355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вайолет Уинспир (Винспиер) » Сюрприз для новобрачной » Текст книги (страница 1)
Сюрприз для новобрачной
  • Текст добавлен: 8 сентября 2016, 23:06

Текст книги "Сюрприз для новобрачной"


Автор книги: Вайолет Уинспир (Винспиер)



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Вайолет Уинспир
Сюрприз для новобрачной

Глава 1

Ранней весной в приморском городке Чорли ветер так силен, что брызги соленой воды попадают на светлые шляпы редких прохожих, а над мысом, где летом устраивают пикники и загорают туристы, тревожно кричат чайки.

Сейчас здесь было тихо и пустынно, городок словно замер в ожидании сезона. Тина Мэнсон больше всего любила это время.

Она стояла на мысу, худенькая девушка в голубой замшевой куртке, накинутой поверх свитера и теплых рейтуз. Ветер растрепал ее пепельные волосы и разрумянил щеки, побледневшие после томительных часов, проведенных за пишущей машинкой в душном офисе местной юридической конторы. Было воскресенье, и у Тины появилась возможность ненадолго забыть о работе, о тетушке Мод и их старом унылом доме на Дольче-авеню.

В кармане у девушки лежала плитка шоколада, и она потянулась было за ней, когда кто-то рядом произнес:

– Пожалуйста, не двигайтесь! Стойте как стоите, словно видите за горизонтом то, о чем давно мечтали.

Тина интуитивно подчинилась этой просьбе, но кровь в ее жилах побежала быстрее от удивления, смешанного с любопытством. Никогда прежде ей не доводилось слышать таких красивых мужских голосов, но она боялась испытать разочарование. На работе ей часто приходилось слышать по телефону голоса, которые оказывались гораздо интереснее их обладателей. Ветер обвил волосы вокруг нежной шеи, но Тина не откинула шаловливые пряди, хотя они немного щекотали тонкую кожу. Девушка догадалась, что ее рисуют.

Художники то и дело приезжали в Чорли со своими мольбертами. Пейзажистов привлекала живописная береговая линия, неровной дугой огибающая городок, но скука и однообразие здешней жизни заставляли молодежь устремляться на поиски счастья в Лондон.

– Все в порядке, – успокоил девушку мужчина. – Расслабьтесь.

Но Тина, наоборот, напряглась. Не в ее правилах было вступать в разговоры с незнакомцами, тем более что тот слишком близко к ней подошел, неожиданно шагнув через вереск. Она повернулась к собеседнику с неосознанной девичьей грацией и бросила на него насмешливо-строгий взгляд. Художник оказался высоким и стройным, а его кожу покрывал загар, какого никогда не могло бы дать солнце Англии. Густые, тронутые сединой волосы обрамляли лицо человека, который немало повидал на своем веку, изрядно поколесил по свету. Должно быть, бурная жизнь сделала изгиб его губ печальным и немного циничным. Эти впечатления пронеслись в голове Тины словно листья, увлекаемые потоком воды при потопе. Но вот незнакомец улыбнулся и будто помолодел, потому что расправились морщинки вокруг глаз – голубых, словно море, но не море Чорли, а то, которое, как казалось Тине, раскинулось где-то далеко за горизонтом.

– Рисовать шаржи – мое хобби. Посмотрите-ка на себя глазами другого человека. Возможно, вас ждет потрясение – ведь зеркала могут лгать, а слова окружающих значат для нас только то, что мы хотим в них услышать.

Тина взяла протянутый набросок и увидела, что художник уверенными легкими штрихами передал ее чувство одиночества на этом мысу под плывущими в даль облаками. Девушка на рисунке, казалось, вот-вот сорвется с места и убежит в неведомые дали. Распущенные волосы развевались вокруг тонко очерченного лица, подчеркивая ее печаль.

С растерянной улыбкой она взглянула в глаза незнакомцу.

– Спасибо, что вы оказались добрее большинства карикатуристов, – пробормотала она.

– Я снисходителен к красивым девушкам и животным, – промурлыкал он, засовывая набросок во вместительный карман теплого твидового пиджака. Затем достал вересковую трубку. – Прошу прощения, что не могу предложить вам сигарету, – добавил он, зажав кончик трубки в уголке рта и приготовив спички.

