Текст книги "Простая история (СИ)"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Сегодня, для разнообразия, гулять в читэре была моя очередь. А язва щеголял новенькими сапогами, джетскими серыми штанами и синей рубахой с золотой вышивкой, которая очень шла к его желтоватым глазам и шоколадным пышным волосам, отросшим почти до плеч.

– Не так громко. – тихонько пискнул я.

– Молчи, женщина! Сколько раз тебе говорить, не открывай рот, когда муж рядом! – высокомерно отчитывал язва, но сегодня я не запоминал его слов, чтобы назавтра отомстить.

Мне было не до того. Мой, почти полторы декады молчавший амулет вдруг ожил, и это могло означать только одно. Отвернувшись от "мужа", скрупулезно рассматриваю измученную долгим ожиданием толпу, пытаясь определить, кто? По условиям конспирации, у связного должно быть не меньше трех присущих истинному облику признаков… вот только варьироваться они могут в любых сочетаниях. А я пока ни в одном из присутствующих не нахожу больше одного. Хотя, пока даже и не представляю, кого искать. Не этот и не этот… и уж точно не эти двое… И тут мой взгляд падает на низенького писаря, сидящего за переносным столиком у самого входа. Вот у него есть один… второй… и даже третий признак… но ведь этого не может быть?!

Он же из канцелярии хана! Каким образом он может быть… курьером? Тем более, моим? Заметив, что писарь поднял голову от бумаг и обводит толпу равнодушным, усталым взглядом, осторожно поднимаю сначала правую руку и тру висок, потом повторяю этот жест левой рукой.

Писарь скучающе вздохнул, поднял левую руку и, сдвинув набок тебетей, почесал затылок. Потом не спеша переложил стило в левую руку и проделал то же самое правой.

Отзыв совершенно верен, но я еще сомневаюсь. А вдруг… нет, такого быть не может… я подношу обе руки ко рту и изображаю кашель. Причем пальцы при этом переплетены совершенно определенным образом. Писарь в ответ на это задумчиво потер согнутым пальцем левой руки кончик носа, заставив меня устыдиться своих подозрений. В конце концов, не мое это дело, как они сумели провернуть такой фокус.

Теперь мне нужно было сообщить курьеру, где меня можно найти, а для этого подходил только один способ. Нужно было подать заявку.

Толкнув локтем в бок все еще ворчащего по поводу слишком смелых жен Рудо, направляюсь к столу, где продают бланки заявлений.

– Ты куда? – шипит вслед оторопевший на миг язва.

– Дорогой, – пискнул я, – ну будь же мужчиной! Купи, наконец, эту бумажку!

Растерянность, мелькнувшую было во взгляде Рудо, не смог заметить никто, кроме меня, так быстро она сменилась возмущенным недовольством.

– Я сам знаю, когда и что покупать! Но только ради того, чтобы ты не пилила меня потом три дня… – на публику буркнул он и подошел к казначею, продающему небрежно наштампованные бумажки.

Хан и тут не упустил своей выгоды. Хотя у него довольно странное о ней представление. Он готов платить большие деньги контролерам, проверяющим мелкие платежи жителей. По Дильшару ходит упорный шепоток, что собирают они много меньше, чем получают за это от хана. Вот и сейчас, он теряет большие деньги, которые, в виде процента от оплаты за перенос, ему приносили маги, зато держит возле каждой башни кучу народа и получает медяки за эти бумажки.

– Напиши, что мы живем в торговом районе… в доме… – шепотом подсказываю язве, поглядывая из-под читэру по сторонам.

Все вокруг заняты тем же непростым делом, пытаются придумать такие мотивы для перемещения в королевство, какие покажутся убедительными старшим чиновникам.

Писарь равнодушно принял у нас с Рудо бумажку и, сообщив, что за ответом нужно прийти через три дня, занялся следующими клиентами.

– Ну? – вопросительно уставился на меня Рудо, когда мы отошли достаточно далеко от башни. – и зачем мы это писали?

– Не пойму, чем ты недоволен, дорогой? – чтобы отомстить за его недавнее поведение, как можно ласковее пробормотал я собственным голосом, от постоянного писка уже болит горло.

