Текст книги "Тебе не жить, братик! (СИ)"

Автор книги: Вероника Ситайло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 40

…Я ничего не чувствовала. Вообще ничего. Я и не помню в какой момент моё тело перестало меня слушаться. Не помню, когда пальцы на руках перестали шевелиться, а губы отказывались двигаться. Мне просто хотелось спать… Почему я не могу просто заснуть и отпустить это всё? Почему громкий голос непрерывно раздражает моё сознание, не давая окончательно потухнуть? Не хочу возвращаться обратно. Так хочу… Так хочу спать. Но не могу. Не могу отключиться из-за голоса, выкрикивающего моё имя.

Очень медленно веки разлепляются и голос становится в разы громче.

– Мелкая, – чувствую на своей щеке горячую ладонь, – потерпи ещё чуть-чуть, мы скоро приедем. Только не засыпай опять, всё уже позади. Мы скоро будем дома, только не закрывай глаза. Поговори со мной, – гладит ладонью кожу на щеке, сжимая руль до побелевших костяшек.

Я чувствую, что он очень напряжён и боится. За меня. И я не знаю чему удивляться больше: чтоя чувствую или что не безралична своему брату.

– Почему ты приехал за мной?

Мне показалось или я слышу глухой рык?

– Мелкая, ты такая… Блядь, ты такая дура! Какого чёрта ты отключила телефон? Какого чёрта позвонила ей, а не мне? Ей, а не мне! Чёрт! – всё это было сказано с такой жалостью и разочарованием, что тот холод, который наполнил всё тело, добрался и до сердца.

А правда почему? Да потомучто он сам дал понять, что я не нужна ему. Зачем тогда всё это?

– Ты хоть понимааешь, сколько временип вы бы потеряли? Ты понимаешь, что было бы, если б она не успела? Ты чуть не умерла сегодня, мелкая! Ты это понимаешь? Твою мать… – понимает, что перегнул палку, я и так еле нахожусь в сознании и держусь из последних сил, но это не отменяет того, что его слова проникают в самую душу отстрыми осколками правды.

Сегодня я сама вырыла себе могилу.

– Прости… Ппости меня, прости…Я чуть не поседел за эти два часа, мелкая. Я так испугался. Ну почему ты так мне не доверяешь?

– У тебя разве нет девушки?

– Какая к чёрту девушка? – искренне недоумевает он. – Когда ты научишься спокойно выслушивать людей, а не убегать, сломя голову. У меня даже не было ничего с ней. только не говори, что всё дело в такой мелочи.

У меня слишком мало сил, чтобы вести разговоры. Моё сознание держится на тоненькой ниточке, которая очень скоро порвётся.

– Мы с тобой обязательно поговорим, когда придёшь в себя и, наконец, расставим всё на свои места. Нам много в чём нужно разобраться.

А теперь мне можно уснуть?

– Эй-эй-эй! – в апнике дергается парень, когда моя голова опускается на моё плечо. – Вероника! Мы уже приехали. Ник. Ещё пару минут Потерпи ещё пару минут. Мы уже в городе.

Пару минут… Я потерплю… Попробую. Пару минут…

– Мелкая! – хорошенько гаркнул Ярослав.

Я не сплю. Не сплю…

– Всё приехали. Ника, мы уже дома. Давай, просыпайся, – легонько хлопает по щекам и за секунду оббежав машину, открывает дверь с моей стороны и на руках заносит меня в подъезд. Сама бы я точно не смогла передвигаться.

– Ну вот и всё, – аккуратно ставит меня у стены в прихожей и врубает выключатель. Слишком яркий свет настолько сильно режет глаза, что я издаю полустон.

– Пару минут точно не отключишься, – роняет парень и убегает вглубь квартиры, чтобы через минуту вернуться с горой одеял и сделать из меня гигантскую снежную бабу. В итоге я оказалась припечатаной к батарее, закутанная в гору одеял, пока брат набирал горячую ванну. Но почему-то тепла телу не прибавилось. И пахло это нехилым переохлаждением.

