Текст книги "Порочный святой (ЛП)"

Автор книги: Вероника Идэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

30

ЛУКАС

Странное настроение вцепилось в меня своими когтями, когда я расставлял на кухонном острове бутылки с алкоголем для вечеринки.

Если честно, это облако висело надо мной уже несколько дней.

Джемма заблокировала мой номер, когда я попытался связаться с ней снова. Хотел объяснить ей свою позицию, но не знаю, увидела ли она ее, пока я не смог до нее дозвониться. Я забрался на дерево за ее окном посреди ночи, чтобы подглядывать за ней в слабом свете фонариков, развешанных над ее кроватью.

Меня бесит, что мы расстались, так и не начав, из-за очередного недоразумения.

Если бы она просто позволила мне сказать ей правду, все сложилось бы по-другому.

Сожаление сидит у меня в животе, как масло на воде. Я привлек Джемму так же, как и оттолкнул ее.

В этом виноват только я сам. Это я отправил фотографию Картеру, прекрасно понимая, что он может проболтаться об этом в школе. Наверное, часть меня ностальгировала по парню, которого я когда-то знал.

Возможно, если бы я был лучшим человеком, то не сделал ничего, чтобы причинить ей боль. Но я не хороший человек.

Мой большой палец гладит этикетку на бутылке виски с прикольной иллюстрацией.

Не могу рисовать уже несколько дней, и это меня пугает, я чувствую, что меня загнали в угол и единственный выход – это футбол. Я выбросил свое заявление в колледж Оук Ридж, наконец-то открыв ящик, где я его спрятал.

Я гожусь только для одного и пришло время принять это.

Раздается стук в современную стену из стеклянных панелей на палубе. Картер стоит там с овечьим выражением лица и тем, что, как я предполагаю, должно было быть «извини». Какой же он мудак.

– Я тебя не приглашал, – говорю я в качестве приветствия, открывая дверь.

– Да ладно, мужик, правда? Я же сказал, что мне жаль, не знаю, почему у тебя трусики натягиваются из-за какой-то цыпочки. Но что поделаешь, брат.

Девлин поднимается по ступенькам следом за ним. Я закатываю глаза, отворачиваясь от Картера. Он воспринимает ледяной прием как приглашение войти. Они оба следуют за мной, Картер ставит упаковку с шестью бутылками в холодильник.

– Дев, включи музыку. – Я хочу выбраться из собственной головы.

Он показывает мне пальцем пистолет и оставляет меня на кухне с Картер.

Я открываю пиво и выпиваю половину. Как только оно попадает в желудок, мое тело бунтует. Я сдерживаюсь – едва справляюсь. Может быть, я слишком напряжен, чтобы пить, это не сулит ничего хорошего моему плану напиться и онеметь. Лучше бы Бишоп принес сегодня хорошую траву.

Картер висит на краю моей периферии, ему нужно отойти, иначе я сойду с ума и когда приходят другие люди, я отмахиваюсь от него.

Вечеринка быстро начинается, музыка включается, и шлейфы едкого дыма от сигарет, травки и вейпов вьются в воздухе с моей задней террасы.

На какое-то время я бросаюсь болеть за игру в пивной кальян, когда это не заполняет пустоту в моем желудке, я беру сигарету у человека, с которым никогда не разговаривал, и опираюсь на перила, покуривая.

Вдалеке гремит гром, может быть, пойдет град. Сегодня утром было солнечно, но приближающаяся гроза висит в воздухе тяжелым грузом.

Это соответствует моему настроению. Как бы я ни старался наслаждаться вечеринкой, быть тем парнем становится все труднее.

Я общаюсь с Девлином и Бишопом, когда к нам подбегает Картер. Он пьян. Я потерял легкий кайф, над которым работал, и не чувствовал желания выпить еще после брошенного пива.

– Не могу сдержаться! – бессвязно разглагольствует Картер. – Не хотел пропустить жизнь вечеринки.

Я чувствую, как Девлин и Бишоп смотрят на мою реакцию, и моя челюсть болит от скрежета зубов.

– Может, перенести вечеринку туда, – негромко предлагает Девлин. – Слишком много вечеринок в этом углу, не очень хорошо для кровяного давления.

