Текст книги "Перельдар (СИ)"

Автор книги: Вера Токарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 24. Заговор

– Маара отказалась встретиться со мной, – молодой лорд был взбешен.

– Что значит, отказалась? – удивился король.

– То и значит! – огрызнулся волколак. – Я слышал только ее голос. Правда, Алену повезло больше моего: ему позволили увидеть Эрика.

– К демону твоего братца! Что тебе сказала Маара? Неужели вы просто мило поздоровались и попрощались? Не смей водить меня за нос, волчонок! – весь светский лоск и воспитанность вмиг слетели с венценосного эльфа, как слетает небрежно отброшенная маска.

– Ведьма назначила мне свидание. Обещала отдать брата, – Дариен мерил шагами кабинет.

– Где?

– В Ледяном чертоге! – волколак замер, тяжело дыша от гнева. Брови сошлись на переносице, кулаки сжимались и разжимались – казалось, он едва сдерживает себя.

Аркуэнон задумался. Что замыслила колдунья? Почему не убила своего врага?

– Что же это такое получается? Почему ты остался в живых? Я говорю не только про вашу сегодняшнюю встречу… Почему она не нашла и не убила тебя раньше? Видимо, с этого вопроса и нужно было начинать. Но я поторопился. Итак, почему ты до сих пор жив? – медленно спросил он.

– Это имеет значение? – скривился оборотень.

– Думаю, да. Я чувствую присутствие сильного оберега, но что для такой ведьмы, как Маара, какой-то артефакт?

Дариен расстегнул куртку и ворот рубахи. На груди блеснула чистым светом почти прозрачная звезда.

– А если этот талисман подарила мне сама Маара? Если она лично заговаривала его?

– О, это меняет дело. Надо же, как ты вскружил голову бедной ведьмочке, волчонок. А по тебе и не скажешь… – хохотнул Аркуэнон.

– Не ревнуй, – парировал Дариен и устало опустился на стул. – Мы оба хотим покончить с Маарой. При этом я желаю, чтобы мой брат остался жив. Итак…. Необходимо выяснить, почему именно Ледяной чертог? Что это за место?

– К востоку от Айна Малос стоит гора Белая. Ледяной чертог, расположен в самом ее сердце. Это храм богини зимы и смерти Карны. Ты слышал о такой?

Оборотень отрицательно покачал головой.

– Неудивительно. Это древняя богиня. Жестокая и злая, но могущество ее в прошлом. Однако культ еще сохранился. Маара – жрица Карны. В Ледяном чертоге сила ведьмы будет почти безграничной, тебя не спасет твой амулет. Чтобы убить ей хватит и взгляда.

Волколак заметно сник, выхода из ловушки он не видел. Да и был ли он? Теперь понятно, почему Маара не вышла к нему. Зачем подвергать себя и слуг опасности, если можно без всякого риска уничтожить врага?

Аркуэнон тоже погрузился в молчание. Слишком короткой и предсказуемой оказалась партия. Неужели он будет вынужден отдать свои фигуры без всякой надежды на успех. Но это так бездарно! Эльф хмурился, тер лоб холеной рукой, теребил массивную золотую цепь, висевшую на груди. Но ничего стоящего в голову не приходило. Да, зря он затеял эту игру. Дариен уйдет сам, и конечно, погибнет, а что делать с остальными? Казнить? Отпустить? Еще эта перельдар и ее пес… Стоп! Девчонка! Вот он ключик золотой! Вот кто может стать «темной» лошадкой!

Эльф не удержался и довольно потер руки.

– Ну чего ты раскис? – высокомерно спросил он у гостя. – Есть у меня одна мысль.

– Не соблаговолит ли милостивейший владыка поделиться со мной своими идеями? – Дариен отвесил шутливый поклон, не скрывая, что тон эльфа задел его.

– То, что Маара считает своей силой, может погубить ее. При некоторых благоприятных обстоятельствах…

– Говори яснее, мы не шарады разгадываем.

– Необходимо осквернить священное место. Это создаст такой резонанс силы, что Маара на какое-то время лишится абсолютно всех своих чар.

– На сколько конкретно?

– Трудно сказать. Может быть на час, а может на несколько минут. Так что придется тебе поторопиться, волчонок.

– Но как это сделать? Как осквернить святилище?

– А в этом нам поможет перельдар. Знаешь, она удивительное создание. Эльфийская полукровка с примесью волчьей крови.

– Не понимаю…

– Она станет жертвой, которая разрушит этот храм. Объяснюсь яснее, мой мохнатый союзник. Обычно на алтаре Карны убивают невинных девушек. Именно убивают! Жертва бьется, кричит, она не желает умирать… Весь смысл в том, чтобы наш ягненок пошел на заклание добровольно и сам проткнул себя ритуальным ножом. Да еще прочел при этом заклинание. Если учесть что в ее жилах течет кровь создателя храма, то думаю, мы получим очень сильное магическое эхо. Карна в ярости уничтожит свой последний оплот.

– Откуда тебе известно кто построил этот храм?

– Потому что это был я сам, а Ида – моя перельдар. Что ты так смотришь на меня? Я прошел очень долгий жизненный путь. Всякое бывало.

– И как ты заставишь девчонку убить себя?

– Не беспокойся об этом. В нашем плане есть одно маленькое недоразумение, слабое место: в данный момент наша жертва девственна, что недопустимо. Займись этим.

– Ты хочешь, чтобы я взял ее насильно?

– У нас нет времени на уговоры и ухаживания.

– Du ist der Schurke![15]15
  Ты мерзавец!


[Закрыть]

– Stillschweigen![16]16
  молчать!


[Закрыть] Можно подумать ты вел девчонку к ведьме в гости на чай. Или ты не знал, что ее там ждет? По глазам вижу, знал или догадывался, что практически одно и то же. А сейчас хочешь поиграть в благородство? Не выйдет. На кону мой покой и жизнь твоего брата. А знаешь что? Я не держу тебя больше. Убирайся! И своих дружков забери. Маара убьет волчонка, но больше никто не пострадает, пока… Когда-нибудь она найдет способ добраться до тебя, но ты сможешь пожить еще немного. Что ты стоишь, как истукан? Пошел вон, – владыка раздраженно хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.

Дариен побледнел, но не двинулся с места.

– Девчонка не пойдет со мной, если я трону ее.

– Одень маску или пошли кого-нибудь из своих. Тоже мне отговорка!

– Как далеко отсюда гора?

– За два дня доберетесь. Я дам вам эльфийских скакунов.

Волколак больше ничего не спросил, повернулся и медленно пошел прочь. Погруженный в свои далеко не радужные мысли, он совсем не обращал внимание на колкие замечания Айнона, чем очень удивил эльфа.

До ночи оставалось еще несколько часов. Дариену пришла в голову мысль навестить своих друзей, но эльф эту просьбу решительно отверг. Пришлось волколаку тащиться в свои покои и сидеть там, как в клетке. И думать. Думать. Думать… От мыслей можно было сойти с ума. Хранитель заставил себя съесть принесенный ему обед. Но даже во время еды не смог отвлечься от мучительных сомнений. Тихо зарычав, Дариен оттолкнул тарелку и стремительно заходил по комнате, остановился у окна. Зеленые шелковые занавески медленно колыхались, повинуясь движению воздуха. Оборотень смотрел на раскинувшийся перед ним прекрасный пейзаж, но не видел его. Мысли о будущем перетекли в воспоминания о прошлом.

Как давно это было… Восемнадцать лет назад. Ему тогда едва исполнилось десять, а Эрик только-только родился. Их родители служили царствующей чете: мать была камеристкой у супруги Верховного Вожака и ее близкой подругой, отец возглавлял охрану повелителя, как теперь сам Дариен. Лилель и Картен Хариенбург были преданы престолу душой и телом. Во дворце им были отведены прекрасные просторные покои, и никто из придворных не пользовался таким расположением вожаков как родители Дариена. Мать беззаветно любила отца, и он отвечал ей тем же. Купаясь в лучах своего безмятежного счастья, они с безграничной нежностью воспитывали своих детей. Но однажды случилась беда: кучка вельмож вознамерилась посадить на трон другого Вожака. Переворот готовился тщательно, изменщики не скупились на звонкие монеты и подкупили многих слуг. Только личная охрана Верховного Вожака, или как их называли иначе Хранители, остались верны трону. Дариен помнил, как поздней ночью к нему в спальню ворвалась мать в сопровождении учителя Гвена. Она прижимала к груди младенца и суетливо оглаживала его. Гвен уговаривал Лилель бежать немедленно, но она только качала головой и шептала: «Спаси детей, спаси моих мальчиков. Уведи их прочь. Я останусь с ним, я его не брошу!» На споры времени не было, и учитель сделал то, о чем просила его жена друга: он вывел из охваченного кровавой резней дворца двух маленьких мальчиков и спрятал на окраине города в доме одной старой волколачки. Дариен навсегда запомнил эту ночь. Иногда во сне он снова становился испуганным ребенком, который с ужасом видит, как сражаются и погибают знакомые ему люди. А Гвен грубо тащит его прочь, больно сжимая ладонь, в другой руке он держит сверток с малышом… На следующий день им сообщили, что Керака сместили и все его приближенные перебиты. Погибли родители Дариена, погибла королева. Верховному Вожаку удалось спастись ценой многих жизней своих верных подданных и скрыться в неизвестном направлении.

– Вот и нам пора убираться отсюда. Вчера было не до вас, волчата, но будьте уверены, враги вашего отца постараются найти и уничтожить его детей. Этого я не допущу, – сказал Гвен.

У учителя еще остались друзья, с их помощью он смог покинуть ставший опасным город. Труднее всего дело обстояло с новорожденным Эриком, ему было необходимо материнское молоко. В каждом городе и поселении Гвен находил женщину, которая недавно родила, и уговаривал ее покормить младенца. Кое-как удалось добраться до города Дрохунга, там им подсказали, что в доме местного богача Эрлибурга произошло несчастье: умер новорожденный сын. Гвен понимал, что если он не пристроит Эрика в семью, тот погибнет. Учитель оставил Дариена на постоялом дворе, а сам с младенцем на руках отправился к убитым горем родителям. Обратно он вернулся один… На следующее утро путники покинули городок. Им долго пришлось скитаться без дома, без пристанища. Гвен учил Дариена искусству войны. Он стремился воспитать из него настоящего воина, стараясь заменить так рано ушедшего в другой мир отца.

Спустя два года они вернулись в столицу. Жили за чертой города, не привлекая не нужного внимания. Но Дариен всегда помнил о погибших родителях и горел жаждой мести. И когда однажды Гвен рассказал ему о заговоре, целью которого было восстановление на троне Керака Справедливого, молодой волк, не колеблясь, последовал за учителем. Удача благоволила смещенному правителю, с помощью мечей единомышленников он смог вновь вернуть себе венец. Керак приблизил к себе сына Картена Хариенбурга, осыпав всеми возможными милостями, а Гвен ушел, чтобы присматривать за Эриком. Как много утекло воды с тех пор…

Хранитель встряхнулся и с удивлением понял, что наступила ночь. Значит, он простоял возле окна почти три часа? Нужно было что-то решать. Неужели жизнь и честь какой-то девчонки значит для него больше, чем долг перед умершими родителями, перед Гвеном? Он должен вытащить Эрика, спасти его любой ценой. Настраивая себя таким образом, оборотень вновь заметался по комнате. Он должен переступить через себя самого, обязан. О таком нельзя попросить кого-то другого. О таком не просят, только приказывают. И кому он может перепоручить совершение подлого преступления? Зарену? Исключено. Близнецам? Эти никогда не пойдут против его воли, но отдать им такое распоряжение не повернется язык. Они не заслуживают камня на совести. Остается Ален. Волколак прикрыл глаза. Ален. Друг его брата, несчастный предатель, мальчишка, который сам не понял, что натворил… Он, конечно, сделает все, чтобы не приказал ему старший товарищ. И сломается. Значит, приказать некому. Придется делать все самому. Девчонка уже наверняка уснула, главное чтобы все произошло в полной темноте. Она не должна его узнать.

