Текст книги "Люди лунного света"

Автор книги: Василий Розанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

–

1 Как прекрасно! так же, как обоняние цветка, как вкушение от виноградной лозы, как любование на звездное небо, – но только глубже и внутреннее. Все, все, что сказал Лермонтов в стихотворении "Когда волнуется желтеющая нива" – все это действие на душу целостной природы повторяется, но глубже, в действии на человека родового акта и его сопутствующих обстоятельств, любви и семьи. Да и понятно, ибо акт этот есть узел природы. В. Р-в.

2 Какое безумие! В. Р-в.

3 Напротив, центром гармонии] Родовой акт есть столько же материальный (семя, яйцо), сколько и духовный (семя с душой в себе, яйцо с душой в себе, с талантом, с гением!). В родовом акте увенчивается любовь, и он есть первый камень хозяйства, дома, экономики. Чудное и святое соединение мужчины и женщины! В. Р-в.

4 Безумие и богохульство! Вот где и как подрывается Ветхий Завет. В. Р-в.

5 Добавляйте: "Стыдно человеку дышать – стыдно, что у него есть кровообращение". В. Р-в.

283

ство человека с животным, представляет из себя не что иное, как только необходимые условия для существования человека как нравственной личности1. И человек, несмотря на свое очевиднейшее внешнее сходство по конструкции своего организма со всем животным царством, тем не менее все-таки в то же самое время всегда сознает себя стоящим несравненно выше животного мира и совершенно даже отличным от него: ибо он один, будучи нравственной личностью, может властвовать над стихийной частью своей природы. Вот эта грань, которая лежит между человеком и животным, и уничтожается в родовом акте, где человек не только не осуществляет себя как особое идеальное начало в мире, а, наоборот, становится совершенно на противоположную сторону: он утверждает себя, как животное, подобное всем прочим животным2. И у человека теперь, вместо прежнего сознания возможности своего превосходства пред животным, возникает мысль уже о своем положительно осуществившемся духовном родстве с животным царством3. Раньше это родство только мыслилось или заключалось как бы в потенции. Теперь же человек реализировал его, и именно чрез ощутительную для него потерю своей разумности в страсти полового акта, а чрез эту потерю своей разумности – и в фактическом отождествлении себя со всем остальным неразумным животным миром. Переведенное при посредстве полового общения из потенции в действительность, родство человека с животным миром и дает о себе знать самым чувствительнейшим образом, в факте стыда, как о явлении недостойном человека и не должном быть. Человеку теперь стыдно не за свое просто внешнее сходство с животным миром, а за положительное родство с ним. Стыд, сопровождающий всякий раз родовой акт, ясным образом показывает человеку, что хотя он сходен в своей жизни как организм со всеми животными организмами природы, однако никогда

–

1 Очень все точно и разумно. Но, поистине, и в фунте земли или песка уже есть добро, – ибо, как сказал какой-то схоластик, "нет ничего прискорбнее небытия". В. Р-в.

2 И хорошо. Хорошо уже потому, что смиренно. Автор кричит: "Нравственная личность! нравственная личность", но ведь она сама – из нервов и мозга, а мозг и нервы – от звезд, от стихий; и, словом, Космос есть великая утроба, в которой и из которой родилась "нравственная личность". Все связано "шестью днями творения". Да и, затем, у какого разбойника нет "нравственной личности": ибо он и разбойником мог стать по "нравственной свободе" в себе, по сей "божественной, одному человеку присущей свободе". Что же, автор прикажет мне больше любить мазуриков и шулеров, чем овец, коз и коров? Да никогда! В. Р-в.

3 Тут только поэзия. Не понимаю, зачем автору выходить из природы? Этого-то он нигде и не доказывает, а потому только стучит словами. В. Р-в.

284

не должен делать этого сходства положительным родством, а, наоборот, должен строить свою жизнь на началах себя как нравственной личности. Человек не просто животный организм, но плюс еще нечто другое, высшее содержание, образ Бога1, и если человек отдает себя во власть материального процесса, природы, то и это высшее его начало смешивается с ним и как бы уничтожается. Думать же, что половой акт можно хотя бы чрез миллион лет одухотворить2, сделать не плотским, а проявлением высшего начала в человеке, возможно только в наивной фантазии человека.

