Текст книги "Простая история (СИ)"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Лорд Берстаччи, в течение последних двадцати лет бессменно руководивший самой засекреченной тюрьмой, узнав о творившихся за его спиной делишках, немедленно подал прошение об отставке. А еще через четверть часа маги еле откачали его после тяжелого сердечного приступа.

Если честно признаться, ему было, отчего заболеть. Пятеро узников, сидящих в Дареслайт, кроме Рашата, оказались двойниками. А еще трое двойников уже погибли к этому времени в рудниках при странных обстоятельствах. Странных в свете нынешних открытий, на тот момент их смерти казались всем вполне естественными.

– Я вас оставлю, нужно проследить за ужином, – вежливо объявляет Ортензия и, мимоходом нежно проведя пальчиком по моей щеке, исчезает из кабинета.

С сожалением проводив взглядом жену, специально придумавшую причину, чтобы оставить нас втроем, я ожидающе уставился на Леона.

– Ну, и что такого секретного вы собрались мне сказать? – не дожидаясь, пока он придумает, как подойти к мучающему его разговору, спрашиваю напрямик.

– Грег, мы хотим поговорить о твоем расследовании, – деликатно начинает Кларисса. – Ты должен понять, в этот раз у тебя очень опасный враг. И для него твоя жизнь не значит абсолютно ничего. Один из погибших в руднике оказался графом, второй сыном известного генерала.

– А третий?

– Третий был останцем. Из девяти подменённых – пятеро останцы. Причем все, кому удалось таким способом вырваться с рудников, довольно известные, в некотором смысле, люди, – с тяжелым вздохом начинает объяснять магистр. – Суди сам, известный контрабандист, брат главаря самой крупной банды орудующей возле границы, работорговец, насильник из знатного рода и уже известный тебе Ахтархон. Еще один – коренной житель жемчужных островов, сидел за ввоз ворованного жемчуга. Как оказалось, он весьма богатый человек у себя на родине. И последние трое – этавирцы.

Это слово Леон произнес так расстроено, что не будь я в курсе всей невероятности происшедшего, догадался бы по его голосу, что магистр испытывает глубочайшую досаду. Но мне-то всё было ясно уже с первого взгляда. Затратить немереную прорву сил, времени и золота, чтобы наладить надежную систему поимки и наказания особо важных преступников и вдруг узнать, что девять осужденных ловко избежали заслуженной кары – такое ввергнет в отчаяние даже самого стойкого человека. А если еще представить, что над королевским правосудием сейчас где-то втихаря потешаются их родственники, посвященные в подробности побега и оплатившие услуги дерзких наглецов, делающих себе состояния почти на виду у считавшихся до сих пор непогрешимыми ведомств, то настроение ощутимо портится и у меня. Хотя и до этого особо прекрасным не было.

Бедный Рашат, которому бесхитростная Зара в первые же полчаса после встречи вывалила на голову все беды, случившиеся в его отсутствие, до сих пор стоит у меня перед глазами. Хорошо еще, что Леон с Клариссой не особенно задержались в крепости и сразу по приходу взялись за здоровье несчастного повара. И за физическое и за моральное, так что парень проспит теперь не меньше суток и проснется совершенно здоровым. Но вот станет ли он прежним – лично я почему-то не верю.

– Но ведь теперь можно отправить в семьи преступников магов… – начинаю я утешающую речь, и понимаю, что опоздал.

