355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вероника Колесникова » Мышеловка для босса (СИ) » Текст книги (страница 9)
Мышеловка для босса (СИ)
  • Текст добавлен: 3 октября 2020, 19:30

Текст книги "Мышеловка для босса (СИ)"


Автор книги: Вероника Колесникова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава, в которой тигр укрощает сам себя

Александр Владимирович бросил трубку телефона, не дозвонившись в очередной раз до своего заместителя. Пастушевский пропал. Причем пропал так хорошо, будто спрятался, как минимум, от Интерпола.

Ни сотовый телефон, ни городской (внутренний) не отвечали. Сотрудники отдела видели мужчину в последний раз не меньше часа назад, и куда он провалился, было неизвестно.

Баев скорчил такую страшную мину, что, увидь себя в зеркале, тут же бы завопил.

Но к счастью, зеркало в кабинете было далеко – прямо у выхода, у двери, чтобы походя оценить собственный внешний вид, и Александр Владимирович не предполагал, насколько он сейчас страшен.

Он снова и снова перечитывал документы, которые Пастушевский ему переслал, и был категорически не доволен увиденным. Все было сделано очень плохо, прямо из рук вон.

И такая ситуация у заместителя повторялась довольно часто. То не вовремя письма занесет, то данные перевернет, то анализ не по тому пути проведет.

Сейчас вот очередной провал. Подготовлено трехстороннее соглашение между муниципалитетом, компанией-партнером и фирмой «Опережающее развитие». Казалось бы, рядовое задание: такие отдел готовил за этот год не меньше ста, и изменения вносились самые минимальные. Но нет же, тут все было напутано шиворот-навыворот, будто специально.

Да и не только в этом документе были допущены ошибки. С подписанием трехстороннего заключения о сотрудничестве можно было и не торопиться – оно понадобится только через два дня – но сейчас ему, Александру Владимировичу, нужны справки о зарубежной компании для генерального директора.

Если он не подпишет его сейчас, немцам придется ждать еще месяц, чтобы завизировать соглашение у третьей стороны – муниципалитет принимал решение о трехстороннем сотрудничестве по мере поиска нескольких компаний. А это дело не быстрое.

Баев чуть не завыл.

Все шло ужасно.

Сразу видно, что не проверено отсутствие задолженности по налогам, взносам и прочим платежам перед всеми уровнями бюджета. Паспорт инвестиционного проекта составлен неверно: не были указаны сроки реализации проекта, пропущена графа выхода на проектную мощность, хотя, как помнил Баев, эту информацию они уточняли. Да даже не были указаны ресурсы, которыми обладает компания. Что делал Пастушевский все это время?!

Такой пакет документов собирается основательно, точно, потому что это только первая ступень проверки. Потом они отправляются в Москву, в министерство экономического развития РФ, и только после этого все должно быть подписано здесь, в городе.

Благодаря такому соглашению о трехстороннем сотрудничестве, компания – инвестор имеет множество льгот: от пятипроцентного налога на прибыль до восьмипроцентных страховых взносов в государственные внебюджетные фонды (тогда как в ином случае они вырастали до тридцати).

Месяц промедления – это довольно крупные потери как для компании, так и для «Опережающего развития». Тем более, что у всех компаний было право подать на выплату неустойки за несвоевременное оказание услуг.

Александр Владимирович вздохнул так тяжко, что бумаги, которыми был завален стол, зашуршали.

Почему, ну почему все поступали не так, как ему было нужно?

И именно поэтому навалилось столько мелких проблем, которые неимоверно раздражали.

Он протянул руку, чтобы нажать на селектор и сделать очередной выговор одному из своих секретарей, но потом вдруг одернул ее.

Александр задумался, замер на мгновение.

Такое поведение не красило его, показывало с самой плохой стороны.

Он вспомнил, что говорила Анна на их коротком, скомканном в конце вечера свидании.

Не жаловалась, но обличала поступки своего босса, которые он, прямо скажем, понял и принял. Потому что сам не раз поступал также.

Баев был тигром, которого выпускали из клетки и давали волю действий на арене. И он этим правом пользовался с огромным удовольствием.

