Текст книги "Сыграй любовь"

Автор книги: Вера Ирвинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

9

Стефани проснулась среди ночи, не проспав и четырех часов. Она вспомнила вчерашний вечер, который окончился тихо и спокойно. За ужином Гарри галантно ухаживал за ней, Патрик и Джон были на удивление тихими. Стефани просто не узнавала их. За вечер произошел только один маленький инцидент, когда Патрик предложил Стефани хлеб, за что Джон ткнул его кулаком в бок. Но, посмотрев на Гарри, близнецы быстро остыли и уткнулись в свои тарелки. Стефани не понимала, что происходит. После ужина Гарри проводил ее домой и стразу же ушел.

Мысли о Гарри не оставляли Стефани. Ей никак не удавалось вновь заснуть, она лежала, глядя в потолок. Перед глазами Стефани стоял образ Гарри, такой знакомый и такой далекий. Она вспоминала их разговоры, его взгляды и улыбки. Ей было одновременно хорошо и грустно. Она мысленно еще раз вернулась к вчерашнему ужину и отметила, что мясо было приготовлено просто превосходно. Больше всего Стефани нравилось в местной кухне то, что она была очень простой и сытной. Никаких омаров и лобстеров, которых она не могла уже видеть. Гарри оказался неплохим кулинаром, хотя в его личном меню насчитывалось всего несколько блюд. Но зато он умел их отменно готовить.

Гарри оказался весьма галантным и обходительным, если, конечно, не считать синяк под глазом, хотя в этом вина не только его.

Стефани вспомнила, что накануне Гарри едва ее не поцеловал. Она представила, как это могло бы быть, как его чувственные губы впиваются в ее, а щеку колет его пробивающаяся щетина. Стефани в мыслях наслаждалась воображаемым поцелуем, который ей виделся то страстным, то робким и невинным, то молниеносным, то длящимся целую вечность.

В то же время Стефани боялась близости с Гарри. Ведь он был главой школы, и она полагала, что многие учителя осудят ее за роман с директором. Более того, даже если между ними что-то и будет, они не смогут быть вместе, потому что через несколько месяцев Стефани должна вернуться домой. А если бы они захотели, например, пожениться, семья Стефани все равно не позволила бы ей этого, а газетчики просто заклевали бы Гарри.

Она не хотела возвращаться еще и потому, что понимала: сразу же по ее возвращении начнутся споры с отцом о замужестве. Отец в очередной раз будет предлагать ей в мужья уверенных в себе и обеспеченных мужчин, которые происходят либо из аристократических семей, либо являются очень богатыми бизнесменами, для которых женитьба на дочери пэра Англии очень престижна и открывает дорогу в парламент. Их не будут интересовать ни душа Стефани, ни ее мысли и чаяния, потому что их ничто не интересует, кроме денег и престижа.

Стефани помнила о судьбе своих старших сестер, которые, будучи еще очень юными, почти девочками, повиновались воле отца и вышли за угодных ему богачей. Ни одна из них не была счастлива в браке. Стефани не хотела повторять их путь, она даже не могла представить себя стоящей возле алтаря с одним из подобранных отцом мужчин. Куда приятнее было представить себя в церкви вместе с Гарри, но Стефани не хотела думать об этом, потому что не знала, что он чувствует к ней. А мне очень важно знать, что он ко мне чувствует, подумала Стефани.

И все же фантазии о возможной свадьбе с Гарри овладели ею. Стефани представила маленькую церковь, себя, стоящую перед ней в белом платье и смотрящую вдаль в ожидании Гарри, который вот-вот должен появиться. И через мгновение верхом на коне, облаченный во фрак, показывается Гарри. Он стремительно скачет к церкви, ловко спрыгивает с коня, берет Стефани под руку и ведет к алтарю…

Но это были всего лишь фантазии. Стефани не знала, любит ли ее Гарри. А если не любит сейчас, то, возможно, полюбит позже? Ответов на эти вопросы у Стефани не было. Стефани даже не знала, любит ли она Гарри.

Что-то не о том я думаю, опомнилась Стефани. Мне скоро в школу, а у меня синяк под глазом.

И все же мысли о Гарри не оставляли ее.

