Текст книги "Нерушимое доверие (СИ)"

Автор книги: Вера Устюгова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 16
Свидетель

– Это тебе за мою семью, за Яну…

В чаше бассейна разворачивается настоящая баталия, где две обезумевшие женщины пытаются утопить друг друга. Вика тоже не отстает – она немного крупнее меня, поэтому и сил у нее больше.

– Я виновата, что твой муж любит ходить налево? – хрипит от недостатка воздуха теперь уже бывшая подруга и тянет меня за волосы, чтобы утащить за собой под воду.

Погружаюсь, и легкие тут же пронзает жгучая боль, в голове начинает шуметь и пульсировать, но я как могу цепляюсь руками и ногами за Вику, чтобы если и тонуть, то только вместе с этой змеей.

– Но ты могла сказать мне… – резко выныриваю, когда соседка теряет бдительность.

Вика даже не пытается отплыть от меня и скорее выйти из чаши. Она как будто тоже охвачена общим безумием, поэтому, когда в помещении все-таки появляется какой-то мужчина, ему с первого взгляда непонятно кто и кого тут собрался топить.

– Девушки, вы что делаете? – испуганно кричит работник и прыгает к нам в воду. Долго разнимать нас ему не приходится.

Отпускаю Вику, и та тут же разворачивает театр одного актера:

– Помогите мне, прошу вас, – надрывно плачет она, – Эта сумасшедшая меня топила здесь. Это ее муж убил Юлю Рудину, и она теперь хочет убить меня, потому что я – главный свидетель по делу.

– Что ты несешь? – от шока забываю, что мы уже не одни, подплываю к Вике и хочу схватить ее за шапочку, но меня резко останавливают.

– Выходим обе из воды, – мужчина грубо обрывает нашу перепалку, переводит взгляд на меня и добавляет, – И никто не покидает здание. Мы уже вызвали полицию.

Вылезаем из бассейна и расходимся по разным углам – Вика бежит в раздевалку, а я остаюсь в помещении чаши, «задержанная» этим сотрудником. Мужчина сдавливает мне плечо, не давая сделать и шага.

– Могу я хотя бы пойти к ресепшену, чтобы взять фен и полотенца? – вежливо интересуюсь у своего охранника.

– Нет, ждем.

Телефон я с собой не взяла, поэтому позвонить адвокату и попросить помощи не могу. Добавляет дискомфорта еще и мокрая одежда, которая неприятно липнет к телу. Надеюсь, мне все-таки дадут немного обсохнуть и не повезут в участок так.

* * *

Полиция приезжает достаточно быстро, а вместе с ней и бригада скорой помощи, которую вызвала администратор после красивого спектакля со слезами от Вики. Меня же, наконец, отпускают в раздевалку и под пристальным взглядом все того же работника дают немного просушиться.

Ситуация дерьмовая. По-другому ее сложно описать.

Если сейчас меня задержат, следователь Игоря с огромным удовольствием пришьет это нападение к общему делу. И тогда Яна может остаться без родителей на долгий срок.

Черт, Нина!

Скорее досушиваю волосы и немного привожу их в порядок. Надо хотя бы выглядеть перед полицейскими адекватно, насколько это возможно.

– Вас ждут, – строго произносит девушка с ресепшена, и я иду за ней следом.

Меня никто не будет слушать. Уверена, они и слова в защиту не дадут мне сказать. Вика, без сомнений, уже преподнесла нападение в самых ярких красках. Только зачем ей все это?

Зачем она скрывала, зачем свидетельствовала против мужа за моей спиной? Вряд ли из-за зависти к деньгам и статусу нашей семьи. Ее муж вдвое богаче нас.

Может, они что-то не поделили с Игорем? Но теперь я это точно не узнаю – Вика от меня за километр будет держаться.

В холле толпа, а на улице еще больше людей. Конечно, такое событие! И опять в главных ролях семья Литвиных. Сначала мужа у всех на глазах арестовали, а сейчас очередь жены. Просто какой-то сюжет для женских мелодрам.