– Я не курю.

Тине, которой недавно исполнился двадцать один год, польстило, что собеседник видит в ней взрослую особу, несмотря на отсутствие макияжа и простенькую одежду. Она проследила взглядом, как он поднес огонек спички к трубке, при этом на руку с длинными тонкими пальцами упала прядь абсолютно седых волос. Струя табачного дыма достигла ее ноздрей, и она задумалась, какими ветрами занесло этого худого аристократичного незнакомца в их захолустный Чорли.

Казалось, он прочитал ее мысли, потому что сказал:

– Я еду к друзьям, они живут дальше по побережью. Вчера вечером моя машина сломалась, и на время ее ремонта я остановился в гостинице «Под гербом Тюдоров».

– Чорли, должно быть, показался вам скучноватым? – Тина украдкой бросила на него взгляд из-под длинных ресниц и поняла, что собеседник с любопытством ее рассматривает. Он принял вызов, и в глазах цвета морской волны засверкали веселые искорки.

– Ты сама находишь его тоскливым, а, детка? – чуть фамильярно парировал он.

– Полагаю, вы видите во мне глупую провинциалку, мечтающую попасть в большой город и прославиться в качестве фотомодели или телезвезды? – огрызнулась Тина, продолжив пикировку, хотя получилось это у нее не столько остроумно, сколько дерзко.

– Когда девушка смотрит на море и в ее взгляде запечатлена тоска, то я бы сказал, что она надеется увидеть за горизонтом нечто новое. Ею овладела какая-то мечта... может, о приключениях? – Он прищурился, защищая глаза от струи табачного дыма. – Я вырос в Корнуолле и тоже частенько приходил к морю, мечтая о путешествиях к далеким берегам.

Одного взгляда на него хватало, чтобы понять: этому человеку удалось претворить юношеские мечты в жизнь, но главная из них разбилась о скалы, и раны от рухнувших надежд все еще не заросли – они оставили след на его худом лице, поэтому трудно было определить, сколько ему лет. Его седина еще ни о чем не говорила: Тина не видела у тетушки Мод ни одного седого волоска, хотя жила с ней почти двадцать лет. Наверное, ему лет сорок. Во всяком случае, беседовать с приезжим было здорово. Он даже не пытался ее подцепить – напустить туману и пофлиртовать полчасика с симпатичной деревенской девчушкой, как часто делали другие туристы.

– Мне бы очень хотелось путешествовать, – призналась Тина, – но обстоятельства таковы, что об этом остается только мечтать.

– Ну и дела! – Художник сопроводил свои слова таким резким движением руки, что от его трубки во все стороны полетели искры. – В наше время для инициативного человека открыты все двери. Ты можешь поехать за границу с подружками, и это выйдет недорого – если препятствие только в деньгах. В них? Или строгие родители держат тебя на привязи?

Когда он это сказал, у Тины возникло желание довериться ему, но она инстинктивно остерегалась сближения с эксцентричным незнакомцем, хотя между ними протянулась какая-то ниточка. Она знала, что вскоре они расстанутся, он вернется к своей жизни, которая так отличалась от ее унылого бытия, и что их разговор выветрится из его памяти, как табачный дым. Но ей забыть его будет гораздо сложнее. Как же больно ей станет вспоминать, что здесь, на этом пустынном берегу, она открыла сердце человеку с глазами цвета морской волны и ямочкой на подбородке, к которой ей вдруг захотелось прикоснуться.

В глубине души она была очень смущена странными мыслями об этом человеке. Приезжие никогда не вызывали у нее любопытства – и слава богу, ведь тетушка Мод отнюдь не поощряла интереса к незнакомцам.

– Мои родители умерли, – вздохнула Тина, напряженно наблюдая за стремительным падением чайки к чему-то скрытому в волнах. – Мне тогда было два года, и меня взяла к себе незамужняя папина сестра. Я... я боюсь, тетушка Мод показалась бы вам персонажем из романа викторианской эпохи. То есть я хочу сказать...

– Представляю! – В голосе незнакомца звучали какие-то вибрирующие нотки, его английский был не вполне чистым, хотя он упомянул, будто вырос в Корнуолле.

