Текст книги "Тайна ночи"
Автор книги: Вайолетт Лайонз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Грегори энергично провел руками по ее рукам сверху вниз до самых ладоней, взял и прижал к своим бедрам. Из его губ вырвался стон блаженства. Патриция уже не могла и не хотела противиться ему. В следующую секунду мужчина резким движением, словно дикий голодный зверь, сорвал с нее пиджак и небрежно бросил его на пол. Патрицию охватили одновременно страх и восторг, ее зрачки расширились, белоснежная тонкая кожа от возбуждения приобрела розоватый оттенок. Смуглые длинные пальцы Грегори умело расстегивали пуговицы ее блузки. Дойдя до того места, где начинался живот, Грегори остановился и с восхищением залюбовался открывшейся его глазам картиной. Груди Патриции, поддерживаемые лифчиком и вырезом жилета, который по крою скорее напоминал корсет, соблазнительно выглядывали, словно у какой-нибудь дамы восемнадцатого века.
– Какой возбуждающий наряд,– еле слышно прошептал Адамc, запуская руки в растрепанные волосы девушки, словно в густую траву. Он осторожно намотал их на руки, запрокинул ее голову. Потом снова припал губами к ее трепетным губам, чуть покусывая их, заигрывая, провоцируя. Отпустив ее волосы, не отрываясь от губ, Грегори ласкал ее шею, играл ее жемчужным ожерельем и медленно, словно нарочно растягивая удовольствие, двигался в направлении грудей.
– Я думал об этом всю прошлую ночь, – словно в бреду бормотал он с полузакрытыми глазами.– Я представлял, какая она на ощупь, твоя одежда, твое белье, как ты пахнешь, что там под...
– Грегори!..– В горле девушки совсем пересохло, и ее голос звучал словно чужой.– Не надо...
– Пат...– Грегори перебил ее поцелуем...– Это совсем не те слова, они не для нас. Все, что происходит сейчас, неизбежно. Я был уверен, что так и будет, с того самого момента, когда ты подняла свой бокал и поприветствовала меня в зале аукциона. Ничто не в силах остановить нас, это сильнее меня, сильнее тебя...
Грегори припал губами к ее шее и стал медленно двигаться вниз, возбуждая ее кончиком языка, обнял ее за спину и прижал к своей широкой груди. Теперь он мог ощущать, как бешено колотится ее сердце, не оставляя никаких сомнений, что женщину охватило возбуждение, равное по силе его собственному.
– Слышишь, как стучит твое сердце, – зашептал он. – Оно понимает мои желания лучше, чем ты. Я с ума от тебя схожу.
Патриция снова почувствовала жар его прикосновений на своей шее. У нее перехватило дух, когда он накрыл ладонями ее груди, большими пальцами пытаясь опустить вырез пониже. Материал не поддавался, но мужчина не спешил, он припал к заветной выемке ртом, приводя девушку в состояние неописуемого экстаза.
– Грегори! – неистово выкрикнула она, скорее умоляя продолжать эту сладкую пытку, чем пытаясь остановить.
– Не правда ли, это лучше, чем притворство? Все естественно, все правда, все настоящее, – прошептал мужчина и не торопясь, одну за другой, стал расстегивать пуговки жилета, потом блузки, обнажая белое кружево бюстгальтера.– Если бы ты только знала, какое блаженство раздевать тебя, Пат. Я словно снимаю таинственные покровы с прекрасной тайны...
Блузка и жилет уже были полностью расстегнуты. Узкая талия и плоский живот Патриции открылись голодному взору Грегори Адамса. Он опустился на колени и прижался лицом к телу девушки, вдыхая его ни с чем не сравнимый нежный запах, поцеловал пупок, стал продвигаться выше, большими пальцами ритмично массируя соски, все еще закрытые белым кружевом бюстгальтера.
Патриция вся трепетала, желая, чтобы эти фантастические ощущения не прекращались, длились как можно дольше.
