Текст книги "Порочный святой (ЛП)"

Автор книги: Вероника Идэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

26

ДЖЕММА

Проходит несколько недель, и я теряюсь в водовороте противоречивых чувств.

Я думала, что знаю, кто такой Лукас, с того первого украденного поцелуя на его вечеринке, думала, что он безмозглый качок и избалованный засранец, которого интересует только то, чтобы переспать с как можно большим количеством девушек, прежде чем получить футбольную стипендию.

Он доказывает, что я ошибалась, но смогу ли я простить его за те трюки, которые он со мной проделывал? Он угрожал мне, дважды похищал меня, и я позволила ему опуститься на меня. И даже отплатила ему тем же, потому что незаконная горячность момента взяла верх, разжигая во мне потребность, настолько сильную, что я не могла ее отрицать.

Может быть, это означает, что во мне что-то не так, раз мне это нравится в каком-то извращенном смысле. Его грязные слова всегда действовали на меня.

Готова ли я пройти путь от любимой мишени Лукаса Сэйнта до прыжка в постель с ним? Я не знаю.

После того как Алек забрал меня с тех длинных выходных в доме Лукаса, где мы провели больше времени голыми в его постели с нашими ртами друг на друге, чем одетыми, в школе я держалась особняком, чтобы избежать Лукаса. Тяжесть осуждающего взгляда Алека, когда мы выходили из дома у озера, заставила маслянистое чувство вины скользнуть по мне, пока я шла к машине, руки Лукаса приклеились ко мне.

Невозможно было определить, какие синяки были от ночи шторма, а какие от Лукаса в остальные гедонистические выходные.

Алек перестал изображать из себя защищающего брата, как только я поинтересовалась его поведением в пятницу и тем, что заставило его так много выпить.

Почему я должна чувствовать себя плохо из-за того, что делаю то, что делают мальчики? Лукас заставлял меня чувствовать себя хорошо. И он не стал снова переходить мои границы. То, что я с ним переспала, не делает меня шлюхой, а его героем. Двойные стандарты – это архаичное дерьмо.

Единственное, что было плохо в эти выходные, это ложь родителям о том, где я была и что случилось.

Они поверили мне, когда я объяснила, что мы с Блэр пошли в поход и попали в грозу на тропе. Я убрала волосы, чтобы скрыть засосы на шее, сделанные Лукасом. Это были не единственные засосы, которые он оставил на моей коже.

Должна ли я быть более открытой с родителями? Возможно. Но все же я не могу заставить себя начать с ними неловкий разговор о мальчиках.

Мне пришлось врать не только о Лукасе, но и об аварии.

Лукас предложил заплатить за царапину на пассажирской стороне CR-V. Он сказал, что у Девлина есть парень, который хорошо делает кузовные работы. Я не хотела быть ему обязанной, но у меня также не было возможности заплатить за повреждения, и мне нужно было скрыть это от родителей.

Доброта, которую он предлагает, рисует картину другого человека, чем тот, которого я вижу в школьных коридорах. Я не знаю, кто из них настоящий Лукас, но я знаю, с кем предпочитаю быть рядом.

В те несколько раз, когда он видит меня, он не преследует, как я ожидаю. Однако в его глазах снова появился взгляд охотника. Теперь он более интенсивный, думаю, что на этот раз он ждет, когда я приду к нему.

Клянусь сосредоточиться на школе и своем фотопроекте, пока не разберусь со спутанными мыслями в своей голове.

Я возвращаюсь со съемок после наступления темноты. Машины мамы и папы уже уехали. У мамы ночная смена в больнице, а папа уехал на выходные в поход. На подъездной дорожке стоит незнакомая машина, которая, должно быть, принадлежит одному из друзей Алека.

– Я дома, – говорю я, входя в дверь.

– Я заказал пиццу, – кричит Алек.

Похоже, он в подвале, где превратил готовое помещение в свою пещеру.

Я забегаю на кухню, беру теплый кусок пепперони и грызу его, пока поднимаюсь по ступенькам в свою комнату, локтем открываю дверь, ворчу, когда перекидываю через голову сумку с фотоаппаратом и ставлю ее у стола, поворачиваюсь, чтобы взять ноутбук с кровати, где я его оставила, и замираю.

