Текст книги "Тебе не жить, братик! (СИ)"

Автор книги: Вероника Ситайло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 25

– Тоесть ты хочешь сказать, что видела Антона с какой-то бабой и сразу подумала, что он тебе изменяет? – я сижу на подоконнике, свесив вниз одну ногу, уже больше получаса успокаивая Вику, которая сегодня застукала своего парня с девушкой в кафе. – Вик, это могла быть кто угодно: родственница, подруга, однокурсница, да вариантов масса.

– Ага, и он всех одногрупниц в щёку целует, – язвительно фыркает подруга. – Да ещё и с такой улыбочкой.

– Господи! – тяжело вздыхаю, закатывая глаза. – Он же её не взасос поцеловал, Вик. Может она ему чем-то помогла или…ну я не знаю. Ну я никогда не поверю, что твой Антошка ходит налево.

– А что ещё и взасос должен был? – оба, а подружка уже не на шутку начинает беситься.

– Ты после этого предложения меня слушала вообще? – вывожу на окне замысловатые узоры.

– Ты на чьей стороне?

– На стороне справедливости. Нельзя делать такие поспешные выводы, ни в чём не разобравшись. Ты разговаривала с ним?

– Нет, конечно. Ещё посчитает, что я ревнивая дура.

Я уже почти шестнадцать лет девушка, но до сих пор не могу понять женской логики. Разве сейчас она не похожа на ревнивую дуру, выплёскивая на меня это всё? Хоть Вика и моя подруга, но временами я её вообще не понимаю.

– Неужели ты за столько времени, что вы вместе, не научилась ему доверять?

– Да дело не только в этом, Ник, – мне показалось, что её голос задрожал. – Он последнее время вообще не такой, как раньше, понимаешь? На меня у него времени нет постоянно из-за каких-то непонятных дел. Да какие у обычного студента могут быть дела столько часов в неделю? Грубить начал, ссоримся по каждому пустяку.

Грубить? Антон и грубить? Да я от него за всё время ни одного мата не слышала.

– Может у него в семье проблемы?

– Нормально у него всё с семьёй. Меня его. А мама недавно в гости звала. У них всё замечательно. А вот Антона как будто подменили. Такое чувство, что это совсем другой человек. Да ещё и это. Как думаешь, к чему это всё ведёт?

– Вам надо поговорить, Вик. Вдруг у него какие-то серьёзные проблемы, вот он и срывается. Просто он не хочет рассказывать. В любом случае вам надо объясниться. Вот увидишь, всё будет нормально.

– Ты думаешь, он мне сразу всю правду расскажет? Все мужики врут. Я вообще не знаю что мне делать, Ника.

– А я не знаю чем тебе ещё помочь. Ты же знаешь, какой у меня горький опыт в отношениях, – горько усмехаюсь я, вспоминая чем закончилась моя любовь.

Тем временем где-то в квартире слышится какой-то грохот, вроде ваза разбилась. Братик пришёл с попойки. Что-то я сомневаюсь, что он там со своими друзьями мультики смотрел. Конечно же он пьяный. Хоть бы до комнаты спокойно дошёл, не разгромив полквартиры.

– Что у тебя там? Я даже отсюда услышала.

– Братишка, наверное, хорошо пятничный вечер провёл, – пускаю смешок.

– Ну спокойной ночи тогда, – слышу, как она чмокает телефон. – Завтра ещё поговорим.

– Тебе тоже, Вик. И не загоняйся сильно по этому поводу, плохо спать будешь.

– Хорошо, – тихо смеётся подруга и на том конце трубки слышатся короткие гудки.

Всё-таки спрыгиваю с подоконника, желая увидеть во что превращается наша прихожая, так как грохот становится ещё громче. Одной вазой она не отделалась похоже. В помещении темно, видно только тёмную фугуру, которая обопирается одной рукой о стену и тяжело дышит.

– С тобой всё нормально? – хмурюсь я, пристально его осматривая, но из-за отсутствия света это сложновато.

– Иди спать, Ника, – охрипшим голосом просит, отворачивая от меня голову.

Что-то тут не так. Не мелкая, не гном, Ника. Сюдя по тому, что парень очень редко называет меня по имени, значит действительно хочет, чтобы я поскорее ушла. Но в чём вообще дело? И почему он так тяжело дышит и прячет лицо?