– Нина Леонидовна Литвина? – спрашивает молодой мужчина в форме, и я ловлю дежавю, как в тот вечер, когда задерживали Игоря.

– Да, это я, – отвечаю растерянно.

– Нам придется сопроводить вас в участок для выяснения обстоятельств нападения на гражданку Рябинину Викторию Павловну.

– Адвокату можно позвонить? – стараюсь сохранять вежливость в голосе при общении с полицейским, а сама то и дело бросаю взгляды на Вику, которую теперь успокаивает муж.

– Какой тебе адвокат? –вдруг раздражительно влезает в наш диалог «пострадавшая», – Адвокат здесь уже не поможет, Нина. Все-таки ты такая дура, раз так слепа к мужу, – и последнее предложение она проговаривает с особым удовольствием. Без злости. Скорее смакуя всю ситуацию, где она на коне, а я вот-вот буду запрятана за решетку.

– Адвокат здесь действительно не нужен, – вдруг раздается из толпы знакомый голос.

Народ расступается, и вот уже рядом со мной материализуется Глеб Литвин. Грозный и давящий своим взглядом на всех собравшихся зевак. Удивительно, как уверенность в себе может влиять на окружающих. Даже Вика с муженьком затихают.

– Привет, – шепчу Глебу.

– Все в порядке? – вполне обеспокоенно спрашивает он.

– Да, – невесело усмехаюсь, – Только меня прямо сейчас арестовывают.

– Тебя никто не арестует, – успокаивает мужчина и уже обращается к полицейскому, – Начальник, поговорим?

Не знаю, как это работает, но оперативник молча кивает и выходит на улицу вместе с Глебом. Я же остаюсь с семейкой Рябининых и сотрудниками бассейна внутри. Однако теперь их пристальные и даже осуждающие взгляды никак не трогают. Меня не посадят, а все остальное становится неважным.

* * *

Глеба нет пять, десять минут, а когда через пятнадцать он все же возвращается без полицейского, я окончательно выдыхаю. Патрульная машина уезжает, зеваки расходятся, как и Вика со своим Володей.

Народ не увидел зрелища, но не думаю, что сильно расстроился. Взамен у них появилась сплетня покрупнее – обсуждать, как быстро я променяла мужа на другого, пока тот сидит в тюрьме.

– Знаешь, ты в следующий раз, когда захочешь кого-нибудь прикончить, выбирай места без камер и свидетелей, – с улыбкой заявляет Глеб, пока мы идем от бассейна до моего дома пешком. Одежда еще слегка влажная, но благодаря стихшему ветру и хорошему фену в раздевалке, я практически не чувствую холода.

– Смешно тебе, – бурчу, а сама незаметно улыбаюсь в ответ. На место злости и паники приходит дурацкое веселье, как будто мне десять лет.

– Что хоть не поделили? – продолжает веселиться этот мерзавец. И ведь идет ему это прозвище, которое я придумала на пороге клиники ранее, – Дай угадаю – моего брата вы не поделили.

– Ты сейчас тоже получишь! – пытаюсь сохранять в голосе строгость, но получается так себе. И уже в следующую секунду из меня вырывается заливистый смех.

Глеб подхватывает его, и мы, как два сумасшедших, идем по пустым улицам Северной поляны и громко ржем.

Жизнь катится по наклонной, но лучше уж встречать каждый удар с улыбкой. Иначе можно сойти с ума.

Глава 17
Регина

Наступил тот день, когда мне все стало ясно. Когда все сомнения, то и дело возникающие в моем доверчивом сердце, улетучились. Наступил тот день, когда я точно знала, что Игорь все годы брака мне изменял.

Но, к сожалению, утро этого дня началось вполне радостно. И я точно не была готова к тому, что на меня обрушится всего через несколько минут.

