Текст книги "Осколки прошлого (СИ)"
Автор книги: Вера Мелентьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Глава 9. Самый лучший день.
Он высадил меня у здания администрации и ретировался. Я нагло соврала, что записана на прием, обманув бдительного паренька на пропускном пункте. Я бывала здесь и раньше, во времена работы в театре, являлась членом делегации, возглавляемой нашим директором, поэтому, где находится кабинет мэра, знала. Когда подходила к приемной, навстречу мне попалось человек десять высокопоставленных чиновников. Секретарша хотела, что-то мне сказать, но я, не обращая на нее внимания, толкнула дверь кабинета. Глеб сидел в кресле, увидев меня, поднялся навстречу:
– Надеюсь ничего смертельного?
– Для нас с тобой нет, – ответила я.
Он отодвинул стул, приглашая меня присесть, наклонившись над ухом прошептал:
– Боже, как я рад просто тебя видеть.
– Могу подарить фото на память, – я уже пожалела, что пришла. Воздух сразу стал тяжелым, а между нами был такое напряжение, что казалось еще секунда и заискрит.
– Обижаешь, – он расплылся в улыбке, повернув ко мне рамку с фотографией, на которой мы были счастливы.
– Некоторые моменты, можно сохранить только на фото, хотя по мне, лучше б они канули в лету, – вздохнула я, – Зачем ты приставил ко мне детектива?
– Чтобы знать, чем ты занята. Странный вопрос.
– Можно было обойтись ребятами из команды, почему детектив?
– Не хочу, чтобы меня считали поехавшим. Ты бросила меня у алтаря, – я закатила глаза, а он продолжил, – Выскочила замуж за моего врага, а я продолжаю сходить с ума и устанавливаю слежку за тобой.
– Неужели ты думаешь, что я недостаточно хорошо тебя знаю, чтоб поверить в то, что тебя заботит чье-то мнение? Что искал Синицын, или кого?
– Что значит «искал»? – нахмурился Бессонов.
– То и значит. Дядечка лежит с перерезанным горлом недалеко от моего дома, и имя мэра среди его последних клиентов вызовет массу ненужных вопросов.
– Чего ты хочешь?
– Чтобы ты был откровенен со мной, ну и навел порядок в городе: чтобы добропорядочные граждане не натыкались на бесхозные трупы. Еще хочу понять, кто и зачем его убрал.
– Разве не очевидно кто и зачем?
– Было бы слишком просто, но его ребята в том же дворе и состояние их не лучше.
– Хочешь сказать, некто перебил всех тех, кто тебя охранял?!
Я не стала отвечать, посчитав этот вопрос риторическим. Бессонов, немного помолчав, продолжил:
– Он приглядывал за тобой и Ковалевым младшим. Собирал на него полное досье.
– Зачем тебе Макс?
– Врага нужно знать в лицо.
Я улыбнулась:
– Единственный твой враг – это ты сам. Что он успел нарыть?
– Ничего стоящего, биография парня чиста.
– Поделись.
Глеб изумленно взглянул на меня:
– Ты что ничего не знаешь о том, кто спит в твоей постели?
– Ты прекрасно знаешь, что между нами ничего нет, – я непроизвольно вздохнула, устремив взор вдаль.
– Конечно, знаю, Милая! – усмехнулся Бессонов, – Но еще я знаю, какая ты лживая сучка. Тебе ничего не стоит обвести нас с Климом вокруг пальца и сбежать со щенком.
– Я подумаю об этом. Помнишь, ты дал мне свободу и обещал не покушаться на мою честь и жизнь, независимо от того с кем я делю хлеб.
Бессонов расхохотался, а затем ответил, сграбастав мои руки:
– Уверяю тебя, ты в полной безопасности и вольна распоряжаться собой, как хочешь… но об остальных я ничего не говорил.
Не спеша отдергивать руки, хотя это и стоило мне больших усилий, я спросила опять:
– Ты расскажешь или нет?
Глеб взглянул на часы:
– Как на счет ужина? Там и поболтаем.
– Отличная мысль, поужинать в компании заклятого врага мужа и по совместительству бывшего любовника!
– Ты сегодня без свиты, так что можешь себе позволить.