Тина искоса взглянула на собеседника. Она держалась подчеркнуто независимо и по-мальчишески задорно. Девушка не переносила жалости.

В его глазах не было жалости – только сочувствие человека, много повидавшего на своем веку.

– Твоя тетка никогда не нравилась мужчинам, но хуже всего то, что она не умеет прощать, – тихо заметил он.

Он попал в самую точку, и Тине это понравилось, очень понравилось, потому что она всегда боялась попасть в классическую ситуацию, когда чувство долга обязывает девушку-сироту посвятить свою жизнь наставнице с ледяным сердцем. Тина прекрасно понимала и то, что ее преданность тетушке Мод вряд ли когда-либо будет оценена и вознаграждена, но все же не могла покинуть эту старую, не имеющую друзей женщину.

– Неразумно прятаться от жизни только потому, что этого хочет твоя тетушка, – продолжал проницательный приезжий, который так неожиданно ворвался в ее жизнь и вот-вот исчезнет навсегда. – Приходить сюда, чтобы часок-другой помечтать, – не выход. Попробуй хотя бы провести каникулы за границей. Или иностранцам, по мнению твоей тетушки, нельзя доверять?

Когда Тина робко улыбнулась, пожав худыми плечиками, насмешливый собеседник оценивающе посмотрел на тонкие линии ее лица.

– А сколько тебе лет? – внезапно спросил он, словно решив, будто девушка слишком молода, чтобы прислушаться к его словам.

Она честно ответила.

– А что будет, если ты захочешь выйти замуж? Наверно, ты об этом подумываешь?

– Только не сейчас. – Она усмехнулась, и ее бледное личико чуть покраснело. – Послушайте, не слишком ли это странный разговор для совершенно незнакомых людей? Уверена, что в действительности вам дела нет до моих проблем.

– Немного походит на сцену из романа, правда? – Вересковая трубка пыхнула дымом. Его манера говорить свидетельствовала о богатстве, опыте и знании женщин. – Мы говорим так потому, что вышли в полдень посмотреть на корабли, потому, что я уловил твою тоску, и потому, что я опытный лоцман, который поможет тебе выбрать верный курс. Ты ведь увязла в этом болоте, да, детка? И ты мечтаешь из него выбраться, пока не превратилась в унылую копию своей тетушки. А все к тому идет – если ты продолжишь сидеть сложа руки.

Тина поежилась, представив эту ужасную перспективу, и ей показалось, будто на мыс набежали облака и море потемнело. Как мрачно ее будущее на Дольче-авеню, в комнатке с темными обоями и под постоянным присмотром ворчливой тетушки! Да, она хотела отсюда выбраться, пока молода и полна надежд, но разве можно оставить вечно больную тетушку?! Как раз сейчас старушка лежала в больнице, ожидая результатов обследования на необходимость операции.

К предложению лечь в больницу тетушка Мод отнеслась без энтузиазма, но врач настаивал на госпитализации. При воспоминании об этом Тина в который раз почувствовала боль, потому что тетушка вбила себе в голову, будто племянница не хочет за ней ухаживать.

– Ты эгоистка, как твоя мать! – упрекала она. – Погулять да покрасоваться – только об этом и думаешь.

Родители Тины погибли в автомобильной катастрофе, и у тетушки Мод уже давно вошло в привычку пенять Тине на сходство с матерью, которая была гораздо моложе Джорджа Мэнсона и намного симпатичнее, чем этого хотелось его сестре, тетушке Мод...

– Мне пора. – Тина отвернулась от шумящего серого моря. – Похоже, собирается дождь.

Они пошли бок о бок по продуваемому ветрами мысу, и длинноногий приезжий рассказывал о Вест-Индии, описывая в ярких деталях остров под названием Санта-Моника, где он жил. Незаметно для себя они дошли до торговой площади, и капли внезапно начавшегося дождя упали на лицо весело улыбающейся Тины, когда спутники остановились у его черно-белой деревянной гостиницы. Эта встреча была совсем короткой, но такой запоминающейся!

– Приятно было пообщаться с вами, – улыбнулась Тина. – Если мне не суждено увидеть Санта-Монику, я хотя бы буду знать, как она выглядит.