Теперь она думала о том, как бы они жили, если бы все-таки поженились. Стефани хотела настоящей жизни, а не искусственной. Она давно поняла, что не любит светское общество, которое ее сестры обожали. Они старались не пропустить ни одного раута, им льстило, что о них много пишут и говорят. Стефани же нравилось здесь, среди деревьев и полей, ей претила пышная роскошь дворцов. Во дворцах тоже был простор, только другой по своей природе. Здесь правила бал стихия природы, а там – толпа народу.

Стефани готова была расплакаться от безысходности. Перед ней стояла масса вопросов, на которые не было ответов. Никогда прежде Стефани не чувствовала себя такой растерянной и одинокой.

Она представила, как скоро вернется на родину и все начнется сначала, как будто и не было тех месяцев, которые она прожила в Ирландии. Будет вечно недовольный ею отец, щебечущие пустышки-сестренки, маленький плакса-братец, ежедневные беседы о необходимости замужества – будет все, кроме Гарри.

Стефани почувствовала острую необходимость в разговоре с отцом и решила сегодня же поехать в Килкенни на почту.

Едва дождавшись окончания занятий, Стефани наскоро перекусила и поехала в город. Заказав разговор с Лондоном, Стефани прошла в кабинку и в нетерпении схватила трубку.

– Алло! – Стефани почти кричала, будучи почему-то уверенной, что связь непременно должна быть плохой.

– Стефани? – Казалось, голос отца доносится из соседней комнаты.

Стефани вздрогнула от неожиданности и удивления.

– Папа, – неуверенно проговорила она.

Стефани словно услышала себя со стороны и поняла, что срочно нужно сменить тон, иначе отец заподозрит неладное.

– Что с тобой такое?! – громогласно зазвучало в трубке. – Чем ты занимаешься в Швейцарии, что у тебя такой уставший голос? Ты что, работаешь там на рудниках? – грубовато пошутил отец.

Стефани, словно во сне, спокойно произнесла:

– Нет, папа, что ты! Дети ведут себя хорошо и не доставляют никаких хлопот.

Господи, что я говорю?! – испугалась Стефани. Надо быть осторожнее, иначе… Однако отец уже насторожился.

– Дети? Стефани, о чем ты, черт возьми, говоришь?!

– Так, не обращай внимания, – быстро сказала Стефани, – просто… Просто я сегодня слишком долго лежала на солнце. Я имела в виду детей отдыхающих – они иногда бывают слишком шумными.

– Солнечные ванны – это хорошо, – успокоившись, умиротворенно заключил отец, – тебе нужно больше отдыхать. Но сейчас твой голос звучит так, будто ты больна. Ты что, простудилась? Или, может, у тебя солнечный удар?

– Нет, папа, со мной все в порядке. Я же говорю тебе, я просто перегрелась. И я не хочу все время отдыхать. Нужно и работать.

– Ничего подобного, моя дочь не должна работать.

Стефани поняла, что, если сейчас срочно не сменит тему, отец забросает ее вопросами о здоровье. Единственной возможностью сменить тему было спросить отца о семье, ему наверняка понравится ее заинтересованность. И Стефани не преминула этим воспользоваться.

– Папа, а как все? Как маленький Луи, ему нравится школа?

В этом году Луи пошел в первый класс, и Стефани действительно было интересно, как он поживает, тем более что теперь у нее самой были ученики, которым ей хотелось понравиться.

– Все в порядке, – заверил отец. – Луи оказался первым хулиганом в классе. Так что учителям с ним приходится непросто.

Маленького Луи отдали в школу, решив, что репетиторов ему наймут лишь в том случае, если окажется, что обычного образования недостаточно. Это было весьма нехарактерно для их семьи – как правило, детям нанимали лучших педагогов страны и они получали частное образование. Однако Анна – сестра Стефани и мать Луи – решила, что ребенку не повредит общение со сверстниками.

– Луи очень нравится в школе, – с горечью констатировал герцог Ярдли, – ему нравится общаться и играть с другими ребятами. Сама понимаешь, там совсем другая атмосфера, чем во дворце.

Стефани рассмеялась.

– А у Каролины новое увлечение, – добавил отец, – владелец бара.