Бессонов поднялся и направился к выходу, приглашая меня следовать за ним. Мы покинули здание администрации через задний двор, и, погрузившись в джип, направились за город.
– Куда мы едем? – спросила я, а он, заметив тревогу в моем голосе, добродушно улыбнулся.
– В одно секретное место, думаю, тебе понравится.
Вскоре мы съехали с трассы и припарковались у небольшого двухэтажного сруба.
Мы прошли внутрь сруба, у окна стоял стол, накрытый различными яствами в стиле русской кухни, а сама комната была наполнена запахом борща, заставив желудок предательски заурчать.
– Не французский ресторан, но думаю, ты оценишь. Новые ощущения, так сказать.
– Не хватает только крепостной Польки для полного антуража.
Глеб сделал вид, что не слышал моих слов, и, устроившись за столом, спросил:
– Что ты там хотела узнать?
– Все, что узнал ты.
– Сделай одолжение, прекрати смотреть на меня, как на врага народа. Давай попробуем выстроить хотя бы дружеские отношения.
– Мне сейчас обязательно озвучивать причины, по которым наша дружба невозможна?
– Рано или поздно тебе надоест сражаться с самой собой, и ты придешь, чтобы остаться. Я подожду, Детка.
– Надо понимать так: я буду дружить, ты же словно хищник, стеречь свою добычу.
– Что-то вроде того, – Бессонов улыбнулся во все тридцать два зубы и продолжил, – А теперь, как настоящие друзья обсудим твое окружение. Двадцать пять лет назад Клим стал отцом. Матерью его ребенка был его коммерческий директор – Виктория Громова. Она была на пять лет его старше, и на тот момент ей было тридцать. Женщина была умная и амбициозная. Рождение ребенка, к сожалению, на пользу ей не пошло. Клим отстранил ее от дел, так как считал, что мальчику нужна мать, а она от скуки начала фантазировать. Все эти обстоятельства привели к развитию параноидальных идей и приступам ревности. После нескольких попыток суицида Клим определил ее в психиатрическую клинику, ребенку на тот момент было два года. Когда ему исполнилось десять, мать умерла.
– Сама? – спросила я, сама не понимая зачем.
– Восемь лет в психушке – приличный срок, даже для молодой женщины. Но если хочешь, можем смотаться в область, узнать подробности.
– Не хочу, – отрезала я и, конечно, соврала. Узнать, что там случилось с женой Клима и, особенно, нет ли у него опыта в устранении неугодных жен, очень хотелось. Но, во-первых, это не имело отношения ни к Хантеру, ни к трупу в лесу, во-вторых, если я когда-нибудь этим и займусь, то точно не в компании Глеба.
– Странно. Других женщин Клим в дом не приводил, официальные браки не заключал. Во времена своего становления в преступном мире, сына отправил в школу-интернат в область, где у мальчика была тетка, а спустя два года увез в Штаты. В Россию твой пасынок приезжал редко, чаще Клим ездил к нему сам.
– Клим говорил о каких-то наградах.
– Школа боевых искусств, спортивный разряд по стрельбе, Гарвардский университет с отличием. Все за что ни берется, заканчивается медалью или значком. Теперь ты понимаешь, почему я паникую?
– Какие-то друзья, подруги?
– Детка, я так глубоко не вникал, если тебе интересно, перешлю дело на почту, но там не за что уцепиться. Парень чист, аки святой. Его родители – это единственное пятно на его биографии.
Немного подумав, Глеб добавил:
– Правда Синицын пару дней назад говорил, что у него есть подозрения и если они подтвердятся, это будет бомба. Но я склонен думать, что он просто набивал себе цену.
Я с Бесом была не согласна, но делиться своими догадками не стала. Вероятно, Синицын что-то нарыл, и это что-то каким-то образом было связано с Максом. Тогда выходило, что Макс перерезал горло детективу, а затем разобрался с людьми отца. Представить пасынка в роли кровожадного убийцы было тяжело. Скорее всего, Хантер расправился с моей свитой, знать, не зная о находках Синицына. Иначе он нашел бы тайник раньше меня.
