Текст книги "Впотьмах (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
– Тогда извини… – Эж смахнул монеты в ладонь, и опустил их в свой карман. – Чудеса сбудутся для кого-то другого. Мы уходим…
– Стой!.. – парень вцепился в руку Эжа. – Стой! Это… Тебе зачем про то знать нужно?
– Я с детства любопытный.
– Ага, так я тебе и поверил… – крестьянин явно не знал, как ему поступить, во всяком случае, на его лице ясно читалась растерянность.
– Веришь ты мне, или нет – это дело иного рода… – усмехнулся Эж. – Я же предлагаю тебе честную торговую сделку. Все просто: у тебя, как у продавца, есть товар – ты можешь мне кое-что рассказать о Храме Величия, а я, как покупатель, плачу тебе за этот товар деньги. Чего тут неясного? Дельце-то выгодное, и в первую очередь, для тебя.
– Ну, не знаю… – протянул тот в ответ. Кажется, ранее нашему собеседнику и в голову не могло придти, что можно рассматривать под таким углом столь странное предложение, но услышанное его успокоило. – Если это, и верно, только сделка…
– А что же еще?.. – со стороны Эж выглядел самым честным человеком на свете.
– Почему ты именно ко мне с этим сунулся?.. – мрачно поинтересовался парень.
– Да потому, что вся ваша семья семейка уже много, вернее, очень много лет в Храм Величия травы привозит, и внутрь храма вы все не раз заходили, едва ли не во все углы заглянули, и хорошо знаете, где и что находится. Знания – это тоже товар, который может кого-то заинтересовать. А раз так, то ты можешь предложить мне свой товар за хорошие деньги, а я согласен его приобрести. В толк не возьму, что тебе в моем предложении не нравится!
– Тогда давай задаток… – теперь в голосе крестьянина было куда больше уверенности – похоже, услышанная формула “товар – деньги” его успокоила.
– Вот десять золотых… – Эж положил перед нашим собеседником деньги. – Значит, мы договорились. Остальные пять получишь потом, когда честно ответишь на все мои вопросы. И вот еще что: я и без твоих ответов знаю очень многое о том, что находится в Храме Величия, и мне просто нужно или подтвердить то, что мне уже известно, или опровергнуть это. Так вот, у меня есть небольшое дополнение к нашей сделке: если ты мне скажешь правду, то я, кроме уже обещанных денег, дам тебе еще пять золотых – понимаю, ты жениться собираешься, и для вашей деревушки этих денег на скромную свадьбу будет вполне достаточно. Ну, а если вздумаешь меня хоть в чем-то обмануть, то ни о каком дополнительном вознаграждении не может быть и речи.
– Да не собираюсь я тебя обманывать!.. – судя по тому, как парень произнес эти слова, для себя он уже все решил. Надеюсь, в его положении неуместны обманы или недомолвки.
– Очень на это надеюсь…
Через час крестьянин, настроение которого заметно улучшилось, спрятал полученные деньги, и уже собрался уходить, когда Эж остановил его.
– Значит, так, друг: мы тебя сейчас проводим до Храма Величия – так оно спокойней будет, ведь если тебя по дороге снова обворуют, то уже вряд ли кто поможет.
– Не надо, я сам дойду… – недавний собеседник явно стремился уйти с наших глаз.
– Говорю же – проводим… – мы с Эжем поднялись из-за стола. – И вот что, друг, я тебе еще скажу: если ты в Храме Величия хоть кому-то скажешь о нашем разговоре, и церковники к нам привяжутся… В этом случае я с радостью сообщу им, что дал тебе деньги для того, чтоб ты принес их в храм от моего имени, только вот, как выяснилось, вместо этого ты их прикарманил. Сам понимаешь, что после такого вся ваша семья на веки вечные попадет в кабалу храмовников.
– Да я и не думал…
– Вот и хорошо, что не думал… – холодно усмехнулся Эж. – А сейчас мы тебя проводим до Храма Величия, и надеюсь, что как только ты отдашь деньги и получишь назад свою лошадь, так сразу же уедешь из Тарсуна.
– А чего мне тут делать?.. – только что не огрызнулся крестьянин. – Одного хочу – убраться бы отсюда поскорей!
– Вот мы за этим и проследим…
Дорога до Храма Величия заняла совсем немного времени, и весь путь прошел в полном молчании: крестьянину хотелось как можно быстрей избавиться от нашего присутствия, да и у нас не было особого желания вступать с ним в долгие разговоры. Когда же вдали показались храмовые ворота, то наш спутник едва ли не бегом кинулся к ним, а мы остались стоять на месте, глядя как на немногочисленных прохожих, так и на то, как крестьянин старается как можно скорей уйти с наших глаз.
