Текст книги "Унесённые не тем ветром (СИ)"
Автор книги: Vera Aleksandrova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– Либо так, либо дверь там, Ретт Батлер, – указала я на выход, глядя в зеркало на знаменитую зеленую шляпку на своей голове.
Вдруг за моей спиной в зеркале появился даритель парижских аксессуаров. Серьезно взглянув на меня, Ретт вдруг произносит:
– Вы, леди, настоящая загадка для меня.
– Что вас так тревожит?
– Вы принимаете мои ухаживания, не позволяя ни на йоту приблизиться к вам, – задумчиво произносит мужчина.
– Кажется, вы сейчас намного ближе, – усмехаюсь я, стоя к нему спиной на маленькой банкетке.
Эта небольшая высота делает нас равными в зеркале. Я вижу, как мужчина становится ближе ко мне, за секунду до того, как почувствовать его руки на своей талии.
– Я хоть чуточку тебе нравлюсь? – спрашивает Ретт.
– Ты сомневаешься? – тихо отвечаю я, чувствуя его грудь своей спиной.
– В себе нет, а вот в твоих поступках я не вижу логики, – произнес мужчина, обхватывая меня крепче поперек тела и кладя подбородок на моё плечо.
– Разве женщины поддаются логике? – тихо усмехаюсь я.
– Я заслужил поцелуй? – глядя на меня в зеркало, спрашивает Ретт.
Поворачиваю голову и целую мужчину в щечку.
– Я надеялся на более значимую награду, – поджал губы недовольный даритель.
– Тогда надо было подарить шляпку более благодарной леди, – усмехнулась я.
– Меня не прельщают другие дамы в этом городе, – весело усмехнулся Ретт.
– Значит, не сетуй на награду, или вези подарки в другой город, – вздыхаю я, опираясь слегка на него спиной.
– Когда же я наконец-то тебя соблазню? – задумчиво спрашивает меня мужчина.
– Ммм. Думаю через несколько лет, – отвечаю я, делая вид, что считаю в уме в календаре.
– Маленькая нахалка, могла бы быть и повежливее, – недовольно отпускает меня Ретт, хватая свою шляпу в руки и направляясь к выходу.
– О, Ретт, – взволнованно окликаю я мужчину.
– Да, моя дорогая? – с улыбкой спрашивает меня капитан.
– Вы не могли бы приходить пореже, а то мне стало сложно объяснять ваши визиты тете Питтипет и Скарлетт.
Мужчина явно ожидал другого, так как поджав губы, буквально выскочил за дверь.
Война стала набирать обороты и Атланта замерла в ожидании вестей с фронта Пенсильвании. Главная площадь перед мэрией была наполнена сотнями людей, затаившими дыхание и произносящими молитвы. Едва разносчики выбежали с листами раненных и убитых из дверей, как все разом пришли в движение, желая узнать судьбу своих близких. Мы со Скарлетт сидели в повозке, ожидая новостей. Едва слуга принес обрывки листовок, подруга тут же стала выискивать имя мужа. Я уже знала, что её драгоценный Эшли жив, но поддержать её была обязана. Многие из присутствующих стали мне близко знакомы за последнее время. Основную часть достопочтенных женщин я знала в лицо, как, собственно, и их благородных мужей. Услышав плачь одной из обездоленных матерей, я не смогла остаться в стороне. Произнеся бесполезные слова утешения, я отбыла домой со Скарлетт.
Глава 3
Письмо с фронта пришло ближе к Рождеству. В то время мы заполняли свои вечера шитьем. Впервые мне приходилось шить одежду для себя. Не зашивать что-то в виде пуговиц или мелких прорех, а полноценно шить. Не сразу было хорошо, но без интернета, телевизора и даже радио у вас появляется просто уйма времени для чего угодно. Тут выбор не большой: либо рукоделие, либо книги, которые не особо почитаешь при свете свечей. Хотя и работа с иголкой требует концентрации зрения.
Приезд Эшли Уилкса был весьма бурно встречен его супругой. Скарлетт вся порхала от мысли, что её дорогой муж приедет на три дня. К тому времени запасы денег в нашем доме истощились, и начались перебои с питанием. Если откровенно, то мы начинали голодать. Тетя Питтипет была ни на что не годна в житейский вопросах, но молчала, когда я стала распродавать её коллекцию серебра и сервизов. С каждым разом делать это становилось все труднее, так как подобным занимались все вокруг, а на всех не хватало.
