Текст книги "Простая история (СИ)"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Такое блюдо я точно есть не смогу.

– Нет! – довольно хихикнула девчонка, – круглые с мясом, а вот эти с абрикосами!

– Сразу нужно говорить! – с притворной обидой буркнул я, кладя назад продолговатый пирожок.

Где тут с мясом?!

И уже сжевав почти половину необыкновенно вкусного пирожка, вдруг спохватился.

– Рудо, а откуда у нас взялось мясо?! И абрикосы?

– Так тут утром торговцы в двери стучали. – почему-то занервничал язва. – вот я и купил. А что, не надо было?! – он прищурился с неожиданным вызовом.

– Надо, надо. Ты все правильно сделал. – успокаиваю я напарника, все отчетливее понимая, что никакого демона не правильно.

Потому что не мог он услышать из своей спальни стук торгашей в калитку для прислуги. Ведь не в парадные же ворота ломятся с утра пораньше обнаглевшие купцы? Где угодно – только не в этом районе. Никогда не поверю, что им настолько надоела собственная жизнь. Значит, Рудо зачем-то сам гулял спозаранку у черного входа, вот только как выяснить, зачем?!

И чем лично мне и моему делу грозит такой поворот событий.

Ведь если он хотел уйти… от нападок Тахара… значит, мне ни в коем случае нельзя на него дальше надеяться… а на этом построена значительная часть моих планов. А если… хотел уйти еще и не один… тогда мне обязательно нужно знать наверняка, почему они не ушли и не собираются ли сделать это в ближайший удобный момент.

Эх, вот никогда нельзя заранее знать, какое событие и в какую сторону повернет твои планы и всю жизнь. Вот не ввязался бы я тогда в дела этой семейки разбойничков, и не было бы у меня сегодня такой головной боли.

– Джиль. – интересно, почему это девчонка смотрит на меня с таким состраданием?!

Я что, опять забыл повесить на лицо непроницаемую маску? Расслабился за время путешествия по пустыне, привык, что никто не видит моего выражения под белым платком, опущенным из-под тебетея на манер скотоводов.

– Что?!

– Я никуда отсюда не уйду. – решительно пожав губы, твердо обещает Лайли, но ушки ее предательски краснеют.

Не понял. А причем тут она? И почему так смотрит на девушку Рудо?

Нет, все, пока не выясню, что тут происходит, не тронусь с места. Иначе меня обуют как деревенского пастушка, впервые приехавшего в столицу.

– Рассказывай. – безнадежно взглянув на стынущие пирожки, приказываю девушке.

– Лучше я. – раздается от дверей виноватый голос Тахара и тургон твердыми шагами проходит к столу. – все началось…

– Садись. – перебил я его, внезапно сообразив, если он будет стоять передо мной навытяжку, то не удастся рассмотреть выражение его глаз.

А видеть его глаза для меня очень важно. Я не эмпат и не умею читать чужих мыслей, но постепенно научился разбираться в выражениях лиц и интуитивно понимать, когда мне лгут или пытаются утаить часть правды.

Тахар сел, помолчал, собираясь с силами и, глядя в стол, продолжил:

– Все началось в тот день… когда мы встретили караван ханши…

Я глотнул остывшего чаю и кивнул. Именно это я и предполагал.

– Когда тебя повели к повозке этой… – он скрипнул зубами, – нас отправили в конец обоза. Там охранники велели ждать, а сами поехали дальше… видимо им не дали насчет нас никаких указаний. А скучающие господа… из тех, что умеют только пить вино и хвастаться подвигами… начали нас поддевать… Мы молчали… пока было возможно… а потом один начал делать… Лайли… всякие предложения… как мальчику…

Он на несколько мгновений задохнулся старым гневом, стиснул зубы, заиграл желваками скул… потом все же взял себя в руки.

– Я хотел броситься на него… или расстрелять в них болты… сколько успею. А он… – тургон кивнул исподлобья в сторону язвы, – он сказал… что это его мальчик… и если кто-нибудь желает его получить, пусть выходит в рукопашную…

– Так… – я начинал понимать, откуда на щеке Рудо взялась до сих пор багровеющая полоса – а дальше?