И гордо пошлепал вперед.

– Женщина! Куда побежала? Я с кем разговариваю? – возмущался, топая следом, язва.

А я представил, как мы выглядим со стороны и ехидно хихикнул. Шагающая широкими шагами высокая широкоплечая женщина и невысокий муж, тщетно старающийся ее догнать. Рудо ниже меня ростом почти на полголовы, и хотя каблуки на его новых сапогах не менее пяти сантиметров, разница в росте, к его разочарованию, от этого совершенно не уменьшилась. Это я придумал небольшую хитрость, о которой почти случайно забыл ему рассказать. Чтобы не ловить все время руками сползающую с головы ткань, попросил Зару прикрепить читэру булавками к круглой меховой шапочке, найденной мною в сундуке.

Шум базара всегда слышен за несколько сотен шагов, но сегодня он донесся до нас намного раньше.

– Что-то случилось. – Мгновенно посерьезнел язва и, придержав меня за рукав, пошел впереди.

Да я и не спорил. В любой драке мое место не в самой гуще, а в стороночке и лучше на возвышении.

Вот только никакой драки на базаре не оказалось. Пара дюжин обитателей птичьих гнезд, поселка, прилепившегося к скалам так тесно, что крыши одних хижин служат полом для других, громили одну из лавок Джуса Чануа. Трое торговцев, попытавшихся защитить хозяйские товары, после нескольких ударов палками вынуждены были отступить. И теперь, не обращая внимания на собственные синяки и царапины, скорбно наблюдали за наглым погромом.

– Пойдем отсюда, – потянул я Рудо за рукав, все равно ничем помочь этим людям мы не сможем, а Джус от потери одной лавки не обеднеет.

Тем более, кое-что разумеется, уцелеет. Вон уже приближаются базарные охранники, которых торговцы нанимают вскладчину.

Откуда-то с крыш раздался резкий свист и хулиганы, побросав камни и палки, прыснули во все стороны. Разумеется, охранники никого не поймают, да и искать не станут. Эти налетчики в сложном базарном лабиринте знают каждую щель и пути отхода обдумали заранее.

Да и не нужны они мне, без слов ясно, что хотел сказать этим погромом Джусу кто-то очень могущественный и жестокий.

Забыть про Шинера, вот что этой выходкой предлагает Чануа неизвестный злодей, в обмен на неприкосновенность его собственности. А это означает, что Джус еще не успокоился, и, не дождавшись результатов моего расследования, продолжает свое собственное. И его нужно остановить как можно быстрее, иначе в следующий раз неповинные торговцы не отделаются одними лишь синяками.

Рудо не вспоминал о заявке на переход до самого дома, но доказал, что я не обманываюсь на его счет, едва переступил порог общей комнаты, где все спасались от полуденной жары.

– Мы подали заявку. – ехидно поглядывая на меня, выпалил он.

Кадин, полулежавший на ковре в тонкой расстегнутой на груди рубахе, старых штанах и босиком, вопросительно уставился на меня умными карими глазами.

– Сниму эти тряпки и приду, – буркнул я, ныряя в свою спальню.

Как попроще объяснить свой поступок, я придумал еще по дороге. Все равно, сказать им больше я пока не имею права, не мои это тайны. И так еле выкрутился пару дней назад, когда они устроили мне настоящий допрос. Но тогда меня здорово выручила Зара. Она так обстоятельно и с подробностями рассказывала свою историю, что мне потом осталось лишь сообщить, что и я разыскиваю человека, недавно пропавшего при сходных обстоятельствах. Про калечного матроса и смерть Фатны я тоже рассказал, им это уже никак не повредит, зато отлично объяснит мою осторожность.

После этого я счел возможным спросить про причины, которые привели Кадина с друзьями в столицу, и они рассказали нам явно урезанную версию своих злоключений.

Кадин был младшим сыном довольно богатого землевладельца. Далеко на западе, на полустепных просторах Остании, находилось большое имение, которое он почти полтора года считал своим. С тех самых пор, как старший брат, оставшийся хозяином после смерти отца, не вернулся из поездки по стоянкам пастухов. Он каждую весну совершал такое путешествие, чтобы самому проверить, как вышли из зимовки животные, какого можно ждать приплода, и решить десятки различных хозяйственных вопросов.