Стефани была потрясена. Новый приятель Каролины – бармен? Да как отец допустил такое?! Наверняка он был вне себя от бешенства, а сейчас просто скрывает свое расстройство. Неужели они поссорились?! – пронеслось в голове у Стефани. Но этого просто не может быть, Каролина всегда была его любимицей. Если бы отец запретил ей встречаться с этим барменом, она бы непременно послушалась!

– Ты представляешь, что теперь будут говорить о нашей семье? Очередной позор для нас. – Герцог Ярдли вздохнул.

Ну вот, началось, подумала Стефани. А чего, собственно, от него еще ждать? Эти вечные разговоры о чести семьи!..

– Я хотел бы знать, как долго ты еще собираешься пробыть в Швейцарии. Мы все по тебе очень скучаем.

– Мне кажется, мы с тобой договорились. И ты обещал не торопить меня, – недовольно напомнила Стефани.

– Да, конечно, – неуверенно сказал отец, – я просто спросил, когда ты собираешься возвращаться. Вот и все.

Глубоко вздохнув, Стефани ответила:

– Через три месяца.

– Что?! Через три месяца?! Господи, Стефани, ты собираешься проторчать в Швейцарии целых три месяца?! Что там будешь делать?!

– Ну, я найду, чем заняться. Мне помнится, ты сам говорил, что я могу провести это время, как сочту нужным.

– Да, но три месяца? Это целая вечность. Ты уже и так отсутствуешь три недели.

– Папа, – резко сказала Стефани, – я целый год только тем и занималась, что заботилась о маленьким Луи, в то время как Анна и Каролина вели светскую жизнь. Тебе не кажется, что я заслужила этот отдых?

– Да, но…

– Когда вы все занимались своими делами, я сидела взаперти и все свое время посвящала тому, что вам было сделать недосуг. Я устала, я чуть не сошла с ума. И вот, стоит мне поехать отдохнуть, не проходит и месяца, как ты просишь меня вернуться поскорее. Папа, не кажется ли тебе, что я заслуживаю большей свободы?

Наступила пауза. Через несколько секунд, показавшихся Стефани вечностью, отец снисходительно произнес:

– Хорошо. Ты можешь делать, что хочешь, но…

– Что – но?

– Ты же и пяти минут не прожила, чтобы за тобой не присматривали. А тут уехала сразу на три месяца.

Стефани представляла, какое сейчас у отца недовольное лицо и как он качает головой, давая всем своим видом понять, что он недоволен.

– Папа, не волнуйся. Все будет хорошо. Я буду дома раньше, чем ты успеешь соскучиться.

– Хорошо. Все-таки меня немного успокаивает тот факт, что ты не одна, что с тобой Хлоя. Когда ты с ней, я спокоен. Я не хотел бы прочесть в газетах, что ты познакомилась с каким-нибудь пекарем и тайно вышла за него замуж.

Попрощавшись с отцом и повесив трубку, Стефани впала в глубокую задумчивость.

– Пекарь? Почему пекарь?.. – бормотала она, осторожно ощупывая пострадавший глаз. – Кому я такая нужна, кто на меня польстится?

Она посмотрела на свое отражение в зеркальной стенке телефонной кабинки. Синева почти не спала. Стефани в очередной раз внимательно исследовала синяк и скривилась. Энди Снеллгроув наверняка уже сочинил потрясающую историю о том, как она подралась и получила этот синяк. Разумеется, передаваемая из уст в уста, история быстро обрастет ворохом вымышленных подробностей.

Стефани стало совсем грустно. Мало того, что она лгала отцу, так еще этот синяк!

10

Гарри расчесывал гриву Грейс, когда услышал за спиной радостный голос:

– Привет, Гарри!

Он обернулся и увидел Рона Флетчли, горделиво восседающего на вороном жеребце. Рон был одет как заправский ковбой, на голове настоящий, выписанный из Америки, черный «стетсон».

– Привет, Рон, – отозвался Гарри. – Тебе почти удалось меня напугать.

– Ну что ты. Я вовсе не преследовал такой цели.

Рон спрыгнул на землю, и мужчины обменялись рукопожатием.

– Ну, как ты? – поинтересовался Рон.