– Я его почти сделал, – сообщил от плиты язва, но у него оказался приготовлен сюрприз. Плетка для слуг… за оружие это не посчитали. Когда он понял, что проигрывает… выхватил её… ну и мне пришлось применить один прием… запрещенный в рукопашной…

И почему я даже догадываться не хочу… что это за прием…

– Тогда они все пошли на нас… но вернулись стражники… – кивнул Тахар. – А этот… с плеткой… пожаловался, что просто хотел угостить мальчика… а мы не так поняли. И достал этот сыр… пришлось Лайли его грызть… а они все просто покатывались со смеху… и вдруг поехали…

– Ты запомнил… его рожу? – с трудом выдавил я, сквозь душащую меня ненависть, – потом покажешь мне. И объясните… наконец… что произошло сегодня утром.

– Это я виновата. – вздохнула Лайли.

– Что-то многовато виноватых на одного меня… – шучу, вглядываясь в хмурого Тахара. – пусть объяснит твой брат.

– А что объяснять… – как-то враз постарел и сгорбился тургон. – сестра считает… что должна отплатить Рудо… за спасение… и заявила, что выйдет за него замуж… вот я и решил… как доберемся до Дильшара… уйти от вас. Ты же не считаешь нас рабами… сам говорил, а у меня тут друзья… были.

– Вот именно, были… – презрительно фыркнул Рудо яростно швыряя на блюдо ни в чем ни повинные пирожки.

Я бы поверил тургону… если бы не слышал как язва с лучницей общались до моего прихода. Мне даже кольнуло сердце… воспоминанием о тихих вечерах с Зией… когда мы точно так же перебрасывались своими впечатлениями о каком-либо событии.

Поэтому я решил применить один из приемов Клариссы… потянуть время.

– Знаете что? – медленно дожевав пирожок, обращаюсь к настороженно ждущей компании. – Я конечно, никого не считаю рабами… но рассчитывал на вашу помощь и потому никуда никого пока не отпускаю. А насчет того, за кого хочет выйти замуж Лайли мы поговорим после того как я закончу здесь все свои дела. И запомните, я считаю, что девочка имеет право на собственное мнение… и всегда её поддержу. Но и она за это время успеет проверить свои чувства. Нужно же убедиться, что это именно выбор, а не простая благодарность. Тахар, собирайся, ты идешь со мной.

Тургон строптиво раздул ноздри, подозрительно оглянулся на сестру, и девушка, поняв его сомнения, немедленно шагнула к брату.

– Я согласна с Джилем. Подождать и проверить себя. – кротко сообщила она, покорно опустив глаза, но я успел заметить мелькнувший в них стальной отблеск.

Всегда преклонялся перед женщинами, умеющими сделать в нужное время покорный вид. Они обычно быстрее получают желаемое, чем истеричные упрямицы.

Через несколько минут мы вышли в калитку черного хода, и Рудо крепко запер ее за нами. Оставляя дом и Лайли под его охраной, я ничуть не рисковал, интуиция мне подсказывала, оберегать девушку напарник будет до последней капли крови. Гарантией тому был благодарный взгляд язвы, пойманный мной при выходе из кухни.

Да не за что! Вертелось на языке, но я предусмотрительно смолчал. Не стоит снова накалять едва унявшиеся страсти.

Глава 10

Утренний Дильшар – это лучший Дильшар. Такое мнение у меня сложилось еще несколько лет назад, когда я был тут по делу в первый раз. Тогда еще правил старый хан, отец нынешнего, очень осторожный и предусмотрительный правитель. Он старательно дружил с нашим королем и зачастую перенимал у него различные политические приемчики. В пику своим настроенным на агрессивно-националистический лад советникам.

Но утро в Дильшаре и сейчас оставалось точно таким, как в те времена. Спешили по делам многочисленные торговцы, отдохнувшие от жары в тени собственных садиков. Зазывали испробовать разнообразные кушанья, приготовленные прямо на улице, неизвестно когда отдыхавшие повара. Мчались по улицам разносчики и развозчики, и чего только не было в их корзинах и тележках!