…Мне уже не нужен ответ, когда его рука опускается, а на стене остаётся даже в темноте заметный бордовый след.

Пытаюсь сдержать вскрик, но не получается. И он это замечает, полностью поворачиваюсь в мою сторону. Глаза злые и в тоже время виноватые, как будто он виноват в том, что я вижу его таким.

– Я же сказал тебе идти в свою комнату, мелкая! – глухо рычит.

– Никуда я не пойду! Ты… Да что с тобой такое? – я уже не сдерживаю нервного крика. Глаза давно привыкли к темноте и я могу видеть всё это "произведение искусства" на нём. Куртка разорвана, джинсы мокрые и в грязи, которую дополняет ещё и кровь. Белую рубашку тоже уже невозможно назвать белой, да и вообще рубашкой. Руки полностью в кровавых разводах. Огромный синяк на скуле и под правым глазом, из губы вытекает тёмная струйка крови. Волосы вообще одно название "взрыв на химической фабрике".

– Иди спать!

– У тебя пластинка заела, что ли? Ты сам себе поможешь? В зеркало себя видел?

– А ты мне поможешь? – усмехается он, как будто я вот прямо сейчас могу выставить его из квартиры за то, что пачкает своей кровью пол и стены.

– Помогу, если из твоего рта не вылетит ни одно слово, – раздражённо выплёвываю. – Что с тобой вообще произошло?

– Я помогал другу, – наконец-то стаскивает с себя ботинки, направляясь прямиком в мою комнату.

– Ты куда?

– Ты же сама сказала, что будешь меня лечить, – даже не поворачивается в мою сторону.

Что ж, я сама на это подписалась. Ну, конечно же, я бы не оставила его в таком состоянии, будь он хоть последней скотиной на планете. Я же не бесчувкраснеюе чудовище. Тем более он помогал другу, и это стоит уважения. Я бы тоже никогда в жизни не оставила Вику, если бы ей нужна была помощь. И я всегда слышала, что мужская дружба гораздо крепче женской.

В свою комнату возвращаюсь уже с аптечкой, но брата там не обнаруживаю. Уже хотела позвать, как слышу, как льётся вода в ванной. Обопираюсь о косяк двери, молча смотря как парень смывает с себя следы крови.

– Сколько их было?

– Шестеро, – набирает в рот воды, выплёвывая её в раковину вместе с кровью. Я кривлюсь. Всё-таки при свете последствия драки кажутся ещё страшнее. И мне от этого не лучше. Я всегда боялась этого. Насилия. Я никогда не могла видеть этого вживую, видеть любое издевательство. Для меня это было сродни чему-то ужасному.

– Ты не обязана мне помогать, мелкая, – не поворачивая головы в мою сторону, обопирается друмя руками о умывальник. – Я же вижу, что тебе страшно.

– Я не боюсь тебя, – эти слова сами вылетают изо рта. Но я и правда его не боюсь, хоть и он поступил со мной ужасно тогда в клубе. Я как то чувствовала, что мне не стоит его бояться.

Поворачивается ко мне, слишком пристально вглядываясь мне в глаза. Делает пару шагов, пока не останавливается возле меня. Слишком близко. Он почти вжимает меня в стену. Осторожно приподнимает мой подбородок слишком пристально рассматривая меня.

– Повтори, – еле слышно выдыхает.

Чувствую, как моё лицо начинает гореть. Что он делает?

– Я тебя не боюсь, – таким же тоном выдыхаю, очень хотелось спрятать глаза, но его пальцы, всё ещё державшие мой подбородок, не давали этого сделать.

– Тогда пошли, – чему-то криво улыбается, кивая на открытую дверь моей комнаты.

Выскальзываю из-под его руки, чувствуя что всё моё лицо пылает в прямом смысле этого слова. Мне не нравится эта реакция на него. Вообще не нравится. Когда я начала его стесняться. Лучше бы действительно всегда было то время, когда меня просто бесил мой брат и ни чего больше. Я не знаю, что страшнее. Что он перестал меня бесить? Или что он перестал быть для меня братом.

