Текст книги "Сквозь бездну"

Автор книги: Вера Ковальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2. Подготовка и первые шаги

Лагерь подготовки оказался не так страшен, как само это слово, а вернее, целый комплекс понятий, стоящих за ним в моём восприятии – ещё том, прежнем. Он был рассчитан сразу на шестьсот человек, то есть на три таких отряда, как мой… Вернее, пока ещё не совсем мой. Всё впереди.

Мне, как офицеру, полагался отдельный закуток палатки, довольно удобная койка и местный вариант денщика-ординарца. В его обязанности не входило чистить сапоги, стирать рубахи и наливать водку, зато он должен был с любым моим распоряжением бежать в любом направлении в любое время суток, и так же своевременно приносить мне распоряжения вышестоящих офицеров других групп, аналогичных моей, и заодно все новости. Имелись у него и другие обязанности, пока мне не очень понятные.

Ребят было много, и все они – я чувствовал это – подготовлены намного лучше, чем я. Однако мне предстояло их направлять, а пока следовало хоть чему-нибудь научиться самому. И для этого лагерь предоставлял все возможности.

Жилая его часть представляла собой комплекс стационарных построек и огромных шатров, где удобно размещалось всё, что угодно, от кухни и столовой до прачечной и медицинского пункта. Но главным было не это. Лес вокруг прятал в себе целую серию полос препятствий и три сложенных из камня крепости в миниатюре в разных частях леса. Эти системы укреплений казались миниатюрными лишь в сравнении с обычными местными крепостями, а так-то являлись вполне себе полноценными твердынями, к тому же были защищены отличными полосами обеспечения – не каждая крепость могла себе такую позволить.

Расположены были эти крепости так, чтоб при необходимости стать одним из препятствий на пути врага к самому крупному городу области Лайвеш. Достаточно было одного дня, чтоб при необходимости подготовить учебную базу к роли боевой крепости, нашпиговать окрестности всем тем, что может помешать продвижению войск в придачу к уже имеющемуся разнообразию, да посадить отряды в засаду.

Мои ребята занимались преодолением полос обеспечения слаженными группами, я – с ними. Пока в качестве скорее наблюдателя, чем командира – мне давалось чуть больше недели, чтоб освоиться на новом месте. Месте слишком ответственном по сравнению с прошлым; если смотреть беспристрастно, получалось, что, поднимаясь на лестнице воинской иерархии, я совершил головокружительный прыжок сразу через несколько ступеней. Вполне себе карьера, что тут говорить, как Аштия и обещала, но тем больше сложностей ждало меня в новом статусе двухсотника.

Немного упрощало задачу, что когда-то давно в армии я дослужился до сержанта, так что хоть в какой-то степени, но представлял себе работу с отрядом, и обязанности, обременяющие вышестоящих командиров. Смутно, но представлял.

Только теперь, пожалуй, я мог оценить, в какой великолепной физической форме пребываю. После часовой утренней разминки и растяжки мне не стоило особого труда совершить прыжок на высоту в полтора человеческих роста или выше. Заодно обнаружилось, что действительно куда выигрышнее в иных ситуациях может быть удар с прыжка или с разворота с подвывертом, потому что в таком случае мощь и стремительность удара многократно усиливались инерцией массы всего тела, оказавшегося в полёте. Конечно, при исполнении подобных номеров требовалась тончайшая координация всех движений, ювелирная выверенность каждого жеста, изумительный расчёт. Но всё вышеперечисленное досталось мне буквально в один миг и даром.

Я, разумеется, не распространялся, откуда вылез такой умелый. И тогда, когда ощутил, что подчинённые мне бойцы после первого же спарринга стали относиться ко мне с подчёркнутым уважением, не нашёл в себе силы развеять их заблуждение. Теперь-то я понимал – они считали, что видят во мне выпускника одной из Восьми Великих школ, потому что я не был аристократом и не смахивал на отпрыска очень богатого купеческого семейства. А значит, мысль о том, что моё мастерство было получено по-быстрому за деньги, им в голову не придёт.