И каждый попавший в эту жизнерадостную толчею невольно заражался ее неукротимой энергией и жаждой деятельности.

Мы с Тахаром тоже не стали исключением, и, выйдя из калитки довольно вялым шагом, вскоре уже почти бежали, подчиняясь всеобщему ритму. Но все же я находил моменты, чтобы изредка бросать взгляд назад или останавливаться у стеклянных витрин богатых магазинов. И вскоре точно знал, наш домовладелец и не подумал оставить меня в покое. Потому что хвост, неотрывно следовавший за нами, я приметил еще на выходе из первого переулка.

– Не отставай – прикрикнув на глазеющего по сторонам Тахара, ныряю в распахнутые двери знакомой чайханы.

Она имеет второй выход в соседний переулок и этим часто пользуются постоянные посетители, срезая себе путь. Но хитрый хозяин никого не останавливает, точно зная, захотев перекусить, они так же привычно свернут к его дверям. Привычка страшная вещь, и зачастую она ведет человека по жизни много надежнее кованой цепи.

Мы почти бегом проходим ко второй двери и сразу ныряем в соседнюю лавчонку. Тут торгуют подержанной одеждой, и я не раз покупал у хозяина лавки недорогие, но вполне пристойные вещи, главным достоинством которых была относительная чистота. Слуги уносили куда-то скупаемую хозяином одежду и приносили назад уже выстиранную. Эта простенькая услуга привлекала в лавку покупателей среднего достатка, желающих дешево и прилично одеть своих слуг или учеников.

Вот и сейчас, несмотря на утреннее время, все три примерочные кабинки были уже заняты, но я знаю один маленький секрет. Неприметно кивнув хозяину, прохожу в дверцу, ведущую к лестнице на второй этаж.

Это значило, что я куплю нужную мне одежду не торгуясь, и вдобавок бесплатно оставлю свою.

Мне немного жаль всего пару часов назад надетых вещей, с таким трудом доставленных в столицу, но приводить хвост в лавку Джуса было бы непростительной глупостью.

Взбежав на второй этаж, молча заскакиваю в знакомую комнатку и, помянув недобрым словом нашего предприимчивого домовладельца, начинаю раздеваться.

– А ты что стоишь? Раздевайся! – приказываю, заметив потрясенный взгляд застывшего у двери спутника, но он внезапно начинает бледнеть.

– З-зач-чем? – вот никогда не знал, что он еще и заика.

– Чтобы переодеться! – сердито рявкаю, обозленный направлением его мыслей, и, бросив на сундук свои вещи, распахиваю синий шкаф. По негласному уговору в нем висят женские вещи.

Выбрав темные шаровары, и светлую, почти новую читэру, торопливо натягиваю все на себя. Однако, обернувшись к тургону, с возмущением вижу, что он все еще не разделся. Кроме того, цвет его лица изменился далеко не в лучшую сторону. Теперь оно свекольно-алого цвета, а в несчастных глазах бушуют смятение и, как ни странно, любопытство.

– Тахар! – почти рычу от бешенства, шагнув в его сторону, – быстро переодевайся, за нами следили!

– Кто? – недоверчиво бормочет он, пугливо шарахаясь от меня.

– Неважно! Но если ты немедленно не переоденешься, я уйду один.

Неужели до него все-таки дошло? Саркастически хмыкаю, наблюдая, как тургон начинает стаскивать вылинявшую в дороге рубаху.

– А мне… тоже… женское? – карие глаза смотрят так жалобно, что я сдаюсь.

– Мужская в красном шкафу.

Он сразу засуетился, торопясь переодеться, пока я не передумал. Почти новые штаны, белая рубаха, сапоги…

– Надень еще вон тот халат и тебетей, тогда мы вполне сойдем за семейную пару, – командую я и замечаю, как его уши снова разгораются стыдливым огнем.

Ну и что же я такого сказал, что мои слова можно истолковать превратно? Нет, больше в жизнь не возьму на дело новичка. Никогда раньше не думал, что так трудно объяснить другим то, что самому кажется элементарным.

Поймав мой взбешенный взгляд, Тахар снова побледнел, насколько это возможно с его смуглой кожей. И нервно засуетился, натягивая указанный мной халат.

– Я буду идти сзади и потихоньку подсказывать, – выдаю инструкции, вручая спутнику мешочек с деньгами, – и не забывай, если встретится знакомый, бросаться к нему не нужно. На тебе личина, тебя все равно никто не узнает. Только по шее могут накостылять, за самозванство.

Он рассеянно кивает, словно и вправду слушает болтовню назойливой женщины. Знакомый фокус, люди часто принимают внешний вид за истинную сущность. И до тех пор, пока я не переоденусь, тургон будет невольно относиться ко мне как к женщине. Вот только мне это очень не нравится. Но будем надеяться, что все обойдется, нужная мне лавка не так уж далеко, а в случае надобности я как-нибудь сумею напомнить спутнику про его заблуждения.

Спустившись по лесенке, мы ненадолго останавливаемся возле хозяина, рассчитаться. Мельком оглядев наш наряд, он сходу называет цену и Тахар беспрекословно отдает серебро.

– Направо, – выйдя из лавки, бурчу в спину тургона и он поворачивает так важно, словно и сам собирался пойти в ту сторону.

Наших преследователей нигде не видно, но это еще ничего не значит. Несколько раз я приостанавливаюсь возле полощущихся на ветерке тканей и шалей и начинаю восхищенно крутить их в руках, незаметно оглядывая прохожих. И, наконец, убеждаюсь, что мы сумели таки оторваться от хвоста. Видимо не особо умелыми они были профессионалами, раз сумели так легко нас потерять.

Добравшись до базара, не сразу отправляемся в нужную лавку, а заходим вначале во все подряд. Пусть у тех, кто вздумает за нами следить, создастся впечатление, что мы безалаберная пара, которая на самом деле ничего не собирается покупать, а просто наслаждается процессом выбора ненужных или недоступных товаров.

Молодой помощник, сидящий перед лавкой Джуса, очевидно заметил нас заранее, потому и встретил довольно кислой физиономией. И это было плохо. Никогда не будет хороший торговец выказывать покупателю свое мнение о его поведении или платежеспособности. И Чануа, насколько я знаю, свято придерживается этого правила.

Мы проходим внутрь и для виду начинаем разглядывать и щупать товары, а он следит за нами тем же презрительным взглядом, и не думая скрывать свое отношение.

Что же делать? Уйти отсюда я не могу, денег осталось очень мало, да и к тому же у меня большие надежды на информацию, которую велел собрать для нас Джус. Тахар, уже уставший, как всякий нормальный мужчина, от рассматривания тряпок, все чаще непонимающе оглядывается на меня, а я тяну время, не решаясь уйти с пустыми руками.

Хотя уходить, судя по всему, придется.

И тут на мое счастье в лавку вернулся сам торговец. Он видимо где-то завтракал, потому что пахнет чайханой и довольно улыбается.

– Иди, посиди возле лавки – бросил он по-остански помощнику и переключил свое внимание на нас. – чего господин желает купить для своей женщины? Вот шелка, читэру, бусы….

Помощник едко хмыкнул, проходя мимо, и бросил очень выразительный взгляд в нашу сторону, но старший сделал вид, что ничего такого не заметил.

И заслужил этим мое одобрение. Похоже, с ним можно иметь дело.

– Черноволосому мальчику пойдет синяя рубашечка? – не меняя голос, спрашиваю я, благо в лавке нет других покупателей.

– Синее лучше для светленьких… – едва заметно растерялся, но сразу взял себя в руки торговец. – а черноволосому пойдет красное.

– У меня от красного голова болит. – заканчиваю я дурацкий пароль и перехожу к делу – отошли своего помощника по делам, он ничего не должен знать.

– Но ему можно доверять… это мой племянник. – снова растерялся торгаш.

– Ты не научил его главному, нельзя оценивать людей по одежде. Делай, как я говорю, и тогда я не расскажу о его поведении Джусу.

Торговец сереет, работать на Чануа очень выгодно. Все его лавочники через несколько лет обзаводятся собственными магазинчиками.

– Хорошо господин. Проходите сюда, – он откидывает ковер, занавешивающий проход во внутреннее помещение.

– Скажешь, что мы это купили. – по пути снимаю я с вбитого в стену колышка несколько ниток ярких бус.

– Как скажете.

Он опускает за нами ковер.

Тахар проходит вглубь комнаты и устало опускается на широкий диван, а я остаюсь у двери, чтобы проследить за выполнением моего приказа.

Через пару минут племянник отправлен к какому-то должнику, а следить за разложенными на улице товарами поставлен соседский парень.

Вернувшийся купец сразу развил бурную деятельность, притащил кучу одежды, несколько кошелей с золотыми квадратиками, свитки с записями и самую главную ценность, ларец с магическими вестниками.

Переодевшись, прошу сложить в сумки отобранные мною вещи и ту одежду, в которой мы сюда пришли.

– Он никому не скажет… – правильно понял мою предосторожность торгаш, но я лишь отрицательно мотнул головой.

Не скажет тот, кто ничего не знает. А его племяннику узнать про нас просто не придется.

Да и в эту лавку мы больше не придем.

Вот только купцу я пока ничего говорить не собираюсь. Лишь еще раз напоминаю про необходимость молчать и важно устраиваюсь в коляске, за которой сбегал шустрый соседский парнишка. Тахар садится рядом, торговец устраивает у нас в ногах новенькие туго набитые сумки и возница картинно щелкает кнутом.

Целое представление для купцов и приказчиков ближайших лавок. Разумеется, я предпочел бы закупить все потихоньку, по одной-две вещи в разных лавках, но на это ушел бы целый день. А нам нужно торопиться, судя по бегло просмотренным мною записям, мое судно не сегодня-завтра войдет в гавань. Только вчера его обогнал юркий парусник, бросивший поздно вечером якорь в гавани Дильшара.

В харчевню, где нас ждали подобранные купцом слуги, мы прибыли только через полчаса, быстро продвигаться по многолюдным переулкам оказалось просто невозможно.

Некоторое время молча разглядываю разномастную компанию, потом сообщил им, что желаю побеседовать с каждым наедине. Для этого мне пришлось нанять отдельный кабинет, и, отправив Тахара на коляске с покупками домой, устроиться там основательно. По новому статусу нам полагается иметь не меньше четырех слуг, да еще пару служанок для Лайли. Впрочем, женщин было всего трое, и с них я и решил начать.

Дома, в Этавире, я всячески старался спихнуть неблагодарную работу по найму прислуги на кого-нибудь другого. Например, на Клариссу или Леона. Очень трудно смотреть в глаза человека, которому очень нужна работа, и говорить, что он тебе не подходит. Но здесь помощи ждать неоткуда, поэтому, тяжко повздыхав, принимаюсь за прием соискателей. Женщин я нанял быстро. Просто отказал той из троих, которая показалась мне слишком бойкой и недостаточно аккуратной. А вот с парнями пришлось помучаться. Я поговорил с каждым, и записал на свитке, любезно предоставленном хозяином, сложившееся мнение. А после разложил кусочки бумаги как карты и попытался выбрать лучших. Первая тройка выбралась легко. Повар, старший охранник и домоправитель были именно теми людьми, каких я и представлял на этих должностях. А вот второй охранник никак не выбирался из оставшихся четырех претендентов. Немного помучившись, я решил, что будет справедливо, если я разделю ответственность за этот выбор между собой и уже принятыми. Ведь, скорее всего, они уже успели составить о соперниках собственное мнение, пока несколько дней сидели в ожидании моего приезда. Купец кормил соискателей в эти дни за счет нанимателя и немного доплачивал за ожидание, вот у них и было предостаточно времени на общение.

Пригласив троих нанятых в кабинет, объявляю о своем решении.

Толстячок повар, пожав плечами, объявил, что ему все равно, лишь бы кто-то помогал чистить овощи, носить дрова и воду, и сел в сторонке. И я признал это справедливым. Тем более что Саркин, немолодой спокойный мужчина, принятый мною домоправителем, согласно кивал в ответ на выступление толстячка. Зато Бижан, слегка прихрамывающий суровый жилистый воин, идеально подошедший на роль старшего охраны, на пару минут задумался и честно признался, что не может выбрать между двумя претендентами. Парнем с узковатым лицом жителя восточных земель и молодым останцем, остроглазым и гибким. А помолчав еще с минуту, удрученно сообщил, что останца по имени Алим знает давно, и не раз работал с ним вместе. Однако восточник ему чрезвычайно нравится невозмутимостью и боевыми умениями.

– Господин… – чуть застенчиво мнется Бижан, – я немного… калека… поэтому могу работать и за меньшие деньги. И Алим… тоже. Но ему очень нужна сейчас работа.

Ну, тогда мне вообще повезло. Нет, не в смысле денег. Если человек может отказаться от денег ради дружбы или верности, он стоит намного больше того, от чего отказался. Разумеется, его честность произвела на меня должное впечатление, и я объявил, что беру обоих парней. За заранее объявленную плату. И действительно, одним больше, одним меньше… Джус от этого точно не обеднеет.

Через минуту довольный Бижан отправился объявить соискателям о принятом решении, а Саркин искать транспорт. Не собираюсь я топать пешком по городу во главе отряда слуг.

А меньше чем через час мы важно подъезжали к парадным воротам на двух колясках. В первой, кроме меня и женщин, сидел Саркин, во второй Бижан, Алим, повар Тошип и восточник Нират.

Трясясь по выложенной круглыми камнями мостовой, я немного тревожился за своих домочадцев, но оказалось – зря. Едва мы подъехали, нам открыл ворота Рудо, насмешливо поглядывающий на вылезающую из колясок толпу. А через минуту на крыльцо вышел абсолютно целый Тахар и у меня отлегло от сердца. Ну и с чего я так переживал, собственно говоря? Если с ними оставалась Лайли, всегда легко справлявшаяся с братом, а теперь незаметно для меня прибравшая к рукам и независимого язву.

– Как моя дочь? – с напускным беспокойством спрашиваю Тахара, едва взойдя на широкое, низкое крыльцо.

– Хорошо, – кивает он, понимающе ухмыляясь, и я вздыхаю с нарочитым облегчением.

– Проводи к ней служанок.

Женщины важно уходят следом за тургоном, а язва уводит остальных слуг, показывать наше временное жилье.

И я наконец могу спокойно отправиться в свою комнату и заняться делом. Мелко исписанные важными сведениями свитки нужно немедленно прочесть, заучить самое важное и затем сжечь. А поскольку важным там было практически всё, мне предстоял нелегкий вечерок, а может быть и ночь.

– Господин… – постучав в дверь, в комнату заглянул домоправитель. – можно… один вопрос…

– Входи, – приглашаю, едва успев убрать развернутый свиток.

– Это по поводу дома…

– И что с ним не так?

– Я тут уже работал… не один раз.

Вот тебе и на. Выбрал я себе слуг, незнакомых с хозяином. Но нужно все-таки выяснить, с чего это он решил мне признаться.

– А это имеет какое-то значение? – осторожно интересуюсь, внимательно следя за выражением лица Саркина.

– Имеет, – едва заметно вздохнув, как в холодную воду бросается в признания домоправитель, – хозяин дома… он любит все знать о своих постояльцах. И платит за всякие… тайные сведения очень щедро. А я… отказывался… и он сказал, что никогда мне теперь не получить эту работу. Что он знает про меня такие вещи… никто не возьмет меня на службу… если он расскажет.

Слуга смотрит на меня печальными глазами, на самом донышке которых едва заметно теплится надежда. Очень слабая надежда, убывающая с каждой секундой моего молчания. А я радуюсь, что мне так повезло со слугой… хотя это конечно заслуга того купца… почему же я не спросил его имени?! И никак не могу решить, что же мне теперь делать. Срочно переезжать в другой дом, или попробовать занять круговую оборону? Оба варианта имеют свои плюсы и минусы… и главный минус первого в том, что отказавшись от этого дома, мы прямым текстом дадим знать чересчур любопытному домовладельцу о своих подозрениях в отношении него. И значит, разбудим ответные подозрения, считается, что честным людям нечего скрывать. К тому же, наняв другой дом, не так удобно расположенный как этот, мы приобретем и нового домовладельца, о тайных пристрастиях которого нам не будет известно ровным счетом ничего. А я в таких случаях всегда предпочитаю иметь дело со знакомым противником. Да и ретироваться при первых признаках опасности как-то не привык. Второй же вариант предполагает жизнь в постоянном напряжении и постоянный контроль за действиями всех обитателей дома. Ну и как же тут выбрать?

– Ну а какого же решения ты ждал от меня? – задаю последний вопрос поникшему домоправителю.

– Не знаю. – безнадежно признался он. – Мне показалось… когда ты там, в чайхане, спросил у нас совета… так немногие делают… мне показалось, господин, что ты умен и добр.

Интересно, это он, правда, так думает, или пытается мне подольстить? Да нет, на льстеца этот человек не похож однозначно, те любят заглядывать в глаза и сиять как начищенные тазики.

– Позови моего помощника, – не отвечая пока на главный вопрос, интересующий домоправителя, распорядился я, и загадал себе, что поступлю так, как решит поднаторевший в уловках язва.

– Ты звал? – через пару минут появляется в дверях Рудо, явно недовольный, что я оторвал его от каких-то проблем.

– Садись. И ты тоже, – приказываю домоправителю и коротко объясняю язве, в чем дело.

– Он мне сразу не понравился, – хмуро кивает напарник и встает. – это все?

– Нет. Что будем делать?

– Ничего не будем. Нам скрывать нечего. Конечно, на всякий случай проследим, чтобы слуги никуда не выходили и ни с кем не разговаривали.

– А… я? – Не выдерживает Саркин.

– А что ты? – не понял язва и перевел взгляд на меня. – Мы же не уволим честного человека за то, что он предупредил тебя о подлеце?

– А разве нужно? – приходя в хорошее расположение духа, пошутил я.

– У меня там еще куча проблем, а ты отвлекаешь на разную чепуху! – не приняв шутки, рассердился язва.

– Я не отвлекаю, а ставлю в известность, что за эту чепуху отвечаешь ты! – тоже рассердившись, рявкаю в ответ.

Смотрите, какой занятый выискался, посоветоваться нельзя.

– Ну и отвечу. – неожиданно согласился Рудо. – А твоя комната теперь на втором этаже, вторая налево.

– Пусть будет налево. – тоже согласился я. – Но за это ты решишь вопрос с купанием. Я человек деловой, каждый день тратить по полдня на поездку в баню не собираюсь.

– Решу. – угрожающе рычит язва, – а ты за это узнаешь у домовладельца, можно брать продукты в кладовой и подвале, или нет.

– Не нужно узнавать, – робко вмешался ошарашенный нашей перебранкой Саркин. – Дома сдаются вместе со всем, что в них находится. Потому и цены такие бешеные.

– Тогда пойдем, поможешь разобраться в ключах. – обрадованный язва ухватил за руку домоправителя и уволок с собой, хитро подмигнув мне на прощанье.

Интересно, шутил он насчет второго этажа, или нет?!

Глава 11

Утренний сон испортил мальчишка-гонец, принесший хорошую весть. Судно под бодрым названием "Надежный" входило в гавань Дильшара.

Честь разбудить меня досталась Алиму, охраняющему дом под утро. Я, разумеется, сначала не хотел даже поднимать от постели голову, но его упорный стук в дверь пробудил мою бдительность, решившую, что из-за пустяка так стучать не будут.

Оказалось, еще как будут.

– Господин, – в голосе и позе охранника была почти преданность, – там посыльный с сообщением.

– Он сказал, с каким? – зевая, поинтересовался я, по тону охранника сообразив, что ничего неприятного не произошло.

Когда случается беда, слуги имеют обыкновение прибегать с выпученными глазами и орать истошными голосами.

– Да. Ваше судно входит в гавань.