Впрочем, больше у нас не было неловких ситуаций. Серьёзных повреждений у парня не было, синяки пройдут за несколько дней, ничего страшного я уже не видела. С лицом я справилась быстро. Осталось только…

– Тебе нужно снять рубашку, киваю на одно только название, которое осталось от этой одежды, скидывая испорченные салфетки в мусорницу.

– Признайся, что всегда мечтала меня раздеть, – весело подмигивает, растёгивая оставшиеся пуговицы.

В этот раз я уже не краснею. Это уже давно знакомые мне подколы моего поидурошного братца.

– Ага, раздеть и вскрыть тебя. Это ж мечта всей моей жизни, – невозмутимо отвечаю.

Тихо смеётся, отбрасывая в сторону испорченную вещь. Я уже видела брата голым по пояс, так что для меня этот стриптиз не новый. Но всё равно в голове появляется мыслишка, что парень очень красивый и… Да чёрт! Если реально надо думать, например, на математике, то у меня не мозг, а только что купленный смартфон, а в таких случаях конечно.

Но всё-таки ему и правда не хило досталось. Вдоль живота была не глубокая, но весьма внушительная царапина и огромная гематома внизу.

– Тебе нужно в душ, – осторожно касаюсь пальцами кровоточащей царапины, понимая, что ватки здесь не помогут.

– Ты же пойдёшь со мной? – поднимается с постели.

– С чего это? – фыркаю.

– Ты сама подписалась быть моим доктором, так что заканчивай начатое, – показывает на свою травму.

– Я справлюсь за минуту, – слаживаю руки на груди, направляясь в сторону ванной.

– Ты и со мной в одной кабинке вниз смотреть не будешь? – смеётся, когда я отворачиваюсь, когда начинает снимать с себя штаны.

– Я просто промою тебе раны за минуту, дальше хоть утопись здесь, – смотрю на стену перед собой.

– Ты сама раздеваться не собираешься?

– Что, всегда мечтал меня раздеть? – вторю его недавнему вопросу.

– А почему бы и нет? – даже спиной чувствую, что он ухмыляется.

– Ты закончил? – рявкаю.

– Да ладно, мелкая, поворачивайся, я трусы оставил, а то совсем, бедняжка, сгоришь от стыда, – громко смеётся он.

– Я сгорю от стыда, когда кто-нибудь узнает, что ты мой брат, – почти плююсь я, круто поворачиваюсь в его сторону.

– Дамы вперёд, – улыбается, открывая мне дверцу душевой кабины.

– Я не буду раздеваться, – упрямо выпаливаю, заходя в кабину, следом за мной парень, закрывая двери.

– Как знаешь, – пожимает плечами, включая воду на полную.

– Ты придурок? – кричу я, чувствуя, что моя одежда промокла насквозь за секунды. – Сделай мельше воду.

– Что не нравится? – смеётся, но все же выполняет мою просьбу. – Не дури, мелкая. Раздевайся.

– Пошёл ты знаешь куда? – уже начинаю злиться. Я бы уже давно закончила и свалила, если бы он не приставал, а даже ещё не начала.

– Заболеть не боишься, помниться ты говорила, что частенько болеешь.

Чего он добивается, извращенец чёртов?

Быстро снимаю майку через голову и что есть мочи швыряю в него. Я уже сделаю что угодно, чтобы свалить отсюда.

– Вполне, – по-кошачьи улыбается, медленно скользя глазами по моему телу.

Не краснеть. Не краснеть, твою мать! Сохранять невозмутимое выражение лица! Почему это так сложно? Я должна сейчас его ненавидеть, что б тебя!

– Это единственное, что ты хочешь снять!

– Что ты хочешь от меня? – резко поворачиваюсь к полочке, где оставила ватные тампоны и спирт, но не успеваю, потому что меня резко, но осторожно разворачивают в другую сторону, снова прижимая к стенке.

– Я тебе потом скажу, – выдыхает прямо в губы, впиваясь в них глубоким поцелуем.