– Иди сюда, – вытягивает меня из импровизированного утеплителя, таща в сторону ванной. – Хоть чуть-чуть лучше стало?

Нет!

– Ничего не чувствую, – в тепле только зубы начали стучать друг о друга, как сумашедшие, а руки дрожать, как у наркомана.

– Хорошо, – что-то обдумывает у себя в голове, смотря куда-то в одну точку. – Чтоб ещё раз ты у меня из дома вышла, – а вот это уже мне.

– Ты что делаешь? – останавливаю мужские руки на своей талии, которые расстёгивают ремень.

– Мелкая, если ты сейчас грохнешься в обморок, мы потеряем кучу времени, пока дождёмся скорую. И не факт, что ты доедешь до больницы. Так что не выделывайся. Я не буду пялиться, обещаю.

– Я буду в белье, – предупреждаю, опуская руки, в то же время ремень приземляется на кафель.

– Да пожалуйста, ты заболеешь по-любому, – хмыкает, не опуская глаз, подцепляет край платья и быстро стягивает его через голову.

– Глаза закрывать не буду, мелкая. Что за детсад? – закатывает глаза, приподнимая меня и опуская в горячую воду. – Ты часто свои мысли озвучиваешь., – поясняет.

– Не уходи, – ловлю ег руку, когда собирается уже выходить из ванной с чувством исполненного "долга". Я не знала, что руководило мной в тот момент, понимала, что выгляжу глупой, но в этот момент я действительно очень нуждалась в нём. Я как-то подсознательно чувствовала, что если останусь одна, опять мысленно окажусь у той пустой тёмной дороги. – Не оставляй мен. Мне страшно.

Смотрит. Долго. Мне кажется, его взгляд проникает в самую душу.

– Скажи, что он ничего тебе не сделал.

Вот что его волнует. И что-то мне подсказывает, что он хотел задать этот вопрос намного раньше, только не знал готова ли я. А готова ли? Рассказать такое без истерик. И тем более я не хочу видеть жалость в глазах напротив. Это последнее чего бы мне сейчас хотелось.

– Сделал бы, если б я не расцарапала ему лицо, – спокойно отвечаю, стараясь не смотреть на парня.

– Ну от тебя подобного можно было ожидать. На мне натренировалась, – выдавливает полуусмешку, хотя я очень хорошо чувствую насколько сильно он зол. И я всерьёз начинаю бояться за жизнь Волкова. Не за его здоровье, а за жизнь. В таком состоянии он реально был способен на убийство. И я себе не прощу, если из-за моей глупости парень сломает свою жизнь.

– Пообещай, что не полезешь к нему, – с мольюой смотрю в родные глаза, которые сейчас далеко от меня.

– Я приенесу тебе халат, – сухо роняет, намеренно пропуская мимо ушей мою просьбу, отпуская мою руку и чуть ли не вылетая из ванной.

Он же не собирается сейчас срываться из дома? Игнорирую ломящую и жуткую боль во всё теле, вылезая из своего рая. Снима. с вешалки огромное махровое полотенце, которое, к слову, не моё, кутаюсь в него, как в кокон, и бегу в сторону двери.

– Ты куда рванула? – больно ударяюсь лбом о плечо сводного брата, который появляется на пороге с моим халатом в руках. – Отогрелась уже?

– Яр, я прошу тебя…

– Мелкая, ты слышишь себя? – отходит от меня, зарываясь пальцами в волосы. – Какого хера ты защищаешь уёбка, который тебя чуть не изнасиловал, а с меня не пускаешь ни малейшего косяка? Что у тебя с ним? Нравится? Любишь его?

– Да что ты несёшь? – больше не могу слышать этот бред, который непрерывно вылетает из его рта. – Это ты себя не слышишь. И меня в том числе. Как я могу любить человека, который меня… Да я за тебя переживаю, дурак! Ты же никогда никого не слушаешь! Пёшь напролом, не соображая ничего! Вот что ты собираешься делать? Убить его? А дальше что? Ты о своём отце подумал? Тебе же это так просто не сойдёт. Ты думаешь, что я ребёнок и несу один бред? Конечно, зачем меня слушать? Лучше пойти и напиться, как всегда! Что ты лыбишься?

