Текст книги "Скипетр всевластья (СИ)"

Автор книги: Вероника Янюшкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15
Скипетр всевластья

Облака лениво текли по рассветному небу цвета спелой клюквы. Одетая в пышное платье оттенка незабудки Нина плела венок из одуванчиков. Рядом в зарослях клевера отдыхал пурпурный дракон, длинным змееподобным хвостом срывая цветы и складывая у ног девушки. Чешуя мерцала подобно начищенным медным монеткам, плащ из перепончатых крыльев сиял непробиваемой сталью, от которой клинки и стрелы отскакивали точно жухлые травинки.

– Расскажи сказку.

– О чём?

– О доблести, отваге, чести, – Ракитина выбрала полураскрытый бутон, – пожалуйста! Мне грустно от безысходности.

– Не наскучили байки старика?

– Разве ты старый?

Зверь расхохотался:

– Эх, Ния, ты прежняя, – он выпустил из ноздрей колечки радужного пара и пошевелил ухом, спугнув полосатую бабочку, – так и быть, расскажу-ка я давнюю историю, про смелого воина, а ты подаришь цветочный венец. Идёт?

– Конечно, – улыбнулась девушка.

– Тогда слушай, – протяжный выдох, и над поляной закружились пушистые облачка-одуванчики, – было это в те далёкие дни, когда люди не знали мира…

– Они и сейчас его не знают, – пробормотала инспектор. Резкий жест, и хрупкий стебелёк порвался, – в каждом выпуске новостей убийства и предательства. От сладкой лжи политиков уши в трубочку сворачиваются.

– Продолжишь?

– Прости, пожалуйста. Мысли вслух, неуместные.

– На чём я остановился, – дракон следил за порхающими над хвостом алыми бабочками, – да, вспомнил. Люди жили в малых, как это называется… городах, и каждый хотел быть правителем. Кузнецы, богачи, служивые – каждая семья считала себя выше. Повсюду вспыхивали и гасли глупые войны. Сегодня крепость захватили одни, завтра она принадлежит другим. Грабёж и насилие процветали, поселения на окраинах вымирали. Казалось, воздух навечно провонял гарью и кровью, а землю пропитал трупный яд. В те дни мы, драконы, носа не высовывали из Фалькона. Не терпели и не терпим жестокости.

– Да, вы мягкие и пушистые.

– Прелестное дитя, – он хохотнул, – сечи не было конца-краю, но в один день бои прекратились. Я грелся на поляне под полуденным солнцем, лениво размышлял о прелестной драконьей леди из моего племени, когда почуял гостя. В поржавевших от крови латах и шлеме, он уверенно шагал по лесу, словно не раз бывал на границах миров. Подумав, я последовал за чужаком. Тот миновал дубовую рощу, берёзовый лес, обошёл клюквенные болота. В сосновой чаще мужчина преклонил колени перед разбитым на три ствола деревом. Сердито ухали совы, отбивали барабанную дробь дятлы, в доспехи заползали муравьи, но гость не двигался. Ждал.

– Долго?

– Долго. Звёзды на небе заигрались в прятки, луна раскрыла серебряный бутон, а он не уходил. Я хотел вернуться на луг, но ветви мёртвой сосны затрещали. Узкие согнулись в подлокотники, широкое обернулось седалищем. Лес окутала дымка, в землю ударили молнии, словно хозяйка трона проверила незнакомца на прочность.

– Он не испугался?

– Не шелохнулся, будто окаменел. И тогда богиня явила себя. Платье клубилось туманом, в серебряных волосах сверкали вспышки.

«Что ты хочешь? – властно спросила Савана, – зачем потревожил меня?»

«Мира», – глухо ответил смельчак и снял шлем. В чёрных, как смоль, кудрях белели седые пряди, хотя мужчина находился в расцвете сил. Щеку пересекал уродливый шрам, будто в кожу въелась древесная смола.

«Мира? – раскатистый смех сотряс чащу, – когда в почёте власть и богатство, по земле текут багровые реки, звон стали слышен громче, чем пение птиц, ты грезишь о покое? Ты, бравый воин, один из главных претендентов на господство?»

