльник. Мне. Злая, как тысяча голодных собак Криста, усадила меня на стул. Принеся из соседней комнаты еще один стул, она села напротив меня и гневно смотрела мне в глаза. Когда ей надоело, она повернула мою голову в сторону и вверх и указала на дальний угол.
– Там висит камера. Ваши терки с ксьером Ноктом видели охранницы. Ты чем думаешь? Считаешь, если Царицы Нейры больше нет, то можно себе такое позволять? Скажи спасибо, что я стерла запись. Иначе бы ее передали бы жрицам, а те не церемоняться с теми, кто нарушают наш порядок. Вставай и переодевайся, нам пора на площадь. Раю выбрали новой Царицей. Она хочет выступить перед своим народом.
***
Тем временем во дворце
Генерал Роуд шел к своему господину с отчетами. Он был доволен тем, что скоро эта суматоха с повстанцами в скором времени закончится. При его приближении, стража на постах вытягивается по стойке смирно. Его боятся, его уважают, его слушаются. И ему это нравится. Ему с детства нравилось командовать. Ещё с того времени, как он сиротой бегал по улицам столицы, у него были множество банд в каждом районе. А сейчас у него в подчинении целая армия. Многие задавались вопросом: как отброс общества добился такой высокой должности? А ответ прост. Впервые он познакомился с Владыкой, когда тот сбежал из дворца, со скучного урока истории. А Роуд бежал с охапкой сворованных фруктов. Тогда, на перекрестке, они столкнулись лбами. Солидно одетый рыжеволосый мальчик отделался синяком на левом глазу, а Роуд на правом. Сбегая от стражи, они вместе сиганули в один узкий проход, куда бы не влез взрослый солдат. Когда Роуд понял, что за ним следует посторонний, он решил сразиться с ним, как со всеми, кто отнимал власть у него на районах. Резкое столкновение в лоб рогами соперник не ожидал и полетел на землю. "Слабак" – понял Роуд, но получил крепкий кулак в нос. Противник не хотел принимать его игру. Тогда Роуд ударил его кулаком в живот. Драка ещё долго не прекращалась. Уже обессилевшие мальчишки лежали на земле. Подбитые, в синяках, садинах, порезах от рогов, в запыленной одежде. "А он хорош" – подумал Роуд. – "Его можно ко мне в шестерку". Голодный желудок дал о себе знать. А еда осталась лежать на перекрестке. На звук урчавшего живота рыжеволосый мальчик поднял голову и посмотрел на своего противника целым глазом. Не говоря ни слова тот взял Роуда за руку и повёл за собой. Шли они обходными путями, стараясь не попадаться на глаза страже. Вскоре мальчик завёл Роуда в неприметную деревянную дверь в большом особняке. Тут пахло копченостями, свежеиспеченным хлебом, специями. Приказав сидеть тут и не высовываться, новый знакомый ушёл за дверь, откуда доносились громкие споры и крики. Вернулись с тарелкой супа и ломтиком хлеба, парнишка поставил тарелку с едой перед Роудом. С недоверием посмотрев на своего все еще противника, как считал Роуд, он осторожно поднес ложку наваристого супа ко рту. Вкус этого супа Роуд помнил до сих пор. Он ел его так, что за щеками трещало.
