Текст книги "Проклятый эксперимент. Бонна (СИ)"
Автор книги: Вера Чиркова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Значит, и слуги считают Ниверта способным на серьёзное ухаживание за донной из богатого и достойного доранта, поняла Лиарена, провожая незваную гостью взглядом. В таком случае донне придутся тщательно следить за каждым своим шагом и не допускать в отношениях к себе ни малейших намёков на вольности. Оставаться здесь заложницей своего благородства девушке нисколько не хотелось.
И идти на обед, который приближался с неумолимостью судьбы, тоже не хотелось. Однако Лиарена уже начала осознавать, насколько легче ей будет разговаривать с той же экономкой, если дорин представит ее ближайшей родственницей и законной воспитательницей своего сына. И потому решила все же отправиться на этот праздник.
Но не прислугой в тёмном обыденном платье, а законной дочерью своих родителей, с гордо поднятой головой. Незачем донне прятать взгляд и отвечать кротко, словно она виновна в странном поступке сестры. Как выясняется, это не самый лучший способ, чтобы разбудить в душах домочадцев уважение к себе и сострадание к младенцу.
Глава 4
Серебряный звон домашнего гонга, приглашающего гостей к праздничному обеду, разнёсся под сводами залов и галерей и почти в тот же момент в гостиной бонны раздался голос Ниверта.
– Донна Лиарена! – в зове советника слышалась уверенность в собственных действиях и намёк на невозможность отказаться от настойчивого приглашения.
Впрочем, новая жительница замка и не собиралась с ним спорить. Последний раз придирчиво осмотрела себя в зеркале, поправила локон, выпущенный на плечо из строгой, но изысканной причёски, скреплённой с помощью Устины серебряными гребнями и шпильками, и удовлетворённо кивнула сама себе. Скромное декольте расшитого по подолу серебряной вязью фиалкового платья украшало изящное колье из аметистов, и такие же браслеты выглядывали из высоких манжет пышных рукавов. Ясно намекая, что свободного места для брачных браслетов на руках донны пока нет.
Неслышно ступая по устилавшим пол коврикам и шкурам, девушка прошла в гостиную и остановилась на пороге, ища взглядом Ниверта. Он стоял спиной к ней у окна и покачиваясь с пятки на носок осматривал раскинувшийся внизу сад, в котором донна пока не находила ничего интересного.
– Мы можем идти, – негромко произнесла Лиарена, точно зная, как опасно пугать задумавшихся мужчин.
Здесь, почти на границе с проклятыми землями, все они постоянно носят с собой оружие и каждый день тренируются в умении мгновенно доставать его и швырять в сторону подозрительного шороха. Твари, расползающиеся каждое лето из богатых тёплыми источниками болот имеют обыкновение нападать внезапно и проникать с самые узкие места.
Ниверт резко обернулся, недоуменно уставился на стоящую перед ним донну и на несколько секунд ошалел, словно позабыв, о чём он хотел сказать.
Сердце Лиарены окатило тепло невольного удовольствия, и на губы сама выползла торжествующая усмешка. Однако держалась она там недолго, первые же слова советника заставили девушку изумлённо вытаращить глаза, а затем и нахмуриться.
– Ну и зачем вы так приоделись? – расстроенно шипел Ниверт, бесцеремонно обходя бонну, словно она была редкой вазой, выставленной на обозрение в центральном зале, – неужели не понимаете, что невесты сразу же причислят вас к своим соперницам! И все пятеро сначала постараются расправиться именно с вами! И вспомнят про Каринда… заодно и ему достанется. Быстро переодевайтесь! И завитушки эти распутайте… а вот браслеты можно оставить, это хороший намёк. Но все остальное нужно снять обязательно! Ведь у вас же есть тёмные платья?!
– Есть, – мрачно процедила донна, поворачиваясь к Ниверту спиной, все сказанное им было более чем справедливо, а она поступила очень неумно, поддавшись желанию отомстить.
