Текст книги "Порочный святой (ЛП)"
Автор книги: Вероника Идэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
19
ЛУКАС
Когда я проходила мимо компьютерного класса после последнего звонка, я увидел одинокую Джемму, очерченную в искусственном сиянии компьютера. Отлично, я как раз собирался написать ей сообщение.
Я направляюсь и забегаю в лабораторию. Увеличенные фотографии заполняют экран в программе редактирования, должно быть, она работает над заданием.
Схватив подкатной стул, я подхожу к ней, я опускаюсь на него, облокачиваюсь на спинку и складываю руки на спинке.
Джемма не обращает на меня внимания и продолжает работать.
Уголок моего рта приподнимается. Если она не усвоила урок игнорирования меня в прошлый раз, я с удовольствием повторю его. Мое внимание падает на ее зелено-белую клетчатую юбку, и в голове возникают образы того, как я снова заставлю ее кончить.
Я хотел этого, когда она была у меня на яхте. Очень сильно.
Я опираюсь подбородком на руки. – Ты идешь на вечеринку в эти выходные?
Джемма не отвечает. Я протягиваю руку и щекочу ей бок, заставляя ее пискнуть и выскочить из зоны досягаемости. Она бросает попытку игнорировать меня и бросает на меня взгляд, который только лает, но не кусает.
– Нет.
Она все еще не сдается под моим контролем. Не могу сказать, что меня это злит. Это захватывающе, когда она бросает мне вызов.
– Нет? Так не пойдет. Я думаю, ты хочешь сказать «да».
– Я серьезно.
– Нет, не серьезно.
– Да!
Джемма хмыкает и возвращает свое внимание к компьютеру, перебирая фотографии. Там есть черно-белая фотография здания в центре города. Это моя любимая. Я рисовал его несколько раз. Высокая контрастность фотографии подчеркивает четкие линии здания.
– Что я буду делать без моей девочки на моей вечеринке?
Я запускаю руки в ее волосы. Сегодня она не заплетает косу, и я этим пользуюсь. Она хмыкает и на секунду склоняет голову на мою руку, наслаждаясь прикосновением.
– Я запомню, что тебе нравится, когда с твоими волосами играют. Это доставит тебе удовольствие в будущем. А как насчет выдергивания волос? Меня это очень заводит.
–Фу. – Джемма отмахнулась от моей руки. – Я не твоя девочка.
Я отбрасываю игривость и сажусь.
– Ты – да—
Когда Джемма насмехается, я хватаю ее за подбородок и притягиваю ее лицо к своему. Я смотрю на нее свирепо, скрежеща челюстями.
– Я хочу, чтобы ты была там. Если ты не придешь, я буду в бешенстве.
Я ничего не могу сделать, чтобы сдержать собственнический рык в своем тоне и не стал бы беспокоиться, в любом случае. Джемма моя. Самое время ей перестать бороться со мной по этому поводу.
– Жаль разочаровывать.– Джемма вырывается из моей хватки и нажимает несколько клавиш на клавиатуре. – Тебе придется смириться с этим.
С этими словами она хватает свои вещи и поспешно уходит, прежде чем я успеваю отцепиться от подкатного кресла. Я стою там в одиночестве, дыша сквозь раздражение.
Когда часы на стене привлекают мое внимание, я отправляюсь на тренировку.
Она узнает, что она моя. Я позабочусь об этом.
От света на поле у меня пульсирует голова. Или, может быть, это удар, который я получил от массивного придурка из другой команды в нападении, перевернувшего меня.
Картер должен был прикрывать меня, но он не успел вовремя поймать парня.
Болельщицы подбадривают толпу на трибунах, Марисса возглавляет свою группу. Я бегу по боковой линии и выплескиваю свой напиток в рот, задыхаясь, когда глотаю его.
Я закончил, но впереди еще две четверти. Марширующий оркестр заканчивает свое выступление на поле. Хотелось бы, чтобы тренер ввел наш резерв. У меня даже ногти болят.