О том, что я близок семье Солор, здесь, как оказалось, знали. И в один из вечеров у костерка бойцы попытались осторожно выспросить у меня, не знаю ли я, будет ли в действительности война, и где она будет.

Мне оставалось лишь разводить руками.

– Когда я задал госпоже Солор примерно такой же вопрос, она использовала этот случай, чтоб научить меня не задавать лишних вопросов.

– Значит, ты действительно раньше служил у неё? И был с ней в том походе?

– В походе через демонический мир? Да, был. Если, конечно, это спонтанное и довольно-таки страшное приключение можно назвать походом.

– Вы же выбрались, – заметил другой боец. – А значит, всё к лучшему.

– Мы выбрались чудом, – я на миг задумался, не стоит ли попытаться простым и очевидным способом завоевать симпатии и уважение своих людей. Да, симпатии и уважение – это важно. Но если строить подобные значимые отношения на песке, они могут в один миг развеяться в критической ситуации, когда от меня будут ожидать большего, чем я могу продемонстрировать. Опасное это дело – корчить из себя супермена в обществе людей, с которыми в будущем предстоит делить хлеб, время и удачу в бою. – Чистым везением.

– Удача обычно не идёт в руки тем, кто не способен ею воспользоваться… А в чём она заключалась?

– Нам повезло найти магический предмет, позволивший построить телепорт обратно в Империю.

– Что построить?

– Э-э… Ну… Магический переход из демонического мира обратно в человеческий, да ещё и в совершенно определённый. Я же говорю – повезло неимоверно.

– Какое-то время вокруг костра царила задумчивая, оценивающая тишина.

– Хорошо это, когда военачальнику везёт, – медленно произнёс один из ребят.

– У меня в голове мгновенно всплыла скандинавская концепция оценки боевого вождя, а заодно и концепция хамингьи. Потом – что именно делали с вождём, не удовлетворяющим критерию удачливости.

– Правильно, а если ему не везёт, его приносят в жертву, – ляпнул я.

– У вас так принято? – полюбопытствовал один из бойцов.

– Было принято. Когда-то.

– Снова загадочно помолчали, видимо оценивая и переваривая чужие обычаи.

– Да зачем возиться-то? – выговорил наконец кто-то, не видимый в темноте. – В жертву приносить… Если вождь неудачливый, он сам отлично закончится в очередной битве, а боги на такой «подарок» могут и разозлиться.

– Думаешь, стоит приносить в жертву только удачливых вождей?

– Опять же, сами принесутся. Никто не живёт бесконечно. Боги без помощи людей отбирают тех, кого хотят видеть в своей свите. Богам надлежит приносить лишь плоды трудов своих рук, выражая тем самым уважение.

Я не мог не оценить пассаж про «сами принесутся», посмеялся, остальное выслушал внимательно, как культурологическую справку. О здешних религиях я имел чрезвычайно смутное представление, сам по натуре особой религиозностью не отличался, предпочитал полагаться на себя и сетовать тоже на себя. Не заставляют меня таскаться в местные храмы – и замечательно.

Ребята в отряде были родом из разных областей Империи, в каждой из этих областей бытовали свои традиции, свои взгляды на жизнь и отправление религиозных обрядов. Может быть, поэтому они так терпеливо относились к моей чужеродности, незнанию и неумению. В целом же возникло ощущение, что ко мне очень осторожно присматриваются, избегая пока выносить окончательное суждение. Я очень хорошо понимал это.

Полезными оказались и те наставления, на которые не скупились два других офицера, равных мне по положению, но намного более опытных, и даже советы моих непосредственных подчинённых. Среди них был тот, что заведовал хозчастью и всеми подразделениями, без которых воевать либо невозможно, либо напряжно. Был тот, который занимался планированием непосредственно порученных нам операций – не в гордом одиночестве, конечно, но и не целым необъятным штабом. Был офицер, отвечавший за все виды разведки. Имелся и зам, следивший непосредственно за боевой подготовкой сейчас, в будущем же ему предстояло обеспечивать готовность отряда к рейду.