И все же затраченного труда было очень жаль, поэтому, хлопнув дверью перед носом советника и начиная перебирать вещи, Лиарена упорно решала непростую задачку, как быстро преобразить праздничный наряд в строгий. И при этом не стать похожей на служанку или одну из добровольных помощниц лекарей, какими становились во время летних сражений монашки, вдовствующие дорины и незамужние донны, проводившие женихов на битву.
Хотя… а ведь это выход, обрадовалась донна, представив себе на миг обычное одеяние такой сиделки. Белый или светлый длинный фартук с вырезом под горло и в дополнение к нему тонкий платок, повязанный особым способом. Сначала два его конца подводили снизу под волосы, собранные в узел, и завязывали на темени, потом набрасывали на голову и подвернув излишки так, чтобы край прикрывал лоб, завязывали на затылке оставшиеся уголки.
Фартук нашёлся у неё в шкафу, Лиарена брала его для совершенно иной цели, но и для исполнения нового замысла он подходил идеально. Донна торопливо сняла все украшения, застегнула на запястьях простые, серебряные браслеты, и накинула на себя фартук. Сначала задом-наперёд, а когда застегнула маленькие пуговки, то повернула его правильно и завязала сзади на талии концы широкого пояса.
Потом быстро подколола в причёску кокетливые локоны, и повязала платок. Осмотрела себя придирчивым взглядом и найдя, что ровно ничего не потеряла от этого переодевания, неожиданно озорно подмигнула своему отражению. Затем нацепила на лицо самое строгое выражение из своего арсенала и решительно направилась в столовую.
– Я готова.
Ниверт, удобно расположившийся в кресле и собиравшийся, по-видимому, ожидать донну не менее получаса, вскинул на неё взгляд и снова оторопел. Несколько мгновений изумлённо изучал наряд Лиарены, и даже приоткрыл было рот, явно в намерении сделать какое-то замечание, но тут же плотно стиснул губы.
Легко поднялся с места, шагнул к бонне и подставил ей локоть.
– Прошу.
Девушка скромно опустила ресницы, скрывая победный блеск и покорно положила ладонь на прохладный шёлк праздничной рубашки советника.
– Вам сегодня удалось удивить меня два раза… донна Лиарена, – пробормотал Ниверт, когда они спускались по лестнице, – теперь я перед вами в долгу.
– Найдите бесследно пропавшие пелёнки и рубашечки Каринда, – холодно отозвалась Лиарена, думавшая о том, что прогулку с наследником придётся отложить, – и мы будем в расчёте.
– Куда пропавшие? – нахмурился советник, не ожидавший такого ответа на свой комплимент.
– Хотела бы я знать! Точно известно только одно… они были. Я сама вышила полдюжины… как и матушка и прочие женщины. А теперь не вижу ни одной… и это меня удивляет.
Вообще-то, Лиарену это оскорбляло и даже злило, но девушка не хотела никого и ни в чем обвинять, пока Ниверт не проведёт собственное расследование.
– И что еще там было? – теперь и кузен дорина припомнил сундуки и тюки, присланные из Гардеро к рождению Каринда.
– Носочки и шапочки, тёплые кофточки и одеяльца… маленьким детям нужно много вещей, – вздохнула Лиарена, пытаясь представить, как она будет обходиться без всего этого.
– Я посылал к вам Тильду, почему вы не спросили у неё? – сделал последнюю попытку уклониться от неприятной работы Ниверт.
– Почему это не спросила? – искренне изумилась донна, – первым делом задала ей вопрос. Но она приходила не за этим. Экономка возмущалась поведением Берта, взявшего для меня еду без ее разрешения.
Лиарена отлично понимала, что этим сообщением копает глубокую пропасть между собой и Тильдой, но точно так же знала, что возможности подружиться с властной экономкой у неё все равно не было. И вряд ли могла когда-нибудь появиться.
– Хорошо, я займусь этим сразу же после обеда, – подавив вздох, пообещал Ниверт, – а чем вам не понравилась Джена?
– Лучше спроси у неё, почему ей так не понравилась эта работа? Я дала ей задание и с тех пор её не видела, – сердито фыркнула донна, одарив спутника возмущённым взглядом.