«Моя любимая погибла в сече. Заживо сгорела вместе с сёстрами, потому что отказалась раскрыть моё убежище! Я потерял почти всех, кто дорог, и ради чего? Влияния и сокровищ? Сегодня я король, завтра – нищий. Сегодня мне присягают на верность, завтра рубят голову с плеч. Я готов распустить войско и закопать оружие, но как быть с другими? Смерть моего рода не остановит резню, – устало выдохнул мужчина, – великая Савана, дай совет, как восстановить мир.»

Острейшим ногтем богиня рисовала на подлокотнике драконьи крылья.

«Почему ты просишь меня? Твои враги поклоняются Нероту и Вальде! Просят милости у феникса! Учатся шипеть подобно змее!»

«Твоя сестра вспыльчива и ради забавы ссорит друзей, науськивает брата убить брата. Она упивается кровью и чужими страданиями, – воин сжал шлем, – мудрый, казалось бы, Нерот одаривает моих братьев лживыми посулами. Феникс обещал прекратить войну много лет назад, но каждый раз, когда я хороню друзей, придумывает оправдания! Он говорит человеку то, что тот хочет услышать.»

«Чем я отличаюсь от них? Вдруг в тебя ударит молния и обратит в пепел?»

«Лучше я погибну в попытке изменить что-то, нежели буду взирать на бессмысленную резню. Пощады нет никому, – он щурился. Вспышки в волосах богини ослепляли, – говорят, ты безумна, но дед рассказывал иное. Дорогих ты бесстрашно защищаешь…»

«Пока те нужны мне.»

«Пусть так. Я согласен на всё, лишь бы резня прекратилась. Люди подобны зверям, готовым разрывать друг другу пасть из-за добычи! Что такое уважение и верность, я, выросший в годы войны, знаю только из летописей!»

Лоб изрезали глубокие морщины. Казалось, вместо молодого, полного сил воина перед Саваной преклонился старик. Беспомощный, не способный без чужой помощи глотнуть воды или выпрямить спину.

«Ксавьер Астери, ты готов встать под моё крыло, зная, что однажды я заберу тебя в обмен на помощь?»

«Да.»

«Смело и дерзко, – клыком она прикусила нижнюю губу, – как я люблю.»

Богиня сняла с левой руки браслет и закрепила на конце отломленной сосновой ветви. Затем Савана сдёрнула с шеи ожерелье – увенчанные жемчугом песочные часы – и приладила в обруч. Мягкое прикосновение, и хрусталь замерцал, маховик закрутился быстрее ветра.

«Держи, – хозяйка сосновой чащи бросила Скипетр, – он сделает тебя сильнейшим воином. Через три дня собери враждующие дома на главной площади Мидгара и потребуй мира. Я появлюсь и закреплю за тобой право верховной власти.»

«Хочешь… сделать меня королём?»

«Достоин, иначе бы молнии испепелили тебя, – щелчком пальцев Савана создала шаль из порывов тумана и накинула на точёные плечи, – иди. Твои люди в панике. Зовут тебя, но боятся ступить в Фалькон».

«Спасибо.»

«Долг платежом красен.»

Чувствуя дрожь в теле, Ксавьер с благоговением смотрел на подарок. Тепло рукояти чувствовалось сквозь кожаную перчатку, обруч сиял подобно горному роднику в лучах солнца. Но, главное, в Скипетре чувствовалась мощь, способная остановить кровопролитие. Достаточно зла свершилось в Лигурии, пора сделать первый шаг и изменить мышление людей.

«Когда твои братья начнут искать дар, спрячь его, а в дневнике опиши путь. Так ты спасёшь потомков и страну от гибели…»

Дракон замолчал.

Над лугом цветочной карамелью растекался рассвет.

– Спасибо, – Нина водрузила венок на шипастую голову друга, – прекрасная сказка. Отваге Ксавьера позавидовал бы любой человек. Надеюсь, он принёс мир в свой дом.

Зверь заглянул Ракитиной в глаза:

– Ния, это не сказка, – ядовито-жёлтую радужку пересекал зрачок-полумесяц, – это ключ к спасению. Теперь ты знаешь, где искать Савану.

– Но я не хочу думать о Скипетре, пусть его ищут без меня Пожалуйста, Аспен, – девушка чувствовала, что вот-вот расплачется, – у меня нет сил на борьбу.

Дракон выдохнул дым в лицо гостье.