– Мама, а мне вчера звонила баба Ира и звала к себе на море, – хвастается Яна, и я не могу не улыбнуться ее хитрющему лицу. Бара Ира – моя мама, и когда-то вместе с папой они приняли правильное решение переехать в городок у моря. Туда, где маму не будет мучить аллергия от цветения наших местных растений, а папа сможет вдоволь рыбачить.

Я бы и сама с удовольствием поехала сейчас к родителям. В ноябре там все еще тепло, и самые смелые купаются в море. Но…

Оставить Игоря, даже после нашего прошлого разговора, не лучшая идея. Пока он в тюрьме, пока ему угрожает срок, я останусь для него женой, поддержкой и опорой. А дальше… Просто схвачу Яну, вещи и уеду к родителям восстанавливать нервы. Да и ребенку будет полезно.

– И что ты ей сказала? Поедешь?

– Поеду, но только с тобой и папой, – категорично заявляет дочь, задевая что-то в моей душе.

Сомневаюсь, что мы еще когда-то соберемся в отпуск всей семьей. Мне не хочется даже думать об этом, но слово «развод» начинает все чаще мелькать в мыслях. Я не намерена бежать в ЗАГС прямо сейчас, но и пока не вижу дальнейшего будущего для нас обоих. Любовь вроде бы еще живет в сердце, но не горит ярким пламенем, как раньше. Скорее медленно тлеет.

– Хорошо, моя принцесса, – зачем-то обещаю ребенку то, в чем не уверена, – Поедем на море к бабушке с дедушкой, сходим в твой любимый Дельфинарий, на карусели и вообще все, что ты захочешь.

Пусть спокойная и счастливая жизнь сохранится хотя бы у одного человека в семье Литвиных. Яна не до конца понимает всю серьезность тюрьмы, а мы и не спешим объяснять ей подробнее. Даже Алла Анатольевна успокоилась и больше не пугает внучку страшилками про папу, настраивая против меня.

Нет, это не перемирие со свекровью, но необходимый нам обеим сейчас нейтралитет.

– Мама, а мы возьмем с собой бабушку Аллу? Она тоже хочет на море.

Невинное дитя. Знала бы Яна, как мы с бабушкой Аллой «мечтаем» поехать на море вместе. Чтобы одна точно не вернулась живой из этого отпуска.

– Конечно, возьмем. Куда мы без бабушки Аллы.

– А еще бабушка хочет меня записать на фигурное катание, – уже менее радостно продолжает делиться новостями Яна, а я в ответ лишь закатываю глаза.

Любовь к кружкам в нашей семье есть не только у Игоря. Будь в сутках чуть больше часов, а в неделе – дней, то моя дочь ходила бы на все дополнительные занятия мира.

– Главное, чтобы ты этого хотела, – успокаиваю ребенка, – А если не хочешь, то и не пойдешь.

– И папа не будет ругаться?

– Не будет, – честно заверяю Яну. Уж теперь я не буду молча соглашаться с Игорем по этому вопросу. Хватит насиловать дочку ненужными занятиями, куда она ходит со слезами на глазах.

– А можно мне…

Звонок домофона раздается слишком оглушительно в полупустом доме. Я подпрыгиваю на месте, еле удерживая телефон в руках.

Глеб? Нет, он бы предупредил.

Опять брат Юли Рудиной? Хуже.

Быстро прощаюсь с Яной и бегу к двери, чтобы по камере посмотреть, кого к нам принесло.

– Что тебе надо?

– Открывай, Нина, – раздается противный до скрежета зубов голос Регины.

– Что тебе надо? – повторяю свой вопрос, потому что пускать ее в дом точно не планирую.

– Поговорить хочу об Игоре.

– Говори.

– На улице? Тебе мало местных сплетен? – насмешливо спрашивает Регина, – Я тут пообщалась с вашим охранником на КПП… Нин, ты у нас, оказывается, поселковая звезда.