Картер уклоняется от руки Бишопа на своем плече и попытки отвести его от меня. Рука Картера обхватывает мои плечи, он наклоняется к моему лицу с пивным дыханием.

Бишоп низко свистит. – Ходячий мертвец.

– Слушай, Лисен. – Картер тычет меня в щеку, не зная о растущей опасности, когда мои плечи напрягаются. – Я спрашиваю только потому, что мы друзья. Братья.

– Да? – Мой тон угрожающий. – Я не знаю, в последнее время ты не был хорошим братом.

– Нет, нет, – продолжает Картер в полной пьяной логике. – Ты закончил с Джеммой, так что теперь я могу проскользнуть прямо сейчас.

Все нервные окончания в моем теле подпрыгивают от его слов. Картер подходит критически близко к тому, чтобы встретить кулак у своего лица. Мне требуется все мое самообладание, чтобы не ударить его холодным членом.

Игра на выпускной уже скоро, а игра чемпионата в следующем месяце. Если я наебу Картера сейчас, мне все равно придется хорошо с ним играть и доверять ему быть моим охранником.

Я выдыхаю и ухожу, но останавливаюсь на месте, когда в дверь входят Джемма и Алек.

На минуту я теряю сознание, комната кружится, когда ось выпрямляется. Она здесь, и она выглядит греховно сексуально.

На Джемме черные кожаные брюки и облегающий золотой топ с разрезами на плечах. Волосы обрамляют ее лицо. У нее уверенное выражение лица, она смотрит на всех, кто смотрит в ее сторону. Включая меня.

Она – ходячее искушение.

Мой разум пустеет, за исключением одной-единственной яркой мысли: Я облажался.

31

ДЖЕММА

Моя бравада длится целых пять минут, как только мы прибываем на вечеринку.

Какого черта я делаю?

Люди оглядывают меня с ног до головы, в их глазах читается осуждение. Мне здесь не рады, чувствую это в воздухе, когда Алек подталкивает меня в дом.

Я борюсь с сожалением и дискомфортом от того, что меня окружает громкая музыка и текущая выпивка, а люди развлекаются на полную катушку.

Марисса стреляет в меня кинжалами с другого конца комнаты, где стоят она и Картер. Она говорит Картеру на ухо, и его лицо пересекает глупая ухмылка, когда он качает головой в знак согласия. Мне жаль ее. Драма, которую она раздувает, сделает ее плохо подготовленной к реальной жизни, когда мы закончим школу.

Алек наклоняется, чтобы его было слышно из-за музыки. – Ты сильная, Джем. Покажи им всем.

Он похлопывает меня по спине, и сожаление уходит.

Все верно. Я пришла сюда, чтобы доказать свою правоту, и я твердо киваю ему.

Я позволяю Алеку подтянуть меня к другим танцорам, и после нескольких песен я начинаю вытирать пол, танцуя лучше, чем он. Мы смеемся над его «главным» движением.

Елена присоединяется к нам, дико радуясь: – Близнецы Тернер!

– Привет, Елена! – У Алека с ней секретное рукопожатие. – Покажи нам, что ты умеешь.

Мы втроем танцуем в однобоком кругу. Веселье с ними помогает прогнать затянувшееся влияние атмосферы вечеринки на мою психику, удерживая плохие воспоминания, пока я создаю новые.

Несколько смелых парней подходят, но Алек прикрывает меня. Он смотрит им вслед и отталкивает их, когда они пытаются подтанцовывать ко мне. Я отпускаю их, сосредоточившись на получении удовольствия. Музыка льется через меня, поднимая настроение.

Единственный человек на вечеринке, который по прошествии часа не признал моего присутствия, – Лукас. Но я чувствую тяжесть его взгляда на себе, который сопровождает меня каждый раз, когда я прохожу через комнату.

У него был шанс.

Посмотри внимательно, – говорю я ему мысленно. Это мой большой «fuck you» для тебя.

Делаю перерыв в танцах, когда умираю от жажды, я колеблюсь на краю кухни, где другие студенты наливают себе алкоголь на острове.

– Хочешь один? – Парень протягивает бутылку рома. – Я делаю лучший ром с колой.

Я качаю головой. Обойдя парня, который предложил мне выпить, роюсь в холодильнике в поисках бутылки с водой. Там не осталось ни одной. Лукас, должно быть, положил их в один из кулеров, которые я видела на палубе.

