Том 2. Стихотворения 1917-1922

Текст добавлен: 13 апреля 2017, 04:00

Текст книги "Том 2. Стихотворения 1917-1922"

Автор книги: Велимир Хлебников

Жанр:

Поэзия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Назад к карточке книги

«Русь, певучая в месяце Ай…»

Русь, певучая в месяце Ай,
Ты собираешь в лутошко грибы – рыжик и груздь и сыроежка –
В месяц Ау.
Он голодай. Падает май.
Гнешь пояса в месяц страдник,
Черный и темный ночами грозник.
В серпня времена
Вяжешь снопы.
Жницы в полях.
И в осенины
Смотришь на небо,
На ясное бабие лето.
В месяц реун
Слушаешь зверя, смотришь на зарево.
Свадьбы справляешь в зазимье,
В свадебник месяц,
Глухарями украсив дугу.
Братчины после приходят,
Брага и пиво и вечера.
За ними зимник.
Мчишься на лыжах, зайца подбзрив.
И синий зимы перелом,
Месяц просинец.
Саням раздолье.
Дороги широкие!
Идет бокогрей.
Лепишь снегур,
Даешь им метлу
И угли для глаза.
Тает и тает снегура.
После пролетье, свистун.
Свисти с голодухи в кулак.
И наконец месяц цветень.
По Батыевой дороге
Полетели грачи.
Это он, заиграй-овраги.
По оврагам мать-мачеха
Золотыми звездочками.
И она от водки бога
Охмелела и пьяна.

1921

«Есть запах цветов медуницы…»

Есть запах цветов медуницы
И незабудок
В том, что я,
Мой отвлеченный рассудок
Есть
Корень из безъединицы,
К точке раздела тая
Того, что было
И будет
Убит.

1922

Затишье на море

Выстрел отцел. Могилы отцели.
Я грезил быть цел, но тучи умчали от цели.
Сверхморное море! Умчурное море!
И выстрел Онегиным волн
В лоб толп, в мой челн.
Кочуй и качайся в просторе!
Море, насупясь суровым потопом,
Смотрит: кулак окровавлен холопом
Старой судьбы
о наковальню исповедальни.
На обухе – злоба хат!
Алая смерть пришла к панычам.
Шишакеют бугры по ночам.
Меченеет волна.
Трупы отцов пилы времен перепилили.
В кузне шумен перепел «Или».
Труп сыневи из синевы.
Черный пес гложет белую кость,
Праздника древнего ость.
Хочет иливой рекой
Литься покой.
Пролит на землю мешок этот.
Этунный валун на земле, точно кость,
Грызет люд, замороженный в лед.
Слоги свирепых чугунных тенёт.
Череполапые стены.
В парчовом снегу идет божестварь.
В молитвах траве – иншестварь.
На пенье унылой онели
Выстрелы слез вдалеке –
Это инее рождестварь,
Илийного века глашатай.
Ончие тучи неслись,
Отобые тучи над миром.
Стучит черепами волна.
Лавина будийц пробежала.
Месяц ушел в собеса, зоревея.
Синели негзори над берегом.
Синьалая бьется волна.
Инея, синеет волна.
По волнам менавль пронесся.
Этот каменеют утесы и глыбы.
Как звери столетий сидят
Утесы могучих такот.
В белый смерч вчера
сегодня
Черепов песок был поднят
И подвешен чубом мертвых прямо к облаку ночному.
Инь, волнуйся! Синь, лети!
Бей, инея, о каменья
Пегой радугой инее!
Бей и пей вне цепей,
Негославля паруса!
Отшумели парусами прилетавли не сюда…
Тотан, завывающий в трубы
Ракушек морских
О скором приходе тотот.
Тутырь, умирающий грубо,
И жемчуговеющий рот.
Слабыня мерцающих глаз.
Трупеет серебряный час.
Шагай же по горям великого моря,
Тутчина кончины,
Ончина кончины!
Этаны, этаны, проснитесь!
Сумрак времен растолкать
Ночная промчалася кать.
Ончие песни! Ончие стоны!
В выстрелы высь травы!
Рыдайны могучие зовы,
Рыдайны могучие зевы.
Стеклянного утра волны
Рыдайны и тайны они.
Колосьями море летит на ущерб
И скосит колосья отмели серп.
Те падают в старую тризну,
Очами из жемчуга брызнув.
Священны утесы отот.
Отийцы! ототы! вы где?
И волны смеялись над смертью своей,
Катясь в голубой отобняк.
А люд-лучей золотое пятно
Мыслящая печь сорвала, наклонясь, –
Цветок незабудку.
Детская кража!
Голубой сыневи у мировой синевы.