Человеку хочется верить, что нравственный стыд, обнаруживаемый в акте супружеского сожительства, зависит вовсе не от природы его, а от того психического настроения человека, с которым он относится к браку. В силу такого хотения человек надеется, что с течением времени люди настолько внутренне нравственно возвысятся, что уже никакого стыда супружеских общений тогда быть не может, а следовательно, прекратится и та нравственная мука самих супругов, которая необходимо связана с этим стыдом3. В частности, сам по себе акт сожительства, согласно этим мечтаниям человека, должен, с течением времени, если уж не превратиться в какое-то таинство, от выполнения которого человек будет получать только одно чувство глубокого нравственного удовлетворения, то, во всяком случае, по отношению к родовому акту

–

1 Все это – забвение, что там же, где сказано об "образе и подобии Божием, сказано и "оплодотворяйтесь, размножайтесь". Несчастная книжность, несчастная интеллигентность сделала то, что человек мыслит себя "подобием Божиим", когда строчит газетную статью или брошюру, а не когда носит на руках больного ребенка, не когда мать кормит его грудью, не когда родители зачинают его. Проклятое скопчество, родитель сухой и суетной интеллигентности. Нет, явно надо переменить все мотивы религиозности, всю мотивировку отношений к Богу и связи с Ним. В. Р-в.

2 Да он вполне духовен и сейчас: половой акт рождает из себя море мысли и воображения (младенца с душою), и оно же, т. е. воображение и мысль, обволакивает этот акт в поэзии, между тем как физический глаз и физическое слово (голос) не смеют его коснуться. Совокупление есть наиболее духовный акт – не то что пошлая, базарная политика. В. Р-в.

3 Содомские мечты, нам вовсе не нужные. И теперь во всех своих составных частях акт этот прекрасен. Чтобы его сделать привлекательным для человека, ради обеспечения размножения, природа и ее Создатель соединили в нем все самое лучшее, как разнообразно прекрасное соединено и в цветах растений. Что он для всех, кроме mademoiselles в сюртуках, прекрасен, видно из воображения человеческого, которое его любит и представляет не в другом, нежели как он существует, виде, – не трансформирует его, а берет в реальности. Он бы никогда не воображался, не мечтался, если бы хоть в какой-нибудь части был дурен, отталкивающ. И в этом направлении единственное "нравственное совершенство" должно заключаться в том, чтобы не лгать более, а сказать ту правду, какую всякий носит в себе. В. Р-в.

285

супруги станут в полное безразличие его для них как нравственных личностей, и он будет совершаться, в крайнем случае, точно таким же образом, как, напр., совершается пищеварение в желудке1. Однако осуществление подобной, хотя и благородной, надежды человека возможно лишь в построениях богатой фантазии самого человека, и никоим образом не в действительной жизни. Супружеское физическое единение, до какого бы минимума мы ни доводили его чувственную сторону2 для себя, всегда необходимо требует и будет требовать для возможности своего осуществления высшего подъема животного начала, и обязательно на счет принижения жизнедеятельности духа – нравственного начала. Мало этого, оно всег

–

1 Какое гадкое сравнение: кто же мечтает или воображает о кишках и их движении? Между тем благородные и изящные греки в религиозных процессиях носили изображение небольшой фигурки мальчика с очень большим органом, который несшая его жрица приводила в движение, поднимала (Геродот). Имели же греки вкус и эстетику! В. Р-в.

2 Ну, вот, договорилися: ".Импотентный брак есть наш идеал"; "Наилучший брак есть тот, в коем супруги не хотят друг друга, где чувственность отсутствует". Но медицина подстерегает философа-моралиста и с хохотом комментирует: "Да это и бывает – у содомлян Они не хотят или почти не хотят другого супруга". Я же говорю, что весь этот "идеал нравственного супружества" коренится в яме Содома. Побочно сделаем заметку, что на этом-то содомо-девственном идеале брака коренится и европейская теория развода: "Они не живут друг с другом, жена сбежала от мужа, муж кинул жену", – жалуется мир. "Тем лучше, – отвечает Содом, – ибо они теперь не совокупляются". Или: "Они ненавидят друг друга, дерутся". – "И отлично, успокаивается в душе содомит, – если дерутся – значит не совокупляются, а совершенствуют в себе нравственную личность". В. Р-в.