– Давно отправили, еще, когда я изображал узника… едва прочел мысли предателей, – безнадежно хмыкнул магистр. – И сразу выяснилось, что недавно продала все имущество и спешно выехала за границу очень богатая дама, чей муж попал в тюрьму за участие в заговоре. Это вместо него пару месяцев добывал медь, а потом погиб под завалами некий граф. Кстати, они были очень похожи, так как оказались двоюродными братьями. Семья второго беглеца живет на прежнем месте, но его мать год назад рассорилась с мужем и исчезла в неизвестном направлении. Прихватив с собой фамильных ценностей на очень круглую сумму. Вместо её сына в тюрьме непостижимым образом оказался генеральский сынок, совершенно случайно имевший внешнее сходство со сбежавшим. Парень вел довольно беспутный образ жизни и в семье считается утонувшим во время пикника. Он погиб первым, так как все время писал жалобы собственному отцу. Ну а с третьим преступником вообще сплошные загадки. Этот был сиротой, опытным вором и взломщиком и хотя имел на воле немалые средства, но выкупать ему свободу таким дорогостоящим способом по нашим сведениям было некому. Однако в тюрьме вместо него оказался простой крестьянин, последним воспоминанием которого о нахождении на свободе стала попойка в припортовой таверне. И проснувшись после неё в камере, дурень искренне считал, что сидит за собственные грехи, совершенные по пьянке.

– Благодаря тому, что жаловаться не собирался, жив и остался, – вздохнула Кларисса, – Поудивлялся немного, что его зовут чужим именем, но спорить не стал по крестьянской осмотрительности, а вдруг под своим именем еще чего похуже натворил.

– С этого момента твоё расследование в Дильшаре берет под контроль главное око и цитадель, – внезапно совсем другим тоном заключил Леон, – мы подключаем всех наших людей, действующих там, хотя их и не так много, как хотелось бы. И даем тебе в помощь сильного мага вместо раненого тургона.

– А Тахара куда? – от неожиданности чуть растерялся я.

– Заберем сюда, его нужно подлечить, – терпеливо поясняет Клара, – и того мальчишку, разумеется, тоже. Я думаю, нужно забрать и Лайли… зачем тебе лишние волнения? А вместо нее отправим магиню, из старших учеников. Я бы сама пошла… но долговременная личина… сам знаешь.

– Ну да, мои служанки бы с ума сошли от такой перемены характера своей госпожи. И конечно, фигуры, – фыркнул я.

– Ты о своей безопасности думай, а не о умственном здоровье служанок, – вроде бы шутит Клара, но в глазах у нее неподдельное беспокойство, – да и о девчонке надо позаботиться. Сам знаешь, Дильшар город жестокий.

– Нет, – не поддался я на уговоры, – не будем пока её менять. Ну, пойми ты, никакому риску она не подвергается. Зато отлично знает местные обычаи и не проколется на мелочах.

А еще небольшая тонкость, язва не будет нервничать и переживать, что Тахар воспользуется его отсутствием, чтобы переупрямить сестру. Но про это я пока стараюсь не только не говорить, но и не думать. Да надеяться, что мои противоментальные амулеты не слабее, чем были у охранников в Дареслайт.

– Ну как знаешь, – с сомнением поглядывая на меня, согласился, наконец, магистр, – и где там ваш ужин? Перекусим да будем тебя отправлять.

– В дом к Дженгулу? – интересуюсь, дергая шнур звонка и прикидывая, как буду объяснять купцу, где прятался почти целый день, но Клара неожиданно начинает хитро улыбаться.

Значит, опять приготовила какой-то сюрприз, и надеюсь, на этот раз приятный.

– Увидишь, – загадочно фыркает магиня, а я только пожимаю плечами.

Ну, раз не хочешь, можешь не говорить, я и не особо претендую. Зато могу немного поддразнить магов и отвлечь от дурных мыслей.

– Кстати, я, наконец, вспомнил, в какой книжке видел такие башни, – говорю задумчиво, рассматривая содержимое подносов, принесенных слугами.

Маги еще раньше отказались спускаться в столовую, и мне кажется, дело вовсе не в банальном капризе, как можно было подумать, не зная Клариссу так, как знаю я. Скорее всего, сегодня они слишком устали и выложились, но не лечатся, экономя силы на мою переброску.

– К вам можно? – в руках Зии блюдо с её коронным блюдом, фаршированными куропатками.

– Конечно можно, мы уже покончили с делами, – немедленно вскакивая с кресла и отбирая у жены блюдо, незаметно подмигиваю магам.

В конце концов, я тоже человек, и имею право на семейную жизнь. Хотя бы и на такую нерегулярную.

– Разумеется, – Леон слегка виновато улыбается Ортензии, – надеюсь, прелестная хозяйка простила нашу наглость? Но обещаю, скоро это дело закончится, и тогда мы не потревожим Грега целый месяц.

Ох и врет же! И даже не краснеет! Во-первых, это дело очень не скоро распутается, а во-вторых, после того, как мы его раскроем, придется решать столько новых проблем, что вряд ли у меня будет возможность отдыхать целый месяц. Они даже после свадьбы еле выдержали две недели, хотя тоже обещали забыть про меня на полгода.

– Я и не сомневалась, что ты вспомнишь, – вздохнула Клара, намеренно уводя разговор в другую сторону.

Похоже, я прав и она слишком переутомилась, если не радуется, как обычно, моим успехам. Зато радуется Леон.

– Хорошо, что я не стал с тобой спорить, – приступая к куропатке, бурчит магистр, – к тому дому я уже привык.

Все понятно, опять магиня пыталась уговорить его сменить жилье. Она всерьез считает, что раз они теперь живут вместе, то нужен более просторный дом. А я в этом вопросе солидарен с Леоном, ее домик на удивление уютен и хорошо расположен. И защищен такой мощной сетью заклинаний, что не по зубам даже обученным магам. А не магам не стоит даже мечтать проникнуть за кажущуюся простой, живую изгородь.

– Ничего, я тебя в следующий раз подловлю, – спокойно пообещала Клара, и магистр едва не подавился куропаткой от такой прямоты.

Поужинав, мы некоторое время посплетничали о всяких пустяках, вроде погоды и светских новостей, но едва запульсировал голубыми огоньками стоящий на письменном столе кристалл, сообщая о прибытии на портальный балкон нового гостя, маги заторопились. Все понятно, потому-то они и болтали так расслабленно последние полчаса, что кого-то ждали, фыркнул я, покрепче прижимая сидящую рядом Зию, и с любопытством поглядывая на дверь.

Вошедший останец замирает на мгновенье, дожидаясь сигнала магистра, затем сбрасывает с лица конец хаиннского платка, оставляющего открытыми только глаза, и я вижу перед собой Тахара. Только здорового.

Так.

А вот таких сюрпризов я не прощаю даже друзьям. Сначала наложить личину тургона на мага, а потом начинать переговоры со мной, это, по меньшей мере, некорректно. А в данном случае, когда расследование я начинал по частной просьбе, вообще возмутительно, потому что задевает мою профессиональную свободу.

– Грег, это не то, о чем ты подумал, – спокойно произносит Кларисса, открыто глядя в мое застывшее лицо.

– А о чем я подумал?

– Ты подумал, что мы всё решили заранее, а потом разыграли перед тобой спектакль.

– А разве не так?

– Нет. Если бы ты не согласился, никто бы силой неволить не стал, – твердо заявляет магистр, – но подготовить человека следовало в любом случае. Проще истратить понапрасну немного энергии, чем терять драгоценное время.

А вот это уже звучит как упрек. Хотя, логика в этом заявлении, несомненно, есть. Вот только одна маленькая оплошность, можно ведь было сразу предупредить, что мага вместо Тахара подготовили заранее. И тогда я воспринял бы появление этого двойника совершенно по-другому.

– Ну что ты молчишь? – не выдержала наставница.

– Я не молчу, а думаю. И знаете, что я решил? Никакого мага я не возьму. Тахара с мальчишкой заберите сюда, а я сделаю вид, что мы никого не нашли. Всё. Открывайте портал.

Спорить она не стала, хотя судя по кипящему возмущением взгляду, очень хотела. Сдержало магиню лишь присутствие Ортензии и рука Леона, стиснувшая ее запястье.

Едва вытерпев процедуру наложения личины и поцеловав жену на прощанье, решительно шагаю в открытый Кларой портал. В другое облако открытого магистром портала уходят он сам и замаскированный под Тахара маг.

Сделав пару шагов в сторону от портала, чтобы уступить место магине, собирающейся забрать в Торсанну Тахара и Дияра, четко понимаю, она меня обманула.