Она чувствовала, как ее соски твердеют, словно наливаясь любовным соком. Но Грегори медлил, доводя ее до изнеможения. Девушка хотела тоже опуститься на колени, чтобы оказаться на полу, прижаться губами к его горячим губам, к его влекущему телу, до которого она пока не смела дотронуться, но Грегори неожиданно поднялся сам, крепко прижал ее к себе и зашептал:
– Я чувствую, ты вся горишь, ты ждешь меня, и я дам тебе все, что ты захочешь, сполна одарю тебя, покажу все, что умею, чтобы доставить тебе удовольствие. Я буду действовать медленно, изматывая тебя сладким ожиданием соития, а затем заставлю испытать наслаждение, равное по силе сходящей с гор снежной лавине.
В эту секунду он расстегнул ее лифчик, спустил с плеч бретельки, и белое кружево упало им под ноги.
Что-то похожее на сладкую боль зародилось под сердцем девушки, когда Грегори опустил свое лицо к ее прохладной по сравнению с остальным телом груди. Белые нежные упругие груди Патриции, еще никогда не кормившей младенца, были совершенной формы и ждали пока лишь любовной игры, наслаждения.
– Боже, как я мечтал о твоем теле, – снова как в бреду забормотал Грегори.– Я метался словно в лихорадке всю прошлую ночь, я не мог уснуть, я все время представлял себе это... Я хотел довести тебя до экстаза, чтобы ты открылась мне, открылась с готовностью, словно морская раковина, лелеющая свою жемчужину. Чтобы ты захотела меня, чтобы ты томилась и извивалась, словно восточная танцовщица, в моих объятиях, чтобы ты льнула ко мне всем телом, как виноградная лоза тянется к животворящему солнцу...
Но Патриция не хотела слушать, она хотела чувствовать, ощущать. Нетерпеливым движением она обхватила губами его рот, прерывая его поэтически красивый монолог. Она действовала импульсивно, не заботясь о том, достаточно ли скромно ведет себя, достаточно ли целомудренно. Она не выдержала и перешла к действиям. Стала исступленно, неловко расстегивать его сорочку, добираясь до гладкого обнаженного тела. Ее ладони хаотично заскользили по его смуглому торсу, губы припали к твердым маленьким соскам. Она покусывала их, щекотала кончиком языка, оголяя его рельефные мускулистые плечи, целуя везде, захлебываясь восторгом.
Грегори стоял неподвижно, запрокинув голову, закрыв глаза, упиваясь ее смелостью и инициативой; наконец он очнулся и снова стал напористым и требовательным. Он смял ее упругие груди, потом отпустил, наблюдая, как она снова исступленно притягивает к себе его руки. Он нежно покусывал ее соски, потом отпускал, потом снова покусывал, лизал их языком, наслаждаясь стонами вожделения, которые то и дело срывались с ее алых губ. Затем круговыми движениями он пощекотал ее спину, заставляя содрогаться и трепетать всем телом. Патриция чуть не потеряла сознание от наслаждения, когда рука Грегори проникла под брюки сверху, нащупывая горячее тепло бедер и крошечные кружевные трусики.
– Я готов на все, чтобы подарить тебе удовольствие, – хрипло бормотал мужчина. – Я никогда не скажу «нет», о чем бы ты не попросила. Ты такая удивительная...– И он снова страстно впился губами в ее шею.
«Ни одна женщина из плоти и крови не сможет сказать ему «нет», даже ты, такая правильная, не смогла бы»,– словно вспышка пронеслось в затуманенном, почти отключившемся от всего мимолетного и суетного мозгу Патриции. Слова Джуди будто пронзили тишину, открыли ей глаза, вернули почву, ушедшую у нее из-под ног. Девушка вмиг осознала, что происходит что-то не то.
– Нет! – крикнула она ему в лицо. – Нет.
И так же неистово, как целовала, Патриция изо всех сил ударила Грегори по щеке и, воспользовавшись его замешательством, отбежала в другой конец комнаты и плотно запахнула блузку.
Лицо мужчины, обращенное к ней, все еще отражало сильнейшее сексуальное возбуждение, но в то же время черты его исказились от гнева.
– Пат!..– вдруг закричал он, и голос его заставил девушку испугаться по-настоящему.