Дариен решительно направился к двери. Дворец уже погрузился в безмятежный сон, лишь возле его двери бодрствовали трое: Айнон и еще два воина.

– Проводи меня, – сурово сказал хранитель.

Айнон кивнул, он не спросил куда, Аркуэнон уже просветил его.

Эльф привел его к заветным покоям и тихо спросил:

– Может быть, стоит убедиться, что она спит?

Дариен отрицательно покачал головой.

– Не подпускай никого слишком близко, – шепотом сказал оборотень и, осторожно приоткрыв дверь, вошел.

В комнате было очень тихо. Слишком тихо. Хранитель замер у стены, заставляя взбесившееся сердце успокоиться. Кажется, никогда еще ему не приходилось так трудно. Никогда еще он не колебался так мучительно, как перед нападением на беззащитную ничего неподозревающую девчонку. Дариен не отличался сентиментальностью или особой чувствительностью, но к горлу подступила тошнота. Глубоко вздохнул: он – воин, и умеет отбрасывать прочь сомнения, подчиняться необходимости: будь, то необходимость убить или совершить насилие.

Дариен бесшумно подошел к кровати и резко бросился на нее, ожидая почувствовать под собой мягкое женское тело. Но его руки схватили лишь одеяло, хранитель стремительно обшарил кровать: девушки не было. Волколак спрыгнул с постели и прокрался к двери в ванную комнату, осторожно приоткрыл – пусто. Оборотень быстро обследовал всю комнату – постоялица исчезла.

Волна облегчения затопила душу. Дариен прислонился к стене и тихо засмеялся. Демоны ли, боги ли не дали свершиться преступлению разве важно сейчас? Он им благодарен. Только теперь оборотень понял, как камень падает с плеч долой.

Волколак вышел вон.

– Девчонки там нет, – сурово заявил он ошалевшему от новости Айнону. – Передай королю, это теперь его проблема.

Эльф кинулся проверять комнату. Гостя в его покои проводил другой страж.

Глава 25. Утрата

Айнон разбудил владыку среди ночи, чтобы рассказать о неприятном происшествии.

– Racco! – Аркуэнон пришел в ярость. – Masse se?[17]17
  Проклятье! Где она?


[Закрыть]

– La ista[18]18
  не знаю


[Закрыть], – эльф приготовился к немедленной расправе, видя, как перекосилось лицо короля.

– Sin hir rya![19]19
  так найди ее!


[Закрыть] – крикнул владыка.

Айнон поспешил покинуть королевскую опочивальню.

Аркуэнон вновь откинулся на подушки, но сон, конечно, как рукой сняло. А он-то думал, что все пройдет как надо! Второй раз уговорить волколака «пойти на дело» вряд ли удастся. Эльф заставил себя успокоиться: решение проблемы найдется обязательно. Может быть и к лучшему, что оборотня постигла неудача.

Хлипкое душевное равновесие владыки было окончательно разрушено, когда девчонку все же нашли. И где? В покоях его дочери, наследницы Айна Малоса! Как она там оказалась? Почему никто не доложил ему об этом? Демон! И что теперь с ней делать? Подослать кого-нибудь из своих? Но тогда могут полезть слухи, да и лишние участники игры не нужны. Значит, надо искать среди уже существующих фигур… Айнон? Исключено, он сохнет по Эстель, да к тому же слишком принципиален. Тогда кто? Ну, вот хоть самому берись за это дело. К тому же, пока девчонка в покоях принцессы к ней не подступиться. Король шумно вздохнул и решил что утро, пожалуй, может принести с собой решение проблемы, и, скрипя зубами, вновь отправился спать.

Солнце едва позолотило верхушки деревьев, а владыка эльфов был уже на ногах. Ночь не принесла ему покоя, он был крайне раздражителен и зол. Накричал на камердинера, сделал выговор повару – никто не мог угодить ему в это утро. Казалось, он был даже рад возможности выплеснуть на чужую голову свою ярость.