– Просыпайся…

* * *

– Нина, когда я скажу, крутаните маховик три раза, – послышался над ухом шёпот Игоря Дмитриевича, – кашляните, если поняли.

Ракитина чихнула. В носу свербело, словно девушка вдохнула перца, затылок ныл. Кажется, инспектор набила шишку. Точнее, набили. Кто постарался – психолог или технарь – уже неважно. Без сомнения, Сидрова в сговоре с врагом. Как удачно выманила из кабинета!

Гудели автомобили, дул пронизывающий ветер, будто Нина лежала на улице. Перенесли? Зачем? Не проще ли расправиться в цокольном этаже, куда до утра никто не заглянет? Значит, лжецы задумали что-то иное. В голову лезли мысли о Скипетре, но сотрудница фонда упорно отрицала очевидное. Поверить – значит принять правила чужой игры. Как безоблачна иллюзия свободы! Как сладка вера в то, что в твоих руках сжаты нити судьбы! Пляска под чужую дудку раздирала сердце на кровоточащие куски.

– Глупо притворяться спящей.

Голос Веснина заставил Ракитину открыть глаза.

Глава комиссии стоял на крыше управления. Ладони спрятаны в карманах антрацитового плаща, на лице – властная улыбка, будто события происходят точно по плану Алексея Петровича. От непоколебимой уверенности Нина вздрогнула и поняла выбор Олега. Всесилен враг и могущественен, такой уничтожит любого, союзником не побрезгует. Может, Аспен знает о нём что-либо?

Позади Веснина Нина заметила журналиста, безучастно смотревшего в небо, Сидрову, бодро щебетавшую с психологом и компьютерщиком, и… Дашу вместе с Инессой Владимировной. Считая Игоря Дмитриевича, получалось девять человек. В мыслях забрезжили слова о хранителях осколков. Приезжий собрал всех, но что дальше? Ракитина прикусила губу, засомневалась, хочет ли услышать ответ.

– Смелее, – прошептал Рябинин, – он знает не всё.

Девушка ссутулилась:

– Какая разница… мы проиграли.

– Верьте мне. Что бы ни случилось дальше.

Алексей Петрович излучал уверенность:

– Достопочтимые господа, прошу внимания, – мужчина поднял руку, – пора начинать. Пусть каждый вытащит фрагмент Скипетра и положит около меня.

Стискивая порванные на коленях брюки и дрожа на весеннем ветру, Нина смотрела, как безучастные ко всему коллеги подходят к главе комиссии и кладут осколки артефакта. Шаги казались монотонными, в глазах клубилась мгла, будто Веснин околдовал хранителей. Прикажи раздеться догола или прыгнуть с крыши, те бы исполнили приказ без колебаний. Вот цена сильной стороны – подчинение.

Инесса Владимировна отдала остов, остальные отказались от похожих на кубики рёбер. Нина пристально следила за Олегом, верила в проблеск сознания, но зря. Виноградов не отличался от зомби, готового целовать ноги повелителя. Ракитиной даже почудились ниточки на руках и ногах, за которые дёргал властный кукловод.

– Остались двое, – Веснин глядел на Ракитину и Рябинина, – кто первый? Зануда-очкарик или девчонка-неудачница? Мы не покинем крышу, пока вы добровольно не откажетесь от фрагментов. Для этого я готов на многое…

– Я, – Игорь Дмитриевич пригладил растрёпанные кудри, – не трогайте девушку.

Нина округлила глаза. Спокойствие автоматизатора злило врага, но вселяло уверенность в инспектора. Рябинин что-то придумал, и надо ему подыграть, другого выхода нет.

– Неделю выпендривался, а теперь готов отдать?

– С одним условием.

Алексей Петрович картинно приподнял бровь:

– Каким?

– Вы позволите дотронуться до своего.

Веснин сжал губы.

– Для чего?

– Хочу вспомнить прошлое. Не это ли вы предлагаете в обмен на осколки?

– Так за чем дело стало? Я готов уладить вопрос иначе.

– Шестеро поверивших вам похожи на кукол. Откуда я знаю, что за память вложена в сознание? Прикосновение – единственная гарантия истины.

– Тогда я тоже ставлю условие. После этого твоя любовница незамедлительно отдаёт маховик, и мы прекращаем фарс.