Я застрял здесь, играя того, кем все хотят меня видеть.
Алек кивает мне, проходя мимо, чтобы сесть на скамейку.
Я смотрю на трибуны и ищу Джемму. Девочки-койоты свесились через перила так далеко, как только могут, чтобы покричать игрокам школы Сильвер-Лейк. Гордые родители, ученики и местные болельщики поддерживают нас до победного конца. Единственный человек, которого я хочу видеть, отсутствует.
Она никогда не приходит на игры. Я не надеюсь ее найти, но что-то в моем теле зовет ее прямо сейчас.
Возможно, это мое испорченное сердце.
Я должен смириться с этим, как она сказала раньше. У меня не может быть всего, чего я хочу.
– У нас все в порядке, кэп. – Картер хлопает меня по спине. – Извини за последнюю игру, брат. Этот чувак – чертов танк.
– Это еще больше чувствуется, когда он тебя валит.
Картер хихикает, как будто я шучу. А я не шучу.
Я так устал. Как бы я хотел быть дома, с моим этюдником и Ланселотом, сидящим у моих ног.
Вместо этого я застрял здесь, и все ждут, что я принесу его домой. Если я не принесу нам победу, мы потеряем шансы на плей-офф чемпионата. Для всех остальных парней в команде эта цель серьезная. Это видно по их глазам, яростная потребность в победе кипит под поверхностью. Я вижу это, когда они смотрят в мою сторону.
Мне плевать, но это все равно ложится на мои плечи как капитана команды.
Я жажду пьянящего облегчения от того, что я умываю руки и ухожу. Что-то останавливает меня и держит на привязи каждый раз, когда думаю, что набрался достаточно смелости, чтобы выбрать то, что я хочу, а не то, чего от меня ждут.
Раньше эта игра была забавной, когда я перебрасывал мяч на пляже у озера со своими друзьями. Я играл, потому что мне было хорошо. Груз растущих предположений о том, что я должен продолжать побеждать – стремиться произвести впечатление на скаутов и стать профессионалом – медленно раздавливает меня во влажную траву под моими бутсами.
Никого не волнует, чего я хочу. Они видят мой потенциал только потому, что я хорош в игре. Это высасывает из меня все удовольствие, когда на меня давят, требуя сделать карьеру.
Что говорит обо мне то, что я иногда желал, чтобы серьезная травма вывела меня из игры, чтобы я не играл навсегда? Но судьба была ко мне доброй сволочью, оставив решение в моих руках. Я просто должен быть достаточно сильным.
Я прислоняюсь к ограждению, а Картер стоит рядом со мной, заигрывая с девочками-койотами, воркующими над нами на трибунах.
– Помаши болельщикам. – Картер подталкивает меня. – Смотри, какие они обожатели. Легкая добыча для послематчевого минета. Намочи свой член, чувак, ты сейчас похож на гребаного мрачного жнеца.
Я прячу гримасу и полусерьезно машу девушкам, просто чтобы Картер отвязался от моей задницы. Джемма снова заполняет мою голову. Я окидываю взглядом трибуны, хотя знаю, что это бессмысленно. Ее здесь нет.
– Ты уже потрогал этот сладкий кусок задницы? Мм, она такая хорошенькая.
– Почти. – Я прикрываю свой натянутый тон наглым смехом. – Я заставил ее стонать от удовольствия.
– Так где же товар? Собери доказательства, пока кто-нибудь другой не влез и не отобрал у тебя банк. – Картер вздергивает брови и откидывает потные волосы с головы. Он загорается и хватает мою майку, чтобы притянуть меня ближе, как будто у него есть секрет. – О! У меня есть отличный способ спрятать твой телефон, чтобы ты мог записывать, пока трахаешь ее. Я опробовал его на прошлых выходных, работает как шарм. Напомни мне показать тебе его после того, как мы сегодня выиграем. – Он сверкает непристойно ухмылкой и у меня сводит живот. – Клянусь, эта цыпочка обрызгала весь мой член.
