Текст книги "Впотьмах (СИ)"
Автор книги: Веда Корнилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Когда я оказалась за воротами, то с жадностью стала вдыхать чистый воздух. Надо же, вроде не так долго пробыла в этом сером здании, но не могу отделаться от впечатления, что тем отвратительным запахом пропиталась не только моя одежда, но даже волосы. Да уж, Эжу, который сейчас сидит в тюрьме (да и его остальным сокамерникам), никак не позавидуешь.
Сейчас лучше подумать о том, как выкупить этого парня из тюрьмы. Ксения Павловна (спасибо ей за это большое!) снабдила меня деньгами, причем сумма очень даже немалая. Достаточно сказать, что в клубках шерсти спрятаны не только медь и золото, но и пятьдесят серебряных крепи, то есть на откуп этого более чем достаточно. Сейчас первым делом надо узнать, где находится здание суда – именно там и платятся деньги на откуп осужденных. Моя собеседница с рынка упоминала о том, что здание суда находится едва ли не в центре города, на Площади Звезд. Туда и отправлюсь.
Немного поплутав, нашла-таки Площадь Звезд, а на ней увидела и каменное здание суда. Остальное просто: выяснила, когда казначей принимает деньги на откуп, и поняла, что успею сделать это еще сегодня. Отправилась в гостиницу “Певчая птица”, и в своей комнате вытащила из-под топчана клубки. Размотала два больших клубка с синеватой шерстью – именно в них и находятся серебряные монеты, эти самые крепи. Отсчитала сорок тяжелых монет, положила их в два мешочка и сунула в корзину – надо поторапливаться, время терять нельзя, ведь стражник сказал, что заключенных скоро отправляют по этапу.
Судебный казначей оказался донельзя дотошным и занудным человеком. Он внимательно оглядывал каждую из монет, только что не обнюхивал ее, проверял, действительно ли это серебро, вмешивал монеты на весах, так что прием денег оказался делом непростым и достаточно долгим. Затем, ссыпав монеты в холщовый мешочек и заклеив его сургучом, на котором оттиснул печать, казначей послал за помощником судьи. Тот пришел, глянул на меня и с недовольным лицом стал оформлять бумаги.
– Как, говоришь, его звать?.. – проворчал он.
– Эж из Арсара… – заторопилась я. – Осужден восьмого юта в год Белой Птицы.
– Сейчас проверю… – помощник судьи куда-то ушел, а вернувшись, вновь взял в руки перо. – Есть такой. Осужден за кражу, откуп в сорок серебряных крепи. Ну, раз деньги уплачены, то сейчас бумаги выправим. Повезло мужику, а вот тебе не очень – что, больше никого найти не смогла?
– А когда…
– Завтра с утра судья разрешение подпишет, и в тюрьму отправит, так что жди.
– А где ждать?
– Без разницы – можешь дома дожидаться, можешь у тюрьмы поджидать. Тех, за кого внесли откуп, обычно выпускают днем, после полудня. А вообще-то… – помощник судьи посмотрел на меня. – Не мое это дело, но зачем такой красивой женщине нужен осужденный, человек далеко не праведный и вряд ли подходящий для семейной жизни? Ты легко могла бы выйти замуж за достойного человека, стать ему хорошей женой, нарожать детей. Но еще большая глупость – в одиночестве ходить с такими деньгами по городу! Это ж не глухая деревня, тут народ шустрый, враз обчистят! Тебя Боги оберегают, не иначе! Неужели нельзя было хоть кого-то с собой взять?
– Мы с Эжем любим друг друга, и наши родственники все это время деньги на откуп собирали… – вздохнула я. – Нам это таких трудов стоило, что и словами не описать! Дядюшка со мной приехал, так даже с кровати сегодня встать не смог – ноги отказывают, вот мне и пришлось самой сюда идти.
– Считай, повезло, что деньги донесла в целости и сохранности… – покачал головой помощник судьи. – С такими-то деньгами лучше бы ты свою жизнь устраивала, на будущее деньги копила, а не отдавала за этого самого Эжа. Сколько уж их таких было на моей памяти – за них откуп вносят, семья последнее отдает, в долги влезает, а они через какое-то время снова попадаются!
– С ним такого больше не повторится!
