Текст книги "Пленница в башне"
Автор книги: Вайолет Уинспир (Винспиер)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
– Мы с вами по-разному понимаем любовь. – Ванесса уклонилась от ответа. – Вы предпочитаете такую, которая со всех сторон ограничена предписаниями.
– Другими словами, вы хотите сказать, что я несколько старомоден? – Его зубы блеснули в темноте. – А как вы представляете себе любовные отношения? В виде игры? Странно, что британцы относятся к самому яркому в жизни переживанию так бесцеремонно, хотя именно ваша страна породила поэтов, написавших о любви самые проникновенные строки. Наша литература поражает образностью и энергией, но эти слова принадлежат вашему соотечественнику:
Душа души моей, моя, пока я твой,
Мы неразлучны, словно пламень и огонь.
Если бы Ванесса разделяла подобное уединение под тропическими звездами с другим мужчиной и если бы он процитировал эти полные страсти строки, она подумала бы, что он настроен самым романтическим образом и подводит разговор к объяснению. Но подумать такое о Рафаэле де Домерике она никак не могла. Ее бросило от подобной мысли сначала в жар, потом в холод, она всей кожей ощущала на себе его пристальный взгляд и отвернулась, провожая взглядом полет призрачного мотылька.
– Наверное, англичане лучше умеют выражать свои чувства более в словах, нежели в поступках, – ответила она. – По крайней мере, что касается любовных отношений.
– Какая перспектива ждет латинянина, который решит взять в жены одну из этих снегурочек? – усмехнулся дон. – Как быстро ее северные снега погасят его земной огонь? А может быть, он растопит их? Вот это мысль! Конечно, если вообще возможно растопить сердце англичанки.
– Вы спрашиваете или утверждаете? – Она обрадовалась, что их окутывают тени, и, представив себе, что это игра, сдержанно в нее включилась.
– Я спрашиваю, – поддразнил он. – Разве вас не растопил янтарный свет луны и чары сеньора Конроя?
– Это очень личный вопрос, сеньор. – И она непроизвольно опять вцепилась в балюстраду.
– Изучение другого человека – самое увлекательное времяпрепровождение, – ответил он с неизменной учтивостью в голосе. – Испанцы обожают это занятие.
– Но я не испанка, сеньор! – От этих оскорбительных вопросов по поводу ее отношений с Джеком все ее британские принципы встали на дыбы.
– Возможно, именно поэтому я испытываю такое желание подвергнуть вашу личность изысканиям. Да что с вами, малышка, ведь это всего лишь игра! – И он рассмеялся своим низким гортанным смехом. – Где ваш британский спортивный дух?
С самого начала разговора она подозревала, что он просто заманивает ее, чтобы потом придать разговору нужное направление, и при виде веселья на его лице не почувствовала ровным счетом никакого спортивного азарта.
– Я не хочу, чтобы мои чувства подвергались препарированию и бесстрастному изучению, – возмутилась она. – И я… я не потерплю подобного вмешательства.
– Странно слышать это от женщины, – произнес Рафаэль с оттенком ехидства. – По своему опыту знаю, что представительницам вашего пола нравится подобное вмешательство как вы его назвали. Это самое невинное вторжение, которое они могут позволить себе без риска потерять репутацию.
– От вашего опыта отдает цинизмом, – отрезала Ванесса.
– Наверное, для большинства мужчин это неизбежно, – пожал плечами дон. – Невинность и опыт несовместимы, и в этом смысле опыт является подготовкой к встрече с невинностью, которой мы ждем от будущей жены. Вы не узнаете ангела, если не встречались с дьяволом.
«В самом деле?» – подумала она, крепко держась за балюстраду. Она вряд ли могла бы найти в Лусии Монтес сходство с ангелом, но всем известно, что влюбленный мужчина слеп к тем недостаткам, которые могут скрываться за элегантной фигурой и манерами. А как, интересно, у вдовы обстоят дела с невинностью? Три года замужества за другим мужчиной не могли не подпортить товар…
Дон выпрямился над ней во весь свой огромный рост и заметил, что уже светает. Он снова стал далеким и равнодушным, чему она необыкновенно обрадовалась.
– Давайте помиримся, – насмешливо сказал он. – Вас задел мой вопрос, и вы вспылили, но, оставаясь со мной наедине, вы всегда держитесь настороже, а для испанца невозможно игнорировать подобный вызов. Вернемся в дом?
Шагая впереди него, она дала себе клятву, что отныне будет всячески избегать любой возможности остаться с ним наедине. Дойдя до двойных дверей, он поклонился ей с безукоризненной вежливостью.