– Нина, что скажете?

Поправив очки, Рябинин обернулся и подмигнул.

И Ракитина поверила.

– Согласна, – для пущей достоверности девушка взяла телефон из брошенной около люка сумки. Жемчужина в часах горела ярче солнца, водоворот песчинок грозил разбить стекло, словно «брелок» чувствовал скорое слияние.

Веснин вытащил из внутреннего кармана плаща ребро, судя по скруглённому краю служившее концом артефакта.

– Звучит хорошо, господин технарь, но в чём подвох?

– Подвох? Неверный шаг, и ваши помощники разобьют моё лицо о расплавленный на крыше толь, – Рябинин отстёгивал с браслета ослепительно-сияющий хрустальный обруч, – я оттягивал этот день, чтобы вспомнить как можно больше. Неприятно каждую ночь видеть кошмары и чувствовать, что живёшь не своей жизнью. Я мечтал о семье и работе, вместо этого хожу по лезвию ножа.

Искренность друга тронула Ракитину. Он постарался усыпить бдительность Алексея Петровича, но последнее произнёс от чистого сердца. Сама Нина разрывалась между фондом и снами, принимала клиентов и вспоминала сказки дракона, отрабатывала опротивевшие списки и рисовала пурпурного друга. Днём – рабочая лошадка, вечером – гостья в мире фантастических грёз. Как тут не слечь с расстройством психики…

– Коснуться всех осколков ты не мог.

– Это будет пятый.

Веснин прищурился.

– Хорошо.

Мужчины шагали друг к другу словно дуэлянты. Медленно и осторожно, будто ждали удара в спину. Нина прижалась к ограде, хранители выстроились полукругом и склонили головы, будто присягнувшие господину слуги. Нахлынуло чувство: кроме автоматизатора за Ракитину никто не вступится.

– Готовы?

Соперники одновременно протянули осколки. Резкий взмах, и Веснин схватил обруч, одновременно ударив Рябинина в живот. В падении Игорь Дмитриевич скользнул пальцем по кубику, но вторым ударом глава комиссии отбросил компьютерщика к краю крыши. Хруст сломанных костей, и хлынувшая изо рта кровь заставили Нину закричать:

– Так нечестно!

– Думай о себе, – Алексей Петрович разминал пальцы, – ты отказалась от маховика, посему я могу подойти и забрать силой. Хочешь лежать рядом с любовничком и стонать от боли? Или приземлиться на асфальт в нелепой позе?

Губы девушки задрожали. Непослушными пальцами она отцепила брелок. Горячий, словно уголёк из камина, он вибрировал и будто не хотел расставаться с хозяйкой.

– Я предлагал защиту, но ты отказалась.

– Вам нельзя верить!

– Угадала. В кои-то веки.

Шаг, другой. Плащ Веснина развевался подобно крыльям летучей мыши, готовой впиться в горло жертвы.

– Нина… – голос Игоря Дмитриевича походил на предсмертный стон, – сейчас…

Ракитина всхлипнула. Обожжённые ладони заныли, но инспектор заставила себя не думать о боли. Сделать три оборота! Любой ценой! А затем – будь, что будет! Что плохого она совершила? За чьи грехи расплачивается?

Один.

Подул резкий ветер, и затрещали сосны. Поблёкло укутанное облачной пеленой солнце, за высотками пророкотал гром, будто над городом зрела гроза.

– Не смей!

Осознавший поступок Нины Веснин побежал к ней, но девушке было всё равно.

Два.

Хранители проснулись от зачарованного сна. Крик Олега растворился в шуме искорёженных бурей деревьев. Загудели столкнувшиеся автомобили, лопнули стёкла в светофорах. Дорожные знаки катились, будто палочки от леденцов, и сбивали прохожих.

Веснин ударил Нину по руке, но мизинцем инспектор толкнула часы на последний виток…

Три.

Водовороты туч забурлили словно в оке урагана. Кр-рак! Голубая молния испепелила росший перед управлением дуб, река неистово хлестала мост и ломала подвесные опоры. Вот-вот разверзнутся небесные хляби, и городок безропотно падёт под властью стихии.