– А! И долго… оно будет входить? Ну, я имею в виду… когда, наконец, причалит? – прикидывая, успею я позавтракать или нет, бурчу, натягивая одежду.

– Часа через три. – недоуменно сообщает Алим не найдя на моем лице соответствующих такому событию эмоций.

Ну да, я, наверное, должен был сейчас изобразить танец дикарей с южных островов или устроить импровизированный молебен в честь всех Останских богов, которых в местном пантеоне чуть ли не три сотни. На каждый случай жизни свой.

– И нужно было меня будить так рано? Ладно, иди, скажи Тошипу, что через несколько минут я приду в кухню пить чай. – отправляю охранника из спальни, но он смущенно мнется.

– Алим, – поняв, что нужно раз и навсегда разобраться с проблемой общения, делаю к останцу пару шагов. – Я никогда не жил в Дильшаре, лишь был тут по делам пару раз и потому могу не знать каких-то правил. Поэтому, если ты заметишь, что я делаю что-то не так, подсказывай пожалуйста, или потихоньку исправляй сам. Что я сейчас сделал не так?

– Прости, господин, я не знал. – с невольным облегчением вздыхает охранник, – нужно позвать посыльного в дом и хорошо покормить за добрые новости. Тошип уже жарит мясо. Потом нужно сесть в повозку и ехать на пристань, кидая медные монеты нищим. На пристани нужно стоять и бросать монеты в воду, чтобы судно удачно причалило.

Ох и заморочки! Прямо цирк, а не деловая встреча. Они, там, в Этавире, разве не знали, что я терпеть не могу таких представлений?! Не могли подогнать мне простенький караван, надеюсь, ему не надо посыпать дорогу медью?!

– А нельзя послать вместо себя помощника? – еще надеясь увильнуть от этой церемонии, с надеждой спросил я, но охранник только сочувствующе покачал головой.

Показалось мне, или в глубине его глаз точно прыгали весёлые чертики?!

– А много нужно разбросать мелочи? – надеясь, что у Рудо не найдется нужных монет, обреченно ворчу я, и тогда в комнату с достоинством входит Саркин, неся на круглом подносе несколько туго набитых мешочков.

– Два-три разбросайте по дороге, причем около пристани нищих будет больше, остальные в воду. И старайтесь бросать не слишком глубоко, и не в том месте, где причалит судно. Деньги достают дети бедняков, а нырять на глубину им трудно.

– А нельзя этим детям просто отдать квадратики?

– Они не возьмут. – с доброй жалостью глядит на меня домоправитель. – Берут только нищие. А для детей это заработок.

Идея бросать деньги с причала уже не кажется мне совсем ненужной и вредной, и я со вздохом начинаю натягивать сапоги.

Парнишка, сидящий на кухне за чисто выскобленным столом, вовсе не производит впечатление человека, обильно завтракающего каждый день. Что, разве грузовые суда приходят в огромную Дильшарскую бухту так редко? Или вестники бегут к судовладельцам наперегонки? Тогда непохоже, чтобы такой заморенный подросток мог кого-то перегнать. Или ко мне, как к новичку, послали самого захудалого гонца? Все эти вопросы волной вскипают в моем мозгу, и я вовсе не желаю оставлять их без ответа.

Пока я пью чай, а мальчишка жадно глотает мясо, Тошип наперебой с Саркином рассказывают, как обстоят дела. На пристани обосновалось около двух десятков малолетних гонцов, и они образовали что-то вроде гильдии. Сообщения о приходе судов доставляют по очереди, и в среднем раз в три-четыре дня каждому удается наесться до отвала. Что все окружающие считают вполне нормальным.

Только не я.

План созрел мгновенно, едва я заметил как парнишка воровато сунул за пазуху кусок мяса. Небось собирается угостить кого-то из друзей.

– Тошип, отодвинь от него блюдо, иначе ему будет плохо. – командую повару и он, осуждающе поджав губы, послушно отодвигает от мальчишки еду.

– А теперь принеси корзинку, не слишком маленькую, чтобы хватило на всех, и сложи туда всю эту еду.