Вздохнув, я поворачиваюсь и Лукас привлекает мое внимание. Марисса стоит рядом с ним, похожая на кошку со сливками, но он не разговаривает с ней. Кажется, он погружен в размышления, его рот недовольно наклонен.

Я решаю вернуться и найти Алека и Елену, пробираясь сквозь толпу людей, чтобы попасть на кухню. Вечеринка переполнена.

Елены нет там, где я видела ее в последний раз. И Алека тоже нет. Я хмурюсь и ищу их,думаю, что это она на палубе, разговаривает с футболистом, с которым она всегда рядом. Я хватаю случайного человека, который танцевал с тех пор, как мы туда пришли.

– Эй, ты не видел Алека?

Чувак пожимает плечами. – Он сказал, что ему нужно отлить.

– Спасибо.

Без Алека и Елены, отвлекающих меня, я чувствую себя на виду и занимаю место в углу, чтобы наблюдать за людьми.

– Привет, – говорит Девлин, облокотившись на стену рядом со мной. – Как дела? Ты выглядела одинокой.

Он осматривает комнату и ухмыляется, когда его друг Коннор делает стойку на руках, с другой стороны.

– Лукас ведь не посылал тебя сюда?

Девлин бросает взгляд на меня. – А если бы послал?

– Скажи ему, пусть идет в жопу. Тьфу! – Я стиснула зубы и отвернулся. – Он слишком труслив, чтобы поговорить со мной самому? Неважно. Я даже видеть его не хочу.

Я начинаю уходить, но останавливаюсь, когда Девлин снова заговаривает.

– Так вот зачем ты сюда пришла?

– Я пришла, потому что это вечеринка. Здесь половина школы.

Девлин хмыкает. – Это скучно.

Я моргаю, ошеломленная. – Ну, мне очень жаль, что мой фактор развлечения упал, я займусь этим.

Переполненная раздражением, я топаю прочь. Мне нужно срочно снять напряжение.

Я возвращаюсь на остров и смотрю на бутылку водки, моя голова борется с моим сердцем. Хочу выпить, но не могу заставить себя налить рюмку. Как бы мне хотелось, чтобы Алек вернулся. Я готова уйти, я была на вечеринке достаточно долго, чтобы доказать свою точку зрения.

Грубые руки ложатся на мою талию, а жесткое тело прижимается ко мне сзади. Прогорклое пивное дыхание обдает меня прежде, чем я поворачиваю голову.

– Эй, красотка, – говорит Картер мне в ухо, его губы влажные.

По моей коже ползут мурашки, когда я пытаюсь отползти в сторону. – Отвали.

Картер либо не слышит меня, либо ему все равно. Это еще хуже, чем последние несколько раз, когда он пытался подобраться ко мне, как будто у него есть свободный пропуск. Его руки блуждают, лаская мою грудь. Любой может увидеть, как это происходит.

– Отвали, – выплюнула я. Я прижата к стойке его размерами и весом и мое сердцебиение учащенно бьется. – Картер, остановись!

– Ты была легкой для Святого, теперь моя очередь прокатить тебя.

Он пьян? В его движениях чувствуется вялая несогласованность. Картер целует меня в шею с открытым ртом, и это вызывает во мне отвращение.

Он продолжает бормотать, прижимаясь к моей коже. – Он выиграл банк. Полагаю, ты должна мне уступить. Ты жаждала моего члена с начала школы, знаю, что ты хочешь его.

Я борюсь с ним, когда он хватает меня, поднимая с земли, словно какой-то больной свадебный ритуал.

– Нет!

В отчаянии я бешено ищу брата, кого угодно, хоть Лукаса, чтобы остановить это.

Никто не обращает внимания на мои очевидные протесты. Все пьяны и обкурены, счастливы, хорошо проводят время со своими друзьями и громкой музыкой. Единственные люди вокруг – такие же ничтожные засранцы на внешних границах популярного круга. Те, кто издевался надо мной по щелчку пальцев Лукаса.

– Оседлай его, – говорит кто-то со злобным смехом.

– Лучше заверни свой член, Большой К. Ты не знаешь, где она была.

Как я могу одновременно быть школьной ханжой и школьным велосипедом? Да, ты меня раскусил.