Раскрученный маховик воспарил над крышей. Веснин прыгнул за ним, но мощнейшая вспышка серебряного света отбросила мужчину к люку. Словно живые, осколки сорвались в небо, и… древняя мозаика собралась! Остов слился с рёбрами и остриём коснулся обруча, последними за кольцо зацепились песочные часы.

В жезл ударила оглушительная молния, и вместо жилых многоэтажек Нине почудились объятые лесом и облаками горы. Под ногами проступила скала, а за рекой поднялись башни дворца, окружённые россыпью остроконечных домиков.

Слепящий разряд рассеял иллюзию. Слух разрывала сигнализация перевёрнутых автомобилей, ветер выбивал окна в квартирах и срывал крыши с магазинов. Только над фондом царило безветрие – Скипетр оберегал хранителей от урагана.

– Он мой!

Веснин потянулся за артефактом.

Глава 16
Глаза смерти

Лучи закатного солнца скользили по залу, касались портретов королей и королев Лигурии и гасли в последнем дыхании света. Янтарный всполох дотронулся до картины молодой женщины, вызолотив белокурые, словно облака льна, волосы и придав льдистым глазам оттенок осенней травы. Повядшей, ощутившей цепенящее дыхание зимы, но готовой скинуть морозные цепи инея и заблестеть жизнью в разгаре дня.

Да, такой осталась в памяти лигурийцев Илария Астери, младшая принцесса Ангейры и вторая жена Шелдона III. Дерзкой и гибкой, острой на язык, но способной признать ошибку и протянуть руку в знак примирения. Поедая пирожные и наслаждаясь чаем, фрейлины до сих пор пересказывали историю знакомства венценосных особ, восхищались чувствами и грезили о любви.

Опечаленный смертью первой супруги монарх избегал разговоров Светлейшего совета о браке. Свободное время уделял наследнику или охотился в лесах недалеко от Фалькона, славящихся вепрями, медведями и оленями. Чучела украшали Зелёный зал дворца, обязательный для посещения заграничными гостями. Сцены охоты, запечатлённые в отгороженных каменными стенками комнатах, показывали бесстрашный характер дома Астери.

Однажды Лигурия принимала короля и принцесс Ангейры – островного государства, откуда на материк привозили редкие минералы для создания боевых артефактов. Старшая и средняя восхитились сноровкой Его величества, младшая не поверила и в неловкой тишине возразила, что зверей подстрелили слуги, а Шелдон присвоил чужие трофеи. Возмущённый монарх пригласил дерзкую гостью на охоту и в праздник Весенья сразил крупного кабана. Илария попросила прощения и позвала семью Астери на летний бал, а через год правитель Лигурии женился повторно. Полвека продлилось счастье, пока королева не погибла от клыков сашеры. Её величество успела попрощаться с сыном и умерла в лекарских палатах дворца, а король заявил, что раз и навсегда забудет про узы брака.

В галерее воцарился полумрак, и взмахом ладони Хазард воспламенил светильник. В бликах дрожащего пламени герцогу почудилось, что мать на портрете улыбнулась. Благословила. Ещё бы, сын вот-вот отомстит за Иларию Астери. Несчастный случай на охоте, как растрезвонили слуги? Ничего подобного. Ослабевшая королева прогнала лекарей и в последние минуты жизни рассказала правду. «Любящий» муж видел, как на супругу набросилась дикая сашера, и не помешал. Дождался, пока зверь прокусит горло, и убил его. Узнал Шелдон секрет Иларии и наказал, как недостойную.

– Скоро.

Кинжалом герцог перечеркнул портрет отца.

Мать разбиралась в демонологии. В Лигурии возводили храмы покровителям, Ангерийцы поклонялись светлым демонам и учились искусству подчинения тёмных. Люди тратили полжизни, чтобы пройти через грань на плато, похожем на Фалькон, и покорить демона. Многие погибали, но вернувшихся король причислял к особенному сословию, на ступень ниже правящей семьи, и освобождал от податей. Так маленькое государство добилось влияния и заставило уважать себя.

Илария стала первой из королевского дома, кто шагнул на опасный путь. Отец и сёстры не ведали о таланте младшей принцессы, которая хотела защитить род от «демонического» сословия. Пресечь слухи о слабости монарха и отыскать союзника, потому что знала: в стране назревал бунт.

