Текст книги "Проклятый эксперимент. Бонна (СИ)"
Автор книги: Вера Чиркова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Вера Чиркова
Проклятый эксперимент. Бонна
Пролог
Последняя ночь уходящей зимы выдалась необычайно снежной и ветреной. Буран, принёсший с собой почти весенний ливень, заливал жилища и амбары, сносил мосты, срывал крыши и ломал деревья. Играючи превращал в руины мелкие постройки и, казалось, навек разбивал человеческие судьбы.
Однако сочувствующие дорину Тайдиру домочадцы и близко не подозревали, как всё обстоит на самом деле.
Никто не догадывался, почему дорин не отдаёт явного предпочтения никому из знатных донн, слетевшихся в замок в надежде примерить наряд невесты и свадебные браслеты и какие страсти кипят в душе их хозяина и заставляют быстрее биться его мужественное сердце.
И уж тем более никто не мог предположить, какие странные события очень скоро развернутся перед их взорами и каким чудесам они будут свидетелями.
Глава 1
– Приехали! – обернувшись к маленькому оконцу, вполголоса сообщил возница.
– Слава богам, – привычно отозвалась донна Лиарена и небрежно раздвинула занавески, выяснить, куда занесла ее коварная судьба.
Как оказалось, Тайдир Варгейз, хозяин богатого доранта расположился на небольшом постоялом дворе, ютившемся в предместье Лодера.
Но донной в этот миг руководило вовсе не любопытство, и не нетерпение, или желание рассмотреть дом, где остановился дорин с отрядом верных воинов в ожидании прибытия обозов со знатными гостьями.
Не интересовала Лиарену и причина, по которой дорин выбрал для встречи с претендентками на место своей невесты не имение одного из друзей или съёмный дом, каких достаточно в столице, а довольно скромный приют для небогатых странников. Сама она на особые удобства или роскошь не рассчитывала и никаких привилегий не ожидала, так как невестой не являлась. Мечтала донна только об одном, до отъезда хотя бы часок посидеть в тепле и выпить стакан горячего чая. В предыдущую ночь шёл проливной дождь, на какие щедра ранняя весна в этих краях и поутру повозка донны оказалась промокшей почти насквозь. Разумеется, слуги постоялого двора вытерли воду и выдали девушке сухую дерюжку, но ощущения тепла и уюта их старания не принесли.
А всего полчаса назад ее повозку обогнал отряд всадников, сопровождавших богатую крытую дорожную коляску, в которой наверняка везли одну из юных донн. И если эта путешественница окажется последней претенденткой на место дорины, то отряду дорина Тайдиру не будет нужды задерживаться здесь на ночь.
Ни у ворот, ни на крыльце Лиарену никто не встречал, но она заранее, еще даже не отправившись в путь, отлично знала, сколько неприязни и пренебрежения ей предстоит вынести в ближайшие дни. Оттого-то, бледно усмехнувшись, донна спрыгнула со ступеньки повозки и неторопливо направилась к дому, даже не оглянувшись на угрюмо сопевшего кучера.
Старый Берт был одним из тех, кто открыто высказывал девушке недовольство её поступком, но она менять свое решение не собиралась. Долги нужно платить… и когда же, как ни теперь?!
– Постоялый двор на откупе! – Вылетела навстречу Лиарене бойкая, пахнущая едой служанка, но новая гостья смотрела на неё с тем спокойным превосходством, по которому истинную донну всегда можно безошибочно отличить от простолюдинки, невзирая на ее наряд или причёску.
– Я знаю. Дорин Тайдир Варгейз осведомлён о моем приезде, – сухо произнесла Лиарена, и не думая двигаться с места.
Пусть хозяин сам разбирается со своей служанкой, а она терпела несколько часов, потерпит и еще несколько минут.
– Я пойду, спрошу! – Со скрытой угрозой буркнула девица и, получив в ответ от гостьи снисходительную усмешку, мстительно захлопнула перед нею двери.
Начинается, вздохнула тайком девушка, и еще упрямее стиснула губы, стараясь придать лицу невозмутимое и строгое выражение. Никто не должен заметить и тени её истинных чувств, иначе пальцем в больное место ткнёт каждый, кому ни лень.
