Текст книги "Пленница в башне"

Автор книги: Вайолет Уинспир (Винспиер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 5

Тучи послеполуденного солнца пробивались сквозь планки жалюзи. Вентилятор под потолком монотонно кружился, отбрасывая вращающуюся тень на стены цвета слоновой кости. За окном сонно щебетали птицы. Ванесса почувствовала, что на нее кто-то смотрит и, подняв голову от книги, которая лежала у нее на коленях, встретила вопрошающий взгляд темных глаз Барбары.

– Ты давно уже сидишь просто так, и даже не переворачиваешь страниц, – заявила девушка. – Просто смотришь на них.

– Уже нет. – Ванесса захлопнула книгу и отложила ее. – Ты не хотела разговаривать со мной, но, если ты перестала дуться…

– Вчера вечером ты разговаривала с крестным и рассказала ему о нас с Раем…

– Я не делала этого. – Ванесса протянула ноги на плетеную скамеечку и откинула голову на подушку из кораллового шелка. – Он был бы вне себя и не уехал бы так спокойно на попечительское собрание в больницу.

– Ты не знаешь его так, как знаю я, – мрачно откликнулась Барбара. – Он всегда выжидает удобный момент для нападения, и обычно это случается тогда, когда ты меньше всего готова защищаться. Видела, как он набросился на меня на пляже вчера утром?

– Я видела и то, как ты замахнулась на него хлыстом, – сухо ответила Ванесса. – Тебе повезло, что он не догнал тебя и не задал тебе взбучку.

– Разве я не говорила тебе, Ванесса, что у него железная рука! – У Барбары вырвался нервный смешок. Она вскочила на ноги и прошлась по уютно обставленному кабинету, примыкающему к ее спальне.

Во время последовавшего ленча Барбара с обиженным видом почти приказала Ванессе отправиться в свою комнату. Ванесса сочла эту мысль удачной, они могли уединиться и, возможно, ей удалось бы склонить девушку к мысли завести себе для разнообразия дуэнью. Но Барбара, узнав о том, что накануне вечером Ванесса разговаривала с доном Рафаэлем с глазу на глаз, вбила себе в голову, что юная англичанка донесла на нее. Как мало она была знакома с британской осмотрительностью!

Молодая, сбитая с толку, влюбленная – вот какие слова приходили на ум Ванессе при виде Барбары. Браслет из монеток на тонком запястье звенел, не переставая, поскольку острые ногти непрерывно барабанили по матадорским брюкам. Девушка не доверяла никому из окружающих, конечно, исключая своего дорогого Рая, потому что инстинктивно не доверяла собственным чувствам и догадывалась, что они могут завести ее на опасный путь. Она со вздохом наклонилась над сигаретницей в форме гондолы. Крышка открылась, и заиграла итальянская мелодия. Ванесса подумала, что игрушку привезли из Венеции, когда идальго ездил туда, чтобы полюбоваться фресками и дворцами на каналах.

– Ты считаешь, глупо сходить с ума по Раю? – Барбара постучала по пробковой крышке ногтями и встретилась с ясным взглядом зеленых глаз Ванессы. – У тебя такая яркая внешность, ты и чувствовать должна столь же ярко, а ты разговариваешь со мной, как английская учительница-педант. Или вы, англичане, не доверяете ничему, на чем нет клейма с британским львом?

Ванесса чуть не расхохоталась, что-то в этой девушке было такое, перед чем трудно устоять, даже когда она капризничала:

– Ты не стала бы окружать свои встречи с Раем такой тайной, если бы считала, что твой крестный одобрит вашу… дружбу. И ты не держалась бы со мной так надменно, если бы я рассказала ему о ваших встречах, чего я не делала.

– Чем тебе не нравится Рай? – мрачно поинтересовалась Барбара. – Что тебе известно о нем, да и о мужчинах вообще? Ты говорила, что у тебя никогда не было жениха, и мне кажется, ты просто завидуешь тем чувствам, которые питает ко мне Рай.

– Ты очень ошибаешься, если полагаешь, что мне бы хотелось… любви… по темным углам, – отрезала Ванесса.