Я искренне в этом сомневаюсь, на собственном опыте убедился, каков Картер с девушками.
– Да, чувак. Круто.
Мы охотились за лягушками на берегу озера, перепрыгивали камни и скребли коленки на тропинках. Где-то по пути я моргнул, и Картер превратился в того парня, с которым я подружился в средней школе.
– В чем дело? Ты теряешь хватку. Обычно ты бы отлупил ее и закончил в течение недели. Я слышал, как Марисса жаловалась Елене. Она начинает волноваться, что ты все еще избегаешь ее.
Я понятия не имею, какое отношение к этому имеет Марисса.
Картер наклоняется ближе. – Каков твой следующий план, как сбить спесь с этой цыпочки?
Я колеблюсь, ища ответ, которого у меня нет. Других планов нет. Я уже давно не думал о пари, которое начал, слишком поглощенный Джеммой. Меня больше не волнует ее уничтожение. Я просто хочу ее.
Я смотрю на Алека, сидящего на скамейке, сжимаю зубы и терплю, как чувство вины перекатывается в моей груди. Я чувствую себя немного дерьмово, говоря о его сестре с ним рядом. Надеюсь, он нас не слышит.
– Я не тороплюсь с ней. Заставляю ее влюбиться в меня.
Картер захихикал. – Больной, брат. Ты безжалостен. Ты не просто сломаешь эту ханжу, ты уничтожишь ее. Она больше никогда не подумает дважды о том, чтобы переступить через тебя.
Тень сомнения ударяет меня в живот. Я все это начал. Это я виноват в том, что натравил на нее своих друзей.
Но я не могу сожалеть об этом.
Не тогда, когда это привело Джемму в мои объятия.
Теперь она моя, и я ее не отпущу.
Тьма глубоко сидит во мне. Это не просто желание обладать ею. Это нечто большее.
Хочу постоянно держать ее при себе. Я не шутил, когда признался ей, что фантазировал о том, как наблюдаю за ней через окно ее спальни.
– Да... – Моя челюсть работает, и я отталкиваюсь от забора. – Пойдем, давай разберем с тренером следующую игру, пока не закончился перерыв.
Картер следует вплотную за мной, раздражаясь на мое нарастающее возбуждение.
Мне нужно, чтобы все отвалили к черту.
Что еще важнее, мне нужна Джемма. Я неспокоен, как черт, и она – единственное, что может это вылечить. Она как мой наркотик, и я принимаю удар за ударом, не контролируя себя.
Это немного пугает, как глубоко она забралась под мою кожу и стала моей навязчивой идеей. Я думал, что знаю, где прохожу черту. Когда дело доходит до Джеммы, я переступаю через все, чтобы добраться до нее.
Я бросаюсь в оставшуюся часть игры, чтобы выкинуть Джемму из головы.
20
ДЖЕММА
Шины хрустят по гравию, когда я подъезжаю к дому Лукаса. Отчетливая волна дежавю заставляет меня остановиться рядом с жемчужно-белым Escalade. Сцена такая же, как и раньше: люди высыпают на участок из каждой щели дома – с палубы, с крыльца, спускаются к причалу.
На этот раз никаких отважных (сумасшедших) любителей понырять, над Риджвью прочно поселилась осенняя прохлада.
Всю эту неделю то и дело шел дождь. Когда я выхожу из машины, земля мокрая, сырость задерживается в воздухе, как гнетущий туман. Влажный холод пробирает до костей, обволакивая меня, как неотвратимые нити льда.
Кажется, что дождь может усилиться в любую секунду, небо зловещее и затянуто тучами, звезд не видно.
Несмотря на то, что я часто чувствую себя крутой в своей кожаной куртке, сегодня она была не самым подходящим вариантом верхней одежды. Дрожа, я обнимаю свое тело.
