Текст книги "Ветер перемен (СИ)"

Автор книги: Василий Скородумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Оказалось, что моя вылазка на поверхность была абсолютно ненужной. Я ухватился за лживые слова, когда–то сказанные дядей Мишей, даже ни на секунду не усомнившись в их правдивости, не понимая, что хватаюсь за соломинку. И как обычно, виноват во всем я и только я.

От осознания этого хотелось лечь и забыться. Забыться навсегда. Ведь если, допустим, я смогу вернуться в метро, что мне сказать Антону, дяде Вове, Юре, Лене? Ведь они моими стараниями тоже поверили, что у меня в квартире есть оружие. Что когда я его принесу, мы сможем дать отпор «красным». Но я вернусь ни с чем… если вернусь.

В любом случае, обратно пойду только завтра. За окном уже почти стемнело, а выходить на улицу ночью – чистое самоубийство. А уж если и умирать, то, по крайней мере, пускай лучше умру в метро, у себя дома.

Нужно было переночевать. Кровать и диван для этой цели увы не подходили – в любое время в квартиру могли ворваться мутанты и тогда я буду слишком уязвим. Впрочем, другой альтернативы ванной или туалету я не видел – там, по крайней мере, можно запереться. А поскольку сидя я спать не привык, мой выбор пал на ванную комнату.

Сюда я принес пуховое одеяло из большой комнаты. Положил его для мягкости в ванную и устроился поудобнее. Дверь предварительно закрыл. Будет кто ломиться, так я хоть буду наготове.

Спать в абсолютной темноте мне не доставляло никакого удовольствия, но разве у меня был выбор? Тем не менее, закрыв глаза, я тут же провалился в сон, в момент позабыв про все свои страхи и переживания минувшего дня.

Глава 11. В гостях в «вершков»

В гостях хорошо, а дома лучше.

(Народная пословица)

Я открыл глаза и… ничего не увидел. Сначала подумал – ослеп, и меня охватила паника. Нет, нет, не может быть! Как же так?

Слава Богу, я сумел взять себя в руки и вскоре вспомнил, что видеть–то в любом случае ничего не могу, так как нахожусь в абсолютно темной комнате. Ни единого зазора в дверном проеме. Теперь я мог вздохнуть спокойно, хотя осадок все равно остался – дрожь в теле долго не удавалось унять.

Еще я заметил, что боль в руке заметно усилилась. А самое главное, что ничего с этим поделать было нельзя. Во мне даже не заложены самые простейшие медицинские навыки. Ну вернее как… Разумеется я знаю, что рану надо продезинфицировать и обмотать бинтом и то, не при всяком ранении следует так делать. Знаю, что нужно делать при кровотечении из носа. Любой дурак в курсе самой такой банальщины. А здесь… я ведь даже не знаю, что у меня: перелом, ушиб, вывих, растяжение? Ну а даже если бы и знал, то что смогу поделать? Черт, угораздило же! Надеюсь, сумею дойти до метро, а там уж дядя Вова подлатает, авось не поздно будет.

Интересно, сколько времени я проспал? Небось уже день, хотя может еще и ночь. Сейчас узнаем.

Выкарабкавшись из ванны (пришлось приложить некоторые усилия, чтобы это сделать), я нащупал дверь, щелкнул замком и толкнул ее от себя. Странное дело. Она почему–то не открывалась. Я приналег на нее, все равно ничего. Вернее, почти ничего. Дверь двинулась на несколько сантиметров, но когда я ее отпустил, снова вернулась в прежнее положение. Что за чертовщина? Не хватало мне еще одного приключения, я и так вчера натерпелся вдоволь. На семь жизней хватит с лихвой.

Тогда я стал что было силы толкать ее сначала одной, а потом и двумя ногами. В последнем случае мне пришлось опираться на ванну. И вот – о, чудо! – дверь поддалась и с жутким грохотом врезалась в стоящую на ее пути стиральную машину. В глаза мне ударил свет, тусклый, но после ночи, проведенной в кромешной тьме, он показался мне слишком ярким.