– Может быть, ты вообще боишься любви. – Барбара пыхнула сигаретой и приняла оборонительную позу, которую, очевидно, заранее продумала до мелочей: слегка согнула колено, положив на него руку с серебряным браслетом на запястье, и опустила веки. – Разве неправда, что англичане очень сдержанны? Просто удивительно – как им удается продолжать свой род?

– Уверяю тебя, что мы еще не перешли к искусственным способам! – Ванесса была намеренно резка, но чувствовала себя растерянной и в каком-то смысле побежденной – слишком велики различия между ней и народом, среди которого она собиралась жить. Она смотрела на завораживающее кружение вентилятора и размышляла, не лучше ли ей будет поскорее вернуться в Англию. Веки вдруг защипало, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и беспомощно заморгала. Правда заключалась в том – и это было больнее всего, – что и там, и здесь она была чужой.

– Ванесса… – Барбара вдруг перестала дерзить и села на скамеечку для ног, обхватив руками колени Ванессы. – Это я виновата, что у тебя такое грустное настроение. Я не хотела огорчать тебя, поверь… после всего, что тебе пришлось пережить. Но ты, как и мой дорогой, дьявольский покровитель, считаешь, что я слишком поспешна в своих чувствах. Это правда? Ты думаешь, что я вешаюсь Раю на шею, что я ребенок, который не ведает, что такое любовь? Но я знаю! Знаю!

Ванесса отвела прядь волос Барбары за розовую раковину ушка, украшенного маленьким золотым колечком.

– Страшно легко, Бэбс, спутать влюбленность с любовью. А сеньор Алвадаас – очень привлекательный мужчина, не говоря уже о его обаянии…

– А ты заметила, какие у него глаза? – Барбара поцеловала кончики пальцев с истинно латинской экспансивностью. – В них и лукавость, и ум, будто звезды отражаются в роднике. Ах, я знаю, о чем ты думаешь!.. О тех невестах, которые были у него до меня, и о том, что он не так строг к себе, как кум? Но любить – значит принимать человека со всем хорошим и плохим, что в нем есть! Рог cierto! Скажи, какой же я ребенок, если понимаю все это?!

Момент настал деликатный, но Ванесса решила быть откровенной:

– Не могу не задаться вопросом, Барбара, стала бы ты делать авансы Раю Алвадаасу, не будь он так хорош собой, да еще с такими лукавыми глазами. Поверь, он красивый, опытный соблазнитель, но, положа руку на сердце, неужели это все, чего ты ждешь от мужчины?

– Я знаю, чего я не хочу. – Губы Барбары в знак протеста сжались в ниточку. – Я не хочу, чтобы меня уговорили вступить в брак с едва знакомым человеком. Мысль об этом для меня невыносима. Тебе, Ванесса, не угрожает эта традиция, но моя жизнь всецело зависит от дона Рафаэля, и он сделает то, что сочтет для меня наилучшим. – Она поморщилась от дыма. – Наилучшим для меня! А для меня было бы самым прекрасным, если бы он разрешил мне выйти за Рая. О, я знаю! Ты думаешь, что Рай женится на мне только из-за денег, которые я должна унаследовать. Слушай! Мы можем купить скот в Испании и выращивать быков. Рай хотел бы стать торговцем скотом.

– Все это звучит весьма романтично, – сухо улыбнулась Ванесса, – но я уверена, что дон Рафаэль никогда не заставит тебя выйти замуж против твоей воли. Он очень любит тебя, малышка.

– Ты сказала «малышка»? Как будто я ребенок, с которым нужно нянчиться. – Барбара недобро улыбнулась и ткнула в ковер носком тапочка, похожего на балетную туфлю. – Пойми… мне нравится, когда Рай целует меня. Разве это не любовь, которая вызывает к жизни все чувства, и каждый раз, когда ты видишь его, тебя охватывает огонь?

– Недавно ты говорила, что я не разбираюсь в таких вещах, поскольку принадлежу к холодному племени британцев, – рассмеялась Ванесса. – Правда в том, моя дорогая, что тебе хочется быть любимой. Это называется влюбиться в любовь.