И тут же озадаченно смолкла, заметив мелькнувшую на его губах довольную усмешку. Так это он что же… проверял её или нарочно злил, чтобы Лиарена не выглядела слишком довольной своей выдумкой с нарядом? Или не хотел, чтобы кто-то заподозрил в их совместном приходе что-то большее, чем есть на самом деле? Или есть еще какая-то, неизвестная пока донне причина, по которой она должна выглядеть злой и всем недовольной?!
Так это не так и далеко от истины… ноги бы ее тут не было, если Тайдир не заупрямился и отдал матушке внука. Лиарена на миг представила, как бы хлопотали и вились вокруг малыша служанки и домочадцы в ее доме и помрачнела еще сильнее. Мужчины иногда слишком упрямы… когда принимают какое-то решение, даже если можно найти оправдание их поступкам.
– Мы пришли, – тихо сообщил Ниверт, склонившись к девушке так близко, что коснулся щекой платка, – места нам приготовлены рядом с дорином.
– Мне обрадоваться или пора плакать? – сердито прошипела донна, припомнив недавнее предупреждение о мстительности невест.
– Просто помалкивайте, – спокойно посоветовал советник, переступая порог праздничной трапезной.
Или скорее, пиршественного зала, где богато сервированные столы стояли широкой подковой, оставив посредине свободную площадку для снующих пчёлками слуг и менестрелей.
Дорин уже сидел на месте, как и все пятеро невест и большинство гостей. Потихоньку подходили и устраивались с краю только домочадцы, которых у Тайдира было значительно меньше, чем у всех остальных. Несколько лет назад, когда все жители замка, кроме воинов, по обычаю перебирались на лето в дальнее поместье, на обоз, вставший привалом в тенистой рощице, напали твари проклятых болот.
Шагая с Нивертом позади высоких спинок стульев, в которых сидели гости, Лиарена прикидывала, как бы понезаметнее устроится на своих местах, и даже ступать старалась неслышно.
Однако у дорина, как выяснилось, были приготовлены на неё свои планы.
– Прошу приветствовать донну Лиарену, – громко сообщил он, легко перекрывая звучным голосом властвовавший в столовой лёгкий шум, – названную мать наследника Каринда.
В огромном зале мгновенно стало тихо, как будто все вымерли, только тоненько звенела ложечка, которой что-то помешивала в своём бокале одна из престарелых приживалок.
– Садитесь, – вежливо отодвинув кресло, усадил в него онемевшую от неожиданности спутницу советник, затем невозмутимо устроился рядом.
– Квиты, – еле слышно прошипела донна, начиная понимать, что Ниверт никак не мог не знать о замыслах своего кузена.
– Чего вам положить? – словно не услышал этого Ниверт, и принялся заполнять тарелку девушки всеми самыми изысканными яствами.
Гости тоже, наконец, отмерли и завозились, тихо переговариваясь, зазвенели бокалами и столовым серебром, но донна кожей чувствовала на себе внимательные взгляды и сердилась все сильнее. Однако виду старалась не подавать, спокойно ела предложенные ей кушанья, кротко отвечала на вопросы неугомонного Ниверта и пыталась решить, нужно ли отказаться от оказанной ей чести, или это ничего уже не изменит? Раз все равно все уже всё услышали своими ушами и успели сделать выводы.
Хотя, справедливости ради, нужно признать поступок Тайдира довольно выгодным для Лиарены, хотя и только наполовину. Теперь даже самые упорные и обозлённые на Дильяну слуги будут вынуждены признать власть и права ее сестры, хотя и бы и против своего желания. Названная мать – звание пожизненное, и обычно оно закрепляется ритуалом, либо особым указом. Хотя и такое вот принародное объявление дорина имеет не меньшую силу.
Но, с другой стороны, Лиарена теперь не сможет, как намеревалась, решаясь на приезд сюда, лет через шесть передать воспитанника учителям и наставникам и вернуться в дом приёмных родителей. И этот поворот судьбы больно ударил девушку своей неожиданностью и непреложностью.