– Мне также было приятно побеседовать с такой... совсем загрустившей маленькой девочкой. – Он сжал ее тонкую руку длинными сильными пальцами и посмотрел ей прямо в глаза. – Запомни, что я тебе сказал на мысу, – ты хозяйка своей судьбы. Не упусти свой шанс. Молодость так коротка, нельзя терять время.

Он произнес это мягким, проникновенным голосом, и морщинки вокруг его рта на миг, кажется, стали глубже.

Поддавшись внезапному импульсу, Тина спросила:

– Могу я узнать ваше имя?

На его лице появилась улыбка.

– Ты забудешь о случайном собеседнике, если не навесишь на меня таблички с фамилией?

Девушка убрала прядь волос, упавшую на глаза, и покачала головой:

– Ваше лицо я точно не забуду.

– Джон Трекарел, – тихо представился он.

Это имя ворвалось в ее память как вспышка, мгновенно соединившись с коллекцией изумительных бронзовых изделий, снимки которых она недавно видела в журнале. На одной из этих студийных фотографий рядом со своими творениями был запечатлен и сам мастер.

– Вы – скульптор Джон Трекарел! – воскликнула Тина не столько с благоговением, сколько с изумлением.

Его губы сложились в усмешку, и она увидела в спутнике что-то мальчишеское, он на мгновение словно сравнялся с ней в возрасте.

– А ты не собираешься сказать, как тебя зовут? – подколол он. – Или я должен запомнить тебя как девушку на скале?

Она назвалась, и ей было приятно, что скульптор спросил ее имя.

– До свидания, Тина! – Ее пальцы на долю секунды сжали его руку, потом девушка повернулась и не оглядываясь пересекла торговую площадь. Тине незачем было оглядываться. Его худое, смуглое лицо навек врезалось в ее память.

Как только тетушка Мод легла в больницу, Тина заглянула к дружной семейке, жившей по соседству. Китти, старшая дочь, была прехорошенькой девушкой с кучей поклонников, и, как и следовало ожидать, она придерживалась мнения, что Тине следует почаще показываться на людях.

– Ты по рукам и ногам связана своей занудливой теткой, – без обиняков заявила она. – Молодость вот-вот пройдет. Слушай, приходи к нам в танцевальный клуб в пятницу, я познакомлю тебя с классным парнем!

– Спасибо за предложение, Китти, – улыбнулась Тина, – но в пятницу я должна навестить тетушку Мод.

– Ты могла бы прийти в клуб после больницы, – возразила Китти.

– Я... я подумаю, – ответила Тина, но она знала, что не придет в клуб. Ей не хватало той живости, которая так нравится молодым людям, и она никогда не оказывалась в центре внимания парней. Легкий характер и остроумие тоже нельзя было отнести к числу ее достоинств.

Тина каждый вечер навещала тетушку, приносила ей свежие фрукты, которые покупала у отца Китти. Увы, все это оставалось нетронутым. Но когда Тина однажды предложила отдать что-нибудь женщинам на соседних койках, тетушка Мод отрезала, что у тех есть родственники, которые вполне могут принести им фрукты.

Во вторник вечером лечащий врач тетушки Мод пригласил Тину для беседы. Необходимость в операции стала очевидной, а так как у мисс Мэнсон было сильное сердце, то врач не сомневался в благополучном исходе. Он дружески похлопал Тину по плечу и попросил не беспокоиться, но тетушка Мод была уже в летах, поэтому на сердце у Тины скребли кошки.

По субботам Тина не работала, поэтому с раннего утра она занялась домашними делами. Подвязав волосы шарфом, она орудовала тяжеленным пылесосом тетушки Мод. Комнаты были заставлены темной мебелью, принадлежавшей родителям тетушки Мод, и, вытирая пыль, Тина вспоминала о Китти и о том, в каком виде соседка пришла накануне с танцев: губная помада размазана, щеки горят румянцем. Должно быть, тем, кто легко ко всему относится, жить легче, думала Тина, словно наяву видя, как Китти кружилась по спальне в короткой юбке и щебетала, что влюблена в нынешнего дружка.

– Нет такой девушки, которая не мечтала бы в кого-то влюбиться, – рассмеялась Тина.