Она тяжело дышала, не зная, чего ожидать от разъяренного мужчины, стоявшего в нескольких шагах от нее. Девушка вполне отдавала себе отчет в том, что при желании ему не составит труда просто изнасиловать ее и она ничего не сможет сделать, чтобы предотвратить это. Она сжала кулаки и приготовилась к сопротивлению. Но внезапно с Грегори произошла метаморфоза. Он словно загнал вырвавшегося на свободу злого духа обратно в бутылку. Патриция не верила своим глазам, но Грегори в считанные секунды преобразился. Черты его лица смягчились. Бешеный жестокий огонь исчез из глаз, неизвестно откуда взявшаяся ласковая улыбка растянула его припухшие от поцелуев губы, и он заговорил с неподдельной нежностью:
– Что случилось, Пат, девочка моя? Зачем ты так ведешь себя? Иди ко мне скорей...
– Нет, – сражаясь со страхом, тихо сказала Патриция. – Этого вообще не должно было произойти, и больше никогда не произойдет.
Заметив, что Грегори снова приближается к ней, она стала прикидывать, как ей прорваться к дверному проему, чтобы в случае чего сбежать вниз по лестнице и выскочить на улицу.
– Но что случилось? – сбивчиво говорил Грегори.– Все шло так... Ведь ты же сама хотела меня... Ты же говорила, что другого мужчины нет...
– Другого мужчины действительно нет, – тихо повторила девушка, вспомнив, что спокойным разговором можно привести в чувство даже умалишенного.
– Тогда в чем дело? – резко и грубо спросил Грегори.– Что за детские игры? Мы же взрослые люди.
– Это никакие не игры. Я вообще ничего такого не хотела, даже в мыслях не могла представить.
– Не хотела? – В Адамсе снова проснулся прожженный циник.– Да брось комедию ломать! Только ради этого ты и заварила всю эту кашу. Будь откровенна с самой собой, а я таких, как ты, насквозь вижу. Чего ради ты пустила меня в дом? Неужели поверила в этот вздор насчет кофе? Не смеши меня!.. Ты с самого начала нашей встречи прекрасно знала истинную причину того, зачем я нужен тебе.
Непоколебимая уверенность, с какой он говорил, заставляла Патрицию содрогаться от обиды и возмущения. Слова летели в нее, как тяжелые камни, но ранили больно не тело, а душу. Она представляла, как выглядит со стороны, и думала, что эта маленькая расхристанная, растерянная женщина должна вызывать одновременно жалость и отвращение. С растрепанными волосами, полуголая, возбужденная, точно вульгарная шлюха, и в то же время беззащитная и маленькая, с глазами, полными слез.
– Говорите что угодно, но я-то знаю, как все обстоит на самом деле. Вы унижаете меня, потому что не успели удовлетворить свою похоть! Я не хотела вас, и не смейте издеваться надо мной! – истерически крикнула она, находясь уже на грани нервного срыва.
Поняв, что зашел слишком далеко и явно переусердствовал, Адамc смягчился.
– Не волнуйтесь, Патриция,– произнес он, проведя руками по своим волосам, чтобы убрать их назад. – Ну хорошо, простите, если я поторопился, ускорил события, но я подумал, что вы уже готовы...
– Ой, замолчите, ради бога! – снова крикнула девушка.– Вы ничего не поняли! Вы ничего не ускорили, не волнуйтесь. Если бы я обиделась на то, что вы на час раньше, чем я планировала, сняли с меня лифчик, это бы означало, что я в принципе не возражаю против ваших ухаживаний, но все дело в том, что я возражаю. Воз-ра-жаю, понимаете! – кричала она, испытывая желание ударить его, облить ледяной водой, сделать все, что угодно, но стереть с его лица эту самодовольную улыбку.– Я ничего не хочу, ни медленно, ни быстро, ни сегодня, ни через десять лет. Никогда, никогда, никогда! Вам понятно?
– Понятно,– повторил Грегори.– Вернемся к нашим баранам. Поговорим официально, по-деловому, не переходя на личности. Вы ведь этого добиваетесь, не правда ли?