Спасибо, что заставил меня вылезти из моих уютных треников, придурок.
Это уже вторая вечеринка, на которую меня отправляют, чтобы я могла дотащить Алека до дома.
Я с нетерпением жду тошнотворного бульканья в животе, но оно не такое сильное, как в первый раз, когда я была здесь. Интересно, имеет ли это какое-то отношение к прогулке на лодке с Лукасом, которая не дает мне покоя с тех пор, как это случилось.
Пробираться сквозь толпу пьяных посетителей вечеринки все еще нелегко, расстройство желудка или нет. Я быстро осматриваю палубу и ничего не обнаруживаю в : « Операции: Возращение Алека».
Все празднуют трехдневные выходные.
Елена играет в пивной понг с тем же футболистом, его руки на ее бедрах, он подпрыгивает под хип-хоп ритм, звучащий из звуковой системы. Она убивает это. Бросок, который она отбивает, чертовски приятен.
– Джемма! – Елена замечает меня и бежит ко мне, оставив игру. – Джексон, это все ты, детка!
Футболист машет рукой. – Я справлюсь.
– Я так рада, что ты пришла!
– Не заводись. Я здесь, чтобы забрать Алека, вот и все.
Елена драматично надувается. Это не заставит меня передумать.
– Ты его не видела?
– Внутри, я думаю. Или проверь крыльцо, он недавно сблизился с Сашей Пирс.
Я думаю, так зовут девушку, которая сидела у него на коленях, когда мы все тусовались в доке Лукаса на прошлой неделе. Та, вокруг которой он кружит каждый раз, когда я его вижу.
– Круто. Увидимся позже. Удачи в игре.
Елена держит руки высоко в воздухе, как в позе поддержки. – Джекс и я правим безраздельно. – Она ударяет себя в грудь и произносит глубоким голосом, похожим на голос пижона. – Непобедимы.
Я фыркаю и даю ей пять, прежде чем отправиться в дом на поиски Алека.
На этот раз я нахожу его в гостиной, танцующим между двумя девушками – одной из них, той самой чирлидершей, Мариссой. Она перекинута через его спину, ее наманикюренные ногти блуждают по его груди, а он смотрит на сводчатый потолок стеклянными глазами. Я не вижу рядом Сашу, но лицо Алека искажается в кислом выражении. Он сильно раскачивается из стороны в сторону, не в такт музыке.
– Ты пьян? – Обвинительные слова вылетают из меня прежде, чем я успеваю осознать то, что вижу.
Он еще хуже, чем я когда-либо видела. Я не пила после ночи с Мэттом, не желая терять бдительность, но Алек никогда не был так неряшлив.
Он выглядит чертовски грязным.
– Алек.
Марисса морщит нос, усмехаясь: – Остынь. Ты что, его мама?
Тяжелый вздох шипит между моих зубов.
– Неужели ты не видишь, что ему сейчас нужно, чтобы вы двое его поддержали? – Я тянусь к Алеку, но он издает воинственное невнятное мычание и отпихивает меня. – Алек, какого хрена, чувак? Мама тебя убьет. Она снисходительна, но это слишком.
– Нет, – бормочет Алек, обращая свой взгляд на меня. – Давай!
– Ладно. Тебе нужно, типа, очень много воды. И прилечь. – Я нюхаю алкоголь, исходящий от него. Он просачивается из его пор вместе с потом. – Фу. И чертов душ. Зачем ты это сделал?
Марисса и другая девушка впиваются в меня когтями.
– Не будь такой ханжой, – огрызается подруга Мариссы тоном злобной девчонки. Она – точная копия Мариссы, одета в такую же черную кожаную мини-юбку и фиолетовый свитер. У них даже волосы собраны в одинаковый высокий хвост с веселым бантиком. Я решаю называть ее Марисса-2. Она щиплет моего брата за щеку. – Алек в порядке. Правда, малыш?
И тут у меня в животе бурлит, чего я так долго ждала. Я кривлю губы и оттаскиваю брата от них.