– Ага, как же, знала бы ты, сколько раз я уже слышал эти слова…
В “Певчую птицу” я вернулась ближе к вечеру, еще до первого колокола, купив себе по дороге пару лепешек. К тому времени, когда наступила темнота, я успела смотать в клубочки все распущенные нитки, спрятав там все оставшиеся серебряные крепи. Заодно перебрала в голове весь наш разговор с Эжем. Надеюсь, завтра не будет никаких задержек с его освобождением, и мы с ним обо всем подробно переговорим. А пока что я уже привычно заперла дверь, закрыла окна и надломила стерженек в стеклянной пирамидке – с этим неярким светом спать куда спокойнее.
На следующий день, с раннего утра, я стояла возле тюрьмы – ни в коем случае нельзя было пропустить тот момент, когда Эж выйдет из застенка, да и он, без сомнений, рассчитывает увидеть меня. Наверняка все то время, которое прошло после с нашей встречи, он прикидывает, сумею я что-то сделать для его освобождения, или нет. Впрочем, ему и без этого есть о чем подумать…
Время тянулось очень медленно, женщины подходили к дверям тюрьмы, ожидали своей очереди, иногда перекидываясь несколькими словами, и, как я понимаю, больше всего их тревожило то, что очень скоро заключенных отправят по этапу в один из прибрежных городов, а там их ждут корабли, отправляющиеся на Каменные острова. По слухам, в тамошних шахтах, после очередной холодной зимы, количество рабочих рук заметно уменьшилось…
Миновал полдень, наступила вторая половина дня, а ничего не менялось. Надо сказать, что к тому времени я уже стала всерьез подумывать о том, что меня обманули, и Эжа никто не собирается выпустить на свободу. Наверное, еще немного – и я начну паниковать!
Мужчина в грязной одежде появился в дверях тюрьмы в то время, когда я уже почти потеряла надежду на его освобождение, но при виде человека, которого стражник вывел на улицу, у меня сразу отлегло от сердца. Что ни говори, но теперь я буду не одна, а со спутником, и, естественно, вдвоем заниматься поисками Лидии куда легче, чем в одиночку. Правда стражник показался из дверей тюрьмы всего на несколько мгновений, и сразу же пошел назад, а вот бывший арестант шагнул за порог и остановился, прикрыв лицо руками. Его можно пронять: если просидеть долгое время в темной камере, то глаза будут болеть даже от дневного света, а уж яркое солнце и вовсе будет неимоверно резать глаза. Пожалуй, теперь и мне хватит стоять на месте.
Со всех ног кинулась к стоящему мужчине – надо уйти отсюда поскорей и подальше, а то кто их знает, эти здешние законы и порядки, как бы бывшего арестанта назад не увели…
– Эж, милый, с тобой все в порядке?.. – воскликнула я, подбегая к нему, и чувствуя, что с нас не сводят глаз все, кто стоял поблизости. Обняла мужчину, несмотря на отвратительный запах, исходящий от его одежды – здесь, на воздухе, тюремный дух казался еще ощутимей.
– Еще не понял, но надеюсь на лучшее… – пробурчал тот в ответ. – Пошли отсюда, только веди меня за руку – глаза к свету пока еще не привыкли.
– Да, конечно!.. – я взяла мужчину за руку, и потащила его прочь под завистливые взгляды людей, стоящих в очереди. Их можно понять – осилить сумму откупа удается очень и очень немногим.
Мы прошли пару десятков шагов, когда я негромко сказала:
– Наконец-то! Я уже не знала, на что и думать, боялась, как бы все не сорвалось! А ведь тебя обещали выпустить раньше…
– Как понимаешь, я задержался не по своей воле… – съехидничал Эж. – Ты вообще-то кто такая?
– А то ты не понял? Евгений…
– Евгений остался на Земле. Называй меня Эж – так здесь привычней. Не стоит путать имена.
– Хорошо…. – спорить смысла не было. – Меня звать Василиса, но здесь я Лиис.
– Так же, как и я Эж… Что ж, оба эти имени на Арсаре довольно распространены. Ну да хрен с ним, с Арсаром… Тебя, и верно, Ксения Павловна послала?
– Она самая.
– И на кой ляд ты согласилась на эту авантюру и проперлась сюда?.. – в голосе мужчины слышалось раздражение, которое он и не пытался скрыть. – Что, дома спокойно не сидится? Приключения на свою задницу ищешь?