– А с тобой такое случалось? – В темных глазах Барбары вспыхнул огонек любопытства.

– Скорее всего, да. – Ванесса припомнила те несколько поцелуев, которые она позволила себе под луной Ордаза, и тот чарующий мир чувств, который приоткрылся ей, когда ее сжимали в объятиях мужские руки. Для нее была радостным открытием мысль о том, что она по своему желанию может войти в этот мир и затеряться в нем, с восторгом отдавшись его власти. Но только с правильно выбранным мужчиной! И в те моменты, когда он целовал ее, ей казалось, что это и есть правильный выбор, потому что поцелуи не просто намекали ей на то, что можно чувствовать, они убедительно продемонстрировали ей это!

– Ты кажешься такой серьезной! – Барбара склонила набок черноволосую головку, в своей очаровательно-дерзкой манере. – Как можно быть похожей на модель Веласкеса и не испытывать соответствующих чувств? Признайся, дорогая, как его зовут?

– Берлингтон Берти! – поддразнила ее Ванесса, с хохотом вскакивая на ноги. Она подошла к прикрытым жалюзи и остановилась на фоне зеленых планок, сквозь которые струились золотые потоки лучей. – У меня есть для тебя кое-какие новости, Бэбс. Дон Рафаэль предложил мне стать твоей дуэньей.

– Что ты сказала?.. – Барбара затушила сигарету, подошла к Ванессе и взяла ее за руки. – Это правда?

Ванесса кивнула:

– Тебе нравится эта идея?

– Еще бы! – рассмеялась Барбара. – Ты убедила его дать тебе работу? Дуэнья, мне нравится мой новый надзиратель.

– Хорошее же прозвище ты мне дала, – возмутилась Ванесса. – Я предпочитаю называться твоей компаньонкой, человеком, которому ты можешь доверять, и с кем будешь выходить из дома.

– И не искать темных углов, чтобы обниматься с красавчиком Раем? – Барбара склонила голову набок, как пестрая сойка. Она долго разглядывала Ванессу и, наконец, с простодушным видом сказала: – С такими чудесными волосами и соблазнительной белой шеей ты должна казаться мужчинам очень красивой. Ах, какой прелестный румянец! Жаль, что кум этого не видит!

– Не думаю, что это произвело бы на него хоть малейшее впечатление, – возразила Ванесса, смущенная тем, что так легко краснела. Словно школьница!

– Он весьма силен, но, раз он тебе не нравится… – И Барбара озорно расхохоталась. – По-моему, это опасно, когда так не любишь мужчину. Нелюбовь – почти ненависть, а ненависть называют оборотной стороной любви.

Тайной любовью, мысленно поправила ее Ванесса, которую неприятно поразила мысль, что по разным причинам ей очень не нравился дон Рафаэль. Спеша уйти от темы, она поспешно предложила:

– Может быть, заняться куклами? Я как раз научилась правильно передвигать их.

Куклы, о которых говорила Ванесса, принадлежали дяде дона Рафаэля. Он устроил миниатюрную сцену и с большим мастерством изготавливал персонажей для некоторых костюмных пьес. Ванессу увлекло это хобби, и они с Барбарой часто забавлялись с чудесными деревянными куклами, костюмы которых были из настоящего бархата, парчи и кружев. Секретарь дона Рафаэля Карлитос тоже был поклонником этого искусства и уже обучил Барбару, как управляться с ниточками. Ванесса, у которой были ловкие руки, быстро переняла все приемы, и обе девушки подумывали о том, чтобы однажды дать настоящее представление.

– К куклам! – согласилась Барбара, и ее темные глаза сверкнули. – Да поживее!

Следующая неделя прошла спокойно, поскольку Лусию Монтес пригласили погостить друзья, жившие дальше в глубине острова, и дон Рафаэль уехал вместе с ней.

В следующий после его отъезда вторник, когда Ванесса и ее воспитанница вернулись с пляжа после утреннего купания, им бросилось в глаза, что атмосфера расслабленности, державшаяся целую неделю, развеялась, как духота после грозы. Суетились слуги. Причина таких перемен стала очевидна для Ванессы, когда она вслед за Барбарой прошла через арочную дверь, ведущую из патио в холл. Вернулся хозяин замка и теперь стоял возле стола, где на подносе лежали пригласительные карточки.