Когда брат пропал вместе с двумя охранниками, Кадин поднял всех своих людей и прочесал огромный кусок степи, где это произошло. Однако никаких следов они не нашли, зато через несколько дней в табуны вернулась одна из лошадей, и на её спине болталось сбившееся на бок седло. Было ясно, что на всадников кто-то напал, но кто это был, хищники или бандиты, выяснить не удалось.

А несколько недель назад брат вдруг вернулся. Кадин первые дни был вне себя от радости, но вскоре начали возникать смутные подозрения. Ходила с припухшими от слез глазами старшая жена брата, смотрел волчонком на отца ее сын, да и сам Кадин не чувствовал в вернувшемся родного человека. Изменились манеры, речь, пристрастия в еде и многое другое.

И тогда Кадин решил обратиться в совет старейшин, довольно могущественный общественный орган тех мест. Исполнявший роль арбитров в различных житейских и имущественных проблемах местных жителей. Сначала он собирался отправиться в путь один, но его друзья настояли на своем. В итоге они отправились в путь впятером, прихватив с собой двух надежных воинов.

Друзья собирались в строжайшей тайне, однако через пару дней стало ясно, что за ними следили, и приняли все меры, чтобы остановить. Засада ждала в рощице меж двух холмов, миновать это место было невозможно. Нападавшие так яростно бросились на Кадина, что спутники сразу поняли, наемники имеют приказ убить его.

Раненого в первые же минуты боя друга увозил Рудо, остальные прикрывали их уход. Когда с лошади упал замертво второй воин, Дирам мощным ударом перерубил шею его коню, и бьющееся в агонии животное на несколько секунд перегородило узкую дорожку. Эти секунды, да быстрый конь и спасли молчуна, догнать его бандитам не удалось.

Однако в ближайшем поселке от лошадей и седел беглецам пришлось избавиться, слишком уж приметными они были. Пробираться в Дильшар пришлось тайком, окольными путями, то пешком, то приставая к попутному обозу, то нанимая телегу.

– Джиль, ты там не уснул? – Нетерпеливо поинтересовался под дверью голос язвы, и я тяжело вздохнул.

Пора выходить, иначе это станет выглядеть подозрительно. Одернув свободную тунику и, наслаждаясь прикосновением босых ступней к прохладе чистого пола, не спеша выхожу из комнаты. Зара за пару дней навела в этом доме идеальный порядок, перемыла и перечистила все, что и до этого казалось вполне приемлемым. И все равно, каждое утро девушка начинала с того, что приносила в дом ведро воды, веник и тряпки. Зато после обеда садилась в саду возле маленького складного мольберта и забывала про все, и про всех, сосредоточенно мешая краски и что-то обдумывая, уставясь на чистое полотно. Еще в первый наш поход по базару я купил Заре новые кисти, холсты и краски по ее выбору. Предупредив только об одном, никого из нас рисовать пока нельзя.

– Ну? – не выдержал даже молчун, глядя, как я медленно смакую холодную воду.

– Я не хочу вас обнадежить… давайте подождем до вечера. – рассматривая кружку, буркнул я, – может быть, нам удастся… уйти в королевство.

– Джиль… – теперь Кадин заинтересованно рассматривает узор на вытертом ковре, – мы не пойдем в королевство.

– Нужно идти. Сначала устроим в надежное место Зару, и подлечим тебя… потом поищем нужные знакомства… соберем информацию… ты же понимаешь, что без доказательств тебя никто не станет слушать, даже если удастся получить разрешение на прием у одного из ханских управителей.

Я сказал значительно больше, чем собирался вначале, и значительно меньше, чем мог бы, если бы не боялся обидеть парня. Он сам отдал и имение и власть человеку, похожему на пропавшего брата, сам признал его права на семью и имущество. Кто теперь ему поверит, что он не пытается просто отобрать понравившееся богатство? Нужны честные судьи и непредвзятые эксперты. А в Дильшаре таковых нет. Но если бы и были, и Кадину удалось доказать им свою правоту, то все равно нужны деньги, нанять воинов, потому что по-хорошему самозванец именье не вернет. А нукеры хана такими вещами не занимаются.