Мы со Скарлет помогали в госпитале, но приезд Эшли оживил нашу жизнь, наполненную уходом за раненными. Вначале я с содроганием приходила в лазарет, но человек ко всему привыкает. Мои знания медицины были зачаточны, если не считать сериалы на эту тему. Достаточно часто я поправляла доктора Мида, и он находил мои советы дельными. Медицина тут была очень далека от совершенства и, скорее, представляла примитивную помощь в перевязке. Операции проводились практически на живую, так как морфина не хватало, а тот, что был, давался буквально на глазок. И еще полная антисанитария. Я вообще удивлялась, что кто-то выживал. Как говорится, если пациент хочет жить, медицина бессильна. А эти люди хотели жить отчаянно.
Пока моя подруга преданно смотрела в глаза своему супругу последние три дня, я помогала в госпитале без неё. Визиты Ретт прекратил, видимо, обидевшись на мои слова. Что поделать, мужчина был горяч и импульсивен, но от него постоянно приходили корзины с продуктами. Я была благодарна, но, к сожалению, выразить это могла только через его слугу.
В последний раз я видела капитана Батлера после печальных новостей с поля битвы при Геттисберге. Он был зол и хмур, но в тот день все были подавлены. Ретт злился на южан, которые по собственной глупости и пустом бахвальстве теперь несли огромные потери.
Работы в госпитале было много, финансирование было только от пожертвований, а с учетом нищающих патронесс, можно было сказать, что бинтовать нам приходилось только совсем уж серьезные случаи.
Внезапно, когда в один из поздних вечеров, у госпиталя появилась темная карета, и оттуда вышла весьма оригинально и ярко одетая дама, я слегка растерялась. Белл Уотлинг. Эта особа была содержательницей борделя и подругой Ретта. Я это знала, но не придавала особого значения. Мы со Скарлетт остановились, и я почувствовала, как моя подруга застыла в оскорблении, поджав губы.
– Скарлетт, сделай лицо приветливее, – тихо прошептала я.
– Еще чего! – спесиво произнесла миссис Уилкс.
Общение с Белл прошло как по сценарию: я приняла её золото, и мы расстались с ней. Её вклад помог многим в госпитале, и я не раз напоминала матронам, на чьи деньги были спасены жизни раненых. В ответ получала лишь поджатые губы и опущенные глаза. Эти благородные женщины не принимали ни каких доводов. Все делилось для них на черное и белое, и их сторона всегда была второй. Мисс Уотлинг еще не раз приезжала ко мне под покровом ночи, чтобы оказать госпиталю помощь. Её золото спасло больше жизней, чем все усилия дам-патронесс вместе взятых. Как бы они не кичились своим благородством, им не успокоишь боль от ран и не накормишь выздоравливающих, но к моим словам они были глухи, как и прежде.
Когда к Атланте стал подходить генерал Шерман, мы узнали, что Скарлетт беременна. Эта новость стала для меня тяжким бременем. Я отчетливо понимала, что поменялась местами с персонажем Вивьен Ли, хотя беременность она переносила лучше, чем мой киношный персонаж.
Приближение генерала Шермана наводнило город паникой и обстрелами. Последнее время Скарлетт рвало, и я уговорила остаться её дома, хотя в госпитале работы было просто немерено. Раненных привозили со всех сторон, среди них были и гражданские, пострадавшие уже в самом городе.
На одной из коек я увидела знакомое лицо, а вернее бакенбарды. Френк Кеннеди!
– О, Боже, Френк Кеннеди! – произнесла я удивленно. – Вы серьезно ранены?
Мужчина посмотрел на меня достаточно смущенно, так, что я сразу поняла, что он меня не узнал.
– Я – Мелани Гамильтон, мы познакомились с вами в «Двенадцати думах». Я кузина Эшли Уилкса.
Это было враньем, так как я не знакомилась с ним там. А может и знакомилась, я ведь очнулась уже во время пикника.
– Ох, простите, что не узнал вас сразу, мисс Мелани, – учтиво произнес мужчина, растеряно глядя на меня.
Кажется, все же не знакомились. Ну, значит, давно пора исправить это упущение.
– Ничего страшного, Френк, – успокаиваю я смущенного мужчину. – Как вы? Как ваша рана? К вам уже подходил врач? Вам что-нибудь принести?