Я сделал шаг вперед и едва не вляпался в какую–то грязно–зеленую массу, которая в изобилии была налеплена на косяки да и на сами двери: как ванной, так и туалета. Я присел на корточки и осторожно, кусочком валяющейся на полу проволоки, потыкал эту непонятную субстанцию. Вопреки моим ожиданиям, мерзопакостная липкая масса ничего не сделала с металлом, лишь приклеила его к себе и довольно крепко. Из этого получился бы хороший клей, подумал я.

Значит, какое–то существо расставило тут свою ловушку и, похоже само того не ведая, чуть не замуровало меня в ванной. Я еще легко отделался. Наверное, субстанция еще недостаточно застыла, иначе провел бы я ванной остаток своих дней. Совершенно незавидная участь, да–да.

А если мою квартиру облюбовал какой–то мутант, значит нужно уносить отсюда ноги подобру–поздорову, пока эта сволочь не вернулась сюда. Не хватало мне еще одной стычки, нужно патроны и на обратный путь поберечь. А я почти уверен, без эксцессов не обойдется. Рука еще… еле двигается. Чувствую, нелегко мне придется, ох, нелегко.

Ладно, что будет, то будет. В любом случае, не сидеть же мне здесь? Если уж судьбой уготовано мне умереть от лап или зубов мутантов, так что ж? Судьба – она такая, злодейка! Ничего с этим не поделаешь. Но я дойду, постараюсь, приложу все усилия, чтобы вернуться.

Я спускался на первый этаж, стараясь поменьше думать о том, что отчим меня обманул. Но ярость все равно бурлила во мне, с каждой секундой закипая все сильнее. Как же я был на него зол! Возможно, и правильно сделал, что скинул его из окна. Поделом ему.

Однако прежде чем выйти на улицу, следовало успокоиться. Затуманенный гневом рассудок мог притупить внимание и только навредить мне.

Долгое время усмирить свой пыл не получалось, но я все же смог перебороть себя. Трезвость ума и полное спокойствие. Именно то, что нужно.

Я выглянул в окно. Путь, кажется, свободен. Тараканы уползли к себе и никаких других мутантов тоже вроде бы не наблюдалось. А если вдруг и встретятся, придется показать им, где раки зимуют. Усмехнувшись своей чрезмерной храбрости, я отпер дверь и вышел из дома.

День… Как же здорово! Солнце, хоть и скрытое за темными рваными облаками, все равно светило очень ярко. Я обернулся и посмотрел на свою тень, настоящую тень. Не ту, которая падает от света тусклой лампочки, а от солнца. Забыв обо всем на свете, я стал, как маленький ребенок махать руками, прыгать, пританцовывать на месте, и тень повторяла за мной все движения.

Неожиданно я краем глаза заметил нечто странное. Что–то блеснуло рядом со стеной дома. И эта вещь, чем бы она ни была, манила меня к себе. Захотелось посмотреть, что же это такое. Сейчас я выкинул из головы все представления об осторожности, начисто забыл о безопасности. Для меня сейчас не существовало никого и ничего, кроме меня и этого загадочного блестящего предмета. Медленно, шаг за шагом, приближался к нему.

Когда я подошел на достаточное расстояние, чтобы увидеть, что стало объектом моего внимания, то испытал удивление и… разочарование. Это всего лишь камень. Самый обыкновенный камень, коих на свете миллионы, даже, возможно, миллиарды. Но, стоп, ведь камни не блестят. И уж тем более я никогда не видел и даже никогда не слышал, чтобы они были каштаново–розового цвета с золотистыми вкраплениями.

Весьма странно. Я крепко зажмурил глаза и через несколько секунд открыл их снова. Нет, все–таки не галлюцинация. Неужели и вправду настоящий? Я наклонился и взял камень в руки. Он удобно лег в ладонь, заискрился в лучах солнца, как будто приветствовал меня.

– И тебе не хворать! – вслух сказал я.

Ну да, камень как камень. Структура такая же, но вот цвет… Бывает же такое!

Я задумался…

– А что, если я возьму тебя с собой? Покажу своим, пускай подивятся тоже. Что скажешь?

Камень блеснул одним из своих золотистых вкраплений – будто подмигнул мне. Значит, решено.

Я положил его в маленький контейнер у себя на поясе – как раз по размеру.

– Посидишь пока здесь, не возражаешь? Знаю, здесь немного тесно, но это ненадолго, обещаю.

В следующую секунду ноги мои подкосились, и я рухнул на асфальт, при этом больно ударившись спиной и головой. Приподняться, чтобы хотя бы узнать, что стало причиной моего падения, удалось не сразу. Когда все–таки это получилось, я увидел перед собой псину. По внешнему виду она ничем не отличалась от собак Павлова, но была примерно в два раза крупнее. А когда она оскалилась и показала свои огромные клыки, я думал, что сердце сейчас выпрыгнет из груди.

Не зная, что и предпринять, я просто лежал, приподнявшись на локтях и, не моргая, смотрел на собаку. Если вдруг дернусь – она успеет загрызть меня прежде, чем я успею положить палец на спусковой крючок автомата. С другой стороны, если так и продолжу бездействовать, толку тоже будет мало. Итак, чему же отдать предпочтение? Выбор невелик, но до чего же сложен…

Пока я находился в раздумьях, собака неспешно двинулась в мою сторону, продолжая демонстрировать свои клыки. Не иначе запугивает. Небось решила, что обеспечила себя обедом. Возможно это и так. Я всегда выкручивался, вот и сейчас выкручусь. Как только придумаю, так сразу и выкручусь.

А все этот камень, что б его! Если бы не он, то я хотя бы знал, что эта мохнатая образина на меня нападет.

Камень… Точно, камень.

Я, стараясь не делать резких движений, стал потихонечку открывать крышку контейнера, где лежала моя блестящая находка. Собака, по всей видимости, моих манипуляций не видела, что было, несомненно, хорошо. Мы по прежнему смотрели друг другу в глаза, но тем временем моя рука непрерывно работала. Когда крышка была снята, я аккуратненько, пальцами, перекатил камень из контейнера к себе в ладонь.

И тогда (никак не ожидал от себя такой стремительности) я что было сил метнул его прямо в голову псины. Собака замотала мордой, приходя в себя – камешек отправил ее в легкий нокдаун. Но она оставалась жива, да я и не сомневался, что так и будет. Чтобы убить такого здоровенного мутанта, нужен не один камень, а сотня, да покрупнее.

Зато пока псина фыркала и приходила в себя после удара, я успел взять в руки автомат и собрался уже стрелять, но он выдал осечку. И сколько я не жал на спусковой крючок, результат был одинаковым. Вот и подошел срок службы моего оружия к концу.

Разумеется, осечка в мои планы не входила и поэтому я стал озираться вокруг, ища хоть что-нибудь, что поможет мне в борьбе с псиной, которая, кстати, уже почти пришла в себя. Метрах в десяти от себя я заметил длинный железный прут. За неимением чего-то лучшего и это сойдет, только уж больно далеко он от меня находится, могу не успеть добежать. Думал я недолго: сорвался с места и побежал к пруту. Не успею, так не успею. Все равно мне больше ничего не оставалось делать.

Я схватил железяку как раз в тот момент, когда собака пришла в себя и кинулась ко мне. Я наотмашь ударил псину палкой так, что та чуть не вылетела у меня из рук. Мутант всего лишь фыркнул и злобно воззрился на меня. Я стал махать перед собой прутом, не подпуская к себе близко собаку, но что-то подсказывало: долго мне так не продержаться. Нужно было срочно избавиться от псины, в противном случае мне наступит конец.

Тогда я стал теснить мутанта к стене. Пока никакого определенного  плана у меня не было. Я надеялся, что придумаю что-нибудь на ходу. Надежды, к сожалению, пока не оправдывались – голова была абсолютно пуста.

Собака, опасаясь быть задетой прутом, медленно отходила назад, гневно скаля зубы и явно выжидая удобного момента для нападения.

И тут на меня что-то нашло. Я схватил палку покрепче обеими руками и прямым ударом вогнал ее собаке в глаз. Послышался неприятный хлюпающее-цвыкающий звук, псина заскулила, задергалась. Прут я из рук не выпускал и более того, давил на нее все сильнее. Очень скоро он аж на четверть вошел в череп мутанта. Вскоре псина перестала вырываться и затихла.

Я отпустил прут, подошел поближе к собаке, осмотрел. Та была мертва. Затем вернулся назад, поднял лежащий на асфальте камень и положил обратно в контейнер.

– Не говорю тебе спасибо только потому, что именно ты навлек на меня эту тварь, понял? – сказал беззлобно я.

Вздохнул и зашагал вперед, в сторону «Проспекта Большевиков».

Но не успел я пройти и до конца своего дома, как за спиной вдруг услышал рокот, как будто работал дизельный генератор. Обернулся, и, не успев толком ничего понять и разглядеть, получил мощный удар в висок. Всего секунду я находился в сознании, но потом вдруг резко провалился в беспамятство.

– Смотрите, кажется, очнулся!

– Да нет, просто дернулся. Хорошо ж ты его приложил, Алик. Небось, шишак в полголовы у парня.

– А нечего по улице расхаживать? Вдруг мутант какой… У меня с этими тварями разговор короткий.

– Алик, какой мутант? С человеческой фигурой да еще и в противорадиационном костюме? А, ладно, главное, что он жив. Очнется, надо будет расспросить, кто он, откуда и что делал около тридцать третьего дома. А пока пускай отдыхает.

Все эти слова – поначалу я думал, что слышу их во сне. Но оказалось, что нет. Я слышу их наяву, хотя доносились они до моего слуха откуда–то издали. Три голоса – женский и два мужских, скорее всего принадлежали людям. А раз так, то когда получиться разлепить глаза и почувствую, что могу разговаривать, надо и мне у них кое–что спросить.

Пока же я как будто спал, только все слышал и мог чувствовать. Сейчас я, например, ощущал боль в правом виске. А еще – тряску, как будто еду в машине, что, кстати, не исключено.

Нет, надо открывать глаза. В конце концов, интересно, что же происходит. Не могу я так, ничего не зная, спокойно лежать.

– Во–во, папа, смотри! Он пришел в себя, видишь? – снова этот мелодичный девичий голосок. К сожалению, пока его обладательницу рассмотреть я не смог. Темно было, да и зрение еще не восстановилось как следует.

– Вижу, вижу, не суетись, – а сейчас говорил мужчина, очевидно, отец той девушки.

– Анатолий Яковлевич, вы осторожнее с ним. Кто знает, что он может сделать. Может, сначала связать?

– Не надо, Алик, все в порядке. Он такой же, как и мы, человек.

– Человек? – фыркнул тот, кого называли Аликом. – Вера тоже была человеком…

– Алик, давай не будем об этом, по крайней мере, сейчас! Очень тебя прошу, – на некоторое время в помещении, где я и эти люди находились, повисла тишина. Затем последовал вопрос, как я понял чуть позже, адресованный мне: – Молодой человек, как вы себя чувствуете?

– Паршиво, – не стал скрывать я. – Где… где я?

– Вы в безопасности. Здесь вас никто не тронет.

Как же я не люблю, когда на мой вопрос не отвечают прямо и определенно. Возможно, для конкретики просто не настало время? Ладно, думаю, со мной ничего плохого не сделают, и я узнаю ответы на все свои вопросы.

Сделал попытку встать – не хотелось разговаривать с людьми, находясь в горизонтальном положении. Вышло плохо. Не без чьей–то помощи меня удалось прислонить к стене. Так было гораздо лучше, вот если бы еще зрение нормализовалось…

– Вы уж извините за то, что мы напали на вас… – в виноватом старческом голосе чувствовалась искренность и сострадание. – Просто как–то непривычно видеть на улице человека…

Это точно, теперь человек на поверхности – это экзотика.

Но один момент, тогда откуда здесь эти трое? Да еще и на машине? Все–таки рокот мотора и характерная тряска – я еще не забыл, каково это, ездить в автомобиле – указывают на мое местонахождение.

– Скажите, откуда вы? – поинтересовался Анатолий Яковлевич. Опередил меня всего на секунду, я собирался спросить то же самое.

– Из метро! А вот откуда вы?

– Из метро? Так значит там все-таки живут люди...

Где–то с минуту я не мог ничего сказать – был в ступоре. Ничего себе выражение! «Так значит там живут люди…» А где им жить–то, не на поверхности же!

Наконец я обрел дар речи и рассказал этим несведущим о событиях двадцатилетней давности. Про то, как произошла Катастрофа (про это они, слава Богу, знали), про то, как люди, заслышавшие сигналы тревоги, кинулись к метро. Про то, какая участь постигла не успевших. Меня слушали, разинув рты. Ну как, как можно такого не знать?

– Теперь мне очень бы хотелось услышать про вашу жизнь, – сказал я. – Если вы не из метро, тогда откуда же?

Я ожидал коротенького повествования, секунд на тридцать, а в итоге получил полноценную историю.

– Мы живем на станции «Народная», – начал рассказ Анатолий Яковлевич. – Ее начали строить в 2011 году. Прорыли только вестибюль и только начали соединять с «Улицей Дыбенко», но из-за Катастрофы не успели даже наклонный вход прорыть. Когда все это началось, мы были в торговом комплексе «Мега». Мы – это я, моя дочь Ира, Алик, Вадик, а также еще несколько тысяч человек. Многие тогда запаниковали, бросились к своим машинам… образовался затор, не думаю, что кто-то тогда спасся.

Только несколько человек сумели сохранить относительное спокойствие. Под руководством парня, назвавшего себя диггером, мы, хоть и с опаской, отправились за ним. Какими-то известными только ему путями мы в итоге пришли на станцию «Народная», где живем до сих пор, – Анатолий Яковлевич задумался, помолчал, вздохнул. Наверное, раздумывал, следует продолжать свой рассказ или не стоит. Наконец он покачал головой и сказал: – Станцию мы переоборудовали так, чтобы она была более-менее пригодна для жилья, потому как то состояние, в котором она была, когда мы ее нашли, для это совершенно не походило. Благо, что радиации там почти нет. Вот, в принципе, и все.

Девушка (наконец–то зрение вернулось ко мне, и я мог разглядеть всех своих спутников)  посмотрела на меня и тут же опустила глаза. Красивая, ничего не скажешь! И ее весьма странная прическа – как у аббатов в средневековье, похожая на шляпку гриба – ничуть не портила Иру, а наоборот, придавала ей некий шарм.  Алик – примерно ее ровесник, лет двадцать пять, может чуть больше. Угрюмый какой–то парень, изредка косит взгляд в мою сторону и хмурится еще сильнее. Чем–то не понравился я ему, видимо.

Анатолий Яковлевич производил приятное впечатление – как своей речью, так и внешностью. Седовласый старик с куцей бородкой и круглыми проволочными очками на носу немного походил на Айболита из детской сказки. Но еще больше сходство усилилось в тот момент, когда я узнал, что Анатолий Яковлевич по профессии врач.

Что-то между этими тремя на первый взгляд разными людьми было общее. На то, чтобы понять, что именно, мне понадобилось около минуты. У всех них практически отсутствовал волосяной покров. Алик был полностью лысым, у Анатолия Яковлевича растительности на голове было крайне мало. Больше всего волос было у Иры, хотя я был почему-то более чем уверен, что ее прическа – это не просто дело ее вкуса. Однако расспрашивать про это я не стал, боясь показаться бестактным.

– Кстати, вы не подскажите, где я нахожусь? – знаю, задавал уже этот вопрос, но хоть сейчас надеялся получить вразумительный и четкий ответ.

– Ах да, разумеется, я же вам не сказал. Вы сейчас у нас в машине. Сконструирована Вадиком, он у нас механик от Бога. Взял корпус от инкассаторской машины и поставил ее на гигантские колеса. Как он это сделал – ума не приложу. Но что поделаешь, не разбираюсь я совсем в технике, не мое это, – раздосадовано произнес Анатолий Яковлевич, а затем снова переключился на описание машины. – Зато теперь нам никакие мутанты, пока мы в автомобиле находимся, не страшны. Стекло – непробиваемое, корпус – цельный металл. Колеса все что угодно на своем пути раздавят, а перевернуть машину мало кто сможет, я вам так скажу. Кстати, я же даже имени вашего не знаю. Как вас звать–величать?

– Олег!

– Приятно познакомиться, Олег. Меня зовут Анатолий Яковлевич. А своих спутников я уже представил.

– Да, помню, Алик, Вадик и Ира, – я улыбнулся девушке, только не знаю, заметила ли она это из–за моего шлема. – А можно еще вопрос?

– Конечно, конечно! Спрашивайте!

– Куда мы едем?

Давно хотел это узнать. Что, если эти люди задумали меня похитить? Правда тогда они вряд ли правду скажут. Ну а если у них нет никаких черных помыслов относительно меня, интересно ж ведь, куда везут.

– К нам.

– Куда это к вам? На «Народную»?

– Нет, не туда… – Анатолий Яковлевич снова замолк на полуслове. Посмотрел на Иру. А после того, как она едва заметно кивнула, продолжил: – Мы едем в бункер.

– Но зачем? В какой такой еще бункер?

– На станции Вам будет небезопасно. Мы-то к радиации уже привыкли, хоть и поплатились за это своей растительностью, а вот как она скажется на Вас – никто не знает. Зато в бункере Вам ничто не угрожает. Тем более там есть все необходимые медикаменты. Спасибо военным ученым за это, – Анатолий Яковлевич сделал паузу, после которой начатую тему решил не продолжать. – Знаете, Олег, вам не помешало бы отлежаться после такого-то удара. Тем более что у вас костюм порвался. Это наша вина – мы, когда вас погружали, нечаянно зацепили и… в общем у вас на спине дыра. Небольшая, но все же. Но мы все исправим – залатаем, будет как новенький. Правда на это скорее всего уйдет пару дней…

– Но у меня нет столько времени, мне нужно возвращаться обратно в метро. И как можно скорее.

– Поймите, это для вашего же блага. Вы полежите, отдохнете, вам сразу станет лучше. Тем более мы уже почти приехали.

– Но и вы меня поймите, на моей ветке экстренная ситуация. Там ждут моего возвращения. Я должен быть в метро, – сказал это и задумался: а так ли меня там ждут. Скорее оружие, которое я должен был принести. И не принесу. Тогда на кой ляд я им нужен?

– Ну, Олег, я вас умоляю, послушайте доктора. Вам просто необходимо отлежаться. Знаете, давайте поступим так: вы немного, всего пару часиков, отдохнете у нас, а потом мы вас отвезем прямо туда, куда вам надо, хорошо?

– Анатолий Яковлевич, а стоит ли из–за него бензин тратить? – подал голос Алик. Да, определенно этот тип ко мне симпатии не испытывает ни капельки.

– Конечно, стоит. Если бы не ты, он бы не сидел сейчас здесь с шишкой на полголовы и костюм цел остался. Мы перед ним в долгу теперь.

Алик обиженно фыркнул и сделал вид, что увлечен разглядыванием ногтей на руках. Мол, я с вами не разговариваю. Странный он какой–то.

Что ж, возможно Анатолий Яковлевич прав и мне действительно надо отлежаться? Голова до сих пор гудит, и вообще во всем теле чувствуется какая–то усталость. Да еще рука все никак не проходит. Надо бы спросить, что с ней, вдруг что–нибудь серьезное. Но это попозже, когда приедем.

Ждать пришлось недолго. Громкий бас Вадика возвестил о том, что мы уже на месте. Первым из машины выпрыгнул Алик, следом за ним Ира. Анатолий Яковлевич пропустил вперед меня и когда я оказался на земле, покинул кузов автомобиля.

Наконец–то я смог разглядеть машину снаружи.

Выглядело она хоть и немного нелепо, но довольно внушительно. Двухметровые толстенные колеса, теперь я уже не сомневался, действительно могли раздавить кого угодно. Цвет машины был не натуральный – было видно, что ее перекрасили в болотно–зеленый, причем сравнительно недавно.

Когда Вадик проходил мимо, я не сдержался и похвалил его творение:

– Здорово получилось, классная машина. Долго ее делал?

Вадик сначала посмотрел на меня удивленно, как на внезапно заговорившего немого, а затем смущенно почесал в затылке и ответил:

– Спасибо! Да нет, не долго, не один же трудился, нас целая бригада была. Зато знаешь какая у нее проходимость, никакие мутанты не страшны.

– Это уж точно…

Ко мне подошел Анатолий Яковлевич, взял за локоть и повел за собой.

– Пойдемте, голубчик, сейчас я вас устрою. Знаете, если бы вы так не спешили, провел бы вам небольшую экскурсию по бункеру. Довольно-таки интересное место, да…

– Ну, если я не ослышался, вы сказали, что отвезете меня к метро на машине…

– Да, так и есть! Чтобы загладить нашу вину перед вами.

– В таком случае, я мог немного задержаться и вы бы показали мне, что тут да как.

Анатолий Яковлевич улыбнулся.

– Чудно!

Мы с ним остановились перед большими железными дверями бункера. Анатолий Яковлевич сунул руку в углубление на стене и нажал на кнопку. Послышался резкий хлопок, и двери отъехали в стороны, давая нам пройти внутрь комплекса.

Спускаясь по лестнице, я подбирал слова, чтобы попросить Анатолия Яковлевича о помощи. Просто не знал, как это лучше сделать.

– А можно вас спросить?

– Конечно, конечно! Спрашивайте!

– Вы же врач, верно?

– Истинно так! А в чем проблема?

– Видите ли… еще со вчерашнего дня у меня болит рука. Я думал, ушибся и скоро пройдет, но с каждым часом становится все хуже и хуже.

– Ай–яй–яй, а что произошло? – всплеснул руками Анатолий Яковлевич.

– Точно не помню, но, по–моему, это случилось тогда, когда я убегал от тараканов. Я тогда оступился и упал. Прямо на руку.

– Тараканы? Вы, наверное, имели ввиду жуков? – удивился мой собеседник.

На мой взгляд, те существа были точной копией таракана, хоть и увеличенной в десятки раз, но обсудив их с Анатолием Викторовичем, мы пришли к выводу, что говорим об одних и тех же существах.

– Я посмотрю вашу руку. Будем надеяться, ничего серьезного не случилось.

– Спасибо.

– Да пока не за что! Вообще знаете, Олег, вы только не обижайтесь, я даже рад, что мы встретили вас! Я узнал, что мы – не единственные люди в Петербурге, в метро, оказывается, тоже есть жизнь. Десятки тысяч людей, подумать только!.. А когда отдохнете, я уверен, расскажете мне еще что–нибудь интересное про вашу жизнь. Наверняка, вам есть, что рассказать?

О да, подумал я про себя, действительно много чего могу рассказать про жизнь в метро. Одни мои приключения, начиная с вылазки на «Достоевскую» и заканчивая выходом на поверхность чего стоят. А ведь и до этого происходило немало интересного.

– Конечно, расскажу, если хотите, – заверил я.

– Очень хочу, – кивнул головой Анатолий Яковлевич.

– Ну, вот мы и пришли!

Место, в которое меня привел Анатолий Яковлевич, оказалось небольшой, но вполне просторной комнатушкой. Она очень походила на больничную палату: белые стены, четыре койки, характерный запах медицинских препаратов.

На одной из кроватей лежал человек. Его состояние вызывало у меня неподдельное сочувствие. На лбу – марлевая повязка, пропитанная запекшейся кровью, правая рука на перевязи. Лицо бледное настолько, что чуть ли не сливается с наволочкой.

– Выбирайте любую кровать и располагайтесь. Снимайте свой костюм, я вам сейчас принесу чистое белье, в него и оденетесь. Как приду, так сразу разберусь с вашей рукой.

Анатолий Яковлевич ушел, а я стал стаскивать с себя химзу. В итоге остался в одних только штанах и рубашке. До чего же приятно было освободиться от неудобного костюма! Я ведь в нем чуть ли не весь день провел.

Больной, лежащий на соседней койке, чуть приподнялся, посмотрел в мою сторону, но заметив, что я поймал его взгляд, поспешил опустить голову на подушку. Уставился в потолок и сделал вид, будто ничего и не было.

Я пожал плечами и стал снимать рубашку. Это занятие далось мне с не меньшим трудом, чем освобождение от химзы, а все из–за чертовой руки. Поскорее бы вернулся уже Анатолий Яковлевич, осмотрел ее и вылечил, если это, конечно, возможно. А я очень надеюсь, что ничего серьезного не случилось.

Рука моя от самого плеча и до локтя была красной, что говорило о том, что у меня не простой ушиб, а что–то посерьезнее. Вряд ли перелом, но скорее всего вывих.

А так, за исключением дополнительной пары синяков, со мной все было в порядке. По крайней мере, на первый взгляд.

Больной снова повернул ко мне голову. Открыл рот, но не сказал ни слова. Просто двигал губами как рыба. Может что–то сказать хотел, но не мог. Наверное, его хорошо приложило по голове, вот речевой аппарат и нарушился. Интересно знать, где же он пострадал? Впрочем, какая разница? Надолго я здесь не задержусь, и этот человек вряд ли станет моим соседом на длительный срок. Возможно, и вижу–то его в первый и последний раз.

О, а вот и Анатолий Яковлевич! Наконец–то.

– Олег, вы уже разделись? Молодец! Как себя чувствуете, нормально?

– В принципе да!

– Уже хорошо, – нараспев сказал Анатолий Яковлевич. – Ну–с, давайте посмотрим вашу руку. У–у–у, дело плохо!

– Что такое? – испуганно спросил я.

– У вас вывих, надо вправлять руку.

– Фу, вы уж меня напугали! – от сердца отлегло, я уж подумал, что–то серьезное.

– Приготовьтесь, будет больно!

– Что, прямо так вот сразу и будете вправлять?

– Так а что тянуть–то?

И ведь не поспоришь! Я кивнул – готов, мол, – и Анатолий Яковлевич заученным движением, не раз наверное применял на практике, вывернул мне руку. Хруст, вспышка дикой боли. Я даже не сдержался и выкрикнул пару очень нехороших слов.

– Это хорошо, Олег, что у вас болевой порог не низкий, иначе бы вы могли, как говорится, и ласты склеить. Без наркоза вправлять вывих – это весьма неприятно. Для больного, разумеется.

– Да уж, на себе прочувствовал, – скорчил невеселую гримасу я.

– Ну, а все остальное у вас кажется в порядке, – заключил Анатолий Яковлевич после беглого осмотра. – Вот ваша пижамка! Устраивайтесь, где вам больше понравится и отдыхайте. Вас разбудить, если вдруг долго проспите?

– Ну только если не затруднит, через… три часа примерно. Если еще с учетом экскурсии…

– Хорошо! Через три часа! А сейчас спите, Олег, спите. Я скажу мастерам, они вам пока костюм подлатают. Авось, успеют…

Сказав это, Анатолий Яковлевич взял мою химзу ушел.

Хороший он человек, добрый, вежливый. Не проникнуться к нему симпатией, по–моему, попросту невозможно.

Я залез под одеяло, устроился поудобнее и закрыл глаза. Как хорошо! Приятная нега разлилась по всему телу, наполнила каждую его частичку. Как же давно я не лежал на кровати да еще и под одеялом, просто уму непостижимо! Кому рассказать в метро, так ведь могут и не поверить. Хотя, что такое кровать по сравнению с новостью о том, что наверху живут люди?! Вот это уж точно сенсация. Ведь, похоже, ни один сталкер не видел «вершков», как я про себя прозвал жителей поверхности. А я увидел, познакомился с некоторыми из них и теперь нахожусь  у них, можно сказать, на правах гостя. Просто невероятно.

Размышляя над этим, я из реального суматошного мира перенесся в безмятежное Царство Морфея.

Нормально выспаться мне не удалось, так как меня разбудил… мой сосед по «палате». Он тряс меня своей неперевязанной рукой за плечо и порой выкрикивал что–то нечленораздельное. Я грубо отпихнул его от себя и вскочил с кровати, думая в случае чего наподдать ему как следует. К счастью делать этого не пришлось, так как больной сразу присмирел. Глядя на меня исподлобья, принялся что–то бубнить себе под нос.

Немного успокоившись, но все же не сводя с него глаз, я сел на свою кровать. Тогда больной быстро подбежал ко мне, схватил за плечи и снова принялся трясти меня. Я, совершенно не ожидая от него такого, даже не предпринял ничего, чтобы остановить его. Сомнений не оставалось – этот человек не иначе как на голову больной. Попытки отпихнуть его от себя успехом не увенчались – вцепился в меня как клещ и не отпускает. В итоге я не придумал ничего лучше, чем двинуть ему хорошенько по челюсти.