– Ничего, – не стирая с лица улыбки, каким-то самодовольным голосом отвечает.

– Ты идиот? Я серьёзные вещи говорю!

– Я понял, мелкая, – усмехается, – Ты аправда переживаешь за меня?

Это единственное, что он услышал? Как будто со стеной говорю.

– Да! – выкрикиваю, чувствуя, как розовеют щёки. – Потомучто ты осёл и мне не пофиг, что с тобой будет и ещё потомучто ты…осёл.

– Просто скажи, что я тебе нравлюсь.

– А чегог я ожидала от него? Признаний в любви? Обещаний, которых ждала? Он такой же придурок, какимс и был до этого.

– Ты идиот, Полянский, – заключаю от чистого сердца, отпихивая тушу брата в сторону, борясь с волной подступивших слёз.

Не успеваю сделать и пары шагов, как меня останавливают за руку и осторожно разворачивают. Мужские пальцы медленно и неторопливо прочерчивают дорожку по моей руке вверх и останавливаются у основания шеи.

Я не двигаюсь. Просто не могу сделать лишнее движение в каком-то немом ожидании. Вот парень опускает голову и наши дыхания смешиваются. Так близко…

– Я вот не стесняюсь в этом признаться, – выдыхает мне в губы, чтобы в ту же секунду накрыть их своими.

Легко… Осторожно… Нежно… Медленно… Этот поцелуй не идёт ни в какое сравнение со всеми предыдущими. В этом столько чувств, недосказанности, боли, сожаления, признания, нежности, отчаяния, заботы. Всё это смешалось воедино, оставляя где-то далеко всё несказанное, плохое, оставляя лишь чувство окрыления, заставляя забыть всё на свете.

Он правда это сказал?

– Не думай, – шепчет мне в губы, лаская их своим горячим дыханием. – Тебе сейчас вредно. Мы поговорим завтра, как я и обещал, а сейчас тебе нужно поспать.

И как после этого заснуть?

Глава 41

Я уже была морально готова, что на утро я буду похожа на испорченный овощ, даже приготовила на прикроватной тумбочке градусник, воду и кучу таблеток. И одному Богу известно как я проснулась с совершенно нормальной температурой и без малейшего намека на ненавистную простуду. Обычно я могу заболеть от открытой на пару минут форточки, чтобы проветрить комнату, а тут… Приятная неожиданность, скажем так.

– В больницу пое…дем? – дверь в комнату открывается, и на пороге появляется Ярослав с аптечкой в руках. Похоже, не одна я думала, что проснусь полуживая.

– Мир перевернулся, как видишь, – развожу руками и пожимаю плечами, показывая, что я в самом что ни есть нормальном состоянии.

– Повезло тебе, мелкая, – усмехается, оставляя аптечку на тумбочке возле двери. – Я еще ночью хотел тебе скорую вызывать, думал, на утро будет совсем хреново.

– А что было ночью? – не совсем поняла я. Последнее, что я помнила со вчерашнего дня – это тот поцелуй. Черт, я начинаю краснеть. Ирациональные уравнения, Мария Андреевна, косинус триста шестидесяти, нули функции. Вроде полегчало.

– Не помнишь? – щурится парень, застряв в дверном проеме.

Ни-че-го.

– Ну ты кричала во сне, дергалась, я тебя будить начал, так ты резко затихла и спокойно спать начала.

– Ну значит мне просто приснился кошмар, – хмыкаю, не понимая повода вызывать скорую.

– Мелкая, у тебя температура под сорок была, – смотрит, нет, прожигает меня каким-то задумчивым взглядом.

– Ты вообще спал? – только сейчас замечаю какие красные у него глаза. Из этого можно сделать вывод, что ночь он провел не в своей комнате. Да и вряд ли я бы вообще проснулась с такой температурой.