Лукас сидит на краю моей кровати в джинсах и черной толстовке.

– Господи Иисусе. – Я хватаюсь за грудь, где мое сердце пропустило пятьдесят ударов при неожиданном виде его. – Ты мог довести меня до сердечного приступа. Почему ты сидишь здесь так тихо?

– Ждал, когда ты вернешься, я здесь недолго. Может, минут десять.

Он выглядит рассеянным. Тише, чем обычно. Его внимание перемещается по моей комнате, осматривая ее.

– И тебе пришлось делать это в моей комнате? – Я запихиваю остаток коржа пиццы в рот. – Кто тебя сюда впустил?

– Алек. Я пришел к нему, и он сказал, что могу подождать тебя здесь.

Мои глаза сужаются. Моя комната – мое убежище, и я не люблю, когда в нее входят без моего разрешения. Алек мертв.

Раздражение исчезает, когда Лукас переключается, играя с карманом своей толстовки. Мне кажется, что он выглядит менее уверенным в себе. Это то, что не нравится в нем, напрягает мои ожидания и инстинкты.

Я оставляю его, чтобы достать свой ноутбук и загрузить свои снимки со съемок. На несколько минут воцаряется комфортная тишина.

Когда Лукас снова заговорил, это заставило меня подпрыгнуть. Не от страха, а потому что я была поглощена выбором изображений для добавления в свой проект.

– Мне нравятся жирные линии на твоих фотографиях.

Глубина его голоса омывает меня своей близостью. Он стоит за моим письменным столом, наклонившись ко мне, чтобы видеть экран, его знакомый лесной аромат окутывает меня, и я немного ошеломлена тем, что он понимает некоторые понятия о композиции.

– Ты искал в Интернете, чтобы сказать мне?

– Нет, я уже знал это. – Лукас нежно дергает за конец моей косы. – Мне нравятся такие вещи.

Приятное покалывание в животе. Я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на него.

– Я думала, ты футбольный болван.

Лукас смотрит на меня с открытым выражением лица. – Вообще-то, я хочу изучать архитектуру в колледже искусств Оук-Ридж.

Мои губы раздвигаются, а желудок вздымается. Я была права. Я совсем не знаю Лукаса.

Все студенты и преподаватели говорят о профессиональных перспективах Лукаса Сэйнта в футболе.

Я просто предположила...

Как и все остальные.

Это действительно хороший колледж, и я рассматриваю его для получения степени по изобразительному искусству в области фотографии.

– У них там нет футбольных стипендий.

Лукас долго молчит. Он прослеживает мой нос от кончика до переносицы и обхватывает мое лицо.

– Я знаю, – бормочет он.

Чувствую, что Лукас подарил мне частичку себя и теперь, когда у меня есть ключ, чтобы открыть дверь, я вижу его лучше.

Это тот парень, которого он показал мне на лодке, когда там были только мы и его собака мопс.

Это тот, кто может мне понравиться. Может быть, даже влюбиться.

Электрический разряд наполняет воздух.

Я позволяю Лукасу побудить меня встать со стула. Он прижимает меня к столу, закрывает мое лицо руками, прежде чем поцеловать меня.

Поцелуй Лукаса превращается в бурю.

Стук моего сердца отдается в ушах, как дождь, настойчивость его языка – гром, отдающийся в моих костях, наше резкое дыхание – удар молнии, освещающий то, что нам нужно.

Лукас проводит меня через всю комнату, и мы падаем на кровать. Он весь во мне, шквал жара, губ и рук, которые разрывают меня на части, и он освобождает мою косу.

Мои ноги обхватывают его талию, мы прижимаемся друг к другу, удовольствие заглушается нашей одеждой, и я хочу снова раздеться догола, снова почувствовать его кожу на своей без всяких барьеров, чтобы спрятаться друг от друга. Лукас, должно быть, тоже чувствует эту потребность. Он задирает мой свитер и осыпает поцелуями живот, пока не добирается до джинсов.

Лукас издает грубый звук, его горячее дыхание омывает мою чувствительную кожу, когда он стягивает мои джинсы, не расстегивая их, забирая с собой нижнее белье. Он проводит по ним губами, а затем спускается вниз в порыве совершенного влажного жара.

– Да, – вздыхаю я, когда его рот оказывается на мне.