Вся сложность заключалась в том, что Патриция уже сама не знала, чего добивается. Ее тщательно продуманный план разбился вдребезги, а уверенность в своей изобретательности и предприимчивости потерпела полное фиаско. Ситуация совершенно вышла из-под контроля. Карточный домик ее грандиозных планов рассыпался, и она была в полном недоумении по поводу будущего. Плюс ко всему она чувствовала себя совсем разбитой, неудовлетворенное тело словно мстило ей за то, что она вероломно лишила его чувственных наслаждений. Всю ее ломало, ныли суставы, болела голова.
– Сотрудничество только на деловой основе,– произнесла она не то с насмешкой, не то разочарованно.
– В таком случае,– тоже официальным тоном заговорил Грегори, – вы должны извинить меня за то, что я не смогу соблюдать условия нашей предварительной договоренности. Вы сами понимаете, что обстоятельства изменились и то, что произошло между нами, существенно подпортило деловую сторону наших взаимоотношений.
А то я этого не понимаю, горько усмехнулась про себя Патриция.
Она продолжала внимательно следить за Адамсом, не давая себе возможности расслабиться. Для нее сейчас он был прежде всего противником, соперником, которого надо было остерегаться. Грегори хотел казаться собранным, серьезным и бесстрастным, но его все еще прерывистое дыхание, блеск в омуте темно-серых непроницаемых глаз, хриплый голос говорили о том, что буря не кончилась, что за внешним спокойствием бушуют вулканические страсти.
Я всего лишь одна из многих, мысленно сокрушалась девушка. Меня пытались элементарно соблазнить, как соблазняли моих многочисленных предшественниц. Ни мое воспитание, ни мое образование, ни моя хитрость, ни мой здравый смысл не застраховали меня> от этого. Я была беспомощна и покорна, как глупая школьница. Как это омерзительно, как больно!
– Я умываю руки, Патриция. Я выхожу из игры. – Ледяной тон Адамса спугнул ее задумчивость.
– Что вы сказали? – рассеянно спросила она.
– Я сказал, что не буду вам помогать вводить в заблуждение вашего богатого папочку.
Гнев и оскорбленное самолюбие ударили Патриции в голову. Она решила больше не выбирать выражения, не играть словами, а говорить то, что думает.
– Зачем же так витиевато? – зло бросила она ему в лицо.– Скажите просто: если ты, детка, не переспишь со мной, я не буду тебе помогать.
– Я этого не говорил.
– Но подразумевали, не так ли?
Патриция попала не в бровь, а в глаз. Грегори смутился.
– Хорошо,– произнес он, тряхнув головой, и волнистые волосы снова упали ему на лоб, делая его внешность совершенно неотразимой.– Я готов признать, что я хочу тебя. Хочу настолько сильно, что не смогу без ущерба для своей нервной системы пройти через весь этот фарс с поездкой к твоим родственникам. Я не выдержу твоей близости, если не буду иметь возможности любить тебя.
– Великолепно, поздравьте себя и свою нервную систему. Вам ничто не угрожает. Все кончено раз и навсегда. Вы мне отвратительны. Я видеть вас не могу. Убирайтесь прочь из моего дома и из моей жизни заодно!
Сама не ожидая от себя подобной прыти, Патриция, словно разъяренная тигрица, кинулась на мужчину, вцепилась мертвой хваткой в лацканы его пиджака и стала толкать в сторону дверного проема. То, что Адамc может оказать сопротивление, уже не имело для нее принципиального значения. Девушка не контролировала себя и при удобном случае с удовольствием расцарапала бы его красивое холеное лицо.
Грегори не пытался отшвырнуть ее или перехватить ее руки, он понимал, что это истерика и, если пойти у Патриции на поводу, ситуация может перерасти в омерзительную драку. Он послушно спускался по лестнице, чувствуя, как длинные ногти девушки больно и зло впиваются в его спину. Когда они подошли к парадной двери и Патриция наконец отпустила его, Адамc обернулся и невозмутимо спросил:
– А как же все-таки быть с вечеринкой?
Этого вопроса она никак не ожидала. Но в данной ситуации Патриция была настолько взвинчена, доведена до крайности, что вечеринка уже перестала волновать ее.