Они не видят, что это такое. Я явно не даю согласия на всякую херню, но нет, они хлопают Картера по спине за хорошую охоту, как будто я – приз, который он выиграл.

Скрежещу зубами, и мои глаза встречаются с глазами Лукаса, я открываю рот, чтобы позвать его, но то, как его лицо искажается в гневе, заставляет меня сделать паузу, чтобы Картер поцеловал меня. У него кислый вкус во рту, когда он проводит языком по моим губам.

Я отворачиваюсь от со сдавленным криком, и когда он требует еще, я кусаю его.

Картер затаскивает меня в комнату для гостей внизу. – Сегодня ты моя, сладкая.

Дверь закрывается за нами. Я кричу, брыкаюсь и бьюсь, Картер сильнее Лукаса, его большие мышцы позволяют ему легко удерживать меня в плену.

– Картер, отпусти меня, мать твою!

– Ни за что.

Он швыряет меня на кровать и подтаскивает к краю, крепко схватив за лодыжку, и я вцепилась когтями в покрывало, потянув за собой половину постельного белья.

Как Лукас мог смотреть на меня так, словно это он был в ярости? Как он мог бросить меня на растерзание своему ужасному другу?

– Алек! – кричу я во всю мощь своих легких. – Помогите!

– Никто не придет, детка. – Картер хватает меня за задницу, и я извиваюсь, пытаясь вырваться. – Веди себя тихо. Они не могут услышать тебя из-за музыки. Я хочу, чтобы ты приберегла эти крики для того момента, когда я разорву тебя своим членом.

Паника, овладевающая моим телом, разрывает меня изнутри, и я бьюсь в конвульсиях.

– Кто-нибудь! Пожалуйста!

Картер прав. Никто не придет меня спасать. Я должна спастись сама.

32

ЛУКАС

Игнорировать Джемму более двух секунд – это невозможный подвиг. Я так и не смог его совершить за всю ночь.

Мой взгляд постоянно возвращается к ней.

Она хорошо выглядела, танцуя, ее руки были подняты вверх, а из динамиков лилась музыка в стиле EDM. Она ожила, сбросив защиту, которую она использует, чтобы постоянно держать всех на расстоянии десяти футов.

Невидимый крючок дергает меня, заманивая подойти к ней.

Сначала у меня была мысль вышвырнуть ее вон, но теперь, когда она здесь и улыбается, я хочу броситься к ней и обнять ее, хочу выложить ей все, что думаю, чтобы она посмотрела на меня вот так.

Наблюдение за тем, как парни пытаются придвинуться к ней, жгло меня, как кислота, шипя и клокоча в моем нутре. Мои руки болят от сжатия кулаков. От тупых ногтей на моих ладонях остались полумесяцы.

Когда она ненадолго исчезает из моего поля зрения, я не могу игнорировать инстинктивное желание найти ее.

Я делаю шаг от своего места в углу, наконец-то набравшись смелости заговорить с ней.

Марисса проскальзывает передо мной, преграждая мне путь.

– Что? – Я сплюнул.

Я все еще не простил ее за ее мелкий пост в Instagram. Как будто я перевернусь и засуну свой член обратно в ее ядовитый рот, потому что она опубликовала это в социальных сетях? Чертовски глупо.

Она смотрит на меня холодным взглядом, взгляд полон решимости.

– Куда это ты собрался? Разве ты не хорошо проводишь время? – Она кладет руки мне на грудь. – Нам нужно подняться наверх, и я помогу тебе почувствовать себя лучше.

Я слишком сильно сжимаю ее руки, от чего она вздрагивает.

– Что может заставить тебя поверить, – процедил я сквозь зубы, – что мне это интересно? Сколько раз я должен повторять тебе, что с меня хватит?

Я отпускаю ее, толкнув. Она отступает на шаг и потирает руки, ее губы обиженно выпячиваются. Это работает, чтобы заставить парней делать то, что она хочет, но она больше не может управлять мной таким образом.

– Если ты не уберешься с моего лица, Марисса, я заставлю тебя покинуть вечеринку.

– Просто послушай, – огрызается она. Ее рот искривляется в жестокую кривую, когда она рассматривает свои ногти. – Я подумала, что тебе нужно плечо, чтобы поплакать. Я видела твою малышку Джемму вчера в школе, может, ты на ней и зациклен, но она неравнодушна к Картеру. Она все говорила и говорила о том, как сильно она хочет...