Оттого-то донна довольно хмуро пресекла попытки ближайших гостей поздравить ее с важной должностью, и одарила еще более мрачными взглядами молодых мужчин, попытавшихся отпустить ей немудрёные комплименты.
Их было тут довольно много, этих донов и просто воинов, сопровождавших знатных невест и со всем пылом юности искавших как легкомысленных развлечений, так и выгодных союзов. Ведь дорин выберет всего одну невесту, а утешать остальных достанется именно им. И вряд ли хоть кто-то из девушек уедет отсюда без предложений о помолвке или без занозы в сердце.
После того, как поварята разнесли по столам блюда с жареным на вертеле бычком, и гости, успевшие выпить не по одному кубку вина, начали говорить и смеяться в полный голос, Лиарена решилась сбежать из-за стола. Ее душу давно тянула тревога за племянника, которого она оставила на хотя и честных, но не очень опытных нянек.
Девушка искоса покосилась на Ниверта, что-то тихо обсуждавшего с дорином, и, осторожно соскользнув со стула, направилась к выходу. В дверях донна едва не столкнулась с одним из поварят, и тот сначала нахмурился, но тотчас сообразив, кто стоит перед ним, вежливо отступил в сторону.
– Как тебя зовут? – вмиг вспомнив про методы Берта, осведомилась донна.
– Низар, – помрачнел парнишка, вообразив, что его сейчас будут ругать.
– Очень хорошо, – уверенно кивнула Лиарена, – так вот, Низар, как только отнесёшь это мясо, собери обед для Устины и Берта. Только не забудь, еда должна быть самой свежей и горячей. И поспеши.
Развернулась и направилась к лестнице, не сомневаясь, что теперь ее указание будет выполнено. И хотя в ее душе пока не растаяла горечь рухнувших надежд, но все же стала немного более терпимой от осознания своей возросшей значимости.
– Донна Лиарена! – Оклик догнал девушку, когда она почти дошла до площадки, с которой лестница делилась на два рукава, уходящие в разные стороны.
Донна остановилась и, хмуря брови, оглянулась, разглядывая догоняющего её молодого мужчину. Началось, не успел Тайдир назначить её названной матерью наследника, как сразу засуетились женихи.
– Разрешите вас проводить, – заглядывая девушке в глаза, широко улыбнулся голубоглазый шатен и представился, – я Барент. Дон Барент.
Донна окинула взглядом его смазливое лицо и помрачнела еще больше. Хоть и ненамного, но все же отличались чертами лица и цветом волос жители дорантов, например, все домочадцы Гардеро были золотоволосы в той или иной степени, и только сама Лиарена выделялась каштановыми локонами. Как говорила добрая матушка, – в прабабку, взятую дедом из южного доранта.
А этот весельчак чем-то похож на хозяина этого дома, и наверняка действует сейчас с его полного одобрения. А может даже по приказу. И хотя Лиарене не нужен пока ни один из пирующих здесь женихов, однако вот этот прохвост надобен менее всех.
– Не разрешаю, – холодно осадила донна ухажёра, – дорогу я и сама знаю, а времени на разговоры с вами у меня нет.
– Разговаривать я могу и один, – самоуверенно заявил он, – но отпустить вас без охраны не считаю возможным.
Интересно, где был этот охранник, когда она приехала сюда простой бонной? Едко хмыкнула про себя Лиарена, равнодушно отворачиваясь от назойливого дона.
– Я приехал только сегодня, – словно отвечая на ее безмолвный вопрос, оживлённо сообщил Барент, – Следил за работами в южном поместье. Мы возводим там стену… ради безопасности.
Донна только молча пожала плечами. От волны хищных тварей, выплёскивающихся по весне из проклятых топей, не спасают никакие стены, это знают все. С ними можно бороться только огнём, кипятком и расплавленной смолой, да еще магическими жезлами. Но жезлы – вещь довольно дорогая и хранят всего несколько десятков зарядов, а твари ползут обычно несметными стаями.