– Не вашего ума дело, как-нибудь обойдусь без вас! Мало, что ли, мужиков красивых на свете? – Девушка уже готова была перейти на площадную брань. Она упивалась своей свободой, своим откровенным хамством, тем, что никто не поверит, что она могла вести себя подобным образом.
– Вряд ли вы успеете найти кого-нибудь подходящего, – откровенно злорадствовал выведенный из себя Грегори.– У вас меньше недели осталось...
– Ничего, как-нибудь обойдемся, – процедила Патриция сквозь зубы. – Найду более скромную кандидатуру, проблем меньше будет.
– Что ж, я заранее рад за вас,– холодно прокомментировал Грегори. – До встречи.
– Предпочитаю, чтобы этого не случилось.
Когда она со всей силы хлопнула закрывающейся за ним дверью, состояние аффекта, словно утренний туман, стало медленно развеиваться, заставляя ее взглянуть в ясные глаза реальности. Неожиданная мысль, что злоба и раздражение отнюдь не были истинной причиной ее нервного срыва, неприятно удивила ее. Просто злость была ложным выражением эмоций куда более сильных, куда более опасных для ее душевного спокойствия. В нее вторглось нечто, чему она не могла дать полноценного определения. Единственное, в чем она была уверена на сто процентов, это в том, что Адамc неправильно понял ее. Разочарование, вызванное провалом ее плана по поводу вечеринки, было на последнем месте в череде накопившихся проблем, которые вывели ее из равновесия.
Главная причина ее, по большому счету, неадекватной реакции таилась совсем в другом.
7
– Классный денек тебе предстоит в субботу. Насколько я помню, по случаю дня рождения твоего отца намечается сногсшибательная вечеринка.
Джуди говорила с таким энтузиазмом и блеском в глазах, что можно было предположить, что она одна из приглашенных.
Она сидела закинув ногу на ногу, в короткой, обтягивающей бедра юбке, белоснежной блузке с маленьким воротничком и кургузеньком, очень модном черном пиджачке. Было достаточно одного поверхностного взгляда, чтобы понять, что эта хорошенькая девушка, жеманно ковыряющая ложкой в рисовом пудинге, обожает флиртовать и кокетничать. Каждый ее жест был продуман таким образом, чтобы произвести впечатление на присутствовавших в кафе мужчин, начиная от посетителей и кончая официантами. Но Патриция, которая была знакома с Джуди Каллаген с детства, старалась не замечать этих легкомысленных черт.
– Ты все приготовила? Платье купила? – размазывая масло на горячем подрумяненном тосте, спросила Джуди.
– Нет,– машинально ответила Патриция.– То есть да, конечно, к поездке у меня все готово,– попыталась она улыбнуться уголками губ.
Разговор о предстоящем торжестве совершенно не вызывал у нее такого же бурного интереса, как у подруги. Наоборот, с каждым часом, приближающим ее к этому событию, она чувствовала себя все более неуверенно. И сама мысленно характеризовала свое состояние как мандраж.
Но платье она действительно купила. Купила в своем любимом бутике в Челси, где продавались коллекционные вещи от Ива Сен-Лорана. Платье было сиреневого цвета, классическое: приталенное по фигуре, с глубоким декольте, с пышной широкой юбкой до пола. Чтобы юбка стояла наподобие кринолина, снизу к ней были подшиты три нижние юбки из очень жесткого тюля. Декольте украшено белоснежным кружевом ришелье. Сиреневые же туфли покупать не пришлось, в просторных шкафах Патриции нашлась пара подходящих.
Подарок для отца девушка приобрела в китайском зале магазина «Хэродс». Это была мраморная статуэтка Будды, специально упакованная в золоченую бумагу и перехваченная алой лентой.
– Но, честно говоря, Джуди, – печальным голосом снова заговорила Патриция,– я не горю желанием ехать в Оксфордшир. Путешествовать одной так тоскливо!..
– Одной? – удивилась Джуди, откинув за спину пепельного цвета прямые волосы.– Я думала, у тебя все схвачено.