Моя рука мгновенно движется, обхватывая горло Мариссы. Она прерывается с шоком в широко раскрытых глазах.

– Господи. Ты жалок, – шипит Марисса, нахмурив брови.

– Не такой жалкий, как ты. Я не верю в твое дерьмо. Ты ведешь себя как кошка, потому что не добилась своего. – Я приближаю свое лицо к ее лицу и рычу: – Джемма не такая, как ты. Она не манипулирует людьми.

Взгляд Мариссы метнулся в сторону. – О да? Так, о чем это?

Я отпускаю ее, поворачиваясь в указанном направлении, Картер держит Джемму на руках.

Красная дымка застилает мое зрение, кровь бурлит от ярости при виде того, как он целует ее шею, ее руки лежат на его груди, тело выгнуто дугой.

Ни за что, блядь.

Джемма ни за что не обманет меня.

Но я не могу отрицать, что все выглядит именно так, как сказала Марисса. Мой желудок завязывается узлом, а грудь сдавливает теснота.

Он весь в ней.

Взгляд Джеммы находит мой, словно она хочет убедиться, что я вижу, прежде чем Картер поцелует ее.

Мое дыхание становится тяжелым, в нем чувствуется напряжение от нарастающего гнева.

Затем она отрывает свой рот от рта Картера с криком, который пробивается сквозь дымку. Его трудно расслышать за тяжелым ритмом EDM, но я различаю страдание, исказившее ее лицо, она в отчаянии и с мольбой протягивает руки к людям, пока Картер оттаскивает ее.

Черт.

Сцена перестраивается, представая в суровом свете правды.

Я ищу в комнате Алека и Девлина, пока мои вены застывают от горячего прилива гнева.

– Эй! – кричит Марисса, когда я прохожу мимо нее.

Мое сердце колотится в такт музыке, пульс учащается, пока я срочно ищу помощи.

Неважно, ненавидит ли меня Джемма, но не собираюсь ее бросать. Она получит мою помощь, нужна она ей или нет.

Все кричит мне. Мне нужно увезти Джемму подальше от Картера.

33

ДЖЕММА

Все повторяется, как в прошлый раз. Картер накрывает своим телом мою спину.

Болезненные крики застревают у меня в горле, когда он наваливается на меня, а слезы хлещут как из колодца.

– Пожалуйста, не делай этого!

Картер бормочет про себя бессвязные слова. Он слишком пьян, чтобы я могла его переубедить.

Его руки переплетаются с руками Мэтта в моей голове, когда он прикасается ко мне, мое нападение в прошлом сходится с тем, что происходит сейчас.

Я едва могу набрать воздух в легкие, так как у меня начинается гипервентиляция. Паника сталкивается с ужасными воспоминаниями о Мэтте, оставляя меня почти в ката тоническом состоянии.

Я должна что-то сделать! Если я не спасусь сама, никто другой не спасет меня. Алек где-то там и даже не подозревает, что я в беде. Опять.

Это требует огромных усилий, но пока Картер бесполезно дергает за пояс моих узких кожаных штанов сзади, я беру дыхание под контроль. Мое горло болит от крика. Я сжимаю кулаки на одеяле, думая, что смогу на долю секунды сбить Картера с толку, прикрыв ими его пьяную задницу.

Моя возможность выпадает, когда он ворчит и переворачивает меня. Я подпрыгиваю на матрасе и, не дожидаясь, начинаю действовать и бью коленом в его пах.

– Ауч! – кричит Картер, переваливаясь через край кровати.

Это мой шанс!

Я извиваюсь в путанице постельного белья, пытаясь вырваться. Затем он снова хватает меня.

– Нет!

Мой пульс выходит из-под контроля, шанс вырваться ускользает от меня, когда Картер прижимает меня к кровати. Трудно дышать, когда весь его вес придавливает меня.

– Сука! – рычит Картер.

Должно быть, удар пришелся ему по яйцам. Разочарование скользит по моему позвоночнику, и я моргаю, сдерживая слезы.