– Ты как невинный младенец, Тина, – фыркнула Китти. – Конечно, девушка должна об этом думать. Только глупышки витают в облаках, мечтая о чем-то возвышенном. – Затем, снимая колготки, соседка полюбопытствовала: – Тебе кто-нибудь нравится?

Тина отрицательно покачала головой, в то же время вспомнив о глазах цвета моря и мурлыкающем голосе: «До свидания, Тина!» Эти слова до сих пор звучали у нее в ушах.

Она закончила уборку и наконец села на кухне попить кофе. Радио было включено, звучала какая-то запись. Когда раздался громкий стук во входную дверь, сердце Тины чуть не выскочило из груди. Мчась к двери, она с тревогой думала о тетушке Мод – но на пороге их дома стояли краснолицый мужчина плотного сложения и ярко накрашенная женщина в мехах. Они были совершенно незнакомы Тине, но лицо женщины что-то ей напоминало.

– Ты, должно быть, крошка Тина. – Женщина окинула ее оценивающим взглядом, от стянутых шарфом волос до ступней. – Мы твои тетя Сара и дядя Сидней.

Сара Хаттон! Сестра тетушки Мод, которая много лет назад вышла замуж за налогового инспектора и уехала с ним в Бирмингем!

– Похоже, наш приезд для тебя неожиданность, – заметила женщина. – Разве Моди не говорила, что писала мне?

Тина смущенно покачала головой. Тетушка Мод поссорилась с родней много лет назад, когда Сара на похоронах их отца узнала, что старик оставил дом и мебель Мод. На памяти Тины это был первый ее визит, и, разглядывая напористую ширококостную женщину, девушка пришла к выводу, что гостья ей совсем не нравится.

– Ну, ты собираешься держать нас на пороге? – взвизгнула Сара.

– Простите. – Тина посторонилась. Сидней Хаттон задел девушку, проходя мимо, а когда она отпрянула, вперился в нее плотоядным взглядом, который, по его мнению, был неотразим.

– Дом совсем не изменился, Сид, – бросила через плечо Сара. – Те же самые моющиеся обои на стенах – и, боже мой, Мод сохранила этот старый буфет, даже китайские чашки с блюдцами стоят нетронутые!

Она громко рассмеялась и принялась шнырять по комнате, всюду суя свой нос.

– Не хотите кофе? – предложила Тина. – Я быстро его сварю.

– Мы позавтракали в гостинице «Под гербом Тюдоров», где сняли номер на уик-энд. – Женщина выскользнула из шубы, а ее благоверный, словно наводя пистолет, поднял сигару и теперь шарил по сторонам нахальными глазками в поисках пепельницы.

– Я... я дам вам блюдце, мистер Хаттон. – Тина выскользнула на кухню и торопливо сняла шарф и фартук. Нежданный визит выбил ее из равновесия, почему-то она не верила, что сестрица тетушки Мод прискакала из Бирмингема, снедаемая нешуточной тревогой. Если вы беспокоитесь о ком-то, то сразу справитесь о нем, а уж потом будете интересоваться его домом. Тина почувствовала внезапно нахлынувшее раздражение, вернувшись в гостиную и услышав, как Сара Хаттон заверяет мужа, что тетушка Мод сохранила дом в хорошем состоянии и теперь он стоит в три раза больше, чем в прежние времена.

Сидней Хаттон развалился в кресле у камина, скрестив ноги, а когда Тина поставила на подлокотник кресла блюдце, смерил девушку таким взглядом, что ей захотелось влепить ему пощечину.

– Спасибо, Тина, – осклабился он. – Так ты дочка Джорджа, да? Повзрослела и присматриваешь за домом, пока тетушка болеет?

– Бедная старая Моди! – Сара выудила из сумки крокодиловой кожи пачку сигарет. – Я была потрясена, когда получила ее письмо. Мы, правда, давно не виделись, но в такой момент обо всех семейных дрязгах надо забыть. Она пишет, что готовится к операции. Это правда, Тина?

– Да, миссис Хаттон. – Тина села по другую сторону стола, чтобы избежать оценивающих взглядов Сиднея Хаттона. Животное! Его масленые глаза вызывали в ней отвращение.

Его жена выпустила облачко дыма.

– Тина, мы собираемся ее навестить сегодня днем. Ты ведь уступишь нам время своего посещения?