– Слушай, Джуди, ну кому, как не тебе, лучше других известно, что, когда дело касается Грегори Адамса, ничего не может быть «схвачено» на все сто процентов, – нахмурившись, произнесла девушка, поливая пудинг брусничным соусом.
Джуди понимающе кивнула.
– А можно узнать, что именно случилось? – поинтересовалась она, вскрывая пачку длинных узких сигарет.– Все складывалось так удачно, я имею в виду аукцион...
– С аукционом-то все получилось как надо, но потом такое началось! – вздохнула Патриция и потянулась через стол, чтобы достать сигарету из пачки подруги.
– А что же произошло? – снова спросила Джуди, с наслаждением затягиваясь и провожая взглядом миловидного юношу, проходящего мимо окон кафе, в котором они завтракали.
– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ехидно ответила Патриция, которой показалось, что подруга втайне злорадствует по поводу ее неудачи.
– Он что, не клюнул на тебя?– Джуди любовалась своим колечком с изумрудом, сверкавшим на маленькой ухоженной ручке.
– В том-то и дело, что клюнул. Но ведь ты сама знаешь, какой он сложный человек.
– Ну да,– неопределенно протянула Джуди, – Грег Адамc – крепкий орешек!
– Но только я сумела поставить его на место,– с намеком гордо заметила Патриция.
– Ну и молодец,– равнодушно парировала Джуди и засмотрелась на очередного прохожего.– И что, на этом все кончилось?
– Представь себе, да,– отрезала Патриция.
На этом разговор как-то незаметно потух. Перекидываясь незначительными фразами, подруги доели заказанные блюда, оплатили счет и отправились каждая по своим делам, попрощавшись более чем сухо.
На обратном пути домой после напряженного, полного деловых встреч дня Патриция продолжала размышлять над своим отчаянным положением. Приходилось признаться самой себе, что, несмотря ни на что, Грегори Адамc был из числа мужчин, подобрать замену которым практически не представлялось возможным. Девушка очень старалась. За последние несколько дней она перелопатила все свои новые и старые записные книжки, обзвонила кучу знакомых, вспоминала, прикидывала, но все впустую. Подходящего человека не нашла.
– Добрый вечер, Пат, – раздалось, словно гром среди ясного неба, когда Патриция пыталась вставить ключ в замочную скважину.
Она стояла спиной к источнику этого голоса и от неожиданности не на шутку испугалась. Ключи выпали из ее рук и, звякнув, упали на мраморные ступени. В панике резко обернувшись, девушка наконец увидела того, о ком так сосредоточенно думала всего несколько минут назад. Адамc эффектно поклонился, потом наклонился, поднял ключи и с ухмылкой передал их обескураженной владелице.
– Добрый вечер, дорогая. Вы похожи на взломщика, которого застали с поличным на месте преступления.
– Скорее это вы похожи на сексуального маньяка, который в поздний час подкарауливает свою жертву у дверей ее собственного дома, – без улыбки парировала девушка.
– Неправда, у меня и в мыслях не было прятаться от вас. Я стоял на видном месте, рядом со своей машиной, и даже несколько раз кашлянул, чтобы привлечь ваше внимание к своей скромной персоне, но вы были настолько погружены в себя, что не обратили на меня ни малейшего внимания, будто я какой-то фонарный столб.
– У меня на работе возникли кое-какие проблемы, – поспешила объяснить свою задумчивость Патриция, боясь, как бы проницательные серые глаза не умудрились заглянуть в ее душу и обнаружить там совсем другое объяснение.
Даже теперь, после всего случившегося, Грегори Адамc, смотревший на нее из темноты, казался ей невероятно привлекательным, полным жизненной энергии и мужского обаяния.
– Да, Пат, у вас сейчас, вероятно, черная полоса в жизни. Беда никогда не приходит одна. Еще и эта вечеринка в субботу накрывается, – то ли с насмешкой, то ли всерьез посетовал стоящий перед ней мужчина.
– Да, все так. Только не пойму, вы что, пришли позлорадствовать? – сухо поинтересовалась Патриция.
– Позлорадствовать? – похоже всерьез обиделся Адамc. – Вы обо мне слишком плохо думаете.