Впервые за все время работы в «Опережающем развитии» Александр Владимирович удержал рвущуюся на волю тоскливую, разрушающую ярость в себе. Было бы неправильно выливать ее на ни в чем не повинных людей.

Таких, как Анна…

И, ну ладно, с самим собой-то можно быть откровенным – таких, как Маша и эта бестолковая Вика. В конце концов за последние дни им здорово от него досталось.

«Надо будет сгладить отношения. Комплимент, что ли, сделать какой, – подумал Александр Владимирович, одновременно набивая на клавиатуре текст письма. – Хотя. с этим тоже нужно быть аккуратнее. Вика сразу поймет все превратно. Платье свадебное побежит покупать. В офисе щеголять в пеньюарах будет. А Маша.»

Он даже отвлекся, потому что при мысли о первом секретаре в нем не шевельнулось привычное раздражение. Может быть, она и невзрачная, простоватая, слишком спокойная. даже, можно сказать, забитая, боязливая, но зато довольно сообразительная и верная.

Сколько было таких случаев, когда она сознательно прерывала его затянувшиеся переговоры ложью о том, что его ждет на совещание генеральный? Сколько отчетов переделала за нерадивых коллег, которые приносили документы на подпись? И со своими обязанностями делопроизводителя справляется лучше всех, кто сидел до нее в этом кресле.

Баев даже удивился, поняв, как много значит для него присутствие мышки-норушки в приемной. А ведь не пропади она на пару дней, когда заболела, он бы так и не оценил ее по достоинству!

Тут он помотал головой, как конь в стойле, отгоняя нерабочие мысли, похлопал себя по щекам, и вернулся к написанию письма.

«Особое внимание обратить на пункты, в которых не указано, почему Аня до сих пор мне не позвонила!» – быстро набрал Александр слепым методом печати. Написал, перечитал, и тут же дал сам себе пощечину.

Не медля, со всего размаха сжал кулак, вдавил большой палец руки в кнопку Backspace. Буквы крамольного предложения, которое самовольно вырвалось из глубин подсознания, послушно стерлись.

Александр Владимирович поставил локти на ручки офисного кресла, сложил пальцы в замочек и сказал сам себе:

– Нет, работать в таких условиях невозможно!

Нажал на кнопку внутреннего телефона.

– Вика, будьте добры, найдите Пастушевского. Хотя бы до конца дня.

Он тут же сдала тон чуть мягче:

– Можете не торопиться, но, как найдется, сразу ко мне!

Есть люди, которые, узнав, что вы занимаете новую должность, не поздравят с назначением, а скажут: «Конечно, ему родители помогли». Увидев, что вы приехали на новом автомобиле, протянут понимающе: «Естественно, альфонсом заработал». Оценив условия работы, сделают вывод: «Все ясно, любимчик у генерального!».

Таким человеком был Пастушевский. Он всегда словно кружил над отделом, во всем всех подозревая, даже двух секретарей. Одна из которых, между прочим, вообще была приставлена для обучения.

Потому и все эти нравоучения, выговоры на него не действовали, и Александр Владимирович подумал вдруг, что во всей огромной фирме из подчиненных пока может положиться только на своего невзрачного секретаря, которая медленно, но верно делала свою работу.

Он снова вернулся к клавиатуре, опустил руки на нее и вдохновенно начал печатать:

«Прошедший год для компании «Опережающее развитие» стал годом положительной динамики. Об этом свидетельствуют статистические данные: участвуя в федеральных и республиканских программах, мы реализовали ряд крупнейших социально-значимых проектов. Однако, многое из того, что мы сделали, чего добились и чем гордимся, не было бы возможным без вашей поддержки…».

Глава, в которой Маша становится настоящей героиней

– Ну, что сказал тебе Баев? – спросила Маша Вику, как только та положила трубку на рычаг.

– Да он Пастушевского ищет, – ответила она и взяла в руки сотовый телефон. Нажала несколько раз, послушала механический голос, который сообщал, что абоненту все равно, кто и где его ищет, и благополучно отложила трубку на стол со скучающим лицом. – И, похоже, не найдет.

Маша заерзала в кресле.

– Как это – не найдет?