– Нет. – Горько усмехается Кадин. – нам нечего там делать.

И я прекрасно понимаю, почему он отказывается. Без капитала всё, мною перечисленное и в королевстве не получишь, но они же не знают, что для меня такие деньги не проблема.

– Если не пойдете, значит, не считаете меня другом. Для чего еще нужны друзья, как не для помощи в трудную минуту? – твердо говорю то, что решил уже давно.

– Вы зря спорите. Может, еще никто нас туда и не пустит. – примирительно бурчит молчун, очень переживающий за здоровье друга.

Как только Кадин начинает кашлять, хватаясь за прорубленный бок и бледнея от боли, в глазах Дирама появляется мученическое выражение. Здоровяк был у Кадина командиром охраны и считает рану друга своей оплошностью.

– Пойду, полежу. – мрачно буркнул Кадин и ушел в свою комнату.

Совершенно случайно подняв глаза, вижу, каким страдальческим взглядом провожает парня Зара и мое настроение сразу резко портится. Дьявол! Вот именно этого я и боялся. Женщин всегда тянет к увечным и несчастным, а о том, что в случае победы он окажется богатым человеком, наследующим за братом не только земли, но и трех жен, она пока не знает. Это я еще в харчевне случайно подслушал разговор и добавил к тому, что потом рассказал сам Кадин.

Почти до полуночи мы напряженно ждали гостя, хотя вслух об этом никто не говорил. Только взгляды, что бросали в сторону калитки останцы и тревожная нервозность, проскальзывающая сквозь наигранное спокойствие, выдавали их с головой. Я сам нервничал больше всех, хотя прекрасно понимал, гость может появиться в любую минуту и не обязательно это должно случиться сегодня. Однако так не хотелось показаться в глазах новых друзей бахвалом, каковым я никогда не был, что я едва не молил связного поторопиться.

И даже когда Зара, задержавшаяся в общей комнате дольше всех, тихим голоском виновато пожелала мне спокойной ночи и ушла, я продолжал упрямо сидеть у окна, что выходило на ведущую к калитке дорожку и прислушиваться к каждому постороннему шороху. Наконец не выдержал и я. Глаза слипались, а ночная прохлада тянула под одеяло. Осенние ночи в Дильшаре это настоящая награда за дневную жару.

Разбудил меня запах свежих лепешек и позвякивание ложечки о стенки серебряных кружек. Это, наверное, Дирам, твердо уверенный, что для выздоровления Кадину нужно пить очень сладкий чай, сам готовит другу приторный напиток.

Выглянув в окно, понимаю, солнце давно встало, и лежать в постели дольше просто неприлично. А гость так и не появился, возникла тревожная мысль, но я постарался прогнать ее подальше. Неизвестно, какие возникли проблемы у тех, кто готовил мне пути отхода, но понятно, что это было вовсе не просто. Иначе меня забрали бы много раньше.

Тяжко вздыхая, одеваюсь и выхожу в сад. Ну, так и есть, все уже в сборе, Зара лепит лепешки, Рудо печет их на большой сковороде, водруженной на очаг. Кадин сидит на широком достархане с резными столбиками, и с мученическим видом наблюдает за прилежно болтающим ложечкой Дирамом. И все старательно не замечают моего появления.

Пока Зара не поднимает от лепешки глаза и ошарашенно не говорит:

– Ой!

Я непонимающе чуть поворачиваю голову в направлении ее взгляда и понимаю, каким был тупицей, когда ждал именно гостя. Не подумав о других способах сообщения.

Радужный шарик вестника висит рядом с моим плечом, проявившись от энергии моего амулета. Протягиваю к нему руки и он сразу лопается, уронив мне в ладони трубочку письма.

– Рудо! Лепешку сними! – окрик Дирама вывел зрителей из оцепенения.