– Конечно, миссис Хаттон, раз уж вы проделали столь долгий путь. Уверена, что тетя Мод будет вам рада. Вам ведь есть о чем поговорить.

Услышав иронию в голосе Тины, Сара сузила глаза. Затем, увидев перед собой всего-навсего худенькую перепуганную девушку с бледными щечками и дрожащими губками, она самодовольно ухмыльнулась, скрестила ноги в туфлях из крокодиловой кожи и потянулась к блюдцу для пепла унизанной кольцами рукой.

– Значит, Моди не посвятила тебя в свои планы? Она всегда любила скрытничать. – Сара подалась вперед, и ее тонкие ярко накрашенные губы скривились в улыбке. – Держу пари, жить с ней было несладко?

– Я привязалась к тетушке Мод, – ровным тоном произнесла Тина. – Она меня вырастила, и я в долгу перед ней.

– Тем не менее жизнь с ней не сахар. Даю голову на отсечение, она не слишком изменилась. Эй, Сид, – гостья повернулась, чтобы взглянуть на супруга, – помнишь, как она застукала нас, когда мы обнимались в темноте? Я знала, что она кичится своей добродетелью и подлизывается к отцу, именно поэтому он все оставил ей. Девственница, ха! Да на нее никто и не покушался. Святоша Моди... И все-таки мне неприятно, что она лежит в больнице. Она состарилась. Теперь она старше Джорджа, подумать только!

Сара рассматривала Тину сквозь облако табачного дыма, словно пытаясь понять, похожа ли племянница на ее брата.

– А где ты работаешь, Тина? – встрепенулась она. – Случаем, не официанткой в каком-нибудь кафе?

– Я машинистка в офисе, – ответила Тина, сжав кулачки. Ей было досадно, что тетушка Мод не рассказала, что написала своей сестре. Это было обидно и непонятно.

Тина вздрогнула, поняв, что Сидней Хаттон обращается к ней. Он хотел знать, не подумывает ли она о замужестве, и гнусно ухмыльнулся, когда она отрицательно покачала головой.

– Когда я была девушкой, в Чорли не водилось достойных женихов, – встряла в беседу его жена. – Не думаю, что ситуация в корне изменилась. А в Бирмингеме ты бы сразу почувствовала разницу, Тина. У нас милая придорожная гостиница, и мы могли бы предложить тебе интересную работенку. Знаешь, нужно немного помочь во время обеда и посидеть за стойкой вечером. К нам заходят очень приятные парни. Почти у каждого есть собственные машины.

– Я не думаю о том, чтобы оставить Чорли, миссис Хаттон, – отрезала Тина. – Нынешняя работа меня устраивает.

– И вот это все? – Сара снова с деланным пренебрежением осмотрела гостиную. – Но ведь если тетя Мод уедет из Чорли, ты последуешь за ней, правда?

У Тины пересохло во рту. Она была права насчет этой парочки! Они приехали из Бирмингема вовсе не для того, чтобы навестить тетушку Мод. Супруги положили глаз на ее дом! На деньги, которые принесла бы его продажа!

Через некоторое время гости отправились обедать в отель «Под гербом Тюдоров». Потом они пойдут в больницу, а позже вернутся сюда... чтобы обсудить ее девическую жизнь, уклончиво пояснила Сара.

Лицемерие Хаттонов было настолько отвратительным, что на следующий день в больнице Тине захотелось откровенно выложить тетушке Мод, что в Чорли их интересует только дом, который построил ее отец и который с тех пор подорожал втрое. Раздражение Тины росло от заботы, которую проявляла о тетушке Мод Сара. Она купила стеганый халат с опушкой и настояла, чтобы больная надела обновку. Виноград из теплицы, принесенный племянницей, остался незамеченным.

– Розовый – твой цвет, Моди, – распиналась Сара, и Тина, устав от этого спектакля, развернулась на каблуках и выскочила в коридор.

– Можете войти, если хотите, – предложила она Сиднею Хаттону, который курил у открытого окна.