– А очень просто, – Вика подняла на нее свои красивые глаза в обрамлении густо накрашенных ресниц. – Как ему его найти, если тот, наверняка, пьяный дома лежит?

– То есть как это – пьяный?

– Ну Маша, – Виктория демонстративно закатила глаза. – Пьяный – это значит выпимши, не трезвый.

Маша, которая после совместного посещения урока по рисованию техникой у-син начала относиться к Вике с некоторой теплотой и пониманием, снова подумала о том, насколько та глупа. Ну не может человек так поверхностно относиться к собственным обязанностям!

– Так Пастушевский дома?

– Да скорее всего, все это знают! Он не так давно в запои начал уходить. В последнее время, правда, все-таки взял себя в руки, вроде бы даже прекратил заливать за воротник. Наверное, цель себе какую поставил. Но, видимо, сегодня сорвался.

– Постой. Так Пастушевский должен был прислать Баеву проекты трехстороннего соглашения и справку для Владислава Петровича?

– Наверное, я не знаю, – поджала губы красавица и вернулась к просмотру страниц в интернете на своем компьютере.

Маша чуть не зарычала.

Толи все вокруг нее относятся к своей работе спустя рукава, толи это май, звенящий и влекущий так действует, что все забывают о своих должностных обязанностях, обо всем?!

Девушка вскочила, резко поправила упавшие на кончик носа очки и заявила шипящим шепотом:

– Нет, работать в таких условиях невозможно!

– В каких это? – удивленно приподняла брови Вика.

Маша покраснела от сдерживаемой ярости, а потом, все-таки, отпустила себя на волю. С размаху бросила простой карандаш об пол, который до этого задумчиво вертела между длинных пальцев, перешагнула через него, и, уверенно печатая шаг, дошла до двери.

Остановилась, снова надвинула очки с кончика носа на прежнее место, вытянула вперед указательный палец.

– Ты, Вика, прикрой меня!

– А ты куда? – ошарашенно пролепетала второй секретарь. – Маша, не уходи! А как же я?

– Вика, я иду в отдел к Пастушевскому, а ты найди мне его домашний адрес!

Маша резко открыла двери и вышла в коридор. Уверенно печатая шаг, она дошла до кабинета, где обитали сотрудники отдела экономического развития, которые как раз находились в подчинении Пастушевского.

Она открыла дверь большого кабинета резко, быстро, и поняла, что Баев уже позвонил и устроил разнос всем: от стола к столу бегали специалисты, сверяясь с цифрами. Но, судя по бестолковому передвижению, звонкам, преуспеть в таком деле без центральной, объединяющей руки будет сложно.

– Здравствуйте! – тихонько сказала Маша, но на нее никто не обратил внимания, впрочем, как обычно вне стен кабинетов.

– Здравствуйте! Я от Баева! – повысила голос девушка и тут же замерла под ошарашенным взглядом всех сотрудников отдела.

– Я его секретарь, Мария Исаева, ну! – пояснила она, дернув плечом. – За документами!

– Мы делаем, делаем! – откликнулся самый молодой сотрудник отдела, сидевший у окна. Он, видимо, действительно вбивал цифры, только делать это начал совсем недавно: вокруг него в беспорядке валялись бумаги.

– Не удивлена, – буркнула под нос Маша.

А потом приосанилась, выпрямила спину, и сказала ровно, четко, повысив голос:

– Мне нужны документы через полчаса.

– Через полчаса? – недоверчиво хмыкнули рядом с ней. – Да мы такой пакет неделю готовим.

– Так что же не приготовили-то? – огрызнулась она.

– Так, Маша, не срывайте процесс, – подал голос парень у окна. Он раскачивался на стуле, оперевшись о спинку. – Не видите – работа идет. Значит, все пришлем.

Тут Маша не выдержала. Все те процессы, которые начали происходить в ее душе совсем недавно, вдруг дали о себе знать. Она плотно закрыла за собой дверь, подошла к молодому человеку и постучала его по плечу указательным пальцем.

– Освободите место.

– Чтоо? – вытаращил он глаза на нее. – Для чего это?

– Освободите место! Я сама набью документ. Мне он нужен срочно.