– Если в твоем понимании хорошо – это бессознательное состояние и неспособность дать согласие! – Сила моего собственного травматического опыта вливается в мой гнев. Девушки отступают назад. – Идите танцевать с кем-нибудь другим. Я собираюсь помочь брату.
– Неважно, – бормочет Марисса. Большая часть ее внимания прикована к парням в углу, где Лукас и его когорта крутятся вокруг бочонка. – Пойдем, Кел. Там охота за членами получше.
Марисса и Марисса 2 держатся за руки и оставляют меня поддерживать весь вес Алека, когда они толкают его в меня. Я стискиваю зубы и неловко маневрирую на диване. Никто не подает мне руку и не делает ничего, чтобы убраться с моего пути.
– Нужна помощь?
Я подпрыгиваю от голоса Лукаса, не ожидая, что он материализуется позади, когда я только что видела его в другом конце комнаты. Пытаюсь пожать плечами, но это невозможно, когда мой брат тяготит меня.
– Вот. – Лукас берет другую руку Алека, и мы вместе устраиваем его на диване. Алек стонет. – Да, я слышу тебя, приятель. – Лукас похлопывает Алека по плечу. – Я принесу ему бутылку воды.
– Спасибо.
Я вожусь с толстовкой Алека, стягивая ее через голову, чтобы помочь ему остыть.
– Если тебя стошнит на меня, ты официально останешься моим пожизненным должником.
Алек издает невнятный стон. Его лицо раскраснелось, и он не может долго смотреть в одну точку. Я вытираю пот с его лба его толстовкой.
– Во что ты ввязался?
Алек ворчит бессвязные фразы под нос. Может быть, в его голове эта тирада имеет смысл, но я слышу только тарабарщину. Я не могу забрать его домой в таком состоянии. Мама с папой перестанут доверять нам в плане ответственности и вернутся к роли родителей-вертолетов.
Наши родители убьют его, а потом, возможно, придут за мной.
Может, Алек сможет переночевать здесь. Этот дом огромный, здесь должно быть много свободных спален.
Убедившись, что о нем позаботились, я могу уйти отсюда и вернуться к трехдневному марафону Netflix, который я запланировала.
Руки обхватывают меня за талию, и на секунду я думаю, что это Лукас, но мой взгляд падает на него на кухне, достающего бутылку воды из холодильника.
Мои мысли сбиваются с ритма, когда горячее дыхание с запахом пива покрывает мою шею.
– Привет, малышка Тернер, – говорит Картер. Он тоже пьян. Едкий запах его дыхания заставляет мой позвоночник напрячься. – Ты пришла к нам на вечеринку?
– Нет. Просто помогаю брату.
Картер бормочет что-то, что я не могу расшифровать, слишком хорошо осознавая, что его руки сжимают мой живот. Я делаю вид, что танцую, чтобы освободиться от его рук, но он крепко сжимает их вокруг меня и издает ободряющий звук.
– Да, девочка. Покажи мне, на что ты способна.
Дрожь пробегает по каждому сантиметру моего тела, моя кожа ползет по коже от рук Картера. Руки, которые прокладывают тот же путь, что и руки Мэтта. Это вызывает странное чувство воспоминания, и я задыхаюсь.
Картер принимает это за удовольствие и прижимает свой полутвердый член к моей заднице, насаживаясь на меня.
– Н-нет, – хриплю я.
Мой испуг переходит в висцеральную реакцию, когда Картер пытается расстегнуть пуговицу на моих джинсах. Я впечатываю локоть ему в брюхо, нанося хороший удар. Он падает вдвое, и мои ноги несут меня прочь, а слезы затуманивают зрение.
Не могу дышать, даже когда попадаю на холодный, влажный воздух снаружи. Я не перестаю бежать, резкое эхо моего болезненного дыхания громко звучит в моих собственных ушах.