Вообще в моей новой роли приходилось помнить о таком безумном количестве вещей, что становилось страшно. Слава богу, и людей, обязанных обмозговывать всё это, вокруг тоже хватало. К тому же мне разрешено было в виде исключения делать в блокнотике заметки на русском языке – и то лишь потому, что в Империи другого знатока великого и могучего отыскать было невозможно. Облегчая себе задачу при помощи конспектов, я должен был частично, но с полной отдачей координировать усилия подчинённых офицеров. И понимать во всём этом хозяйстве требовалось досконально – как же иначе-то?!

И я старался. Помимо того, каждый вечер являлся в штаб и выслушивал двух– или трёхчасовые рассказы о рейдах аналогичных подразделений какого-нибудь неведомо-лохматого года и о рейдах при захвате Ремолы, Джелипа, Хрустальной провинции. Что ж, всё логично, прошлое надо знать, чтоб не повторять ошибок в будущем.

Дважды меня отпускали в короткую увольнительную, которую я проводил с женой в доме, всё больше и больше обретавшем обжитой вид. Моресна без устали хлопотала по хозяйству и спокойно распоряжалась тремя служанками, кухаркой и её мужем, выполнявшим в доме несложную мужскую работу. На новом месте она чувствовала себя так же уверенно, как и на старом, а вот в новом статусе – не то чтобы очень.

К сожалению, голова у меня слишком плотно была забита огромным объёмом информации, которую следовало срочно усвоить, и я долго не решался инициировать разговор – тот наверняка обременил бы меня дополнительными мыслями и дополнительными заботами. Не до того сейчас. Потом, потом…

– Если ты хочешь, то можешь пригласить к себе родственников, – сказал я. Припомнив разговор с Ниршавом на свадьбе Аштии, я выбрал, как мне казалось, безошибочный путь одним махом решить проблемы жены, не нагружая ими себя.

– Спасибо, – сказано это было тихо, не сразу и как бы с сомнением. Она прижималась ко мне тихо, словно мышка.

– Тебе хватает тех денег, которые выплачиваются на дом и твои нужды?

– Хватает. Конечно, теперь мне приходится обзаводиться множеством новых нарядов – из-за того, что ты теперь офицер Дома Солор. Если бы изменения происходили постепенно, всё было бы проще. А так много сразу… Это лишние деньги.

– Чтоб одеться в цвета Солор?

– Жена посмотрела на меня вопросительно.

– А ты уже имеешь на это право?

– Не знаю.

– Она помолчала.

– Тогда пока просто полагаются цвета сословия воинов на две ступени выше, чем раньше. Да. На это уходит много денег. Это яркие ткани, шёлк, отделка… Три новых плаща…

– Деньги ж есть?

– Есть. Но я опасалась, ты рассердишься, что у меня ничего не отложено про запас.

– Я не рассержусь, – поколебавшись, я всё-таки решил, что обязан спросить. Иначе будет совсем некрасиво – ведь меня в любой момент могут отправить воевать. Может, следующий наш разговор произойдёт не скоро. Или вообще никогда, всякое же бывает. – Тебя что-то беспокоит. Что именно?

– Будет война?

– Видимо. Не знаю точно, где и когда, но если боевые отряды приводят в готовность, значит, что-то затевается или предполагается.

– Она вздохнула и уткнулась носом мне в плечо.

– Ты уйдёшь воевать?

– М-да. Но постараюсь выжить, обещаю. В смысле, постараться обещаю… – Она смущённо молчала, прятала глаза, и я, привыкший, что жена стоически относится к моим отлучкам, удивился. – Что такое?

– Можно, я ещё спрошу?

– Конечно, можно, спрашивай о чём угодно! – У меня появилось смутное предположение, что она подозревает меня в шашнях с походно-полевой женой, так что я приготовился пылко и убедительно клясться.

– Ты… Ты хочешь ребёнка?

– От неожиданности я онемел и несколько мгновений не знал, что ответить. Потом сообразил опасность такого молчания – женщины крайне мнительны в подобных вопросах. Но в напряжённом взгляде тёмных блестящих глаз не вспыхнуло ничего настораживающего. Она просто ждала ответа.