– Как всегда – куча дел. Сам как?

– Спасибо, твоими молитвами.

Внезапно Гарри посмотрел на Рона другими глазами – глазами соперника. До сих пор Гарри не приходило в голову, что кто-то, кроме него, может добиться расположения Стефани. Рон своим появлением напомнил ему о такой возможности. Пока Стефани могла сравнивать Гарри только с Патриком и Джоном, на фоне которых он представал в весьма выигрышном свете. А ведь когда-нибудь она познакомится с Роном и с другими местными мужчинами, молнией пронеслась в голове Гарри мысль, и один из них может даже понравиться ей.

Гарри окинул Рона придирчивым взглядом.

Рон и Гарри были давними друзьями. Рон являлся главой соседней деревни, и они часто ездили друг к другу спросить совета или просто поговорить. Но сейчас Гарри явно не был настроен на дружескую беседу.

– Что занесло тебя в наши края? – спросил он не слишком приветливо.

– Да так, слышал много интересного. – Рон хитро улыбнулся. – Говорят, у вас новый преподаватель?

– Да, действительно. Но в этом, уверяю тебя, нет ничего интересного. Обыкновенный учитель, один из многих.

– Одна из многих! – многозначительно поправил Рон. – Я слышал, она хороша собой.

– Да, но сейчас… знаешь…

– Что?

– Да нет, так, ничего. Пустяки.

– Кстати, в последний раз я брал у тебя нож, так вот возвращаю, – сказал Рон, протягивая Гарри нож.

Гарри кивнул, принял нож и воткнул его в дерево.

– Как твое хозяйство? – поинтересовался Рон.

– Как обычно.

– Непросто тебе приходится с этими двумя недоумками.

– Ты это про кого?

– О Джоне и Патрике конечно же, о ком еще? Я никогда не понимал, зачем ты их вообще держишь здесь?

Этого не понимали многие, и Гарри, пожав плечами, ограничился обычной отговоркой:

– Это мой долг.

– Ты мог бы поместить их в частную лечебницу, где за ними присматривали бы, как за родными. Необязательно было брать их в свой дом. Зачем же идти на такие жертвы?

– Может, они и отстают в умственном развитии, но самую малость, и, кроме того, они хорошие работники, – вступился за братьев Гарри.

– Они хорошие работники только тогда, когда ты смотришь за ними в оба. А стоит тебе только отвернуться, как начинается самодеятельность.

Гарри не мог этого отрицать, так как на деле все обстояло именно так. Гарри подумал, что Рону от него что-то нужно – но что? Замечания Рона по поводу Патрика и Джона начинали его раздражать. Никому не нравится, когда лезут в его дела. Это не нравилось и Гарри, поэтому он неопределенно ответил:

– Все гораздо сложнее, чем ты думаешь, уверяю тебя. Давай больше не будем об этом.

– Нет, ну объясни мне, почему ты должен тащить на себе этот крест? – продолжал недоумевать Рон.

– Рон, давай закроем эту тему. – Гарри уже едва сдерживался. – Я вообще не понимаю, почему тебя это так интересует. Занимайся-ка лучше своими делами.

– Извини, если что-то не так, я не хотел обидеть тебя. Просто поинтересовался.

Наступило молчание. Разговор явно не клеился.

– Как поживает Ронни? – спросил Гарри.

– Спасибо, хорошо. Уже думает о том, кем ему стать.

– Ну и кем же?

– Все больше говорит о медицинской школе.

Ронни был сыном Рона. Его звали так же, как и отца – Ронан, но, чтобы их различать, старшего Флетчли называли Роном, а младшего – Ронни. Рон один растил сына, так как жена его, едва родив, сбежала с каким-то коммивояжером. Так что Рону приходилось крутиться как белке в колесе – с одной стороны, он выполнял обязанности главы деревенской общины, с другой, в одиночку воспитывал сына.

Повисла очередная пауза, которая в этот раз была прервана уже Роном.

– Так ты не считаешь, что новая учительница – просто милашка? – поинтересовался он. – Все так думают.

– Что за дурацкое слово – «милашка»?! – огрызнулся Гарри.

Рон пожал плечами.

– Слово как слово. Просто мне так ее описывали.