Наконец, Аркуэнон выгнал всех слуг вон, приказав доложить ему, когда ее высочество соизволит проснуться. А сам опустился в кресло и закрыл глаза. Мало – помалу хмурое лицо владыки прояснялось, горькая складка на высоком белом лбу разгладилась, по красивым губам скользнула улыбка. Что ж, из всего можно получить выгоду, нужно только дать себе труд задуматься. В комнату робко заглянул придворный:

– Meletyalda, aranel Isteliminel magueta yuhtanala rua.[20]20
  Ваше величество, принцесса Эстелиминель просит принять ее.


[Закрыть]

– Nai mitala! (Пусть войдет), – коротко кивнул король.

Эстель вошла и церемонно присела в глубоком реверансе.

– Meletyalda, – ее музыкальный голос был полон смирения. – Вы приказали мне явиться? Чем могу служить моему повелителю?

– Hina nya[21]21
  дитя мое


[Закрыть], разве могу я приказывать той, на ком сосредоточились все мои помыслы? Я попросил тебя заглянуть к старику-отцу. Как прошла ночь?

– Чудесно.

– Я слышал, ты нашла себе новое развлечение?

– Не понимаю…

– Перельдар, – многозначительно поднял тонкие брови Аркуэнон.

– Отец, я нашла сестру, а не развлечение.

– Глупости! Какая она тебе сестра? Откуда только взялись эти мысли? Назвать сестрой перельдар, что за блажь?!

– Ваше Величество говорит о своей второй дочери, – Эстель недовольно сверкнула глазами.

В намерения владыки не входило ссориться с наследницей.

– Присядь, – ласково попросил король.

Принцесса опустилась на пуфик у его ног.

– Ида понравилась тебе? – мягко поинтересовался венценосный эльф.

– О, да, – кивнула девушка. – Она очень милая и добрая. Отец, если бы ты только знал, что ей пришлось пережить!

– Так расскажи мне, – пряча довольную улыбку, откликнулся Аркуэнон. Как же все оказалось просто!

Эстель говорила горячо. Владыка уже слышал эту историю из других уст, но сейчас готов был выслушать еще раз в надежде уловить нечто важное. Время от времени он качал головой и говорил: «Ну, надо же!».

Когда принцесса закончила рассказ и замолчала, Аркуэнон порывисто поднялся и подошел к окну. Ничего не потеряно, партия предстоит занятная. Вот сейчас Эстель попросит о милости…

– Отец… Папа, позволь Иде увидеть этого дикого пса, iguista[22]22
  пожалуйста


[Закрыть]! – тихо сказала эльфийка.

– Она ведь любит его?

– Да.

– Ах, любовь, молодость… Разве можно стоять на пути у влюбленных? Ведь пес рисковал своей жизнью ради этой девочки. Но у меня есть условие: я пришлю за ней Айнона, а пока пусть она побудет с тобой. Хорошо?

Недоброе предчувствие кольнуло Эстель, слишком уж сговорчивым оказался отец. Но она решительно отбросила прочь сомнения: владыка решил оказать милость. Зачем обижать его? Да и что можно сказать: как-то все слишком хорошо? Поэтому принцесса кивнула и тоже встала:

– Позвольте мне удалиться, хочу порадовать сестру.

– И еще одно, – король остановил дочь. – Не называй перельдар сестрой.

Сердце пропустило удар. Ощущение близкой беды вновь коснулось Эстель своим ледяным дыханием. Эльфийка помрачнела, но ответила легким поклоном.

Когда дверь за ней закрылась, король не удержался и потер руки. Все складывается как нельзя лучше. Похоже, ему не придется уговаривать Иду пойти на верную смерть, она сама будет желать ее. Владыка тронул золотой колокольчик. Вошел слуга.

– Немедленно ко мне господина Айнона! – приказал он.

Через пятнадцать минут страж стоял перед королевскими очами и ожидал распоряжений.

Аркуэнон прошелся по комнате: нужно все взвесить и предусмотреть – второго шанса не будет.

– Как там наши пленники? – задумчиво спросил он.

– Здоровы, за ними присматривают. Злы как черти, особенно волколачка. Эта рыжая бестия мечется по темнице, как безумная и угрожает страже.

– Пес знает о гостях?

– Нет. Я поместил его в другом крыле подземелья, он там совершенно один.

– Замечательно. И как он?

– Сначала все пытался говорить с тюремщиками, просил позвать меня. Потом замкнулся в себе, попыток к бегству не делал. Сидит и смотрит в одну точку.

– Слушай меня внимательно, Айнон. Пойди к нему сегодня, расскажи о том, что ты отбил девчонку у волколаков по моему приказу. Что она жива и находится здесь. Он, вероятно, захочет увидеть ее, сделай вид, что тебе жаль его. Угости нашего песика ядом, но медленного действия: оборотень должен скончаться не ранее чем через три часа. Пообещай привести перельдар. Отведенного времени им должно хватить для того чтобы попрощаться, – усмехнулся Аркуэнон. – И еще, – он пристально посмотрел на почтительно замершего Айнона – о свидании полукровки с псом меня просила дочь, я не спрашиваю тебя, откуда ей известно о пребывании во дворце оборотня – с этим разберемся позже. Ты расскажешь Эстель о том, что пленник умирает, и обязательно постарайся, чтобы девчонка услышала. Объясни все тем, что ведьма не смогла излечить пациента от яда эльфов, а лишь затормозила его действие, и вот теперь наступает конец чарам. Запомни, щенок должен умереть на руках у перельдар. Проследи, чтобы в темнице они были вдвоем. Никого рядом, совсем. Ты понял меня?

– Обреченность и темнота сделают то, что не смог сделать волк?

– Именно. Пес сделает свое дело, а потом умрет. Нет ничего более ужасного, чем гибель близкого человека, а уж когда он угасает в твоих объятьях – есть от чего сойти с ума. Горе девушки будет велико, она согласится совершить самоубийство, чтобы спасти последнее близкое ей существо. Да, в конюшне отдай распоряжение приготовить трех лучших лошадей к восходу. Ты лично проводишь Дариена и Иду к Белой горе, тебе придется остаться где-нибудь поблизости от входа в пещеру. В Ледяном чертоге нашу парочку будет поджидать Маара. И я хочу знать, кто победит в этой схватке.

Айнон склонил голову, он был осведомлен о замыслах короля от начала и до конца. Циничность и хладнокровность плана не то чтобы сильно удивляли, скорее несколько озадачивали. Мелькнуло сомнение: оправдана ли цель? Перед внутренним взором возник образ молоденькой обреченной девочки с большими карими глазами. Эльф вздрогнул.

– Если сделаешь, как приказал, получишь должность начальника дворцовой стражи. А теперь иди и докажи мне свою преданность, – сурово велел король, от которого не скрылось колебание воина.

Эльф низко поклонился и ушел.

Аркуэнон вновь подошел к окну. Время утекало песком сквозь пальцы. Его нельзя остановить… Он сделал ход, теперь нужно посмотреть, как поведут себя фигуры. Если повезет, то он убьет одним выстрелом двух, нет, даже трех зайцев: уничтожит Маару, избавится от перельдар со всеми этими оборотнями, и, наконец, накажет выскочку Айнона.

Владыка был прекрасно осведомлен к кому бегает на тайные свидания его самовольная дочурка. Айнон поднял голову слишком высоко и должен поплатиться за это. Если ведьма не доберется до него, придется позаботиться, чтобы принцесса узнала, кто отравил пса. И не важно, что парень действовал по приказу, факта это не изменит, и он навсегда потеряет расположение идеалистки Эстелиминель.

Айнон же отправился прямиком на тюремную кухню, заглянув ненадолго к дворцовому лекарю. Сей мудрый эльф без лишних слов дал просителю некий порошок без вкуса и запаха, который можно смело добавить в вино.