3 Изображения – сперва в виде опыта, животных, а затем и человека-в этом слиянии должны составить одну из важных проблем искусства. Решительно, человек не бывает в этом слиянии отталкивающим: иначе нельзя понять глубокой, до гроба, привязанности друг к другу супругов. Но у нас встречающиеся изображения этого акта ("порнографические картинки") все en masse [в массе своей – фр.] – гнусны, подлы, отвратительны до непереносимости для глаза. Почему это?! Только по тому одному, что изображаемые – всегда мужские и женские проституты и проститутки – люди последнего и подлого состояния, люди, сотворяющие этот акт без нежности и любви, кощунники акта, а не праведники акта. Лет 12 назад мне пришлось случайно видеть и долго рассматривать в одном дорогом издании снимки рисунков в этом положении, снятые со стен Помпеи, где изображенные очевидно cives и matronae [почетные граждане и матроны – лат.]. Прекрасные и вдохновенные лица их – счастливы невинным счастьем, и все зрелище не включает в себя ничего отталкивающего, на что было бы тяжело смотреть. Я был поражен зрелищем, как чем-то совершенно новым для себя и неожиданным. Красоту здесь составляла невинность. Вот передача невинного совокупления, которое, конечно, есть, и без него брак был бы метафизически невозможен, оно составляет его метафизический корень, метафизическое основание (сравни проблему Канта: "лек возможны синтетические суждения a priori" с моей проблемой: "Как возможны сово

286

да требует для своего осуществления такого нервного органического возбуждения, которое необходимо должно закончиться оскорбительной для личности потерей себя, – иначе говоря, оно необходимо должно быть страстным; и уничтожить рту страсть в родовом акте – значит уничтожить весь акт. А потому как бы таинственностью, мистичностью ни обставляли люди физическую сторону брака и какими бы благородными порывами души ни объясняли необходимость сожительства, все равно – в собственных глазах самого человека родовой акт навсегда останется недолжным, ибо он, как всякая другая страсть1, всегда совершается и может совершаться на счет принижения моей свободно-разумной нравственной личности. Думать же, чтобы супружеские отправления были проявлением духовного начала и являлись, например, только Осуществлением мечтания о будущем ребенке, конечно, можно, – но человеку суждено будет в самом благоприятном случае остаться при одних мечтаниях. Он вместе с этими мечтаниями должен допустить раздражение организма или через воображение, или еще каким-либо иным образом, и тем возбудить в себе страсть полового чувства. Мечтания, которые предшествуют родовому акту, служат незаметным к нему переходом, и они или вовсе не вызовут половой страсти, или (непременно и неодолимо. В. Р.) сами будут (якобы В. Р.) грязны. Здесь можно говорить не о перемене природы которого-либо начала, а только о границах того и другого, причем если бы для материального начала оставлен был всего один пункт его самостоятельной, а не служебной жизнедеятельности, то и тогда он остался бы со всеми своими характерными чертами и ничуть не изменился бы в своем содержании оттого, что сфера идеального начала гораздо обширнее. Чем боль

–

(продолжение сноски со стр. 286)

купления без укора, стыдливости и греха, – совокупления как правда?") – составить великую задачу гениев кисти, резца и музыки. Я думаю, первое придвигание сюда заключалось бы в собирании эмпирического материяла. При развитии теперь фотографии "для себя" возможно было бы юным супругам сохранять на будущее, на старость, изображения свое-го счастья в молодости – в ласках, в приближениях к акту в самом акте. Наивность, чистота и непосредственность этого in facto [фактически – Aim.] – передалась бы in imaginem [изобразительно – лат.]. Мы бы стали привыкать, мы бы стали признавать, мы бы перестали удивляться невинному здесь. Мы бы имели imagines matrimoniae [изображения супружества – лат.}, когда (до сих пор) имеем одни только imagines prostituae [изображения разврата – лат.]. В. Р-в.

1 О, дубинное рассуждение: да разве можно "без страсти" написать стихотворение? Разве "без страсти" писал Шекспир "Лира", Пушкин "Годунова", Лермонтов – "Мцыри"? "Без страсти" писал только Херасков; и даже эта брошюра написана не "без страсти", не "без жара", и только грустно, что не с супружеским жаром, но с дево-содомским. В. Р-в.

287

ше человек употребляет энергии на раскрытие себя как носителя идеального высшего нравственного бытия, из которого только единственно и может выходить все чистое, идеально-разумное, тем более он суживает самостоятельное активное значение органического начала – плоти1; но само по себе, в самом своем существе, материальное начало ничуть не изменяется в духовное, или, наоборот, при обратном значении – духовное изменялось бы в плотское. Жизнедеятельность плотского начала только может насильственно подавлять такую же жизнедеятельность нравственного, идеального начала природы человека, что особенно и заметно в кульминационном пункте жизни плоти – плотском соединении двух лиц. Здесь органическое животное начало требует от человека, нравственной личности, чтобы он не только перестал жить высшими своими интересами, но и положительно забыл, что он разумно-свободное существо, имеющее своей целью раскрыть себя как нравственную личность. И человек, действительно, под давлением половой страсти теряет самообладание, самосознание и всецело как бы отождествляется с чисто материальным отправлением своего организма. Иначе и не может быть: ибо при малейшем возбуждении сознания личности к его постоянной активной разумной деятельности – необходимо тотчас убивается страсть, а вместе с нею и самый родовой акт2. А потому и фантазировать о полном подавлении страсти в супружеских сношениях всегда возможно, но только достигнуть этого в действительности, по самой природе вещей, невозможно. И для того, чтобы ребенок появился в действительности, а не в воображении только, – человеку необходимо нужно на время подавить все свои возвышенные благородные чувства, мечтания, и спуститься в наличные