Лукас рычит, и в мгновение ока я превращаюсь в натянутую проволоку, которая вот-вот оборвется, его язык неотвратим, а в животе нарастает жар.

Мое тело словно подстроилось под его, готовое рассыпаться при одном его шепоте.

Лукас поглаживает мои складочки, и когда он просовывает пальцы внутрь, я замираю. Нарастающее давление взрывается хором наслаждения за моими закрытыми глазами.

Потом он рядом, целует меня, пробует на вкус приглушенные крики моего оргазма, который накатывает на меня ударными волнами.

– Вот так, – бормочет он в поцелуе. – Мне нравится заставлять тебя издавать эти звуки. Твоя киска скучала по моему рту? Я жаждал снова попробовать тебя на вкус с той минуты, как ты ушла от меня.

Я тянусь вниз, чтобы взять в ладони его член, и он стонет, снова набрасываясь на мой рот.

Мы с трудом освобождаемся от оставшейся одежды, и все словно встает на свои места, когда наша обнаженная кожа скользит вместе.

Он снова входит в меня пальцами. Моя спина выгибается дугой, и я скачу на них, вращая бедрами при каждом движении. Мое тело горит, и я не готова остановиться.

Я настолько мокрая, что при каждом толчке раздается хлюпанье.

– Это очень приятно, – задыхаюсь я.

– Готова кончить еще раз? Я не остановлюсь, пока ты этого не сделаешь.

Я прикусываю губу и киваю. Он смотрит на меня совершенно диким взглядом, как будто не будет удовлетворен, пока я не распадусь в прах.

– Сегодня вечером я сделаю тебя своей навсегда. Я хочу, чтобы эти пальцы были моим членом, зарытым в твое тело прямо сейчас.

Он выгибает их, и звук застревает в моем горле, когда наслаждение вырывается наружу. Лукас прижимается своим лбом к моему. Его рука замирает, и я вцепляюсь когтями в его руку.

– Не останавливайся.

– Ты же знаешь, что тебе нужно сделать. – Он целует меня один раз, жестоко и грязно. —Умолять.

Мой живот сжимается и переворачивается.

До этого момента я позволяла ему командовать. Он заставлял меня чувствовать себя хорошо, и я не мешала ему прикасаться ко мне. Я была инициатором только поцелуев и нескольких случаев орального секса, когда была его пленницей на выходные.

Лукас смотрит на меня пронизывающим взглядом, полным вожделения. Его рука остается полностью замороженной, как бы я ни крутила бедрами, пытаясь заставить его двигаться. Из меня вырывается взволнованный выдох, и я опираюсь на локти.

Он сказал мне, что не примет этого. Что он хочет, чтобы я кончила добровольно.

Кровь бросилась мне в ухо, мои чувства переполнены тем, как сильно я хочу догнать оргазм, к которому была близка.

Чувствовать себя хорошо сейчас – значит сдаться.

Лукас ждет, когда я прыгну с обрыва вместе с ним.

Он убирает пальцы и целует меня, шепча грязные поощрения и обещания на мою кожу, пока он мучает меня. Мое сердце бешено колотится, и я прижимаюсь к нему. Он превращает мое тело в провод под напряжением, по которому струится нечестивое наслаждение.

Каждый раз, когда я подхожу ближе, он останавливается, пока я не сдерживаю слезы разочарования. Я стою на краю обрыва.

Все это время я сдерживался, больше так не могу.

Не хочу, чтобы мое прошлое диктовало мне, как жить дальше. Я сама за себя отвечаю и Лукас предлагает мне это прямо сейчас.

Я могу плакать и целовать его за одну только эту маленькую доброту.

Каким-то образом, он понимает это. Он знает, что я должна сделать этот выбор для себя.

Я прыгаю с обрыва вместе с Лукасом в свободное падение.

Я хочу этого.

– Пожалуйста, – шепчу я, когда он снова приближает меня к себе, рука между моих ног, когда он сосет мою шею. – Пожалуйста, Лукас. Ты мне нужен.

– Скажи мне, что тебе нужно, детка.

Его голос грубый и необработанный. Он чувствует это так же сильно, как и я сейчас.