Страж вызвался лично отнести обед узнику. Спускаясь по бесконечной винтовой лестнице в сопровождении факелоносца, первородный ухитрился незаметно всыпать зелье в кубок. То, что приходилось делать, эльфу не нравилось, но выбора не было. В случае успеха удастся выслужиться и Аркуэнон приблизит его к себе, в таком случае есть довольно приличный шанс когда-нибудь получить разрешение на брак с Эстелиминель. Если бы королю эльфов доложили об увлечении своей дочери, то, наверное, ядом напоили бы его самого. Айнон вздохнул. А что если принцесса узнает о преступлении, в котором он участвует? Простит ли ему интригу и подлость? Тем более что маленькую полукровку она взяла под свою защиту. Но тут размышления эльфа прервались, так как он оказался рядом с камерой пса. Тюремщик воткнул факел в крепление в стене и хотел взять из рук эльфа поднос, но тот решительно мотнул головой:

– Я сам, открой темницу.

Охранник загремел ключами, и дверца с мерзким скрипом отворилась, пропуская гостя. Вейн сидел у противоположной стены и смотрел прямо перед собой. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что пес впал в жестокое отчаянье. Но увидев Айнона, он заметно оживился. Обреченность как маска слетела с его лица, глаза вспыхнули золотистыми огоньками.

– Зачем ты пришел? – хрипло спросил пленник.

– Аркуэнон приказал проверить, как тебя содержат. Он еще не решил твою участь. Вижу, ты жив и вполне здоров, а большего мне и не нужно видеть, – Айнон повернулся, чтобы уйти, но тут же снова обернулся: – ах, да, ту девчонку мы все-таки отбили у волколаков. Так что она во дворце.

– Ида здесь? С ней все хорошо? – Вейн подался вперед.

– Да, я видел ее сегодня.

– Вот бы и мне увидеть… – мечтательно прошептал парень.

Айнон прекрасно понял, что пес говорит сам с собой, но сделал вид, что его удивила такая просьба:

– Ну, ты даешь! Неужели ты думаешь, что я приведу полукровку к тебе?

– Нет, – покачал головой Вейн, – я так не думаю.

– И зря. Вот возьму и приведу! – эльф поморщился: слова звучали насквозь фальшиво. – Но с одним условием: ты выпьешь вина за здоровье великого владыки эльфов.

Узник недоверчиво посмотрел на гостя, а тот стремительно подошел к нему и протянул кубок:

– До дна!

Вейн послушно взял вино и в несколько глотков осушил чашу. Айнон криво усмехнулся:

– Не сомневайся, жди, – и ушел.

Нет, ему не было жаль оборотня, но гадкая мысль, что он только что совершил подлость, накрепко засела в голове. Толи еще будет… Драма всего лишь набирает обороты…

Эльф семимильными шагами, почти бегом, кинулся в апартаменты Эстелиминель. Он попросил приближенную к Ее милости даму доложить о горячем желании засвидетельствовать свое почтение. И опять в слова проскользнула фальшь. Через пару минут его допустили к принцессе.

Эстель сидела на стуле и грациозно поднялась навстречу посетителю. Айнон преклонил колено, хотя более всего желал заключить девушку в объятья.

– Встаньте, – повелительно сказал нежный голос. – Господин Айнон, мы рады Вам.

Такое обращение должно было предостеречь возлюбленного: мы не одни. Но эльф и так краем глаза заметил сидящую в кресле полукровку и ринулся в бой.

– Ваше высочество, к Вам меня привело повеление владыки. Вы хотели говорить со мной?

– Я желала попросить Вас… Проводите мою гостью в подземелье, ей необходимо переговорить с диким псом.

– Если так, то лучше поспешить. Не знаю, сколько он еще протянет… – Айнон сказал это, с сожалением покачав головой.

– Что Вы говорите? Что значат Ваши слова? – Ида порывисто вскочила и сделала шаг к эльфу.

– Лишь то, что пес умирает.

– Но почему? – девушка подошла к говорившему вплотную и, как когда-то, взяла его за рукав.

– Потому что ведьма обманула вас, она не смогла остановить гибельное действие яда, а лишь заморозила его на время. Теперь чары окончательно рассеялись, и пес скоро умрет, – Айнон старательно прятал глаза и даже не пытался высвободиться из цепкой хватки.

Ида застонала и закрыла лицо руками.

– Можно ли как-то спасти его? – воскликнула принцесса.

Айнон отрицательно покачал головой и мягко сказал:

– Стоит поспешить, если вы, конечно, хотите застать его живым.