– Кто?

– Да неважно. Ты лучше подробно расскажи мне о ней. Какая она, мисс Роджерс? – нетерпеливо проговорил Рон.

Гарри постарался подавить ревность, которую всколыхнул в нем вопрос Рона, и сухо ответил:

– Она квалифицированный специалист. По крайней мере, так ее характеризует Гвен.

– Ну и?..

– Она прекрасно справляется со своими обязанностями. Дети ее очень любят. Ну вот, наверное, и все, что я пока могу сообщить тебе о мисс Роджерс.

– Ну, удивил! Да я еще неделю назад знал гораздо больше! Ты расскажи, как она тебе… как женщина?

– А зачем тебе? – прикинулся дурачком Гарри. – Ты что, собираешься за ней приударить?

– А почему бы и нет? Как ты знаешь, я мужчина одинокий. Да и Ронни нужна мать.

На это Гарри нечего было возразить. Ревность росла в нем с каждой минутой. Такое с ним было впервые, раньше он никогда никого не ревновал столь яростно. После появления в его жизни Стефани что-то все-таки изменилось в нем.

– Как думаешь, есть у меня шансы? – спросил Рон.

– Не знаю, – буркнул Гарри. – Я еще не успел понять, что она за человек. Но, думаю, скорее нет, чем да.

– Это почему же?

– Стефани довольно сдержанна и не склонна к откровениям. С ней очень непросто общаться, кроме того, как мне кажется, она чего-то не договаривает.

– Это тебе, наверное, только кажется, Гарри. Я все-таки попробую.

– Поступай как знаешь, – с деланным безразличием отозвался Гарри.

– А где она сейчас?

– Либо в школе, либо дома. Ищи!

Рон легко вскочил в седло и поскакал к дому Стефани. Гарри остался наедине со своими мыслями.

Господи, что же со мной такое происходит? – спрашивал себя Гарри. Почему мне так больно думать о том, что Стефани может быть интересна другому мужчине? Откуда взялась эта ревность? Неужели я влюбился? Нет, этого не может быть!

Но одно обстоятельство вселяло в Гарри робкую надежду: он прекрасно знал, что Стефани сейчас выглядит не лучшим образом, поскольку сам приложил к этому руку – в прямом смысле слова. Гарри полагал, что с подбитым глазом Стефани вряд ли произведет на Рона благоприятное впечатление.

Но опасения все же оставались, поэтому Гарри оседлал Грейс и вслед за Роном поскакал к дому Стефани. У Гарри даже был предлог для визита – ведь сегодня он еще не справлялся о самочувствии Стефани.

11

Стефани громко смеялась.

Она сидела с почти незнакомым ей человеком по имени Рон на крыльце своего дома. Они пили лимонад, и Стефани казалось, что она знает его почти всю жизнь. Рон говорил:

– Я хотел бы вас попросить присмотреть за Гарри.

– За Гарри? Но он же не ребенок, – улыбаясь, попыталась возразить Стефани.

– Все мужчины, в сущности, дети. И им нужна женская опека. В случае с Гарри надежда только на вас.

– Ну хорошо. Я постараюсь.

Стефани сделала глоток лимонада из высокого бокала, который затем аккуратно поставила на ступеньку рядом с собой. Сегодня было очень жарко. Стефани была одета в шорты и в легкий топ, идеально сидевшие на ее восхитительной фигуре.

Они обсуждали проблему государственного образования. Стефани прекрасно разбиралась в вопросе высшего образования, о сельских же школах она не знала почти ничего. Тем не менее разговор был явно интересен и Рону, и Стефани, так как каждый мог открыть для себя много нового.

Рон то и дело бросал на Стефани пристальные, заинтересованные взгляды.

– А что вы думаете о Гарри, вы ведь его давно знаете? – спросила Стефани.

– Видите ли, он представляется мне неоднозначной фигурой. Знаете, Стефани, по-моему, он излишне обязателен и зачастую перегибает палку, но, наверное, главе школы другим быть и нельзя. Что бы вокруг него ни происходило, Гарри считает себя ответственным за это и поэтому всегда стремится принять самое живое участие. И это, как мне кажется, не всегда у него получается. Ну не может один человек везде успеть.