Заслышав голоса девушек, он обернулся и, как обычно, поднял левую бровь, переводя глаза с одной на другую.

– Вы вернулись, крестный! – воскликнула Барбара и нахально добавила: – С делами все в порядке?

– Пока рано говорить, плутовка, – ответил он, и его проницательные глаза насмешливо сверкнули. – Человек сеет семя в надежде на урожай, но только время покажет, взойдут у него цветы или сорная трава. А как твои успехи с новой дуэньей, моя любимая?

– Мы подружились, правда, Ванесса? – Барбара бросила на Ванессу озорной взгляд, и, под влиянием неудержимой радости при встрече с крестным, бросилась к нему и прижалась золотистой щекой к его смуглому лицу. – Мы все скучали без вас, крестный, хотя, когда вы дома, нигде не скрыться от ваших всевидящих глаз.

– Вы скучали? – Он с иронией взглянул на Ванессу. – В самом деле?

– Лусия вернулась вместе с вами? – поинтересовалась Барбара.

– Нет. Ее друзья пожелали наслаждаться ее обществом еще несколько дней и убедили меня вернуться без нее. – Он обхватил Барбару за талию и притянул к себе, так что теперь мог обращаться непосредственно к Ванессе. – Думаю, мисс Кэррол, пора пополнить ваш гардероб. Поэтому вы обе сейчас наденете вместо купальных костюмов приличные платья, а я повезу вас в город грабить магазины.

Барбара вскрикнула от радости. У Ванессы тоже захватило дух, но по другой причине. Она еще не получила ни песеты за свою работу и попыталась намекнуть на это:

– Дон Рафаэль, я могу поехать за покупками как-нибудь в другой раз?

Продолжить ей не удалось, потому что его низкий голос прервал ее так решительно, что она лишилась дара речи:

– Будьте любезны не спорить на эту тему, мисс Кэррол. Сеньора Монтес и другие модницы, с которыми я знаком, одеваются в салоне, который я целиком и полностью одобряю. Я отвезу вас туда, и вы сами, не думая о расходах, позаботьтесь о том, чтобы у вас был приличный гардероб.

– Приличный для дуэньи? – Эти слова вырвались у нее прежде, чем она смогла остановиться.

Он прищурил глаза, и ее как будто одновременно окатили ледяной водой и ошпарили кипятком.

– Вы отлично знаете, что я не отношусь к вам, как к прислуге, – ответил он сквозь зубы. – Как постоянный гость в вашем доме в Ордазе я, естественно, видел, что вы любите красивые платья. Я не настолько каменный, мисс Кэррол, чтобы не понимать, что значит для молодой женщины – потерять все. И мне кажется, что именно наряды могли бы как-то сгладить ваше горе, утрату человека, который заменял вам отца. Я думал, что в вашем сердце достаточно мужества, чтобы начать жить сначала. Так что не будем больше спорить об этом.

Его взгляд мгновенно смягчился, и в нем промелькнул насмешливый огонек.

Барбара, стоя в объятиях крестного, с интересом наблюдала за обоими участниками словесной перепалки.

– Они бьются, как голубка с леопардом! – нахально прошептала она. – Можно продавать билеты на эту корриду и неплохо заработать.

Ванесса же, не слишком похожая на голубку со своими пламенно-рыжими волосами, зелеными глазами и пылающими щеками, нашла, что в доне Рафаэле действительно было что-то от леопарда, особенно, когда он, откинув голову, расхохотался над удачной шуткой падчерицы. В его гибкой фигуре, облаченной в безукоризненный серо-стальной костюм, заключалась скрытая сила, которая проявлялась в неутомимой энергии. А в его движениях чувствовались вкрадчивость и мягкость, порой таившие в себе угрозу: он мог мурлыкать, но мог и разорвать.

– Даю вам обеим десять минут, чтобы переодеться. Живо по комнатам!