– Это все? Пока…

– Подожди! – улыбка пропадает с лица женщины, и она вся вмиг становится серьезной, – Нам действительно нужно поговорить об Игоре. Это важно.

Открываю дверь, смирившись с неизбежным. Все-таки Регина чаще меня посещает мужа. И если Игорь так уверен, что она спасет его от тюрьмы, то мне придется с ней общаться. Как бы я этого не хотела.

– Ну, привет.

– Привет, проходи, – скрипя зубами, изображаю вежливость.

Прошлый разговор в клинике до сих пор эхом раздается в голове. Предчувствие подсказывает, что этот будет еще интереснее.

– А куда делась вся мебель?

Пока Регина по-хозяйски топчет пол в своих сапожках на шпильке, которые она даже и не думала снимать, я подпираю проем в гостиную. Красивая женщина, статная, но такая сука.

– Думаю, это риторический вопрос, и ты обо всем знаешь.

– Да, действительно… – делает театральную паузу, – Птичка доложила мне, что тебя хотели убить. Жалко.

– Дай угадаю, – усмехаюсь, – Жалко, что не убили?

– Читаешь мысли.

– Что тебе нужно, Регина? – заканчиваю нашу «милую» беседу и перехожу к делу.

– Нальешь кофе? – а вот Регина как будто решает тянуть до последнего. Она и нервничает, и в предвкушении. Это заметно по бегающему взгляду.

Но мне ничего не остается. Плетусь на кухню, настраиваю кофемашину и терпеливо жду, пока та нальет в чашку горячий напиток.

Внешне я спокойна, но внутри… Предчувствие начинает трансформироваться во что-то большее и разрушительное.

– Вот твое кофе. Теперь рассказывай, – ставлю перед Региной чашку с эспрессо и сажусь напротив.

Мы обе нервничаем. Только у Регины еле заметно дрожат руки, а я периодически забываю дышать из-за нарастающей паники.

– Оставь мне Игоря.

– Прошу, не начинай эту тему опять.

– В этот раз все серьезно, – когда Регина говорит об Игоре, выражение ее лица становится каким-то болезненным. Странно, что я не замечала этого раньше.

– Если Игорь решит уйти к тебе, я его не буду держать.

– Нет, ты не понимаешь. Игорю нужна образцовая семья…для репутации.

– Для чего? – от удивления реагирую слишком бурно. Что еще я не знаю о своем муже?

– Игорь – сложный человек…

– Я это уже слышала, Регина. Переходи к главному.

– Ваша семья для него – лишь красивая картинка. Ухоженная жена, дочка, большой дом – идеальный имидж для владельца детской клиники.

– Дальше, – слишком грубо обрываю поток очередного бреда.

– С тобой он притворяется, играет роль идеального мужа, а свои настоящие потребности удовлетворяет в другом месте. Я понимаю, ты мне не веришь, потому что привыкла к одному Игорю, но вот, держи, – медленно протягивает мне свой смартфон, – Здесь достаточно доказательств. Только прошу об одном – он не должен знать, кто тебе открыл глаза на настоящую правду.

Беру холодными руками телефон Регины и чувствую, как перед глазами все расплывается.

Последние пару дней я думала о возможных изменах Игоря слишком часто, но каждый раз хваталась за какую-то невидимую соломинку, где мой муж все же хранит мне верность. В реальности наша счастливая семья оказалась одной большой ложью.

В основном здесь были скрины с камер видеонаблюдения клиники, в том числе из кабинета главного врача. Вот Игорь зажимает в лифте девушку с ресепшена, на другом фото он нагнул Регину на столе и… дальше мне мало видно из-за халата. Пролистываю зачем-то еще несколько кадров и резко кладу телефон экраном вниз

Предчувствие не обмануло.

– Только не говори ему, – осторожно шепчет Регина, – Он убьет меня.

– Уходи…

– Теперь ты веришь? – не унимается женщина.