– Расскажите о нем еще что-нибудь, – попросила Стефани.

– Попробую. Главное и самое лучшее, что есть в Гарри, – это его отношение к людям. Он всегда помнит обо всех, хочет, чтобы люди были ближе друг к другу.

– Как Патрик и Джон? – иронично поинтересовалась Стефани.

Стефани спросила это просто так. Ей хотелось узнать мнение Рона о братьях.

– Нет, Патрик и Джон – исключение, – ответил Рон. – Особый случай. Гарри не очень-то любит говорить об этом.

Рон однозначно нравился Стефани. Он был высоким и крепким, но не таким высоким и крепким, как Гарри. Было в Роне какое-то особое обаяние, только в чем оно, собственно, заключалось, Стефани так и не смогла определить. Его голубые глаза и черная широкополая шляпа, которую Рон никогда не снимал, приковывали внимание любой женщины. При всей своей привлекательности Рон был очень прост и мил в общении. Больше всего Стефани нравилось в нем то, что он не задавал ей вопросов о ее прошлом.

Рону Стефани тоже понравилась с первого взгляда, даже несмотря на синяк.

– Расскажите мне про вашего сына, – попросила Стефани.

– Что же вам рассказать?

– Сколько ему лет? Где он живет? Чем занимается?

– Сейчас он у матери, с которой мы давно уже разведены.

– Простите…

– Все в порядке. Это давняя история. Здесь у многих такая судьба. Двадцать лет назад почти половина детей выросла в неполной семье.

– А почему так?

– По разным причинам. Но в основном из-за того, что многие захотели переехать в город, и в семьях стали возникать постоянные споры, которые обычно заканчивались разводом. В итоге один из супругов уезжал в город, как и хотел, а другой оставался в деревне.

– Как, наверное, непросто расти ребенку только с одним родителем, – с грустью предположила Стефани.

– Да, здесь все зависит от того, кто воспитывает ребенка. У Гарри весьма характерная ситуация.

Стефани не поверила своим ушам. У Гарри? Но у него же нет никакого ребенка! – подумала она.

– Что вы имеете в виду?

Рон удивленно посмотрел на Стефани. Он был уверен, что Гарри успел рассказать ей свою печальную историю.

– Его мать покинула эти места, когда Гарри было десять лет. Она просто не смогла дольше выносить местную жизнь и решила переехать жить в город. Она хотела взять Гарри с собой, но отец не позволил. При разводе они заключили соглашение о том, что Гарри будет приезжать к ней на выходные и на каникулы. Для того времени это решение было очень прогрессивным и, надо признать, всех здесь сильно удивило.

А чего же хотел сам Гарри? – подумала Стефани. Она представила маленького заплаканного и горестно вздыхающего мальчика, и ей стало очень грустно.

– Для Гарри это стало серьезным испытанием, – продолжал Рон. – Ему было нелегко разрываться между двумя родителями, каждый из которых определенно хотел, чтобы сын занял его сторону. Он вынужден был постоянно лавировать, и в итоге вырос настоящим дипломатом, способным уладить любой конфликт. – Рон помолчал, а потом вдруг иронично добавил: – Не правда ли, забавный парень?

У Стефани была еще масса вопросов о Гарри, но Рон своим насмешливым замечанием сбил ее с мысли.

– Ну вот! Стоит помянуть дьявола, как он уже тут! – проворчал Рон, взглянув на дорогу.

Стефани устремила взгляд в ту же сторону. К ним быстро приближался всадник, это был Гарри. Через минуту он уже стоял возле них.

– А, Рон! – произнес Гарри без особой радости в голосе. – Я не думал, что ты все еще здесь.

– Да вот заехал познакомиться… и мы со Стефани разговорились. Я скоро собираюсь ехать.

Гарри после этих слов потерял к Рону всякий интерес и обратил свое внимание на Стефани.

– Я, собственно, заехал узнать, как твой глаз. Все в порядке? – спросил Гарри.