«Как будто разговаривает с детьми», – подумала Ванесса, намереваясь подниматься по ступеням как можно дольше. Но Барбара схватила ее за руку и бегом потащила за собой. Переодевшись в своей комнате в одно из платьев, которые великолепно смотрелись на Барбаре, но ей самой совсем не шли, она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Быстрый подъем по лестнице, так же как и раздраженный взгляд дона, которым он ответил на шутку о платьях, подходящих для дуэньи, не объясняли этого удушья. Нет, это ощущение больше напоминало радостное предвкушение. А почему бы и нет? Ведь она была женщиной, любила хорошо одеваться и сейчас собиралась в магазин, наверное самый лучший на острове, чтобы экипироваться. К тому же ей предоставили полную свободу действий.

Она провела расческой по волосам, потом встретила в зеркале свой взгляд и прикусила нижнюю губу, на которой едва заметно билась жилка. «Тебе не нужно было огрызаться на него, – упрекнула она свое отражение. – Не удивительно, что он от тебя не в восторге и вот-вот начнет считать тебя пренеприятной сварливой особой».

Сварливой? Это мысль ужаснула бы любую девушку, и именно об этом думала Ванесса, когда они с Барбарой снова спустились вниз.

Они направились к парадному входу, где дон Рафаэль поджидал их возле блестящей черной машины с откидным верхом, над сверкающим капотом которой парила серебряная фигурка ягуара. Он усадил обеих девушек на заднее сиденье с присущей ему обходительностью и учтивостью, и Ванесса перестала удивляться, что испанские женщины из высших слоев общества поддерживали миф о своей хрупкости и беспомощности.

– Благодарю вас, – выговорила она, все еще задыхаясь, когда худая загорелая рука ее патрона выпустила ее запястье и она погрузилась в мягкие объятия винно-красных сидений.

– Вы желаете, чтобы верх машины остался открытым, мисс Кэррол?

– Да, пожалуйста. Сегодня такое необыкновенное утро.

– Вам нравится, когда волосы развеваются на ветру? – Он покосился на выгоревшие под солнцем пряди, струящиеся по хрупким плечам, и переключил свое внимание на Барбару. А еще через минуту он уже сидел за рулем, и они катили по аллее фантастически пламенеющих деревьев.

Внезапно у нее перехватило дыхание. В воздухе острова сегодня утром было разлито какое-то колдовство, которое заставляло кровь быстрее бежать по жилам. Ванесса поставила ногу, обутую в сандалию, на толстый ковер, устилавший пол в машине, и ей показалось, что по ее ногам пробежали искры, – так остро она вдруг ощутила, что живет, что молода и здорова. И еще она поняла, что больше не чувствует неприязни к нему, которая то ослабевала, то снова усиливалась в течение всех этих четырех лет. Именно Рафаэлю де Домерику она теперь была обязана тем, что может наслаждаться в полной мере красотой Луенды и остро ощущать, что полна жизни.

Она невольно улыбнулась. Да полно, в самом ли деле она испытывает ненависть по отношению к нему? К нему, который так раздражал ее, был таким надменным и чванливым. Он совмещал в себе все эти недостатки, но в его характере были и другие черты, которые до сих пор она не желала замечать. Как это однажды сказала Барбара, в испанских мужчинах одновременно есть что-то и от дьявола и от ангела? Конечно, женщине, на которой он женится, придется нелегко, но в награду она получит нежность его рук и великодушие его сердца.

Внезапно испугавшись тому, какое направление приняли ее мысли, Ванесса переключилась на другое занятие – вместо того чтобы думать о нем, решила послушать рассказ дона о том, как они с Лусией путешествовали по острову, в какие клубы и театры они ходили по вечерам вместе с ее друзьями.

– Наверное, теперь мы вскоре услышим о вашей помолвке с Лусией? – Барбара бросила заговорщический взгляд на Ванессу. – Меня удивляет, крестный, что вы собираетесь сделать своей женой женщину, которая принадлежала другому.

– В самом деле, малышка? – бросил он через плечо. – Ты уверена, что знаешь меня так хорошо?