– Уходи, пока я сама тебя не убила, – проговариваю с трудом.

Регине не нужно больше объяснять. Она забирает свой телефон и практически выбегает из дома, оставляя меня в этом аду.

Глава 18
Измены

НИНА

Наверное, нужно пореветь или покричать, пойти в кабинет Игоря и все там разрушить. Сжечь этот чертов дом дотла. Но я продолжаю сидеть на месте и пялюсь на недопитый кофе с ярким отпечатком помады на кружке.

Так проходит час, два… В какой-то момент связь со временем и реальностью окончательно теряется.

Он мне изменял, и это была не просто интрижка с бывшей или соседкой через дорогу. Это его образ жизни – играть передо мной идеального мужа, а на работе содержать свой личный гарем. Теперь понятно, почему у него в клинике столько девушек с модельной внешностью. Удобно.

Я больше не сомневаюсь, не верю ему и хочу поскорее разлюбить. Это только в мелодрамах главная героиня узнает об измене любимого и тут же перестает что-либо чувствовать к нему. А в жизни…

В жизни очень хочется уснуть и проснуться в прежней реальности, где мой муж всегда вовремя приходит с работы и проводит время только со мной, где я ни секунды не сомневаюсь в своей привлекательности и сексуальности.

Когда за окном становится темно, я все же заставляю себя встать со стула и плетусь сначала в гостиную. Аккуратно снимаю со стен семейные фотографии, складываю их в ровную стопку на полу. Поднимаюсь в спальню и забираю пару своих вещей. На время поиска нового жилья буду ночевать в комнате Яны, потому что в нашей с ним кровати просто не смогу уснуть.

Методично обхожу комнату за комнатой, где-то перекладываю вещи, в гардеробной достаю чемодан с верхней полки – он мне точно пригодится в ближайшем будущем.

Спускаюсь обратно на кухню, и вот здесь истерика меня все же догоняет. Бешеный взгляд падает на отдельный холодильник для крепких напитков – в нем у Игоря хранится целая коллекция виски, шампанского и дорогущего вина.

Беру первую бутылку, размахиваюсь и со всей силы кидаю ее на пол. Стекло тут же раскалывается, разлетаясь по всей комнате и заполняя ее ароматом алкоголя. В ход идут другие бутылки. Утираю откуда-то появившиеся слезы и под звук шмыгающего носа лишаю мужа его любимого хобби.

Коллекционные виски, коньяк, бренди – особая слабость Игоря. Что-то ему дарили, что-то он специально покупал за границей. Муж редко пьет такое, но почему-то считает, что бутылка за несколько десятков тысяч должна быть у него дома и обязательно в стеклянном холодильнике, чтобы все видели. Якобы – это престижно.

Только теперь от былого престижа не остается и следа. Когда пол на кухне начинает напоминать месиво, я забираю последнюю уцелевшую бутылку вина и иду в пустую гостиную.

Глоток, еще один – так и спиться легко, но я подумаю об этом позже. Никогда столько не пила, а теперь даже неплохо разбираюсь во вкусах этого пойла. Например, эта бутылочка испанского вина за много евро очень даже легко заходит в меня. Сначала чувствую приятную слабость в теле, которая расслабляет пружину внутри, а потом даже начинаю улыбаться. Кому только или чему – непонятно.

А когда на телефоне высвечивается звонок от Глеба, я даже ощущаю некий энтузиазм. Он-то мне сейчас и нужен.

– Привет, красавчик, – отвечает за меня испанское вино.

– Воу! – Глеб явно не это ожидает от меня услышать, – Я точно с Ниной Литвиной разговариваю?

Перевожу взгляд на почти пустую бутылку и бормочу в трубку:

– Точно! Здесь только Нина Литвина и неприлично дорогое вино Игоря.

– Тааак… Надеюсь, сегодня без утопленников?

– Дай подумать, – улыбаюсь, – Следующий в списке за решеткой, а туда не так-то просто добраться.