– Кажется, ты его здорово припугнул… – заметила я, когда парень скрылся за воротами.
– Иначе никак… – отозвался Эж. – Я таких людей знаю: у них, как только немного от задницы отлегает, так сразу же все забывается, и эти шустрики враз стараются получить свою выгоду везде, где только можно.
– Не проболтается?
– Не должен, а иначе ему же хуже будет, и он это прекрасно понимает.
Долго ждать нам не пришлось: уже через четверть часа крестьянин показался из ворот, причем он сидел в телеге и понукал лошадь, чтоб та быстрей шла. Нам стоит порадоваться: судя по времени, этот человек как раз успел отдать деньги и забрать свою лошадь, а если б он решил рассказать о нас храмовникам, то времени на это у него ушло бы куда больше.
– Ну, а теперь мы с тобой давай-то еще разок пройдем по улицам – надо хорошенько запомнить, куда они ведут, чтоб в темноте не заблудиться, и выйти к дорогам, ведущим из Тарсуна… – Эж огляделся вокруг. – Надеюсь, нам удастся еще день проходить неузнанными. Заодно скажу, что будем делать дальше…
Вновь к Храму Величия мы подошли во второй половине дня, ближе к вечеру. Какое-то время мы стояли в отдалении, усиленно изображая, что молимся среди группы паломников, а сами тем временем осматривались кругом, выбирая человека, наиболее подходящего для исполнения нашего плана. Дело это непростое, и прошло, наверное, не менее получаса, пока Эж не ткнул меня в бок.
– Вон, та женщина… – он чуть заметно кивнул в сторону немолодой женщины с совершенно седыми волосами и недовольным лицом. Видимо, она направлялась в Храм Величия в надежде провести там ночь, но сил, чтоб преодолеть небольшой остаток пути, у нее не хватило. Судя по костылям, стоящим подле нее, женщина передвигалась с великим трудом, да и одета весьма небогато. К тому же она одна, идти ей никто не помогает, и рядом с ней никого нет. Сейчас женщина сидит на земле, и понятно, что подняться самостоятельно ей будет непросто. Так, пожалуй, Эж прав – это именно то, что нам требуется…
Подошла к сидящей женщине, помогла ей подняться, а заодно подняла с земли костыли. Паломницу, казалось, подобное ничуть не удивило, она лишь произнесла:
– Спасибо Богам, они мне помогают, тебя послали… Я иду в Храм Величия…
– И я туда же, так что пошли вместе…
Немногим позже стало понятно, что эта дама относится к числу тех скандальных особ, от которых едва ли не каждый человек старается держаться подальше. Уже находясь в храме, женщина долго жаловалась мне на неудавшуюся жизнь и свалившиеся на нее болезни, которых становится все больше, на неблагодарных детей и негодяев – родственников, которые не пожелали отправиться в Тарсун вместе с ней, и дали слишком мало денег на лечение от хворей в этом святом месте. Она бы рада заплатить храмовникам за свое излечение, только они за это дело такие деньги дерут, что простому человеку взять неоткуда! Церковники совсем гнева Небес не боятся, а еще слуги божьи!..
За все то время, что мы находились рядом, женщина не сказала ни одного доброго слова о родных и знакомых. Более того, она стала выказывать недовольство мне – невнимательно слушаешь, глазеешь по сторонам, отвечаешь невпопад, а ведь с тобой старый человек говорит, а почтения от тебя я не вижу!.. Невольно подумалось о том, что эта женщина очень напоминает мне тех пациенток в больнице, которые были вечно чем-то недовольны, писали жалобы на обслуживающий персонал, а сами выводили из себя окружающих брюзжаньем, ворчаньем и постоянным раздражением. Да уж, теперь мне понятно, отчего с этой особой не поехал никто из родных – она, скажем так, вынесет мозг любому, причем за короткое время.
Меж тем приближался вечер, в храме становилось все темнее, и я поняла, что мне пора действовать, а судя по настроению моей собеседницы, она поверит всему, что я ей скажу.
– Да, не повезло тебе в жизни… – вздохнула я. – Раз так, то сделаю доброе дело – может, Боги оценят это, и пошлют мне счастье. Я вот что решила – заплачу храмовникам за твое лечение. Если хочешь, можно сделать это прямо сейчас.
– Верно заплатишь? Не врешь?.. – повернулась ко мне собеседница.
– Как можно!
– Тогда пошли!.. – заторопилась женщина, даже не подумав сказать мне “спасибо”. Ну, то, что она торопится – это понятно, боится, как бы я не передумала проявлять столь немыслимую щедрость, а слово “спасибо” в ее лексиконе, как я успела заметить, появляется достаточно редко. – Только вот ноги у меня плохо передвигаются…
– Ничего, я помогу… – а про себя подумала – это именно то, что мне и нужно. С трудом приподняла женщину, перекинула ее руку через свою шею, и просто-таки потащила на себе эту особу к дверям, возле которых стоял крепкий храмовник. Надо сказать, что дама весила немало, и дотащить ее до дверей мне стоило немалых трудов, да к тому же эта особа кряхтела и шипела мне на ухо, что я слишком груба и тащу ее без всякой жалости. Однако прежде чем я успела сказать хоть что-то храмовнику у дверей, он сам поднял руку, останавливая нас.
– За эти двери проходят только те, кто платит за лечение пять серебряных крепи… – недовольно буркнул он. Как видно, за весь день храмовник уже столько раз произносил эти слова, что они у него звучали, словно в автоматической записи, да и стоящие перед ним паломники не вызывали у него никакого интереса. Не удивлюсь, что к вечеру для этого человека все паломники слились на одно лицо.
– Мы знаем, и согласны заплатить на наше исцеление… – выпалила я.
– По пять крепи?
– Да!
– Идите… – храмовник открыл дверь, в которую я протащила женщину. За дверями, как нам и говорил крестьянин, находится короткий коридор, освещенный светом горящего факела. Этот коридор ведет в большую комнату, где тем, кто заплатил за лечение, дают то самое волшебное лекарство, поднимающее немощных на ноги. Я дотащила недовольно пыхтящую женщину почти до конца этого коридора, когда перед нами появился немолодой храмовник.
– Стойте… – приказал он. – Вначале следует заплатить…
– Вот… – я достала из кармана пять заранее приготовленных тяжелых серебряных монет. – Возьмите…
– Здесь хватит только на лечение одного человека… – холодно произнес храмовник.
– Да, это плата за исцеление моей тети… – закивала я головой. – Просто ей сложно идти самой, и потому я помогаю ей…
– Понятно… – поморщился мужчина, пряча деньги. – Родственницу оставляй здесь, а сама уходи.
– Конечно!.. – я отцепила от себя руку женщины и чуть подтолкнула надоедливую особу в сторону храмовника. Женщина, оставшаяся без опоры, изо всех сил вцепилась в мужчину, и он едва удержался на ногах. Буркнув что-то недовольное, мужчина повел (правильней сказать – потащил) дальше женщину, которая почти не могла идти, а на меня, естественно, он и не посмотрел, да и зачем смотреть, если мне было велено уходить.
Стоило мужчине скрыться, как я пошла вслед за ним, только вот не в ту комнату, куда он повел женщину, а в противоположную сторону – нам начинался узкий коридор, который вел хозяйственные постройки. Быстро пройдя темный коридор, я осторожно выглянула из него, но никого не увидела, хотя до меня все же доносились чьи-то голоса. Остальное было просто: рядом находилась дверь в чулан, где хранились деревянные ведра, метелки, скребки и прочий хозяйственный скарб, и именно из этого чулана Эж вчера брал метлу, которой подметал двор. Замка на двери не было, так что я забралась в чулан, закрыла за собой дверь, и осторожно, стараясь не грохотать, пробралась к задней стене. Там я уселась на пол, отодвинув от стены веники, наваленные кучей, и стала дожидаться прихода Эжа.
Я не особо беспокоилась о том, что меня начнут искать – храмовник, стоящий в дверях храма, уверен, что на лечение мы пошли вдвоем, а тот, который увел женщину в комнату, не сомневается, то я вернулась назад, в храм. Женщина тоже вряд ли что-то скажет, потому как после того, как страждущие примут лекарство, они проваливаются в глубокий сон.
Сейчас уже вечер, темнеет, скоро наступит ночь, за день все устали, и вряд ли церковникам может придти в голову, будто у кого-то хватит толку пойти на подобную дерзость – прокрасться в святое место. Хочется надеяться, что и у Эжа получится незаметно пробраться сюда.
Трудно сказать, сколько прошло времени, но дверь чулана открылась, и почти сразу же закрылась, и стало понятно, что кто-то осторожно пробирается меж деревянных ведер и куч ветоши. Я молчала, опасаясь подать голос (а вдруг это не Эж)? но затем услышала, как кто-то знакомо ругнулся:
– А, чтоб вас!..
– Эж, ты?.. – радостно прошептала я.
– Ты тоже здесь?.. – я уловила в голосе Эжа нотки облегчения. – А я, грешным делом, тебя и не заметил! Решил, что у тебя ничего не получилось…
– Я тут, у стены…
– Да уж понял, что не на пороге.
Когда же мой спутник уселся рядом, то первое, что он сказал:
– Судя по всему, у тебя все прошло удачно. Что ж, уже неплохо. А вот мне сегодня поработать пришлось – у храмовников днем гости были… Ладно, хрен с ними.
– Если мы с тобой и дальше будем деньгами разбрасываться, то очень скоро останемся без единой монеты за душой… – подосадовала я.
– Это меня сейчас беспокоит меньше всего… – пробурчал Эж. – Если нас с тобой сегодня сцапают, то данный вопрос отпадет сам собой. И хватит болтать, еще услышит кто-нибудь.
Тут Эж прав, лучше лишний раз помолчать, тем более что за дверями стали ясно слышны чьи-то голоса. Прошло еще немного времени, дверь открылась, и я увидела на пороге мужчину в серой одежде, который держал в руках два ведра. У меня сердце сжалось от страха, ведь если этот человек вздумает пройти в чулан, то, без сомнений, увидит нас. Однако храмовник, что-то бурча себе под нос, с грохотом поставил ведра неподалеку от порога и закрыл дверь. Фу, обошлось…
Медленно текло время, мимо дверей то и дело проходили люди, но в чулан, по-счастью, больше никто не заглядывал. До нас иногда доносились обрывки слов, но голоса были спокойны, тревоги не услышали ни у кого. Ну и хорошо… Прислонившись к Эжу, я, кажется, даже немного задремала, но потом внезапно проснулась, как он толчка.
– Эж…
– Не шуми… – отозвался тот. – Только что прозвучали три удара колокола.
– Значит, мы с тобой скоро выйдем отсюда.
– Не раньше, чем повара на кухне разберутся с посудой и котлами…
– Эж…
– Ну чего тебе еще?.. – проворчал тот.
– Скажи, а почему ты согласился отправиться в этот мир?.. – сама не знаю, почему я задала этот вопрос. Возможно, хотелось какой-то определенности, или же просто надоело молчать. А может, просто темнота так подействовала на меня… – Должна же быть какая-то серьезная причина для столь рискованного решения.
– Мы с тобой, кажется, уже обсуждали этот вопрос… – после паузы отозвался тот. – Все упирается в деньги, а я человек меркантильный. Ты, думаю, тоже согласилась помочь Ксении Павловне не от великой любви ко всему человечеству, и к Лидии в частности. Все, эта тема закрыта, и давай договоримся, что больше ее поднимать не будем. Договорились?
– Как скажешь…
К тому времени, когда мы покинули чулан, за стенами храма должна стоять сплошная темнота. Вокруг было тихо, но, к счастью, не очень темно – кое-где горели укрепленные на стенах факелы. Ну, раз здесь есть освещение, то понятно, что кое-кто из храмовников не спит по ночам, точнее говоря, есть дежурные, которые обходят храм по ночам.
Закрыв дверь чулана, мы с Эжем двинулись по узким коридорам, а затем стали подниматься по неширокой лестнице, стараясь ступать как можно тише. Второй этаж, за ним третий, только вот тяжелая дверь, закрывающая вход на этаж, была заперта. Что ж, этого и следовало ожидать, а значит, нам стоит подождать, когда на лестнице появятся дежурные, совершающие ночной обход, и у них должны быть запасные ключи на случай непредвиденных обстоятельств. Ну, а пока нам следует спрятаться в небольшой нише за колонной.
Трудно сказать, как могли бы развиваться события дальше, но спустя всего лишь четверть часа заскрипел засов на двери, а в следующий миг она отворилась, и мы увидели невысокого парнишку в одежде храмовника. Как видно, этот человек собирался спускаться вниз, но тут Эж шагнул ему навстречу. Короткий удар – и парень полетел назад, а Эж вошел в открытую дверь. Я заскочила следом, и пока задвигала засов, мой спутник еще раз коротко врезал парню, лежащему на полу.
– Эж… – прошептала я, боясь, что он свернул голову и этому человеку, но в ответ получила короткое:
– Пусть пока на полу полежит…
Ну, пусть лежит, лишь бы не удрал. Коротко огляделась: перед нами находится еще один коридор, в который выходят три двери. Одна из них чуть приоткрыта, и видно, что она освещена, а еще оттуда несло на редкость неприятным запахом…
– Что там происходит?.. – из-за комнаты раздался недовольный мужской голос. – Я тебя за водой отправил, а не спотыкаться на ровном месте! Сколько раз тебе нужно говорить, чтоб под ноги смотрел? И поторопись, время подходит…
– Следи за ним… – Эж кивнул мне на лежащего человека, а сам, распахнув дверь, шагнул в комнату. Не знаю, что там происходило, до меня донеслись крики, грохот разбитой посуды, треск ломающегося дерева… Правда, это продолжалось совсем недолго, но Эж что-то задержался с возвращением, а когда вновь появился в коридоре, то бесцеремонно схватил лежащего на полу парня, который все это время судорожно пытался вздохнуть, и потащил его в комнату, из которой только что сам вышел.
Должна сказать, что в той комнате перед моими глазами предстала картина самого настоящего разгрома. Судя по всему, здесь, и верно, было что-то вроде лаборатории, только вот сейчас часть склянок и горшков лежала на полу, причем большей частью они были разбиты, а их содержимое рассыпано и разлито по каменному полу. Как видно, до нашего появления здесь проводили какой-то опыт, во всяком случае, я с немалым удивлением узрела нечто похожее на горелку и змеевик, а рядом валялся разбитый стеклянный сосуд с жидкостью красноватого цвета и более чем неприятным запахом. А еще посередине комнаты находился деревянный столб, которому веревками был прикручен седоволосый храмовник, а во рту этого человека торчал кляп. Правда, сейчас незнакомец был без сознания…
– Слишком шустрый дедок оказался… – пояснил Эж, скручивая веревками второго пленника, и подтаскивая его ко второму деревянному столбу. – Каюсь – не ожидал он него такой прыти. Ничего, отойдет…
Спустя пару минут, к столбу был привязан еще один пленник, и Эж, взяв в руки острый нож, валяющийся на полу, поднес его к лицу перепуганного парнишки.
– Я, как ты понял, шутить не намерен… – заговорил он холодным голосом. – Да и времени у меня на это нет. Если не скажешь правду, то я отрежу у тебя все, что только можно. Живым, может, и оставлю, только ты останешься обрубком без глаз, ушей, языка, рук, ног и всего остального. Если тебя такая жизнь устраивает, то я сейчас же примусь за дело, и в первую очередь отмахну… Сам понимаешь, что я имею в виду. Ну как, будешь говорить?
По лицу парнишки катились крупные капли пота, а еще его просто потряхивало от страха – как видно, все происходящее явилось для него самым настоящим шоком, и потому он закивал головой – мол, спрашивайте, молчать не стану!
– Где мужчина и женщина?.. – продолжал Эж, по-прежнему держа нож у глаз пленника.
– Там… – пролепетал тот.
– На этом этаже?
– Да…
– Какая комната?
– Третья…
– Они одни?
– Да…
– Где ключи?
– Там…
Проследив за взглядом парнишки, я увидела небольшую связку ключей, висящих на стене. Сдернув их со стены, я подошла к пленнику.
– Который из этих ключей открывает замок в той комнате? Этот? Или этот? А может, этот?
– Да…
– Пошли… – кивнул мне Эж. – Сейчас разберемся, что к чему.
Дойдя до нужной двери, Эж вставил ключ в замок, и тот без труда повернулся. Перед нами оказалась небольшая комната, освещенная лампой, стоящей на столе. А еще я увидела две лежанки, на одной из которых находился молодой мужчина, и с другой на меня испугано смотрела девушка – как видно, ее разбудил грохот. При неярком свете штырька я рассмотрела большие глаза, выступающие скулы, небольшую ямочку на подбородке… Конечно, на своих прежних фотографиях Лидия выглядела очень милой и трогательной, а сейчас передо мной находилась измученная женщина с осунувшимся лицом и затравленным взглядом.
– Кто вы?.. – спросила она дрогнувшим голосом. – Что вам нужно?
– Лидия… – заговорила я. – Лидия, нас прислала сюда ваша мама, Ксения Павловна. Она сходит с ума от тревоги за вас, и мы постараемся сделать все, чтоб вернуть вас домой.
– Что?! – прошептала девушка. – Что вы сказали?
– Я сказала, что ваша мама каждый день ждет вашего возвращения. Вы можете идти самостоятельно?
– Могу… – и в следующий миг Лидия мягко повалилась на бок, а я бросилась к ней.
– Что с ней?.. – ахнул Эж.
– Обморок… – я наклонилась над лежащей девушкой.
– Только этого нам еще не хватало!.. – выдохнул Эж.
В этом я с ним полностью согласна…