Потому и остаются защищать замки обычно лишь самые сильные воины, а все остальные пережидают лето в поместье, за быстрой и полноводной Терсной. Чудища, конечно пытаются перебраться через неё, но щуки и жерехи не дремлют. На дармовом корму они давно уже вырастают невероятных размеров, пополняя столы жителей в замену дичи, почти исчезнувшей из северных, прежде богатых охотой лесов. Впрочем, это было давно… сама Лиарена такого не помнит.
– А когда придёте на ужин, я вам их отдам, – о чем-то своём договаривался Барент, и донна очень порадовалась, когда обнаружила у входа в коридор, ведущий к хозяйским покоям, сидящего на лавке охранника.
– Я не хожу на ужин, – разбила все планы провожатого Лиарена и шагнула за дверь, чтобы в следующий момент сорваться на бег.
Из ее покоев доносился необычайно громкий детский плач.
– В чем дело? – ворвавшись в свои комнаты, донна бросилась к расстроенной Устине, прижимавшей к груди небрежно завёрнутого младенца.
– Мы хотели его искупать, – ринулся на защиту няни Берт, – пока вода тёплая, он испачкался. Налили воду, проверили… а едва его опустили, он начал кричать. Как будто сильно перепугался. Мы его быстренько ополоснули и вытащили… но он никак не успокоится.
– Значит, прежняя няня успела испугать, – с досадой проговорила Лиарена, наливая в рожок питье, и прислушалась, – а что там за шум, в детской?
– Служанки пришли, – усмехнулся Берт, – моют и чистят комнату. А еще кузнец…
– Зачем нам кузнец? – не поняла донна, и осторожно поднесла к губам племянника рожок.
Карик всхлипнул, поймал капнувший на губы чуть подслащённый отвар ромашки, и принялся торопливо сосать, словно голодал не три дня, а больше.
– Кузнец принёс чугунную печуру, и сейчас ставит ее возле очага в столовой для нянек. Мы с ним поговорили… это лучший способ. Потом он принесёт большой котёл и вечером, когда перестаёт идти горячая вода, будем наливать его, и немного подогревать.
– Это правильно, а еще нужно найти горшок и заказать плотникам стульчик. Матушка сказала, что ребёнка пора приучать проситься. А про пелёнки ничего не узнал?
– Ходил к той няне… – зло буркнул Берт, – к Регите. Оказывается, она родственница экономки, и при донне Дильяне была услужливой и почтительной. Мёдом разливалась…
– Не нужно про неё, – остановила камердинера Лиарена, – меня волнует только детская одежда.
– Так экономка все и заперла в своих сундуках… или еще где… как только дорина ушла. А наследнику выдала только самое простое…
– Как чувствовала я, что подружиться с ней будет трудно… – пробормотала донна, – но Ниверту уже сказала… чтобы нашёл детские вещи. Устина, давай оденем малыша да завернём, он уже засыпает. Берт, вам обед приносили? Я Низару приказала.
– Принёс, – закивала Устина, – он послушный парнишка.
– Ну и славно… Берт, ты служанок не поторопишь? Или мне самой сходить?
– Да они и так стараются… даже не знаю, какая муха укусила, – едко фыркнул камердинер.
– Это не муха… – качая ребёнка, прошла по комнате донна, – это дорин Тайдир. Объявил меня названной матерью наследнику. Вот и засуетились… только я теперь уже не верю никому из них.
Глава 5
В этот день донне так и не удалось погулять с племянником. Экономка прислала со слугами сундуки с одеждой Карика, но они оказались полупустыми и Лиарена, посоветовавшись с Бертом и Устиной, вызвала Ниверта.
Все равно он не занимался ничем важным, а гулял вместе с дорином и толпой гостей по залитому солнцем саду, нещадно топча едва проклюнувшуюся травку. Впрочем, траву донне было ничуть не жаль, едва болота согреются, некому будет полоть сорняки и ухаживать за садом.
Не хотелось щадить и Ниверта, которому, как оказалось, Тильда была родной тёткой по отцу. В таких больших домах всегда приходится чем-то поступаться, или любовью к родичам, или справедливостью. И теперь донна мужественно ждала разговора с советником, чтобы выяснить, кого выберет он.