– Может быть, тогда объясните, чем вызвано ваше неожиданное появление возле моего дома.
– С удовольствием. Но вы ведь такая умница, сами могли бы догадаться, что меня интересует, нашли ли вы мне достойную замену.
Неужели он пришел, чтобы дать свое согласие, мелькнула догадка в голове Патриции. Нет, этого быть не может. Ведь он такой гордый.
– Конечно, нашла,– невозмутимо подтвердила она. – Я ведь говорила, что вы, слава богу, не «последний из могикан».
– И кто же этот счастливчик? – спросил Грегори в лоб, заставая Патрицию врасплох.
Но девушке удалось справиться с собой, и она назвала первое пришедшее на ум имя:
– Ричард Макговери.
Он был одним из участников аукциона, одним из «лотов», и Патриция решила, что Адамc давным-давно забыл о его существовании, но оказалось, что это не так.
Скорчив насмешливую гримасу, Грегори отступил на шаг.
– Что?.. Макговери?! – негодующе воскликнул он.– И вы всерьез полагаете, что ваш папенька будет рад видеть вас в компании дважды разведенного, разбогатевшего на махинациях с ценными бумагами торговца говядиной?
– Какая разница, чем он зарабатывает на жизнь. Ричард прежде всего приятный и деликатный человек,– неубедительно пыталась защитить своего воображаемого попутчика Патриция.
– А кто мне говорил, что ее папочка кушает подобных заискивающих подлиз на завтрак? – торжествующе спросил Грегори и, не дожидаясь ответа, снова приблизился к девушке и доверительным тоном шепнул: – Кстати, что вы наденете? Надеюсь, это не секрет?
Девушка отступила на шаг и спиной почувствовала дверь.
– Вы имеете в виду на... вечеринку?
– Да, я именно это имел в виду. Наверное, приготовленное платье у вас наверху. Пойдемте, посмотрим. – Адамc, как и в прошлый раз, ловко вынул ключи, зажатые в ее ладони. – Позвольте, я открою вам дверь.– И не успела Патриция опомниться, он уже распахнул ее.
– Эй, подождите! – крикнула она ему вслед, но мужчина уже вошел в квартиру и, не обращая внимания на ее возмущение, стал подниматься на второй этаж.
Патриции не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Грегори был уже у дверей спальни. Еще мгновение – и обе створки распахнулись. Новое платье болталось на вешалке, прикрепленной к торшеру.
– Какое чудо! – не смог он сдержать своего восхищения.
– Вам и вправду нравится?– улыбаясь, искренне спросила девушка.
Любая похвала сделанной ею покупки была способна буквально растопить ее сердце.
– Это просто шедевр. Достойная оправа для такого бриллианта, как вы, Пат, – чуть иронично заключил Грегори, глядя на пышные богатые складки торчащих нижних юбок.
– А какая вам, собственно, разница, что я надену? – спохватилась Патриция, и в ее тоне снова зазвучала плохо скрытая враждебность.
– Ну как же! Я очень щепетильно отношусь к тому, как выглядит и во что одета женщина, удостоившаяся чести взять меня под руку и появиться в моей компании в обществе.
Адамc явно хотел позлить девушку, поиграть на ее самолюбии, но она пропустила мимо ушей все шпильки, содержавшиеся в его высказывании, мысленно уцепившись за основной смысл.
– Вы... хотите сказать, что собираетесь пойти со мной?..– Патриция не договорила, потому что в знак утверждения Грегори невозмутимо кивнул.
Она уже не знала, радоваться ей или огорчаться. Кинуться благодарить его или принять все как должное. В этот момент он снова заговорил.
– Меня, знаете ли, совесть замучила, загрызла почти насмерть. Вы заплатили такую сумму в фонд аукциона! Я имею определенные обязательства... Подводить совет учредителей просто непорядочно.
Только совет учредителей, с обидой подумала Патриция, обязательства по отношению ко мне в расчет не берутся. В принципе, этого и следовало ожидать. Надо быть довольной хотя бы тем фактом, что он вообще соблаговолил появиться. Но вдруг он станет выдвигать прежние условия, сразу внутренне напрягшись, заподозрила она и решила прозондировать почву.