После замужества она изучала летописи в тайной комнатке, скрытой гобеленами библиотеки, а в поездках в Ангерию поднималась на плато. В один из дней Илария подчинила демона багрового пламени и приказала охранять отца. Переворот не состоялся, и всё бы закончилось хорошо, но Шелдон узнал о поступке жены и загорелся лютой ненавистью. Пригрел на груди лгунью! Знала о запрете демонологии, но не оставила проклятую науку! Что мешало обманщице натравить огненного убийцу на первое сословие и самой занять трон? Так рассуждал ослеплённый гневом Астери, когда сочинял месть. Натравить сашеру и дождаться закономерного конца – правильнее, чем пачкать руки кровью и ставить пятно на репутации правящей династии.

– Буль ты проклят.

Хазард стиснул серебряный браслет на запястье. Достойное ли это оправдание, чтобы отдать королеву на растерзание зверям? В конце концов, много лет она прожила в Лигурии и не никого не вызвала! Могла провести через границу, но не стала! Пока Илария умирала, слуги по указанию короля сжигали все её книги и платья, плавили украшения! Молчание на похоронах и неприятие похожего на мать сына – этого заслужила отважная принцесса Ангейры? По образу первенца короля, принца Исфара, высекли статуи и нарисовали картины, наградили «пустыми» орденами, а Хазарда отправили в Акмеллу, чтобы глаза не мозолил. Якобы, погружался в азы дипломатии, по-настоящему – не совал нос в государственные дела. Разорвали связи с Ангейрой, чтобы принц не пошёл по стопам матери.

Не узнал Шелдон Астери, где супруга хранила бесценное сокровище – дневник с подробным описанием запрещённых ритуалов. Уверенный в искоренении зла, он готовил в короли старшего сына, пока младший постигал азы темнейших разделов магии и скрупулёзно обдумывал месть. Пять? Десять? Двадцать лет? Неважно, Его Лигурийское величество поплатится за убийство жены. Главная ветвь правящей семьи оборвётся, и Хазард установит свои порядки. Очистит имя матери от грязных слухов, отменит глупые запреты и создаст единую империю. Король на «шатающемся троне» – позор для государства. Подпевалы из второго сословия – чирьи, которые вот-вот вскроет нож правосудия.

Когда-то Хазард следовал законам чести, но общество изменилось. За доблестью скрывается расчёт, и, как во времена смуты, брат готов убить брата ради власти. Поездкой в Ангерию герцог бы выдал себя, посему сосредоточился на семье Кантур, до подписания запрета изучавшей основы демонологии. Керра Катрина прохладно отнеслась к любознательному гостю, зато её дочь, мечтавшая о роскошной жизни, приняла ухаживания. Сладкими речами Хазард вскружил голову Лессе и после свадьбы изучил богатейший архив семьи. Подарок Вальды стал последней шестерёнкой в механизме отмщения.

Мужчина коснулся агата в браслете:

– Явись.

В галерее закружился огненный вихрь. Искры алого пламени сожгли портреты семьи Астери, только воспоминание об Иларии защитил герцог.

– Быстрее… – пророкотало за спиной.

– Терпение – бесценное качество. Прежняя хозяйка не говорила?

Хазард улыбнулся матери и уверенно зашагал в тронный зал. В день летнего солнцестояния свершился вызов демона, точь-в-точь описанного в дневнике покойной королевы. Изогнутые рога цвета запёкшейся крови, высеченное из каменных мускулов тело, четырёхпалые ладони и прожигающий душу взгляд – истинный властелин багрового огня, стоящий на средней ступени могущества. Козырная карта в рукаве будущего императора Лигурии, гарант власти и хранитель новой династии.

Край браслета потемнел. За право приказывать демону человек платил высокую цену. Серебряная скоба на руке повелителя отнимала годы жизни. Кода металл покроет чёрная корка, Хазард упадёт замертво. Поэтому Ангерийцы не покоряли земли – понимали, не переживут войну. Захватят государства, но плодами победы насладятся другие.

Герцог не боялся смерти. Сыновья продолжат дело. Итон и Остин взойдут на престолы империи и установят справедливые порядки там, куда не дотянется рука отца. Основы заложены.

– Добрый день.