Вокруг все загалдели. Но Мари не повела и плечом. Она смотрела сверху вниз на сотрудника отдела, имя которого не помнила, и говорила, медленно, нарочито спокойно, чтобы он понял каждое ее слово.

– Поднимитесь в приемную, там Вика даст вам домашний адрес Пастушевского. Поедете к нему и привезете живым или мертвым. Понятно?

Под ее непрошибаемой энергией он опустила глаза и кивнул.

– А вы, – она повернулась к остальным, поможете мне сделать документ быстрее. Я знаю, что данные у вас были. Пастушевский периодически что – то присылал, но, видимо, все не объединял.

Она плюхнулась в кресло и придвинула мышку к себе поближе. Подтянула сиденье выше, нажав на рычажок внизу, и начала внимательно следить за тем, что происходит на экране.

Маша думала об Александре, о том, что заместитель будто специально спланировал диверсию, чтобы подорвать престиж начальника. Генеральный директор скор на расправу, на руку. Может так ему потом навредить… А видеть нахмуренного, уставшего, озабоченного Баева Маша не хотела. Ведь она знала, каким он может быть за пределами этого здания.

Рядом с ней упал листок с данными. Она перевела глаза.

– Это было у начальника на столе, войти без его пароля в систему на компьютере нельзя, не можем сказать, что он отправлял, что сводил, а что– нет.

– Ничего страшного, – улыбнулась она мужчине, который первый пришел к ней на выручку.

– Мы сейчас все восстановим.

Она зашла под своим паролем на почтовый ящик компании, просмотрела все письма от Пастушевского, выбрала последние.

Тут же к ней начали стекаться бумаги с соседних столов: сотрудники обновляли данные и выделяли то, что запрашивал начальник до этого.

Маша отчаянно заклацала по клавиатуре. Звук стоял такой, будто из окопа строчит пулемет. Сотовый телефон в кармане секретаря ожил, забурлил виброзвонком, но девушка не отвлекалась: она поставила себе цель и шла к ней. Отвлечёшься на минутку, и все, цифра сползет вниз, в другую графу и все изменится, смысл поменяется.

Она внимательно проверила все цифры, прочитала переписку Пастушевского с фирмой, чтобы сравнить данные, снова посмотрела на листы, что лежали перед ней, и только после этого сохранила документ и переслала его на почту Баеву.

Потёрла глаза под очками, встала, и, хоть очень хотелось потянуться, размять затекшие мышцы, поблагодарила всех за помощь и спокойно вышла из кабинета.

И только там, в коридоре, где проходили редкие сотрудники «Опережающего развития», поняла, что все это время была напряжена: руки дрожали, а в горле пересохло.

Она потерла ладони друг о друга и холодные пальцы согрелись, по венам пробежало спасительное тепло.

Маша улыбнулась: она знала, что все сделала правильно, прямо как на картодроме, когда решилась дать себе второй шанс и не пожалела об этом.

И Александр однозначно спасен! Он уже получил ее справку и, тут же проверив, внеся свои коррективы, уже отправил ее генеральному директору.

Мари вошла в приемную и удивилась: в кресле сидел Пастушевский и пил воду из прозрачного стакана. Его явно привезли откуда-то, не из дома. Пиджак был надет криво, воротник с правой стороны загнулся, а рубашка была застегнула не на все пуговицы ровно.

Виктория скептично наблюдала за ним. Увидев Машу, подскочила в кресле.

– Маш, Маша, ОН несколько раз тебя вызывал, искал. Я сказала, что ты в кадры вышла, с письмами, а сотовый забыла.

– Ничего, ничего. Я потом сама зайду, – тихо сказала Маша и подняла трубку внутреннего телефона. – Александр Владимирович, тут Пастушевский к вам. Идет.

Маша, все также стоя у стола, протянула распечатанные бумаги растерянному начальнику отдела. Он пригладил волосы пятерней и сказал:

– Девочки, ну что ж вы делаете, а?

– Тут справка по компании, – сказала Маша. – Это ваши сделали, потом поблагодарите их.

Не поверив ее словам, он взял бумаги в руки и просмотрел бегло, скоро. Удивленно вернулся к первым страницам.