Я подхожу к Кадину, сажусь рядом, так чтобы он мог видеть текст и начинаю раскручивать рулончик. Он не продержится долго и не вынесет прикосновения чужих рук, поэтому шепотом предупреждаю командира чтоб не дотрагивался и мы, сдвинув головы, вместе читаем короткое указание.

За несколько минут до полудня подойти к писарю, быть готовыми к переходу.

– Рудо! Ты написал, сколько нас? – Внезапно испугался я, что язва принял моё вчерашнее поведение за обычную шутку.

– Да. – впервые вижу, что он растерялся по настоящему. – Трое мужчин и две женщины.

Ох, дьявол! А вдруг стражники каким-то образом проверяют, женщина или мужчина входит в башню? Но во всех случаях мы должны попытаться пройти, я почти уверен что нас будут прикрывать маги.

– А сколько времени? – Вдруг вспомнил я про единственное условие, указанное в письме и опустил глаза на уже исчезнувший листок.

– Еще начало дня не пробило. – понимающе поглядывая, успокаивает Рудо.

И в самом деле, что это я так разволновался? Нужно взять себя в руки и продумать, что нужно брать, а что нет. С одной стороны, без вещей мы будем выглядеть подозрительно, а с другой, таскать лишний вес вовсе не обязательно.

Пока завтракаем, объясняю это всем, бдительно поглядывая на Кадина. Не хотелось бы, чтобы он в последний момент испортил все мои планы.

– Не переживай. – с горькой усмешкой взглянув на меня, отвечает моим мыслям командир. – Я решил идти с тобой, все равно другого выхода нет.

Рудо бросил на него участливый взгляд и сразу опустил ресницы. Дирам успокоенно вздохнул. Он волновался не меньше меня, и, видимо, зная гордый характер друга, до последнего не был уверен, что тот примет правильное решение.

Выйти из дома мы решили заранее, в таких делах всегда лучше иметь запас времени. Да и идти тут не близко, а брать повозку мне не хотелось. В целях конспирации я несколько раз отставал от друзей, предупредив приодетого в читэру Рудо взглядом, и резко сворачивал в другую сторону, внимательно наблюдая, не меняет ли кто-нибудь направление вслед за мной. Но убедившись, что все чисто, снова догонял приодетых в недавно купленную одежду друзей, с дорогими сумками в руках. Корзинки со старой одеждой мы забыли возле одной из лавок, и я заметил, как их мгновенно подхватил один из оборванцев.

К башне мы подошли минут за двадцать до назначенного в письме срока, и амулет снова дал мне знать о присутствии связного.

На этот раз за столом сидел другой писец, а вчерашний стоял рядом, что-то объясняя. Едва ощутив наше приближение, он задумчиво подергал себя за ухо.

– Пошли! – Скомандовал я, и подхватив под руку Зару торопливо направился к дверям.

Условный знак означал одно слово – быстрее.

– Ваша заявка удовлетворена. – бесцветным знакомым голосом пробормотал связной и пропустив нас внутрь, вошел следом.

– Бегом наверх!

Подстегнул свистящий шепот и я, подхватив на руки художницу, через ступеньку понесся вверх по лестнице. Парни дружно топали сзади, на крутом повороте я заметил, как Дирам тащит за руку Кадина, а следом за Рудо, все больше отставая, торопится связной.

– Рудо! Помоги ему! – не останавливаясь, бросил я, и сообразительный язва тут же ухватил писаря за руку.

Портальный круг ожидающе светился голубоватым светом, значит, все настройки были сделаны заранее. Я влетел в него, поставил на ноги Зару, подтолкнул к ней Дирама и задыхающегося от бега Кадина и, вернувшись на несколько шагов, схватил за вторую руку насилу переставляющего ноги писаря.

– Сколько раз говорить, тренируйся! – сердито рыкнул на толстячка, вталкивая их с Рудо в круг, и впрыгивая следом.

И в тот же момент снизу донеслись крики и топот сапог. А потом все вокруг заволокло серым туманом телепорта.