– Донна Лиарена? – едва стукнув в дверь, ворвался в комнату Ниверт, а следом за ним шагнул хмурый Тайдир, – у вас что-то случилось?
– Это у вас случилось, – мгновенно перехватил внимание хозяев дома Берт, – а у нас всё в порядке. Донна Лиарена вам даже говорить ничего не желала, это я настоял. Дорин Симорн всегда нам говорил, что если нарыв не вскрыть вовремя, может загнить целая нога.
– А ты кто такой? – холодно поднял бровь Тайдир, недоверчиво разглядывая преобразившегося возницу.
– Это Берт, преданный слуга моего отца, – кротко просветила его Лиарена, – я назначила его камердинером Карика. А это Устина, новая няня наследника.
– Устину я знаю… а Берт как будто был постарше?
– Помолодел. От счастья, что получил повышение, – мгновенно нашёлся бывший возница, – так рассказывать, чего я выяснил, или вам неинтересно?
– Говори, – мрачно разрешил дорин и устало опустился на стул.
Так и сидел с каменным лицом, пока новый камердинер его сына кратко, но с колкими пояснениями рассказывал историю своих поисков пропавшего детского приданого.
– Дело ведь не в пелёнках, – вздохнула Лиарена, когда камердинер смолк, – можно посадить белошвеек и наделать новых. Но дому Гардеро нанесено оскорбление… мы всю зиму вышивали рубашечки и вязали носочки, вкладывая в них свою душу… мне неприятно гадать, где они могли оказаться. В какой нибудь лавке Лодера или в сундуках племянниц экономки. И еще неприятнее будет увидеть эти вещи на других детях. Все они помечены инициалами Каринда… мы ночь сидели, вышивая их после того как родители получили известие о рождении внука и выборе ему имени.
– Я разберусь с нею… немедленно. Ниверт, вызови Тильду в мой кабинет. Лиарена… ты желаешь присутствовать?
– Нет, – отрицательно помотала головой донна, – не хочу.
– А зря, – не согласился с решением хозяйки Берт, – она ведь на вас все равно будет волком смотреть за племянницу… а если не пойдёте, то про приданое наврёт.
– Какую племянницу? – не понял Ниверт.
– Бывшую няню, Региту, – обстоятельно доложил Берт, – вы должны её знать. Ведь она и вам родная тётка, экономка эта.
– Какая тётка… – начал багроветь Ниверт, вскочил и бросился к двери, – пойду, найду её.
– Лиарена правильно решила… – помолчав, твёрдо заявил Тайдир, – я и сам с этим разберусь. Но вот кормилицу Каринду найти пока никак не удаётся.
– А её уже можно и не искать, – обречённо сообщила донна, – Карик теперь никого не примет. Детям достаточно один-два раза поесть из рожка, чтобы привыкли, а его так уже три дня кормят. Теперь важнее, чтобы нам молоко давали самое свежее, парное, оно самое полезное. Сейчас весна, начнут коровки телиться, их доить три раза будут, а там и козы окотятся, то молоко для малышей еще лучше. Берт будет сам ходить к молочнице.
– Я распоряжусь, – дорин встал с места и направился к двери, – но не забывай, что через пол луны мы отправим вас в поместье, начинай заранее готовить нужные вещи. И еще… не ходи в сад без охраны, в этом году потеплело рано, твари могут появиться в любой момент. Хотя первые лезут в одиночку… но от этого они ничуть не безвреднее.
– Хорошо, – кротко кивнула Лиарена, про весну и тварей она знала ничуть не хуже всех остальных.
Но был один маленький секрет, которого не знал никто, кроме её приёмных родителей. От одного или даже нескольких монстров Лиарена вполне могла отбиться и сама.
Новости о расследовании дорина и Ниверта принесла Устина, вместе с ужином. Она рассказывала их виноватым шёпотом, и донна мрачнела и морщилась, узнавая подробности, о которых начала догадываться, когда заметила возмущение советника.
Как выяснилось, никаких племянников, ни родных, ни двоюродных, у Тильды в замке и в помине не было, родственников в доранте имел только ее муж, погибший еще лет пятнадцать назад. И ради уважения к памяти о нем никто из домочадцев не спорил, если женщина называла их племянниками.