– Конечно, по крайней мере, настолько, насколько вы позволяете к себе приблизиться. – Девушка подалась вперед и мимолетным движением коснулась его шеи ладонью. Ванесса заметила, что этот несколько театральный жест вызвал у него улыбку, от которой вокруг глаз обозначились морщинки.

– Признайтесь, крестный, – настаивала Барбара, – ведь вы подумываете о свадьбе?

– Даже если и так, плутовка, это не твоя забота.

Ванесса не сдержала улыбки, хотя и ей тоже хотелось бы знать, когда состоится оглашение помолвки. Она почти не сомневалась, что предполагаемая невеста, а именно Лусия, с нетерпением ждет предложения с его стороны.

Любовь… размышляла она, необузданная и вместе с тем невинная; пылкая и трогательная; желанная и неожиданная. Она вспомнила о тех временах, когда еще могла жить, не чувствуя такого разлада в душе. «Сладкий обман страсти» – эту фразу она прочитала в одной из дядиных книг. Он сказал тогда, что это ностальгия старого человека, и молодой девушке не стоит придавать ей большого значения.

Сидя в машине дона Рафаэля де Домерика, навсегда лишенная деликатного дядиного руководства, она поняла, что пытается представить себе, что произойдет, когда, скажем, Джек Конрой снова войдет в ее жизнь. Она почему-то предчувствовала, что это непременно случится, когда у нее начнется другая жизнь, и она больше не будет служить в доме у Домериков. Лусия не станет бесконечно терпеть ее рядом с собой. К тому же не приходилось сомневаться, что у дона Рафаэля были планы, касавшиеся замужества Барбары. Ванесса разглядывала свои руки, сложенные на коленях, как будто изучала нечто интересное и необычное. Снова одна, она так и останется одна, если поддастся обману и поверит в то, что ее чувства к Джеку и есть любовь и, в конце концов, откажется от тайно лелеемой мечты о том, чтобы встретить человека, которого сможет назвать словами «Душа души моей».

Дон Рафаэль процитировал как-то эти жгучие строки, будто в самом деле верил этим словам.

Это в какой-то степени объясняло, что в Лусии Монтес он нашел ту, с которой мог быть неразделим, как «огонь и пламя».

Машина оставляла за собой золотистую пыль проселочной дороги, маленьких рыжеватых осликов, тащивших тележки с высокими боками, сонные домики, крытые соломой, стоящие возле оливковых рощиц или небольших хлебных полей. Они проезжали мимо живописных испанских домов в ближайшем пригороде, и порой казалось, будто они очутились в средних веках. При этой мысли Ванесса вздрогнула. Несмотря на машины и современные многоэтажные дома, учреждения и зеркальные витрины под навесами, здесь будто задержалась сама история. Узкие улочки выводили к маленьким нарядным площадям, где лепестки герани сыпались из-за кованых ограждений балконов на булыжник, на котором запрыгали колеса машины, когда они въезжали в торговый центр.

Они влились в круговорот дорожного движения с гудками сигналов и криками окружавшей их испаноязычной толпы. Полицейский в белом шлеме и белых перчатках пытался, как мог, руководить всей этой неразберихой. Дон Рафаэль с улыбкой обернулся к Ванессе:

– Взгляните направо, мисс Кэррол! Возможно, вас заинтересует мой предок. Это он открыл остров и велел построить замок, чтобы из него созерцать свои владения… как орел со скалы.

Ванесса посмотрела в указанном направлении, продолжая видеть перед глазами его ироническую улыбку. Проклятие! Он, видно, отлично понимал, как выглядит в ее глазах!

– Каким, наверное, ужасным человеком был этот Рафаэль! – заметила Барбара, разглядывая вместе с Ванессой каменного конкистадора в боевом облачении, возвышавшегося над городской площадью. Живой дон Рафаэль унаследовал от каменного вместе с гибкостью и надменной осанкой крупный нос и орлиные глаза.

– Вы думаете, я похож на своего ужасного предка? – послышался насмешливый голос.

– Решительно, сходство есть, – подхватила она. – Легко могу представить вас бороздящим моря и захватывающим сокровища Бразилии и Перу.