– Добрый день, – вышедший на крыльцо мужчина рассматривал Лиарену изучающе, как овечку на торжище, но девушка и не подумала смутиться или потупить взгляд.
Просто вежливо кивнула, втайне благодаря добрых духов за небольшую отсрочку. Это ведь они принесли на крыльцо не самого Тайдира, а Ниверта, одного из кузенов дорина, служившего тому доверенным помощником и советником.
Но ему она не обязана ни подчиняться, ни угождать и лучше сразу дать это понять, потом будет поздно.
– Проходите, – решив про себя, как обращаться с прибывшей, пригласил Ниверт и распахнул перед девушкой двери. – Сейчас перегрузим ваш багаж.
– Я поеду в своей повозке, – предупредила Лиарена и шагнула на первую ступеньку.
– Это решит дорин Тайдир.
– Это моё условие, – твёрдо отозвалась девушка, проходя мимо мужчины в чуть душноватое тепло обеденного зала.
И изо всех сил стараясь не показать тревогу, сжавшую в этот момент ей душу. Хотя это и на самом деле было одним из двух условий Лиарены, окончательное решение всё-таки оставалось за дорином.
В зале было немноголюдно, несколько возниц и воинов отдыхали, расположившись на широких пристенных лавках, остальные сидели за столом, неторопливо уплетая жареного на вертеле кабанчика.
На вошедшую они сначала уставились с живым интересом, однако разглядев тёмную, хотя и добротную, но простую дорожную накидку начали отворачиваться с деланным равнодушием. Вот только Лиарену и на миг не обмануло это безразличие, девушка точно знала, что в этот момент они поставили на неё незримое, но несмываемое клеймо отверженной.
Совершенно несправедливо, если разобраться, да только решать по совести никто из них не собирался. Для всех этих людей она была не дочерью дорина крупного соседнего доранта, и не обычной молодой пригожей донной. Увы, для них она не была даже просто человеком. Здесь Лиарена была всего лишь сестрой проклятой Дильяны, и это они считали в ней самым главным.
– Для вас приготовлена комната, – негромко сообщил Ниверт, проходя вперёд, – желаете прежде умыться или сразу пойдём к дорину?
– Сначала я должна передать ему письмо, – суховато ответила Лиарена, не желая давать советнику повод для дальнейших расспросов, – а потом не откажусь и от возможности отдохнуть и привести себя в порядок.
Хотя девушка наскоро умылась всего полчаса назад, в маленькой придорожной харчевне, а чуть позже, прямо в повозке причесалась и переодела свежую блузку, сообщать об этом Ниверту не стоило. Как и об истинном желании донны, всем сердцем мечтавшей лишь об одном, подольше не встречаться с мужчиной, который декаду назад люто возненавидел и её дом и всех его домочадцев.
Лиарена отлично понимала, насколько малодушно это стремление, и так же хорошо знала, что никогда не откажется от принятого решения.
Она ведь сама сделала этот выбор… и значит должна изо всех сил сцепить зубы и терпеть, стараясь не обращать внимания на отношение и слова окружающих.
Комната дорина оказалась на втором этаже, в самом конце, и рядом с нею сидел на лавке рослый воин со шрамом через всю левую щеку. Рваным, некрасивым шрамом, какой оставляют только когти нечисти с черных болот. Еще неизвестно, как он сумел с нею справиться, тайком вздохнула Лиарена, бывалые воины даже рассказывать про встречи с проклятыми существами не желали.
Воин даже не пошевельнулся, когда Ниверт открыл дверь, зато гостью смерил заинтересованным взглядом с ног до головы, и донна не сомневалась, что этого ему вполне хватило для составления собственного мнения. В её родном доранте тоже были такие люди, умеющие с первого взгляда рассмотреть в человеке самое главное. Вот только никто никогда не знал, какие людские качества они считали самыми ценными.
В комнате дорина было настежь распахнуто окно, и хотя света это добавляло очень немного, зато воздух был довольно прохладным, почти холодным.
– Закрой, – коротко приказал другу Тайдир, едва разглядев, кого тот привёл. – Как доехала?