А я пожалел, что спросил. Вот и ещё одна забота на мою шею, накануне войны, чёрт побери…

– Ты беременна?

– Нет, – изумилась она. – Ты ведь не сказал мне, хочешь ли.

– А это принято говорить?

– Да. В первые дни после свадьбы муж говорит жене, хочет ли он ребёнка, сразу или погодя, и насколько. И почему. Зачастую бывает так, что первые пару лет после брака у мужчины нет средств ещё и на ребёнка. Ты не сказал, но ты ведь чужак, у вас какие-то другие традиции на этот счёт. Я ездила к маме, и она сказала, что если я не рожу в ближайшее время, ты меня отправишь обратно к родителям.

– Разве такое возможно? Мы ж уже почти год живём вместе.

– Вернуть можно. Ты же поднялся, твоё положение изменилось, а я простолюдинка, и детей у нас нет. Ты можешь развестись, если хочешь.

– Кхм. Знаешь – не хочу. И ещё. У меня на родине есть такой принцип: «Не говори мне, что делать, и я не скажу, куда тебе идти». Намёк для родственников и прочих знакомых, чтоб свои непрошеные советы оставляли у себя дома, а мы уж сами как-нибудь разберёмся. Все семейные вопросы лучше обсуждай со мной, а не с мамой. Твоя мама осталась в другой семье. Кого я там брошу и почему – я сам как-нибудь решу. Без помощи тёщи.

Моресна с любопытством смотрела мне в лицо. Она явно ни на гран не обиделась – ни за себя, ни за маму.

– Так что насчёт ребёнка? Женщине вообще-то неприлично такое спрашивать, но я понимаю, ты из чужого мира и не осудишь меня…

– Давай пока повременим. Сейчас я отправляюсь на войну, неизвестно, как всё может повернуться, и в случае чего нехорошего тебе будет проще без ребёнка. А мне – уже всё равно. Или даже если не всё равно – я хочу сам растить своего ребёнка, если уж он появится. А не просто «чтоб был».

– Обычно мужчины по-другому говорят, – с интересом говорила Моресна. – Мол: если вдруг что – после меня останется ребёнок.

– Подход эгоиста, милая. Меня, моё, мне… Я тут больше о тебе думаю. О себе лишь отчасти – чтоб мне за тебя не волноваться.

– Как скажешь, Сереж.

– И больше не слушай маму.

– Не буду слушать, – она улыбнулась.

Приятно было осознавать, что мысли о доме греют душу. Наверное, таков и должен быть идеал – как мне думалось в огромном облегчении, что за спиной не осталось никаких затруднений и неожиданностей, которые ещё больше могли отяготить стоящую передо мной нелёгкую задачу. Ощущения подсказывали, что война начнётся вот-вот, и, кажется, окружавшие меня бойцы и офицеры чувствовали подобное, но все молчали как заговорённые. В этом для меня не было ничего необычного – на моей родине в недавнем прошлом всё происходило примерно так же.

Три дня после возвращения из увольнительной – и утренний сигнал, перебудивший весь лагерь, убедительно дал понять, что относительный покой учений остался в прошлом. Мне предстояло проследить, чтоб обе мои сотни были построены, чтоб ничто из необходимого не было забыто… Сейчас я смотрел на своих замов с надеждой. Хотя следовало, наверное, с самого начала иначе ставить себя. Держаться более самоуверенно, что ли…

Слава богу, и здесь, как у меня на родине, всё было спланировано так, чтоб даже временная забывчивость командира не могла сделать подразделение небоеспособным. Каждый солдат твёрдо знал, что ему следует класть в свою сумку, что – затыкать за пояс и вешать на перевязь. Точно так же мой завхоз великолепно представлял, по каким пунктам списков следует пройтись-пробежаться и что подготовить к выступлению.

– Уже по перечню ясно, куда направляемся, – сказал начальник хозчасти, предъявляя мне свитки с заполненными строками. Всё подготовлено, я должен был это засвидетельствовать.