– Мистер Адамc, не скрою, мне приятно, что ваша совесть наконец соизволила проснуться, но обстоятельства складываются таким образом, что ваше участие в моих планах уже не обязательно.
Грегори проницательно вглядывался в нее.
– Нехорошо,– заметил он,– перекрывать раскаявшемуся грешнику дорогу к исправлению.
– Насколько я помню, грешник выдвигал какие-то отнюдь не невинные условия.
– Какие еще условия? – Грегори притворился, что не понимает ее.
– Тогда их выдвигаю я,– воспользовалась Патриция представившимся моментом. – Наши отношения должны носить исключительно деловой характер.
– Не возражаю. Ровно двадцать четыре часа все будет так, как угодно вам, но дальше уже я выдвигаю свои условия.
– Хорошо. Дольше мне ваше время не понадобится.
– По рукам,– заключил Грегори. – А теперь поехали обедать.
Патриция вовсе не планировала обедать вне дома, ей хотелось расслабиться перед телевизором, а если проголодается, разогреть в духовке пиццу. К тому же в те места, куда мог пригласить ее этот прожигатель жизни, нужно было тщательно одеваться, потому что это были не просто рестораны, а своего рода «ярмарки тщеславия», куда ходят себя показать и людей посмотреть. У девушки было совсем не то настроение, чтобы наводить марафет, а деловой бордовый костюм, в котором застал ее Адамc, годился только для офиса.
– Времени для раздумий не осталось,– категорично заявил он, крепко взял ее за руку и увлек за собой прочь из спальни, вниз по лестнице, вон из квартиры. Патриция семенила за ним, как маленькая девочка, боясь споткнуться или наступить ему на ногу.
Очутившись на мягком сиденье машины, пытаясь справиться с головокружением, она рассеянно следила, как Грегори проверил что-то в моторе, обошел автомобиль кругом и занял место за рулем.
Серебристый «роллс-ройс» плавно тронулся с места.
– Мистер Адамc, вы же видите, что я совсем не одета для светского раута, среди дам в вечерних туалетах я буду выглядеть нелепо.
– Мне казалось, дорогая, что вас не особенно волнует общественное мнение, – заметил Грегори, выруливая на Пикадилли. – Не беспокойтесь, леди, я везу вас в более чем демократичное место, в обыкновенный «Макдоналдс».
В «Макдоналдс»? – мысленно изумилась Патриция. Великий сноб и гурман приглашает меня в дешевую забегаловку.
Впрочем, девушка была лишена каких бы то ни было предрассудков. В «Макдоналдсе» действительно кормили довольно сытно и вкусно и все напоминало далекое детство.
Здание закусочной было освещено разноцветными лампочками, украшено флажками, которые приветливо развевались на ветру, словно приглашая проезжающих отведать хрустящих чипсов или захватить в дорогу высокий стакан с густым ванильным коктейлем. Продавцы в забавных фуражках выглядывали из окошек, готовые в любую минуту принять заказ. У дверей зала, куда можно было зайти и посидеть, стояли парень и девушка в клоунских одеждах и раздавали рекламные проспекты.
Грегори подрулил к одному из окошечек, и у Патриции сладко защемило сердце: впервые за долгое время ей было по-настоящему спокойно, она расслабилась.
Девушка в красной фуражке приветливо улыбнулась и передала через открытое окно два бумажных пакета с гамбургерами, хрустящей картошкой и прохладительными напитками. Решено было притормозить под раскидистым каштаном и не спеша перекусить.
Хрустя золотистыми чипсами и запивая еду ледяной колой, девушка поймала себя на мысли, что давно уже не ела с таким аппетитом.
– Спасибо, что пригласили меня сюда,– вежливо поблагодарила Адамса Патриция, подъедая остатки чипсов.– Давненько я не устраивала такого бесцеремонного пира, давненько не ела без помощи изящных приборов, прямо руками из бумажного пакета, не боясь перепачкаться кетчупом и показаться неуклюжей. Я словно вернулась в детство!