Глава 5

Торсанна встретила нас холодным проливным дождем. Тяжелые струи резко ударили в лицо, мгновенно промочили одежду и волосы. После душной жары Дильшара это было так неожиданно, что вскрикнула Зара, охнул Кадин и буркнул что-то сердитое Дирам. Не удержался от короткого рыка и я, только Рудо и невысокий полноватый писарь остались невозмутимыми. Второй потому, что еще не успел отдышаться после подъема по лестнице, однако почти сразу справился с собой и выхватил откуда-то тонкую портальную звездочку.

– Возьмитесь все за меня. Покрепче.

Я послушно ухватил его под руку, а другой рукой покрепче притиснул к себе Зару. Рудо обхватил писаря за пояс, Дирам за второй локоть, Кадина они держали вдвоем. Блеснул отломанный лучик одноразового переноса, снова на миг нас окутал туман и вновь обрушился на голову холодный водопад.

– Быстрее в дом, – не отпуская ни одной руки, скомандовал я, и первым ринулся по дорожке.

Благо бежать недалеко, всего с десяток шагов. Врываемся на уютную веранду, оставляя на чистом полу песок и лужи, и некоторое время просто стоим, ожидая, пока хоть немного стечет вода.

– Так, ну и кто тут у нас? – в дверях дома стоит на зависть сухой Леон.

– Может, подсушишь? – отирая мокрым запястьем бегущие по лицу струйки, буркнул я.

– Извини, с энергией туговато. – вздохнул он. – сейчас дам полотенца и сухие вещи.

– Мы переоденемся в доме, – хватая за руку Зару, сообщил бывший писарь.

– Только личину сначала сними, не пугай девушку, – предупреждаю, поймав испуганный взгляд художницы, и начинаю стаскивать рубашку.

Терпеть не могу на теле мокрое тряпье.

Леон вернулся подозрительно быстро, то ли заранее предусмотрел наше появление в мокром виде, то ли не захотел при незнакомых демонстрировать свои возможности, кто их разберет, эти маговские заморочки.

– Оставьте здесь мокрую одежду, потом уберем. В столовой готов горячий чай. – положив на кресло стопку сухих вещей и полотенец, сообщил он, и ушел в дом.

– Однако, встречают нас так, словно знали загодя, – буркнул язва, выбирая себе штаны по размеру.

– Конечно, знали, – невозмутимо подтвердил я.

– Откуда? – подозрительно смотрит на меня один желтый глаз.

На втором висит густая прядь мокрых волос, которые он усиленно трет полотенцем.

– Ты же сам все вчера написал в заявке, – пожав плечами, натягиваю сухую рубашку. – Я готов.

– Но заявка в Дильшаре. А мы… – он демонстративно оглядывается.

– А мы уже в Торсанне. И заявка, я думаю, еще вчера была здесь. Идем?

Ну и чего они так мнутся? Как-то разом растерялись, словно приграничные селяне, впервые попавшие на столичную ярмарку.

– Рудо, Кадин! Что случилось? – шагнув к новым друзьям, заглядываю в хмурые лица.

– Это же не твой дом? – С сомнением смотрит командир.

– Нет, это дом моего друга. И я думаю, что он скоро станет и вашим другом. Если, конечно, вы захотите. Мы недолго побудем здесь, мне нужно поговорить, потом сразу отправимся ко мне.

– Ладно, – безнадежно, словно на казнь, шагнул вперед Дирам. – пойдем… пить чай.

Так, или я чего-то не понимаю, или они. Неужели считают, что я привел их на допрос, или еще в какое-нибудь более страшное место? Ну да, после той пропаганды, что ведут высшие чиновники хана, он называет их управителями, вполне можно испугаться невозмутимого лица Леона. Не удивился, не насторожился… они же не знают что он магистр, да еще и менталист.

В столовой вокруг большого овального стола стоят стулья с высокими спинками, над столом мягко светится матовый шар магического светильника. Горячий пузатый чайник стоит на круглом деревянном подносе, вокруг него керамические кружки, посреди стола высокими горками сложены различные пироги и плюшки, не менее десяти видов, прикрытые вышитыми салфетками. В туеске мед, в вазочках различное варенье.

– Вы ограбили кондитерскую лавку? – интересуюсь, плюхаясь на первый попавшийся стул.

– Нет, это Джус прислал, когда узнал, что ты возвращаешься с друзьями. Наверное, надеялся, что есть хорошие вести про Шинера.