– И куда?

– В демонический мир, и на ручье не гадай. Весёленькое дело предстоит. Впрочем, с пленными что люди, что демоны поступают одинаково.

– Как?

– Не попадайся в плен, короче!

Снова чужой мир распахнул передо мной небеса самого невообразимого оттенка, который только можно себе представить. Переход был болезненным, может быть, потому, что применялся вполне конкретный способ, годный для транспортировки войск, но не рассчитанный на предоставление этим самым войскам лишнего комфорта. А может, дело было в чём-нибудь ином. Очухавшись после перехода, я вспомнил наше возвращение из мира демонов – тоже малоприятное было. Для Аштии, наверное, ещё более, чем для меня и Ниршава.

Кстати говоря, она, наверное, где-нибудь рядом. Я огляделся, промаргиваясь, потому что после перехода трудно было не только дышать, слышать и обонять, но и видеть. Ничего, вот, зрение возвращается. Вокруг – полно народу, в стороне теснятся стенка к стенке огромные шатры, чуть дальше – ездовые, грузовые и боевые ящеры, уже прижатые к скале, чтоб не испугались и не устроили «слоновий погром». По другую сторону – море голов, люди, ещё не сообразившие, куда тут можно отойти, не получившие приказ на размещение.

И дымка, уже знакомая мне и по охоте в «гармошке», и по вынужденному путешествию нашей троицы. Может быть, любой демонический мир ею оборудован по тем или иным причинам?

Здесь дышалось легче, чем в нижних мирах. Хоть я по-прежнему не владел даже основами магического зрения, которым в Империи владели все без исключения офицеры (видимо, по приказу Аштии меня хранили от столкновений с любой теорией магии, словно юную мусульманскую девственницу – от контактов с мужчинами), разницу чувствовал.

– В человеческом мире лёгкие здорового человека втягивали воздух без каких-либо особых ощущений, с естественностью самой жизни. Здесь к процессу дыхания удивительным образом добавлялось ощущение его незатруднённости. Хотя что может быть проще процесса, протекающего незаметно? Раз ты его чувствуешь, значит, он уже не так свободен. Значит, есть какая-то проблема, но слишком малая, чтоб сознание могло определить её границы.

И это наводит на определённые мысли.

– Серт? – уточнил у меня посыльный в цветах Солор. Протянул конверт, повернув его сургучной печатью ко мне. Как-то нарочито продемонстрировал, что печать цела, хоть я и не собирался высказывать недоверие. Может быть, это часть его работы? – Вот здесь отметь, что получил предписание, – и подсунул узкую вощёную доску, показал, где оставить оттиск своей личной печати. Мне, как офицеру, полагалась такая – вместо подписи, видимо. – Удачи.

Я аккуратно надломил печать, развернул предписание на двух листах. Ясно, не Аштия растолкует мне стоящую передо мной и моими людьми задачу. Зато тут всё должно быть изложено чётко и ясно. Жаль лишь, что я по-прежнему с ощутимым трудом читаю местную рукописную вязь. И вряд ли в нынешнем случае могу обратиться к чьей-нибудь помощи. Можно себе представить, чем чревато неправильное понимание приказа.

Такого допускать нельзя.

– Справишься сам? – уточнил я у своего зама, не представляя себе, чтоб он мог сказать «нет».

– Естественно.

– Строчки норовили попрыгать перед глазами – должно быть, последствия перехода. Прочитав бумаги до конца, я опять начал сначала. Ну да, получалось, что мне и моим людям даётся час на то, чтоб привести себя в порядок, а дальше нам предстоял разведывательно-силовой рейд по каким-то таинственным подземельям, даже карты которых я не мог получить, зато должен был получить поддержку проводника.

– Вопросы есть? – осведомился у меня один из офицеров, как оказалось, ждавших поблизости. Чего ждавших – мне неизвестно.

– Может, и есть, но могу ли я их задавать?