Мои природные инстинкты держат меня в удушающем захвате, пока я бегу. Я почти не осознаю, что делаю, пока не мчусь на своей машине по дороге, ведущей из Силвер-Лейк-Форест-Эстейтс. По моему лицу катятся слезы, а горло перехватывает от напряжения. Мои фары прорезают потоки дождя, который снова начался, когда я была внутри.
Беги, беги, беги, – кричит мне мозг.
Боже, я оставила Алека там. Ему нужна была моя помощь, а я просто ушла.
Костяшки пальцев болят от того, как крепко я сжимаю руль. Сколько бы я ни кричала на себя, чтобы повернуть назад, потому что я слишком остро реагирую, я не могу ни развернуться, ни затормозить.
Машина зловеще шатается, когда я слишком быстро вхожу в следующий поворот. Я втягиваю воздух и заставляю себя сбавить скорость, чтобы не погибнуть на горных дорогах под проливным дождем.
– Давай, Джемма, – уговариваю себя неровным голосом, который звучит так натянуто, что кажется чужим.
Я сбрасываю газ, борясь со всеми своими мышцами, заблокированными на месте, и кричу, чтобы вырваться.
На следующем повороте я жму на тормоза и испускаю дикий крик. Огромное поваленное дерево преграждает мне путь, его выкорчеванное основание тянется ко мне, как шишковатые пальцы, готовые поймать меня в ловушку.
Мои глаза болезненно расширились, и я сильнее нажимаю на педаль тормоза, чтобы остановиться и не врезаться в дерево, к которому несется CR-V.
– Нет, черт, нет, нет, нет, нет!
Шины визжат, затем прокручиваются. Я вскрикиваю, когда машина срывается в стремительный рыбий хвост, неминуемая смерть прямо передо мной. Я либо врежусь в огромный ствол дерева, либо машина покатится по склону горы.
По какой-то больной счастливой случайности колеса скрежещут по гравию на узкой обочине, и меня трясет, когда CR-V скребет по стволу дерева и наконец останавливается.
Моя грудь поднимается и опускается вместе с хриплыми вздохами, когда звук крупных капель дождя без устали бьет по капоту передо мной, дымчатый туман клубится в свете фар.
Я не умерла.
Святой. Твою мать.
Я фыркаю так сильно, что мой нос горит от резкого дыхания, и разжимаю руки на руле, чтобы протереть глаза.
Адреналин, кажется, разом покидает меня. Я начинаю плакать сильнее, ударяясь лбом о руль. Мои руки болят от смертельной хватки, а мое сердце бьется так сильно и быстро, что я даже немного беспокоюсь, что у меня может произойти остановка сердца.
Я должна позвонить маме и спросить. Она знает, как медсестра. Но тогда мне придется обрести голос, а я не думаю, что это произойдет в ближайшее время. Рыдания царапают мне горло.
Мне требуется несколько минут, чтобы выплеснуть большую часть этого, взрыв эмоций – сочетание всего, что произошло за последние двадцать минут. Немного успокоившись, я протираю глаза и вглядываюсь в унылый шум дождя.
По обе стороны от дерева на дорогу хлынул поток мутной воды и мусора. Черт. Должно быть, оползень выкорчевал дерево.
Дорога полностью заблокирована. Это единственная дорога от дома Лукаса у озера.
Это значит, что все остальные тоже застряли.
На трясущихся ногах я выхожу из машины и, спотыкаясь, как новорожденный олененок, иду к дереву, которое могло лишить меня жизни. Ледяной дождь в считанные секунды промочил мою одежду, обдавая меня крупными каплями. Я моргаю сквозь них, мои ресницы слипаются. Волосы прилипают к лицу, когда я пытаюсь стряхнуть дождь с глаз.
На краю ручья я останавливаюсь, боясь подойти слишком близко. Похоже, что худшая часть оползня уже пронеслась по склону и пересекла дорогу, но я не хочу рисковать.