Впрочем, она и дело свое знала, вникала в каждую мелочь, держала под присмотром все комнаты и всю прислугу. Но страдала, как убедились дорин с советником, решившиеся обыскать ее комнату, сорочьей болезнью.
В недрах огромных сундуков и шкафов, которыми были заставлены её комнаты и примыкающая к ним кладовая, они неожиданно для себя обнаружили не только исчезнувшие детские вещички, но и собственные, считавшиеся давно и безвозвратно исчезнувшими. И даже когда-то пропавшие вещи гостей, за утерю которых были строго наказаны совершенно неповинные, как теперь стало ясно, слуги и домочадцы.
И вот именно это взбесило дорина сильнее всего. Обязанность судить провинившихся была его святым правом и обязанностью, и теперь под сомненьем оказалась репутация самого Тайдира, слывшего строгим, но справедливым правителем. Он не кричал… и даже слова упрёка не проронил, просто шагнул к экономке и взмахнул кинжалом, срезая с её пояса связку ключей. А потом бросил их Ниверту и приказал немедленно закладывать повозку для его тётушки. Ей требуется свежий, деревенский воздух. Как и ее любимице Регите.
– Ох, боги, – удручённо вздохнула Лиарена, – а что говорят остальные слуги?
– Вслух ничего не говорят… затаились, – невесело усмехнулась Устина, – как вы сами понимаете, донна, в доме невозможно долго заниматься такими делами и никому не попасть на глаза. Но все молчали… кто из осторожности, кто от страха. Я ведь тоже не сама оступилась… когда летела с лестницы. Еще повезло, только лодыжку сломала, а могла бы и шею. И даже не знаю за что… я незадолго перед этим сказала пару едких слов одной избранной служанке, да вступилась за подружку, ту обвинили в краже шали у старой донны Марифы, это единственная из тётушек Тайдира, оставшаяся в живых.
– Но почему ты мне ничего не сказала? – горько спросил от входа дорин, и все вздрогнули, дверь он открыл совершенно бесшумно.
А Тайдир подошёл к столу, осмотрел мирно устроившуюся вокруг него компанию, стоящие перед ними тарелки с остывающим немудрёным ужином и неожиданно сел на свободный стул.
– Как он? – неожиданно мягко осведомился нежданный гость, кивнув на стоящую чуть поодаль большую корзину с двумя ручками, в которой Лиарена устроила Карика, – все никак не угадываю, чтобы застать его не спящим.
– Понравилось качать? – Чуть смущённо усмехнулась донна, и неведомым чутьём догадавшись, что хозяин еще не ужинал, открыла крышку жаровенки, – жаркое будешь? Мы его на печи держали, нам сегодня кузнец поставил, для воды.
– Давай, – кивнул он и невпопад спохватился, – а вы ели?
– Едим. Можем с тобой за компанию еще по кусочку съесть, – ловко раскладывая еду, сообщила донна, – держи. Хлеб под салфеткой.
Некоторое время все они дружно ели, потом Берт, отодвинув тарелку, решительно поднялся со стула.
– Пойду тёплой воды налью в бадейку, скоро не будет.
– Не нужно… – остановил его дорин, – я приказал, чтобы котёл немного протапливали и ночью. Просто не догадался раньше…
– Хотел бы я знать… как они ребёнка-то по ночам обмывали, – сварливо буркнул Берт, оглянулся на помрачневших сотрапезниц и снова сел на свое место, – а вы до чего додумались?
– Видимо холодной и мыли, – нехотя вздохнула Лиарена, хоть и не хотелось докладывать дорину обо всех своих догадках, но как отец он имел право знать все, – оттого-то он теперь так боится воды. А потом, чтобы не плакал, поили отваром мака… вот Дили и считала няню такой умелой… самой ей наверняка не удавалось его быстро успокоить.
– Не будем про неё… – буркнул Тайдир.
– Не будем, – согласился вместо донны Берт, – но предупреждаю… при мне лучше донну Дильяну не хаять. Как бы она ни поступила… я ей не судья. Хотя думаю, у неё была веская причина.