– Мне – можешь, – он отогнул краешек второго листа и продемонстрировал оттиск печати. Потом показал свой перстень. Изображение совпадало.

«Логично», – я сообразил, что об этом обозначении допуска к информации мне рассказывали, и как-то не вовремя забылись такие подробности.

– Значит, у нас час?

– Уже меньше. Портал откроют через сорок минут. Твои люди должны были оказаться готовыми к маршу ещё при выходе из человеческого мира.

– Они готовы.

– Вот ваш проводник, – мне указали на невзрачного суховатого парня в местной форме неопределённого покроя. Короткая золотая черта на рукаве – так, императорский знак. Значит, парень лишь до определённой степени подчинён госпоже Солор. Возможно, он даже не вполне человек, кстати. – Его зовут Эрмах.

– Серт, – представился я.

– Знаю.

– Эрмах усмехнулся криво, словно бы с трудом, как будто кожа на лице была стянута, и это сильно мешало мимике. Кожа сероватая, кажется нездоровой, и разрез глаз… Определённо не без демонической крови в жилах.

– Задача тебе ясна, командир?

– Так точно.

– Сам доведёшь её до сведения своих ближайших. – Я понял, что чужой офицер имеет в виду моих замов. – Важнее успеть в срок, чем добрать нужное количество сведений.

– Понял.

– Магию применять осторожно. На себя внимания не обращать.

– Понятное дело. Вопросов нет.

– На меня взглянули с большим подозрением, видимо, были осведомлены, что я в армии человек новый, но никаких замечаний или возражений не последовало.

В стороне, куда один из моих замов привёл ребят получать свои порции супа, я оценивающе оглядел приготовленный для транспортировки скарб. Как ни крути, сто человек (по предписанию мне предстояло брать с собой лучшую сотню) не смогут отправиться в путь без обоза, пусть и маленького. Как минимум провизия, боеприпасы и медикаменты нужны безусловно. И ещё фураж для тех тварей, которые всё это потащат на себе.

– Провизия на шесть дней есть? – вполголоса спросил я начальника хозчасти своего отряда, и тот коротко кивнул.

– И провизия, и топливо. Всё погружено. В лучшем виде.

Я развернул листки, ещё раз внимательно перечёл указания. Листки полагалось сжечь, не покидая лагеря, то есть в портал войти с ними я не смогу. Придётся полагаться только на собственную память. И на навыки проводника, конечно.

– Ты хорошо знаешь катакомбы, по которым нам предстоит плестись? – спросил у Эрмаха.

– Естественно, иначе не был бы проводником.

– Я вообще слабо себе представляю, что такое здешние катакомбы. Насколько там способны разместиться сто человек?

– Хоть триста. Конечно, есть и узкие места. Зато их проще зачищать и отражать там атаки.

– Кхм, – я понял, что едва ли моё представление о катакомбах поможет мне в рейде через демонический мир. Вот и посмотрим. Слава богу, со мной будет куча народу, уже имеющего опыт сражений в подобных обстоятельствах. – Аканш! – окликнул старшего из двух сотников своего отряда. – Готовь первую сотню.

– Только первую, командир?

– Только. Полчаса у вас. Химер – у тебя всё готово?

– Уже ж спрашивал, командир. Обоз в готовности.

– Ну, потерпишь, лишний раз ответишь, – мне показалось, что на меня смотрят снисходительно, и обозлился. Но свою злость следовало держать при себе. Тут вам не здесь. И вообще, неуставные отношения – пакость. Взгляды не запрещены никаким уставом. И ребята, строго говоря, правы – я чувствую себя полным лопухом. Может, во второй раз будет проще.

Можно было подумать, что ребята, которые сейчас поспешно доедали свои порции и обхлопывали себя по бокам, чтоб убедиться – всё при себе, ничего не забыто – держатся и чувствуют себя спокойнее, чем я. Странным было моё состояние. Сейчас как никогда я ощущал себя, словно на краю обрыва, возносящегося над бурным потоком. Прыгай вниз и не сетуй, если не выплывешь. Может, дело было в том, что я впервые нёс ответственность не только за себя, но и за целую кучу народа?

Портал, открывшийся перед нами спустя несколько минут, сперва сильно обескуражил меня своими размерами. Узкий и приземистый контур, да ещё и проходить надо строго по центру – сколько времени в подобном режиме займёт транспортировка сотни, плюс обоз, плюс обслуживающие обоз люди? Увидев выражение моего лица, маг пояснил, что проход постепенно расширится, потом снова сузится, и это надо иметь в виду. В каком смысле иметь в виду?

– Это означает, что обоз пойдёт в середине отряда, – пробормотал Химер. – А впереди – ударная группа авангарда, две десятки. Потом начальство.

– Ясно.

– Первые бойцы уже ныряли в контур, вздрагивающий в воздухе, как плёнка нефти на морских волнах. Все – с вытащенными из ножен мечами, при подготовленных к бою артефактах. Посмотрев на это, я рефлекторно провёл рукой по поясу, ища «когти», и только тогда вспомнил, что уже не ношу их при себе. Сочетать этот вид оружия с мечом невозможно, а мечом я теперь владею намного лучше, спасибо Болхату и Энии.

Хотя и теперь, спустя месяц, не очень-то твёрдо уверен в своей офигительной крутости. Но уже намного лучше представляю себе границы собственных возможностей – благодаря каждодневным тренировкам строго по заученному комплексу упражнений. По утрам иной раз трудно было заставить себя подняться на час раньше, но я вспоминал о потраченных на обучение деньгах (пусть даже и чужих – какая разница?!) и всё-таки вставал. Спасибо жадному зелёному земноводному, так обожающему трепыхаться комком в горле.

Но вот ведь неприятность: привычка-то – вторая натура. Отвыкать от «когтей» трудно.

Меч я вынул, конечно, и шагнул в контур впереди Аканша, хотя он и порывался меня опередить, как положено по уставу. Дерусь я лучше своего зама, а толку от моего командования пока меньше. Так что приоритет очевиден.

Правда, по ту сторону перехода не обнаружилось ничего интересного – скальные грубые стены, очень высокий свод, полумрак, в впереди объёмная пустота, которую спешили освоить две авангардные десятки. Места должно было хватить. Я не сразу сообразил отойти в сторону и дать дорогу следующему, очнулся лишь тогда, когда Аканш ткнулся мне в спину.

Группки, оказавшиеся в подземелье первыми, уже активно осматривали два соседствующих прохода – один арочный, с явными следами труда каменотёсов на каменном массиве, второй полузаваленный, неправильных очертаний, вполне естественного вида. Был и третий, в дальнем конце подземелья, прямоугольный, скучный, но зато просторный – пройдёт рота вместе с танками.

Если, конечно, танки будут лёгкие.

– В обозримом пространстве чисто! – доложил мне командир первой десятки.

– Хорошо, продолжайте.

Из контура уже выходили ящеры, груженные огромными тюками плотно уложенных припасов, иногда и с «прицепом», который трудно было назвать телегой, скорее уж помесью тачки и волокуши. При этом скудном обозе из восьми ящеров находилось восемь человек, могущих также выполнять обязанности кашеваров и помощников медика, сам медик и маг, обслуживавший непосредственно «тягловую силу». Ещё был маг, обязанный оказывать нам боевую поддержку, но предполагалось, что нужен он на самый крайний случай. Подразделения, подобные нашему, предназначались в первую очередь для скрытного передвижения и мелких, но болезненных «укусов» противника, его обозов или резервов. Ну, и для разведки, конечно.

Наблюдая за действиями своих подчинённых, я вспоминал содержание письма, которое пришлось быстро заучить наизусть. Нетрудно было догадаться, что меня отправят туда, где нужна будет моя «особость», мой дар проходить сквозь области, полные смертельно опасной магической энергии, и оставаться в целости и сохранности. Дар, которым, как я понял, не обладал ни один другой военнослужащий в подчинении госпожи Солор. Ещё и этим, а не только её благодарностью ко мне, можно, наверное, объяснить мой стремительный карьерный рост.