– Точно мои сделали? – переспросил он.

Тут дверь кабинета открылась.

– Мария Михайловна, что ж вы доложили о том, что сам господин Пастушевский пожаловал, а сами задерживаете его у входа?

Маша не стала прятать взгляд. Она посмотрела на него прямо.

– Нет, он уже заходит к вам.

– Ну что ж, прошу, – Баев отворил дверь шире, но, когда Пастушевский уже вошел в кабинет, бросил непонятный взгляд на Машу. Она пожала плечами и выдержала его прицельный настрой.

И только когда дверь закрылась, она опустила плечи и сразу стала будто бы меньше ростом. Выдохнув, села в кресло, закрыла лицо руками, а потом начала массировать виски под дужками очков.

– Маш, ты за него, что ли, сделала справку? – с другого конца кабинета спросила ее Вика.

– Угу, – буркнула Мари.

– Ну и зачем? – протянула девушка. – Этот Пастушевский… он же не очень такая партия… Зачем он тебе?

Маша так удивилась, что даже руки на стол уронила.

– При чем тут Пастушевский? – громко воскликнула она. – Я не из-за него справки делала. Вика сложила руки на груди и, выгнув бровь, смотрела на Машу.

– Потому что это – моя работа, – повела подбородком девушка.

– Конечно, конечно, – Вика недоверчиво покосилась на коллегу. – Что-то не припомню такого рвения прежде.

Маша хмыкнула и вернулась к своим делам.

Вика продолжала делиться с миром своим негодованием.

– И был бы еще какой нормальный мужик, а тут. необязательный, опаздывает все время, явно выпивает, да еще и на сторону смотреть будет.

Маша сняла очки, протерла их платочком, который лежал рядом, прямо у клавиатуры. Близоруко сощурилась в сторону второго секретаря.

– На самом деле я хотела помочь Александру Владимировичу. И нас это тоже касается. Не будь справок, знаешь во сколько мы бы домой ушли? Вот то-то же!

– Вот дела! – всплеснула руками Виктория. – С каких это пор Мария Михайловна у нас с работы торопится уйти? Уж не красный ли снег за окошком пошел?

– С тех самых, – буркнула Маша, натянула очки и спряталась за монитор. И оттуда показала язык Вике, пользуясь тем, что она не видит этой детской выходки.

Глава, в которой наш герои оценивает героиню по достоинству

Александр Владимирович скептически глянул на заместителя. От того ощутимо пахло хорошо проведенным вечером: амбре стояло такое, что хоть святых выноси. Криво застегнутые пуговицы рубашки, кое-как надетый пиджак выдавали, что Пастушевский собирался в спешке, а возможно даже и не сам.

Баев обошел его кругом и демонстративно отодвинул предложенный стул подальше. При этом он посмотрел в бумаги и удивленно спросил:

– Я вижу, вы хорошо поработали. Когда успели?

– Так я это… работал, да, – неуверенно сказал заместитель и его покрасневшие глаза заплясали по кабинету, только бы не встретиться взглядом с начальником.

Баев присел на стол, развернул веером справку и вчитался.

Несколько минут назад он получил документ на электронную почту и уже успел понять, что все его замечания, которые бы он вылил на взъерошенную голову заместителя, были заранее исправлены. Даже то, что он не успел, не догадался сказать сотрудникам отдела, когда затребовал переделанные документы, было учтено.

Баев переслал документы генеральному директору, зная, что тот ждет справки, чтобы связаться с представителями из муниципалитета и согласовать время и место подписания соглашения о трехстороннем сотрудничестве.

Александр Владимирович расстегнул пиджак, чтобы пуговица перестала давить, и начал вкрадчиво допрашивать своего визави.

Он провел пальцем по графе, будто бы сверяя цифры, и, наконец, уточнил у перепуганного неизвестностью заместителя:

– Да, я видел, что вы указали сроки реализации проекта партнеров на два года больше, чем в прошлый раз, когда они сами их озвучивали на встрече. Чем это обусловлено?

Он обманчиво лениво скользнул взглядом по расстегнутой пуговице мужчины, поморщившись от того, что она явно висела на одной ниточке, с трудом оправдывая свое существование.

