Текст книги "Нерушимое доверие (СИ)"

Автор книги: Вера Устюгова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 6
Встреча

Все следующие дни напоминали мне круги ада, через которые приходилось проходить вновь и вновь.

Я осталась совсем одна. Яна все еще гостила у бабушки, поэтому дом напоминал скорее зловещую большую бетонную коробку, чем уютный мир, который мы когда-то строили вместе с Игорем.

Мне здесь стало больно и страшно. Везде мерещились ожившие тени, ночью я долго не могла уснуть из-за ветра, который в это время года выл особенно жутко. Осень постепенно переходила в зиму, и дни до первого снега были очень мрачными.

Я не помню, когда в последний раз ела, когда в последний раз причесывалась и вообще смотрела на себя в зеркало. Внутренние ощущения подсказывали, что я сильно похудела и постарела.

После разговора с Региной прошла ровно неделя, в течение которой я звонила адвокату каждый день и угрозами добивалась встречи с мужем. И вот сегодня это, наконец, случится.

Я и рада, и соскучилась, и со страхом жду свидания. Хочу посмотреть в родные глаза, прижаться покрепче и убедиться, что все это неправда.

– Да, Алла Анатольевна, я прошу вас сегодня после школы посадить Яну в такси и отправить домой. Хватит, нагостилась, – не прекращаю спорить со свекровью.

Утро началось со звонка этой женщины, которая в очередной раз нашла повод устроить истерику по телефону.

– А я прошу объяснить мне, Нина, почему я узнаю о вашем свидании с Игорем только сейчас? Почему ты не сообщила раньше, чтобы я могла подготовить сыну передачку?

– У Игоря все есть. Насколько я знаю, вы с Региной об этом позаботились.

– Все есть⁈ Ты слышишь себя, Нина. Мой сын в тюрьме находится. У него ничего нет…

– Так! Алла Анатольевна, мне пора.

Бросаю трубку и даже радуюсь, что все общение с этой старой сукой проходит сейчас исключительно по телефону. Вживую кто-то из нас давно бы взял кухонный нож и использовал его не по назначению.

Опять собираю волосы в тугой пучок, замазываю синяки под глазами и немного подкрашиваю ресницы. Наряжаться совсем не хочется.

Уверена, Игорь ждет меня в каком-нибудь красивом платье, с укладкой и точно не оценит мой уставший вид, но изображать сильную и несломленную женщину я не могу. Потому что сейчас я слабая и сломленная.

* * *

Никогда бы не подумала, что окажусь в СИЗО. Но вот я здесь, в темном и небольшом помещении, жду, когда заведут Игоря.

– У вас есть полчаса, – вдруг раздается в коридоре строгий голос конвоира. Дверь открывается, и в помещение заходит мой Игорь.

– Нина… – шепчет любимый голос.

– Игорь!

– Прошу оставаться на месте! – кричит мужчина в форме, когда я вскакиваю со стула, чтобы обнять мужа.

Тут же сажусь обратно и в нетерпении жду, пока Игорь обходит меня и садится на свое место.

– Игорь… – слезы не дают сказать что-то членораздельное.

– Тшш-тшш, девочка моя, не плачь.

Обниматься нельзя, поэтому мы касаемся друг друга лишь кончиками пальцев.

– Игорь, я схожу с ума… – честно признаюсь мужу, и мне все равно, что с нами в помещении находится посторонний человек.

– Я знаю, знаю.

Игорь выглядит ужасно, и это ранит еще сильнее. Он не похож на себя, похудел, и кожа стала какой-то серой. Я прекрасно понимаю, что СИЗО – это не курорт, но так мучительно видеть, как твой любимый человек уже не тот, что раньше.

– Когда тебя отпустят? Почему адвокат мне ничего толком не говорит и обсуждает твою защиту только с Региной?

– Нина… Я знаю, что ты терпеть не может Регину, но прошу тебя не конфликтовать с ней, – начинает зачем-то отчитывать меня муж.

– Я…

– Регина сейчас нам нужна. Она хваткая и сделает все, чтобы я вышел отсюда как можно раньше.

– Да, я это понимаю, – хмуро соглашаюсь, – Но ее стало как-то много в нашей жизни. И это правда, что она ждала от тебя ребенка?

Идеального момента, чтобы задать этот вопрос, просто не существует. А он мучает меня больше всего. Я дышать забываю, когда вспоминаю слова Регины и то, с каким выражением лица она мне все это рассказывала.

Наверное, надо было отложить этот разговор и подождать освобождения мужа, но я просто изведу себя в ожидании.

– Правда, – Игорь даже не пытается оправдаться, – Я жалею об этом, но что сделано, то сделано.

– Почему ты никогда не говорил мне о ваших отношениях и ребенке?

– Существуют такие моменты прошлого, которые ты хоронишь глубоко в себе и не хочешь больше доставать.

– Хорошо, – нехотя отвечаю.

– Нина, – ласково произносит муж, аккуратно сжимая мои пальцы, – Что еще, девочка моя, ты хочешь спросить?

– А Юля?

– Какая Юля? – непонимающе смотрит на меня.

Какая Юля⁈

– Рудина…Игорь, Юля Рудина, в убийстве которой тебя обвиняют.

– Что ты хочешь узнать? Спал ли я с ней?

– Да. Как у нее оказались твои отпечатки и… Игорь, есть свидетель, который вас видел, – перехожу на шепот, чтобы конвоир не услышал.

– Кто этот свидетель? – грубо спрашивает мужчина.

– Я не знаю… – теряюсь от резкого тона мужа.

– Это все слухи. Свидетеля никакого нет, просто тупые курицы в поселке сочиняют сказки. Еще вопросы?

Смотрю на Игоря и не узнаю его. Вроде тот же голос и черты лица, но глаза… Как будто внутри него поселился зверь.

– Прости меня, – зачем-то извиняюсь, чтобы скорее сгладить конфликт.

– Что я тебе сказал, когда на меня надевали наручники?

– Верить только тебе, – отвечаю быстро, как какая-то школьница, которую отчитывают у доски за плохо решенный пример.

Впервые мне некомфортно рядом с Игорем, и самое ужасное – я хочу поскорее отсюда уйти.

– Правильно, девочка моя, – опять возвращается ласковый тон, но теперь он мне кажется каким-то искусственным, – И ты прости меня. Я понимаю, что все это дается тебе непросто. Знаю про нападки мамы и Регины. Знаю, как тебе тяжело…

– Я справлюсь, не переживай. Главное, чтобы тебя отпустили поскорее.

– Скоро отпустят. У них ничего на меня нет, – Игорь вдруг на минуту замолкает, аккуратно подносит мои пальцы к лицу и целует, – Я люблю тебя, Нин. Только тебя. Всегда буду любить и никому не позволю нас разлучить.

– Я то…

– Время вышло, – обрывает нас сотрудник СИЗО и подходит к Игорю, чтобы надеть наручники.

Мужа уводят, и я опять остаюсь одна.

* * *

После СИЗО я сразу еду за дочерью. Ждать и надеяться, что Алла Анатольевна привезет мне ребенка сама, глупо.

С боем, но я забираю Яну, покупаю нам пиццу в отделе полуфабрикатов, шоколадное мороженое и газировку. Пусть сегодня у ребенка будет небольшой праздник, чтобы она не грустила из-за отсутствия папы.

Яна обо всем знает. Большое спасибо за это свекрови, которая рассказала внучке, что случилось с Игорем. Поэтому моя задача – сделать все возможное, чтобы дочь не испытывала те переживания, через которые прохожу я.

«Папа ни в чем не виноват. Дядя полицейский скоро его отпустит», – повторяю ребенку каждый раз, когда вижу, что она начинает грустить.

– Мам, а почему папа в тюрьме?

Мы дома, расположились на диване и выбираем мультфильм.

– Он попал туда по ошибке…

– Как это «по ошибке»? Бабушка говорит, что это все из-за тебя, – без какой-либо злости на меня выдает Яна.

Ну, конечно! Другого я не ожидала.

– Нет-нет, – спешу успокоить дочь, – Полицейские просто перепутали его с настоящим злодеем. Они с нашим папой очень похожи, вот дяди в форме и забрали его по ошибке.

– А когда он вернется домой?

– Скоро, – все, что могу ответить.

– Еще бабушка сказала, что ты сегодня виделась с папой, а меня не взяла…

– Малыш, туда не пускают детей.

– Ну ладнооо, – тянет Яна, – Давай смотреть мультик.

Ребенок тут же переключается на телевизор, а я поражаюсь, какая же все-таки сильная психика у детей. Они не копаются в своих чувствах, не доводят себя переживаниями, как это часто делают взрослые.

Вечер проходит спокойно и практически по-семейному. Несмотря на то, что Игорь серьезно напугал меня своим поведением, его не хватает здесь, с нами. Я безумно скучаю по мужу, но только по тому Игорю, что был до ареста.

А вот пробуждение утром тревожное и такое же мрачное, как погода за окном. Я просыпаюсь первая, аккуратно выхожу из спальни, чтобы не разбудить Яну, которая осталась спать со мной. Принимаю быстро душ и спускаюсь вниз.

Надо бы приготовить блинчики и достать малиновое варенье, которое передала моя мама этим летом. Яна любит такой завтрак, и перед школой он будет как никогда кстати.

– Здравствуй, Нина, – в какой-то момент передо мной оказывается мерзавец. На нем уже другой костюм темно-серого цвета и теплое пальто в тон. В одной руке мужчина держит кожаные перчатки с зонтиком-тростью, а в другой – какую-то папку для документов.

Он с любопытством осматривает кухню с прилегающей столовой, что-то мысленно для себя отмечает, кивая, и потом возвращается ко мне.

– Здравствуйте, – я замираю с венчиком в руке и в шоке таращусь на мужчину.

Мерзавца, кажется, вообще не беспокоит, что он проник в чужой дом. Он снимает с себя пальто, вешает его на спинку стула, расстегивает пуговицы на пиджаке и подходит слишком близко, нарушая мое личное пространство.

Мужчина аккуратно заправляет прядку моих волос, нарочито задевая холодными пальцами нежную кожу за ушком. От этого действия я чувствую странные мурашки, но не могу пошевелиться. Наверное, мой мозг думает, что это все сон, поэтому не подает никакие сигналы телу.

Незнакомец в это время отходит от меня на пару шагов и облокачивается спиной на кухонный остров.

– Ты обустроила здесь все со вкусом, молодец. Жалко только, что твой потенциал потратился впустую. А я предлагал выбрать свободу и сбежать со мной.

– Как вы вошли в мой дом? – наконец прихожу в себя.

– У меня есть ключи, – будничным тоном отвечает этот мерзавец.

– И зачем Регина дала вам ключи?

Все-таки эта женщина нарывается на драку.

– Она не давала, – с улыбкой говорит мужчина, – У меня есть свой собственный комплект ключей от этого дома.

– Откуда у вас собственный комплект ключей от моего дома?

– Это не твой дом, а мой.

– Кто вы? – злость смешивается со страхом. Дома только я и Яна, никакой охраны и защиты. Этот мужчина с легкостью может сделать с нами все что угодно. А если это он убил Юлю…

– Неужели не помнишь? – мужчина же веселится от моих вопросов, – Я, конечно, постарел с нашей последней встречи, сменил прическу и имидж в целом…

– Кто вы? – перебиваю этого нахала, повторяя свой вопрос.

Видимо, мой тон не нравится мерзавцу. Улыбка пропадает с его лица, превращаясь в хищный оскал.

– Глеб Литвин. И у тебя есть ровно час, чтобы собрать все вещи и исчезнуть из МОЕГО дома.

Глава 7
Тайна №2

Глеб Литвин…

Мысли против воли возвращают меня к тому дню, когда мы впервые познакомились. Это была наша с Игорем свадьба. Очень скромная даже по тем временам, но мы постарались как смогли.

На мне белое платье, муж у кого-то взял костюм. Мои родители все время плакали, Алла Анатольевна… Она себе никогда не изменяет. Женщина весь вечер тогда сверлила меня таким взглядом, что я не могу забыть его до сих пор.

А Глеб… Он на пару лет старше меня, но выглядел как какой-то подросток-неформал. Волосы до плеч, дурацкая челка и руки все в татуировках. Я смогла разглядеть только змею, которая оплетала его левую руку и как будто ползла прямо к шее. Уверена, Алла Анатольевна, которая каждое воскресенье не пропускала службу в церкви, была безмерно счастлива, что ее сын набил змею на своем теле.

Глебу же было все равно. Он со скучающим видом сидел по правую сторону от меня, ковырялся в своей тарелке и изредка что-то отвечал недовольной матери. Лишь когда Игорь с Аллой Анатольевной ушли танцевать под ее любимую песню «Поздний вечер в Сорренто», Глеб незаметно наклонился к моему уху и прошептал:

– Я скоро сдохну здесь от скуки.

От неожиданности я уронила вилку, и майонезный салат разлетелся по сторонам, испачкав лиф моего платья. Чертыхаясь про себя, начала яростно оттирать пятно, но оно становилось только больше и заметнее.

– Что ты сказал? – спрашиваю со злостью, потому что этот Глеб мне не особо понравился. Какой-то он мутный, и смотрит так, что аж мурашки по телу проходят.

– Если я когда-нибудь и решу жениться, то моя свадьба будет повеселее, – умничает парень.

– Хорошо, свою свадьбу сыграешь так, как посчитаешь нужным, – не хочу ввязываться с ним в дискуссию. Скорее бы вернулся Игорь.

– А ты? Не поверю, что ты мечтала о такой свадьбе. Выглядишь напряженной.

Черт. Он отстанет от меня или нет?

– Думаю, все невесты выглядят напряженными в день свадьбы.

– Взволнованными и счастливыми, а ты напряжена.

«Да, я напряжена, потому что ты ко мне пристал» – отвечаю про себя.

– Тебе кажется.

– Может сбежим отсюда? – резко меняет тему Глеб, чем еще больше пугает меня.

– С ума сошел⁈

– Мой братец погубит тебя, убьет в тебе огонь, который пока еще горит в этих очаровательных глазах…

– Прекрати! Или сиди молча, или уходи. Тебе скучно? Никто не держит, – тараторю скорее, чтобы Игорь не заметил нашу перепалку. Музыка уже стихла, но они со свекровью остаются на танцполе и о чем-то переговариваются.

– Я подожду тебя у гардеробной, – не унимается Глеб и встает из-за стола, – Десять минут, и я ухожу.

Парень удаляется из зала, не прощаясь ни с кем, и оставляет меня в полном раздрае. Что это сейчас было?

Конечно, я тогда никуда не пошла. Осталась на месте, а пятно помогла оттереть мама, у которой всегда лежат в сумочке влажные салфетки. Позже вернулись Игорь и Алла Анатольевна. Удивительно, но они как будто и не заметили исчезновение Глеба.

О нем мы с мужем говорили пару раз, и всегда эти разговоры заканчивались тем, что Глеб – раздолбай, который доведет их с матерью, которому ничего от жизни не надо и который постоянно доставляет проблемы. До меня доходили истории, как Глеба ловили по «малолетке», и Игорю пришлось дать взятку, чтобы брата не посадили в колонию. А потом парень и вовсе куда-то пропал, уехал из родного города.

Вот и все, что я знала о мужчине, который теперь слишком самоуверенно заявлял, что наш с мужем дом принадлежит ему. Я в эту сказку не верю, поэтому тут же преграждаю дорогу рабочим, которые возникли непонятно откуда, и теперь в уличной обуви топчут мне чистый пол.

– Девушка, отойдите с дороги, нам работать нужно, – пытается отодвинуть меня в сторону самый главный и самый крупный из них.

– Прошу покинуть мой дом! – начинаю повышать голос, не понимая, что происходит.

Мужчины все-таки попадают внутрь, безжалостно пачкают мой ковер и начинают переставлять мебель в гостиной, чтобы вынести ее. Глеб в это время стоит в проеме, подпирая стенку, и довольно за всем наблюдает. Его вид приводит меня в какую-то неконтролируемую ярость.

– Что ты творишь⁈ Это наш дом с Игорем! Мой муж покупал его на свои деньги, которые годами копил.

– Ага, копил, – усмехается Глеб.

– Оставьте мою мебель в покое! – пытаюсь лавировать между рабочими в синих комбинезонах и новоиспеченным «хозяином» дома, но получается плохо.

Пока спасаю диван, выносят столик и тумбочку с телевизором. Бегу сражаться за любимое кресло, где часто провожу вечера с книжкой, уносят диван. На полу с геометрической прогрессией растет количество грязных следов от обуви. Ковер можно выбрасывать.

Меня, конечно, никто не слушает, а Глеба это даже веселит.

– Нина, не старайся, – кричит он уже из кухни и заправляет кофемашину, – Лучше не трать время и начни собирать чемоданы. А то ребята вынесут твои вещи без разбора и оставят их на улице.

Глеб дожидается, пока аппарат нальет ему кофе, и выходит ко мне в гостиную. Я же ничего лучше не придумываю и набрасываюсь на него. Горячий напиток тут же проливается на мужчину, и он ругается от боли. Не теряю времени и пытаюсь сдвинуть его к выходу, но такую скалу трудно переместить даже на миллиметр. Глеб перехватывает мои руки, заводя их за спину. Мы опасно близко друг к другу, но я пользуюсь этим моментом и ударяю ему коленом в пах. И откуда только я умею все это?

Думаю, за меня действует всплеск адреналина, иначе как объяснить мое поведение. Я никогда ранее так себя не вела, никогда не грубила и не дралась. Наоборот, я всегда всем улыбалась и шла на уступки.

Но больше я так не хочу и себя в обиду не дам. Это наш дом, а Глеб просто пытается его забрать себе, пока Игорь в тюрьме и не может защитить нас, устраивая какой-то рейдерский захват. Только вот я не позволю этому случиться.

– Что ты творишь, дура! – со злостью выплевывает мужчина, пытаясь отдышаться от моего удара, – Никаких больше поблажек. Пять минут, и выметайся.

– Я никуда не уйду, а если ты тронешь меня, тут же вызову полицию, – бесстрашно проговариваю в ответ.

Зрачки у Глеба становятся опасно широкими.

– Вызывай! – уже и он переходит на крик, надвигаясь на меня.

Ударит? Схватит и выкинет за порог? Я невольно пячусь назад, но вдруг откуда-то сзади меня выскакивает Яна и со всей силы, которая только есть в детском тельце, толкает Глеба подальше от меня.

– Не трогай мою маму! – плачет и кричит одновременно испуганный ребенок, пытаясь меня защитить.

В эту секунду я понимаю весь ужас произошедшего. И Глеб, кажется, тоже. Мужчина резко отпрыгивает от нас на приличное расстояние, а я скорее хватаю Яну и крепко сжимаю ее в объятиях.

– Яночка, все хорошо, – опускаюсь перед ребенком на колени, чтобы оказаться с ней на одном уровне, и начинаю вытирать с ее щек слезы.

Дети не должны становиться жертвами разборок взрослых, и моя дочь не должна на себе испытывать весь ужас, через который ежедневно прохожу я.

– Мамочка, кто это? – всхлипывает дочь, – Почему этот дядя тебя бил?

– Нет-нет, он не бил. Мы просто с дядей спорили, – пытаюсь придумать более безобидную причину нашей с Глебом драки.

– Нет, он хотел тебя ударить. Я видела!

– Яна, ну ты что. Это дядя Глеб, папин брат. Он никогда бы меня не ударил, – кошусь на Глеба и встречаюсь с его растерянным взглядом. Взрослый мужчина, который еще несколько минут назад так был уверен в себе и своей власти над ситуацией, теперь стоял и пугливо посматривал на нас, – Правда, Глеб?

– Да… Яна, я…

– А куда пропала мебель?

– Она сломалась… Дяди ее сейчас починят и все поставят на место. А ты беги к себе в комнату, умывайся, причесывайся и спускайся к нам в своем васильковом платье. Помнишь, папа подарил? – отвлекаю ребенка как могу.

– Да, – на мое счастье, Яна соглашается и быстро убегает наверх.

Я же какое-то время остаюсь на коленях прямо посреди комнаты и пытаюсь отдышаться. Как я могла позволить себе такое поведение? Как я могла так испугать дочь?

Медленно встаю и поворачиваюсь к Глебу. Нам и правда лучше уехать отсюда к моим родителям. Этот дом с каждым днем теряет свое очарование, все больше погружая меня в какой-то ад.

– Дай мне еще один час, и мы уедем с Яной, – уже спокойным голосом прошу Глеба.

– Вы никуда не едете. Дом твой, Нина. А вот это все-таки почитай сегодня на досуге, – мужчина кивает в сторону папки, с которой пришел, и быстро покидает дом.

Через пару минут возвращаются рабочие и заносят обратно всю мебель. Грязи на полу становится еще больше, но я не спешу ее скорее убрать, как сделала бы это раньше. Вместо мытья полов поднимаюсь к Яне, радую ее тем, что сегодня можно не идти в школу и подольше посидеть в телефоне. Обратно спускаюсь на первый этаж, беру по пути ту злосчастную папку и возвращаюсь с ней на кухню.

Новая порция кофе, но уже с коньяком, чтобы немного расслабиться, тишина и десятки документов, в которых я сначала ничего не понимаю.

В папке Глеба оказываются копии договоров между ним и моим мужем, расписки с почерком Игоря и свидетельства на право собственности, где черным по белому указано, что всей нашей жизнью владеет младший Литвин.

Дом, здание клиники и сама клиника – у всего этого только один владелец, и это не мой муж. У нашей семьи ничего нет, все принадлежит Глебу.

Глава 8
Глеб

– Мы можем увидеться?

– Да, в два часа в ресторане Golden.

Это утро было удивительно спокойным и тихим. Я проводила Яну в школу, пересилила себя и сходила в бассейн, поговорила по телефону с мамой и даже испекла яблочный пирог.

Это утро можно было бы назвать обычным утром в моей жизни, если бы мой взгляд каждый раз не падал на разбросанные по кухонному острову документы.

Нам ничего не принадлежит, и в любой момент Глеб может вернуться. Только теперь мне придется отступить и добровольно покинуть дом.

Не знаю, что было хуже узнать: аборт Регины или новость, что Игорь взял крупную сумму у брата, чтобы улучшить нашу жизнь. Я восхищалась мужем, его трудолюбием и стремлением добиться чего-то большего. Я с такой радостью паковала вещи, когда мы переезжали сюда. Я могла часами гулять по поселку, наслаждаясь новой реальностью, которую, как мне тогда казалось, сотворил для нас мой любимый мужчина.

И все это оказалось ложью.

Вся наша жизнь сейчас принадлежит человеку, о котором Игорь всегда говорил исключительно в негативном ключе. Глеб был позором семьи Литвиных. Бунтарь, двоечник, неудачник – можно бесконечно перечислять, какими словами описывал младшего брата муж.

Глеб баловался запрещенными веществами, много раз попадал в «обезьянник» и даже проходил лечение в психиатрической больнице, куда его упекла Алла Анатольевна «для исправления поведения».

В общем, характеристика у Глеба была весьма интересная, но мне пришлось пересилить себя, найти его контакты и написать первой. Мы должны встретиться и обсудить все, чтобы ни я, ни Яна больше не жили в неопределенности, где в любой момент могут заявиться грузчики и выкинуть нас из дома.

* * *

Для встречи я выбрала трикотажное обтягивающее платье молочного оттенка, сапожки в тон и все то же красное пальто. В нем, несмотря на вызывающий цвет, я чувствовала себя сильнее и увереннее во сто крат.

Только вот переплюнуть Глеба мне не удалось. Он все также чертовски красив, уверен в себе и обаятелен. Официантки свернули шеи, наблюдая за ним. Женщины за соседними столиками забросили свои блюда и внимательно следили за этим мерзавцем. Я же испытывала скорее раздражение вперемешку со страхом. Этот человек слишком непредсказуемый. Вчера он оставил мне дом, а сегодня может передумать.

– Добрый день, Нина.

Глеб тут же встал со своего места, помог снять пальто и отодвинул стул для меня. Удивительно, но он проделал все это так естественно, как будто каждый день ухаживал за дамами.

– Добрый день, Глеб.

– Я тебя внимательно слушаю, – мужчина жестом что-то показал официанту и полностью сосредоточился на мне, – Хорошо выглядишь. Арест Игоря тебе на пользу.

Дыши, Нина.

– А тебе?

– Конечно, приятно, что невыносимый старший братец попал в такую передрягу, но я не монстр, чтобы желать человеку тюрьму. Если только он не виноват, – последнее предложение Глеб нарочно выделил.

– Он не виноват, и его скоро выпустят.

– Да, Регина мне передала последние новости. Братец сознался в связи с жертвой, и теперь они вместе с адвокатом строят линию защиты вокруг этого, – мужчине, казалось, доставляет удовольствие давить на больное, – Игорь предстанет перед обществом скорбящим мужчиной, который потерял свою любимую женщину.

– Давай перейдем к делу, – скорее увожу разговор в другое русло, чтобы не показывать, насколько сильно меня ранит решение мужа играть на публику любовника в трауре.

– Я тебя слушаю.

Глеб тут же берет меню и начинает внимательно его разглядывать, вызывая у меня желание взять чашку с горячим кофе, который только что принес официант, и плеснуть мерзавцу в лицо. Чтобы не отвлекался.

– Я изучила документы, которые ты вчера принес.

– И как тебе? – не отрываясь от меню, интересуется он.

– Да, Игорь должен много денег, но по договору он выплачивает тебе эту сумму частями. Ты не можешь выгнать нас вот так.

Глеб, наконец, прекращает разглядывать красивые картинки блюд и переводит все внимание на меня.

– Что ты еще не знаешь о своем муже, Нина? – спрашивает с издевкой, – По договору Игорь должен ежемесячно выплачивать мне определенную сумму средств, но он не делает это уже почти полгода.

Знаете, в такой ситуации тебе нечего ответить. Как тут спорить? Как отстаивать и защищать свою семью, когда ты оказываешься «в дураках»?

– Игорь вернется, мы продадим дом и перечислим тебе деньги за все просроченные платежи, – все, что я могу пообещать сейчас.

– Как Яна? – теперь уже Глеб резко переводит тему, неожиданно вспоминая о моей дочери.

– Она в порядке.

– Я ее сильно напугал? – странно, но спрашивает он это вполне искренне. В голосе, во взгляде отчетливо видно беспокойство.

– Почему тебя это волнует? – вместо того, чтобы воспользоваться моментом слабости Глеба и разжалобить его еще сильнее, я совершаю глупую ошибку, о которой жалею уже в следующую секунду.

– Потому что Яна не виновата, что у нее такие родители, – припечатывает меня мужчина.

– Какие такие? – неконтролируемо повышаю голос, чем вызываю еще более повышенный интерес к нашему столику у других посетителей.

– Завравшийся отец, который сидит в тюрьме по обвинению в убийстве любовницы. И мать… – тут он делает неприятную паузу, – Которая показывает ей худший пример того, какой должна быть женщина.