Место, где мы оказались, мне отлично знакомо, приходилось бывать раньше. Это одна из ближайших к Остане башня переноса. В настоящее время не работающая из-за конфликта, развязанного ханскими советниками.

– Ну, и чего ты надеешься добиться этой выходкой? – сложив руки на груди, жду, пока магиня придет в себя после перехода.

– Ничего не надеюсь, – ворчит Клара и в этот момент в тумане портала появляются еще две знакомые фигуры.

Очень знакомые, настолько, что я не успел еще даже забыть, во что они сегодня одеты. Вот это еще один вид навязывания своего мнения, который я очень не люблю. Когда я уже принял решение, а меня пытаются всеми способами заставить от него отказаться. Или уговорить, что в исполнении Клары практически одно и то же.

Сообразив, что разговор предстоит долгий, отхожу к будочке мага и сажусь на скамью.

– Грег… извини, – оглядевшись, начинает свою оправдательную речь магистр, и я поощрительно киваю ему головой, продолжай, в том же духе и я, возможно, вас прощу.

Но на уговоры все же не поддамся. И не потому что у меня упрямый характер или повышенная вредность. А просто потому, что поддаваться нельзя. Поддашься один раз, второй, и сам не заметишь, как начнут тобой манипулировать все, кому не лень.

– Мы и в самом деле… тебя использовали… хотели убедить Ортензию, что ты не возьмешь с собой этого мага.

Стоп… чего-то я недопонял. Причем тут моя жена? И какое отношение она имеет к моей работе? У меня с Зией твердая договоренность, я никогда не сую нос в её хозяйственные дела, а она воспринимает мою работу как неотъемлемую часть меня, и никогда не пытается нас разделить. Или каким-то образом повлиять на мои решения. Поэтому ее не может волновать, кого я беру с собой, а кого – нет. Да и откуда она смогла бы узнать заранее, что я должен кого-то взять? Если я сам узнал об этом только сегодня?!

Еще раз стоп.

А если допустить, что у нее была возможность узнать… Леон, привыкший ценить произносимое собственным языком и потому почти всегда выражающий самую суть в трех словах, сказал – этого мага. Значит, против кого-то другого она была бы НЕ против. Так, ну и что может быть в этом маге такого особенного, чтобы именно он заинтересовал мою жену? Если она из всех магов хорошо знакома только с Клариссой и Леоном, а никто из них идти со мной не собирается?

Снова стоп.

А вот тут я не прав. Вернее, кое-что подзабыл. Есть еще один… маг, за которого Зия всегда будет волноваться почти так же, как за меня, уж в этом я точно уверен. Но ведь он же еще ученик? Во всяком случае, три года назад его приняли в цитадель учеником магистра.

Неужели прошло уже три года?! Вот шайтан. Тогда вполне возможно, что ему уже начинают давать более сложные задания, чем дежурство в королевском дворце во время праздников.

И в этом случае вся ситуация приобретает совершенно другое значение, и в моих рассуждениях имеется лишь одно слабое место.

Ну откуда моей жене, которая почти не выезжает из замка, знать, куда собираются отправить Хенрика? Ведь даже зайцу понятно, что никто и никогда ей таких вещей сообщать не собирался. Ни Хенрик, ни кто-то другой из магов, это даже не подлежит сомнению. А если из не-магов? Кто ещё может быть заинтересован в безопасности моего шурина так же сильно, как Ортензия? Лично я знаю только одного, вернее, одну очень заинтересованную личность. Но в таком случае она просто обязана быть в курсе планов магистров. И тогда все сходится. Узнав, что мужа собираются послать в полный опасностей Дильшар, она вполне могла примчаться в Монтаеззи и заключить договор с подругой. И я вовсе не сомневаюсь, что она сумела найти целую кучу веских аргументов и не менее убедительных причин, чтобы правдоподобно объяснить свои успехи в шпионаже за собственным мужем.

Ай да Мари!

Заставить самого магистра Леона изобрести сложную интригу, дабы наверняка убедить Ортензию, что её брат не отправится в опасный Дильшар.

И ведь убедили-таки. Я уходил из дома в таком гневе, что ни о каком притворстве с моей стороны и речи идти не могло. То-то меня слегка насторожило при прощании с женой смущенное и чуть виноватое выражение ее лица. Теперь я жалею, что у нас не было ни времени, ни возможности поговорить наедине, Зия конечно же, не выдержала бы и во всем мне призналась.

Но я же сам потребовал магистра немедленно открыть портал! И тем самым лишил её этой возможности… ну… буду считать, что лишил.

И что из этого всего следует? Что мне все-таки придется обмануть надежды жены и взять Хена с собой? Ведь он, как ни крути, мой друг, и как теперь стало понятно, заранее к этому заданию готовился. А кому лучше знать, как не мне, как бывает обидно, если долго готовишься к какому-то делу, а тебя внезапно отстраняют. Даже если для такого отстранения были объективные причины, все равно невольно чувствуешь себя обманутым. И даже каким-то неполноценным, что ли.

Или все же настоять на первоначальном решении и сделать приятное Ортензии? Да и перед Мари у меня есть небольшой старинный должок…

К тому же, если с Хеном в Остане что-нибудь случится, я и сам себе никогда не прощу. А уж с какими глазами в случае непредвиденных случайностей я появлюсь перед нашими женщинами… даже представить страшно…

– Грег… – безнадежно тянет Хенрик с лицом Тахара, что-то такое разглядев на моем лице, – извини, пожалуйста. Это я виноват… но она же пообещала… не мог даже представить, что сразу помчится к Зие… ну… конечно… я должен бы молчать…

Да всё понятно. От домашнего сыщика трудно что-либо скрыть. Особенно, если его имя Марита Чануа, и он обладает голубыми глазками, действующими на Хенрика как запрещенный порошок "тысяча снов". И просто неудержимыми энтузиазмом и пронырливостью, когда дело касается людей или вещей, которые она считает нужным оберегать от всего на свете.

Но почему за его болтливость должен расплачиваться я? И не просто расплачиваться, а еще и поступаться собственными принципами? И почему, интересно, так притихли на другом конце скамьи эти двое интриганов, что, снова на что-то поспорили?

Веселая у них семейная жизнь, как я погляжу! Ну, так я сейчас сделаю её еще немножко веселее.

– Знаешь, Хен, – произношу я задумчиво, – вообще-то я не выношу, когда на меня давят, и всегда делаю все наоборот. И Кларисса это прекрасно знала, потому и подловила меня как мальчика. Но с тобой у меня особые отношения, и я хорошо знаю как обидно, когда ты готовишься к заданию, а тебя вдруг не берут. Поэтому я тебя все же возьму… но, – я смолкаю, и, дождавшись, пока маги уставятся мне в лицо ждущими взглядами, выдаю приговор, – но Кларисса, как проштрафившаяся, прямиком отсюда пойдет в Монтаеззи и именно сегодня все честно объяснит Ортензии.

– А если… она не согласится? – на Хенрика жалко смотреть.

– Мне будет очень жаль… обращаться в цитадель с настоятельной просьбой сменить мне куратора.

Теперь побледнела и магиня, я это отлично вижу краем глаза, хотя специально не гляжу в ее сторону.

Некоторое время маги озабоченно сопят, видимо, переговариваясь мысленно, потом Леон поднимается и молча начинает открывать портал. Я тоже не говорю ни слова, все мы отлично знаем, что такие угрозы не произносятся впустую. И его действия означают только одно, хотя они и возмущены моим ультиматумом, но условия его готовы выполнить. Вот и ладненько, а я и не сомневался в обратном.

Так же молча взяв Хена за руку одной рукой, а меня второй, Кларисса шагает в облако переноса, и через миг мы выходим из него в густо заросшем дикой алычой углу незнакомого сада. Клара немедля ломает луч переноса и исчезает, а я, выглянув из кустов и присмотревшись к виднеющимся за ними башенкам, запоздало понимаю, магиня телепортировала нас в сад нанятого мною дома. И светлая читэру Лайли, мелькнувшая на открытой террасе, лучшее этому подтверждение.

– Там Лайли, твоя сестра, – тихо шепчу Хену, – хочешь сейчас попробовать пообщаться?

– Может… завтра? – нервно терзая в пальцах сорванный листок, неуверенно бормочет он – скажешь, что я еще… плохо себя чувствую…

– Ладно… – великодушно иду я навстречу другу, тем более что у меня есть для него небольшое сообщение, о котором я не докладывал в своих донесениях, – главное, не забудь, у вас с Лайли слегка натянутые отношения из-за Рудо. Она собирается выйти за него замуж.

– Ты об этом не писал… – растерялся маг.

– Счел несущественным, – легкомысленно дергаю я плечом, вовсе не обязательно выкладывать магу, даже если он мне друг и родственник, все свои и чужие секреты.

Хорошо, что над Дильшаром начинают сгущаться сумерки, иначе мы бы точно попались одной из служанок. А так просто отсиделись в кустах, пока она нарезала букет в комнату своей хозяйки. Однако все плохое когда-нибудь кончается, закончилось и наше скитание по кустам.

Очень неожиданно закончилось.

– Быстро встали лицом к стене и подняли руки! Иначе не досчитаетесь конечностей! – когда мы уже почти добрались до калитки, тихо, но решительно скомандовал за нашими спинами голос Алима.

– А за то, что хозяина не узнал, по башке не хочешь? – обозлился я, поворачиваясь к охраннику лицом.

Да что ж это за день такой! Куда ни приду, везде за мной собственные слуги с оружием гоняться начинают!

Хенрик, уже начавший было нерешительно поднимать руки, повернулся следом, и мы оказались перед взведенным арбалетом.

– А чем ты докажешь, что ты мой хозяин? – Продолжает упорствовать Алим, хотя твердости в голосе заметно поубавилось.

– Встань к тому дереву и если мой дротик заденет хоть волос на твоей голове, значит я – не я, и тебе положена премия за бдительность.

– Ага, посмертно! – не обрадовался этому способу проверки охранник, – Я уже и так верю. А зачем вы по кустам лазите?

– Твою работу проверяем, – едко фыркнул я, где это видано, чтобы хозяева отчитывались перед сторожами в своих действиях?

Правильно, где угодно, только не в Дильшаре.

Алим верно понял мою язвительность, опустил арбалет, и отступил на пару шагов, пропуская нас к калитке, вот только в глазах у него мелькнуло что-то не совсем понятное в сумерках. То ли обида, то ли разочарование.

– Извини, парень, – немедленно накатило жгучей волной раскаяние, и я, шагнув к нему, извиняюще касаюсь ладонью плеча, – мы просто хотели посмотреть, везде ли надежен дувал, сам понимаешь, врагов у меня прибавилось.

Он согласно кивнул, оттаивая, и мы, уже не скрываясь, прошли в калитку, ведущую во двор. И когда уже шли к дому, мне показалось, что вслед донеслись тихие слова.

– И друзей.

Глава 16

Следующие три дня слились в моей памяти в один огромный нескончаемый клубок проблем и вопросов, требующих немедленного решения и моего обязательного присутствия. И я бы ни за что не разобрался с ними, если б, как по волшебству не начинали вдруг открываться запертые для прочих просителей двери, появляться из ниоткуда нужные материалы и становиться покладистыми несговорчивые мастера.

У меня не было времени задумываться над источниками такого везения, и желания высчитывать, чьи люди, цитадели или советника незаметно помогают моим планам, но окружающие дильшарцы делали свои выводы. И далеко не все из них были в мою пользу. Но больше всего меня настораживало все более холодное отношение ко мне Бижана. Старый боец вел себя с каждым днем все суше и официальнее и старался лишний раз не попадаться мне на глаза.

Началось всё еще в тот вечер, когда мы с Хенриком вошли на закате в дом. Встревоженный моим долгим отсутствием домоправитель с приветственным возгласом заторопился навстречу и сразу же на голоса из кухни выглянул старший охранник. Окинул нас внимательным взглядом, чуть заметно сощурил глаза, заметив, что на лице лже-Тахара не видно ни шрамов, ни синяков. И, равнодушно буркнув безликое приветствие, скрылся за кухонной дверью.

В тот момент еще можно было шагнуть следом за ним, попробовать поговорить, пошутить, бросить прозрачный намек. И попытаться спасти зарождающуюся дружбу. Но я этого не сделал, торопясь показать Хену его комнату и объяснить пару-тройку важных бытовых тонкостей. Тем более, к этому времени я уже отчетливо осознавал, что без особой надобности на кухню, которую здешние слуги традиционно считали своей территорией, лучше не вторгаться.

С тех пор калечный воин ловко избегал встреч со мною, стараясь как можно больше времени проводить в дежурствах и проверках своих подчиненных, возвращаясь в дом только перекусить да поспать несколько часов.

Это обстоятельство меня очень беспокоило, но для того, чтобы вызвать его на более-менее откровенный разговор, не было ни времени, ни сил. А самое главное, у меня не было видимой причины для такого шага. Поведение охранника было безукоризненным, и работу свою он знал превосходно. Потому я и надеялся, что успею с ним разобраться после того, как вернется ханша, и я проверну свою затею с демонстрацией зверюшек.

Но я не успел. Все произошло неожиданно и абсолютно не так, как я планировал. В то самое утро, когда мы ожидали прибытия Саялат и нанятые специально для этого работники с превеликими предосторожностями всю ночь расставляли вдоль аллей ханского парка ажурные медные клетки, выкрашенные под золото, в мою спальню спозаранку постучали.

– Входи, – думая, что это Хен, крикнул я, занятый облачением в приготовленную с вечера парадную одежду.

Однако вошел вовсе не Хенрик, который должен быть на сегодняшнем приеме моим сопровождающим, а Бижан.

– Что тебе? – мельком обернувшись от зеркала, спросил я, и снова занялся непослушным узлом на поясном платке, никак не желающем свисать ровными концами, а торчащем в разные стороны.

– Я пришел предупредить, что больше здесь не работаю, – прямиком заявил старший охранник и развернулся, чтобы уйти.

– Подожди, – едва придя в себя от внезапности его решения, оставляю в покое проклятый узел и бросаюсь за охранником, – объясни, что случилось?

– Ничего, – неохотно буркнул он, – мне сделали более выгодное предложение.

– Сколько тебе обещали? Я буду платить на треть больше, – немедленно предложил я, прекрасно понимая, что воин врет.

Когда людям предлагают более высокую зарплату, они не сообщают об этом предыдущему нанимателю таким кислым тоном.

– Деньги тут ни при чем, – не задумавшись ни на секунду, выпалил он явно заранее приготовленную ложь, – там работа постоянная.

– А с чего ты взял, что у меня временная? – уже поняв, что переубедить его не получится, бурчу просто из чувства противоречия, – я тоже собираюсь дело расширять, дом куплю…

– Нет, я там уже пообещал, – твердо объявил Бижан и взялся за ручку.

– Подожди секунду, – прошу, дергая шнур звонка, ведущий к домоправителю.

Саркин появился в спальне всего через несколько мгновений, вызвав у меня нешуточное подозрение, что ожидал этого звонка за дверью. Бесстрастно выслушал приказ выдать старшему охраннику жалованье и премию за спасение моего родственника и с тем же показным безразличием отправился выполнять это поручение. Хотя брошенный им искоса недовольный взгляд яснее ясного говорил, что домоправитель имеет собственное мнение по этому вопросу. И что оно сильно отличается от мнения Бижана.

– Джиль, ты готов? – влетевший в комнату оживленный Хенрик уже подпоясан новеньким синим с золотыми звездами платком, очень подходящим к парчовому голубому халату и выглядывающему из-под него белоснежному нижнему костюму из лучшего останского шелка.

– Почти.

– А что случилось? – мгновенно посерьезнел друг.

Кажется мне, или он действительно каким-то образом чувствует мое настроение? В который уже раз за последние дни задаю себе один и тот же вопрос. Нам не часто приходилось сталкиваться с ним последнее время на профессиональной почве, а дома я о делах стараюсь не говорить. И потому его явно возросшие способности и ставший более уравновешенным характер явились для меня своего рода сюрпризом. Единственным приятным за последнее время.

– Бижан ушел, – бурчу сквозь зубы, и с досадой подергав затянувшийся узел, окликаю застывшего мага, – ну что стоишь, пойдем.

– Ты оружие взял? – еще думая о чем-то своем, поинтересовался Хенрик.

– Нет, – слукавил я.

Просто так, на всякий случай, завалялась у меня на поясе под нижней рубашкой пара метательных ножей. Да прекрасно я понимаю, что сильно рискую, нарушая соответствующий приказ хана, но идти в змеиное гнездо вовсе без оружия просто не могу. Против такой глупости восстает вся моя тренированная интуиция. Потому и не хочу говорить о них Хенрику, чтоб не выслушивать кучу очень убедительных доводов в пользу пунктуального выполнения ханских указов.

Сегодня нам не пришлось стоять под воротами вместе с остальными посетителями, по негласному указанию советника Энжебина для меня теперь в любое время открыта калитка для слуг. Разумеется, многие из тех лизоблюдов, что каждое утро совершают пробежку по центральной аллее, считают ниже своего достоинства входить через черный вход, но я особым снобизмом никогда не страдал. И предпочитаю спокойное топанье под окнами кухни коллективному бегу под сенью редких деревьев и старинных статуй.

Рабочие уже выполнили все поручения и теперь скромно сидят прямо на земле под присмотром парковой охраны. Но я не спешу их отпускать. Медленно обхожу клетки со зверушками и птицами, диктуя Хенрику, идущему сзади со свитком и стилом последние замечания. Старшина рабочих плетется следом за лже-Тахаром и немедленно передает эти указания своей команде. Через несколько минут везде кипит работа, а я пытаюсь припомнить, все ли свои задумки успел осуществить.

Вроде все. Клетки расставлены, возле них столики с фруктами, на случай, если ханша пожелает собственноручно покормить понравившуюся зверюшку. Вазы наполнены свежими цветами, повсюду расставлены диваны и рядом столики для угощения. Чуть позже люди советника принесут ковры, подушки и сладости. А чай, который ханша пьет только очень горячий, будут подносить из зеленого шелкового шатра, замаскированного в густых кустах сирени. Там у меня уже должен сидеть повар и несколько быстроногих разносчиков.

Кстати, нужно проверить, всё ли у них готово. Я круто развернулся в сторону кустов, но не успел сделать и пяти шагов, как меня остановил парнишка, одетый в фартук поварёнка.

– Это тебе, – сунул он в мою ладонь крошечный обрывок шелковой бумаги и мгновенно унесся в сторону дворца.

– "Ханша вернулась" – только два слова были начертаны на клочке нарочито кривыми каракулями, но сколько они несли в себе полезной информации!

Если Саялат вернулась раньше времени и советник не сообщает об этом открыто, через своих слуг, а посылает кухонного мальчишку, значит, настроение у ханши отвратительное и видеть она никого не желает. И вполне возможно, вовсе не обрадуется моему сюрпризу а, наоборот, рассердится за своеволие. Ведь мы расположили клетки с животными именно там, где она любит гулять. Так что же делать? Спешно таскать клетки прочь или все же подождать? Возможно, после бассейна и завтрака настроение ханши изменится в лучшую сторону? А если не изменится, то к чему мне готовиться?

Я по инерции прошел еще пару шагов в сторону шатра и решительно развернулся в обратную сторону. Сейчас мне вовсе не до проверок, нужно срочно найти решение, которое спасет плоды моего труда. И едва успев повернуться, оторопело замираю от неожиданно открывшегося зрелища.