Пастушевский поморщился. Казалось, голова его закипела от того, сколько мыслей начали одновременно рождаться в голове. Глубокая складка залегла посередине лба, кончики губ, напротив, поползли вниз. Он побледнел и над губой проступили капли пота, которые тот и не думал утереть рукой. Явные признаки тошноты зашевелились в желудке, и неспешно начали подкатываться к груди и горлу: Пастушевский приложил руку к сердцу и задышал рвано открытым ртом. Левую руку он стиснул в кулак: будто бы хотел отстоять свое право на должность в драке, а не в словесных дискуссиях.

Баев довольно улыбнулся, словно кот, который следит за мышеловкой.

– Может быть, фирма запускает новую линию производства? – лениво уточнил он.

Александр Владимирович обладал упорством бульдога… или человека, привыкшего во что бы то ни стало добиваться своего.

– Ддда, компания рассматривает варианты запуска новой линии, все зависит от того, как скоро придет специальная техника. Она закупается в Германии, а некоторые комплектующие – в Бельгии, – хрипло ответил Пастушевский. Сил сопротивляться напору начальника у него уже не было.

– Хммм, – промычал Баев и соскользнул со стола. Подошел к окну, засунул руку в карман брюк и сказал глядя с одиннадцатого этажа вперед, на площадь. – Я отлично помню, что о новом производстве речи не было, потому что хозяин компании хотел бы сначала освоиться на рынке в течение года, и только после этого пробовать что – то новое. А вы сейчас вводите меня в заблуждение, сознательно, и я не понимаю, для чего вы это делаете! Может быть, вас переманили к себе на работу представители другой компании? И вы решили, что так будет лучше?

Баев повернулся, и неожиданно поймал ускользнувшее движение заместителя: пока он распространялся о своих выводах, Пастушевский достал сотовый телефон и прочел сообщение, которое пришло ему только что.

– Александр Владимирович, – вдруг перебил его повеселевший заместитель. На лице мужчины уже не было видно раздражающего Баева пота под носом, и сам он будто стал розовее, румянее. – Я прошу прощения за неверно доведенные сведения. Вы абсолютно правы, компания не думает запускать новое производство в течение года, а такой срок указали только потому, что планируют увеличить мощность запуска на первой линии.

Баев проследил за его движением: Пастушевский прятал сотовый телефон в карман пиджака. Его снова затопило раздражение, но сейчас, когда все было сделано, готово, документы исправлены, захотелось как обычно поиграть с мышью, чтобы потом никому не повадно было устраивать такой саботаж.

– Назовете цифры? – резко спросил он.

– Назову, – невозмутимо пожал плечами успокоившийся заместитель.

– И анализ по годам можете обосновать? – вздернул бровь Баев.

– Почему бы и нет, – вытянул ноги вперед Пастушевский, и от этого его движения Александру Владимировичу стало не по себе.

Он поправил манжеты рубашки.

Сглотнул.

Выдохнул.

Приготовился высказаться о таком вопиющем нарушении, как вдруг вспомнил, как Аня говорила о своем начальнике.

И то, что тот не сдержан, и то, что, скорее всего, самоутверждается за счет сотрудников, даже про то, что тот просто не уверенная в себе личность, намекнула.

Баев сжал губы, чтобы слова не успели сорваться и не испортить эфир.

Ну нет, теперь-то он будет более сдержан в выражениях.

Воспоминание о девушке снова смягчило его настроение. Александр даже улыбнулся сквозь дубы заместителю, намекая, что еще один такой провал – и тому можно будет подписывать смертный приговор. Удостоверился, что невербальный посыл дошел до центра мозга Пастушевского, и только тогда отпустил его.

Он даже открыл дверь, чтобы зам скорее убрался из кабинета и привел себя в порядок. Непотребное поведение вырастало из непотребного вида – в этом Баев был уверен на все сто процентов.

Он подумал, что сейчас у Пастушевского два пути – продолжить в том же духе, и потерять место или взять себя в руки, благодаря чудесному спасителю, который сделал сегодня очень большую работу и для чего? Только чтобы спасти их отдел от неминуемой кары в лице генерального директора. А уж он-то может найти нужные слова.