– Всё в порядке, мисс Мелани, – округляет глаза мистер Кеннеди. – Врач подходил, я в порядке.
– Мисс Мелани, вас зовет врач в операционную, – отвлекают меня от разговора.
– Иду, – устало отвечаю я, и вновь возвращаясь к Френку. – Мистер Кеннеди, если вам что-нибудь будет нужно, сразу зовите, хорошо?
– Спасибо, мисс Мелани, – благодарно отвечает Френк.
Я ухожу в операционную помогать врачу, хотя скорее будет сказать мяснику. В эти дни госпиталь больше похож на скотобойню. Поняв, что в операционной на столе лежит человек в сознании, которому готовятся отнять ногу, я замираю, едва дыша. Это страшно до ужаса. Кино кином, но когда льются реки крови – это уже перестает быть романтичным. Я посмотрела на свои руки и увидела, как их трясет крупной дрожью. Сжав кулаки и зубы, решительно захожу в помещение.
Когда все закончено, мужчина, потеряв сознание, уже не сопротивляется. Меня трясет будто в лихорадке. Желудок готов вывернуть то немногое, что в нем было. Зажав рот, я выбегаю из помещения. Кровь, всюду кровь и стоны. Я больше не могу. Это выше моих сил.
Выбежав на улицу, вдыхаю жадно воздух, но и тут крики, и стоны с разных сторон. Паника и сутолока повсюду.
– Мелани! Мелани! – слышу я вдруг, но в такой суматохе даже не могу понять, кто зовет меня.
– Мелани! – кричит мужчина, пытаясь подогнать запряженную двуколку к крыльцу госпиталя. – Садитесь! Сегодня день не для прогулок! Вас затопчут!
– Ретт! Отвезите меня домой, – прошу я, узнав мужчину. Сейчас я готова на всё, лишь бы добраться домой и смыть с себя кровь и смерть.
– Паника – забавное зрелище, да? – насмешливо говорит капитан Батлер. – Это визитная карточка генерала Шермана, любимца янки.
– Черт! – не выдерживаю я. – Надо уезжать из Атланты.
– И бросите свой госпиталь? Я думал, вы решили спасти жизнь каждого из раненых, – фыркнул Ретт.
– Я больше не могу, Ретт, – вымученно говорю я. – Сегодня был последний день, когда я там была. Больше не могу смотреть, как умирают люди.
– Поехали со мной, Мелли, – предлагает мне мужчина. – Я увезу тебя из этого Ада. Мехико, Лондон, Париж. Выбирай любой город.
– Ах, Ретт, – печально отвечаю я. – Я бы бросила все к чертям, но не могу. Скарлетт беременна и плохо переносит дорогу. И потом война когда-нибудь закончится, а память у людей длинная.
– Плевать на них! Половина из них погибнет на руинах Атланты, а вторая умрет с голоду в последующее время, – зло отвечает мне джентльмен.
– Это не так, Ретт, – мягко говорю я. – Они переживут и Шермана, и голод, и позор поражения, а вот вы когда-нибудь будете улыбаться им, желая заслужить благосклонность этих матрон.
– Никогда! Будь я проклят, если буду это делать, – фыркает недовольно Батлер.
– Хотите пари? – вдруг спрашиваю я.
– На что вы спорите? – азартно спрашивает меня Ретт.
– На ночь любви, – усмехаюсь я, когда экипаж останавливается у дома тети Питти.
– Мелани, вы коварны! – весело отвечает мужчина. – Ради такого я способен на многое.
– Если вы выиграете и ближайшие несколько лет не попробуете восстановить свое реноме перед патронессами, я подарю вам себя от заката до рассвета, – прищурившись, говорю я, выбираясь из его коляски. – А если я выиграю…
– Не продолжайте. Ради такого я смогу прожить в бесчестье несколько лет, – перебивает меня довольный Ретт. И тихо добавляет. – Я выберу самую длинную ночь в году. Возможно полярную.
Поцокав языком, удаляюсь в дом тетушки, слыша за спиной довольный смех капитана Батлера.
Как только я подхожу к крыльцу, старый слуга тетушки Питтипет выносит огромный сундук. О, черт!!! Эта старушка решила сбежать! А ведь еще недавно кудахтала над Скарлетт и говорила, что присмотрит за несчастной. Вот же старая кошёлка!
Не успела я произнести про себя всё, что думаю о ней, как писклявая служанка Присси заверещала:
– Мисс Мелани, все люди бегут отсюда! Все разбегаются!
– Брысь в дом, – рявкаю я. – Не смей отходить от мисс Скарлетт.
– Какой кошмар! Все пушки бьют мне прямо в уши! – кудахчет старая предательница, бодро выбегая из дома. – Я теряю сознание при каждом залпе!
Тут как по команде прогремел очередной пушечный выстрел, и тетка, вздрогнув всем телом со своими девчачьими буклями, ошалело направляется к коляске.
– Дядя Питер, осторожнее с сундуком, – говорит она старому слуге.
Черт! Черт!
– Стойте, тетя Питти, мы едем с вами! – кричу я, словно опаздывающий на последний рейс пассажир.
– Я возможно трусиха, Боже прости меня, но янки уже в Джорджии! Как они сюда попали?! – причитает старушка.
– Мелани! – кричит доктор Мид, переходя дорогу к нам. – Мелани, куда вы?
– Подальше из города, – я упрямо поджимаю губы. Знаю, какую тираду он мне приготовил. – Я больше не могу смотреть на смерть и реки крови. Вы не сможете меня убедить вернуться в госпиталь.
– Скарлетт не сможет поехать с вами, – говорит старик. – Тряска ей противопоказана. Она потеряет ребенка. Вы этого хотите? Оставить её одну в этом хаосе? Вы должны остаться.
– Без присмотра, доктор Мид? – осуждающе произнесла тетя Питти. – Это не прилично. Нас осудят!
– Какие еще приличия? Это война, а не пикник! – возмутился мистер Мид.
Тетка подпрыгнула от такого тона и слов, словно мы были на светском рауте. Даже не спросив меня, старушка уселась в коляску.
– Мелани, я уверен, ваше милосердие не позволит вам бросить Скарлетт на произвол судьбы.
– Я не умею принимать роды, – в смятении говорю я, приводя последние аргументы.
– А я знаю, – запищала маленькая Присси. – Я столько знаю, столько сама умею.
– Заткнись и не ври! – рявкнула я от души. Так хотелось всегда это сделать! Посмотрев на доктора Мида, я выдохнула, перед тем как пояснить. – Не верьте ей, она бесполезна как топор при родах.
– Мелани, когда придет срок рожать, вызовите меня, я сразу же примчусь к вам.
– Это тоже ложь, доктор Мид, – устало шепчу я. – Вы будете по колено в крови раненных, когда придет срок.
– Всё будет хорошо, Мелани, крепитесь, – поджав губы, успокаивает меня пожилой джентльмен.
– Я так устала, – шепчу в смятении.
Тяжело вздыхаю – я не знаю что делать. С одной стороны я хочу всеми силами убраться из города, а с другой, Скарлетт ведь осталась с Мелани в фильме. Не бросила её.
– Вы примете верное решение, как всегда, Мелани.
– Мелани, если ты едешь, поторопись, – пищит старая предательница из коляски.
Понятно, что если да, то мне нет времени, даже собраться. Я должна прямо сейчас прыгать в экипаж. Пока я терзалась сомнениями спасать себя или свое благородство, старый доктор решил поторопить меня с ответом:
– Что же вы будете делать, мисс Гамильтон?
Настоящая мисс Гамильтон никогда бы не бросила подругу в беде, да и Скарлетт тоже, хоть и сожалела об этом позже.
– Я остаюсь, доктор Мид, – обреченно произнесла я.
– Счастливого пути, Мелани остается, – ответил за меня пожилой доктор и быстро ушел по своим делам.
Тетка только этого и ждала, чтобы укатить прочь. Увидев отъезжающий экипаж, я хотела материться такими словами, которые Юг еще не слышал, потому что их еще не изобрели.
А дальше началась осада города. Больше месяца пушки непрерывно палили по городу. Жить было невозможно, спать было невозможно. Этот грохот сводил с ума своим постоянством. Потом настала тишина. Город замер в ожидании. Я сходила с ума уже от тихого ужаса, который невольно охватил меня, Скарлетт так же не находила себе место от беспокойства.
– Надо ехать в «Двенадцать дубов», – взволнованно говорила подруга. – Я просто в бешенстве, что мы не смогли уехать вовремя с тетей Питти.
– Ты бы потеряла ребенка, – мрачно говорю я.
– Черт! Эшли мне этого не простил бы! – заламывает руки моя подруга, расхаживая из стороны в сторону. – А теперь город будто вымер! Нам даже до окраины не добраться пешком!
– Тебе скоро рожать, Скарлетт. Успокойся, – советую я. – Даже если мы найдем транспорт, ты хочешь рожать на дороге?
Последние три дня с провиантом совсем худо. Я голодна как собака, но все последние запасы мы распределили так, что бы можно было протянуть еще немного. К тому же среди нас есть беременная женщина, которая продолжала тратить энергию на беспокойную ходьбу по комнате.
– Будь все проклято! Я просто не могу поверить, что мы тут заперты, словно курицы в духовке!
Разволновавшись еще больше, Скарлетт потирает свой большой живот. С Рождества прошло почти девять месяцев. Она вот-вот родит, а я понятия не имею что надо делать. Мы обсудили все с подругой и были наготове, но теория не то, что практика. Миссис Уилкс вспомнила все, что знала о родах, которые часто принимала её мама и рассказывала ей.
– Скарлетт, прекрати накручивать себя, – говорю я, изображая изо всех сил спокойствие, которого давно не было.
– Ааа! – закричала подруга, замерев и обхватив живот. – Кажется…
– Дождались, – мрачно говорю я, закончив фразу за неё. – Присси! Ставь воду на плиту! Скарлетт рожает!
Месяцы работы в госпитале все же не прошли даром, и я уже спокойнее отношусь к крови. Роды были долгие, а Скарлетт выжата, как лимон. Я хоть и не рожала, но тряслась от слабости не меньше нее. Миссис Уилкс родила сына. Это натолкнуло меня на мысль, что все же какие-то закономерности в этом киношном мире остались. Будем исходить из этого. Я так устала, что просто молила о титрах! Пусть всё закончится прямо сейчас!
– Присси! – зову я служанку, обтирающую младенца, пока я занимаюсь Скарлетт. – Беги в салун Белл Уотлинг за капитаном Батлером!
– В салун, мисс Мелани? – удивленно переспрашивает она, стоя в дверях спальни с ребенком на руках.
– Да, и быстро! Если будешь шляться, как на прогулке, я брошу тебя в городе! – припугнула я эту девушку, помня по фильму, что она та еще сучка.
– Капитан Батлер? – слабо спрашивает Скарлетт, когда служанка убежала по поручению, оставив младенца мне.
– Да, – твердо отвечаю я, укутывая ребенка в тряпки. – Он поможет. Только благодаря ему мы не умерли с голоду с начала войны. Неужели ты думаешь, что наша вышивка так много стоит?
– О, Боже, я догадывалась, но не думала, что мы так зависим от него, – сглотнув, ответила молодая мама, беря на руки младенца. – Если бы не ты, мы бы пошли по миру.
Я застыла. Что это значит?
– О чем ты? – подозрительно интересуюсь я, устало садясь в кресло.
– Ну, такой мужчина, как Ретт Батлер, не будет просто так оказывать любезности незамужней даме, – как можно более деликатно говорит Скарлетт, не смотря на меня.
Вот же черт! Она думала, что я сплю с ним?! Отлично! Возмущение охватывает меня, словно пожар сухие ветки. И собственно не от того, что она так думает, а от того, что это не так! Лучше уж виноватой быть, чем виноватой слыть!
– Я не сплю с капитаном Батлером, – мрачно говорю я, чувствуя, что звучу не убедительно.
– Ох, Мелли, я тебя ни в чем не виню, – продолжает «успокаивать» меня подруга. – И тетю Питти я упросила не мешать вам.
– Отлично! Тетя Питти тоже думает, что я отдалась Ретту Батлеру за еду? – устало изумляюсь я, не в силах оперировать аргументами.
– А это не так, Мелли? – притихнув, спрашивает Скарлетт.
– Нет, черт возьми! Он всегда был джентльменом, хотя намеки делал, что не удивительно, – раздосадовано отвечаю я.
– Прости, Мелли, – пристыженно шепчет роженица.
– Надеюсь, вы не трепались об этом? – строго говорю я.
Какого черта я блюла свою честь, когда меня уже записали в любовницы Ретта?! Надо было плюнуть на всё и укатить с ним в Европу! Хотя знала, что вряд ли бы согласилась на его предложение, сколько не вспоминала о нем за время осады.
– Нет, мы с тетушкой Питти покрывали тебя изо всех сил, – горячо убеждает меня Скарлетт.
– Хороши покрывальщицы! Меня спросить не забыли? – хмуро спрашиваю я.
– Нам было неудобно, – пожала плечом молодая мать, держа в руках сына Эшли. – Каждый выживает, как может.
Когда счет уже пошел на часы, я думала, что этой служанке лучше не появляться на пороге. Иначе янки ей покажутся добрыми родственниками! Вдруг я услышала то, что давно не звучало на нашей улице: звук приближающейся повозки! Ретт!
Выскакиваю встречать моего спасителя и тут же сталкиваюсь со служанкой.
– Быстро собирать вещи, Присси! – кричу я ей, попадая в объятья капитана Батлера.
– Стоило дождаться осады города, чтобы ты меня так встретила, – ухмыляется подвыпивший джентльмен. – Скучала?
– Бывало, – отвечаю я, морщась от запаха спиртного. – Ретт, нам нужно выбираться из города. Янки вот-вот возьмут его.
– Куда вы собрались, моя дорогая? – усмехается джентльмен.
– Скарлет предлагает ехать в «Двенадцать дубов» или же в «Тару», – быстро произношу я.
– Ваша подруга недавно разрешилась от бремени, – хмурится Ретт. – Это слишком рискованно для неё и ребенка.
– Вы не знаете Скарлетт, – поджав губы, говорю я. – Она уже пакует вещи в поездку.
– Под Тарой идут бои, Мелли, – хмурится Ретт. – Там куча дезертиров из обеих армий. Может вам стоит выбрать другое направление?
– Нет, – вдруг резко раздается из дома.
Мы с капитаном Батлером так и стоим в дверях в обнимку, когда Скарлетт морщась, спускается вниз.
– Скарлетт, тебе еще рано вставать, – говорю я, зная, что она только-только родила. Ретт продолжает держать меня за талию, несмотря на мои слабые попытки отойти от него.
– Мы едем в «Двенадцать дубов», – твердо говорит миссис Уилкс, стоя на лестнице.
– Хорошо, – соглашается капитан Батлер. – Вижу, что вы двое можете сокрушить любого врага. Поспешим, леди, дорога не будет легкой или приятной.
Глава 4
В самые краткие сроки мы собрались в дорогу. Захватив то немногое, что есть в доме из еды, и покрывала, грузим все в повозку. Скарлетт, младенец и Присси укладываются в повозке, Ретт правит лошадью, я же сажусь рядом с ним.
– Жалеешь, что не согласилась уехать со мной раньше? – тихо спрашивает мужчина, залихватски ухмыляясь.
– Ты еще не протрезвел? – морщусь я.
– Нет, я пью уже месяц, – фыркает Ретт. – Или около того. Так жалеешь или нет?
– А сам как думаешь? – поджимаю губы я в ответ.
– Как я думаю, и как ты поступишь – две большие разницы, – раздраженно говорит Ретт.
Город полыхает в остатках былой славы. Мародеры, утомленные и сломленные солдаты, остатки горожан, которым некуда было бежать, все были сейчас на улицах Атланты. Взрывы боеприпасов оглушали, а занявшийся пожар преграждал путь. Мародеры напали на нашу повозку, но с помощью кулаков и пинков, нам удалось вырваться. Едва у меня перестало трепетать сердце после нападения, как новая напасть ожидала впереди – пожар на складе боеприпасов. Ретту пришлось вести испуганную лошадь под уздцы, чтобы бедное животное преодолело огонь. Едва мы проехали склад, как пламя поглотило ящики со снарядами, и они стали взрываться у нас за спинами. Скарлетт молчала, а Присси голосила, как сирена.
Толпы раненных и изможденных солдат встречались нам по пути. Чем больше сломленных духом людей мы видели, тем мрачнее становился Ретт.
– Сожалеете, что не пошли в армию? – тихо спрашиваю я.
– Нет, не тогда, – мрачно отвечает мужчина, который уже явно протрезвел.
– Не корите себя за прошлые поступки, Ретт. Мы не знаем, что было бы, если бы вы поступили так, а не иначе, – тихо шепчу я, положив руку на плечо капитана Батлера.
– Одно могу сказать точно, я бы не чувствовал себя так чертовски скверно, как сейчас, – еще более мрачно ответил Ретт Батлер.
Я вижу, что съедает моего знакомого. Вина и стыд за бездействие. Травить его душу мне не хочется, поэтому я замолкаю.
Сожженная Атланта осталась позади, и заря окрасила небо. Вдруг повозка остановилась, и я замерла. Неужели? Ретт все же решил идти на войну? Черт! Весьма не вовремя!
– Лошадь устала, ей надо передохнуть, – говорит Ретт, глядя на моё вопросительное выражение лица. Оборачиваясь назад, он спрашивает. – Как вы?
– Устала, но еще жива, – ответила Скарлетт, обнимая сына.
– Я не сомневался, миссис Уилкс, – устало отвечает Ретт и, повернувшись ко мне, спрашивает. – Мелани, вы еще не раздумали ехать дальше?
– Нет, Ретт, – поджав губы, отвечаю я. – Там сейчас безопаснее всего.
– Ну, что ж, желаю вам удачи, хотя вряд ли она вам нужна, – фыркает капитан Батлер. – С таким упрямством вы обе способны сломить кого угодно.
– Ретт, ваш патриотический порыв совсем не к месту, – раздраженно говорю я, прекрасно зная, куда он собрался.
– Вы проницательны, моя дорогая, – усмехается Ретт. – Я действительно решил вернуться и воодушевить остатки нашей армии. Войну мы не выиграем, но последнюю битву возможно.
– Неужели вы способны бросить двух беспомощных леди посередине дороги? – возмущенно произнесла Скарлетт из повозки.
– Вы беспомощны, миссис Уилкс? – засмеялся Ретт, глядя на Скарлетт. – Сохрани Бог янки, которые нарвутся на вас.
– Ретт, – отвлекаю я мужчину, пытаясь вразумить его, хотя знаю, что это бесполезно. – Прошу, не бросайте меня. Я так устала и больше не выдержу испытаний.
– Я просил вас уехать со мной, когда Шерман только приближался к Атланте? – недовольно спросил Ретт. – Вы отказали, и я смирился, даже остался в осажденном городе, зная, что вы там голодаете. Я не дал вам умереть и пойти по миру, уважая ваше упрямство. Так что теперь ваша очередь проявить понимание и смирение.
– Я знаю, Ретт, – тихо шепчу я. – Я все понимаю, но прошу, не сейчас! Сейчас вы так нужны нам.
– Что мне делать в «Двенадцати дубах»? – нахмурившись, спрашивает Ретт. – Сейчас самое время проявить остатки патриотизма, смыв со своего имени клеймо труса.
Я молчала. Ретт, глядя на меня, молчал.
– А как же: «О, нет, Ретт! Вы не трус!» – иронично уточняет капитан Батлер.
– Вы никогда им не были, – пожав плечом, отвечаю я. – И мои слова не изменят этого. Ты и сам знаешь.
Мы слышали, как чертыхается в повозке Скарлетт, возмущенная поступком капитана Батлера. Ретт ловко выбирается из повозки.
– Идемте, Мелли, будем прощаться, – мягко говорит мужчина, протягивая ко мне обе руки. Я подчинилась.
– Я вас никогда не прощу, – обещаю я, чувствуя, что обида растет во мне с каждым шагом. Я слишком устала, а впереди еще долгий путь.
– И не надо, я себя сам никогда не прощу, но это лучший вариант, чем прятаться за вашими юбками, – спокойно говорит Ретт, кладя на изгородь, вдоль которой мы ехали, пиджак и шляпу. – Мелани, почему ты оказалась столь упрямой? При всем твоем благородстве ты ведь не глупышка, как остальные. Я бы отдал все, чтобы вновь оказаться с тобой в коляске в тот злополучный день. Надо было просто увезти тебя из города, не спрашивая. Мне же надо было знать, что ты поехала со мной добровольно.
– Ах, Ретт, сейчас я хочу уехать с тобой, – устало говорю я, чувствуя, что от меня мало зависит. Ретт был слишком решительным. – Увези меня куда захочешь. Только давай отвезем Скарлетт и малыша.
– Хорошая попытка, Мелли, – усмехается мужчина, обнимая меня за талию и прижимая ближе. Немного помолчав, он добавил. – Сейчас, как никогда, ощущаешь, что мир рушится. Это заставляет нас чувствовать всё острее. Может для вас это будет сюрпризом, но я люблю вас, Мелли.
– Ретт, – ослабев, отвечаю я. Вцепившись в его одежду, я сама обнимаю этого мужчину.
– Ты самая желанная для меня женщина, хоть и всегда отвергаешь меня, – продолжил Ретт. – Настанет день, и я перестану спрашивать. Если, конечно, меня не настигнет пуля янки. Ты будешь оплакивать меня?
– Ты не умрешь, Ретт Батлер, – с улыбкой говорю я. – Ты слишком упрям и удачлив для этого.
– Значит, не будешь? – поджав губы, переспрашивает он.
– Любое событие, связанное с тобой, я буду ждать с нетерпением, – пообещала я.
– Хорошо, меня это устраивает, – отвечает Ретт и добавляет более тихим голосом. – Поцелуй меня, Мелли. Я ухожу на войну.
Хоть я и знала, что он вернется живым, сейчас всё действительно было другим. Я чувствовала смертельную усталость, и эта разлука казалась страшным горем. Я поцеловала его так отчаянно, будто от этого зависели наши жизни.
– Стоило вновь оказаться перед лицом смерти, чтобы получить от тебя такие милости, – весело язвит Ретт, когда моя благодарность угасает.
– О, Батлер, замолкни, – возмущаюсь я, продолжая обнимать этого упрямца.
– Мне тяжело покидать тебя, – тихо говорит он. – Особенно сейчас, когда могу добиться от тебя все, чего пожелаю. Чувствую, что очень пожалею об этом, но ситуация диктует свои правила.
– Оставайся, Ретт, – тихо шепчу я. – Оставайся со мной.
– Ты не облегчаешь мне жизнь, да, Мелли? – недовольно говорит мужчина. – В кои-то веки я готов стать героем, а ты положила на другую чашу весов себя, особенно после того, как я сознался в чувствах.
Ретт опускает руки, прекратив обнимать меня. Прощание закончено, и я поступаю так же. Надев свою шляпу и взяв в руки пиджак, он протягивает мне револьвер.
– Если вдруг позарятся на клячу, стреляйте, – поджав губы, произносит капитан Батлер. – Только упаси вас Бог попасть в лошадь.
– Я запомню твой отказ, Ретт, – говорю я, вновь устало вспомнив, что мне предстоит долгий и опасный путь.
– Поверь, моя птичка, я этого тоже никогда не забуду, – иронично парирует он. – Таким дураком я бываю редко. Все случаи можно перечесть по пальцам одной руки, и все они случились по твоей вине. Не кажется ли тебе это странным?
– Придет время, и я заставлю тебя кусать локти, Ретт Батлер, – пообещала я, чувствуя возвращение злости.
– Не утруждайся, дорогая. Я их уже кусаю, – фыркнул мужчина и, приподняв свою шляпу в приветствии, произнес. – До свидания.
Я стояла с револьвером в руке и смотрела на то, как мой защитник удалялся по полю в обратном направлении, к Атланте. Обида была такой, что я чуть не пальнула ему в спину. Мгновение, и этот прохвост обернулся и крикнул:
– Сначала взведи курок, моя леди!
Черт! Я вспыхнула еще больше, когда услышала его залихватский смех. Оглядевшись по сторонам, еле бреду к повозке. Слезы душат меня от усталости, голода и предстоящего пути. Теперь я понимаю, почему люди сводят счеты с жизнью.
– Этот негодяй бросил нас? – спросила возмущенная Скарлетт.
– Он помог нам больше, чем кто-либо еще, – мрачно привожу я доводы в защиту Ретта. – Хотя мог бы и не делать этого.
– Настоящий джентльмен не бросит леди на дороге словно…
– Хватит, Скарлетт! – перебиваю я. – Ретт не джентльмен и никогда им не был, но он сделал больше, чем все вместе взятые. Твой муж ничего не сделал, когда ты сообщила ему, что мы голодаем, хоть и знал что ты в положении.
– Эшли воюет, Мелани! Он на войне! Как ты можешь обвинять его в этом?
– Посмотрим, сколько будет толку от него, когда война закончится, – буркнула я себе под нос, но кажется, меня все же услышали.
Мы медленно поехали дальше, скрываясь каждый раз, когда впереди были слышны звуки шагов или повозок. Еда закончилась слишком быстро, а путь предстоял не близкий. Младенец плакал, не переставая, а у Скарлетт не было молока для его прокорма. Причитания Присси порядком достали меня так, что я готова была просто столкнуть бедняжку с телеги, лишь бы не слышать её нытья.