– Ты мне нужен, – повторяю я. – Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

– Правда? Ты уверена? – Он наклоняется и самодовольно ухмыляется. – Не похоже, что ты этого хочешь.

– Да! – Я хватаю его за волосы и прижимаю его губы к своим. – Да, я хочу тебя. Я хочу кончить. Пожалуйста, трахни меня.

Мы целуемся, и его пальцы проникают в мои волосы, слегка потягивая их, чтобы откинуть мою голову назад.

– Ты такая красивая, милая. – Лукас целует мое горло. – Я собираюсь пометить твое тело, даже когда мои засосы исчезнут, ты будешь чувствовать меня там.

Я дрожу от его слов. Он снова целует меня, затем встает, чтобы покопаться в своих джинсах, и возвращается с презервативом и пошлой улыбкой.

Предвкушение гудит по моей сверхчувствительной коже, каждый дюйм покалывает от голодной потребности, которую может удовлетворить только Лукас.

Он разрывает обертку и наматывает презерватив на свой член, садится на подушки и поглаживает свое бедро.

– Иди сюда, Джемма. Ты так умоляешь мой член, что должна оседлать его, чтобы заставить себя кончить.

Мои внутренности разрываются, и жар заливает мое лицо. Он точно знает, что делает со мной. Я встаю на колени и, опираясь на дрожащие бедра, опускаюсь на его бедра, мои руки лежат на его плечах, пока он гладит мои бока.

– Я держу тебя, – урчит он.

Кивнув, я облизываю губы. Его большой палец проводит по ребрам, а он поддерживает меня рукой за бедро и целую его, когда он направляет свой член вверх. Когда я опускаюсь на его член, он сглатывает мой сдавленный вздох, позволяет мне задавать темп, и я иду медленно. Чувство наполненности переполняет меня, и я думаю, что еще не приняла весь его член.

Тихий стон вырывается сквозь зубы Лукаса, а его руки скользят повсюду, дразня мои соски и клитор слишком мягкими прикосновениями, заставляя меня желать большего.

Его член заполняет меня, растягивает, сжимает. Моя грудь вздымается от дыхания, когда я полностью устраиваюсь на его коленях.

Лукас подается вперед, прижимаясь лицом к моей груди и шее. Его губы двигаются по моей коже, и он массирует мою задницу. Я чувствую, как его член дергается внутри меня. Это странное пьянящее ощущение.

Когда Лукас снова показывает мне свое лицо, на его брови появляется морщина, а губы разъезжаются. Темнота заполняет его глаза, зрачки широко раскрыты.

Он смотрит на меня так, словно я какая-то богиня.

Его спасение.

– Джемма. – Лукас держит меня за талию. – Двигайся. Сделай так, чтобы нам обоим было хорошо.

– Кто теперь умоляет, – шучу я с хриплым бормотанием.

Лукас шлепает меня по заднице, затем сжимает ее. Его рот находит мою шею, и я откидываю голову назад.

Он не чувствует себя таким тугим, когда я кручу бедрами, я немного приподнимаюсь, и его член скользит в меня, как будто ему там самое место, когда я снова опускаюсь на него. Мы подходим друг другу. Я начинаю медленно, концентрируясь на новых ощущениях и интенсивности, которую они вызывают.

Мне становится хорошо, так хорошо, как пальцы еще не достигали. Пот покрывает нашу кожу, когда я начинаю двигаться быстрее. Лукас издает дикий звук и опускает большой палец на мой клитор.

– Кончи на мой член, – требует он у моего уха. – Я хочу почувствовать его. Давай, детка.

Мои бедра двигаются быстрее, пока Лукас подгоняет меня.

Когда накал страстей становится слишком сильным, я наклоняюсь вперед и кусаю Лукаса за плечо, кончая от его члена, зарытого глубоко внутри меня.

– О, Боже!

В один момент Лукас обхватывает меня руками. С рычанием он меняет наши позиции. Я вскрикиваю, когда моя спина ударяется о кровать. Одной рукой он сжимает мои запястья над головой, другой поднимает мою ногу и плавным движением вводит свой член обратно внутрь. У меня вырывается вздох, и я выгибаюсь в его руках.

– Черт, – стонет он. Его хватка сжимает мои запястья. – Ты ощущаешься чертовски хорошо.