В сердце замка собрались те, без кого страна расцветёт яркими красками. Веции, советники, сводный брат и его туповатый наследничек – все получили весточки с просьбой срочно собраться. Служба безопасности вернётся с задания утром, а одного Фонтейна Хазард одолеет. После устроит бойцам ловушки (особенный подарок приготовлен рыжему щенку) и ступит на путь к исполнению мечты.

– Я голоден, – дыхание незримого демона обжигало шею.

– Знаю.

Волновались все, особенно хмурился вездесущий керр Грег. Сколько задумок расстроил умный родственник! Сегодня каждый получит по заслугам.

– Хазард, что-то случилось? – Исфар сжимал папку с бумагами. Скорее всего, послание настигло бывшего короля в библиотеке.

Герцог светился счастьем. Он чувствовал, как боги опускают на голову венец, а за спиной колышется мантия. Почему на троне вместо истинного монарха восседает необразованный юнец? Место Конрада – в университете! На лекции о землях государства! Лигурия катится в бездну!

– Не беспокойтесь. Мой друг побеседует с вами, – мужчина коснулся браслета и сложил руки на груди. Представление началось.

В зал ворвался смерч кроваво-красного пламени. Фонтейн бросился наперерез человекоподобному существу в покрывале огня и сгорел быстрее брошенного в печь клочка бумаги.

– Первый.

Элита Лигурии в ужасе кричала. Советники молили о пощаде, веции по колоннам взбирались на окна, но смотрели в глаза смерти и осыпались на холодный мрамор горстками пепла. Вонь палёной плоти расползалась по дворцу.

– Где ваш покровитель? – герцог равнодушно взирал на стонущих врагов, – где великий Нерот? Почему он позволяет демону забирать ваши души?

– Хазард! Зачем…

Исфар недоговорил. Лепестки всепоглощающего жара окутали правящих Астери и обратили в пыль. За троном на гобелене полыхали крылья феникса, знаменуя бесславный закат династии. Эпоха богов миновала, скоро люди опустятся на колени перед новой силой. Будут сами определять судьбу, а не внимать лживым обещаниям и следовать указке кукловодов. Первым будет разрушен храм Саваны.

В зале воцарилась тишина.

– Я голоден!

– Пойдём, у новой короны много врагов.

– Нет, – гость из другого мира возвышался над Хазардом, – ты призвал меня. Значит, можешь снова открыть дверь. Ты опасен.

– Подчинись!

– Я не багровый, – рога стремительно темнели, на затылке вырастал третий, – ты ошибся. Я принадлежу к высшей касте.

Улыбка застыла на лице герцога. Последним, что он увидел, стали чёрные глаза-омуты. Вдох, и покрывало смертельного огня погрузило Хазарда в вечный сон.

Где-то в Фальконе с ожерелья Вальды упала чешуйка и утонула в посеребрённой инеем топи.

* * *

– Какой? – Ариадна коснулась персика, – этот?

– Выше! – подпрыгнула Ириния, – красный!

– Хорошо, срывай.

Лерра Хедлунд приклонила узловатую ветвь. Дочь сорвала фрукт и с гордым видом положила в корзинку. К обеду слуги испекут пирог с персиками и сливочным кремом – обожаемую сладость семьи первого помощника. Даже не любящий выпечку Астрих брал кусок и запивал крепким чаем. Узнавшая о слабости мужа Ариадна повелела высадить в имении персики. Миновал четвёртый год, деревца окрепли и порадовали урожаем.

Неделя истекла со дня встречи герцога и дочери. До возвращения супруга керра не покидала дом, гуляла с ребёнком только по саду, ночевала в детской комнате. Улыбалась слугам, отдавала поручения, но душу грыз червячок сомнения. С отца станется подкупить приближённых к семье врага или попросту отправить воинов на штурм. На случай беды Ариадна решила сбежать вместе с Иринией через подземный ход. Выберутся они около ручья, а там до Фалькона рукой подать. Лигурийцы боялись зачарованных дебрей, лерра Хедлунд черпала в божественном лесу вдохновение.

Приехавший с задания Астрих молча выслушал жену и сказал, что обезопасит дом от вторжения. После побеседует с герцогом с глазу на глаз.

Керра посмотрела на фруктовую пирамиду:

– Пожалуй, достаточно.