Эрмах, подойдя ко мне, состроил вопросительное выражение лица. Состроил с усилием – действительно, мимика у него странная.

– Нам надо добраться до замка, – сказал я. – Сколько это требует времени?

– Если небольшим отрядом, да с парой лошадей, то дня за три можно успеть. Таким отрядом и с обозом – в два раза дольше.

– Путь трудный?

Эрмах развёл руками.

– Не могу уверенно сказать. Катакомбы претерпевают изменения, магия всё-таки, и к тому же к замку есть как минимум пять маршрутов. Они разные. И заранее выбрать один невозможно. Трудно представить себе, какие неожиданности могут ждать нас на пути и по соседству.

– Но они могут ждать.

– Конечно. Магическая система области меняется, как и система мира в целом. От этого многое зависит. В том числе и возможные препятствия на пути. Маг ведь в отряде есть. Если что – обойдём.

– Если у нас будет хватать на это время.

– Не могу, конечно, задавать подобный вопрос, однако… Весь ли отряд непременно должен дойти до финала?

– Я ухмыльнулся.

– Это не обязательно. Но желательно.

– Что ж… Тогда спектр возможного становится шире.

– Аканш, подойди. Как всё идёт?

– Нормально. Поблизости никого. Впрочем, в этих катакомбах можно хоть тысячу сотен разместить, и они едва ли скоро наткнутся друг на друга.

– Значит, так, задача у нас простая. К замку подойти со стороны подземелий, вскрыть защиту и выломать одну штуковину, координирующую подачу магической энергии на защитные системы замка. В определённое время. Как туда дойти, нам должен будет показать Эрмах, штуковину буду выламывать я, ну, а остальное как получится. Вот и вся задача.

– Понятно, – он смотрел спокойно, даже самоуверенно. И ещё – с оттенком любопытства. – Шесть суток у нас? Уложимся.

– Ты знаешь здешние катакомбы?

– Очень плохо. Один раз участвовал в боевой операции в этих краях. Но предполагаю, что уложиться нам не составит большого труда.

– И хорошо.

Я чувствовал себя здесь не столько командиром, сколько наблюдателем. Бойцы и младшие офицеры и без меня отлично знали, что и в каком порядке делать. Авангардные десятки, обследовав ближайшие проходы, переключились на прямоугольный тоннель, углубились в него, даже пропали из виду. Аканш не вмешивался – и я не стал. Ребята должны знать, что они делают. В зале, подсвечивая себе магическими светильниками, перекладывали по-другому тюки с припасами, выстраивали ящеров в линию, решали, какие десятки пойдут впереди, какие – позади нашего крохотного обоза.

Наверное, это было совершенно нормально. Пока всё происходило строго по плану, все знали свои обязанности, каждый действовал равнодушно и привычно, как на учениях, а не в реальной боевой обстановке – так зачем им нужно особое внимание командира?

Мы двинулись в путь именно по тому прямоугольному проходу, который успел проверить наш авангард. Ребята и теперь маячили впереди, время от времени их сменяли другие десятки – не потому, что предыдущие от чего-то успевали устать, а потому, что естественным образом притуплялось внимание.

Эрмах и я шагали в головах отряда – выхода нет, проводник должен видеть всё, и чуть ли не самым первым, а мне следует находиться рядом с ним. В конце концов, решения принимать мне, пусть даже и не без помощи Аканша. Который за моей спиной приглядывал и за движением обоза, и за сменой десяток, конечно, тоже. То есть и информацию я должен получать первым. Как можно скорее.

Вокруг, за пределами звуков, издаваемых подразделением на марше, царила глухота и пустота. Сумрачные каменные стены в некоторых местах, но очень редко, излучали приглушённый фосфорический свет, а чаще ничем не отличались от обычных скальных стен, изредка носящих следы кирки или иных инструментов, а чаще всего без них. Я подозревал, что камень здесь могли добывать какими-то неведомыми мне способами, магией например, поэтому некоторые проходы так поражали своим видом – то ли проплавленные, то ли отполированные водой.