Машинально Стефани закрыла рукой глаз. Она совсем забыла о синяке! Сидела тут с Роном, вела светскую беседу, улыбалась – с таким-то лицом! А Рон, как настоящий джентльмен, сделал вид, что ничего не замечает. Стефани стало неловко. Чтобы не показывать своего смущения, она со смехом сообщила:

– Я даже дала детям тему для сочинения: «Как мисс Роджерс получила синяк под глазом». Надеюсь, это поможет мне сблизиться с ними быстрее.

– Мне больше всего хотелось бы прочесть историю Энди. Думаю, она будет самой захватывающей, сродни детективу, – сказал Рон, вставая. – Спасибо за теплый прием и за лимонад. Было очень приятно познакомиться. Надеюсь, что видимся с вами не в последний раз.

Рон уехал. Стефани выжидающе посмотрела на Гарри.

– Хочешь лимонада? – спросила она.

Когда она предлагала то же самое Рону, ей это казалось совершенно естественным. Сейчас же она чувствовала себя не в своей тарелке.

– Спасибо, – сказал Гарри, привязывая лошадь.

Он сел на место Рона, в то время как Стефани принесла ему стакан с лимонадом.

Стефани была несказанно рада визиту Гарри. Ей было приятно, что Гарри приехал к ней, чтобы справиться о ее самочувствии.

– Извини, здесь только одно кресло, – сказала она, усаживаясь на ступеньку.

– Это ты меня извини, я должен был позаботиться об этом заранее, – возразил Гарри. – Надо будет привезти сюда еще несколько кресел.

Стефани улыбнулась ему и протянула бокал с лимонадом.

– Это вовсе не обязательно. Обычно я здесь одна. Одного кресла вполне достаточно.

– И все же завтра я привезу тебе еще кресло.

– Спасибо за заботу.

Они обменялись взглядами. Гарри был явно недоволен визитом Рона, но изо всех сил старался этого не показывать.

– На самом деле, многие чувствуют себя здесь одиноко, – начал Гарри. – Обстановка располагает, да и люди здесь особые.

– Кто угодно может чувствовать себя здесь одиноким, но только не ты. Не так ли?

Гарри пристально посмотрел на Стефани.

– Да, ведь это моя стихия, моя родина.

– Это огромное счастье, когда человек знает, где его родина, – пробормотала Стефани. – Некоторым до конца жизни не удается определиться.

– Слишком грустно звучит. Что-то личное?

– Знаешь, – словно не слыша Гарри, дрожащим голосом произнесла Стефани, – моя мать умерла, когда мне было пятнадцать.

Гарри ей сочувствовал, но не мог понять, почему вдруг Стефани упомянула об умершей матери, ведь они говорили совсем о другом.

– Извини, – осторожно сказал он. – Моя мать хотя и жива, но уже давно живет в городе, и я очень редко ее вижу. Она терпеть не может нашу деревню, говорит, она ей осточертела.

Гарри словно оправдывался за то, что его мать жива. Но что он мог еще сказать? Гарри показалось, что Стефани готова рассказать ему о своей жизни до приезда в Кендалхилл, и он начал осторожно подталкивать ее к этому.

– Я никогда не осуждал свою мать, просто деревенская жизнь не для нее. Ей было бы здесь худо. – Гарри помолчал и спросил: – А что насчет тебя? Что ты считаешь своей родиной? Где ты себя чувствуешь как дома?

Стефани будто не слышала вопроса Гарри. То, что он сказал, повергло ее в глубокую задумчивость. Отчасти она завидовала Гарри, ведь есть такое место, которое он считает своей родиной, своим домом. Стефани хотелось сказать то же и о себе, потому что она чувствовала себя в Кендалхилле как нигде хорошо. Ей нравились тишина и покой этих мест, интересная работа, нравились и местные жители, которые были так не похожи на светских львов и львиц, с которыми ей приходилось до сих пор общаться.

Сердце Стефани заныло при мысли, что через несколько месяцев ей придется покинуть эти места и вернуться в семью, а ей этого так не хотелось! Стефани еще не понимала, почему привязалась к этим местам, но какие-то причины, очевидно, все же существовали. Только какие?