– Все в порядке? – Глеб слишком резко меняет интонацию на сочувствующую, и мне это не нравится.

– Нет, – театрально вздыхаю, – Скучно одной пить. Приезжай.

– Десять минут, – неожиданно мужчина соглашается и отключается.

Что ж… В трезвом состоянии я бы никогда не стала флиртовать с братом мужа, но после увиденного в телефоне Регины хочется совершить что-то неправильное и дерзкое.

ГЛЕБ

Доезжаю до дома Нины действительно ровно за десять минут. Не знаю, почему так спешу. Вообще впервые за много лет чувствую в себе мальчишеский драйв, когда тянет на безрассудства.

Надо было отказаться и пожелать доброй ночи, но уже поздно. Широким шагом пересекаю участок и у входа в дом встречаюсь лицом к лицу с Ниной. Она и правда опять выпила – глаза блестят и на губах мечтательная улыбка. Ей идет быть такой расслабленной и самой собой. Только желательно без ежедневных доз алкоголя. Не хватало еще, чтобы из-за моего брата-мудака спилась одна хорошенькая блондинка.

– Радует, что меня нет в твоем списке, – говорю с улыбкой.

– Почему нет? – в ответ еще шире улыбается эта лиса, – Ты там с самой первой встречи. Просто после спасения я великодушно переместила тебя на последнее место.

– Стараюсь вести себя хорошо. Пройду? – кошусь в сторону коридора, чувствуя сильный запах алкоголя. Мда, вечеринка там знатная.

– Проходи, – Нина жестом показывает мне путь, и сама заходит следом, – Что будешь пить? У меня только, наверное, ничего не осталось.

Оказываюсь на кухне и понимаю, что она имеет в виду под «ничего не осталось». Интересно, что случилось?

– Кто на этот раз расстроил тебя? – вежливо интересуюсь.

– Твой брат. Он мне изменяет.

Это не новость для меня. Игорь любит внимание женщин и одной женой никогда бы не стал довольствоваться.

– Рад, что ты все знаешь, – говорю искренне.

– А я вот не уверена, что рада.

Поворачиваюсь к Нине и внимательно слежу за ее выражением лица. Недавнее веселье улетучилось, и на его место пришли грусть и, скорее всего, самокопание.

Не нужно читать мысли, чтобы понимать, о чем она сейчас думает: что недостаточно хороша, умна, красива или умела в постели. Про последнее не буду судить, но во всем остальном…

Нина хороша.

Лютая ненависть к ней была ошибочна. Я думал, что она такая же, как Игорь. Два сапога – пара. Но она оказалась совершенно другой. Да, излишне доверчивой, местами слабой, но так, наверное, и должны вести себя люди, которые искренне любят.

– Это к лучшему. Если бы не арест брата, ты бы жила во лжи еще много лет.

– Да… Мы хотели завести второго ребенка, – зачем-то она начинает рассказывать мне слишком личные подробности, – Точнее Игорь хотел, просил постоянно. Только зачем?

Для образа. Жена, двое детей, обязательно мальчик и девочка, – классическая картина благополучия, к которому Игорь так стремится.

– Не знаю, – отвечаю так, чтобы не расстраивать Нину еще сильнее.

– Я хочу ему отомстить, – вдруг заявляет она.

– И как?

– Давай переспим.

Нина так легко перескакивает с грусти на кошечку-соблазнительницу, что мне остается только удивляться. Что за вино она там пила?

– Не боишься последствий?

– То есть это «да»? – берет на слабо и подходит неприлично близко, неожиданно вызывая в моем теле реакцию.

– Завтра утром пожалеешь.

– Да, – соглашается с придыханием, – Но это будет завтра.

Время замирает, и во всем мире остаемся только мы. Не могу сопротивляться, медленно опускаю руку на ее затылок, фиксируя, и прижимаюсь к мягким губам.