Я обхватываю его ногами, пока он двигается. Жар разгорается с новой силой, пламя разгорается от слов, которые Лукас произносит на моих губах.

– Ты моя, Джемма. Каждый дюйм. Твое тело, твой разум, твое сердце.

Он захватывает мой рот в кусачем поцелуе, я сжимаюсь на его члене, и он щелкает бедрами, попадая в точку, которая зажигает мое тело. Лукас отпускает мои запястья, и мои руки летят к его спине, удерживая меня, пока он трахает меня.

– Ты будешь принадлежать мне вечно, – урчит Лукас. Он кусает мою шею достаточно сильно, чтобы оставить еще одну отметину. – Никто другой не получит этого – не получит тебя. Только я.

– Д-да, – задыхаюсь, отчасти потому, что он вытягивает из меня ответ, и потому, что я распадаюсь на части.

Я не могу сдержать стон, мои внутренности разрываются и зарождаются заново с каждой волной удовольствия, разливающегося по мне. Я выгибаюсь, когда он снова бьет в эту точку, вызывая у меня очередной оргазм.

– Вот и все, детка.

Голос Лукаса едва различим, поскольку он теряет себя в муках собственного забвения. Шум, который он глушит о мою шею, превращается в стон, когда его бедра запинаются, и он глубоко вгоняет в меня свой член.

На минуту мы оба затихаем, только пыхтим, пытаясь отдышаться. Ощущения от секса рикошетом отдаются в моем теле. Из меня вырывается тихий звук, и я обнимаю его за шею.

Лукас заключает меня в свои объятия, перекатывается на бок, увлекая меня за собой. Его член выскальзывает, что является странным ощущением, но я не обращаю на это внимания, пока он проводит ленивые поцелуи по моей щеке.

– Ты была идеальна, – бормочет он сонным голосом.

Он встает, чтобы выбросить презерватив и зарывает его в корзину для мусора у моего стола,а сажусь и подтягиваю колени к груди. Мое влагалище болит от пустоты.

Странная уязвимость охватывает меня. – Останешься ненадолго?

– Да.

Лукас возвращается в кровать и гладит мои волосы, он целует мой лоб и ложится, наполовину притягивая меня к себе.

Это приятно, лежать вот так. Он ласков со мной, массирует мои плечи и ласкает мою ногу. Неожиданно, насколько он внимателен, но это успокаивает меня.

Лукас все еще рядом, когда я выхожу из удовлетворенной дремоты. Не знаю, как долго я была в отключке, но он тоже спит. С мягкой улыбкой я встаю, чтобы взять одеяло с нижней части кровати и накрыть им нас, прижимаясь к его боку. Во сне он обхватывает меня руками, крепко прижимая к себе.

Когда я просыпаюсь в следующий раз, в моей комнате темно, а Лукаса нет. На мне футболка, и я лежу под одеялом. Трусов нет. Я протираю глаза и проверяю свой телефон. 3:42 утра.

Там сообщение от Лукаса, отправленное после полуночи.

Он прислал его со своей фотографией, с тем же открытым выражением на лице, когда он сказал мне, что хочет стать архитектором.

Лукас: Мечтай обо мне, дорогая.

27

ДЖЕММА

Выходные прошли как во сне. Лукас писал мне полусладкие-полу грязные односложные сообщения в воскресенье и селфи с Ланселотом с одиночной прогулки на лодке.

Я нахожусь на головокружительном подъеме, чувствуя, что могу забыть о прошлом и начать все с чистого листа, но как только я приезжаю в школу, все рассыпается в прах между моими пальцами.

Я испытываю смешанные чувства. Должна ли я ожидать, что все изменится?

Мы встречаемся?

Мы с Лукасом не обсуждали этот вопрос. Я забыла спросить в перерывах между нашим негромким кокетливым секстингом.

Но секс означает, что я его девушка, я думаю. Он сказал своим собственническим хрипловатым голосом, что я его. Надеюсь, это значит, что он тоже мой.

Прогулка по парковке с Алеком теперь имеет другой оттенок. Люди, которые дают ему пять, также приветствуют меня и просят запланировать время для совместного времяпрепровождения. Это заставляет меня быть на грани, ощущать треск чего-то нездорового в воздухе.