– Спокойной ночи, мисс Кэррол, – холодно пожелал он.
– Спокойной ночи, дон Рафаэль. – Она поспешно прошла по вымощенному изразцами вестибюлю и поднялась в свою комнату.
Консепсьон, как обычно, отвернула покрывало на кровати и приготовила для нее пижаму и шелковый халат. Халат, правда, не был взят взаймы, но своим цветом вызывал болезненные воспоминания о платьях, которые она носила в Ордазе и которые ей так нравились. Тогда она еще не была приживалкой и иностранкой. Она прикоснулась к яблочно-зеленому шелку и решила, что с первой же зарплаты купит себе что-нибудь из одежды. Ее брови хмурились. Она не обсудила с доном размер вознаграждения, но надеялась, что он проявит великодушие. В разумных пределах, конечно. Потому что она не хотела ничего, что превышало бы обычную плату, которую получали за свои услуги испанские компаньонки.
Забираясь под сетку, она подумала, что утро вечера мудренее. Пусть подождут до завтра дурное настроение и обиды, сомнения и неуверенность в себе. Она повернулась на бок, зевнула, прижалась щекой к подушке и вскоре заснула под звуки колыбельной, которую пели за окном цикады.
Буйные краски цветущих деревьев, море и кораллы, казавшиеся с утра ослепительно свежими, как будто выцветали по мере того, как усиливалась жара. Дальние горы вонзали в небо свои вершины, а их склоны заволакивала легкая розовая дымка. Солнце наступившего дня, который пребывал еще в младенчестве, было слишком хорошо, чтобы его упустить, и Ванесса проснулась – ее разбудил морской ветерок, сладостное дуновение которого врывалось в ее комнату сквозь распахнутое окно. Она быстро оделась и поспешила спуститься в вестибюль, где с радостью обнаружила, что кованая калитка в патио была незаперта.
Чувствуя себя ученицей, сбежавшей с уроков, она закрыла за собой маленькие воротца, и пошла среди зарослей усыпанного цветами кустарника. На губах Ванессы блуждала улыбка, а утренний ветерок ерошил ей волосы. Она бежала из заточения и направлялась к ступеням, ведущим вниз, к пляжу.
Мягкий коралловый песок уже нагрелся. Ванесса сбросила сандалии и босиком побежала к кабинке на пляже, которая являлась собственностью замка. Час был еще ранний, и лагуна казалась спящей…
Райский остров, подумала Ванесса, одиноко стоя у края водной глади. Сандалии она держала в руке, а ее ноги глубоко погрузились в песок. Она как будто находилась внутри радужной раковины Росетти – таким мирным было все вокруг. Плещущиеся волны нашептывали тихую мелодию, и несколько белых цапель грациозно кружили над своими гнездами в скалах. Из ее груди вырвался глубокий вздох восхищения, и она продолжила свой путь к кабинке, тщательно обходя кораллы, от которых на коже могли остаться гноящиеся ранки.
Кабинка никогда не запиралась, и Ванесса вошла внутрь. Пол устилали плетеные коврики, на которых стояли стулья. В углу помещался небольшой бар, уставленный напитками; на стойке его помещался дорогой транзисторный приемник, сверкающий хромом. Журналы и книги в мягких обложках громоздились на столике со стеклянной столешницей. Там же лежали пачки сигарет. В шкафу хранились халаты и купальные костюмы для гостей, которые могли изъявить желание погрузиться в океанские глубины. В глубине роскошной хижины имелись две душевые кабинки, соединенные с комнатками для переодевания, которыми Ванесса с Барбарой часто пользовались, когда приходили на пляж. Барбара говорила ей, что, когда начнется праздник сбора винограда, замок будет наводнен гостями.
Она взяла из шкафа ярко-зеленый купальный костюм и резиновую шапочку и направилась в дамскую комнату, чтобы переодеться. Ей не терпелось броситься в воду, и, затолкав волосы под белый колпачок, она выбежала на пляж, не замечая высокой загорелой фигуры в купальных шортах и с полотенцем, наброшенным на мускулистые плечи, которая с неподдельным интересом наблюдала за тем, как она, гребок за гребком, продвигалась по водной глади. Ее хрупкая фигурка, обтянутая зеленым, то поднималась, то опускалась уже на гребнях около рифа. Она направлялась к плоскому черному утесу, как ложе возвышавшемуся над водой. Доплыв до него, она поднялась, осыпанная жемчужными каплями, сняла шапочку, и медные пряди рассыпались по плечам.