Закончив трапезу, Глеб предложил прогуляться по территории. Мне хотелось поскорее покинуть дом, я боялась, что он передумает меня отпускать, но и злить его не стоило, поэтому я согласилась на прогулку.
Усадьба была огромной, мы посмотрели конюшню, где, оказывается, была моя лошадь. Кобыла белой масти.
– Ее зовут Свобода, – сказал Глеб.
– Тонко. Ну, привет, значит, вот как ты выглядишь, моя свобода, – усмехнувшись, я погладила лошадь, – Я могу ее забрать? Раз это моя лошадь.
Бессонов немного замешкался, но ответил:
– Разумеется. В твоей квартире ей будет уютно.
Собственно, это была визитная карточка Глеба – все, что он для меня делал, он делал так, чтобы у меня не оставалось выбора.
Территория была очень большой, и мы, конечно, осмотрели не все. Шли и болтали обо всем и ни о чем. Глеб выглядел умиротворенным, и я на мгновение вернулась в прошлое, когда мы были счастливы и любимы. Мы вышли к большому пруду, на котором плавали два лебедя.
– Полина и Глеб, надо полагать.
Я спустилась к воде, а Бессонов, рассмеявшись, снял пиджак и набросил мне его на плечи.
– Ромео и Джульетта. Первый раз я увидел тебя в театре именно на этом спектакле. Агнесс притащилась с твоей фотографией и попросила найти киллера, а я не мог отвести глаз. Несколько дней пытался выкинуть твой образ из головы, но не смог справиться с наваждением. До сих пор не могу.
Я развернулась, чтобы пойти назад, но Глеб остался недвижим, преграждая мне путь. Подняв голову, встретилась с ним взглядом и тут же попыталась отвести свой, но не смогла. Тогда я просто закрыла глаза и почувствовала вкус его губ на своих губах. Он целовал меня нежно и осторожно, словно боялся спугнуть, а я отвечала на его поцелуи. Будто страждущие, обрётшие спасение, мы не верили в происходящее: он своему счастью, а я глупости, которую совершаю. Я с ума сходила от желания, мне хотелось послать все к черту и слиться с ним воедино, но это влекло бы за собой новый виток проблем: моя зыбкая автономия прекратилась бы в ту же секунду, что уж говорить о расследовании.
– Отойди, – сказала я, отстранившись.
– Мне кажется, это тот редкий случай, когда мы хотим одного и того же, – усмехнулся Глеб.
– Впереди лес, за спиной озеро. Я на частной территории, с человеком, одновременно желающим меня, и желающим меня убить. За мной не было слежки, и только Макс, который, кстати говоря, тоже не прочь от меня избавиться, видел, как я зашла в здание администрации. Неудивительно, что тебе кажется, – я вдруг сама осознала весь ужас своего положения. Здесь был кладезь кислорода, но я не могла вдохнуть.
Глеб поднял руки вверх:
– Я подожду, пока твой разум придет в гармонию с твоим телом.
– Они давно не могут найти компромисс, так что не стоит питать иллюзий на этот счет.
Полпути мы ехали молча, я смотрела в окно и думала о своем. Информация, которую я могла получить от самого Макса или Клима, явно не стоила таких переживаний. И логику моего поступка, я не могла объяснить себе самой. Единственное, в чем я боялась себе признаться, у меня появился повод проверить, как долго мы сможем находиться в обществе друг друга, соблюдая правила приличия.
Внезапно он заговорил:
– Детка, прости. Я изо всех сил стараюсь видеть на тебе одежду, но это практически невозможно.
– В следующий раз приду в скафандре, – съязвила я.
– Это был чудесный день, лучший за последние несколько лет.
Проводив меня до квартиры, он сказал, уже на пороге, чем рассмешил меня:
– Если хочешь, я останусь.
– Это самое последнее из того, что я хотела бы, – с этими словами, я буквально вытолкала его за дверь.
Опустилась по стенке и проревела по меньшей мере часа два. Затем отправилась в ванну и смыла с себя весь прошедший день.
Телефон, валявшийся в сумке, разрядился и как только я подключила его к сети, сразу начались звонки и смс. Звонили Макс и Ритка, был пропущенный и от Клима. Подруге я решила перезвонить.