Это именно то, о чем я говорила Алеку – те же придурки, которые издевались надо мной, изменят свое отношение ко мне и будут вести себя приветливо, когда я стану девушкой Лукаса. Официально.

Мне от этого не по себе.

Мы находим Лукаса и остальных, собравшихся вокруг блестящей красной спортивной машины Девлина.

– Да, я хотел в последний раз прокатиться на ней в этом сезоне, – говорит Девлин одной из девушек с юбками намного короче, чем положено по дресс-коду. Он подмигивает ей. – Они говорят о скорой метели, пойдешь согревать меня? Мы можем попасть в снегопад и покататься на коньках на озере.

Девушка воркует со своими друзьями. Двое из них стоят рядом с Лукасом.

– Мы устроим из этого вечеринку, – добавляет Лукас, обнимая ту, что слева, с ярко-красной помадой. – Снежная беря – вот как мы это назовем. Запустите хэштег.

Картер охает.

Мы с Алеком подходим, и я немного отступаю назад. Внимание Лукаса проходит мимо меня. Он не принимает меня с распростертыми объятиями, как будто я его девушка, и не бросает на меня ненавистные взгляды.

Как будто я невидимка.

Замечательно. Это то, чего я хотела все это время. Чтобы меня игнорировали, и я летала под социальным радаром.

А теперь мне это больше не нужно.

– Эй, парень, – приветствует Лукас, сталкиваясь кулаками с Алеком.

– Привет. – Алек кивает остальным членам группы. – Что это насчет вечеринки в снегу? Я не против.

– Я надеюсь, что у нас будет снежный день, – говорит одна из коротких юбок, закручивая волосы, когда прислоняется к Лукасу.

– Мы напьемся до чертиков и поедем кататься на санках. – Лукас одаривает всех ленивой ухмылкой, когда они поддерживают его предложение. – И турнир по снежкам. – Он бросает непристойный взгляд на девушку, которую обнимает. – Горячие коктейли и горячая ванна.

Девлин взмахнул бровями и поцеловал девушку, с которой флиртовал над машиной. —Вечеринка в моем вкусе.

Я кривлю губы. Что это, черт возьми, такое?

Лукас Сэйнт, который посетил мою комнату в субботу и рассказал мне о колледже искусств Ок-Ридж, и этот придурок – не одни и те же люди. Маска, которую он носит в школе, снова на месте. Я была глупа, когда думала, что то, чем мы поделились, заставит его измениться в кругу друзей.

Лукас все еще играет со мной, с удовольствием изображая собственника, но боясь решиться на большее. Мне это не нравится.

– Считайте, что я не участвую, – обхватываю себя руками. – я больше люблю киномарафон под одеялом во время снежной бури.

Лукас поднимает бровь и качает головой в сторону.

– Как хочешь. Думаю, мне нужно найти несколько новых партнеров для объятий. Как насчет тебя, дорогая? – Он обращается к девушке, которая хлопает ресницами, прижимаясь грудью к его боку. – Да, ты согласна составить мне компанию, верно?

Я огрызаюсь, скрежеща зубами. Лукас игнорирует кинжалы, которые я бросаю в его сторону.

– Конечно, Лукас.

Я почти задыхаюсь от ее придыхательного тона. Господи. Это школьная парковка, а не съемочная площадка порнофильма.

Вы бы никогда не заметили разницы из-за сиропа в ее тоне.

Лукас усмехается и уходит со своей компанией, держа руку на плечах кокетки, и я держусь в стороне от группы, когда они направляются к ступенькам школы.

Алек бросает обеспокоенный взгляд в мою сторону, но я не обращаю на него внимания.

Достаю телефон и даю Лукасу понять, что со мной это не пройдет.

Джемма: Что это было?

Его ответ не заставляет себя долго ждать, мой телефон жужжит, пока я пробираюсь к своему шкафчику.

Лукас: Что?

Джемма: ??? Бимбо 1 и Бимбо 2 висят у тебя на руке? Обнимашки? Извини, если мне не нравятся вечеринки, но не думай, что ты можешь быть гребаным мужеложцем, и я не буду против.

Лукас: Остынь, все было не так. Я играл роль второго плана, ничего не могу поделать, если девчонки ко мне стекаются. Тебе придется смириться.

Мои брови взлетают вверх. Этот ублюдок...