– О, пусть они посудачат – я лучше поболтаю с тобой, юная леди. – Он самодовольно ухмыльнулся и протянул девушке богато украшенный золотой портсигар, но Тина отрицательно покачала головой. Сунув портсигар обратно в карман, Хаттон пробежался оценивающим взглядом по Тине. Простое коричневое пальто в талию выгодно подчеркивало цвет ее волос и изящество фигуры.

– Не подумываешь двинуть на север? – поинтересовался он, стараясь придать голосу доверительные интонации.

Тина неприязненно взглянула на новоявленного родственника, в который раз отметив его напыщенность, и остановила взгляд на золотой цепочке от часов.

– Не могу поверить, что тетушка Мод оставит Дольче-авеню, – отрезала она. – Чорли с его тихой атмосферой слишком дорог для нее.

– Этот городишко скучноват для такой красивой девочки, как ты. – Толстые губы Хаттона сложились в гаденькую улыбку. – Знаешь, мы могли бы с тобой хорошо позабавиться. – Он заговорщически подмигнул девушке. – Я очень добр к тем, кто мне нравится.

Вообразив эту доброту, Тина почувствовала приступ тошноты и резко отшатнулась. Мысль о том, чтобы общаться с отвратительным Хаттоном, тем более жить в его доме, показалась невыносимой. Она чувствовала неукротимое желание уберечь тетушку от этого человека и его женушки; они были парой акул, и следовало при первой же возможности предостеречь тетушку.

Она, однако, решила не пугать тетушку Мод до операции, которая несколько дней спустя прошла без малейших осложнений. Вечером в пятницу, когда тетушка немного оправилась, Тина осторожно завела разговор о Хаттонах.

– Будьте с ними осторожнее, тетушка Мод, – попросила она, нервно сжимая руки. – По-моему, их интересуют только деньги, которые вы получите за дом, если согласитесь его продать.

Повисла напряженная тишина. Мисс Мод и ее молодая племянница, такие разные с виду, сидели молча. Потом скрюченные старушечьи руки натянули пушистый халат на костлявые плечи. Темные глаза сузились и стали непроницаемыми как камень.

– Хорошо же ты отзываешься о моей сестре и зяте! – Голос Мод Мэнсон был таким же злым и холодным, как и ее взгляд. – Наверняка рассчитывала, что я умру, а ты захапаешь мои деньги? Не вышло, несмотря на все твои старания отправить меня на тот свет, я все еще жива и способна постоять за себя.

От этих хорошо продуманных ужасных упреков румянец на щеках Тины погас. Она словно окаменела. Если бы тетя вдруг отвесила ей пощечину, она и тогда бы не испытывала такой боли.

– Не пытайся лить крокодиловы слезы, – отрывисто бросила Мод Мэнсон. – Я написала Саре в тот день, когда легла в больницу. В случае моей смерти она имела бы больше прав на мое имущество, чем ты. Ты пытаешься прикинуться заботливой простушкой, но Сара считает, что все это лицемерие. Сестра мне поведала, как ты взбеленилась только потому, что она захотела осмотреть дом и вспомнить старые времена.

– Она хотела определить его стоимость, а не оживить воспоминания! – Тину все еще трясло от услышанного, когда она отодвинула кресло и поднялась на ноги. – Вы собираетесь продать дом и уехать в Бирмингем, тетушка Мод? – напрямик спросила она.

– Есть возражения? – Глаза Мод Мэнсон оставались злыми и колючими. – Что плохого в том, что я останусь с близкими мне людьми, когда ты подцепишь какого-нибудь болвана и сбежишь с ним? Я знаю, что ты только об этом и мечтаешь, – вся в свою бойкую мамашу!

Тина в течение многих лет терпеливо сносила колкости по адресу своей матери, которую даже не помнила, но теперь, когда язвительные нападки со стороны тетки достигли предела, ее терпение лопнуло.

– Вы не испытывали ко мне ни капли любви за все годы, что я жила у вас, да, тетушка Мод? – резко спросила она. – Я всегда это знала, но в благодарность за то, что вы дали мне приют, старалась не думать об этом. Но теперь – другое дело. Все дети нуждаются в любви, но вы лишили меня ее, потому что сильнее была неприязнь к брату, женившемуся наперекор вашему желанию. А теперь, когда я выросла и стала походить на мать, вы постоянно отпускаете мне шпильки. Я не обязана с этим мириться – и не собираюсь. Как не собираюсь отправляться в Бирмингем, чтобы бесплатно батрачить на Хаттонов.