Ванесса свернулась зеленым полумесяцем на теплом камне, рукой прикрыв от солнца глаза и решив не двигаться с места, по крайней мере, хоть четверть часа.
Плеск и фырканье, раздавшиеся возле ее морского ложа, заставили открыть глаза и вскочить. Она и сама не знала, что ожидала увидеть, но только не взъерошенного худощавого незнакомца с выгоревшими на солнце бровями и шевелюрой, которые представляли контраст с загорелой кожей. Он окинул ее серо-стальным взглядом, не упустив ни одной подробности в ее облике и, улыбнулся, встретив испуганный взгляд. Он выглядел энергичным и в то же время несколько расслабленным. Его лицо отличалось тем нагловатым выражением, которое, казалось, ясно говорило, что ему глубоко наплевать, по душе вам его присутствие или нет.
– Muy buenas dias, senorita, – медленно произнес он, тщательно выговаривая слова, – su sequro servidor note 6Note6
Всего самого доброго, ваш покорный слуга (исп.)
[Закрыть].
На взгляд Ванессы, человек этот совсем не был похож на чьего-нибудь покорного слугу, но ей показалось забавным, что он принял ее за сеньориту, и она пожалела, что ее знания испанского недостаточны, чтобы оставить его в этом заблуждении. Ваш покорный слуга, конечно! Кого он надеялся обмануть с таким выражением глаз, слегка покрасневших от воды, и циничной складкой у рта?
Он продолжал кружить вокруг нее, не сводя глаз с ее фигуры, и она обхватила колени руками. Купальный костюм еще не просох и плотно облегал тело, и выражение его лица не оставляло сомнений в том, какие именно мысли бродят у него в голове.
– Рада приветствовать вас, сеньор, – ответила она. – Наверное, мне следует предупредить вас, что эта лагуна является частным владением.
Выцветшие брови поползли вверх.
– Так вы англичанка?! – Изумление на его лице сменилось восхищением. – Теперь я вижу, что должен был повесить свои мозги на веревку и просушить их как следует! Как я мог принять девушку с такой медной копной за испанку?
Ей пришлось улыбнуться и воспринять эти слова как объяснение его собственной светлой шевелюры и наружности в целом. Он протянул ей свою квадратную загрубевшую ладонь:
– Гарри Элсинг, всегда рад быть полезным, мисс?..
– Кэррол. – Имени она предусмотрительно не назвала, но позволила ему пожать ей руку так, что он чуть не раздавил ее. – Вы здесь на отдыхе, мистер Элсинг?
Опрометчиво проявленное любопытство привело к тому, что он растянулся рядом с ней.
– Вот уж нет, – усмехнулся он. – Фамилия Кэрол пишется с одним «р»?
Она покачала головой, и он продолжил, приподняв кустистую бровь:
– Я работаю здесь, на острове. Бурю нефть для компании «Текс-Рик». «Текс» – из-за всем известного штата голубых чепчиков и стетсонов, а «Рик» – из-за Эль Гранде, лагуной которого мы с вами беззаконно пользуемся.
– В самом деле? – Она поежилась от пристального взгляда этого мускулистого парня. – Возможно, вы и не имеете права здесь находиться, но я служу в замке, и мне разрешено сюда приходить.
– Вот это сюрприз номер два! – Он присвистнул, его глаза ощупывали ее лицо, и мозг, очевидно, лихорадочно работал, пытаясь найти ответ на вопрос, какую же работу она могла выполнять в замке. – Поскольку я не могу представить вас за выметанием пыли из-под кроватей, то склоняюсь к мысли, что вы – компаньонка старой донны. Скажите, пожалуйста, – он сделал паузу и нахально улыбнулся. – У Эль Гранде губа не дура, он умеет скрасить свое пребывание в кабинете.
– Я – новая компаньонка крестницы дона Рафаэля. – Ванесса услышала, как зазвенел ее голос, и поняла, что ее больно задели его слова, а также тот вывод, который он сделал в отношении дона Рафаэля. Она представила себе дона, гоняющимся за ней вокруг массивного стола, который стоял у него в кабинете, и крепче стиснула руками колени, ощутив, как ее пробрала дрожь от этой недостойной картины. Конечно, это могло показаться забавным, и все же…
– Дон привез меня из Ордаза, когда там случился мятеж, – с упреком в голосе сказала она. – В ту ночь умер мой дядя, который заменял мне отца. Дон Рафаэль был его другом и всегда хорошо ко мне относился, я благодарна…
– Понятно, детка! – Гарри Элсинг неуверенно провел рукой по копне выгоревших волос. – Я не совсем в курсе последних событий на острове. Видите ли, я был в отъезде и только вчера вечером прилетел из Штатов. Я частенько украдкой плаваю в лагуне идальго. Возможно, он знает об этом, потому что прислуга все ему рассказывает, и вы правы, что отругали меня. Для иностранца он не так уж и плох.
– Разве это не мы с вами здесь иностранцы, мистер Элсинг? Остров находится под испанским протекторатом.
– Давайте не будем вдаваться в подробности, мисс Кэррол. Не правда ли, удивительно, что мистер и мисс так удачно встретились? В конце концов, мы с вами – одинокие иностранцы, окруженные испанцами, и вполне можем подружиться. – Его стальные глаза сверкнули на угловатом лице. – Ну же, Гарри – такое несложное и короткое имя. Попробуйте.
Он немного напоминал ей Джека Конроя, только в более раннем издании, с обтрепанными углами. Она улыбнулась и сказала, что он может называть ее Ванессой. Она чувствовала, что отдыхает, когда легко и беззаботно болтала с человеком, который был так похож на нее саму, ведь с обитателями замка она никогда не чувствовала себя так непринужденно.
– Мы непременно подружимся! – Он лежал, опершись на локоть и выпуская из ноздрей дым. – Это подсказывает мне шестое чувство. А как вам кажется, Ванесса? Подумать только, какое красивое имя! Такое необыкновенное!
– Я не разбираюсь в разных дамских уловках, – призналась она, – но могу быть хорошим другом.
– Вам не понадобятся никакие уловки. – Он улыбнулся со знанием дела. – Значит, вы жили в Ордазе. Я слышал, что бунт наделал там много шума. Как это случилось, или вы не хотите об этом вспоминать?
Несмотря на его нагловатый вид, в нем было что-то такое, что вызывало симпатию, хотя Ванесса и сама не понимала, чем это объяснялось. Она вкратце рассказала ему обо всем. Он слушал ее, не перебивая, только несколько раз нахмурил выцветшие брови. Она закончила рассказ тем, как дон предложил ей работу, и она приняла его предложение, но не упомянула об отношениях между Барбарой и Раем Алвадаасом.
– Говорят, – протянул Гарри, – что идальго из Луенды не делает ничего, в чем не заинтересован лично. Вы интересуете его?
– Бог с вами, конечно нет! – Ванесса не удержалась от смеха. – Думаю, я не особенно ему нравлюсь, но он был лучшим другом моего дяди и, как испанец, считает вопросом чести сделать для меня все, что только можно. Я хотела получить работу, и мне нравится Барбара. К тому же я привыкла к тропикам и к неторопливому течению жизни здесь.
– Этот остров – неплохое местечко, согласны? – Он лениво вытянулся, и Ванесса чувствовала, как он наблюдает за ней из-под светлых ресниц. – Жаркий, как женщина, пряный, томный, влекущий. Вы не рассердитесь, если я скажу, что вы понравились мне, Ванесса?
– Нет, пока это не всерьез, – откликнулась она, не сомневаясь, что, несмотря на всю свою нагловатую привлекательность, он не затронет ее сердца и сокровенных струн души. Ванесса улыбнулась. Она нравилась ему, а это всегда фатально сказывается на мужских ожиданиях в делах такого рода.
– У вас в Америке есть девушка?
– И не одна. – Он рассмеялся. – Гарантию дает только количество, когда у парня такая работа, как у меня, и ему приходится много разъезжать. Но на такой сюрприз, как сегодня утром, я не рассчитывал. Медные волосы и изумрудные глаза. Вот это да!
– Вы ловелас, мистер Элсинг!
– Ррр… я волк, дорогая. – Он оскалил превосходные зубы и отшвырнул окурок в бирюзовое море, окружавшее их крошечный островок. – Вас не привлекает работа укротителя?
– Спасибо, у меня уже есть работа. – Она слегка прикоснулась к его руке и посмотрела на циферблат водонепроницаемых часов. – И мне как раз пора за нее приняться.
Гарри немедленно вскочил на ноги и помог Ванессе подняться:
– По-моему, у этих испанцев очень строгие правила? Сколько лет Барбаре дель Куирос?
– Восемнадцать! – Ванесса снова натянула шапочку.
– Достаточно взрослая, чтобы обходиться без няньки. Или вы будете стоять на страже ее добродетели до тех пор, пока дон не передаст ее в руки того парня, которого для нее подыщут?
– Можно сказать и так. – Ванесса обхватила пальцами ног гладкий край скалы и посмотрела вдаль на золотисто-розовые башенки замка. Они снова казались позолоченными в лучах солнца, как это было в первый раз, когда она увидела его. Фантастическая, сказочная красота дворца всегда напоминала ей то утро на катере, и дона, похожего на корсара, который везет в свое логово доставшиеся ему трофеи.
Несмотря на жаркий день, она неожиданно вздрогнула и нырнула в море. Гарри без промедления последовал за ней, они наперегонки поплыли к берегу. Он поднял с песка свое полотенце и пошел вместе с ней в кабинку, – там, на веранде, он оставил свою рубашку и брюки.
– У нас есть еще время? – поинтересовался он перед тем, как она вошла внутрь.
– Не знаю. – Ванесса уклонилась от ответа, подумав, о Барбаре. Если ее подопечная захочет искупаться до завтрака или покататься верхом, тогда не стоило обещать Гарри встречу. Однако ей не хотелось посвящать Барбару в то, что она познакомилась с мускулистым американцем и завязала с ним дружбу.
– Понимаете, Гарри, – уклончиво ответила она, – я не могу ничего обещать. Если бы я могла выходить, когда захочу, другое дело.
– Это бы меня устроило, – усмехнулся он, – тогда вы всегда были бы в моем распоряжении.
Она задохнулась от негодования, но тут же рассмеялась:
– Это говорит ваша мужская самонадеянность!
– Мне еще не приходилось встречать женщин, которым бы нравились скромные мужчины. – Он коснулся медных прядок, избежавших заточения в шапочке и горевших на молочно-розовых щеках, как языки пламени. – Пока, Рыжик.
– Пока. – Она открыла дверь в кабинку, улыбнулась ему и исчезла внутри. Стоя в душе под струями воды, Ванесса обнаружила, что напевает какую-то мелодию, а, одевшись и подойдя к зеркалу, чтобы причесаться, обнаружила, что тени, в последнее время постоянно печалившие ее глаза, исчезли. Она больше не была одинока: здесь, на острове, она обрела друга, такого же, как она сама.
Она все еще улыбалась, когда, вернувшись в замок, подошла к кованой калитке, через которую недавно совершила свой побег. Отворив калитку, Ванесса чуть не столкнулась с доном Рафаэлем.
– Добрый день! – Он протянул к ней свою уверенную руку, и ее улыбки как не бывало. Затаив дыхание, она отметила, что в светлом городском костюме он был еще привлекательнее, чем обычно. Впрочем, это могло ей просто показаться после светловолосого и светлоглазого Гарри Элсинга. – Вы купались, мисс Кэррол?
– Да, сеньор. Вода восхитительная.
– Я надеюсь, что вы не плаваете к рифам, когда купаетесь одна? Как раз в это время там бывает сильный прилив.
– Да, мне известно о приливе, сеньор, но я хорошо плаваю. – Она не добавила, что познакомилась с американским нефтяником, – дон Рафаэль вряд ли одобрил бы его бесцеремонное отношение к женщинам. Если бы он узнал об их встрече, то мог повести себя как строгий хозяин и запретить Гарри появляться в лагуне. А ей хотелось вновь воспользоваться приятной возможностью побыть наедине с кем-нибудь, не столь церемонным.
– Немногие люди могут одолеть стихию, мисс Кэррол. – В его глазах она уловила сардоническую усмешку; его взгляд блуждал по ее лицу, замечая румянец на щеках, ясные глаза и влажные пряди волос, прилипшие к вискам. – Очень часто мы тем сильнее подвергаем себя опасности, чем больше пытаемся бороться с ней. Теперь вас ждет завтрак – поспешите!
Он с улыбкой пожелал ей доброго утра и ушел. А она машинально сорвала граммофончик гибискуса и воткнула себе в волосы. Каким же странным и загадочным он иногда бывал! Вот и теперь – что он хотел сказать этим замечанием о борьбе со стихией? Может быть, это нужно понимать как своеобразное предостережение о приливе возле кораллового рифа… или это было что-то гораздо более замысловатое?
Она расхаживала по комнате, размышляя о жестокости и мужском обаянии; временами он мог раздражать до безумия, мог быть загадочным… и даже иногда нежным. Как там однажды сказала Барбара? Что она не хотела бы быть той женщиной, которую он полюбит, потому что в гневе он ужасен, а в нежности неодолим. Ванесса выдернула из волос цветок гибискуса – символ любви – и выбросила его, предварительно смяв лепестки. Потом бросила взгляд через плечо и увидела, как малиновые лепестки медленно расправляются на залитых солнечным светом изразцах, которыми был вымощен патио. Один… второй… наконец, все лепестки расправились и, как ей показалось, ожили.