– Нету. О, с мясом! Самое то! – понюхав один из пирожков, определился с выбором я. – Парни, а вы что сидите, как не родные? Кстати, знакомьтесь, это Леон. А это Кадин, вон тот желтоглазый Рудо, а этот силач Дирам. Наливайте чай, берите пироги.

– Вот, видишь, я же тебе говорила, что они тут без нас уже пироги едят! – влетела в столовую Кларисса, таща за собой смущенную Зару.

Ну, понятно, почему смущенную, оказывается, Кларисса уговорила девушку одеть одно из тех запасных платьев, которые специально держит именно для таких случаев. Да еще и длинные волнистые волосы ей не заплела, а просто собрала под заколку. И не выдала никакой тряпки вместо читэру. Женщинам в Дильшаре ходить без читэру по городу считается неприличным, но дома то она ведь его снимала? Оставаясь в длинных шароварах и жутко бесформенной тунике с длинными рукавами. А в этом простеньком платье из тонкой шерсти темно зеленого цвета Зара кажется невероятно стройной и гибкой как тростинка. Все-таки она плохо питалась со своим дядей. Да и откуда им было взять хорошее питание? В Останской столице продукты дороги, а нищим много не подают. Да и гильдия отбирает большую часть собранного.

А как парни-то на нее вытаращились! Похоже, новый облик художницы потряс их до онемения. Ну да, они же привыкли, бегает с ведрами и тряпками нечто бесформенное, с пятью обязательными косичками, заправленными под платок, а тут вдруг вышла такая красавица, да еще и румянец на щечках от смущения… нет, нужно мне быстрее домой удирать, а то уже хорошеньких девушек замечать начинаю.

– Мне Клара платье подарила, – вопросительно смотрит на меня Зара.

Это что, она у меня разрешения, что ли спрашивать собирается? Да они все что, с ума посходили? Небось, представляют меня кем-то вроде рабовладельца, не дай всеслышащий, еще и кланяться начнут! Нет, нужно эту дурь у них из голов вытрясать, и как можно скорее.

– Тебе очень идет! – ласково улыбнувшись, киваю художнице. – Ты бери, не стесняйся, она тетка не бедная. К тому же, если не начнет бегать по утрам, в ближайшем будущем эти платья ей вообще уже не понадобятся.

– Ты это о чем? – насторожился Леон.

Тот еще артист. Наверняка уже снял с моей памяти информацию о нашем спешном побеге.

– Если тебе ещё дорога жена, скажи спасибо Рудо, что втащил её на башню. – Ядовито закладываю ему подругу, и он делает в ответ встревоженные глаза. – Иначе она и до сих пор бы по ступенькам карабкалась.

Вот уже почти два года, как маги перестали, наконец, скрывать свои отношения и живут под одной крышей. И все мы, кто приложил немало усилий, чтобы уломать упрямцев, очень за них рады.

– Ой, чуть не забыла! – очень натурально покраснела Кларисса, – это я из-за дождя такая рассеянная… Спасибо, Рудо, я и вправду… не в ладах с лестницами.

– Пожалуйста… – скептически поглядывает на нее язва, – но я что-то не понимаю…

Еще один лицедей самоучка. Давно все понял, еще когда она с Зарой сюда вошла. Любимая игра, показать себя глупее, чем есть на самом деле.

– Вот и я не понимаю, – нарочито обиженно кивнул я. – Как с себя, любимой, так сразу личину сняла, а про меня и не вспоминает!

– Потерпи еще немного, поем, силы подкоплю и с тебя сниму, – оторвавшись на миг от пирожка, серьезно сообщила Клара. – Не волнуйся, в таком виде к жене не отправим!

– Я в таком виде и сам к ней не пойду, у нее в спальне зеркало финдийской работы висит. Жутко дорогое, – с превосходством фыркнул я.

– А при чем тут зеркало? – изумленно поднял бровь Леон.

– При том, что жена очень расстроится, когда я его разобью. Не думаешь же ты, что я смогу стерпеть появление в спальне у своей жены чужого мужика?