Джемма: Не делай вид, что ты не наслаждался вниманием. Я не буду твоей, если это дорога в один конец.

Лукас: Ты моя. Это мило, что ты ревнуешь.

– Фу!

Несколько человек с любопытством смотрят на меня, я наклоняю голову, пытаясь успокоиться.

Мне не нравится фальшивый Лукас, которого он представляет всем остальным. Думала, он впускает меня, показывает мне, что он кто-то другой, а не вся эта ерунда. В таком состоянии я не могу понять его, кроме как по неоновой вывеске, объявляющей его огромным мудаком.

Несмотря на свой утренний гнев, во время обеда я на автопилоте занимаю место рядом с Лукасом. Блэр сегодня нет в школе, и я чувствую себя выброшенной на берег среди безжалостных акул. Слиться с толпой лучше, чем рисовать на спине мишень, сидя в стороне от Лукаса.

Все за столом смотрят на меня так, будто знают что-то, чего я нет. В их взглядах пляшет та же тошнотворная жажда крови. Это раздражает мои чувства, как будто они втыкают в меня иголки, чтобы препарировать.

Я была начеку с самого начала учебы. Почти два месяца ежедневных издевательств, непристойных шуток и глупых выходок не стираются открытым разговором и страстью, которую мы с Лукасом разделили. Это резкий контраст с невнятным приветствием сегодня утром и нашей ссорой после него.

Лукас потерялся в разговоре с Картером о том, что они будут делать, если игра плей-офф на этой неделе будет перенесена. Они жестикулируют руками, обсуждая возможные варианты.

Это больше похоже на фальшивого Лукаса. Могу сказать, а он ещё даже обратился ко мне.

Напряженные линии вокруг его глаз выдают его. Эти складки исчезают, когда мы остаемся наедине.

Хотела бы я сидеть за своим старым столом у окна. Все остальные люди в школе сегодня были милыми, но я чувствую холод в воздухе. Что-то приближается. Предвкушение – это провод под напряжением, пускающий ток по моему позвоночнику.

Я снова включаюсь в разговор, когда понимаю, что они перестали говорить о футболе. Тема сменилась на то, о чем я никогда не хотела слышать, чтобы Лукас так нагло говорил в школе.

Лукас ерзает, дергая себя за ухо. – Не, чувак, ты же знаешь, что я не целуюсь и не рассказываю.

– А вот ты целуешься, – говорит кто-то за столом.

– Это по-настоящему. Лукас наконец-то выиграл пари, чтобы трахнуть нашу постоянную ханжу. Он действительно это сделал, смотрите, – хвастается Картер перед Девлином, предлагая свой телефон. – Зацени этого мастера с его селфи после секса.

Лед покрывает меня с головы до ног. Что?

Глаза Картера перебегают на меня, когда я жестко сажусь рядом с Лукасом.

Девлин делает то же самое, его брови сгибаются. – Тебе нужно в спортзал, брат.

Лукас отмахивается от него через стол. – Заткнись, я много поднимаю в тренажерном зале.

Все лемминги смеются, пока я терплю унижение. Должно быть, это какой-то кошмар.

– Могу я посмотреть? – Я сглатываю, когда они все обращают на меня внимание. Как будто они забыли, что я здесь и прочищаю горло и вожусь со своей вилкой. – Я хочу это увидеть.

Я поджимаю челюсть, когда Лукас кладет руку на мою шею, щипая, чтобы я успокоилась.

– Ты знаешь, что произошло в эти выходные, милая. – Его тон легкий, но предупреждение ясно.

О, Лукас не хочет, чтобы я видела? Я бросаю на него мятежный взгляд. Очень жаль.

Если меня хотят унизить, то я, черт возьми, стану свидетелем того, как сильно Лукас предал мое доверие. Ледяная капсула вокруг меня трескается трещинами. Они видят мое храброе лицо, но внутри я кричу во всю мощь своих легких.

– Неужели? Думаю, мне нужны фотографические доказательства, как напоминание. Я не думаю, что это было настолько запоминающимся без маленького сувенира. Ты, видимо, тоже так думаешь.

Глаза Лукаса скачут между моими, в них мелькает тень опасности, которую предсказывали мои инстинкты, его челюсть сжимается, и он поднимает руки.