– Ну, знаешь ли!.. – я настолько растерялась, что не нашла достойный ответ. К тому же никак не ожидала таких слов от Эжа. – А сам для чего согласился на странную просьбу отправиться невесть куда?
– Сейчас мне начинает казаться, что в тот момент, когда я соглашался на столь необычное предложение нашей общей знакомой, мои мозги ушли в штопор, а крыша оставила записку, что уезжает на отдых.
– Не смешно… – поморщилась я. – Мог бы мне и спасибо сказать – если б не я…
– Согласен – за мою свободу тебе огромное спасибо! Ладно, об этом потом… Ты здесь одна, или с тобой пришел еще кто-то?
– Одна.
– Верно, глупый вопрос, вряд ли у кого-то появится желание приходить в этот мир компаниями… Вообще-то я предполагал, что наша общая знакомая не успокоится, и раз я не даю о себе знать, то отправит еще кого-то на поиски своей дочери. Надо ж такому произойти: хотя я и ожидал увидеть еще одного посланника Ксении Павловны, но, тем не менее, вчера, когда тюремщик позвал на свидание меня и еще одного парня из нашей камеры – тогда я решил, что произошло какое-то недоразумение. Позже, при твоем появлении, и особенно после того, как ты назвала меня по имени, я настолько растерялся, что не сразу сообразил, что к чему. Наверное, все дело в том, что я меньше всего ожидал, что этим человеком будет женщина! Надеюсь, ничего лишнего вчера не сказал… Если я правильно понял слова тюремщиков, то ты внесла за меня откуп, верно?
– Да.
– Деньги у тебя еще остались?
– Может не так и много, но они пока еще имеются.
– В таком виде мне по городу ходить не стоит – враз загребут. Плохо, что глаза к свету никак привыкнуть не могут, так что пока я без тебя никак не обойдусь…
– Что, со зрением совсем плохо?
– Да как сказать… В тюрьме факелы находились только в коридорах, и в камеры свет проникал только через решетки на дверях. Говоря точнее, его почти не было. Можно добавить, все это время люди в камере обитают почти впотьмах, да еще едва ли не впритирку друг к другу…
– Кошмар!
– Как сказать… – усмехнулся Эж. – Сейчас у сидельцев только одно желание – куда угодно убраться из своих камер! Люди согласны отправиться даже на острова, лишь бы выбраться из каменного мешка… Значит, так: тут рядом должны быть купальни, я подскажу, как до них добраться. Отведи меня туда – надо себя хоть немного привести в человеческий вид. Там и поговорим, а не то в своем нынешнем состоянии я чувствую себя ущербным.
– В твоем нынешнем облике ни одного человека ни в какие купальни не пустят.
– За двойную оплату еще как пустят! Там еще и одежду с обувью предложат приобрести, правда, за все это три шкуры сдерут, а то и четыре.
– Не возражаю.
Дорога до купален заняла едва ли не полчаса, причем почти все это время мне пришлось вести спутника за руку, но все же мы добрались до длинного каменного здания, стоящего на берегу реки. Конечно, глаза у молодого человека к этому времени еще не привыкли к дневному свету, но все же он чувствовал себя куда лучше.
Как Эж и говорил, на входе никто из слуг и бровью не повел при виде замызганного человека, от которого на несколько шагов несло застарелой вонью. Единственное, что интересовало слуг, так только ответ на вопрос – одна нам купальня нужна, или же две, а еще они желали знать, нужны ли уважаемому посетителю новые одежда и обувь. Я немного задержалась, разговаривая со слугами, а когда вошла в купальню, то увидела, что Эж уже скинул с себя одежду и сидит в воде. Вообще-то при слове “купальня” у меня в голове складывался образ бассейна или ванны, а здесь было совсем небольшое полутемное помещение, большую часть которого занимала огромная бочка с водой. Сейчас в этой самой бочке сидел Эж, закрыв глаза, а его одежда была брошена у стены.
– Ну, чего там?.. – Эж чуть покосился на меня.
– Ничего. Сказали, что сейчас еще пару ведер воды принесут, а новую одежду немногим позже… – я огляделась по сторонам. Плохо то, что здесь особо не поговоришь – двери и стены купальни достаточно тонкие, до меня то и дело доносятся обрывки чужих разговоров.
– Хорошо… – мужчина снова закрыл глаза. – К себе в бочку я пока что тебя не приглашаю – вначале надо с себя всю грязь соскрести, а уж потом даму принимать со всей положенной любезностью и учтивостью.