– С этим конкистадором связана необыкновенная история. – Дон негромко рассмеялся. – Он женился на девушке из Корнуолла, которую мавританские корсары похитили и привезли в Танжер, чтобы продать в качестве рабыни или наложницы. Галеоны дона Рафаэля как раз стояли в гавани, и легенда гласит, что он заплатил фантастическую цену за девушку, перехватив ее у одного из самых богатых эмиров. Только представьте, красивую, милую англичанку выставили на аукцион перед целой толпой корсаров, диких мавров и испанских солдат! Ее ужас, наверное, невозможно передать словами.

– Еще бы! – воскликнула Ванесса. – Бедняжка, ей пришлось выйти замуж за вашего… за этого дона Рафаэля?

– Разве вы не считаете, что этот брак был для нее лучшей участью, нежели гарем чернокожего эмира? – Улыбка разрезала темное худощавое лицо сидевшего к ней вполоборота мужчины. – Во всяком случае, не могу еще раз не пожалеть, что вы не читаете на кастильском! Основатель Луенды и его английская жена жили очень счастливо. Любовь иногда творит чудеса, вы согласны?

Дон повернулся к рулю, и несколько минут спустя остановил машину на Плаза д'Эспанья напротив большого, скромного на вид салона, у входа в который стояли растения в кадках и портье в униформе: он открывал зеркальную дверь перед посетителями и присматривал за многочисленными дорогими автомобилями, оставленными у обочины.

Дон Рафаэль проводил девушек в салон и передал на попечение управляющей, сказав, что вернется за ними через два часа. Потом, глядя Ванессе прямо в глаза, добавил:

– Никаких платьев для дуэньи, понятно? И ничего фиолетового! Окажете мне честь?

– Хорошо, сеньор, ничего фиолетового. – Она слегка улыбнулась. – Спасибо вам.

– Не за что. – Он щелкнул пальцами.

Изящно поклонившись дамам, он повернулся и вышел на площадь, еще раз напомнив, что вернется за девушками к часу.

Несмотря на то, что салон располагался на острове, его владельцы были осведомлены о самых последних веяниях моды. Управляющая салона со строгой прической почтительно, – поскольку юная англичанка имела отношение к семейству сеньора идальго, – сказала, что, несмотря на сложный цвет волос, она поможет ей в выборе платьев и костюмов, которые подойдут к ее яркой внешности. Стройная манекенщица по имени Розанна с шорохом отодвинула рубиновый занавес и продемонстрировала костюм из шелка-сырца цвета розового шампанского. За ним последовало белое платье из шелка в рубчик, к которому предлагался узкий бронзовый пояс и такие же туфли; за ним – травянисто-зеленый костюм с узорчатой чесучовой блузкой, довольно игривый кремовый комплект, усыпанный мандариновыми цветами, и с кармашками в форме сердечек на бедрах. Ванесса засомневалась – костюм показался ей слишком молодежным, но от души наслаждавшаяся Барбара со смехом воскликнула:

– Кум отдал свои распоряжения, и ты обязана их выполнять. Тебе нужно выглядеть повеселее, и ты, конечно, не сможешь устоять перед такими кармашками.

Гораздо более привлекательным, по мнению Ванессы, перед чем она уж точно не могла устоять и даже попросила примерить, было вечернее платье из яблочно-зеленого шелка, отделанное кремовыми кружевами. К нему прилагались зеленые плетеные босоножки на очень высоком каблуке. Они придавали Ванессе осанку манекенщицы, когда она появилась из примерочной. Из облака кружев, деликатно розовея, выступали округлые плечи, на груди и талии платье облегало фигуру, а на бедрах расширялось и складками спускалось к полу. Она рассматривала свое отражение в высоком трюмо. Ясно, что это платье предназначалось для особых торжественных случаев и было совершенно неподобающим для дуэньи, поэтому Ванесса улыбнулась своему отражению с некоторым оттенком сожаления.

– Вряд ли дон Рафаэль предполагал, что я зайду так далеко, Барбара. Оно великолепно, но разве я смогу куда-нибудь его надеть?

– На бал в замке, когда будет праздник сбора винограда. Ты сорвешь всеобщие аплодисменты! – ответила Барбара и радостно добавила: – И заставишь Лусию ревновать.