22 января 1922

На море

Выстрел отцел. Могилы отцели.
Кто грезил быть цел, тех умчали от цели.
Сверхморное море! Умчурное море…
Чу, выстрел Онегиным волн
В лоб толп. Мой челн,
Кочуй и качайся в просторе!
Пучинясь, плескалось о жизни бока
Синяя степь рыбака.
На небе был ясен приказ: убегай!
Море, насупясь суровым потопом,
Смотрит: кулак окровавлен холопом
О наковальню исповедальни.
На обухе – злоба хат.
Сынонож –
В материнскую рожь!
Алая смерть пришла к панычам.
Шишеют бугры по ночам.
Трупы отцов пилы времен перепилили.
В кузне шумен перепел «или».
Черный пес гложет белую кость,
Праздника древнего ость.
Хочет покой
Литься иливой рекой.
Сваи Азбуки были вчера
Оцелованы пеной смертей.
Грызет люд, замороженный в лед,
Слоги свирепых чугунных тенёт,
Череполобые стены.
Весь в парчовом снегу идет божестварь
Под пенье унылой онели.
Выстрелы слез вдалеке –
Это инее рождестварь.
«Или» ковало повсюду, везде, богатых и бедных.
Пал отобняк прежних времен.
Плачет мысляр за веселым окном.
Стоит часовым равенстварь.
Когтивое зарево – ворон из синей горы –
Упало сюда на сады, на ночные сады.
Булыгзоры, встав на лапы, <нрзб.> попугая
Велиганского брюха рога,
Чтобы ветка тугая –
Душа наклонилась врага.
Пригорок-страдалец,
Катовой жалостью тучи казались.
Исчезли вчерахари в сны.
Камнеправды дикий топот
По вчерашним берегам.
Смотрит бегвою былая богва.
Из замков высокой отобы
Белые выстрелы злобы,
Песни грозовой соловы,
Неговольные стоны мечей,
Могогурные вопли ночей.
Тайна мечеет речей.
Скрылся за тучей верхарни умов
Прибой человеческих мов.
Прыги железных копыт
<нрзб.>
Рыги неслыханных пыт,
Опыт опять быть оковам,
Быть белою книгой подковам
Для гордых шипов печатавших пят.
Это опять
Губы мира морей
Обалованы плеском кровей.
Громадогруди облаков,
Сотня заноз в стан кулаков.
Отцепеплом ночь палачеет
<Духом палаческим веет>.
Столице молчится точно волчице…
Глуши глуше, метко!
Нет людей, только нож в руке предка.
Прошлого сов скуй
Чарой бесовской.
Мужестварь голубого пути, торжестварь на заре голубой!
В столицах, где пуль гульба, гуль вольба, воль пальба,
А небо загажено
Шагнуть тенью Разина
И багровым от крови столетьям
Места показать длинной плетью.
И вот сыновеет выстрел –
Ловко выбить писателя зуд,
Застрявший в глазу.
Буй бегов
Бой богов
Балалая
Шалалая
Халолая
Песня долоя удалая.
Горе гуря
Милогуря
Баломалогуря.
Моря бурево
Искурить, как спокойное серое курево.
– Жениху молодому цепей
Быть целомудренной ночью покор<ным>.

22 января 1922

Отказ

Мне гораздо приятнее

Смотреть на звезды,
Чем подписывать смертный приговор.

Мне гораздо приятнее

Слушать голоса цветов,
Шепчущих «это он!»,
Когда я прохожу по саду,

Чем видеть ружья,
Убивающие тех, кто хочет
Меня убить.

Вот почему я никогда,
Никогда
Не буду правителем!

Январь 1922

«Эй, молодчики – купчики…»

Эй, молодчики – купчики,
Ветерок в голове.
В пугачевском тулупчике
Я иду по Москве!

Не затем высока
Дума-правда у нас,
В соболях – рысаках
Чтоб скакали, глумясь.

Не затем у врага
Кровь лилась по дешевке,
Чтоб несли жемчуга
Руки каждой торговки.

Не зубами скрипеть
Ночью долгою,
Буду плыть, буду петь
Доном – Волгою!

Я пошлю во перед
Вечеровые уструги.
Кто со мною – в полет!
А со мной – мои други.