Картер просовывает руки под мою рубашку и лифчик, причем делает это так грубо, что рубашка рвется по швам. Он впивается пальцами в мою грудь до боли. Я жалобно хнычу, слезы текут по моим щекам.

Его дыхание обдает мое лицо. – Ты еще пожалеешь, что затеяла это дерьмо. Лукас любит, когда его девушки играют грубо, но мне нравится, когда они принимают это.

Тихий всхлип сотрясает мое тело, драгоценный воздух с шипением прорывается между стиснутыми зубами.

Ужас наполняет меня. Это не похоже на то, что случилось с Мэттом. Это намного хуже.

Он жестоко щиплет мои соски, черные глаза-бусинки смотрят на меня, наблюдая за тем, как мое лицо искажается от боли и ужаса.

Я отворачиваю голову, больше не могу смотреть на Картера. Я закрываю глаза на короткую передышку, размышляя, правда ли, что в некоторых статьях говорится о способности разума отключаться в экстремальных травматических ситуациях. Может быть, я получу ментальную паническую комнату, чтобы отгородиться от всего этого.

Это было бы удачей.

Тошно, что подобные мысли приходят мне в голову.

Картер ласкает мою грудь и тянется своими грубыми губами к моей шее. Я дергаюсь, не в силах сидеть и терпеть, какую бы угрозу он ни представлял.

Теперь мне все предельно ясно. Лукас совсем не такой. Насильник. Мое сердце разрывается на части, содержимое вытекает на пол, и я желаю, чтобы Лукас появился. Он никогда бы не причинил мне такой боли, какую собирается причинить Картер. Самые ужасные игры разума, в которые играет Лукас, не режут так глубоко, как эта.

Но даже если он не такой опасный монстр, каким является Картер, Лукас здесь не для того, чтобы защитить меня.

Хочу, чтобы он был здесь. Мне нужны сильные руки Лукаса и его нежные прикосновения. Я бы все отдала за то, чтобы Лукас похитил меня прямо сейчас, я бы с радостью вошла в его клетку и запела, как красивая канарейка.

Если бы только он пришел за мной. Если бы только я не защищала свое сердце, воздвигая вокруг себя стены. Ради чего? Своей гордости? Посмотрите, до чего это меня довело.

Слезы обжигают мои щеки и щиплют глаза, горячие, они текут по щекам непрерывной рекой. Все мое тело напрягается, пока Картер пытается спустить мои кожаные штаны.

Я не могу решить, является ли это маленьким благословением, что я надела их сегодня. Они не дают ему изнасиловать меня, но в то же время продлевают волны пытки, когда Картер расстраивается и кусает меня за шею.

В комнате раздается удар, от которого мы с Картером вздрагиваем. Это дверь ударяется о стену достаточно сильно, чтобы оставить вмятину, когда в комнату врывается Лукас. Алек и Девлин следуют за ним.

– Отвали от нее, Бернс, или я убью тебя на хрен! – рычит Лукас.

С моих губ срывается облегченный всхлип – не человеческий.

Он здесь. Он пришел. Каким-то образом он знал, что мне нужен.

Картер отрывается от меня. Я сворачиваюсь в защитный клубок, мое тело так напряжено, что я дрожу и вздрагиваю от звука ударов кулаков по плоти и истошного ворчания Картера, когда Лукас бьет его.

– Она хотела этого! – стонет Картер. – Уж простите, она одета так!

– Ты действительно пытаешься оправдаться, почему ты это сделал, ублюдок? – Голос Лукаса почти неузнаваем, он полон беспричинной ярости. – Ты напал на нее! Ты собирался ее изнасиловать!

Его кулаки летят до тех пор, пока лицо Картера не становится опухшим и красным, из губы течет кровь, а над глазом – порез. Лукас не перестает нападать на него, нанося дикие удары. Это должно меня пугать, но я не боюсь Лукаса. Его жестокость по отношению ко мне говорит о чем-то глубоко внутри меня.

Алек и Девлин помогают мне подняться с кровати мягкими, медленными движениями.

Алек берет меня под руку, держа свои руки так, чтобы я могла их видеть, а затем берет мои руки в свои. На его лице написано хрупкое напряжение, вероятно, он корит себя за то, что оставил меня одну.

Я качаю головой, пытаясь сказать, что это не его вина.