– Если я так поступлю, то наверняка лишусь работы. Нет, сеньора, – обратилась она к управляющей, – я не возьму это платье. Оно очень красивое, но мне нужно что-нибудь попроще и потемнее, чтобы можно было выйти к обеду.

– Ванесса, ты должна его взять! – настаивала Барбара.

– Я так не считаю, детка.

Ванесса, шурша платьем, удалилась в примерочную, чтобы снять его, однако исполненная сожалений, что у нее нет собственных денег, чтобы она могла позволить себе купить это шелестящее воздушное чудо. Ей потребовалось собрать все свои силы, чтобы, гордо подняв упрямый подбородок, вернуть платье продавцу, который унес его дожидаться более удачливых покупателей.

Ей было совершенно необходимо белье и, выбрав несколько комплектов, выдержанных в мягкой пастельной гамме, а также пояса и лифчики, Ванесса переоделась в облегающее платье из белого шелка в рубчик, к которому прилагались бронзовые аксессуары. Ей пришло в голову, что дон Рафаэль может пригласить их с Барбарой на ленч, и вряд ли ему будет приятно видеть ее в своем обществе опять в платье с чужого плеча, после того как она потратила кучу его денег на обновки. Простой покрой облегающего белого платья требовал высокой прически и, когда она вернулась в зал, то выглядела холодной и сдержанной.

– Настоящая английская мисс, – заверила Барбара.

Девушку, казалось, обескуражил вид этой новой Ванессы, стройной незнакомки на высоких каблуках, чью худенькую, но прелестную фигурку еще более подчеркивали рубчики на платье. Она не переставала коситься на Ванессу, пока обе спускались в вестибюль и, наконец, сказала:

– Ты выглядишь шикарно, дорогая, но мне больше нравится, когда твои медные волосы распущены.

– Я тоже так считаю, милая, – улыбнулась Ванесса, – но дон Рафаэль – мой хозяин, и я буду чувствовать себя увереннее, если наше общение будет более официальным.

– Мне кажется, что ты его побаиваешься, – высказала предположение Барбара и, казалось, сама была поражена этой мыслью.

– Что за нелепость! – Ванесса расхохоталась, но почувствовала, как от страха у нее на мгновение перехватило дыхание. – Странные мысли приходят тебе в голову! С какой стати я должна бояться дона Рафаэля?

– Может быть, потому, что ты англичанка, а он – испанец, и смотрит на вещи иначе, чем мужчины в твоей стране. Хозяин положения всегда он, и никогда та, что носит брюки вместо него!

– Барбара, в мои планы не входит носить брюки какого-то мужчины, и меньше всего такого, как дон Рафаэль!

Они уже спустились в вестибюль, и Ванесса, голос которой звучал громче обычного, залилась румянцем: именно в этот момент она наткнулась на учтивый заинтересованный взгляд предмета обсуждения. Дон стоял между стеклянными дверями, и выражение его лица свидетельствовало о том, что он расслышал последние слова Ванессы. Однако дон оставался олицетворением вежливости и, если ему и хотелось узнать, что значили эти слова, – «меньше всего такого, как дон Рафаэль», – то он скрыл свое любопытство за любезной улыбкой.

– Пополнение гардероба завершено? – Он окинул взглядом костюм Ванессы.

– Да, сеньор. – Она чувствовала себя неловко, ей хотелось объяснить ему, что первая половина ее фразы была совершенно безобидной, но он увлек их с Барбарой к машине. – Покупки должны были прислать им позже.

– Должно быть, вы обе проголодались, поэтому я повезу вас на ленч в Скайлайт-Рум. Вы там еще не бывали, мисс Кэррол. Думаю, вам понравится тамошняя атмосфера.

Ресторан занимал верхний этаж красивой гостиницы для туристов, и Ванесса вполне поняла, что имел в виду дон Рафаэль, когда говорил о царившей здесь атмосфере, когда метрдотель усадил их за столик у окна. За ним уже сидело несколько европейцев, и при звуках английской речи, звучащей в основном с американским акцентом, Ванесса огляделась вокруг с невольной улыбкой…