– Ещё один! – девочка тянулась к плоду, – маленький.

– Ладно, съедим нарезанный дольками, – персик отправился в корзину, – теперь пойдём и помоем руки, а затем – спать.

Ириния согласно зевнула, прикрыв рот ладошкой.

Тишину летнего дня потревожил хрип лошадей, и керра обернулась. По дороге в имение мчался экипаж. Колёса подпрыгивали на камнях, сердито скрипели балки, но возничий неистово хлестал взмыленных кобыл и кричал, словно тарантас преследовали враги. Ариадна вглядывалась в облака пыли. Никого, вплоть до ясеневой рощи, отделяющей территорию Хедлундов от охотничьих угодий.

У ограды кучер натянул поводья, и лошади рухнули без сил. Чудом не перевернулся экипаж, у которого отломалось колесо, и покосилась дверца.

– Мне страшно, – Ириния вцепилась в ногу матери.

– Не бойся, сладенькая. Я рядом.

Девочка спряталась за юбку цвета слоновой кости.

Из тарантаса на укатанный гравий упала керра Катрина. По исцарапанным рукам сочилась кровь, будто на шляпницу напали дикие звери. Чёрный подол платья вонял гарью, на туфлях виднелись дыры-горошины, словно женщина бежала сквозь огонь.

Ариадна торопливо открыла врата.

– Бабушка, что случилось?

– Беда… – задыхалась пожилая леди. Висок пересекал тонкий порез, уложенные в строгий пучок волосы припудрила сажа.

– Тебе надо к лекарю.

– Боюсь, нет времени, – керра оглянулась на греющиеся под солнцем ясени, за которыми расстилался бор. Вдали, над покрывалом хризолитовых сосен, беспокойно кружили вороны и словно считали мгновения, когда добыча испустит дух.

– Где твой муж?

– Рано утром уехал в башню магов.

– Он ведь отыскал его? Я права? Прочитал в дневнике? Скипетр у Астриха?

Ариадна прикусила губу:

– Как ты узнала?

Лицо престарелой шляпницы посветлело.

– Тогда не всё потеряно.

– Расскажи, наконец, что стряслось? Отец и дядя поссорились? Или напал кто? Ты выглядишь так, словно в мастерской случился пожар!

– Правящих Астери больше нет.

– Не понимаю.

– Мидгар уничтожен.

– Что? – Ариадна отступила на шаг и взяла дочь за руку, – сегодня не день Весенья, чтобы шутить.

– Я не шучу, – на щеках керры Катрины заблестели слёзы, – дворец лежит в руинах! Город объят чёрным огнём! Водоворот пламени сжигает всё на своём пути! Людей обращает в пепел одним прикосновением! Не щадит никого! Я чудом покинула мастерскую! Увидела из окна воронку и бросила всё…

– Что за ужасное заклятие?

– Не заклятие. Это… демон, – шляпница заставила себя произнести леденящее кровь слово, – кто-то открыл дверь на ту сторону и призвал его! Высший! Тёмный!

Корзина упала на дорожку. Персики ударились о гравий и забрызгали платье лерры Хедлунд. Маленький покатился по дорожке и упёрся в копыто сдохшей лошади, рядом с которой сидел безразличный ко всему возничий и, перебирая пыльные камешки, шептал что-то бессвязное.

– Это невозможно. Все книги твердили, что это невозможно! Я чётко помню последовательность граней! Наш мир закрыт для демонов!

– Я изучала науку до запрета короля. Сейчас в библиотеках не отыскать книг про демонологию, но тогда… дверь открывается. Для этого сумасшедший должен заручиться поддержкой покровителя и в сложнейшем ритуале предать огню предмет из мира богов, которого касались все шестеро. Даже Ангерийцам пришлось отступить от своих убеждений и тайно построить алтари.

– Ты не рассказывала.

– За такие знания Его величество предал бы меня мучительной смерти.

– Как остановить демона?

– Это не в наших силах, – судорожно вздохнула шляпница, – только у хозяина Скипетра достаточно могущества на равных биться с демоном. Ведь это благословение богини! Астрих должен немедленно вернуться в имение!

Имение сотряс подземный толчок. С деревьев осыпались персики, Ириния упала на коленки, а небо на горизонте взвился столп тёмного дыма.