– Спасибо, хорошо, – учтиво поблагодарила Лиарена, и протянула ему перевязанный тесёмкой и запечатанный воском свиток.
– Садись, – мотнул головой в сторону скамьи, накрытой шкурой, дорин, и от этого жеста непослушная прядь слегка вьющихся каштановых волос упала ему на лоб.
Девушка покорно села и пока он читал, неотрывно смотрела в окно. Хотя, на что там было смотреть?
На черные от дождя ветви сиротливо голых деревьев с еще только начинающими набухать бурыми бусинами почек, на серое и тоскливое небо, или на мрачный и неприветливый дальний лес?
– Я согласен на оба условия, – суховато объявил Тайдир, и Лиарена настороженно подняла на него взгляд, предчувствуя, что на этом бывший родич не остановится.
Хотя… ей он никогда по-настоящему родней не был и не будет… чего уж кривить душей. Как и Дильяна… но не считать ту своей сестрой Лиарена всё равно никогда не перестанет.
– Но и у меня будут требования, – не дождавшись благодарности, испытующе уставился на гостью дорин, – только сначала ответь на один вопрос… как ты относишься к поступку сестры?!
– По-разному, – неохотно выдавила Лиарена, втайне проклиная его за эту прямоту, – но судить её не возьмусь.
– Вот как… – процедил он с внезапной яростью, и стиснул в кулаки лежащие на столе руки, пытаясь унять свой гнев, – ну… что ж… зато честно. Иди, отдыхай, поедем через два часа, как только прибудет последняя невеста.
В спаленке, куда привёл Лиарену ожидавший за дверью Ниверт, было тепло и горела масляная лампа, и девушка поторопилась шагнуть к натопленной печи. Однако, сделав два шага, остановилась и оглянулась на вошедшего следом мужчину.
– Вы прикажите слугам накормить моего возницу, или мне нужно идти самой?
– Я прикажу, – коротко ответил он, и смолк, испытующе посматривая на снимавшую накидку девушку.
Лиарена прижалась спиной к тёплым камням и терпеливо ожидала, какую новость или правило собирается сообщить ей советник дорина. Однако Ниверт, рассмотрев простенькую тёмно-синюю фланелевую блузу, на тон темней грубой шерстяной юбки, какие обычно носят лишь девушки среднего сословья, внезапно раздумал разговаривать, развернулся и вышел прочь.
Гадать, почему он так поступил, Лиарена не стала, трудно понять причины действий мужчины, которого видела до этого всего два раза. Да и не до мужчин ей теперь… лет на семь, не меньше.
Девушка хмуро усмехнулась и поспешила снять верхнюю юбку, благо под ней еще не одна и все тёмные. За время торопливых сборов родичи и служанки успели обговорить каждую мелочь предстоящего пути и постарались предусмотреть всякие трудности, выдавая Лиарене наставления на всевозможные, порой совершенно невероятные случаи. Девушка терпеливо все выслушивала и кротко соглашалась, стараясь не замечать виноватого выражения, скользившего на лицах матери и сестёр.
Развесив отволглую юбку и накидку на спинках приставленных к печи стульев, Лиарена пристроила рядом еще и сапожки с вязаными чулками и направилась к пышной постели, собираясь залезть под перину и немного отогреть озябшие ноги. Но исполнить свое намеренье не успела, дверь в комнату бесцеремонно распахнулась и ворвалась та самая служанка, которая встретила гостью на крыльце.
Нахально окинула полураздетую донну вызывающим взглядом, решительно протопала к столу и небрежно поставила на него поднос с едой. Молча усмехнулась, круто развернулась и направилась прочь, непристойно покачивая бёдрами.
Нежданная обида тяжело шевельнулась в душе Лиарены, и она покрепче стиснула зубы, стараясь не позволить раздражению выплеснуться наружу. Нужно помнить, что это еще не дом дорина, и служанка, скорее всего, больше ей никогда не встретится. Так зачем зря тратить на неё время?!