Когда я поворачиваю назад к машине, меня ослепляют фары, проносящиеся за поворотом дороги.
Страх снова охватывает меня, иррациональная мысль, что кто-то пришел, чтобы выследить меня и закончить то, что началось еще на вечеринке, парализует меня.
Фары – эти ярко-синие галогенные ублюдки, которые бьют в глаза, как ножи. Я поднимаю руки вверх и жмурюсь, когда машина замедляется до остановки.
– Ты в порядке?
Водитель, который кричит мне, выходя из машины, – Лукас.
– Я... да.
Остальные слова застревают у меня в горле, мешает комок эмоций, застрявший там. Я благодарна Лукасу, что он все еще находится в нескольких футах от меня, когда я издаю хныканье, пытаясь сдержать еще больше нахлынувших эмоций.
– Господи, Джемма. Что, черт возьми, заставило тебя уехать под дождем в таком виде? – Он сокращает расстояние между нами, держа плащ над головой, как будто он спешил с вечеринки слишком быстро, чтобы надеть его и пытается накрыть им нас обоих и касается моего лица. – Боже, ты всех до смерти напугала. Разве ты не знаешь, насколько опасными могут быть эти дороги?
Лукас выехал в этот проливной дождь. Ради меня.
Мое сердце переполняет грудь, и мне трудно дышать по совершенно другой причине.
Он смахивает капли и мокрые волосы с моего лица. Мои губы дрожат, а над головой нависает угроза того, что в любую секунду я снова могу сорваться.
– Ты в порядке?
Я пожимаю плечами, затем механически киваю, но он обращает внимание на мое вздрагивающее дыхание. Лукас смотрит через мое плечо на поваленное дерево.
– Похоже, сегодня ты никуда не пойдешь.
– Я хочу домой. – Мой голос звучит жалобно, совсем по-звериному. Ничего не могу с этим поделать. Я только что пережила травмирующий опыт и столкнулась с двойным ударом нежелательных воспоминаний о чувствах, за которыми последовала едва не случившаяся автокатастрофа. – Я не должен был быть здесь.
– Пойдем. – Лукас тянет меня за собой. – Ты собираешься подхватить неприятную простуду. Пойдем.
Я стою на своем, мое тело напряжено.
– Нет. Я хочу домой.
Логически я понимаю, что у меня нет способа вернуться в свой дом, кроме как стать Беаром Гриллсом и спуститься с горы в долину. Вернуться к Лукасу – значит быть в тепле и сухости.
И все же я сопротивляюсь, когда он пытается вести меня к своей машине.
– Нет!
Лукас останавливается и выдыхает. – Джемма. Садись в эту чертову машину.
– Нет! Я хочу домой прямо сейчас! Я должна!
Мои иррациональные крики частично заглушает дождь, бьющий по земле.
Он проводит рукой по лицу. – Я отвезу тебя домой!
– Нет! Ты отвезешь меня туда! Я не хочу!
Все, что я говорю, не имеет никакого смысла, пока я бью кулаками по его груди в бесплодной попытке заставить его слушать. Как будто мой разум ассоциирует его дом с моим прошлым, хотя я знаю, что это не так. Все во мне сопротивляется мысли о возвращении туда. Возвращение – это плохо.
На лице Лукаса появляется выражение недовольства. Кажется, он в две секунды готов покончить с моим дерьмом.
– Дождь льет, Джемма! Здесь небезопасно ночью.
Я размахиваю руками. – Это закрытый поселок! У тебя есть своя частная охрана!
– Садись в машину, – повторяет он, указывая на свой Range Rover. – Если ты не сядешь сама в ближайшую минуту, я тебя заставлю.
Дикий крик вырывается из меня, и я поворачиваюсь, чтобы убежать. Лукас ругается и хватается за меня, но я вырываюсь.
– Джемма, какого черта?!
Он гонится за мной. Я задыхаюсь, карабкаясь прочь, не представляя, что мне делать. Грязная вода хлюпает по моим ботинкам, и я прыгаю на поваленное дерево, и кора грубо царапает мои ладони.