– Благодарю, но позволю себе отклонить столь лестное предложение… – этот самый Эж нравился мне все меньше и меньше. – Я, знаете ли, дама консервативная, и не большой любитель подобных развлечений с малознакомым человеком.
– Ну, было бы предложено…
В этот момент в комнатку вошел слуга, неся два ведра теплой воды. Поставив их на пол, он поинтересовался:
– Еще чего принести? Или прислать кого?
– Не надо… – отозвался Эж. – Обойдемся…
Когда слуга вышел, закрыв за собой дверь, Эж произнес:
– Вынужден просить тебя помочь помыть мне спину. На мне сейчас столько грязи, что удивляюсь, как она с меня кусками не отваливается. Понимаю, это несколько бестактная просьба…
– Вовсе нет… – я подошла к бочке.
– Надеюсь, вид голого мужчины тебя особо не смущает?.. – в голосе Эжа слышалась легкая насмешка.
– Нет, всего успела насмотреться на своей работе.
– Даже так?.. – а вот теперь Эж открыто ехидничает. – Неужели Ксения Павловна проявила галантность, и прислала мне для утех представительницу древнейшей профессии? Как это мило с ее стороны!
А вот это уже неприкрытое хамство! Нет, я многое могу понять, в том числе и то, что после заточения у человека несколько снесло крышу от ощущения свободы, но допустимые пределы переходить все же не стоит. Заодно следует дать понять этому наглецу, что грубости и отсутствия вежливости я не потерплю, тем более что за время работы в больнице мне не раз приходилось иметь дело с невоспитанными пациентами, так что определенный навык в обращении с распоясавшимися людьми у меня уже имелся. Иногда можно быстро дать понять бестактному человеку, что ему раз и навсегда следует забыть о своих грубых шутках.
Не говоря ни слова, схватила Эжа за волосы, благо они у него были достаточно длинные, и окунула голову мужчины в воду. Эж явно не ожидал ничего подобного, задергался, пытаясь выбраться, но я и не стремилась его утопить. Вместо этого рывком вытащила голову Эжа из воды, и через мгновение снова опустила ее туда. Так, на первый раз, пожалуй, хватит.
– Ты что, ненормальная?! – закричал Эж, кашляя и пытаясь отдышаться – что ни говори, но наглотаться воды он успел.
– Нет, я по профессии медсестра, так что человеческая физиология мне хорошо известна… – мой голос был безупречно вежлив. – Кроме того, на ежегодных комиссиях проводятся проверки нашего здоровья, и в результате медосмотра выяснено, что с психикой у меня все в порядке. Хотя, положа руку на сердце, стоит признать, что с такой зарплатой, как у нас, работать в больницах могут только ненормальные. Но это так, для сведения…Что касается всего остального, то я только что доходчиво дала тебе ответ на заданный вопрос.
– Я впечатлен… – согласился Эж. – Раскаиваюсь, признаю свою ошибку, сожалею и принял во внимание… Остальные извинения додумай за меня сама. Кстати, надеюсь, у тебя хватило ума не связываться с тюремщиками? Они баб любят, и за обещание короткого свидания с родными…
– Ты мне не родня, да и не готова я идти на такие жертвы ради тебя… – огрызнулась я.
– Как горько это слышать!.. – хмыкнул Эж. – А пока подай-ка мне вот тот серый комок, который лежит у бочки.
– Что это?.. – спросила я, глядя на нечто, внешне очень напоминающее мягкую глину.
– Эта штука у них мыло заменяет – грязь, кстати, отмывает очень неплохо.
Однако стоило мне наклониться за глиной, как на меня сверху плеснулась вода – не скажу, что очень много, но хватило и того, чтоб я оказалась облитой с головы до ног.
– Это что еще такое?! – а вот теперь я разозлилась.
– Извини, не рассчитал… – в голосе мужчины не было и намека на раскаяние. – Случайно получилось. Бывает.
– Ага, как же, случайно! Взрослый человек, а в какие-то детские игры играешь: ты – мне, я – тебе!.. Ладно, спишу на нестабильное состояние после освобождения из тюрьмы.
– Как приятно иметь дело с медиком – они под все подведет обоснованную базу!.. – кажется, у Эжа улучшилось настроение.
– Спину тебе, так и быть, потру… – продолжила я, с размаху опуская кусок глины на спину мужчины, отметив про себя, это эта неказистая с виду глина, и верно, чуть мылилась под пальцами. – Остальное сам.
– Остальное я тебе и не доверю… – хохотнул Эж.
– Очень предусмотрительно с твоей стороны.
– Кто бы сомневался!
Да, так оно и есть: верно говорила заведующая на моей прежней работе – красивые мужчины знают себе цену и к ним так просто не подойдешь. Впрочем, мне его расположение и не требуется – главное, не переругаться, а не то происки дочери Ксении Павловны ни к чему не приведут.
– Что это у тебя?.. – я только сейчас заметила покрасневшее плечо мужчины, и воспаленный термический ожог, внешне очень напоминающий клеймо раскаленным железом. Ну конечно, как я могла забыть – тем, кого отпускают из тюрьмы за откуп, ставят клеймо раскаленным железом, чтоб в следующий раз, если такой человек вновь попадется при нарушении закона, то на свободу ему уже не попасть ни за какие деньги.
– А то ты не знаешь… – пробурчал Эж. Теперь я не сердилась на этого человека, и его можно понять – когда у кого-то болит только что полученный сильный термический ожог, то от пострадавшего вряд ли стоит ожидать безупречного поведения.
Мне все же пришлось помочь ему мыться, а позже и вовсе вылить на молодого человека всю воду из ведер, потому как вода в бочке просто-таки почернела от грязи.
Посещение купальни, и верно, обошлось нам в довольно-таки приличную сумму, но зато Эж теперь выглядел куда лучше в чистой (пусть и не новой) одежде, да еще и подстриженный сносным цирюльником. Конечно, до того привлекательного мужчины, которого я видела на фото, ему было еще далеко, но, тем не менее, рядом с ним уже можно было идти без стыда. Из купальни мы зашли в первую же харчевню, которая попалась нам на пути – поесть надо было обоим.
Усевшись в уголке небольшого зала (благо здесь было не очень светло), и заказав еду, Эж с облегчением вздохнул:
– Наконец-то можно нормально поесть!
– Ты бы с едой поосторожнее… – посоветовала я. – После тюремных харчей…
Нам и верно, заставили весь стол тарелками, и мой спутник сразу же принялся за еду.
– Не напоминай!.. – махнул рукой Эж, отодвигая очередную тарелку. – Ты даже не представляешь, какой дрянью кормят в тюрьме, но и того варева на всех не хватает – камеры просто забиты осужденными и потому тюремщики спят и видят, как разгружаются тюремные блоки, только вот пока что всем приходится ждать.
– Да, я слышала, что на Каменных островах в эту весну долго не таял лед…
– Оставим это… – поморщился Эж. – Рассказывай, как ты попала сюда, и зачем Ксения Павловна послала тебя ко мне?
– Как попала? Сюда, по-моему, только один путь. Что касается Ксении Павловны… Ее, как мать, можно понять. От тебя нет никаких известий, и потому она решила отправить еще кого-то на поиски своей дочери, а заодно и тебя. Как я поняла, ты как-то сумел обнадежить несчастную мать, и она ждет возвращения Лидии. Просит сделать все возможное и невозможное, чтоб вернуть ее домой. Сказала, что будет ждать до последнего.
– И это все?
– А тебе мало? Женщина сходит с ума от отчаяния и беспокойства, вот и решила послать еще одного человека.
– Интересно, что бы ты стала делать, если б меня не нашла?
– Не знаю… – честно призналась я. – Но, скорей всего, занялась бы поисками Лидии. Ты, оказавшись здесь, тоже наверняка долго блуждал впотьмах…
– Верно, и я даже нашел то место, где находилась Лидия, но все потом сорвалось… Это хорошо, что ты появилась и вытащила меня из тюрьмы, а не то я уже стал прикидывать план побега в то время, когда нас поведут по этапу. После побега намеревался выполнить задание нашей нанимательницы, или хотя бы попытаться это сделать…. К счастью, я уже на свободе. Завтра, когда отправишься назад, передашь мое послание Ксении Павловне. Я расскажу все, что успел узнать о ее дочери.
Уйти назад? Вообще-то я ничего не имею против подобного, и даже больше того – с радостью пойду назад, только вот Ксения Павловна, отправляя меня сюда, ясно дала понять, что ждет от меня не очередных сообщений о продолжающихся поисках, а желает, чтоб я вернулась не одна, а с ее дочерью. Именно об этом мне было сказано прямо и без околичностей, и именно за подобный результат она платит мне такие большие деньги. Проще говоря, вернуться назад без Лидии я могу лишь в том случае, если у меня будут неопровержимые доказательства ее смерти.
– Считай, что я этих слов не слышала… – мне пришлось подавить вздох.
– Не изображай глухоту – плохо получается. Вытащила меня – и спасибо тебе за это огромное, а теперь возвращайся назад. Дальше я сам.
– Я не для того сюда пришла, чтоб уходить просто так.
– Не для того, значит?.. – неприятно усмехнулся мужчина. – Тогда зачем? Для чего ты сюда заявилась? Может, на увлекательную прогулку? Оригинально стараешься проводить свободное время, судя по всему.
– Послушай… – вздохнула я. – Этот мир мне настолько не нравится, что будь моря воля – убралась бы отсюда без раздумий. Но я, так же, как и ты, стараюсь честно выполнить то, о чем меня просили, и зачем сюда отправили. Давай больше не будем об этом говорить.
– Повторяю – я никак не ожидал, что Ксения Павловна пришлет сюда женщину…
– Извини… – мне осталось только развести руками. – Как я поняла из слов Ксении Павловы, она и сама не ожидала, что поисковая магия укажет на меня.
– В свое время она выловила меня примерно также… – заметил Эж. – Тем не менее, вынужден повториться: здесь тебе делать нечего – на этот раз выбор нашей общей знакомой оказался не совсем удачен. Нечего изображать обиженную – тут все намного проще. В отличие от тебя, я здесь уже давненько, и кое-что успел понять. Так вот, по местным меркам ты – редкая красотка, мечта многих мужчин. Хорошо еще, что ты вдовушкой прикидываешься: здесь они считаются как бы людьми второго сорта, и в то же самое время им немного сочувствуют – мол, им в жизни не повезло. В противном случае тебе бы пришлось несладко – красивые бабы тут в цене. Кстати, расскажи, как ты меня отыскала.
– Это долгая история.
– А ты куда-то спешишь?
В толк не возьму, как можно разговаривать с этим человеком! Тем не менее, не стоит обострять, и потому я коротко рассказала о том, как смогла его отыскать.
– Ясно… – Эж побарабанил пальцами по столу. – Как я понял, уходить ты не собираешься?
– Если понял, зачем спрашиваешь? Повторяю: Ксении Павловне нужны не слова утешения, а возвращение дочери, и я не смогу смотреть ей в глаза, уверяя, что, может быть, все будет хорошо!..
– Значит, возвращаться не желаешь, и прислушиваться к голосу разума тоже не хочешь?
– Этот вопрос закрыт.
– Всю жизнь старался с бабами дела не иметь – от них одни неприятности.
– Верно… – согласилась я. – Не окажись меня здесь, сидел бы ты сейчас в тюрьме, с сокамерниками, и строил планы побега во время этапа. А время, меж тем, идет, и Ксении Павловне, кажется, придется смириться с тем, что она никогда не увидит ни дочь, ни внучек.
– Как же ты меня злишь!.. – выдохнул Эж.
– Я тоже от тебя не в восторге, но, как видишь, терплю.
– Ну и дура!.. – сделал вывод Эж.
– Ценю твое высокое мнение о себе, но, может быть, ты все же посвятишь меня в историю своих поисков этой непутевой парочки, а заодно пояснишь, как оказался в тюрьме?
Кажется, Эж многое хотел сказать мне, причем далеко не в парламентских выражениях, но в этот момент раздался удар колокола – знак того, что людям пора направляться в свои дома.
– Пора уходить… – Эж поднялся из-за стола. – Потом продолжим разговор. Ты где остановилась?
– Вначале – в “Голове вепря”, а сейчас в “Певчей птице”.
– “Голова вепря” – далеко не лучшее место для проживания таких, как мы. Хозяин этого постоялого двора вплотную связан с городской стражей.
– Мне там тоже не понравилось, и потому я перешла в “Певчую птицу”.
– Комнату сняла только на себя, или на двоих?
– На себя.
– Ну, если я туда приду и останусь на ночь, то можешь быть уверена, что твоя репутация в глазах хозяйки рухнет ниже плинтуса.
Должна сказать, в данный момент репутация волнует меня в самую последнюю очередь!