Глава 26

Я не знаю почему не оттолкнула, когда парень настойчиво смял мои губы в жёстком поцелуе, в котором не было и капли нежности и осторожности. Как будто он добрался до куска еды после нескольких недель дикого голода. Всё случилось настолько быстро, что я даже не успела сообразить. Так себе отмазка, скажу я вам. Я ответила… Почти сразу же… И самым страшным быто то, что я хотела этого сама. Во мне как будто взорвалось тысяча фейерверков, когда наги губы соприкоснулись. Всё было настолько ярко и чувственно, что колени начали подкашиваться, а дрожащие руки отчаянно цепляться за единственную опору в виде крепкой шеи. Но, видимо, парня совершенно не заботило, что на участках, куда впивались мои ногти, останутся заметные следы. Его же руки, в отличие от моих, находились на стене по обе стороны от моей головы и были крепко сжаты в кулаки до побелевших костяшек, что говорило о том, что, окажись они на моём теле, я бы вряд ли захотела продолжить. За всё время совместного проживания с ним я смогла понять, что терпением он не отличался.

… Я не знаю сколько прошло времени, только чувствую, что начинаю задыхаться. Наш поцелуй уже на грани безумия. Меня даже не заботит жгучая боль в губах и привкус крови на языке.

… Я не хочу прекращать. Хочу, чтобы это безумие продолжалось как можно дольше. Потому что потом я не смогу посмотреть ему в глаза. Потому что потом мне всё время придётся прятаться в своей комнате, как трусливый заяц. Но это будет потом. Мне важно только "сейчас".

Наши языки сплетаются в бешеном ритме и в этой игре нет победителя.

… Моя рука поднимается выше, сжимая мягкие волосы в кулаке, прижимая его голову ближе к себе, хотя ближе уже невозможно.

… Парень тоже чувствует невыносимую нехватку кислорода и, оставляя мой рот в покое, еле ощутимыми поцелуями скользит по щеке, чтобы потом впиться зубами в шею.

… И это происходит. Глупо было надеяться, что спокойно смогу жить с этой психологической травмой. Глупо было думать, что не останется след.

… Яркая вспышка перед глазами…

– Неужели тебе не надоело быть хорошей девочкой, Ника? – чувствую ощутимый запах спиртного и перегара на своей шее, который постепенно вьедается в моё сознание, вызывая рвотный позыв и слабость во всём теле.

Я только пару минут назад начала чувствовать, что моё тело перестало слушаться: ноги стали тяжёлыми и ватными, а перед глазами появился слабый туман, зрение ухудшилось. Они что-то подмешали мне в газировку! В панике оглядываюсь по сторонам, но нигде не вижу Его. Он не мог меня здесь оставить! Я никогда не поверю. Он сам привёл мнря сюда и пообещал, что ни на шаг не отойдёт. Тогда где Он?

Эти все люди – мои одноклассники – которых я знаю девять лет. Кажется, что я вижу их впервые. Все смотрят с ненавистью, презрением и брезгливостью, как будто я вообще не должна существовать на этом свете. Неужели я столько лет ходила в "розовых очках", не замечая очевидного. Я чувствую себя здесь чужой.

– Я хочу уйти, – слабо выдыхаю, понимая, что комната вдруг начала вращаться перед глазами, а рука, которой я пыталась оттолкнуть человека, всем телом прижимавшего меня к стене, ьак и повисла в воздухе. Я с каждой секундой переставала чувствовать своё тело.

– Почему так рано? – глухо смеётся парень, с которым я девять лет сидела за одной партой на биологии, но сейчас я как будто видела его впервые, и опускает руки на подол моего платья, пробираясь пол тонкую ткань.

Всё тело дрожит от стыда и дикого отвращения, но я НИ-ЧЕ-ГО не могу сделать, даже пошевелить рукой. Оказывается, так легко с помощью какой-то дряни сделать из человека куклу. – Это же выпускной, детка. Его ты запомнишь на всю жизнь. Мы поможем тебе с этим, – шепчет, больно вонзая зубы в мою шею под громкий хохот стоявших рядом парней и такой же громкий треск ткани.

– Яр, пусти, – дёргаюсь из стороны в сторону, всё-таки видя сейчас рядом с собой не своего брата, а совершенно другого человека. Я никогда не смогу этого забыть.

– Тихо… – шикает, перемещая свою руку мне на шею, удерживая на месте.

Паника подступает внезапно. Это уже не те чувства, которые я испытывала минуту назад. Теперь мне страшно и… Неужели я снова ошиблась с нём?

– Пусти, пожалуйста, Яр, я прошу тебя, – он почувствовал, как меня сострясла мелкая дрожь, а к глазам подступили слёзы от накативших эмоций.

Отстраняется и с полным непониманием вглядывается в моё лицо, уберживая его в ладонях.

– Что с тобой такое?

Резко отворачиваюсь, как от пощёчины, садясь на мокрый пол, подтянув колени к животу и спрятав на них лицо, погрузив руки в волосы.

– Уходи! – получается, как крик, но я действительно себя сейчас не контролирую. Я не могу его видеть сейчас. Мне нужно побыть одной, успокоится и собраться, привести мысли в порядок. Я не могу думать, когда он рядом после всего, что было.

– Мелкая… – слышу, как садится на корточки напротив меня. – Я сделал больно? Только скажи, я…

– Пожалуйста, уйди, – как де сильно напоминает наш разговор после того вечера в клубе. Только в этот раз виновата я. Это не он сотворил со мной то на выпускном девятого класса. И я не имела права представлять на месте брата того урода. Он не такой и уж точно не виноват. Это я виновата, что допустила. Этот поцелуй, который не был нужен нам обоим. Минутная слабость, которая навсегда изменит наши с ним отношения. Я понимала, что начала что-то чувствовать к своему брату и с каждым днём это чувство растёт, постепенно превращаясь в то, чего я больше всего на свете боялась. Но я была уверена, что для парня это просто игра, увлечение. Такой как он никогда не заинтересуется глупой десятиклассницей. А ещё когда узнает о моём прошлом, то точно станет обходить стороной. Кому нужна девочка с поломанной психикой?

Может мы и поговорим об этом и расставим все точки, но только не сейчас. Сейчас мне нужно время.

… Слышу, как хлопает дверь ванной, а через несколько минут и входная. Ушёл. Так действительно будет лучше. Для нас обоих.

Я думала, что мне просто сниться звонок в дверь, но когда разлепила веки от дополняемых его ещё и стуков кулаками и ногами, поняла, что все это не сон. На будильнике было два часа ночи. Какой нормальный человек будет барабанить в дверь в два часа ночи? Может соседям что-то нужно? В такое время? Серьёзно? Остаётся только один вариант. Моего братца нет в своей комнате и за дверью он.

– Открывай давай!

Я впринципе предполагала, что он пойдёт не книжки в библиотеку читать, но чтоб так нажраться… Даю миллион, что он еле на ногах держится. Становлюсь на цыпочки, выглялывая в глазок. Не прогадала. Парень правда еле стоит, обопираясь одной рукой о стену, а во второй держит бутылку коньяка. Во мне начала бурлить злость. Как вообще можнл быть таким безответственным? Что ни есть какая-нибудь малейшая проблема, сразу едёт бухать. Все эти мужики одинаковые. Трусы и ноющие бабы – вот какое сейчас мужское поколение. И это будуюшее нашей страны?

– Ты где был? – выкрикиваю, слаживая руки на груди.

– Да посидели чуточку с друзьями, – неразборчиво мямлит заплетающимся языком. Ну и понятно где он так накидался, тут и думать то нечего.

– Вот и живи со своими придурками-друзьями!

– Если ты мне сейчас не откроешь… – с каждой буквой его голос становится всё громче, что выглядит довольно смешно, учитывая его алкашеское состояние.

– То что? – усмехаюсь, крутя ключи на указательном пальце.

– Я щяс возьму и через эту дверь пройду! – ещё один удар ногой по разделяющей нас поверхности и звук разбившейся бутылки, перемешанный отборным матом. Так ему и надо!

– Через железную дверь? – пускаю несдержанный смешок, в который раз удивляясь насколько сильно алкаши тупеют от спиртного.

– Да! – что и требовалось доказать.

– Да если ты через неё пройдёшь, тебя на той стороне апостол Пётр ждать будет!

– Тьфу ты, баба! – с раздражением выплёвывает. – Что вы за существа то такие?

– Поумнее вас, обезьян, будем, – хмыкаю.

– Пшла ты, мелкая, я и не в таких условиях спал, – сперва слышится какая-то возня, а потом шорох.

Он же не серьёзно сейчас?

Осторожно приоткрываю дверь и хихикаю в ладошку. Этот огромный кот улёгся прямо на коврике для ног, подложив пол голову куртку, соорудив из неё подушку. Вот я и правда дура. Вместо того, чтобы сразу впустить его в квартиру, теперь самой придётся тащить эту здоровенную тушу в его комнату. Не оставлю де я его спать на пороге, каким бы козлом он ни был.

За эти жалкие десять минут казалось, что я прохожу все круги ада. Я спотыкалась, потом спихивала пьяного медведя с себя, поднималась, потом опять спотыкалась, и так раз сто, а когда всё-таки дотащила его до кровати, еле держалась на ногах и так и свалилась на ворсовый ковёр в гостиной, не доползя до дивана. Я настолько устала, что у меня даже нет сил думать, что будет завтра. А завтра будет ад. Тоесть разговор, которого не избежать нам обоим. И первый раз за всю жизнь я реально не хочу просыпаться вообще.

Глава 27

Просыпаюсь от того, что меня кто-то дёргает за ногу. Учитывая, что живу я с одним живым существом, тоесть с моим братом(Хому можно не считать, когда братца не будет дома, я его усыплю), не жалея сил, выбрасываю конечность вперёд, желая, чтобы она достигла своей цели, ибо будить меня с утра сплошной грех.

– Ай! – какая же я меткая умничка. – Ты во сне в футбол что ли играешь, гном? – шипит парень, держась за пострадавшую руку. – До кровати не могла доползти? Чего на полу?

– Это тебе стоит спасибо сказать, – сонно мямлю, широко зевая, и удобнее устраиваю у себя пол головой своего плюшевого Гоблина.

– Всмысле?

– А ты ничего не помнишь что ли? – ещё один зевок, не открывая глаза.

– Ну просвяти меня тогда, – не вижу, но чувствую, что его губы растягиваются в улыбке.

– Ты вчера пришёл пьяный домой, – сворачиваюсь калачиком, забирая у парня из рук моего белого мишку и прижимая к себе, потому что было немножко холодно, – а я тебе дверь не открыла, потому что разозлилась на тебя, что ты сразу пить пошёл, – всё это я рассказываю с закрытыми глазами, потому что до сих пор не могу проснуться, – а ты потом под дверью спать лёг. Ну я и начала тебя в квартиру запихивать. Ты такой тяжёлый, прям медведь, – уфаю, причмокивая губами. Почему я чувствую, что с его лица не сходит улыбка? – Я сто раз с тобой падала, ты меня постоянно собой придавливала. Я такая маленькая, а ты такой огромный, еле до твоей комнаты дотащила. Ты вот в своей кровати спал, а я вот тут, мне сил не хватило до своей… Принеси ещё мишку, пожалуйста, тут холодно чутьмальчик,

– Может потому, что ты в одной майке на полу спишь? На диван перелезай.

– Нет, – прижимаю к себе плюшевого друга ещё крепче, будто у меня собирались его отбирать, – на кровати холодно.

– Горе ты, – вздыхает и накидывает на меня лёгкий плед, в который я закутываюсь как в кокон, понимая, что действительно замёрзла. – Это всё, что было вчера?

– Ещё мы с тобой поцеловались, – я не краснею от этой фразы, когда я сплю, мне вообще фиолетово, что я несу. Часто забываю, что говорила. Это как не до конца проснуться и думать, что всё ещё видишь сон, и все события вокруг тебя окажутся нереальными, когда проснёшься.

– Я помню это, мелкая, – усмехается.

– Ты жалеешь? – я уже говорила, что во сне могу нести такое, за что в реальности могу краснеть вечно. Сейчас меня не волнуют сказанные фразы, какими бы они не были. Даже если я сейчас сделаю ему предложение руки и сердца(Господи, помилуй), у меня будет железное алиби, что я просто спала и вообще не помню, что несла.

– А ты?

Он не ответил. Как это понимать? Да или нет?

– Нет, – улыбаюсь уголком рта, – мне понравилось.

– Мне тоже понравилось, мелкая, – спустя долгих нескольких минут улыбается. – но ты же сама понимаешь, что это всё неправильно.

– Потому что я твоя сестра? – разлепляю веки, сразу же встречая внимательных взгляд карих глаз. Я совершенно не стесняюсь этого разговора, не знаю почему.

Встаёт с корточек и подходит к окну.

– Это здесь вообще ни при чём. Тебе не нужен такой как я.