– Очень веская… – отодвинул пустую тарелку дорин, решительно встал из-за стола и едко добавил, – фунтов полтораста, не менее.
И поспешно вышел прочь.
– Хотела бы я знать… на что он намекает, – огорчённо вздохнула Лиарена и уставилась на смущённо засопевшую няню, – Устина? А что говорят у вас… вернее, у нас, на кухне?
– В ту ночь разыгрался ураган… я такого никогда не видела, – неохотно начала рассказ Устина, потом поднялась, прошла к двери и заперла засов. А вернувшись к столу, негромко продолжила, – Дождь хлестал с такой силой, что окна не выдерживали. На улицу выйти было невозможно, там все летело и ломалось. Утром оказалось… что с конюшни сорвана железная крыша, а в саду переломано с десяток старых деревьев. Про сенники и загоны для скота я и не говорю… все было размётано в клочья, испуганные животные жались по углам. Дорин всю ночь метался по замку, заставил всех перейти на нижний этаж и устроил во внутренних залах и переходах. Огня не жгли и печи не топили, опасаясь пожара, но в буфетной, где дорин устроил жену с младенцем и кормилицей, было теплее всего, там поставили по всем углам котлы с горячей водой. Дорина Дильяна была спокойна… но очень бледна, это потом припомнили, и ходила одетой в тёплую накидку и меховые сапожки. Впрочем… мы все натянули в ту ночь на себя все самое тёплое, боялись, что рухнет крыша. Несколько раз она ходила в умывальню… и никто не заметил, когда дорина не вернулась. Решили что она уснула… только к обеду следующего дня обнаружилось, что уходя в последний раз, хозяйка оставила на постели свёрток из одеял, прикрытый одной из её накидок. Кормилица как раз дремала… и ничего не заметила. А потом никто не решился подходить будить… большинство не против было поспать, после такой ночки. Обнаружил пропажу дорин… нашёл у себя в кабинете запечатанное письмо от неё. Дорина все продумала до мелочей. Разумеется… хозяин хотел отыскать жену… и вот тут оказалось, что кто-то видел перед ураганом остановившихся в ближнем леске путников, но сразу дорину не сообщил… а потом было не до того. Они помчались туда… и вернулись ни с чем. Там были только конские отпечатки и никаких следов урагана. А на одном кустике висел платочек хозяйки и в нем её брачный браслет. Еще была маленькая записка, но хозяин никому не дал её прочесть.
– Спасибо, Устина, – кротко поблагодарила донна, и поднялась с места, – а сейчас иди отдыхать. Сначала Карик поспит возле меня… Берт, отнеси тихонько корзину в кресло… я подвинула его к кровати.
Под утро пришлось топить поставленную кузнецом печуру, так как у младенца разболелся животик и Лиарена, посовещавшись с няней, решила сделать новый отвар.
– Наверное, ему молоко жирновато, – задумчиво вздыхала она, бродя с ребёнком на руках вокруг стола, – мы же не знаем, насколько они разводили.
– А может просто привык к маковому отвару, – осторожно предположила Устина и подложила дров, – когда пьёшь отвар, ни боли, ни неудобства не испытываешь… а теперь он всё чувствует. Ой… я забыла сказать, вечером, когда вы уже спали, слуги принесли несколько корзин с детскими вещами… все новенькое и уложенное в мешочки с лавандой. А развёрнутое отдали прачкам, чтобы переполоскали. И еще… они нашли там целый сундук серебряных вещей… посуда, подсвечники, столовые приборы… и даже старинный стульчак для младенцев. К нему положены бархатные постилки… их сейчас тоже стирают. А стульчак, кувшины и тазики принесли нам. Пока можно застилать его свёрнутой пелёнкой и ставить неподалёку от печи, чтобы не остывал.
– Это замечательно, покажи мне его… – обрадовалась донна, рассматривая устойчивый стульчик на изящных гнутых ножках, – вот это? Очень удобная вещица. Вот сейчас и опробуем, как напоим Карика отваром.