Рука смыкается на моей лодыжке и тащит меня назад.
– Ты что, блядь, спятила?– рычит Лукас, пытаясь схватить меня. Я вскрикиваю от разочарования и боли, когда у меня крадут свободу, а мои руки упираются в острую кору. Лукас издает вопль удивления, поскальзываясь в грязи.
Мы падаем в кучу, перевешиваемые весом двух промокших людей. В падении я ловлю его случайный удар локтем в живот, который выбивает ветер из моих легких. Лукас тоже шипит от боли, его пальцы впиваются мне в бедро. Кажется, мое колено приземлилось ему на яйца.
Не слишком мягко оттолкнув меня от себя, Лукас поднимается на ноги. На его лице застыл жесткий оскал. Не теряя времени и не оставляя мне выбора, он взваливает меня на плечо, как пожарный. Я слабо сопротивляюсь, в основном из принципа, но все, что одолевало меня раньше, испаряется, логика возвращается.
Измученный, промокший до костей и весь в грязи, Лукас затаскивает меня в свою машину. Мои горящие ладони пульсируют от царапин. Я смотрю в окно сквозь дождь.
– А как же моя машина?
Мышцы подпрыгивают в его челюсти, когда он рывком застегивает ремень безопасности. Он накрывает меня курткой от дождя, заправляя ее вокруг меня. – Я позабочусь об этом.
Он захлопывает мою дверь и садится с другой стороны, переключая машину на передачу, разворачивает нас, не говоря мне ни слова.
На обратном пути по склону он нажимает кнопки на приборной панели, чтобы включить высокую температуру. Это помогает мне справиться с дрожью и стуком зубов. Он также звонит Девлину, чтобы тот приехал за моей машиной, а затем сообщает о перекрытой дороге сотрудникам службы безопасности общины.
Когда мы уже подходим к его дому, он бросает на меня острый взгляд. Его лицо превратилось в маску, которую я не могу пробить.
– На этот раз я думаю, что похищаю тебя по-настоящему. Я тебя не отпущу.
Я глотаю и ерзаю на сиденье, моя мокрая одежда тяжелая и дает мне странное ощущение ловушки.
Когда мы приехали, он появился у моей двери еще до того, как я расстегнула ремень безопасности. Большинство людей, которые были на улице, столпились на крыльце и зашли в дом, чтобы укрыться от дождя. Я не сопротивляюсь, когда он берет меня за руку и ведет в дом.
– Отличные новости! – объявляет Лукас громким голосом, проходя через весь дом. На лестнице он останавливается, чтобы обратиться к собравшимся. – Дорога наружу перекрыта. Давайте продолжим вечеринку всю ночь!
Раздаются одобрительные возгласы, и музыка становится громче.
Лукас сжимает мою руку и тащит меня наверх. Я больше не вижу Алека на диване.
– Где Алек?
– Девлин помог мне отнести его в комнату сразу после того, как я пошёл принести ему воды и сказал, что он отсыпается. С ним все будет в порядке. – Он бросает узкоглазый взгляд через плечо. – Я спустился вниз, чтобы найти тебя, но тебя здесь не было.
Я зажимаю губы между зубами и отвожу глаза. Лукас ведет меня вверх по двум лестничным пролетам. Мы проходим мимо семейных фотографий в рамке на стене, на которых Лукас широко улыбается во время отпуска по всему миру, с Ланселотом и Девлином, в своей футбольной экипировке. Он был милым ребенком.
На лестничной площадке Лукас делает паузу. Его плечи вздрагивают. Одним плавным движением он прижимает меня к стене и зажимает мое лицо между ладонями.
– Никогда больше не пугай меня так.
Я смотрю ему в глаза, мое сердце колотится и слегка киваю ему.
Затем он целует меня, сжимая наши губы с дикой силой, от которой у меня нет защиты.