Дверь хлопнула и гостья, наконец, сдвинулась с места. Осмотрела простые тарелки и немудрёную снедь и, невесело фыркнув, направилась к постели, не настолько она голодна, чтобы есть всё подряд. Дерзкая девица явно наслушалась рассуждений воинов, и решила к ним подольститься… а иначе зачем бы она принесла еду, какую подают в таких заведениях только самым бедным и нежеланным постояльцам?
– Донна?! – постучав, осведомился Берт, – к вам можно?
– Входи, – хмуро отозвалась Лиарена, пряча ноги под перину.
– Вам не сказали, когда мы выезжаем? – едва войдя, спросил возница и вдруг, нахмурившись, уверенно направился к столу, – а это что такое?
– Обед, не видишь, что-ли? – с деланным легкомыслием пожала плечами девушка, – а чем он тебе не нравится? Это же небольшой постоялый двор… а не кухня дорина.
– Вам и с кухни дорина такое носить будут… – почти прорычал возница и, подхватив поднос, решительно двинулся к двери.
– Стой! – птицей слетела с постели Лиарена и загородила собой дверь, – поставь на место. Не нужно устраивать шума… через два часа мы отсюда уедем…
– Но обоз ведь до ночи потом не остановится, – непримиримо буркнул Берт, – а вы всего-навсего чашку чая после завтрака выпили!
– Ничего со мной не случится… в дороге не следует переедать. Ну не ссориться же с нахальными служанками на потеху всей харчевне? – просительно заглянула в глаза старика донна.
– Тогда хоть схожу за чаем и булочками, – нехотя возвращая поднос на стол смирился возница, никогда он не умел спорить с выросшими на его глазах дочерьми дорина Симорна, если они просят такими жалобными голосками.
– Ладно, – не стала упрямиться Лиарена, горячего чаю хотелось по-прежнему.
Вазочку с пирожками и чайник Берт принёс через несколько минут, и судя по сердитому пыхтенью старика достались они ему вовсе не так уж легко.
– Как знала… – тихонько выдохнула донна, наливая чай в чашку, и тотчас свернула разговор на другое, – тебе налить?
– Наливайте, – еще хмуро буркнул возница, и, присев к столу, решительно подвинул к себе принесённый служанкой поднос, – тут поем.
Лиарена согласно кивнула, в доме отца к старым слугам относились как к дальним родичам, живущим в доме скорее по доброй воле, чем за жалованье.
– Я тут подумал… – нерешительно начал Берт, покончив с теми кусками еле тёплого рагу, которые показались ему съедобными, не пригоревшими и не сыроватыми, – и решил остаться в доме дорина Тайдира.
– Плохо придумал, – сразу ощетинилась донна, – мало мне будет своих забот, придётся и за тобой присматривать. Лучше возвращайся домой.
– Так я и знал… что вы не согласитесь, но менять решение не стану, – заупрямился старик, – вы с дориной и доннами обо всем подумали… но одно всё же упустили. Не захочет он вас отпускать… ни через пять лет, ни через семь. Сами посудите, какая ему в этом выгода? Вот и постарается привязать вас… теми узами, какие вы сама рвать не захотите.
– Берт?! – Строго нахмурила брови Лиарена, – поясни подробнее… это на какие узы ты сейчас намекаешь?
– На семейные, разумеется, – фыркнул старик, – а вы о чем подумали? Нет, сам он на вас не женится, у вас ночи будут другим мужчиной заняты, маленьким. А вот женихов непременно направит… кого сам сначала выберет. И ухаживать они будут неспешно… обстоятельно… чтобы к следующей весне, когда Каринд бегать начнёт, надеть вам на руку браслет.
– Не может такого быть… – еще шептала ошарашенная такими предположениями Лиарена, а в ушах уже гулко разносился стук тревожно затрепыхавшегося сердца.
А разум, заметавшийся в поисках выхода или опровержения догадок Берта уже всё точно просчитал и уверенно доложил – может. Ещё как. И все старшие родичи наверняка догадались об этом еще там, в родном доранте, но ей говорить не стали, чтобы не расстраивать.
Как ни спешил хозяин доранта, путешественникам пришлось задержаться на постоялом дворе лишние пару часов.
Опоздала Анмана, пятая, самая молодая из невест, и весь отряд ждал, пока она и ее люди умоются, пообедают и переоденутся. Юная донна прибыла в тяжёлой дорожной коляске, за которой следовала простая повозка, похожая на кибитку Лиарены. Невеста везла с собой камеристку и троих служанок, а кроме того ее сопровождала пятёрка воинов под командованием увешенного оружием офицера.
Однако Лиарену небольшая перемена планов не огорчила, Берт успел за это время где-то достать внушительную охапку сухого сена и набить им повозку, превратив ее в удобную люльку. Сверху он застелил сено сухой дерюжкой и Лиарена, завернувшись в одеяло, мирно продремала всю дорогу.
Глава 2
К замку дорина Тайдира Варгейза обоз подошёл почти в полночь.
Простучали по мосту подковы лошадей и колеса всех колясок, и отряд оказался в ярко освещённом газовыми фонарями дворе, где сновало и суетилось не менее двух десятков слуг. Открывали дверцы и провожали путниц к ступеням крыльца, выгружали багаж, раскладывая его отдельными кучками, чтобы не перепутать.
– Я сам! – прикрикнул на подбежавшего парнишку Берт, помогая донне выбраться из повозки.
– Достань мой саквояж, – тихо попросила она возницу, – я возьму его с собой.
Наступал самый трудный момент, знакомство с домочадцами и слугами, и Лиарене хотелось покончить с этим неприятным действом как можно поскорее.
– Я сам все понесу, – не сдался Берт, доставая из-под сиденья сундучок и саквояж. – Только дверцы сначала запру.
Возница и в самом деле достал откуда-то внушительные висячие замки и повесил их на дверцы, вызвав своей подозрительностью слабую улыбку донны. Как он собирается тут жить, если заранее считает всех слуг и домочадцев хозяина подлыми и жестокими?!
Во дворе после тепла повозки оказалось довольно холодно, временами налетали резкие порывы ветра, бесцеремонно трепавшие дорожные юбки и накидки гостей и невольно напомнившие донне ту проклятую ночь.
Однако долго стоять и мёрзнуть девушке не пришлось, Берт решительно направился к крыльцу и ей пришлось плестись следом, заранее натягивая на лицо маску непробиваемого безразличия.
– Донна Лиарена! – негромко окликнул её Тайдир, стоящий на верхней ступеньке и уверенными движениями рук управляющий толпой слуг и возниц, – поднимайтесь сюда.
И вроде бы совсем тихо он это произнёс, а оглянулось сразу с десяток домочадцев и на краткий миг замерли, пытаясь подробнее рассмотреть ту, кому суждено стать на ближайшие годы подушечкой для их иголок и шпилек.
Лиарена стиснула кулачки одетых в перчатки рук так же сильно, как сжимал недавно сам дорин и обречённо направилась к нему, впереди уступившего ей дорогу Берта.
Но пока она дошла, Тайдир словно забыл о ней, поясняя одной из невест, как будут устроены её люди.
А едва освободившись, обернулся к ожидавшему его распоряжений лакею и так же негромко приказал сопроводить донну Лиарену в её комнаты.
Берт мгновенно оценил все преимущества этого указания и, передав провожатому сундук, последовал за хозяйкой.
Дом был ярко, почти празднично освещён, но Лиарена смотрела не на убранство залов и лестниц, а старалась запомнить дорогу. На всякий случай.
Отметила, что ведут её на второй этаж и слегка нахмурилась, далековато до кухни. Однако, обнаружив, что ее покои и детские комнаты находятся в дальнем конце правого крыла, которое, как ей рассказывали, полностью занимал дорин Тайдир, донна успокоилась. Неважно, что кухня не близко, зато тут будет намного меньше бродить случайных людей.
Когда слуга, поставив на пол сундук, распахнул дверь, и отступил в сторону, безмолвно приглашая Лиарену первой войти в приготовленные ей покои, девушка на миг замешкалась.
От острого, как нож понимания, какую грань ей сейчас предстоит переступить, у донны вдруг задрожали колени, а из горла едва не вырвался предательский всхлип. Она и раньше знала, за какое сложное дело взялась в стремлении помочь ставшим родными людям, но только теперь осознала в полной мере, какой резкий поворот сделала в тот момент ее судьба.
– Вроде тёплые покои, – ворчливо сообщил Берт, незаметно, но мягко подталкивая хозяйку в спину, – ну поживёте, присмотритесь сначала… там видно будет.
От этих крамольных слов Лиарена опомнилась, глупо жалеть о сделанном, если нельзя повернуть назад или переменить решение и торопливо шагнула в комнату, где робко тлела масляная лампада.
Первым делом донна отвернула фитиль, добавляя своему новому жилью света и оглянулась на слугу, ожидая пояснений. Но он молча занёс в комнату её сундук и с лёгким поклоном исчез, только дверь хлопнула.
– Пусть идёт, хмырь, – хмуро посмотрел вслед провожатому Берт и убеждённо добавил, – нет, никуда я отсюда не уеду. Разве вам одной с ними совладать?
– Да я вовсе не собиралась спорить со слугами! – вырвалось у донны, – они понемногу ко мне привыкнут!
– Вы пять раз поседеете… пока эти привыкнут, – не сдался возница, – осмотритесь пока, я сейчас узлы принесу. А потом на кухню схожу.
Дверь за стариком закрылась и Лиарена со вздохом пожала плечами. Берт был добрым и покладистым человеком, но иногда становился упрямее хряка, и никто не мог заставить старика поступить против его собственного желанья. Тем более, после смерти жены Берта ничто не держало в доме отца Лиарены дорина Симорна.
Приёмного отца, пора уже называть вещи своими именами, вот только известно это стало ей недавно и совершенно случайно, и девушка не собиралась никому открывать эту тайну.
Дверь из небольшой, но уютной столовой, или гостиной, уточнять донне пока не было желания, вела в небольшую комнатку, где стояли только шкаф, широкий сундук да серебряное зеркало на кованых ножках. Отсюда вели еще две двери, одна в умывальню, а вторая, приоткрытая, в спальню.
И из-за этой приоткрытой двери доносились еле слышные, скулящие звуки, отозвавшиеся в душе Лиарены внезапной болью и острой тревогой.
С этого мгновенья донна разом забыла про все свои страхи и сомнения и стремительно ринулась в умывальню. Лихорадочно сорвала с себя дорожную одежду, торопливо, но тщательно умыла лицо и руки, растёрла холщёвым полотенцем, и, выхватив из сундука чистое домашнее платье, набросила на себя.
А затем устремилась в спальню, за которой, как она точно знала, должна была находиться еще одна комната.
И она действительно была, и встревоживший Лиарену писк доносился именно оттуда, из-за створки темной, тяжёлой дубовой двери.
Девушка оказалась рядом с нею в один миг, торопливо щёлкнула засовом и дёрнула ручку, моля всех богов, чтобы такого же засова не было с обратной стороны. И боги или духи вняли её мольбе, дверь распахнулась, открывая донне мгновенно возмутившую ее картину.
В удобном и мягком кресле спокойно спала крепкая, разрумянившаяся ото сна девица, а в люльке напротив неё безнадёжно скулил туго спелёнатый младенец. Сын дорина Тайдира и дорины Дильяны. И одновременно племянник Лиарены.
Донна кинулась к малышу, осторожно подхватила под головку и спинку, так, как научили её еще дома. Все три дня, выделенные Тайдиром свояченице на сборы, Лиарена постигала неизвестное ей ремесло.
До этого донна видела маленьких детей только в чужих руках, и когда вызвалась присматривать за племянником, мать и старшие родственницы спешно взялись за её обучение. Немедленно привезли в дом трёх женщин с новорождёнными детьми и с утра до ночи Лиарена училась мыть, пеленать и качать младенцев и пользоваться лекарственными травами и зельями. А главное, понимать желания малюток, не умеющих еще сообщать о своих нуждах ничем, кроме плача.
Разумеется, дорин вовсе не собирался убирать от сынишки приставленных к тому служанок и кормилицу после того, как доверит Каринда одной из ближайших родственниц сбежавшей жены. Но для того, чтобы точно знать, правильно ли слуги ухаживают за ребёнком, донне нужно было уметь всё делать самой. И не как нибудь, а лучше других.
Прижав к груди малыша, Лиарена огляделась в поисках места, где можно было бы его положить, и невольно поморщилась. В просторной, тёплой комнате, специально обустроенной для удобства ухода за новорождённым, властвовал беспорядок. Пелёнки и рубашечки, явно принесённые от прачки, небрежным ворохом лежали на широком, накрытом стёганым одеялом столе, под колыбелью валялась куча смятого грязного белья. А на поставце, где должны были храниться мази, присыпки и чистая посуда для малыша, стоял поднос с остатками ужина и несколько грязных хрустальных рожков со следами молока на стенках. Объедки и грязная посуда стояли и на невысоком столе, придвинутом вплотную к креслу. Видимо, няня имела дурную привычку ужинать прямо здесь.
Девушка сердито нахмурилась, как бы плохо ни поступила Дильяна с мужем, но к ребёнку она относилась с заботой. Нет, сама она его не кормила, и теперь стало ясно, почему. Зато кормилицу подобрала хорошую, об этом рассказывала мать, вернувшись в родной дорант с праздника, посвящённого рождению её внука и наследника Тайдира.
– Эй, соня! – легонько толкнула донна ногой сладко посапывающую няньку, – Просыпайся!
– Угу, – невнятно пробормотала та, повернулась на бок и попыталась подтянуть ноги, чтобы устроиться поудобнее.
Однако кресло оказалось маловато для такой позы. Или, наоборот, служанка крупновата, сама донна там вполне разместилась бы.
Да и Лиарена вовсе не желала смотреть на попытки девицы устроиться поудобнее, ребёнок, притихший, едва она взяла его на руки, снова начал обиженно кривить губки.
– Нянька! – ласково улыбаясь малышу, нежно пропела Лиарена и пнула засоню посильнее, – если ты не встанешь – прощайся с тёплым местом.
Впрочем, она уже почти решила сменить служанку, незачем держать при племяннике распустёху, если достаточно свистнуть, чтобы прибежало десяток работящих девиц. Работа няни у слуг всегда ценилась особо.
– Ну чего? – сердито буркнула девица, протирая кулаками глаза.
– Быстро вставай, – так же нежно приказала донна, решительно сдвинув кучу белья в сторонку и укладывая ребёнка на одеяло, – и неси мне тёплую воду.
– Какую еще воду среди ночи? – возмутилась наконец-то проснувшаяся служанка, – и вообще кто ты такая, чтобы мной командовать?!
– Я – донна Лиарена, – ласковым голосом сообщила донна, нежно улыбаясь вновь притихшему малышу, – и именно я теперь тут буду распоряжаться. А ты быстро неси воду, или прощайся с местом няньки!
– Пфух! Напугала! – презрительно фыркнула девица, поднимаясь с кресла.
Сладко потянулась, оправила юбку и направилась к двери. А уже взявшись за засов, оглянулась и ядовито усмехаясь, процедила:
– Значит, родная сестрица нашей загулявшей кошки? Ну, с приездом!
– Брысь! – очень нежно сказала Лиарена, и самым угрожающим жестом приподняла руку, в которой зажимала баночку с детской присыпкой.
Неизвестно, почему нянька поверила в грозящую ей опасность, но язык прикусила и мгновенно выскочила из комнаты. Рассерженная Лиарена зло глянула ей вслед и тотчас забыла про наглую служанку, занявшись распутыванием повивальников.
Дите тихонько и заунывно захныкало, и донна принялась нежно уговаривать его немного потерпеть.
– Сейчас, сейчас, мой маленький… еще чуточку… – ворковала она, пытаясь понять, ради чего нужно было пеленать младенца так туго?
Ведь ему уже вторая луна пошла, вон и личико какое беленькое, точно как у Дильяны. И глазки уже совсем ясные и какие-то осмысленные… у тех младенцев, которых она пеленала, были более пустыми. Или это оттого, что они поменьше? А вот волосики у Карика тёмненькие, в отца, Дили у них золотистая блондинка.
– Донна Лиарена! – позвал где-то в глубине комнат Берт.
– Я тут… – мягко, чтобы не испугать малыша отозвалась девушка и облегчено вздохнула.
Все-таки хорошо, когда рядом с тобой находится хоть один надёжный человек, который не смотрит на тебя с пренебрежением и недоверьем.
Но от других такого отношения можно даже не ждать, в их краях яро презирают женщин, способных бросить собственного ребёнка, и если подобное случается, начинают с подозрением и холодком относиться и ко всей её родне. Внезапно сбежав от заботливого и богатого мужа, Дили уронила в грязь честь всей семьи, и очень нескоро ее родителям и сёстрам удастся стереть с себя позорное пятно.
– Еле вас нашёл, – вышел из спальни возница, и сразу заметил, что донна возится с ребёнком одна, – А где няньки?
– Выгнала я её… – огорчённо призналась Лиарена, не подобает воспитанным доннам начинать свою жизнь в чужом доме с ссор со слугами, – Каринд закричался, а она дрыхнет… да еще и хамить начала. Ты не можешь найти тёплой воды? Как видишь, у наследника крупные неприятности.
– А у нас всегда большой котёл с вечера наливали… – сообщил возница, озирая комнату в поисках чего-то подобного, – и хранили в особом сундуке, обитом изнутри войлоком. А еще в умывальне тёплая вода может быть.
– Я умывалась – не было, – хмуро сообщила Лиарена, – и девица эта сказала, – какая вода среди ночи? Я потом вспомнила… Дили писала, что у них тут горячая вода только в купальне под домом. Когда она ходила последнюю луну, ей в умывальню вёдрами носили.
Посвящая Берта в свои проблемы, донна без дела не стояла. Набрав воды в рот, чтобы немного согреть, смочила уголок пелёнки и немного обтёрла ребёнка, а потом щедро полила покрасневшую кожицу облепиховым маслом и промокнула лишнее мягкой ветошкой. Этому нехитрому приёму её научили селянки, и в тот момент она искренне считала, что подобное никогда не пригодится сыну богатого дорина.
– Пойду, принесу горячей водицы, – решил Берт, – может, еще чего нужно?
– Кормилицу сначала поищи, – попросила девушка, – он есть хочет. Смотри, как жадно тянет в рот мой палец.
– Бедолага, – тихо вздохнул направившийся к двери Берт, и вдруг остановился, – вы уж простите меня… донна. Но теперь меня отсюда и сам дорин не выгонит.
– А я уже и не спорю, – тихо вздохнула Лиарена, когда дверь за стариком закрылась, – и даже вслух могу признать свою неправоту.
Она уже переодела малыша в чистые рубашонки, выбрав из тех, которые лежали на столе. В шкафу с одеяльцами и пелёнками не нашлось ни одной глаженой рубашечки. Возможно они были где-то в другом месте, но отходить далеко от ребёнка Лиарена не решилась. Завернула его в две пелёнки и лёгкое одеяльце и присела в кресло, тихонько разговаривая с малышом.
– Кормилицы нет, – доложил вернувшийся Берт, – еще два дня назад ушла… сразу, как только дорин уехал за невестами. Муж её забрал… тут они все нашу донну Дильяну просто ненавидят.
Старик опасливо оглянулся на двери, шагнул к Лиарене и шепнул:
– Говорят… когда Тайдир понял… что она сбежала, сутки из комнаты не выходил… и к себе никого не пускал.
Донна только хмуро кивнула, сказать ей было нечего. Всё, что только можно, уже не по разу и не по два сказали домочадцы, ошарашенные произошедшим не менее Тайдира. Молчали только дорин Симорн и дорина Майрена. Да старались помалкивать Лиарена с Олирной, младшей из сестёр, хотя по ним обеим поступок Дильяны ударил сильнее всего. Девушек из домов, где произошёл подобный случай, женихи стараются обходить дальней дорогой.
Никому не хочется оказаться на месте брошенного мужа.
Возница ушёл добывать молоко, пообещав вернуться как можно скорее и заодно принести горячего чая и какой-нибудь еды. Во время короткого привала, устроенного дорином на закате в продуваемом всеми ветрами лесу, девушка не пошла в шатёр, где Тайдир угощал невест, а перекусила вместе с Бертом оставшимися еще из дома холодными припасами.