И я готова завыть в голос. Господи, как же я могла забыть коронную отмазку всех парней. "Дело не в тебе, дело во мне, тебе нужен другой. Извини, детка." За всё время никто из них не придумал ничего нового. Хоть бы фантазию включил.

– А кто же мне нужен? – хмыкаю через выступающую улыбку.

– Хороший мальчик, который никогда не скажет плохого слова о тебе, не будет пить, курить, не заставит плакать и страдать. Полная противоположность мне, – поворачивается в мою сторону и я по глазам вижу, что не врёт, ни капли не врёт.

– Найдёшь мне такого, буду всю жизнь твоей домработницей.

Выдавливает улыбку, усаживаясь напротив меня на ковёр.

– Ты зря думаешь, что хороших мальчиков не бывает, – скрещивает руки на колене.

– А разве бывают? – насмешливо фыркаю, поправляя съехавший с плеча плед.

– А тот твой верблюд, которому я врезал в клубе?

Бедный Вовчик, до сих пор с фингалом ходит.

– Почему верблюд? – тихо хихикаю я.

– Не сползай с темы, – тоже улыбается, – ещё скажи, что он не хороший мальчик.

– Он тоже заглядывается на короткие юбки и смотрит порно, – привожу весомый аргумент, победно стреляя в его глазами.

– Тоесть ты считаешь, что мы все заглядываемся на короткие юбки и смотрим порно? – хохотнул парень.

– Да, – невозмутимо отвечаю.

– Не все, – ага, давай, защищай ваше мужское достоинство.

– Все!

– Не все!

– Ну большая часть.

– Ну не все же.

– Ещё скажи, что ты так не делаешь? – я уже разошлась, отчаянно защищая свою точку зрения.

– Да, – таким же невозмутимым тоном, как и я минуту назад.

– Своей первой учительнице это рассказывай! – сжимая губу в издевательской ухмылке, киваю головой.

Приглушённо смеётся.

– По-твоему, исключения только геи?

– Как вариант, – пожимаю плечами.

– Но всё равно ты не права, – продолжает стоять на своём, – не все парни такие как ты думаешь.

– Я уже говорила, что будет, если убедишь меня в обратном.

– Я просто не хочу, чтобы между нами были лишние неловкости и недопонимания. Я правда затупил, когда полез к тебе. Ты, наверное, считаешь меня озабоченным бабуином.

– Я считаю тебя озабоченным бабуином с той ночи, когда врезала тебе сковородкой по башке, – сдавленно хихикаю, понимая, что мы смогли разобраться со всей этой хренью, не потеряв связь друг с другом.

– Брат и сестра? – с улыбкой протягивает мне мезинец.

– Чёрт с тобой, – отвечаю на импровизированное пожатие.

– А теперь дуй завтрак готовить, мелкая, я есть хочу.

– А больше ничего не хочешь? – фигею от такой наглости, сравнивая, как мы разговаривали секунду назад.

– Ну мелкая, – состраивает морду кота из "Шрека", – я с вчерашнего дня ничего не ел, только пил. Знаешь, как это отражается на желудке?

– Ты специально на жалость давишь? – прищуриваю глаза.

– Тогда давай сделку. Ты готовишь мне завтрак, а я покупаю тебе ещё одного зайца.

– Правда? – почти пищу от радости. – Ты купишь мне ещё одного Гоблина?

Я отношусь именно к такому типу людей, которые просто обожают плюшевые игрушки. Я уже настолько себя запустила, что не могу спать без мягких друзей.

– Гоблина? – хмурит брови, а потом смотрит на своего же подаренного зайца и закатывает глаза. – Мелкая, ты, по-моему, не так поняла значение выражения "назови в мою честь".

– Я поняла как никогда правильно, – невинно ему улыбаюсь.

– Иди уже, – вздыхает, как наученный жизнью родитель и подталкивает меня в спину.

На ходу прокручиваю в голове, что в холодильнике у нас есть из еды для более или менее нормального завтрака. Открываю дверцу и…

– Ааааааааааааааа!!!!!!

– Тебе когда-нибудь так орали после пьянки, бессердечная? – воет парень за моей спиной.

– Ты идиот? Это что, твою мать? – настежь распахиваю дверцу холодильника, чуть не долбанув Ярославу по лицу.