1922

«Если ветер придет целовать…»

Если ветер придет целовать,
Расскажу, что кровь запеклась
И присохла к седым волосам.
А бровь черкнет крылом грача,
Созвездие бешенством пестуя.
И будет более плача,
Чем в неделю дней мясопуста.
Это будут прекрасные масти:
Снежные, черные и золотые.
Это конница девушек мести
Летит на орудия, тая.
Это были бровей небоскребы,
Искавшие к облаку тропы.
Алым, снегом сиявшие, губы
Глодали далекие трупы.
Перед кустарником поднятых рук
Ступает суровый белый конь.
«Весною цветами, – молвил рок, –
Оседланный съест вас скакун».

1922

«Волга, Волга!..»

Волга, Волга!
Ты ли глаза-трупы, ты ли глаза-мертвецы
Возводишь на меня?
Ты ли возводишь
Мертвые белки
Сел-самоедов,
Затерянных в снегу?
Сел охотников за детьми,
Исчезающими вечером?
Мертвые очи слепца в белых ресницах метели
Ты подымаешь, страшно скосив?
Кто проколол тебе очи? Кто сослал на острова людоедов?
Скажи, это ложь!
Скажи, это ложь!
За пятачок построчной платы.
Волга, снова будь Волгой!
Бойко, как можешь,
Взгляни в очи миру!
Как! Волга, матерью,
Дикой волчицей, бывало,
Подымавшая шерсть,
Когда смерть приближалась
К постелям детей, –
Теперь сама
Кушает своих детей,
Бросая дровами в печь времени?
Отведи, отпусти, старая Волга,
Бельма слепые
Сел самоедов.

<1922>

СП – Собрание произведений Велимира Хлебникова. Под общей ред. Ю. Тынянова и Н. Степанова. Ред. текста Н.Степанова. Л.: Издательство писателей в Ленинграде. Т. III. Стихотворения 1917–1922.1931. Т. V. Стихи, проза, записная книжка, письма, дневник. 1933.

ИС, 1936 – Хлебников В. Избранные стихотворения. Редакция, биографический очерк и примечания Н. Степанова. М.: Советский писатель, 1936.

НП, 1940 – Велимир Хлебников. Неизданные произведения. Поэмы и стихи. Редакция и комментарии Н. Харджиева. М.: Художественная литература, 1940.

Творения, 1986 – Велимир Хлебников. Творения. Общая редакция и вступительная статья М. Я. Полякова. Составление, подготовка текста и комментарии В. П. Григорьева и А. Е. Парниса. М.: Советский писатель, 1986.

КОЛЛЕКТИВНЫЕ СБОРНИКИ, ЖУРНАЛЫ, МОНОГРАФИИ

Временник 2, 1917 – Временник 2. М. <Харьков> Изд. Лирень, 1917.

Временник 4, 1918 – Временник 4-ый. М.: Изд. Василиск и Ольга <Гнедовы>, 1918.

Без муз, 1918 – Без муз. Художественное периодическое издание. Нижний Новгород, 1918, № 1 <июнь>.

Пути творчества, 1919 – Пути творчества. Харьков. Изд. подотдела искусств Отдела народного образования Губисполкома, 1919, № 5 <факт. начало 1920 г.>.

Сборник нового искусства, 1919 – Сборник нового искусства. Харьков. Изд. Всеукраинского отд. искусства НКП, 1919 <факт. начало 1920 г.>.

Харчевня зорь, 1920 – Харчевня зорь. М. <Харьков> Изд. Имажинисты, 1920.

Булань, 1920 – <сб. стихов> Булань. М., 1920 <осень>.

Мы, 1920 – <сб. стихов> Мы. М.: Изд. Чихи-пихи при Всероссийском союзе поэтов, 1920 <осень>.

Мир и остальное, 1920 – <сб. стихов> Мир и остальное. Баку, 1920 <осень, машинопись>.

Лирень, 1920 – <сб. стихов> Лирень. М., 1920 <факт. начало 1921 г.>.

Стихи вокруг Крученых, 1921 – <сб. стихов> Стихи вокруг Крученых. Баку, 1921.

Заумники, 1922 – <стихи и статьи> Заумники. <М.,> Изд. ЕУЫ, 1922 <факт. конец 1921 г.>.

Библиотека поэтов, 1922 – <сб. стихов> Библиотека поэтов. Изд. и ред. В. Каменского. М., 1922 (1923), № 1, 2.

Радиус авангардовцев, 1928 – Радиус авангардовцев. Литературный сборник русской секции < «Авангарда» >. Харьков, 1928.

День поэзии, 1975 – <ежегодный поэтический альманах> М.: Советский писатель, 1975 (публикация Н. И. Харджиева).

День поэзии, 1982 – М.: Советский писатель, 1982 (публикация Р. В. Дуганова).

День поэзии, 1985 – М.: Советский писатель, 1985 (публикация Р. В. Дуганова).

Литературное обозрение, 1988 – Литературное обозрение. М., 1988, № 7 (публикация А. Е. Парниса).

Хлебниковские чтения, 1991 – Хлебниковские чтения. Материалы конференции 27–29 ноября 1990 г. Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме. СПб., 1991 (публикация Р. В. Дуганова).

Vroon, 1975 – Russian Literature Triquarterly, Michigan, 1975, № 12 (публикация Рональда Вроона).

Vroon, 1983 – Ronald Vroon. Velimir Xlebnikov’s shorter poems. A key to the coinages. Michigan, 1983.

Vroon, 1989 – Ronald Vroon. Velimir Xlebnikov’s Krysa. Stanford,

«Народ поднял верховный жезел…»^*

Впервые: СП, III, 1931, по датированной рукописи, хранившейся у Г. Н. Петникова. Написано в Харькове, куда Хлебников приехал из Саратова, отпущенный на лечение командованием 90 запасного пехотного полка (учебная команда).

Стихотворение – в форме внутреннего монолога свергнутого монарха – передает события и атмосферу Февральской революции 1917 г. 25 февраля по старому стилю голодные волнения в Петрограде переросли во всеобщую политическую забастовку под лозунгом «Долой царя!». В позднейших хронологических заметках Хлебников называл этот день «началом овелимирения земного шара», так как год гибели государства был предсказан им в диалоге «Учитель и ученик», 1912 г. (см. автобиографию «Свояси», 1919). Ср. монолог Великого князя в драматической поэме «Настоящее» (1921).

Цезарь Гай Юлий (100-44 до н. э.) – римский государственный деятель, фактически установивший монархию, был убит республиканскими заговорщиками; его имя стало титулом римских императоров, от него происходит и русский титул «царь», впервые принятый Иваном Грозным в связи с идеей Москвы – Третьего Рима.

Тот поезд бегства, тот, где я отрекся – царь Николай II отрекся от престола 2 марта 1917 г. в поезде – ставке Верховного главнокомандующего на станции Дно, возле Пскова.

Крылатый дух вечернего собора – фигура ангела с крестом на шпиле Петропавловского собора.

Ты жрица, рвущая тенёта – возможна связь с греческим мифом о жрице храма Артемиды Ифигении (см. примеч. к стихотворению «Крымское», 1908). Сама чуть не ставшая жертвой кровавого обряда, Ифигения как жрица должна была приносить в жертву чужеземцев. От ее руки едва не погиб родной брат Орест. В трагедии Гёте «Ифигения в Тавриде» (пер. В.Водовозова, СПб., 1888) жрица, находившаяся «в священных узах рабства» у скифского царя Тоаса, не только освободилась сама, но и способствовала прекращению жертвоприношений среди варваров.

Народной крови темных снегирей… – образ «кровавого воскресенья» (9 января 1905 г.); см. примеч. к стихотворению «Кобылица свободы. Дикий бег напролом…» (1921).

Подругу одевая, как Гирей – вероятно, намек на М. Ф. Кшесинскую (см. примеч. к стихотворению «Земные стары сны…», 1917), в целом – аллюзия к поэме Пушкина «Бахчисарайский фонтан».

Цвель обл. – плесень.

Дантон – деятель Французской революции XVIII в., член Конвента, осудившего на смерть королевскую семью; см. стихотворение «Жиронды враг…» (1921).

Кромвель – руководитель Английской революции XVII в., низложившей короля и провозгласившей республику.

«Свобода приходит нагая…»^*

Впервые: Временник 2, 1917 (без подписи). С небольшим изменением вошло в поэму «Война в мышеловке» (1919). Печатается по рукописи третьей редакции (РГАЛИ; впервые: Стихи, 1923). Первопечатную редакцию и вторую редакцию конца 1921 – начала 1922 г. (рукопись из собрания Вс. Вяч. Иванова) см. на с. 408, 409.

Ритмический и образный строй стихотворения связаны со стихами тринадцатилетней «малороссиянки Милицы» (Е. А. Дзигановская?) из сб. Садок судей II (1913):

В цветы полевые одета
Богиня весеннего дня
Идет к нам в предвестии лета
Изящна, как нимфа-весна.
Одною рукой рассыпает
Цветы на пустые поля,
Другою рукою бросает
Добро в молодые сердца.

См. письмо Хлебникова (октябрь 1912 г.) издателю Садка судей II М. В. Матюшину с настоятельной просьбой напечатать стихи Милицы: «Через четыре года это поколение войдет в жизнь. Какое слово принесет оно? Может быть, эти вещи детского сердца позволяют разгадывать молодость 1917–1919 лет». См. также статью «Песни 13 вёсен» (1913). Хлебников включил Е. А. Дзигановскую в список Председателей Земного Шара, напечатанный в сб. Временник 4 (1918).

Прообразом стихотворения Хлебникова, как и восьмистишия Милицы, является картина Сандро Боттичелли (1447–1510) «Весна».

Мы, воины, смело ударим Рукой по суровым щитам – в древнем Риме воины приветствовали новоизбранного императора ударами в щиты. Ср. в стихотворении А.Блока «О, весна без конца и без краю…» (1907): «Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! И приветствую звоном щита!».

О верноподданом Солнца – соотносимо с идеей заметки, относящейся к 1918 г.: «…высшим носителем власти славяне считали Солнце» (см.: Харджиев Н. И. Статьи об авангарде. М., 1997. Т. 2. С. 283). Возможно, здесь также метафорически обыгран мотив идеологии сочинения Томмазо Кампанеллы «Город Солнца» («Civitas Soli», 1623): среди равноправных граждан утопического города «первым является первосвященник, который на их языке носит название Солнце; на нашем мы назвали бы его Метафизиком» (цит. по изд.: Город Солнца. СПб., 1907. С. 7). См. ниже.

«Вчера я молвил: Гулля, гулля!..»^*

Впервые: однодневная газ. Союза деятелей искусств «Во имя свободы». Пг., 25 мая 1917, под названием «Сон». На газ. вырезке (ИРЛИ) стихотворение помечено: «Город Солнца», что указывает на интерес Хлебникова к знаменитому произведению Т. Кампанеллы и возможную связь с ним замысла большого антивоенного произведения. Стихотворение вошло в поэму «Война в мышеловке» (1919). Печатается по рукописи третьей редакции (РГАЛИ; впервые: Стихи, 1923). Первый вариант (впервые: НП, 1940) и первоначальную редакцию см. на с. 410, 412.

Газ. «Во имя свободы» была издана ко дню выпуска Временным правительством т. н. «Займа свободы» для привлечения средств на продолжение войны. Тезисы, составленные Хлебниковым и Г. Н. Петниковым в апреле 1917 г., имели антивоенный характер: «1. Мы – смуглые охотники, привесившие к поясу мышеловку, в которой испуганно дрожит черными глазами Судьба. Определение судьбы как мыши. 2. Наш ответ на войны – мышеловкой». Вспоминая события тех дней, Хлебников писал осенью 1918 г.: «На празднике искусств 25 мая знамя Председателей Земного Шара, впервые поднятое рукой человека, развевалось на передовом грузовике <…> В однодневной газ. „Заем Свободы“ Правительство Земного Шара обнародовало стихи: „Вчера я молвил: гуля, гуля!..“»

Гулля, гулля! – звукоподражание голубиному воркованию, здесь связано с декларацией «Труба марсиан» (1916), где использованы «марсианские» возгласы «улля, улля» из романа Г. Уэллса «Война миров».

Дедер обл. – нечистый, дьявол.

Ость арх. – остроконечная палка.

Зины обл. – глаза.

Зетитъ обл. – глядеть, высматривать.

Мава – см. примеч. к стихотворению «Гевки, гевки, ветра нету…» (1913).

Вежды арх. – глазные веки.

Жемчурка (жемжурка) обл. – бойкая, вертлявая женщина; народная пляска с «не всегда пристойными выступками» (Даль).

Веле! др. – рус., польск. – восклицание, означающее одобрение, восторг.

К первой редакции:

Ящер-аеленак (зеленяк) обл. – ящерица.

Богоед – птица.

Жестокан арх. – жестокий, жестокосердный.

Ратовать южно-рус. – спасать, подавать помощь.

Венчали бабочку и турку – ср. картину бесования в стихотворении Пушкина «Гусар»: «жида с лягушкою венчают».

Зень обл. – земля.

Зенки обл. – глаза.

Зебри обл. – челюсти.

Союзу молодежи^*

Впервые: газ. «Правда молодежи». Пятигорск, 1 ноября 1921 (№ не разыскан). Печатается по рукописи осени 1921 г. (РГАЛИ; перепечатано в СП, III, 1931). Сокращенный вариант 1922 г. (впервые: Библиотека поэтов, 1922) см. на с. 413.

Написано, вероятно, осенью 1917 г., когда решением VI съезда РСДРП стали создаваться «Союзы молодежи» как отдельные ячейки (с осени 1918 г. – Российский коммунистический союз молодежи); Хлебникову важно совпадение названия новой организации с художественным объединением «Союз молодежи», в которое входили поэты «Гилеи». Обращение к «Союзу молодежи» и сходные литературные мотивы (например, «русские мальчики» – аллюзия к роману Ф.Достоевского «Братья Карамазовы») есть у Д.Петровского (см. примеч. к стихотворению «Через строй столетий…», 1916) в книге стихов «Пустынная осень» (1920), относящихся к 1917 г., времени совместного их проживания в петроградском пригороде Смоленке. Публикация стихотворения Хлебникова в 1921 г. переосмысливала «три года» как годы гражданской войны, хотя речь здесь идет явно не о «внутренней», а о «внешней» войне 1914–1917 гг. Ср. стихотворение «Три года гражданской войны…» (1921).

…дыру на котле <…> Локтем своего тела смело заткнул – ср. в стихотворении «Еще сильней горл медных шум мер…» (1915) сходный образ самопожертвования в морском сражении; возможна связь этого образа с древнеримской историей Гая Муция Сцеволы (508 г. до н. э.): схваченный врагами юноша показал свое презрение к пыткам и смерти, положив правую руку на пылавший жертвенник.

Смело вскочите на плечи старших поколений – перифраз известного выражения Ньютона: «Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов» (см.: Столетов А. Жизнь и личность Ньютона // Двухсотлетие памяти Ньютона (1687–1887). М., 1888. С. 11).

Огневоду^*

Впервые: День поэзии, 1975. Написано в Смоление (см. ниже).

«На лодке плыли боги…»^*

Впервые: День поэзии, 1975. Записано на обороте стихотворения «Огневоду».

А сейчас <…> в острог на жительство – арестованные в Зимнем дворце 25 октября 1917 г. члены Временного правительства содержались в Петропавловской крепости.

«Воин морщинистолобый…»^*

Впервые: в статье А. Парниса «Смутьян холста» («Творчество», 1988, № 11), по рукописи на вырванной из книги П. Филонова «Пропевень о проросли мировой» (Пг., 1915) странице с рисунком «Стрелок» (см. ил.). Датировано: 28 октября.

Об этой книге Хлебников писал ее издателю М. В. Матюшину в апреле 1915 г.: «От Филонова, как писателя, я жду хороших вещей; и в этой книге есть строчки, которые относятся к лучшему, что написано о войне. <…> Рисунок мне очень нравится пещерного стрелка, олени, собачки, разорванные своим бешенством и точно не рожденные, и осторожно-пугливый олень».

Как много керенских… – уничижительно о главе Временного правительства и Верховном главнокомандующем Александре Федоровиче Керенском (1881–1970). См.: Петровский Д. Повесть о Хлебникове. М., 1926. С. 33: «„Главнонасекомствующая на солдатских шинелях“. С таким титулованием он обращался к Керенскому в своих письмах и при этом называл его в женском роде, находя особое удовольствие в совпадении имен его и бывшей царицы». Упомянутые «письма» см. в очерке «Ранней весной 1917…» (1918); между тем в поэме «Воззвание Председателей Земного Шара» (апрель 1917) Керенский получал «пропуск в правительство звезды».

Письмо в Смоленке^*

Впервые: СП, V, 1933, по списку Д. В. Петровского, содержавшего ряд неразобранных мест и искажений; наиболее очевидные погрешности первой публикации здесь исправлены по смыслу. Перед стихотворением стояла дата начала работы: «16 октября 1917 у Дм. Петровского». Судя по указанию в тексте («мне послезавтра 33 года»), работа была продолжена 26 октября. На самом деле 28 октября 1917 г. Хлебникову исполнилось 32 года, но в данном контексте ему, очевидно, важен был намек на «возраст Христа».

Смоленка (или село Смоленское) – рабочий пригород Петрограда, рядом со Смоленским кладбищем на Васильевском острове.

Два угломига – возможно, описание шестиконечного креста; ср. в одном из вариантов предисловия к «Доскам судьбы» (1922): «Крест северной веры, который одни понимают как проникание времени в пространство и их угловое отношение и видят в нем пространственное толкование учения Минковского, другие – как проясненный лик человека, где ось глаз пересекает перекладину средней черты лица». О Минковском см. примеч. к стихотворению «Восток, он встал с глазами Маяковского…» (1920).

Шагали трехгодовалые – то есть участники мировой войны, начавшейся летом 1914 г.

Во львов, поворачива<ющих> шар <земной> – образ навеян каменными изваяниями львов с шарами на невской набережной (скульптор Трискорни, 1830), которые упомянуты в поэме Пушкина «Медный всадник».

Похороны трупа Красного Солнца… – здесь и далее развивается одна из основных натурфилософских тем Хлебникова о всеобщей связи бьггия через смерть (ср. стихотворение «Когда умирают кони – дышат…», 1911; статью «Колесо рождений», 1919; рассказ «Перед войной», 1922); ряд образов перекликается с очерком Л. Н. Толстого «Солнце – тепло» (цикл «Рассказы из физики»); «Человек построил себе дом. Из чего он его сделал? – Из бревен. Бревна вырублены из деревьев. Деревья выростило солнце. Ест человек мясо. Кто выкормил животных, птиц? – Травы. А травы выростило солнце. Всё, что людям нужно, что идет прямо в пользу, всё это заготовляется солнцем и во всё идет много солнечного тепла» (ПСС. Пг., 1916. Т. 14. С. 484). Исторические события земной жизни поставлены здесь в связь с периодами солнечной активности. По наблюдениям русского астрофизика Д. О. Святского (1881–1937?), годы наибольшей пятнообразовательной деятельности на Солнце отмечены на Земле общественными потрясениями (революции во Франции 1830 и 1848 гг., Парижская коммуна 1871 г., русские революции 1905 и 1917 гг.); теоретическое осмысление э-их наблюдений стало темой докторской диссертации А. Л. Чижевского «Исследование периодичности всемирно-исторического процесса» (МГУ, 1918). Эту тему в связи с новым искусством развивал в своих выступлениях 1913–1914 гг. Н. И. Кульбин, например в лекции «Грядущий день и искусство будущего».

«Земные стары сны…»^*

Впервые: СП, V, 1933, по списку Д. В. Петровского; наиболее очевидные погрешности первой публикации исправлены по смыслу.

Из воспоминаний Хлебникова о жизни в Смоленке: «Мой спутник, Петровский, большой знаток привидений, обратил мое внимание на одно деревцо – черную настороженную березку, стоявшую за забором. Оно чутко трепетало листьями от малейшего ветра <…> Петровский начал относиться к нему с суеверным вниманием. Позднее он открыл, что береза растет над мертвецкой, где хранились до вскрытия тела убитых. Это было уже в самый разгар событий. Мы жили у рабочего Морева, и у него, как и у многих жителей окраины, в это время хранились куски свинца для отлива пуль – так, на всякий случай» («Ранней весной 1917…», 1918).

Шпиц нем. – архитектурная деталь, островершие (Даль).

Деньгороб – неологизм («банкир»?), ср. «землероб».

Ударник – военнослужащий особых частей Временного правительства.

Светопись – фотография.

Кшесинская Матильда Федоровна (1872–1971) – балерина, фаворитка Николая II; после Февральской революции оказалась в центре внимания прессы и официальных расследований органов юстиции новой власти (см. примеч. к стихотворению «Народ поднял верховный жезел…»).

«Ты же, чей разум стекал…»^*

Впервые: газ. «Красный воин». Астрахань, 1918 (декабрь? № не разыскан). В дневниковых записях датировано: 7 декабря 1917. Вошло в поэму «Война в мышеловке» (1919). Печатается по рукописи весны 1922 г. (РГАЛИ, впервые: Стихи, 1923).

Вариант конца 1918 г. под названием «Из Великого Четверга» (впервые: факсимильно в изд.: Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана. М., 1989. С. 319) см. на с. 414. Датировано: 1918. Первоначальное название «Разум. Отрывок» и последняя строка в рукописи – «А короли и войны перстня играют пламенем» – зачеркнуты; этот вариант, очевидно, связан с замыслом сверхповести «Сестры-молнии» (1918–1921). Краткий вариант, относящийся, вероятно, к весне 1919 г. (РНБ, архив К. И. Чуковского), печатается впервые на с. 415. Следующий вариант 1919 г. (впервые: Пути творчества, 1919) см. на с. 416. Вариант 1920 г. под названием «Улитка столетий» (по списку В. Козакова, сделанному 11 ноября 1920 г. в Баку; РГАЛИ) см. на с. 417; без названия и с небольшими разночтениями он напечатан в статье: Бородин А. О Велимире Хлебникове / / газ. Бакинский рабочий, 16 июля 1922. Еще один бакинский вариант, подаренный В. И. Иванову и датированный 30 ноября 1920 (архив В. И. Иванова, Рим), печатается впервые на с. 418. Вариант осени 1921 г. (РГАЛИ; напечатан в: Стихи, 1923) см. на с. 419. Вариант конца 1921 – начала 1922 г., с пометой: «Красный воин», 1918 (собрание Вс. Вяч. Иванова) печатается впервые на с. 420.

В материалах к «Доскам судьбы» (РГАЛИ), изучая закономерности собственного творчества, Хлебников относил это стихотворение ко времени исключительного внутреннего подъема и, сопоставляя его с повестью «Ка» (1915) и драмой «Ошибка Смерти» (1916), называл вещью «гордой, полной вызова и веры в победу». Вместе с тем в «Досках судьбы» (1922) он отмечал общее «толстовское настроение дней роспуска войск 7/XII 1917 г.» и «волю к миру» (Лист 2).

Т. Вечорка, встречавшаяся с Хлебниковым в Баку, вспоминала: «Однажды мы были втроем с Хлебниковым и еще кем-то (не вспомню). «Кто-то», глядя на Велимира, говорил, что, услышав новое стихотворение Велимира, Вячеслав Иванов обнял его, расцеловал и сказал: – Хлебников, вы ангел! – Хлебников молчал, моргая, но видимо был рад. Я спросила: – Что это за стихотворение? – Он потянул листок и написал:

Ты же, чей разум стекал, как седой водопад,
На пастушеский быт первой древности

и т. д.» (Воспоминания о Хлебникове // Записная книжка, 1925). См. также воспоминания М. Альтмана «Разговоры с Вячеславом Ивановым» (СПб., 1995. С. 33; дневниковая запись от 21 января 1921 г.): «„И Ангел вострубит, что времени больше не будет“, – может вы, Велимир, этим Ангелом и будете, – сказал он Хлебникову». (Здесь слова о трубящем Ангеле – неточная цитата из «Откровения» св. Иоанна Богослова, 11:15.)

По свидетельству А. Н. Андриевского (харьковского знакомого поэта), Хлебников разъяснял стихотворение следующим образом: «Кеплер писал, что он слушает музыку небесных сфер. Я тоже слушаю эту музыку, и это началось еще в 1905 году. Я ощущаю пенье вселенной не только ушами, но и глазами, разумом и всем телом. Самая важная в нем строчка – это „Шиповники солнц понимать точно пение“. В ней в самой краткой форме я утверждаю свою убежденность в пульсации всех отдельностей мироздания и их сообществ. Пульсируют солнца, пульсируют сообщества звезд, пульсируют атомы, и ядра, и электронная оболочка, а также каждый входящий в нее электрон» (Мои ночные беседы с Хлебниковым // Дружба народов, 1985, № 12, с. 237). Из «Досок судьбы» (Лист 3, с. 45): «Каждое небесное тело отвечает особой ступени на лестнице троек и шаг от одного к другому светилу создан повышением степени на единицу. Это то пение звезд, повышение голоса времени, о котором думали древние. Чистые законы времени одни и те же у всех вещей, звезд и людей <…> Если Пифагор слышал звезды как звуки, а в звуках искал звездных небес, это потому, что в его сознании показатель степени мог быть отрицательным и положительным. Его ощущения года переходили в звуки и наоборот; у большинства людей он только положительный». Отсюда раздельно-единыи образ стихотворения (я – ты), где мировое, бесконечное Я поэта благословляет его земное, конечное Я, стремящееся к воссоединению с бесконечным. Ср. стихотворения «Я не знаю, Земля кружится или нет…» (1909), «Судьба закрыла сон с зевком…» (1921), драматическую поэму «Взлом вселенной» (1921).

Назад к карточке книги "Том 2. Стихотворения 1917-1922"