Алек протягивает мне ключи, я прижимаю их к груди, как спасательный круг. Они означают свободу. Оружие самозащиты. Контроль.

– Оставь их себе. Мы пойдем через минуту. – Его голос мягкий, вразрез со звуками Лукаса, рвущегося к Картер позади него. – Ты в порядке?

Я нерешительно киваю, глотая воздух. Он снова берет мои руки в свои и прижимается к ним лбом.

– Мне жаль, Джем. Теперь все будет хорошо. Ты в безопасности.

Алек встает и пытается оттолкнуть Лукаса в сторону, но тот слишком далеко зашел в буйстве своей защитной ярости. Ему приходится оттаскивать Лукаса с помощью Девлина. Лукас, задыхаясь, отступает в сторону. Алек на секунду застывает над Картером. Затем в порыве движения он ударяет Картера кулаком в живот.

– Никогда больше не подходи к моей сестре! Слышишь меня?

Лукас сжимает окровавленные руки, готовый снова вскочить. Его глаза опасны, челюсть в ярости. Он бросает взгляд на меня, и через мгновение тени разлетаются в стороны.

– Ты хочешь выдвинуть обвинение? – Его голос тверд. Он едва может держать себя в руках. – Мой отец может помочь.

Мне требуется минута, чтобы обрести голос, мой язык вялый, тело все еще находится в состоянии повышенной готовности, когда я сажусь и обнимаю себя.

– Нет. Я просто хочу, чтобы это закончилось.

Лукас хмурит брови, но кивает. Он снова поворачивается к Картеру и, схватив его за воротник, тащит наверх.

– Если ты еще хоть раз прикоснешься к Джемме, заговоришь с ней... черт, если ты даже посмотришь в ее сторону, – Лукас вцепился ему в лицо, – я приду за тобой. Я покончу с тобой.

Мне кажется ироничным, что Лукас на одном дыхании предлагает мне услуги адвоката своего отца, а на другом – угрожает Картеру.

У Картера опухший глаз, который позже превратится в черный синяк. Его голова дергается, когда он кивает в знак признательности.

В один момент меня охватывает потребность выбраться из комнаты, включается режим —бой или бегство.

Я ускользаю, пока парни демонстрируют свой тестостерон. Музыка слишком громкая, смех раздражает. Я должна выйти из дома.

Мой желудок угрожает вернуться к моему ужину, когда я спотыкаюсь на почти пустой террасе, а дождь гонит всех внутрь. Этого недостаточно. Я должна уйти. Прямо сейчас.

Тошнота усиливается, когда я, ковыляя, спускаюсь по ступенькам во двор. В небе сверкает молния, затем раздается раскат грома.

Дождь поливает меня, холодные капли стекают по шее на рваную рубашку. Я вздрагиваю.

В моей голове преследующие воспоминания о Мэтте сливаются с тем, что только что произошло, в тошнотворную амальгаму. Я добираюсь до машины и приваливаюсь к борту, борясь с сухими рыданиями.

Счищаю слизь с кожи, но оно не проходит. Я хочу уехать как можно дальше от Картера. Я распахиваю дверь и запрыгиваю в CR-V, дрожащими руками включаю зажигание. Каждая тень, каждый скрип сучьев деревьев, каждый отзвук дождя заставляют мое сердце сжиматься.

Я проверяю зеркала на наличие своих демонов пятьдесят раз, прежде чем выехать из машины.

Думала, что возвела свои стены после Мэтта, думала, что стала сильной, но мой режим бей или беги сильно перекосился в сторону бегства.

Гроза заставляет меня нервничать, пока я еду по извилистой горной дороге. Каждый громовой хлопок заставляет мое сердце сбиваться с ритма, и я надеюсь, что не будет еще одного затора на дороге, как в прошлый раз.

Я вскрикиваю, когда руль борется со мной, управление вырывается из моих рук на несколько остановившихся секунд, когда машина рыскает по скользкой дороге.

Когда я восстанавливаю контроль, и слезы затуманивают мое зрение, в зеркале заднего вида появляются фары.

Я поднимаю глаза, чтобы посмотреть на отражение, когда мое тело холодеет, ледяная дрожь пробегает по нервным окончаниям.

Меня тошнит, я задыхаюсь от страха.

Картер идет за мной.

Я закрываю его. Я не могу быть у него.