– Чуть-чуть, – вымученно усмехается, усевшись на пол у стены и вытянув ноги. – Так все-таки волнуешься за меня?

– Дурак, – фыркаю, чувствуя, как начинают гореть кончики ушей(перекидываю волосы на плечи). – Даже после своих вечных пьянок ты не такой помятый. Иди выспись.

– Это "да"? Можешь не отвечать, я знаю, что "да", – довольно скалится с закрытыми глазами.

– Клоун, – бурчу себе под нос, не сумев скрыть улыбку. – И вообще… Это вода льется?

– Твою ж налево! – резко распахивает глаза и срывается с места.

Скажите, что это не то о чем я сейчас думаю.

Класс, мое предчувствие меня не подвело.

– Кухарка ты криворукая! – с ужасом оглядываю то плачевное состояние, в котором оказалась наша бедная кухня.

Слава Богу, что мы живем на первом этаже и топить нам по сути некого, кроме что крыс и мышей.

Что ни день, то сюрприз.

– Принеси тряпки какие-нибудь, – неожиданно ржет парень, ползая по полу с полотенцем. У нас потоп, а ему смешно, блин.

– Тебе повезло, что под нами не живет наша придурочная кошатница, – притаскиваю из ванной таз и кучу полотенец.

– Не бурчи, мелкая, – продолжает веселитиься идиот, – а то морщины появятся.

– Лучше б у тебя мозги появились, – бросаю в него пару полотенец, а сама начинаю вытирать воду, щедро залившую всю немалую кухню.

– Ты всегда с утра такая злая или дело во мне, а? – он специально это делает: провоцирует меня. И я ведусь на эти провокации. И почему мне тоже хочется улыбаться?

– Ну и самомнение, Полянский. Я злая, потомучто не могу тебя утопить в этой же раковине.

– Мелкая, тут такое дело, – в мгновение его выражение лица меняется на удивленное и в тоже время какое-то предвкушающее. – Что у тебя с биологией?

Хлоркой надышался что ли?

– Ты только не двигайся. Видимо Хома принял твое плечо за ветку, тарантулы же воды боятся.

Медленно поворачиваю голову влево и втречаюсь лицом к морде с четырьмя парами красных глаз.

– Аааааааааааааааааа!

Мне кажется, мой визг слышали даже на восьмом этаже. А парень, еле сдерживающий ржач, уж точно не ожидал, что я использую его в качестве дерева для спасения. Как говрят, у страха глаза велики. Ну и мокрый пол только усугубил и без того никчемное положение. Вообщем мы оба хорошенько приложились головой, в большем случае я, котоая упала первой, а сверху еще этот медведь.

– Выпрыгни из окна, гоблин тупой, – стону я, избивая ржущего идиота ногами, – и чудовище это с собой забери.

– Так первый этаж, мелкая, – шуточно отбивается парень, не слезая с меня. То ветка, то коврик. Задолбали!

– Сожри своего Хому, подавись и сдохни! – не прекращаю попыток вылезти из-под этой туши, который начал ржать на всю квартиру.

– Я знал, что у тебя извращенная фантазия, но чтоб настолько. И вообще я уверен, что Хома тебя боится намного больше, чем ты его.

– Посади только его в клетку, отдам на ужин соседским котам. Да слезь ты с меня уже!

– Помни про морщины, мелкая.

– Да ты бесишь меня!

– А я тебя люблю.

Если б мне позвонили и сказали. что я приемный ребенок, реакция была бы такая же. Хотя, нет, вру. ейчас хуже. Клянусь, у меня пропал весь словарный запас.

– А ты меня все равно бесишь! – прячу свой офигенный шок за колкими фразами, потомучто это все не похоже на правду. Мой придурошный брат. которого я две недели бесила как только можно, доводила чуть ли не до самоубийства признается мне в любви. Варианта два. Либо он ударился головой при падении и не соображает, что говорит, либо я ударилась головой и мне это снится.

– Врунья, – шуточно дует мне в шею, заставив улыбнуться от легкой щекотки. – Вообще разговор плпнировался совершенно другой и в другой обстановке. Сначала я хотел попросит прощения за все съеденные из-за меня нервы.