Баев резко открыл дверь и услышал обрывок разговора. Он даже помедлил, не выдавая своего присутствия, чтобы точно понять, не ослышался ли?

– На самом деле я хотела помочь Александру Владимировичу, – сказала твердо его скромная секретарь. Но Баев прислушался: голос обычно тихой и даже немного забитой Маши отличался от привычного. В нем появились какие-то стальные нотки. – И нас это тоже касается. Не будь справок, знаешь во сколько мы бы домой ушли? Вот то-то же!

Александр Владимирович раскрыл глаза так широко, насколько это вообще было возможно. Удивлению его не было границ.

Мышка-норушка, незаметная секретарь, стала спасительницей для Пастушевского, и для него самого!

– Вот дела! – услышал он Викторию, и, против воли, снова поморщился досадливо. – С каких это пор Мария Михайловна у нас с работы торопится уйти? Уж не красный ли снег за окошком пошел?

– С тех самых, – Маша не ответила, а Баев выглянул из-за спины проходящего спасенного заместителя и увидел, как та показала язык второму секретарю. Он даже хмыкнул от удовольствия: надо же, девушка, оказывается, способна не только карандаши грызть!

Александр Владимирович пригляделся получше.

Что-то неуловимо изменилось в приемной. Будто бы стало светлее, или просто его настроение улучшилось, озаряя все вокруг, потому что он только что справился сам с собой, со своим дрянным характером, обуздал себя, а значит, стал сильнее?

И Маша, девушка, которая всегда была здесь всего лишь приложением, необходимым элементом, казалась идеальным кусочком паззла.

Все-таки хорошо, что он не сказал ей, что есть еще одна клетка переводчика. иначе она тут же бы перевелась от него, оставив на растерзание этим хищным акулам, таким, как Виктория, которым нужно только одно: сесть на шею другому мужчине. А потом еще и обманывать его за спиной.

Нееет, плавали – знаем. Такого ему уже не нужно.

Так что пусть маша сидит здесь, выполняет свою работу, которую делает так качественно, как никто другой. За время ее недолгого отсутствия, болезни, он уже успел в этом убедиться.

– Мария, можно кофе? Спасибо! – сказал он и прикрыл дверь.

Отойдя на несколько шагов назад, прислушался.

Наверняка сейчас начнется эта давняя возня – негласная борьба за первенство, кто принесет ему напиток. Глупая, раздражающая, потому что слишком читаемая. Будто бы через желудок можно добраться до мужчины, и в первую очередь, до него, до самого Баева.

Но нет. Вопреки ожиданиям, ничего такого не произошло. Виктория сразу вспорхнула со стула, к кофемашине, включила аппарат, и он задрожал, завибрировал, перемалывая зерна. Он отчетливо слышал, как она звякнула кофейной парой, подносом, чертыхнулась, видимо, от того, что снова обожглась о горячую ручку холдера.

Александр Владимирович, услышав ее шаги, тут же бросился к столу. Достал свежий журнал, который доставили с утренней почтой, раскрыл его на первой попавшейся странице и сделал вид, что углубился в чтение.

Какая-то мысль затаилась внутри него. Она свербела, и не давала себя разгадать. Будто медуза в море, ускользала вместе с потоками воды, выныривала из пальцев, и никак не давалась в руки.

Образ Маши, которая показывала язык Виктории, никак не мог выйти из головы. И становился все больше и больше. Как такое может быть?

Баев поблагодарил Вику, прямо и спокойно глядя ей в глаза, и, заметив ее смущение, не стал играть на нервах. Девушка улыбнулась и вышла из кабинета, тихо прикрыв дверь, а Александру Владимировичу почему-то стало не по себе. Странное сосущее чувство поселилось в нем, и почему оно появилось только сейчас, после подслушанного разговора, он никак не мог разобраться. Будто глубоко в подсознании стучалась, билась птицей в клетке мысль, но пробраться на волю никак не могла.

Он отхлебнул кофе и поморщился.

Вика не положила сахар. Даже ложечку не принесла.

То ли дело Маша!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю