Текст книги "«Хроники мертвых городов»"

Автор книги: Василий Скородумов

Соавторы: Жан-Кристобаль Рене,Татьяна Осипова,Анастасия Венецианова,Дмитрий Зайцев,Сергей Кулагин,Нитка Ос,Александр Васин,Марк Волков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Чем? – чуть слышно, чтобы не прервать ход рассуждений брата, спросила Арти.

– Силой. И проявлением этой силы. Если ты бог, ты сильнее всех. Как это можно доказать остальным людям? Сломать, сокрушить, взорвать, убить, раскромсать, испепелить, уничтожить. Как много глаголов придумано человечеством для обозначения по сути одного и того же действия – проявления силы.

– Но ведь люди – умные существа, они понимают, что они не являются богами. Более того, никому из них не удастся ими стать.

– Так уж никому? – рассмеялся Ар. – Теперь мне кажется, что это ты прогуливала уроки истории. И ты, и я знаем примеры, когда смертные удостаивались чести вставать в один ряд с небожителями. Но в общем и целом ты права. Люди все понимают, но вот верить не хотят. И делают всё возможное, чтобы хоть на короткий миг ощутить себя сильнее других – поиграть в бога. И виртуальный мир даёт им такую возможность.

– Но это же всего лишь иллюзия.

– Да-да, иллюзия, которая многим заменяет обыкновенную жизнь. Ты ведь слышала о заигравшихся?

– О ком? – не поняла Арти.

– Заигравшиеся – люди, которые ментально погружаются в мир компьютерных игр. Без возвращения обратно. Телесную оболочку помещают в какую-нибудь специализированную клинику, а сознание продолжает бесконечно блуждать по просторам выдуманной вселенной.

– И такие вот люди никогда не возвращаются назад? – с ужасом спросила девочка.

– Случаев не зарегистрировано, – жёстко ответил брат. – Пока тело в реальном мире не откажет, сознание продолжает раз за разом захватывать вражескую цитадель, мочить главаря монстров или вот, как мы, – день за днём сравнивать с землёй вот этот город.

– Что ты хочешь сказать, Ар, – девочка подбежала к брату и схватила его за руки, – что мы ненастоящие? Что мы лишь отголоски чьего-то сознания? Что мы лишь… заигравшиеся?

– Успокойся, сестра, – брат нежно обнял сестру. – Ты прекрасно знаешь, кто мы такие. И также знаешь, что нам не грозит стать бледной тенью нашей сущности. Никогда.

Арти крепче прижалась к брату.

– Я так рада, что ты у меня есть.

Ару было приятно проявление чувств сестры, но как мужчина он решил этого не демонстрировать. Напротив – он включил режим «капризного братца» и, оттолкнув от себя Арти, схватил планшет.

– Ладно, хватит сопли разводить. У нас ещё треть города не уничтожена. И если ты не будешь жульничать, то я обязательно тебя сегодня сделаю.

И они снова погрузились в игру. Выбор цели, оружия поражения – и радость от большого количества жертв. Или наоборот – досада от неудачного хода. Красивый современный город постепенно превращался в груду обломков, среди которых было уже невозможно разобрать отдельные строения. Повсюду бушевали пожары, добавлявшие зловещие тона в эту и без того апокалиптичную картинку.

Ближе к концу игры дети уже не напрягались в выборе целей. Они просто бомбили всё, до чего ещё могли дотянуться.

– Обнаружен автомобильный паркинг под обломками жилого дома, – возбуждённо кричал Ар.

– Отлично, долбанём по этому месту ещё раз.

– А вот, смотри, частная гимназия всего о двух этажах. Как же мы её пропустили?

– Стреляй, стреляй быстрее.

– Музей родной природы бьём? Там, наверное, сейчас никого нет. Очков мало дадут.

– С очками потом разберёмся. Мочиииии!

…Брат с сестрой тяжело дышали. Они уже не передавали планшет друг дружке, а держали вместе. Выбор целей также был совместный, и лишь бездушный искусственный интеллект поздравлял участников после каждого запуска и распределял заработанные очки.

– Деееееетиииии! Домооооой! – раздался голос сверху. Арти обернулась и задрала голову. На балконе величественного строения стояла мама. «Какая же она все-таки красивая», – подумала девочка, но вслух отрепетировано заныла:

– Ну, мам, ну еще чуть-чуть, нам осталось сделать по одному ходу! Пожаааалуйста!

– Артемида! Арес! – в голосе матери зазвучал металл. – Даю вам ещё две минуты. А потом зову вашего отца.

Богиня Гера покинула балкон и вошла в залу, посередине которой, развалившись на троне, возлежал громовержец Зевс. Сейчас он был мало похож на того благородного старца-атлета, каким его привыкли изображать художники и скульпторы. Волосы на голове были не уложены, борода нечёсаная. Фривольный шёлковый халат, накинутый прямо на голое тело, пестрел жирными пятнами. В одной руке Зевс держал поднос с амброзией, в другой – кубок с нектаром.

– Ещё пару лет, и твои дети станут совсем неуправляемыми, – заявила богиня мужу.

– Они и твои дети, – с сербаньем отхлебнув нектара, возразил Зевс. – Ну почти все…

Артемида была дочерью громовержца и титаниды Леты, но Гера легко избавлялась от любовниц мужа и их нежданных плодов. Кроме Арти – к девочке она прикипела и воспитывала как свою дочь.

– Вот потому, что они мои дети, я и беспокоюсь об их воспитании. В отличии от тебя, – богиня подошла ближе к трону. – Пожалуйста, будь более тщателен в выборе подарков на их дни рождения. Этот симулятор «Мёртвый город» просто ужасен. Они уничтожают население мрачного мегаполиса, наверное, уже в сотый раз. Это разрушит их психику.

– Ой, да ладно тебе, они же дети богов! И при этом они просто дети. У них столько энергии. Ты хочешь, чтобы они выплёскивали её здесь, во дворце? Бедному Гефесту придётся отстраивать его из руин чуть ли не ежедневно.

Гера понимала, что Зевс прав, но так просто сдаваться в споре не собиралась.

– Из-за этой игры они постоянно ссорятся. А Арес ещё и плохо засыпает. Думаю, что по ночам ему снятся кошмары.

Зевс пожал плечами:

– Пусть привыкает, жизнь – это такая непростая игра. Хотя склонность к войне я наблюдаю у обоих отпрысков. У Ареса она даже более выраженная. И то, что он не любит проигрывать, скорее пойдёт в будущем в плюс, чем в минус.

Словно в подтверждение слов хозяина Олимпа на улице раздался плач Ареса:

– Ты сжульничала, опять, опять, опять! Так нечестно, Арти! Я с тобой больше не буду дружить! И играть больше не буду!

Гера вздохнула, и в этот момент в залу вбежала счастливая Артемида:

– Мама, погляди, – она протянула богине планшет: – Я снова выиграла. Я намного умнее брата!

Гера взяла в руки гаджет, на его экране светилась надпись: «ГОРОД ПОЛНОСТЬЮ МЕРТВ! В РЕЗУЛЬТАТЕ ВАШИХ АТАК БЫЛО УНИЧТОЖЕНО 1 564 323 ЧЕЛОВЕКА. РЕЗУЛЬТАТ АТАК ВАШЕГО СОПЕРНИКА – 1 289 478 ЧЕЛОВЕК».

Богиня посмотрела на Зевса. Её взгляд немым укором вопрошал громовержца: «Ну что толкового может вырасти из этих заигравшихся в карателей детей? Нет, безотцовщина до добра не доведёт». Зевс в ответ пожал плечами: «Ну что-нибудь да получится. А если что-то пойдёт не так – нажмём RESET и начнём всё сначала».

Александр Васин

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ

Санта-Клаус стоял на носу летучего корабля и напряжённо всматривался вдаль. Они выслали разведывательный воздушный шар полчаса назад, но до сих пор не получили никакого сигнала. Седая борода, заплетённая в три одинаковые косички, болталась на ветру. Одетый против обыкновения не в красный кафтан, а в коричневый походный костюм с крепкими кожаными сапогами, дух Рождества был предельно сосредоточен.

В этом году праздник должен стать особенным. По крайней мере для мёртвого города, раскинутого на лежащем впереди острове. Санта крепко сжал кулаки: он не имеет права на ошибку. Только не он. Иначе вера в добрые чудеса окончательно покинет этот мир…

Небо разрезала сигнальная ракета. Следом за ней – вторая. Можно приземляться. Вот только сначала нужно подготовить команду.

– Господин Санта, – рядом появился старший эльф Доминион. – Мы готовы идти на посадку. Ждём только вашего приказа.

– Как там команда? – повернулся к эльфу Клаус.

– Вы же знаете: за вами – хоть на край света. Хотя коленки подрагивают не только у новобранцев, но и у ветеранов.

Санта кивнул и снова повернулся лицом к приближающемуся городу. Доминион деликатно кашлянул:

– Извините, господин, что отвлекаю, но что насчёт приказа садиться?

Клаус ответил, не поворачиваясь:

– У нас ещё есть время, мой старый друг. Собери всех на верхней палубе. Я расскажу им про историю города. Они должны знать, куда и зачем идут.

– Слушаюсь, господин! – отрапортовал эльф и умчался выполнять приказание.

Через десять минут Санта-Клаус, стоя на капитанском мостике, с удовлетворением осматривал стройные шеренги своего рождественского воинства. Красные сапожки начищены до блеска, зелёные чулки и кафтаны идеально выглажены, колокольчики на колпаках не шелохнутся, несмотря на порывистый высотный ветер.

Эльфы с обожанием смотрели на своего предводителя. Словно боясь нарушить очарование наступившего мгновения, Санта не спешил с речами. Но затягивать паузу надолго нельзя. Рождественская ночь – очень длинная для Клауса и его эльфов. Но не бесконечная.

– Место, где нам предстоит сегодня работать, – наверное, самое странное место на земле – дух Рождества говорил негромко, но был уверен, что слова долетают до каждого эльфа. – Когда-то этот мёртвый город был цветущим мегаполисом, полным людей и жизни. Здесь смеялись, играли, работали, влюблялись, женились, и обязательно в конце декабря праздновали Рождество. А сегодня здесь никого нет. Никого, кроме одного человека. Башенный город поглотила гнетущая тишина. Тишина, которая царит здесь уже несколько столетий.

Санта сделал паузу, погладил косички на бороде и спросил:

– Я думаю, все знают историю Башенного города?

В ответ раздался слаженный рёв десятков эльфийских глоток.

– Однако я всё же расскажу вам её еще раз. Здесь, у самого берега, она слушается намного интереснее… Доминион! Распорядись принести мне воды, чтобы во рту не пересохло!

Смочив горло, Санта-Клаус уселся на бочку и начал свой рассказ.

– Давным-давно, когда Башенный город ещё назывался по-другому (его название кануло в Лету), а вместо стекла и бетона здесь царствовали зелёные луга и деревянные мельницы, правящий в те времена король Августин был самым счастливым человеком на свете. А как по-другому? Город процветал: запасы росли, казна пополнялась, а люди улыбались. А тут ещё и королева благополучно разрешилась бременем – да родила не одного наследника, а сразу двух красавцев-близнецов. Это был воистину «золотой» век в истории города. Но длился он недолго…

Близнецы, наречённые при рождении Фестусом и Линусом, оказались одинаковыми с лица, но абсолютно противоположными по характеру. Фестус, нежный и добрый ребёнок, восхищался каждым мгновением, проведённым под этим солнцем. Он любил общаться с простыми ремесленниками и рыбаками, тяготел к наукам и искусствам. Люди Башенного города всегда улыбались при виде королевича, приглашали в свои скромные жилища на трапезу. Фестус никогда не отказывался и часто оставался допоздна поиграть с ребятишками, далёкими от придворного этикета.

А вот Линус – напротив, оказался капризным и вечно недовольным мальчуганом. Учиться он не любил, королевича привлекали лишь военное дело и искусство налогового сбора. Общался он исключительно с отпрысками из богатых семей, а простолюдинов с детства игнорировал.

Король Августин предпочитал не замечать, какими разными растут его дети. Всё-таки родительская любовь слепа. Но его можно понять: через несколько лет после рождения близнецов он остался вдовцом. А жениться ещё раз так и не решился.

Шли годы. Королевичи из мальчишек превратились в юношей, из юношей – в мужчин. И в один из летних дней Августин решил, что пора передавать свой престол по наследству. Конечно, его выбор пал на любимца народа Фестуса. Праздничная церемония затянулась на несколько дней, весь Башенный город в едином порыве приветствовал нового короля. Впрочем, не весь… Один человек остался очень недоволен решением отца. Линусом овладела жгучая зависть к успеху брата. Но на открытое восстание он не решился. И впал в депрессию.

Целый месяц он не покидал свои покои. Добрый Фестус, понимая состояние брата, каждый день приходил к его дверям и упрашивал выйти. Он предлагал разделить трон и службу своему народу на двоих – ведь это так здорово, когда люди счастливы вдвойне. Но Линус так и не открыл брату двери, а заодно – навсегда запретил себе произносить вслух слово «счастье».

Спустя месяц Линус тайно покинул дворец и Башенный город в поисках лучшей жизни. Народ Башенного города скорбел недолго – сварливого королевича недолюбливали, поэтому неудивительно, что прошёл всего год и о нем забыли. Вот только Линус о городе не забыл…

Тернист был путь отвергнутого брата. Многие испытания выпали на его долю. В своих скитаниях Линус дошёл до самого края мира, побывав в гостях у циклопа, в плену у морских пиратов и в объятьях прекрасных заморских дев. Он возмужал и окреп телом, но душа его становилась всё более чёрствой. Тысячу и один раз Линус был на волосок от смерти, но каждый раз оставлял Костлявую не у дел. Пока однажды навсегда не закрыл перед старухой дверь.

Этот осенний хмурый день с самого утра предвещал тревогу. Волны, ещё не сильные, яростно бились о борта корабля Линуса. А к обеду поднялся настоящий шторм. Девятый вал сорвал паруса, перевернул судно и отправил на дно весь экипаж. Только королевич, успевший привязать себя к обломку мачты, сумел спастись. Три дня его мотало по водам, пока наконец не прибило к берегам, на первый взгляд, необитаемого острова.

Но на этом забытом всеми богами куске суши издревле жила могучая колдунья Люцерна, помнившая времена, когда был сотворён мир, но уже забывшая, какой по счёту век она доживает. Остров был её тюрьмой, её проклятием. Она не могла покинуть его до тех пор, пока не найдётся человек, который бы стал её мужем. Но прошедшие года превратили её в сморщенную и согнутую старуху. Редко кто из мореплавателей попадал на остров. А увидев Люцерну, и те несчастные шарахались от неё, как от прокажённой. Многие предпочитали смерть в морской пучине жизни с колдуньей.

Но Линус, сам давно отверженный миром, увидел в Люцерне её внутренний дух. Увидел родственную злобу и мрак. А ещё – он ощутил в колдунье силу, огромную колдовскую силу. Ему было плевать на внешний облик Люцерны. Впервые в жизни Линус увидел человека, ещё более обречённого, чем он сам. И королевич пожалел старуху. А услышав её историю, разделил с ней ложе.

В тот же миг проклятие пало. Люцерна сбросила оковы старости, превратившись в холодную красавицу, навсегда покорившую сердце Линуса. Для колдуньи больше не оставалось преград, и она решила покинуть остров вместе с королевичем. Заманив колдовством один из проплывающих неподалёку кораблей, она одурманила команду и подчинила её своей воле. Приказ был один: без остановки плыть на восток – в Башенный город.

По пути Люцерна провела над Линусом обряд бессмертия. Это была её награда за снятое проклятие. Ровно через месяц они проплыли в том самом месте, над которым мы сейчас парим.

Королевич не собирался скрываться. Корабль открыто вошёл в гавань, и Линус в сопровождении Люцерны отправился во дворец. Постаревший Фестус был рад возвращению брата и распорядился закатить трёхдневный пир. Линусу и его супруге были выделены лучшие покои. Если бы Фестус знал, чем закончится это торжество – для него самого и для его народа!

Хотя поначалу всё шло по заведённому порядку. Длинные тосты короля и знати, не менее длинные перемены блюд. Линус молча слушал все выступления, а когда дошла очередь до него самого – без обиняков предъявил свои права на трон.

В зале повисла гробовая тишина. А Линус, повторив свои требования, заявил, что если брат не согласится решить дело мирным путём, он заберёт корону силой. Фестус с грустью покачал головой, с сожалением понимая, что Линус за все эти годы не изменился. А королевские генералы подняли гостя на смех, дескать, как он собирается завоевать трон с одним кораблём.

Но Линус обошёлся без войска. Еще по пути в Башенный город он решил не убивать брата, план был другой. Люцерна по сигналу бросила в Фестуса заклятие. И сердце короля стало биться в сто раз медленнее. Он не умер, но и живым больше не был. Линус сорвал корону с брата и водрузил себе на голову. По праву родства он объявил себя королём Башенного города. Король не умер! Но да здравствует король! А жители ещё не знали главного – Линус стал не просто правителем, он собирался править вечно!

Новый король быстро поменял порядки, заведённые его отцом и братом. Дополнительные поборы, увеличенные налоги, тройной набор в армию для войны с соседями. Он отменил все праздники – нельзя было даже отмечать свадьбы и дни рождения. А через год Линус пошёл ещё дальше. Сначала он издал указ, согласно которому вычеркнул из речи и письма слово «счастье». То самое, которое запретил говорить самому себе много лет назад.

Но и этого Линусу было мало. Вскоре он издал новый указ: больше никто в королевстве не имел права радоваться. Никогда. И ни по какому поводу.

Конечно, мои дорогие эльфы, вы, как никто другой, понимаете, как сложно запретить человеку быть счастливым. В жизни каждого происходят большие события, когда невозможно не улыбнуться, например, рождение ребёнка или возвращение живого мужа с войны. Они случаются не так часто. Намного чаще людям выпадают маленькие радости. Когда они находят давно потерянную вещь. Или когда по приходу домой суровой зимой их ожидает сытный ужин и тёплая постель. Как не порадоваться за успехи сына или выздоровление отца? Человек так устроен. Он каждый день радуется и огорчается много раз.

Но Линус хотел, чтобы люди лишь горевали. Он понимал, что указ не работает, что жители Башенного города втайне от его стражи собираются и празднуют дни рождения или окончание сбора урожая. Это лишало его сна, лишало аппетита.

По приказу нового короля тело Фестуса заключили в хрустальный саркофаг и оставили в тронном зале в качестве напоминания, что ждёт любого ослушавшегося королевской воли. Линус часто говорил с неживым, но и не мёртвым братом. Он высказывал ему все накопившиеся за годы скитаний претензии, спорил с ним, ругал его. Эти монологи могли длиться часами. Но заканчивались они всегда одинаково: Линус бил кулаком о хрусталь и обещал Фестусу, что его народ никогда больше не будет счастлив. Спящий король всегда оставался молчаливым, а жители Башенного города приспосабливались жить в новых условиях, храня в себе человеческую радость как самую большую драгоценность…

Шли века, сменялись поколения. Город из деревянного превратился в каменный, а потом и в бетонный. Хрупкие низенькие лачуги сменялись многоэтажными башнями, давшими то имя городу, которое мы знаем и поныне. Самое высокое здание было в центре острова – оно заменило дворец. Менялись поколения людей, и лишь король Линус и его супруга Люцерна оставались вечными правителями самого грустного королевства на земле. Люди радовались всё меньше, многие дети рождались с искажёнными чертами лица – их приходилось учить улыбаться подобно тому, как малышей учат ходить. Линус скрупулёзно пытался искоренить счастье в Башенном городе, но окончательно победить в этой войне за столетия ему так и не удалось.

По воле рока именно Фестус подсказал, как бороться с неповиновением жителей. Однажды Линус сидел на троне, подперев щёку кулаком, и угрюмо смотрел на саркофаг. Заходящее солнце стрельнуло сквозь витраж и отзеркалилось от одной из граней хрустальной тюрьмы. Луч пометался по залу и спрятался в складках тяжёлой портьеры.

Зеркало! – осенило Линуса. Стремглав он помчался на поиски Люцерны и, сбиваясь, рассказал ей о своём плане. Колдунья взяла месяц на раздумье и составление заклятья. Ещё месяц ушёл на подготовку и поиск необходимых ингредиентов. И ещё месяц Люцерна колдовала. Результат поразил даже её саму.

Проснувшиеся с утра жители Башенного города с удивлением обнаружили над своей головой… ещё один Башенный город. Удивлённые, они выходили на улицы и, задрав голову, как в зеркале рассматривали отражение своих жилищ. Небесный город был полной копией настоящего, но с одной лишь разницей – там не было людей. Совсем. Это был пустой двумерный слепок с реальности.

Но Небесный город всё равно выглядел очень необычным. Один шалопай из ватаги ребятишек, выбежавших на улицу, не удержался и засмеялся от увиденного. В этот миг его тело стало быстро распадаться, пока от него не осталась лишь золотая пыльца. Налетевший откуда-то ветер подхватил пылинки и понёс их вверх. Через несколько минут золотое облако достигло поверхности Небесного города. Ветер с силой впечатал их в поверхность. Внутри зеркала пылинки снова собрались в фигуру мальчугана, навсегда заперев его в стеклянной тюрьме.

С ужасом жители Башенного города смотрели на застывшего паренька, который так страшно поплатился за свой смех. Тут и там, в разных частях острова, вверх поднимались золотые облака пыли, чтобы остаться в Небесном городе навсегда. Понадобилась тысяча невинных жертв, чтобы остальные осознали весь ужас сотворённого Люцерной колдовства.

Улицы опустели. Но и дома люди не смогли укрыться от силы заклятья. Каждый день Небесный город пополнял свои ряды. А остров – превращался в мёртвый мегаполис. Любопытно, что и сама Люцерна стала жертвой своего колдовства. Однажды, выйдя на крышу Дворцовой башни, она с удовлетворением посмотрела на город. Оставшиеся жители были раздавлены и порабощены. Всё то, о чем мечтал её муж, свершилось. Не в силах сдержать злорадное торжество, Люцерна расхохоталась. И через мгновение – превратилась в золотую пыль.

Через год Башенный город опустел. Впрочем, один человек здесь всё же остался. Линус, бессмертный правитель, давным-давно сам себе запретивший любое проявление радости, в мрачном молчании ходил по мёртвому городу. Он был абсолютно спокоен, он наконец-то наказал непокорных жителей так, как они того заслужили много веков назад на том самом пиру, когда король Августин пренебрёг им, Линусом, в пользу брата…

Санта-Клаус замолчал. Он внимательно обвёл эльфов взглядом. Ни один из них не шевельнулся, слушая рассказ своего предводителя. Рождественский дух удовлетворённо погладил косички на бороде и продолжил:

– Башенный город мёртв уже очень давно. А король Линус, наверное, давно сошёл с ума. Многие пытались снять заклятие Люцерны и вдохнуть в город жизнь. Мы с вами далеко не первые. Но пока что никому не сопутствовал успех.

У меня есть план. Однажды Линус освободил колдунью, не обратив внимания на её внешнюю оболочку. Он заглянул внутрь и нашёл ключ к сложному замку. Я предлагаю сделать то же самое.

Я верю, что в этом мрачном, обезлюдевшем, лишённом счастья городе, в самых укромных его уголках ещё тлеет радость, которую люди тщательно хранили и оберегали столетиями. Нам нужно только раздуть эти угольки. Но нужно постараться. Нам нужен не просто огонь, нам нужно пламя.

Голос Санты крепчал с каждой фразой, и завершал дух свой рассказ уже громоподобным рыком:

– Рождественская ночь – одна из немногих в году, когда ослабевает любое тёмное волшебство, каким бы сильным оно ни было. Именно поэтому мы сегодня здесь. ВЫ ГОТОВЫ, ВОИНЫ МОИ?

– ГОТОВЫ!!! – проревели эльфы.

– ГОТОВЫ, БРАТЬЯ МОИ?

– ГОТОВЫ!!!

– Я МОГУ НА ВАС РАССЧИТЫВАТЬ?

– ВСЕГДА!!!

– ТАК ДАВАЙТЕ ЗАТОПИМ ЭТОТ ГОРОД РАДОСТЬЮ И СЧАСТЬЕМ!!!

Санта дал знак Доминиону – пора! Борта корабля пришли в движение. Вместо спасательных шлюпок там располагались десятки огромных саней с летающими оленями. Клаус с разбега запрыгнул в одни из них. Эльфы ровным строем заполняли остальные. На поясе у каждого висел волшебный и бездонный мешок с подарками.

Духу Рождества и его подручным сегодня предстояло много работы. Но они её хорошо знали и привыкли делать на совесть. Рассредоточившись, эльфы влетели в город с разных сторон. Безошибочно угадывая самые яркие, но несбывшиеся желания запечатанных в зеркале жителей, они входили в каждый дом, в каждую квартиру и раскладывали там подарки. Красиво перевязанные яркими лентами коробки сотнями и тысячами оставались в Башенном городе. И в каждом мяче, в каждой кукле, в каждом паровозике была пусть небольшая, но настоящая частичка Рождества, таящая в себе каплю неразбавленной радости.

Эльфы, действительно, постарались на славу и успели до рассвета разнести все подарки. Двигаясь от края города к центру, они сошлись в итоге у Дворцовой башни. Дело сделано, но заклятье не снято. Санта смотрел вверх на застывших обитателей Небесного города, больно прикусив губу. Неужели он ошибся? Неужели всё зря? Нет, надо ещё немного подождать. Радость должна победить.

И тут раздался треск. Большая трещина пробежала по идеальной глади Небесного города. Эльфы радостно закричали. Трещин становилось всё больше, шум – всё громче. И вот от зеркала отделилось маленькое облачко золотой пыли. Ветер подхватил его и приземлил прямо возле Санты. Через мгновение оно материализовалось в того самого мальчишку, который когда-то стал первым жителем Небесного города. Теперь он вернулся домой.

А потом люди стали возвращаться один за другим. Удивлённые, но счастливые, они обнимались и плакали. Но это были слёзы счастья.

– Господин Санта! – Доминион был тут как тут. – Я поздравляю вас. Вам удалось совершить настоящее рождественское чудо.

– Не мне, а нам, – поправил эльфа Клаус. – Впрочем, у нас есть ещё одно незавершённое дельце.

В толпе он увидел Люцерну, которая не знала, как вести себя, когда вокруг столько счастливых людей. Санта подошёл к колдунье и взял её за руку:

– Пойдём со мной, Люцерна, и давай без заклятий!

Они вошли в Дворцовую башню и поднялись в тронный зал. Там они увидели Линуса, сидящего рядом с хрустальным саркофагом.

– Король! – позвал его Клаус. – Посмотри, кого я тебе привёл. Ты ведь даже себе боишься признаться, что хотя бы один раз в жизни был по-настоящему счастлив – в тот день, когда встретил любовь всей своей жизни. Силой, данной мне Рождеством, я возвращаю её тебе. Будь счастлив, король Линус! Ты и твоя возлюбленная Люцерна! Вы больше не бессмертны. Так не тратьте остаток своей жизни на ярость и злость.

Санта отпустил руку колдуньи, и она бросилась в объятья Линуса. Когда их тела соприкоснулись, небо над городом взорвалось на мириады осколков – настолько мелких, что их легко подхватил и унёс ветер. Далеко-далеко.

А потом растворился и хрустальный саркофаг. Фестус открыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул.

– Мне снился странный сон, – сказал он. – Как долго я спал?

Санта подошёл к нему и помог подняться:

– Слишком долго. Ты многое пропустил, король Фестус. Но у тебя будет время наверстать упущенное. Ты должен снова стать правителем Башенного города и делать то, что у тебя получается лучше всего – дарить людям радость!

…Дух Рождества устало поднялся на крышу Дворцовой башни. Повернувшись на восток, он невольно сощурился: над дальним краем моря неспешно вставало солнце. Длинная рождественская ночь подходила к концу.