– Делай, что хочешь.

Ледниковая река разливается по моим венам, кристаллизуя кровоток, когда Девлин, нахмурившись, протягивает мне телефон Картера.

Картер: Братан, где ты, у меня билеты на DJ Smokescrn сегодня вечером. Ты с нами?

Лукас: Немного занят.

Картер: Точно, брат!!! [100 эмодзи] Наконец-то засадил этой плаксивой сучке по сосиске. Она плакала?

На этом разговор заканчивается. Слова дрогнули, когда мои глаза затуманились от непролитых слез. Укус глубоко вонзается в меня, когда я вижу, что сделал Лукас.

Лукас прислал Картеру нашу фотографию. Мы в моей постели. Видно, что он все еще голый, так как я сплю на его голой груди. Я – то, что поддерживает его скромность на фотографии, но изгиб моей задницы виден у нижнего края кадра.

Нет никаких сомнений в том, как мы дошли до такого состояния.

Картер шлепает на стол пачку денег, несколько других людей делают то же самое. Девлин выдерживает мой дикий взгляд, хмурится, доставая деньги из бумажника и добавляя их.

Лукас издает принужденный смех, от которого у меня закладывает уши. Мне хочется хлопнуть по ним ладонями, чтобы вытолкнуть все наружу, а потом дать ему пощечину. Сильно.

Сначала я не понимаю, как будто наблюдаю за крушением со стороны. Мой разум все еще задерживается на текстовом сообщении, не в состоянии понять, что здесь происходит. Когда раздается щелчок, мое зрение плывет от головокружения, и проходит минута, прежде чем я понимаю, что хрупкий хрипящий звук – это я борюсь за воздух.

Сомнения, возникшие ранее, превращают мои внутренности в осадок, пока деньги обмениваются на руки.

– Позируй со своим выигрышем, чувак, – инструктирует Картер, протягивая свой телефон. – Я размещу это в своем Insta story. Хештек играй.

Трещины расползаются по моему сердцу, как трещины в замерзшем озере, и каждый новый разрыв слышен только мне. Люди видят во мне образ крутой девчонки, они не думают, что могут причинить мне боль, потому что я им этого не позволяю.

Но мне больно. Очень больно.

Лукас заставил меня поверить, что я ему нужна.

Это была ложь.

Ни один из его поступков не был искренним. Я ничего для него не значила. Просто пари, которое нужно было выиграть, чтобы похвастаться.

Все, чего Лукас хотел от меня, – это использовать.

Каждая новая правда ударяет в разные точки моего тела, этот холодный лоток для вскрытия распарывает меня, чтобы мир увидел, какой доверчивой я была и как легко было меня разбить.

Я так зла на себя за то, что повелась на его соблазнительные пустые слова после всего того дерьма, через которое он заставил меня пройти. Лукас – худший вид змеи в траве, его яд активизируется только тогда, когда он оказывает наиболее смертоносный эффект.

В конце концов, для Лукаса я трофей. Завоевание и ничего больше.

Охотник поймал свою добычу, и игра окончена.

Я подпрыгиваю, когда Лукас обхватывает меня за плечи, мои внутренности сжимаются, когда его губы касаются моей щеки.

– Я была для тебя просто пари? – Они замолкают, услышав несдержанный тон, мой голос грубый и суровый.

Откажись от этого, мысленно умоляю я. Будь моим Лукасом. Скажи мне, что это не по-настоящему.

– Это было просто ради забавы, милая, – успокаивающе бормочет Лукас. Для пользы остальных он продолжает. – Это ничего не значит. Просто парни остаются парнями.

Слишком поздно, Лукас.

Гнев и боль сливаются воедино, создавая ужасный поток в моей груди.

– Парни есть парни, – бормочу я, – точно.

Пора отключаться. Я не могу просидеть с ним до конца урока, не хочу находиться рядом с ним ни секунды.

Когда он получает похвалу за свой успех, я с ворчанием отталкиваюсь от него. В попытке встать из-за стола я спотыкаюсь и падаю на линолеум.

В комнате воцаряется тишина. Стервятники учуяли запах свежего мяса, чтобы полакомиться им, а вот и ягненок для жертвоприношения, доставленный рукой их золотого святого.