Зара тихонько фыркнула, хихикнула Клара. Вот только те, кого я так старательно пытался рассмешить, так и сидят с подавленным видом.

– К нам еще гости, – внезапно сообщил Леон, лениво потягивавший чай.

– Кто? – не вытерпел я.

– Хенрик, Джус, Мари…

– Не говорите им, который я. – Едва успеваю предупредить магов, как дверь распахивается и в столовую влетает Джус.

– Грег вернулся?

– А ты разве не видишь? – Хитренько улыбается Леон.

– Вижу… – слегка неуверенно буркнул Джус и медленно направился к нам, внимательно вглядываясь в лица.

Хенрик и Мари молча застыли за спиной Клариссы, заинтересованно наблюдая за изысканиями отца.

– Не этот, – категорически отверг он Дирама, – и не этот, – проходя мимо язвы.

– Привет! – хлопая меня по плечу, заключил свое исследование Чануа.

– Привет, Джус, – растерянно буркнул я. – Но, как?!

– Ну, про правила наложения долговременной личины мне рассказал Хен. – садясь рядом и с осторожным вниманием вглядываясь в мое лицо, объяснил Джус. – Значит, тем здоровяком ты быть не мог. А второй ниже тебя ростом.

– Ну а почему не он? – Указывая на Кадина, бывшего со мной примерно одного роста и телосложения, и почти сдавшись, все же поинтересовался я.

– Ну, ты же ведь не дурак, чтобы открыто ходить по Дильшару в личине младшего князя Теокадина Шуари, разыскиваемого по всей Остане за попытку убийства старшего брата? – Пожал Джус плечами с таким видом, словно сообщал мне всем известные истины.

– Что? Тот самый? – усевшийся рядом со мной с другой стороны Хенрик с нескрываемым интересом разглядывает Кадина.

Мари, до сих пор немного сторонящаяся меня, хотя и не вспомнила ничего из нашего с ней совместного путешествия, устроилась рядом с ним и привычно прижалась щекой к плечу мага.

– Джус, поверь, я в первый раз слышу это имя, – наконец-то сообразив, за кем из нас на самом деле бежали стражники, с невольной обидой буркнул я.

Он что, предупредить не мог? Ведь мы могли все там остаться, если бы его опознали хоть на миг раньше. Вот теперь я понимаю, почему так торопила меня Кларисса, ей, с ее даром эмпата, ничего не стоило поймать эмоции узнавшего Кадина человека. Теперь становится ясно и почему она сама рванула вслед за нами, потеряв такое надежное прикрытие. Ведь наверняка добиться места писаря было не так-то просто. И далеко не дешево.

– Ты и не мог слышать. Официальное послание из Останы мы получили в тот день, когда ты ушел в Дильшар, – качнула головой Клара.

– Меня отправят в тюрьму? – спокойно поинтересовался Кадин, кладя руки на стол.

– Разумеется, нет, князь, – твердо ответил Леон, глядя ему прямо в глаза. – Вы, конечно, пока не в курсе, но люди, которых Грег Диррейт назвал своими друзьями, в нашем королевстве неприкосновенны.

– А вы кто? – чуть прищурившись, скептически поинтересовался язва.

– Магистр Леон Шофолд.

– Тот самый? – желтые глаза останца неверяще распахнулись.

– Магистр Леон Шофолд в нашем королевстве всего один, – с достоинством сообщила Клара. – а откуда ты про него знаешь?

– Ну, это же он пятнадцать лет назад, во время эпидемии синепузки, доказал нашим старейшинам, что не нужно сжигать всех жителей поселка, если заболел хоть один?!

– Да, – фыркнул Леон, – на редкость упрямые были старички! Им говоришь, что зараза идет от зараженной утопцами воды, которую нужно просто прокипятить, а они быстрее окружают село и забрасывают факелами.

– А тех, кто попытался убежать, расстреливают из арбалетов. Невзирая на пол и возраст, – тихо и так горько сказал Рудо, что у меня стянуло челюсти как от кислючего столетнего вина.

Значит и он там был… раз так хорошо знает все подробности. Это, сколько же ему было тогда лет, десять? Двенадцать?