– Опять валерьянку с сиропом от кашля перепутал? – трогаю мокрый лоб, спрашивая голосом врача психушки.

– Мелкая, лучше заткнись, 0 прикусываю губу, чтобы не расхохотаться. Он сейчас такой милый и смешной, когда так волнуется.

– Вообщем, когда я чуть не потерял тебя вчера…

Господи, такому парню точно не в чувствах признаваться. Я сейчас взорвусь от смеха и испорчу всю романтику. Заткните его.

– У тебя нифига не получается говорить красивыми словами.

– Бля, – обреченно закатывает глаза и в ту же секунду впивается в мои губы. Импульсивно, дерзко, немножко грубо, как бы наказывая за то, что не могу держать язык за зубами. А я не могу сдержать смеха, потомучто первый раз за долгое время чувствую себя по-настоящему счастливой. Сейчас, лежащей на полу затопленной кухни в мокрых шмотках, обнимая и целуя любимого олуха.

– И только попробуй сказать, что не было сопливого признания в любви, – то ли в шутку, то ли реально обиженно фыркает парень. – Ну чего ты ржешь?

– Ты такой лопух, – хихикаю.

– Но ты меня любишь, – вот опять это самоуверенное лицо короля положения.

– Ммм…нет! – смеюсь, сцепляя руки в замок на шее у Ярослава. – Я люблю гоблина и буду верна ему всю жизнь.

– Так вот чего ты свою комнату на ночь закрываешь. А с виду вроде приличная девушка. Может тебе еще одного зайца купить, чтоб тройничок?

Теперь уже он ржет, а я краснею. И как он безобидную фразу может перековеркать в пошлятину?

– Осёл! Почему мы все еще лежим на мокром полу, блин?

– Мы не встанем, пока я не услышу ответ, – лыбится парень, фиксируя мои ноги в одном положении.

– Я уже сказала, что ты осел.

– Какой?

– Старый, тупой и вонючий, – хохочу, потомучто парень начинает меня щекотать.

– Хорошо, – беру его лицо в ладони, не стирая с лица улыбки, – Ты старый, тупой, вонючий и любимый осел.

– Ну другого я от тебя точно не дождусь, – усмехается Ярослав, наклоняясь к моему лицу.

Глава 42

– Яяяр, – дёргаюсь в руках парня, подтягивая ноги к его животу, сгибая их в коленях. – Твоё чудовище сейчас ползёт по твоей ноге. Да засунь ты его в клетку, блин!

– Только когда ты его погладишь, – смеётся мне в губы, ловко снимая мохнатое Это и подсовывая мне к лицу.

– Аааааааа! – в секунду выбираюсь из-под ржущего брата, грохнувшись головой о столешницу. – Да ты задолбал уже! Усыпи его нахрен!

– Мелкая, – посмеивается в кулак, убирая паука в клетку. У тебя такая забавная реакция на нашего друга. Извини, сильно ударилась? – проводит рукай по моим волосам, убирая выбившуюся прядь за ухо.

Отворачиваюсь под усмешку Ярослава. Ибо нефиг меня совращать. Сейчас опять перестанет быть гоблином, идиотом и тупорылием. Хоть я и люблю его, эти прозвища всегда будут на первом месте в моём отношении к брату.

– Ждёшь кого-то? – спрашивает, когда по другую сторону кухни слышится звонок в дверь.

– Да нет вроде, – пожимаю плечами. Да и кому я могла понадобиться в такую рань? – Может Елена пришла? – улыбаюсь, вспоминая мою пакость.

– Издеваешься, мелочь? – усмехается парень, щёлкая меня по носу, и идёт открывать дверь.

Эээ…

– Тебя свой видок не смущает?

– Привыкай, что ты дома, мелкая. Я и в трусах могу выйти дверь открыть, чего тут стесняться.

Закатываю глаза. Я и не сомневаюсь, что вышел бы. Это же Ярослав.

– Походу это к тебе. Я точно не знаю такой тётки.

– Как она выглядит? – начинаю от нервов кусать нижнюю губу, моля Бога, чтоб я ошибалась в своих предположениях.

– Бля, малая, иди открывай. Вид у нашей гостьи не очень дружелюбный.

По-любому она.

Поднимаюсь с пола и бегу к двери. Чёртов глазок точно не рассчитан на жильцов ростом метр с кепкой, так что я даже на носочках не достаю. Поворачиваю голову. Так и знала: стоит и ржёт.

Бросаю на него убийственный взгляд и влезаю в свои босоножки на десятисантиметровых каблуках.

Та-да-да-дам…

– Божечки-кошечки, – хватаюсь за лицо, отскакивая от двери.

Ну почему случись что-то хорошее, обязательно за эти последует хреновое?

– Это моя классна, – отвечаю на вопросительный взгляд брата.

– Сочувствую, – хохотнул Ярослав.

Мне вот вообще смеяться не хочется. И что делать? Бежать, спрятаться, умереть… Господи, что я несу? Просто дверь не открою, подумает, что никого нет и свалит, делов-то.

– Мелкая, да не сожрёт же она тебя, – поворачивает ключ в замке и толкает дверь.

Тоооормоз. Убейте его.

– Здравствуйте, – по глазам вижу, что ждать она жуть как не любит, чуть ли не молнии из глаз летят.

И что мы, точнее она, видит? Два человека в мокрых шмотках, которые как будто мыли друг другом пол. Хотя, в некотором смысле это и правда так. Не надо его убивать. Я сама это сделаю, желательно самым извращённым способом.

– Проходите, пожалуйста, – первым пришёл в себя Ярослав, оттягивая в свою стону застывшую прямо напротив выхода меня. – Прямо, в гостинную.

– Ты смотришь на меня таким взглядом, будто собираешься изнасиловать, – как только змеяы продвигается вглубь квартиры, бросая на нас странные взгляды, шепчет мне на ухо парень, тихо посмеиваясь. – Ну впринципе я не против.

– Я собиралась принять ванну из твоей крови, а всё остальное скормить бездомным собачкам, – будничным тоном отвечаю.

– Я уже говорил, что у тебя извращённая фантазия, мелкая? – давится воздухом и смехом. – Но, пожалуй, я знаю, как её правильно применить.

– Извращенец, заткнись, – против воли щёки заливает предательский румянец. И что теперь всегда так будет? Вот попала! – Мелкая, я тебя в боевые искусства отдам, – кашляет, прижимая руку к своему боку, куда только что хорошенько приземлился мой локоть. – Меня за всю жизнь столько бабы не били, сколько ты за пару недель. – Я бы хотела поговрить с твоими родителями, Вероника, – прерывает наш недоразговор Мария Андреевна, усаживаясь на большое белое кресло. – С моими родителями? – переспрашиваю, занимая место на диване рядом с Яром напротив учительницы.

– Ну я так поняла, вы переехали.

Ааа… Блин, дура я, откуда она знает?

– Родители развелись год назад. А это квартира моего отчима. Их сейчас нет дома.

– Ну тогда мне бы хотелось с твоей мамой поговорить. Когда она будет?

Дело дрянь.

– Родители сейчас находятся на другом материке, и вряд ли вы их дождётесь раньше чем через неделю, – отвечает за меня Ярослав. – Я старший брат Вероники. Вы вполне можете разговаривать со мной, – обнимает меня за плечи, нагло улыбаясь. Позёр.

– Перекинь волосы, с улыбкой шепчет мне на ухо, делая вид, что ищет что-то на диване позади меня.

Не понимаю, что он имеет ввиду сначала, а потомв вижу в большом зеркале кое-что интересное, а именно внушительный бордовый след на шее. Ну кот!

– Ты раньше сказать не мог, идиотина? – краснея до кончиков ушей, как можно тише шиплю на него, разделяя волосы на две части и прикрывая шею. Только чтоб она не заметила. Ну что за лажа вечно?

Лицо недовольное и хмурое. Как всегда впрочем. А фиг поймёшь.

– Мне не нравится успеваемость вашей сестры, – смотрит только на Ярослава. Решили сделать вид, что меня тут нет? Как мило. ещё бы она тебе нравилась. Только по твоему предмету у меня даже не худенькие троечки, а изящные лебеди.

– По какому предмету? – серьёзно спрашивает парень.

Как на родительском собрании, ей-Богу.

– Да по всем.

Чего? Наглая ложь. По остальным предметам у меня одни четвёрки. ну по физике три. Если б не эта математика, я б вообще отличницей была.

– Вообще-то… – пытаюсь вставить свои пять копеек, но меня так затыкают. что забываю, что хотела сказать.

– Не стобой разговаривают!

Отлично, блин! Смотрю на Ярослава. Видно, что его забавляет вся эта ситуация.

– Я надеялась поговорить с родителями, но раз такое дело, то я прошу вас, чтобы Вероника занималась как можно чаще, особенно по математике. Ваша сестра не сдаст экзамен.

А вот это уже без шуток. Я и правда не думала об этом.

– Впринципе это всё, что я хотела сказать. Наша школа в первую очередь заботится о том, чтобы наши выпускники поступили в высшие учебные заведения, а не остались на второй год. Наш персонал прилагает к этому максимум усилий, но если сам ученик ничего не делает, тут хоть профессора найми, толку не будет. Надеюсь, вы меня услышали. До свидания.

– До свидания. – сухо бурчу, смотря вслед уходящей учительнице.

– Мелкая…

– Ммм?

– Мы же с тобой занимались, – тоном родителя никчёмного ребёнка говорит.

– Пары часов недостаточно, чтобы понять всю математику.

– Не нужно знать всю математику, чтобы сдать экзамен хотя бы на три. Если твы не собираешься поступать туда, где есть этот предмет, этого будет достаточно, разворачивает меня к себе. – Я буду чаще с тобой заниматься.

– Ну почему я не могу понять даже самые элементарные вещи в этой математике?

– Да не парься ты так. У каждого человека свои качества. Вот у тебя отлично получается бесить меня. Правда, не знаю в какой профессии это поможет, – усмехается.

А у тебя поднимать мне настроение, но я этого не скажу, а то окончательно зазнается.

– Кстати, я хотел съездить купить что-нибудь пожрать, а то в нашем холодильнике мышь повесилась.

Поедешь со мной? Чтоб опять скупил поотдела детского питания?

– Неа, я дома побуду. Телефон разрывается от Викиных звонков. Шоколад купи.

– Если не забуду, – треплет меня по волосам, как дитё.

– Я тебе забуду, – бурчу себе под нос, возвращаясь в свою комнату за телефоном. А теперь самое сложное.

– Только не ори. – как тольтко прекращаюся гудки, предупреждаю, зная характер подруги.

– Мне жалко твои барабанные перепонки, подруга. Если ты мне прямо сейчас не расскажешь, что вчера произошло, я собственноручно тебя убью. Я всю ночь не спала, блин, после того, как твой братец ко мне вломился. Я уже такого напридумывала, что у тебя мозг взорвётся.

Прекрасно зная, что иногда творится в голове у Викули. даже мне стало страшно.

– Короче…

Короче вообще не получилось, так как впечатлительная подруга после каждой реплики так орала в трубку, что я реально чуть не оглохла. Я же говорила, что она ненормальная. Мне даже чуть-чуть жалко стало Илью, если говрить про Викины угрозы.

– Охренеть, подруга, – выдыхает Огнева. – Только с тобой могло такое случиться. Ну Ярослав же успел?

– Ещё чуть-чуть и не успел бы, – плюхаюсь на кровать, сложив ноги по-турецки. – И самое смешное, что я чуть не умерла вчера ночью, а на утро даже голова не болела.

– Смешное ещё впереди, Ник. Хотя. вряд ли тебе это смешным покажется. Я тебе сейчас один интересный видосик пришлю. Только сразу сядь.

А я думала, что лимит сюрпризов на сегодня исчерпан.