– Не представляю, куда ты еще денешься, – буркнула Мод Мэнсон. – Но после твоих слов ничего другого ждать не приходится. Я отдала тебе все, что могла. Пожертвовала лучшими годами своей жизни для ребенка какой-то проходимки...

– Я вам благодарна за то, что вы приютили меня в своем доме, тетушка Мод, – прервала ее Тина, – но... но я не могу уехать в Бирмингем. Вот если вы решите остаться в Чорли, это совсем другое дело.

– Я уезжаю в Бирмингем, – прозвучал лаконичный ответ. – Хаттоны знают человека, который хорошо заплатит за дом.

В первый момент Тина не могла поверить собственным ушам, но потом безнадежно подумала, что, если тетушка Мод нуждается в Хаттонах, тут уже больше ничего нельзя поделать. Было ясно, что старуха настроена решительно, и Тина не смогла ее убедить, что в Бирмингеме она попадет в полную зависимость от сестры и ее мужа. Сама же Тина не собиралась работать на Хаттонов и тем более жить с ними!

Как только Тина вышла за ворота больницы, стал накрапывать холодный дождь. Добежав до рынка, она нырнула в кафе и заказала чашку кофе. Тина прихлебывала душистый напиток, пытаясь привести в порядок растрепанные чувства и мысли. Имела ли она право, не говоря уже о мужестве, бросить тетушку после стольких лет? Ее взор переместился за окно, она увидела площадь и раскачивающуюся на ветру вывеску гостиницы «Под гербом Тюдоров». Пелена дождя закрыла черно-белые деревянные доски и фасад гостиницы – там, на мостовой у входа, она сказала «до свидания» Джону Трекарелу.

Тина вспомнила, что он ей говорил. Она знала, что если бы в этот момент он был здесь, то подтвердил бы, что она правильно поступила, восстав против деспотичной тетки.

– Ты свободный человек и хозяйка своей судьбы, – сказал бы он. – У тебя что, не хватает решимости воспользоваться этим шансом?

Свободна! Уехать из Чорли... В Лондон.

Тину охватило волнение. В этот момент она поняла, что сделает это, уедет в большой город вместо того, чтобы только мечтать об этом на мысу в Чорли. Удивительное дело – стоило Тине подумать об этом, как она словно ощутила крепкое рукопожатие Джона. Его руки запомнились девушке лучше всего – от ее взгляда не ускользнуло готическое золотое кольцо на безымянном пальце, которое свидетельствовало, что он был женат. Его супругу звали Джоанна. Тина узнала ее имя из справочника «Кто есть кто», хранившегося в городской библиотеке. Джоанна Элизабет, дочь полковника в отставке Хилларда Кэрриша из Бриншема, Девон.

Джоанна Кэрриш вышла замуж за Джона Трекарела, когда ей было двадцать, а ему двадцать семь. Спустя два года у них родилась дочь, Элизабет. А еще через год Джоанна погибла во время парусной прогулки с друзьями неподалеку от побережья Санта-Моники.

Это произошло восемь лет назад, и, вспомнив глубокие морщины вокруг рта Джона, Тина пришла к выводу, что он любил свою жену и тосковал по ней. Она, конечно, была великолепна, и теперь он уже не сможет никого полюбить, ведь у него была полная жизни и энергии Джоанна. Она была верной подругой, эта красавица. Наверное, она звала его Джонни... и, переполненный болью от сознания ужасной потери, он сказал Тине: «Не упусти свой шанс. Молодость коротка, и терять время нельзя».

Тина уехала в Лондон через неделю, вооруженная блестящими рекомендациями начальства в Чорли и адресом, который ей дала одна сотрудница. Ее кузина работала в Лондоне и жила в общежитии для работающих девушек. Тина надеялась снять там комнату.

У вокзала Тина села в автобус и через полчаса уже перекладывала пожитки из чемодана в шкаф своей новой комнаты. Общежитие располагалось в высоком здании времен короля Георга неподалеку от Кенсингтон-хай-стрит. Тесса Нил, тоже приехавшая из Чорли, оказалась очень приятной дружелюбной девушкой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю