Текст книги "Легенда о капитане Бероевой"
Автор книги: Василий Боярков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Я, пожалуй, начну с того, что признаюсь в том, что Сидорчук Виктор является мне двоюродным братом. Именно он устроил меня здесь работать. Когда начались все эти убийства, мы, точно так, как вы сейчас посоветовали, решили держаться все вместе. Однако, все равно, как ни старайся, постоянно быть втроем никак не получалось. Между Иваном и Витей существовал договор, что если Картонкин подолгу не будет возвращаться с котельной – это означает, что там что-то случилось и ему нужна помощь. В этом случае, брат должен бросать все дела и направляться к нему на подмогу.
– А, почему он не доложил о случившемся кому-то из нас? – Бероева тут же прервала речь рассказчика, – Скажем мне, или американскому ФБР-овцу?
– Здесь, однозначно, ответить нельзя, – поглядывая на дверь, произнес Сергей Решетов, – начну с того, что о Вашем прибытии мы узнали только тогда, когда Вы появились в столовой: здесь все держится в строжайшем секрете. Потом, ко всем новым людям мы относимся с определенной опаской, и на это, поверьте, есть довольно веские основания.
– Да? – расширив изумительные глаза и подняв к верху брови, изобразила крайнее удивленье Оксана, – А, с чем это связано?
Тут Сергей замолчал и, о чем-то поразмыслив пару минут, продолжил:
– В мои обязанности, на этой станции, входит ремонт и обслуживание трактора-снегохода, являющегося в том числе и автобусом. В общем, если быть кратким, я, попросту, являюсь механиком. Так вот: дней пять назад, как и обычно, я выполнял проверку нормального функционирования его систем. Вдруг, я почувствовал себя плохо – толи давление скакнуло, толи еще чего, – но у меня началось сильное головокружение. Я передал о своем состоянии прямо на базу. Через пятнадцать минут прибыл санитар Бриджест. Однако, к тому времени у меня уже все прошло, и я продолжил заниматься прерванным из-за недомогания делом.
– А медработник, соответственно, вернулся назад, – закончила за рассказчика мысль Оксана, услышав имя второй жертвы.
– Совершено верно, – повествовал дальше молодой парень, – только до «Зимовки» он в тот день не добрался. Закончив работы, я стал возвращаться обратно. На своем пути я обнаружил мертвого Джефри, тело которого лежало между зимовочным комплексом и топливной емкостью. Благо, в тот день, Северное сияние озаряло всю округу и видно было достаточно далеко, поэтому я двигался без использования веревочного пути. Заметив в ста метрах от станции темное пятнышко, отлично выделявшееся на белом снегу, я отправился посмотреть и нашел изуродованное тело нашего санитара. Но это еще не все…
– Неужели? – почему-то, совершенно, не удивилась Бероева, – Я так понимаю, ты что-то видел?
– Именно, – переходя на шепот, произнес Решетов. – Ведь я и пошел туда только затем, что хотел проверить одно привидевшееся мне явление. Оно состояло в том, что еще не удалившись от техники я услышал странный необычный для полюса шум, очень напоминающий работу двигателя внутреннего сгорания. Оглядываясь по сторонам, я увидел, как от того места, где я обнаружил истерзанного покойника, отъезжает двухместный мота-снегоход, перевозящий всего одного человека.
– Одетого…, – подсказала сыщица, уже понимая, какой услышит ответ.
– В ту же форму, что и все другие американцы, находящиеся здесь на «Зимовке», – закончил Сергей свою мысль и рассказывал дальше, – именно поэтому, на обратном пути, я и вглядывался в то-самое место. Затем был профессор Попов, а через день появился американский специальный агент. Это обстоятельство не успокоило, а только усилило нашу нервозность. Поэтому, когда появились Вы, мы, не зная поставленной Вам задачи, также решили не рисковать и действовать по заранее продуманным планам, тем более, что до настоящего времени это, в принципе, совсем хорошо получалось.
– И все же привело к трагичным последствиям, – вставила свое замечанье Оксана. – Таким образом, как следует понимать суть всего, что я слышала: скорее всего Картонкин тоже убит?
– Судя по всему, это верно, – согласился Решетов, печально опустив книзу глаза и пытаясь что-то разглядывать на полу, – Ваня после ужина сразу же пошел с проверкой в котельную. Обычно если все нормально, у него эта процедура занимала не более двадцати, максимум тридцати минут. Но сегодня он отсутствовал более сорока и брат решил сходить узнать, что случилось. Кто же знал, что это закончится двойной драмой. Именно поэтому я и решил, что молчать больше нельзя и нужно кому-то довериться.
– И правильно сделал, – воодушевленно произнесла Бероева, понимая, что уже заручилась поддержкой одного члена команды, хотя до конца, она ему, конечно, не доверяла, в силу своей длительной практики зная, что верить не следует никому, пока не проверишь и не перепроверишь все самолично, но чтобы не загонять эти мысли в голову разоткровенничавшегося с ней человека, поспешила успокоить его подозрительность, – вместе мы что-нибудь обязательно да-придумаем.
– Очень хотелось бы верить, – чуть сильнее воскликнул Решетов, всем своим видом стараясь показать, что полностью вверяет себя в распоряжение сотрудницы МУРа, – если потребуется моя помощь, Вы только скажите, я сделаю все, – здесь ему пришлось снизить интонацию голоса, – если это будет в моих силах, конечно.
Такая, по-видимому, искренняя готовность помочь была сыщице только на руку, поэтому она на минуту задумалась, как бы получше использовать этого человека в своем нелегком расследовании. Вдруг, словно что-то вспомнив, она «впилась» глазами в своего собеседника и удивленно воскликнула:
– Стой. А, ведь ты сказал, что имеешь допуск на трактор?
– Совершенно верно, – согласился Сергей, утвердительно кивнув головой, – ежедневно, после прибытия ученных с работы, я провожу технический осмотр всех систем аппарата и делаю свое заключение о его готовности к следующей поездке. Ведь, если что случится при такой холодной погоде, да еще на удалении от основной базы, эвакуировать их будет не на чем, потому что у нас снегоход, хоть и новый, но совершенно один. Поэтому я и выпускаю его, только убедившись в полной его исправности.
– Это мне все понятно, – прервала Ксюша этот затянувшийся монолог, сама сгорая от нетерпенья узнать некую интересующую ее подробность, – но скажи: раз ты занимаешься ремонтом техники, значит тебе доверяют и ключи от нее?
– Какие такие ключи? – абсолютно искренне удивился Сергей, – Техника же не запирается. Здесь такая мысль, даже в голову, никому не приходит. Стоит она и стоит. Кому она может понадобиться? Все равно ее без специальных навыков не заведешь. А, здесь, я думаю, мало найдется посторонних людей, обладающих такими искусствами.
На этих словах механик добродушно заулыбался, тем самым давая понять, что имел в виду то, что такую безлюдность, как на Серном полюсе вряд ли найдешь даже на Южном, где находится множество иностранных станций. Бероева же прекрасно разгадавшая его мысль, «нагрузила» его другим более интересовавшим ее вопросом:
– А, как же стартер? Как запускается двигатель?
– Совершенно просто, – с некоторой гордостью, отвечал специалист, – обычным нажатием двух кнопок на панели управления. С помощью одной подается сжатый воздух, а другой запускается стартер. Только на дизеле все это будет напрасным, если вначале не разогреть до нужной температуры сам двигатель.
Глава VI. Находка
Озвученное обстоятельство привело Московскую оперативницу в некоторое смятение и зародило в ее мозгу нехорошие подозрения. «Зачем он (имея в виду О’Нила) соврал мне. Почему сказал, что ключи находятся у ученных, когда даже сам трактор на запирается, – размышляла она про себя, когда, закончив разговор с Решетовым, возвращалась в свой кубрик. – Явно, он ввел меня в заблуждение, совершенно умышленно. Но зачем? Надо «держать с ним ухо востро». Можно сказать, с точностью, лишь одно: он ведет здесь какую-то двойную игру, абсолютно не направленную на установление обстоятельств гибели членов экспедиции, а скорее наоборот», – окончательно утвердилась в этой мысли Бероева и, на всякий случай, заперла изнутри свою дверь, пистолет же положила рядом с кроватью на тумбочку, готовая в любой момент им воспользоваться.
Спала Оксана довольно скверно. Каждые полчаса она просыпалась от страшных предчувствий. Ей казалось, что дверь в ее «каморку» открывается и внутрь входит американский специальный агент, с явным намереньем уничтожить ее. Как то ни странно, но вместо лица у него была страшная волчья морда, лязгающая огромными стальными зубами. Эти – толи сон, толи галлюцинации – преследовали девушку все четыре часа, что она смогла предоставить себе для восстановления сил.
Встала она, «словно вконец разрушенное корыто», совершенно не отдохнувшей. Однако, делать было нечего, нужно было готовиться к продолжению следствия. Умывальник с туалетом был общим, но там еще никого не было. Оксана умышленно встала на час раньше, чтобы привести себя в порядок еще до общего пробуждения.
На все про-все ей понадобилось не более двадцати минут. Закончив с умыванием, оперативница оделась в ту же одежду, что и была на ней накануне, не забыв про оперативную кобуру с пистолетом Макарова. Экипировавшись таким образом, девушка воспользовалась общим затишьем и прошла в радиорубку. Всего радистов на станции было двое. Они работали через сутки.
Сегодня на дежурстве находился американец Билл Уоркен – молодой симпатичный парень, в возрасте двадцати семи лет. Маленький рост его – до ста пятидесяти сантиметров – делал этого человека схожим с маленьким карликом. Единственное, что его выгодно отличало, так это коренастая накачанная фигура и приятное красивое личико. Оно было круглым, с едва припухлыми щечками, чуть зауживающими разрез оливковых глаз, придавая ему сходство с китайцем. Это не лишено было истины, так как бабушка его была китаянкой. От нее он также унаследовал желтоватый цвет кожи и спускающиеся на лоб и уши черные локоны. Одежда связиста мало чем отличалась от остальных членов американской команды, кроме разве того, что шею его перематывал теплый шерстяной шарф коричневатого цвета.
– Мне необходимо, в срочном порядке отправить радиограмму, – произнесла Бероева, лишь-только переступив порог связной комнаты.
– Охотно Вам помогу, – с готовностью ответил Уоркен. – Какой будет текст?
Оперативница передала радисту вырванный из блокнота клочок бумаги, на котором значилось следующее:
Оперуполномоченная капитан Бероева О.В.
Москва. Кремль. Президенту.
Операция заходит в тупик. Миссия близится к провалу.
На станции происходит массовое истребленье людей. Прошу разрешения произвести массовую эвакуацию.
Жду дальнейших инструкций.
27.11.2017 года, 05 часов 30 минут.
Внимательно ознакомившись с содержимым радиограммы, Билл, тут же, в присутствии сотрудницы МУРа на указанной девушкой частоте осуществил передачу. Как только на пульте появилось подтверждение, что посланье отправлено, сыщица покинула корпус радиорубки. К тому времени по коридорам «Зимовки» уже начиналось движение.
Обмороженная часть руки несколько ныла, и Оксана решила показать ее Джордану. Отправившись с этой целью в медицинский отсек, она, не смотря на ранее время, уже застала там доктора, как и обычно в свободное время, гревшегося горячим напитком. Оказавшись в его приемной, девушка тут же объяснила причину своего посещения:
– «Док», посмотрите пожалуйста поврежденную кисть. Присутствует ощущение какого-то дискомфорта. Может, чем другим полечить?
– Давай, посмотрим, – выразил свое отношенье специалист.
Внимательно осмотрев пораженный участок кожи, удовлетворенно заметил:
– Все протекает довольно нормально. Травмированная поверхность принялась заживать, поэтому и усилились неприятные боли. Можно конечно перевязать, но тогда без доступа воздуха процесс заживления будет протекать несколько медленней, да и возникнут определенные неудобства владенья конечностью, а это, насколько я понимаю, не входит в твои планы?
– Все правильно, Майкл, – подтвердила сыщица, убедившись, что никаких осложнений с ее обожженной морозом рукой не происходит, – раз нет ничего страшного, я пойду. Встретимся в столовой за завтраком.
На этот раз в пищеблоке присутствовало уже одиннадцать человек обслуживающего персонала, четверо ученных, и двое оперативных сотрудников разных стран. Как и накануне, все сидели на выбранных ими местах. Только, в настоящем случае, за одним столом обслуги присутствовало только пять человек, а Бероева и О’Нил завтракали вдвоем.
– Чем, Ксюша, займемся сегодня? – поинтересовался американский специальный агент, как только они уселись друг против друга.
– Тем же, Джонни, чем и вчера, – ослепительно улыбаясь, искусно маскируя за своей очаровательностью истинное отношение к этому человеку, сложившееся после вчерашнего разговора с механиком Решетовым, – будем пытаться разоблачить и поймать убийцу.
– Каким путем будем идти? – не унимался ФБР-овец, выказывая стремление разгадать планы российской оперативницы, – Есть какие соображения?
«Интересно, знает ли он о нашем разговоре с Сергеем»? – подумала сыщица, удовлетворенно отметив про себя, что тот находится в обеденном зале, вслух же, не перестав улыбаться, будто испытывает невероятное удовольствие от общений с американцем, произнесла:
– А, я думала, что сегодня ты предложишь что-нибудь рациональное. Почему, вдруг, все здешние проблемы решили свалить на хрупкие девичьи плечи. А, вы, мужики, здесь на что? Я, конечно, не отказываюсь от своих служебных обязанностей, но и чья-нибудь помощь была бы отнюдь не лишней.
Специальный агент ФБР-а воспринял это замечание, как обычную женскую неудовлетворенность, и не придал ему серьезного понимания. Однако ему непременно хотелось выведать, как та собирается проводить это расследование. Пока он размышлял о том, каким образом следует разговорить российскую сыщицу, она продолжала:
– Я, тем не менее, уже давно занимаюсь решением свалившихся на «Зимовку» проблем. Ты спросишь: что же я сделала? Что ж, я отвечу: запросила радиограммой эвакуацию всех сотрудников.
– Неужели? – словно очнувшись от какого-то сна, поразился О’Нил, – И чего тебе, интересно, ответили?
– Пока ничего, – призналась Оксана, от которой не ускользнула легкая тень, пробежавшая по лицу собеседника, – но, думаю, решение придет в течении дня.
– То есть, Ксюша, ты не уверена в наших возможностях? – спросил ФБР-овец, глядя ей прямо в восхитительные глаза.
– Да, Джонни, я очень сильно в них сомневаюсь, – не удержалась Бероева, чтобы не сощурить свои прекрасные глазки и не одарить американского коллегу пронзительным взглядом.
На этом завтрак закончился. Научные сотрудники засобирались покинуть основной зимовочный комплекс, чтобы выдвинуться к месту своих наблюдений. Оперативница, еще раз предупредила их об осторожности, осуществив еще одну попытку напроситься к ним для охраны, но они только отмахнулись рукой. От зоркого взгляда опытной сыщицы не ускользнуло, что Григорович о чем-то, в стороне, шептался с О’Нилом. «Что они, там еще, затевают? Явно, американец знает намного больше, чем хочет сказать. Интересно бы узнать, что они замышляют?» – подумала Оксана, уже нисколько в этом не сомневаясь.
Когда ученые покинули станцию, Бероева, сославшись на то, что ей необходимо обдумать сложившееся положение, ушла к себе в комнату и заперлась изнутри. Она посвятила это время тому, чтобы почистить свое оружие и проверить его боевую готовность на тот случай, если вдруг придется его применять. Ровно через час, она вышла в коридор и ей показалось, что в конце его промелькнула фигура американского спец-агента, одетого в теплые вещи, словно бы готового выйти наружу.
Она тут же схватила: свою верхнюю куртку, вязанную шапку (покрасоваться в песцовой ей пока возможность не представлялась), варежки и, одевшись, проследовала в «предбанник» зимовочного «коттеджа». Она заходила туда, как раз в тот момент, когда американец открывал крайнюю дверь.
– Джонни! – крикнула она ему, накидывая на голову капюшон, – Подожди, я с тобой!
Тот не успел скрыть гримасу, перекосившую гневом лицо, и от девушки не ускользнула «черная» волна недовольства, пробежавшая по нему. «Понимаю, что я разрушила твои планы, но ничего, «американский шпион», тебе придется и дальше терпеть мое общество», – мысленно прошептала оперативница. Оказавшись с ним рядом, она спросила:
– Надеюсь, ты не будешь возражать против моего скромного общества?
– Разумеется, – мгновенно справившись с охватившим его волнением, ответил О’Нил, – я буду только рад столь восхитительной спутнице.
Получив одобрение, в котором она нисколько не сомневалась, Оксана тут же завалила агента вопросами:
– А, куда мы направимся? И почему ты решил выйти один? А, чем мы будем там заниматься? И не проверить ли нам еще раз котельную?
– Тише, тише, не все будет сразу, – запротестовал ФБР-овец, выпуская коллегу наружу, – давай сначала взглянем на ту веревку, что ты вчера обнаружила.
– Вон, что тебя погнало на северный холод!? – воскликнула девушка, делая обиженным очаровательное личико, – Ты, что ли мне не совсем доверяешь!?
Про себя же подумала: «Или может за полную дуру считаешь?»
– Нет, нет! – старясь быть, как можно более искренним, заверил американец, – Конечно же, я тебе верю! Просто, как это говорят у вас русских: «хотелось бы улицезреть лично»!
Последнюю фразу ему пришлось произносить на повышенных тонах, так как они оба уже оказались на улице. Хоть пурга и немного утихла, однако, продолжало вьюжить, создавая порывы ветра до десяти метров в секунду, не переставая сохранять темную заснеженную завесу. Ее пелена стала несколько реже и, подсвечивая фонариком, уже можно было различать предметы на расстоянии до трех метров.
Напарники решили не рисковать и, сразу же, пристегнулись к канатной дороге. Спустившись вниз по ступенькам (входная дверь с улицы располагалась на расстоянии полуметра от ледяного покрытия и постоянно очищалась двумя сотрудниками обслуги), они начали свое продвижение. На расстоянии трех метров от здания, находился распределительный клин. Именно к нему, накануне, и была привязана подозрительная веревка. О’Нил принялся активно откидывать от него снег руками.
– Ничего нет! – громко произнес он, углубившись почти на полметра и начав скоблить рукавицами по верхней части ледовой толщи.
– Не может быть!? – недоверчиво воскликнула Оксана Бероева, наклонившись и присоединяясь к активным поискам.
Не найдя ничего возле штыря, они раскидали снег еще в диаметре до трех метров, словно бы прочная веревка смогла отвязаться. Наконец, через пять минут бесполезных поисков, Джонни набрался наглости и спросил:
– Ксюша, а тебе не могло показаться!?
– Что!? – обиженно воскликнула девушка, – Я, может и дура, но не настолько! – и убедительно заявила, – Нет, я не могла ошибиться! Веревка была! Просто кто-то подумал, что она будет здесь лишней и очень несвоевременно, с большим опозданием, но смог ее удалить! Возможно она еще кому-то понадобится! Кстати!? – вдруг воскликнула Ксюша, – А, ты никому не говорил про нее!? Ведь, насколько я помню, про эту бечевку знали только ты, я и доктор!?
– Нет! – стараясь не «мешкаться», поторопился заверить напарницу специальный агент ФБР-а, – я точно никому ничего не рассказывал!
– Да, действительно!? Тогда ладно!? – сделала Бероева, вид неподдельной наивности, что делало вполне очевидным, что она не верит ни единому слову сотрудника спецслужб США, которого про себя уже, определенно, называла: «американским шпионом».
На этом с поисками «мистической» веревки решили закончить и направились в сторону отопительного отсека, как и накануне, следуя по металлическому пути. Вход в котельное помещение был уже наполовину завален снегом, прибитым к зданию ветром. Пришлось воспользоваться лопатой, кончиком торчащей в стороне от двери, чтобы очистить навалившуюся преграду. На это ушло около получаса. Работу вели попеременно. Молодая девушка, ни в коем случае, не хотела отлынивать от физического труда.
Заканчивать посчастливилось ей. Освободив полностью вход, она воткнула лопату в снег, в то же самое место, где она была раньше. Не достигнув льда, это орудие человеческого труда на что-то наткнулось. У Оксаны бешено застучало сердце. Словно зверь почуяв добычу, она принялась энергично раскапывать это место.
– Что там!? – громко, стараясь перекричать непогоду, поинтересовался О’Нил, – Что-то нашла!?
– Не знаю! – на тех же тонах отвечала девушка, продолжая активно откидывать снег, – Сейчас, поглядим!
Вдруг, она на очередном своем взмахе увидела, как вместе с белоснежным осадком полетело в сторону что-то достаточно темное. Определив место, куда плюхнулся этот предмет, она направилась к нему и осветила фонариком. Это была окоченевшая человеческая рука, содержащая: кисть, плечо и предплечье. Подняв ее, Бероева крикнула американцу:
– Открывай!
Тот, сразу же, выполнил указание, отданное очаровательным ротиком, и напарники, спокойно миновав очередной «предбанник», оказались внутри. В помещениях котельно-генераторной было без изменений. Также все было забрызгано кровью и мельчайшими останками человечьего тела. Агрегаты исправно работали.
Осмотрев находку, российская оперативница сделала свою констатацию:
– Вне всяких сомнений, это конечность техника Вани.
– Почему такая уверенность? – поинтересовался Джонни, недоверчиво сморщив лицо.
– Если ты успел заметить, он был одет в специальную одежду, отмечающую принадлежность к «Газпрому». А этот рукав именно от этой спец-куртки. Заберем руку с собой, – убежденно заявила девушка, заворачивая ее в найденную тут же тряпку, – пусть «Док» ее, как следует, изучает.
– Как знаешь, – не стал возражать американец, недоверчиво пожав своими плечами, – не понимаю, что он тебе еще скажет кроме того, что и так очевидно: конечность не отрублена от тела, а скорее всего откушена. Может уже «двинем» обратно? Здесь и так видно, что все осталось по-старому.
– Давай, – согласилась Бероева и, тут же словно выстрел, добавила, – доделаем то, зачем ты отправился и сразу назад.
– Но я пошел только взглянуть на найденную тобой веревку, – О’Нил старался быть убедительным, – но мы уже это закончили и, как ты сама могла убедиться, обнаружили, что она там отсутствует.
– Да? И только это? – выразила молодая москвичка неподдельное удивление, словно бы хотела убедить своего напарника в том, что является искренней дурочкой.
Джонни же воспринял все это совсем по другому. Он предположил, что, попав под действие его безотказных флюидов, красивая девушка, попросту, на него запала и ищет любые пути, чтобы добиться его расположения, при этом, однако, сделав это так ненавязчиво, чтобы не задеть своей девичьей чести. Такое положение вещей его вполне устраивало, и специальный агент не воспринимал Ксюшу больше, как препятствие к достижению своих целей. К слову сказать, именно такого эффекта и добивалась опытная российская сыщица. «Я не знаю, что ты здесь ищешь, но скоро ты обязательно мне это покажешь, даже если, «черт возьми», придется с тобой переспать, хотя до этого, уверена, не дойдет», – подумала Оксана, от которой не ускользнула «трансформация», произошедшая в отношении к ней, у ее американского «друга».
Глава VII. Шестой
Закончив осмотр котельно-генераторного отсека, оперативники отправились в путь, двигаясь уже в сторону главного входа. Дорога была уже им знакомой, и они преодолели ее гораздо быстрее, чем накануне. Бероевой приходилось держать свой пистолет наготове. Она еще не нашла разгадку всем происходящим событиям, а потому, необходимо было быть во всеоружии, чтобы в любое мгновение смочь сбросить варежку, извлечь наружу ПМ и начать вести огонь по врагам. Однако, ее переживания, на этот раз, оказались беспочвенны, и до входа в основную часть комплекса коллеги добрались без происшествий – это если не считать обжигающего холода и «стоящего» сплошной стеной снега.
Когда «путешественники» оказались внутри, они сразу же направились в кабинет доктора Джордана. Девушка не замедлила положить ему на хирургический стол найденную ими конечность.
– Осмотрите, пожалуйста, «Док» эту руку, – тут же обратилась она с просьбой, больше похожей на приказание, – и дайте нам свое заключение, что Вы обо всем этом думаете?
Разрезав рукав одежды, скрывающий представленные ему для изучений останки, Майкл принялся добросовестно исследовать их. Через пять минут тщательного осмотра, он произнес:
– Я могу с полной уверенностью сказать, что это левая конечность. Она была отделена от тела аналогичным способом, как на имеющихся уже ранее трупах. То есть, резким нажатием с двух сторон острыми прочными предметом, похожим на зубы.
– Вы хотите сказать, – прервала его россиянка, внимательно наблюдавшая за его нехитрыми действиями, – что она попросту была перекушена?
– Именно, – настаивал медицинский работник, покручивая «мертвую» руку перед глазами двоих своих слушателей, – причем одним мощным сжатием челюстей, как знаете, собака перекусывает куриное крылышко или лапку.
– Тем самым, – не унималась любознательная оперативница, хлопая длинными густыми ресницами, – имеется в виду нечто похожее на огромного хищника? Правильно ли я сейчас понимаю?
– Трудно сказать, – пожал Джордан плечами, – но похоже, что так.
– Ну, вот, я же говорил, что это дело не рук гомо-сапиенс, – сумничал специальный агент, не удержав при себе свое мнение, – здесь водится какая-то живность, очень любящая «человечину».
– Допустим, – еще сильнее заморгала глазками сыщица, – но у меня назревает вопрос: является ли эта конечность частью тела одного из тех четырех трупов, что уже находятся в морозильнике?
– Судя по представленной здесь одежде и имеющемуся строению – нет, – сделал однозначное заключение врач, сдвинув к переносице брови, – этот рукав является частью куртки, которую носил Картонкин, все же остальные убитые носили другие вещи. Это факт, не подлежащий сомнению.
– Таким образом, – предположила Оксана, останавливая игру своих восхитительных глазок, – мы приходим к абсолютному выводу, что эта рука являет собой принадлежность к туловищу, пропавшего без вести, электрика-техника. Так ли, я понимаю?
– Определенно, – согласился доктор, положив начинающую оттаивать руку на хирургический стол.
– Значит можно с полной уверенностью заявить, – продолжала допытываться девушка, – что Ивана уже нет больше в живых?
– Без сомнения, – констатировал американский специалист медицины, – даже имея это единственное ранение на всем своем теле, у него вряд ли получилось бы остановить кровь, вытекающую из поврежденной артерии. Да и время, проведенное на морозе, а он отсутствует почти сутки, вряд ли благоприятно скажется на его жизнеспособности.
– Слышишь, Джонни, – обратилась Бероева к спец-агенту, не забыв состроить тому прекрасные глазки, – Картонкина можно исключить из списка живых, а заодно и подозреваемых. Таким образом, мы опять вернулись в самое начало пути и ни на шаг не сдвинулись с места.
– Что же нам делать? – поинтересовался специальный агент ФБР-а, скрещивая на груди свои руки.
– Искать, пытаясь найти разгадку творящимся здесь злодействам и, по возможности, шевелить своими мозгами, – твердо заявила отважная девушка и, уже обращаясь к Джордану, взглянув на полностью оттаявшую конечность, произнесла, – уберите ее в морозильник, «Док», а то она уже начинает попахивать. В нас же, я думаю, здесь больше нет надобности, поэтому мы оставляем Вас вместе со всеми трупами.
Произнеся эти слова, она направилась к выходу, увлекая за собой Джонни. Как только они оказались в коридоре, коллега из штатов не преминул снова попробовать наладить с девушкой более близкие, чем просто рабочие, отношения.
– Ксюша, – произнес он загадочным голосом, – а у тебя есть кавалер? То, что ты не замужем – это можно сказать с полной уверенностью, ведь у тебя совершенно нет никакого кольца.
– Интересно, Джонни, – усмехнулась девушка, ожидавшая нечто подобного, видя, как О’Нил жадно «пожирает ее глазами», – а у вас в Америке все такие прямые? Вы не ухаживаете за девушками, а сразу тащите их в постель?
– А, что здесь такого? – без тени смущения, произнес ухажер, – Если встречаются два человека с абсолютно схожими интересами, равные по социальному статусу, не лишенные привлекательности, почему бы им не узнать друга поближе? А, вдруг, из этого получится чего-нибудь более возвышенное и интересное?
– Например? – удивилась молодая красавица наглости и настойчивости «своего» кавалера.
– Создание крепкой семьи, – с непроницаемым лицом отвечал ФБР-овец, словно бы это являлось основной нормой жизни. – Что же тут необычного? В Америке многие люди, занятые на службе, заключают браки подобным образом.
– Но не в России, – оборвала прелестница эту тираду, для приличия гневно «стрельнув» прекрасными глазками. – У нас сначала сердце должно почувствовать, что человек тебе близок. Только после этого мы переходим к каким-то там отношениям. А, для занятия проституцией существуют определенные слои населения с явно заниженным чувством социальной ответственности. Я понимаю, что на станции с ними проблема, но, поверь, лично у меня нет совершенно никакого желания вдруг сделаться им подобной.
– Очень жаль, что ты поняла все превратно, – впервые, за все время этой откровенной беседы, смутился О’Нил. – Ты действительно мне очень понравилась, и я просто голову теряю, когда нахожусь рядом с тобой.
Эти слова американца не лишены были истины. Он, расценивая Бероеву, как предмет своих вожделений, и уверившись, что она от него без ума, сам, до такой степени запал на эту красавицу, что непременно хотел с ней обхождения более близкого, чем простое сотрудничество. Однако, та быстро осадила этого слишком рьяного кавалера и вернула его «на место». «А, ты не так уж проста», – рассуждал специальный агент ФБР-а, когда они расходились по своим комнатушкам, чтобы немного отдохнуть перед близившимся обедом.
Весь остаток дня прошел в размышлениях и разработке дальнейшей стратегии, на тот случай, если придет отрицательный ответ на проведение общей эвакуации. Оксана убедила себя в том, что в этом случае она непременно должна побывать в том месте, где ученые производят свои исследования. В этой мысли ее укрепил еще один произошедший на станции случай.
В половине седьмого вечера явилась научная часть личного состава «Зимовки», но прибыли они только втроем. Оксана, как раз, бесцельно слонялась по коридорам, пытаясь мысленно разрешить созданную кем-то загадку, когда с улицы ввалились всего-лишь трое ученных.
– А, где ваш четвертый? – сразу же попыталась разузнать российская сыщица, – На улице что ли замерз?