– Боже, Полька! Я седая! – затараторила она, – Макс места себе не находит! Почему ты ревешь? Он что тебя изнасиловал?!
– Все хорошо, все даже слишком хорошо, чтобы быть правдой, – заверила я ее.
– Тогда чего ревешь? Вы помирились?
– Нет, это исключено. Установили зыбкое перемирие.
– Я ничего не понимаю…
– Давай поговорим завтра, успокой Макса и пусть даже не думает тащиться ко мне. Я хочу побыть одна.
Попрощалась с подругой и залезла под одеяло, ночи были теплые, но меня бил озноб.
Глава 10. Театр одного актера
Проснулась я глубокой ночью от кошмаров. Ну вот, мне почти удалось от них избавиться, но один день в компании Глеба вернул все на свои места. Стоило признать: решение отправиться к нему было самым идиотским за всю мою жизнь.
Я повернулась на бок и чуть не завизжала: на подушке лежали розы, а затем я услышала, как хлопнула входная дверь. Вскочив с кровати, я бросилась в коридор – никого, дверь закрыта. Я забыла напрочь про инстинкт самосохранения, выбежала на площадку и успела услышать быстрые шаги по лестнице, забежала в квартиру и бросилась к окну. Конечно, я его не видела, и мои новые соглядатаи, скорее всего тоже. Вернулась в спальню и осмотрела «подарок»: темно-красные розы, с большими шипами. Я бы сказала «красивые», но их было четыре и в сложившейся ситуации они выглядели зловеще. Можно было подумать, что это проделки Макса, но почему-то я была уверена: у меня в гостях был Хантер.
Заварив кофе, я достала флешку Синицына и вставила в телефон, на дисплее которого было пять пропущенных от Ковалева младшего и один с неизвестного номера.
На флешке был единственный документ с биографией некого Аркадия Мусалова. Родился Аркаша в семье отставного офицера двадцать восемь лет назад, в возрасте девяти лет родители погибли в авиакатастрофе. Аркаша провел пять лет в областном интернате, затем его усыновила воспитательница этого же интерната Мусалова Юлия Петровна. Аркадий получил фамилию Мусалов, а еще через три года вместе с новой семьей переехал на ПМЖ в штаты, где следы его терялись.
Голова шла кругом. Откуда у воспитательницы деньги на переезд в штаты, да и зачем вообще она туда потащилась. Аркадий Мусалов вполне мог быть знаком с Максом, и он же приезжал к Кучерову в колонию. Кучеров знал Хантера. Выстраивалась интересная цепочка. Теоретически Макс мог знать Хантера, даже не подозревая об этом, но все это было притянуто за уши. Америка – страна большая, да и сроки пребывания в интернате у Макса и Аркадия не пересекались, единственное, что он мог поддерживать связь с воспитательницей, но Макс провел не так много времени в интернате, чтоб выработалась особая привязанность.
Часы показывали 5:00, звонить Подсолнуху было рано, уставившись в одну точку, немного посидела, и, чертыхнувшись, открыла сайт местного вестника. Я начала читать криминальные сводки, если он выполнил заказ, то не так давно. К семи утра мои глаза готовы были вывалиться, но я нашла его. Малютин Олег Павлович исполнительный директор ОАО «Стройинвест» застрелен в своей квартире. Месяц назад. Я знала Малютина, несколько раз я была свидетелем его встреч с Глебом. С Климом у него тоже были дела, причем шли не очень хорошо. Я видела вместе их лишь однажды, но разговор дружеским назвать было нельзя.
Выходило, некто заказал Малютина, с помощью Кучерова. Хантер заказ выполнил, но денег не получил, и что-то мне подсказывает, если б они были у Кучерова, он бы их вернул. Но что если Кучеров не работал напрямую? Если он не знал Хантера, а деньги передавал через Аркашу? Тогда как не пытай – ничего не выпытаешь.
Я набрала номер Ремезова:
– Ромочка, – заверещала я, как только он снял трубку, – очень нужна твоя помощь!
– Разве могу я отказать такой милашке, как ты? – недовольно буркнул одноклассник.
– Мне нужен список всех воспитанников детского дома, в котором жил Кучеров.
– За какой период?
– Всех, кто мог с ним пересечься. И еще вся информация по делу об убийстве Малютина.
– Это «Стройинвест» что ли?
– Да.
– Я тебе и так скажу, твой…наш отец.
Я не сразу поняла, что он имел в виду Бессонова – отца народа.
Положила трубку и задумалась. У меня осталось четыре дня, а я не продвинулась в поисках денег ни на шаг. Надо было искать Аркашу. В прошлый раз Подсолнух говорил, что, скорее всего это человек Клима.
Я собиралась позвонить Машке и пообедать вместе, чтоб расспросить подробнее о Малютине, но моим планам не суждено было сбыться. В дверь позвонили, на пороге стоял мой муж.
– Проходи, – сказала я, пропуская его в квартиру.
– Скажи, как прошел вчера твой день, Дорогая? – он остановился у окна, спиной ко мне, – Я поставил не на ту кобылку. Ты снова спелась с этим ублюдком!
– Дай мне развод.
– Он что и замуж тебя уже позвал? – ухмыльнулся Клим.
– Мне не понятен твой тон. Вроде бы это ты мне изменил, а выходит что я, – развела я руками.
Клим резко повернулся и двинулся на меня:
– Какая разница кто первый? Может, стоит все забыть и начать сначала?
– Ты прекрасно знаешь, что нет!
Клим стоял слишком близко, а мне некуда было отступать. Он дернул пояс моего халата, полы распахнулись, представив его взору кружева белья. Я хотела закрыться, но он опередил меня: схватил мои руки за запястья и поднял вверх, прижав к стене.
– Ты ведешь себя, как подонок! – сказала я с вызовом, еще не веря в серьезность его намерений.
– Кажется, это твой любимый тип мужчин.
Он впился в мою шею губами, нарочно оставляя следы поцелуев, прикусывая до боли. Я извивалась и пыталась вырваться, но хватка была мертвой, тогда использовала весомый аргумент: пнула его коленкой прямо в пах.
Клим отпустил мои руки и согнулся пополам, а я рванула в сторону выхода. Он догнал меня в прихожей, схватил за волосы и потащил в спальню.
– Разыграем небольшую сценку! – рыкнул он, бросая меня на кровать.
Я дотянулась до тумбочки и запустила в него статуэткой, к сожалению, промахнулась, а он схватил меня за лодыжки и притянул к себе. Я кусалась и сопротивлялась изо всех сил, пока не получила удар, от которого все поплыло перед глазами. Дальнейшее происходило, словно в кино и не со мной. Когда я окончательно пришла в себя, Клим одевался.
– Надеюсь, ты получила удовольствие, Дорогая – съязвил он.
– Пошел вон, ублюдок!
Клим усмехнулся, зачем-то ударил кулаком в стеклянную дверцу шкафа. Поранив руку, вытер ее об свою рубашку и направился к выходу, бросив на ходу:
– Захочешь повторить – звони!
Как только за ним захлопнулась дверь, я отправилась в душ. Хотелось поскорее смыть с себя всю эту грязь, но это оказалось не так просто. Кровоподтеки на шее, синяки на руках и бедрах, ссадина на скуле, распухшая губа – придется хорошо гримироваться, чтоб выйти на улицу. Я сметала осколки, когда джип Бессонова влетел во двор и со скрежетом остановился у подъезда.
Ну конечно! Все это было не более чем спланированной акцией! Клим намеренно светился у окна, а через некоторое время вышел в окровавленной рубашке! Ему надоело ждать, когда Бес начнет действовать, и он решил его поторопить! Что Глеб сделает с ним, если увидит мое состояние?! Господи, я даже не успела привести себя в порядок. Он уже стучал в дверь, а затем начал колотить. Я не хотела открывать, но тогда он и вовсе ее выломает. Набрав в грудь воздуха, все же повернула защелку. Бессонов ворвался словно ураган, впрочем, таким я его уже видела, когда он получил доказательства моей измены. Грубо взяв меня за подбородок, повернул мое лицо к свету.
– Глеб… – начала я, но он круто развернулся и вышел. Он не нуждался в моих объяснениях, все было ясно по следам на моем теле.
Выскочив в подъезд, я бежала за ним по ступенькам и кричала:
– Глеб! Остановись! – но он был глух к моим мольбам, – Глеб! Я прошу тебя: остановись!
Он остановился на ступеньку ниже, повернулся, и наши лица оказались на одном уровне. Его глаза пылали гневом, и мне стало страшно. Он убьет Клима, чего бы ему это не стоило.
– Неужели ты не понимаешь, это – спектакль!
– Предлагаешь стерпеть и дождаться следующего акта?
Я не знала, что ему ответить. Клим и правда, мог придумать, что-то более ужасное, раз уж пустился во все тяжкие.
– Никто не смеет трогать мою женщину! – отчеканил он по слогам.
– Но я не твоя женщина! – напомнив ему об этом досадном недоразумении, я сделала только хуже и тут же попыталась исправить ситуацию, – По крайне мере формально! Тебя никто не поддержит, Глеб!
Он развернулся с намерением уйти, а я схватила его за руку, по моим щекам текли слезы, и аргументы закончились.
– Глеб! Пожалуйста! Хочешь, я встану на колени?! Буду ползти за тобой, пока ты не остановишься!
– Был бы хороший урок для тебя!
Я так и сделала, что ж пусть соседи вдоволь насладятся зрелищем:
– Глеб, тебя там уже ждут! Пожалуйста, только остановись! Не иди как барашек на закланье!
– Прекрати эту комедию! – гневно воскликнул Бессонов, поднимая меня – Ты получишь свободу, о которой так мечтала! – его взгляд упал на мои бедра, которые оголил задравшийся халат, он пришел в еще большую ярость, круто развернулся и направился к выходу из подъезда.
– Глеб! Я поеду с тобой! Куда ты скажешь, только, пожалуйста, остановись! – кричала я, выбегая за ним, – Я боюсь! – слова давались мне с трудом, но я должна была остановить его, – Я боюсь тебя потерять, черт возьми! Я просто не могу тебя потерять! – последние слова я кричала уже в пустоту, когда джип Бессонова сорвался с места.
Истерика не замедлила явиться. Пощечина, которую влепил ему Клим, не может остаться незамеченной. Клим, конечно, подготовится к встрече. Вдруг, поняв, что могу потерять Глеба, я рыдала, стоя босиком на асфальте, а прохожие таращились на меня с любопытством.
Внезапно меня осенило. Я пустилась бегом домой, споткнулась на ступеньках и буквально кубарем вкатилась в квартиру. Трясущимися руками перевернула шкатулку с украшениями и среди бижутерии нашла клочок бумаги с номером телефона. Только бы взял трубку. После нескольких длинных гудков я услышала короткое: «Да».
– Сергей Петрович! Глеб убьет Клима! – выпалила я на одном дыхании.
Макар кашлянул и после непродолжительной паузы ответил:
– Ты разбудила вулкан и хочешь, чтоб я его потушил? Ты же знаешь, мне это невыгодно.
– Сегодня преимущество не на его стороне. Он один против армии.
– На все воля Божья.
– Марине Витальевне вы сказали бы тоже самое?
Он ничего не ответил и положил трубку.
Да, Макару была нужна война между Климом и Бесом. Для этого он и продал сведения обо мне Климу, но я знала чуть больше остальных: старик любил Марину, а Глеб был плодом этой любви, и никто не позволит Климу выиграть битву.
Натянув джинсы и водолазку, что противоречило погоде, зато скрывало синяки, я взяла ключи от машины и выскочила из дома. Дорога до «Парадиза» заняла не больше десяти минут, но показалась мне вечностью. Я не очень обращала внимание на сигналы светофора, и конечно, не соблюдала скоростной режим. Бросила машину у здания напротив, у клуба яблоку негде было упасть – машина Глеба, два джипа с его людьми, роллс-ройс Макара и целый автопарк с ним. Перебегая дорогу, чуть не угодила под колеса, непонятно откуда взявшегося, паркетника, из которого выскочил Макс и, буквально затолкав меня в салон, сорвался с места.
– А ну выпусти меня немедленно! – я попыталась открыть дверь, но она оказалась заблокирована.
Макс свернул в переулок и остановился так, что хорошо просматривался вход в «Парадиз».