Через десять минут он выходил из комнаты королевской дочери в сопровождении перельдар. Им потребовалось совсем немного времени, чтобы добраться до темницы Вейна.

– Он не знает о том, что обречен. Не говори ему, – сказал Айнон и жестом указал девушке на темницу, в которой томился дорогой ей узник.

Эльф сам открыл дверцу и, пропуская Иду, произнес:

– Я приду за тобой часа через три-четыре. Надеюсь, этого хватит.

Девушка даже не удивилась странному поведению первородного, ей было решительно все равно, что он говорит и каким тоном. Весь мир сосредоточился в одном человеке.

Айнон ушел, заперев темницу снаружи.

Ида стояла, не шевелясь, не зная, что сказать и сделать.

– Здравствуй, – тихий голос сорвался и затих.

Девушка стремительно подбежала к Вейну и, опустившись рядом с ним на колени, порывисто обняла. Пропади пропадом гордость и другие условности – ее любимый умирал, даже не подозревая об этом. Оборотень крепко прижал к себе Иду. Он чувствовал, что с ним происходит неладное. Путались мысли, шумело в голове…

– Со мной что-то не так, – задумчиво сказал пес. – Не понимаю только что. Я рад, что ты здесь… со мной. Хочу тебе кое-что сказать, только не перебивай меня. У меня предчувствие, что я не выйду отсюда живым, и в таком случае все становится неважным. Ты самая красивая, самая добрая, самая нежная девушка, из всех, которых я видел в своей короткой жизни. Мои чувства к тебе чисты – я полюбил впервые… И рад, что судьба подарила мне возможность, побыть рядом с тобой… Ты плачешь? Но почему, разве я сказал что-то неприятное?

Ида покачала головой, она не плакала. Глаза оставались подозрительно сухими, словно горе до дна осушило их. В душе зашевелился протест, и вдруг захотелось кричать громко с надрывом, разрушить криком эту атмосферу прощания… Вейн почувствовал ее состояние и принялся лихорадочными поцелуями покрывать щеки, глаза, волосы девушки, бормоча при этом:

– Не терзай меня, не надо. Лучше бы мне не видеть тебя. О, зачем ты пришла?

В какой момент Ида стала отвечать на жаркие ласки, она и сама не поняла. Но то, что произошло в следующие мгновения, казалось столь желанным, что не возникло даже мысли – оттолкнуть, оскорбиться, убежать…

Спустя час любовники лежали на каменной скамье, покрытой шершавой всклокоченной шкурой. Вейн прижимал к себе Иду, боясь, что она растворится в воздухе, а сам он проснется. Девушка жалась к нему, содрогаясь всем телом от сырого воздуха подземелья. С каждой минутой оборотню становилось все хуже и хуже. Теперь он наверняка знал, что его поразила какая-то болезнь. Шум в ушах усилился, в глазах плавали кровавые круги, все сильнее пробивала крупная дрожь.

– Что со мной такое? – бормотал он.

Ида теснее обнимала любимого, она предвидела, что час близок. Вейн уходил от нее навсегда… Скоро состояние больного ухудшилось настолько, что начался бред. Пес сбивчиво говорил ей о своих чувствах, потом принимался беседовать с Эриком. Он просил друга не ходить к ведьме, предсказывал беду. А беда тем временем случилась с ним самим. Еще спустя час пес впал в тяжелое забытье, из которого уже не выходил, и только по редкому и тяжелому дыханию Ида знала: жизнь все еще теплится в родном теле. Она заставила себя одеться и больше ни на минуту не покидала умирающего. По истечению третьего часа вернулся Айнон. Его появление совпало с последним судорожным вздохом-всхлипом оборотня.

– Firi, – заявил эльф, щупая пульс. – Мертв.

– Это вы во всем виноваты, проклятые! Вы! Ненавижу ваш лес, ваши стрелы – будьте вы… – договорить Иде не позволила сильная ладонь, властно заткнувшая ей рот.

Айнон на руках вынес, бьющуюся в жестоких рыданиях, полукровку из камеры и подземелья.