Стефани обреченно вздохнула, понимая, что по возвращении ей не удастся избежать выполнения многих обязанностей, которые были ей неинтересны, а зачастую и неприятны. Мысли о семье все никак не шли из головы. Здесь, в Кендалхилле, Стефани поняла, что все, чем она и ее близкие так гордились, оказалось пустым кривлянием. И это продолжается уже сотни лет. Конечно, члены аристократической фамилии должны вести себя не так, как простые смертные, но не постоянно же? Бывают моменты, когда необходимо почувствовать себя обыкновенным человеком, без титулов и званий. Сейчас был именно такой момент.

Сейчас Стефани как никогда была уверена в том, что любит Гарри и что скорее всего хочет остаться здесь не из-за тишины и покоя, а только из-за него. До этого момента она целыми днями думала о Гарри и о своем отношении к нему. И вот наконец Стефани убедилась, что любит Гарри и хочет прожить с ним всю жизнь.

Оставался только один вопрос – любит ли он ее?

Стефани взяла бокал и сделала маленький глоток лимонада.

– Стефани, – пытаясь вернуть ее к реальности, сказал Гарри, – что случилось? Что-то не так?

Но Стефани по-прежнему не реагировала. Она была словно во сне. Гарри заглянул ей в глаза, но Стефани будто не видела его. Гарри тронул ее за руку, и снова Стефани осталась безучастной.

– Что случилось, Стефани? – настойчиво повторил встревоженный Гарри. – Ты сейчас выглядишь так, словно только что увидела призрак.

Губы Стефани были крепко сжаты, глаза смотрели в одну точку. Она не хотела сейчас ничего говорить, потому что еще не была готова к тому, чтобы рассказать Гарри все.

Гарри не понимал, что происходит, почему Стефани вдруг ушла в себя. Он сел к ней вплотную и обнял ее.

– Извини, если мои слова тебя как-то расстроили. Я не хотел.

– Нет, все в порядке. Ты ни в чем не виноват, – тихо сказала Стефани. – Я думала о том, что, как и ты, хочу быть частью этого мира. Мне безумно нравится здесь.

Гарри видел, как в глазах Стефани зажегся огонек. Но этот огонек был лишь искрой на фоне полного отчаяния, которое выражал весь вид Стефани.

– Неужели ты и вправду думаешь, что это твое? – спросил Гарри, отстраняясь от Стефани.

Стефани покачала головой, и ее глаза наполнились слезами.

– Но у меня нет полной свободы, чтобы окончательно признаться в этом своим родным, – с горечью произнесла Стефани.

– Что ты имеешь в виду? Мы в свободной стране. Ты можешь ехать, куда тебе вздумается, жить, где захочется. Я не вижу в этом никакой проблемы.

– Просто некоторые из нас свободнее, чем другие. – Губы Стефани дрожали.

– Стефани, но я не понимаю… – начал было Гарри, но, увидев слезы в глазах Стефани, решил прекратить этот разговор.

Он наклонился к Стефани, чтобы вытереть с ее лица слезы. Стефани почувствовала, как внутри нее что-то надламывается. Ей показалось, что скоро они уже не смогут сдерживать себя. Она хотела раскрепощения чувств, но боялась сказать об этом Гарри.

Будучи больше не в силах гнать от себя эти мысли, Стефани обвила руками шею Гарри, приблизила к его лицу свое лицо и прильнула к его губам поцелуем.

Гарри был застигнут врасплох, поэтому в первые секунды не ответил на ее поцелуй. Но через несколько мгновений инициатива перешла к нему. Он страстно впился в губы Стефани, нежно покусывая их. Стефани все это казалось нереальным, но в то же время таким прекрасным! Но запас воздуха в легких иссяк, и они с сожалением отстранились друг от друга.

– Стефани, – судорожно переведя дыхание, прошептал Гарри, – ты сводишь меня с ума с той самой ночи, когда появилась здесь. Я постоянно думаю о тебе.

– Неправда, – улыбаясь, возразила Стефани. – А как же пожар, который я устроила? Ты даже хотел тогда выставить меня за дверь.

– Да, я был идиотом, – самокритично признал Гарри. – Я ничего о тебе не знаю, но не могу заставить себя не думать о тебе.

– А зачем себя заставлять? Не надо, – шутливо, стараясь скрыть охватившее ее волнение, сказала Стефани.

– Я постоянно задаю тебе уйму вопросов, но не получаю ответов на них.