– Шерше ля фам, – изрек он, – А я голову сломал, чего это они все здесь собрались.
– Выпусти меня! Я не могу сидеть здесь и ждать, пока они переубивают друг друга!
– А ты за кого переживаешь? – спросил Макс без прежнего задора, а я молча смотрела на дверь клуба, мысленно прося Господа, чтоб она открылась, и вышел Глеб.
Макс коснулся моих волос и, заправив прядь за ухо, присвистнул:
– Отец? – спросил он ледяным тоном, а я не стала отвечать, – Он выжил из ума!
– Он-то как раз нет. Ему надоело ждать, когда Бес сорвется, и он решил его поторопить. Все как по маслу! – выругалась я.
– Есть границы, и он их перешел, – прошипел Макс, заводя машину.
– Куда ты?!
Но Макс ничего не ответил. Остановился около клуба и, вытащив меня из машины, потащил внутрь.
– Ты спятил?! – сопротивлялась я, – Еще не хватало заявиться туда с тобой!
Но мы беспрепятственно миновали ресторан и уже были около кабинета, где было отчетливо слышно брань Макара. Макс толкнул дверь ногой и затащил меня в кабинет. Клим сидел на своем месте, недовольный видимо тем, что Макар нарушил его планы. Глеб стоял, опираясь на стол обеими руками, и сжимал кулаки так, что завтра у него будут болеть руки, он был белым от злости и готов был вцепиться Ковалеву в глотку. Макар вальяжно сидел в кресле, но видно было, что он напряжен. Взгляды всех троих обратились на нас, и теперь было сложно сказать, кто более зол Клим или Бес.
– Добрый день, Господа! – начал Макс, – Конфликт немного вышел за рамки семьи, но с другой стороны, разве все мы – не одна большая семья? Не так ли, Господин Мэр?
Глеб полоснул таким взглядом, что у Макса должно было отпасть все желание ерничать, но его и это не остановило. Я молила об одном, чтоб он онемел в одночасье.
– Каждую трагедию, Вы воспринимаете, как личное оскорбление! Так и должно быть! Но я заявляю со всей ответственностью: Полину Сергеевну есть кому защитить! Она заменила мне мать, которой мне так не хватало все эти годы! И отныне ни один волос не упадет с ее головы, а если такое все же произойдет, прошу винить меня! И спрашивать с меня!
Мы с Климом вытаращили глаза, Бес ухмыльнулся, а Макар хлопнул ладонями по коленкам. Все поняли задумку Макса: Клим не будет использовать меня в своих играх, потому что отвечать за это будет его сын.
– Сколько у тебя защитников, Дорогая! – процедил мой благоверный.
– На том и порешим, – сказал Макар, вставая, у дверей он повернулся, – Береги жену, Клим.
– Ты развязал войну, в которой ты победителем не окажешься, – прошипел Бессонов и покинул кабинет вслед за Макаром.
Когда мы остались втроем, Клим подошел к Максу и нанес ему удар от которого тот согнулся пополам:
– Ты что о себе возомнил щенок?! Она заменила тебе мать?!
– Прекрати! – завизжала я.
– А ты?! Собрала всех кобелей города! Что у тебя за дела со Стариком, что он бежит по первому твоему зову?!
– Тебя так плющит, потому что номер не удался? – съязвила я.
– Я вытащил тебя из дерьма! Где бы ты сейчас была, если бы я не взял тебя под свое крыло?! Сидела бы на цепи у своего ненаглядного психа! Идиотка неблагодарная!
– У меня была прекрасная жизнь, и я не нуждалась в чьей либо опеке! Тем более в твоей! Благодетель хренов!
– Отец! Ты перегнул палку! Ты сам сделал ее частью нашей семьи, так веди себя уважительно!
– Заткнись! – рявкнул Клим, – Ты и его умудрилась затащить в койку! – ткнул он пальцем в Макса, – Надо было придушить тебя сегодня, чтоб наверняка!
– До сегодняшнего дня меня останавливало уважение к тебе, но больше этого препятствия нет, – с этими словами я покинула кабинет, а затем и клуб.
Не дожидаясь Макса, который сегодня точно станет нищим, я села в свою машину и отправилась к Ритке.