–

1 Комическая дилемма: или "идеальное начало" и – импотенция, или же потенция, и тогда – крушение идеального начала. Конечно, мир не мог бы существовать, если б эта дилемма была реальна. Очевидно, "образ Божий" извращенно чувствуется девственниками. В. Р-в.

2 Удивительно все по точности мысли, по строгости рассуждения: это лучший трактат о браке, какой я читал, единственно научно правильный. Но "натура взяла свое": и все идеалы автора извращены. В добавление и объяснение верных наблюдений автора скажу, что та "потеря сознания", которая происходит в последний момент родового акта, не есть, конечно, исчезновение "куда-то" души, ума, нравственной личности и идеализма (тогда человек умер бы), а есть всего этого переход – в семя. Весь дух человека, все его личное "я" проницает сиянием семя: отчего в дитяти и отражается весь "дух" его родителей, их таланты, гений, благородство. Из этого объясняется пониженная духовность и у детей "преизбыточествующих" гениев: они не способны совершить акта с требующимся "забвением себя", с "потерей сознания", т. е. во время акта душа их остается в голове же, и семя в утробу матери переходит обездушенным, только животным, только ферментом биологического зачатия. В. Р-в.

288

условия его происхождения, и неизбежно перенести на себе ту нравственную муку, которую влечет за собой родовой акт. Только человек с извращенной внутренней природой и который фактически живет в разврате, только такой человек может спокойно переносить (хотя только сравнительно спокойно) акт половых отправлений1. Иначе говоря, в действительности происходит как раз совершенно обратное тому заблуждению, по которому чем нравственнее личность – тем менее ею чувствуется недолжность половых отправлений. Действительность говорит нам совершенно обратное, т. е. что развитие нравственного сознания человека, в силу которого он уже теперь не может приступать к родовому акту с грубой целью физических наслаждений, оно-то и служит единственной причиной нравственных мучений человека в браке. Стыд в более сильной степени появляется именно только у людей неразвращенных, и, наоборот, полное отсутствие стыда может свидетельствовать вовсе не о высокой степени нравственного развития человека, а только о полном его нравственном падении.

На потере стыда и высшего нравственного сознания собственно и держится половая функция организма, тогда как развитие нравственного сознания человека ведет к полному его уничтожению2. "Я стыжусь, следовательно, существую не физически только, но и нравственно; я стыжусь своей животности, следовательно, я существую еще как человек"3. Отсюда – надежда человека, что о течением времени люди перестанут стыдиться акта физических общений, есть в существе дела надежда на то, что придет время, когда люди будут жить исключительно по физическому определению жизни, т. е. будут заключать весь интерес жизни в органических отправлениях их животной природы, а не в нравственном развитии человека как свободной и разумной личности, а следовательно – это надежда на полное его нравственное падение4. Толь

–

1 Подобный образ нам дан Достоевским в лице отца братьев Карамазовых. Примеч. г. Фози. – Автор может подозревать, что я теперь Ф. П. Карамазов: но не был же я им в 17 лет, не был им, когда писал "Место христианства в истории"; но и в то время, и вообще никогда я "муки", "позора" и "греха" в половом соединении не чувствовал, а, наоборот, чувствовал всегда, что "все зело добро сотворил Бог", – согласно всем православным. В. Р-в.

2 Вот! "Импотенция и скопчество есть наш христианский идеал". "И с прекращением рождаемости – мы успокоимся". Но чем человечеству сходить в могилу, лучше вы, содомитяне, в нее сходите. В. Р-в.

3 В. С. Соловьев. "Оправдание добра". Примеч. г. Фози.

4 Ну, а как же это у евреев, добрый автор? У евреев, которые, приступая к акту, т. е. в самую секунду "входа" в жену, совершают ритуальное исповедание: "Се, исполняю Твою святую заповедь". Неужели все евреи находятся в "бесконечном нравственном падении"?! В. Р-в.

289

ко тогда, когда человек с течением времени обратится в простую, физическую, хотя и живую вещь наличной действительности, он может спокойно переносить акт полового общения, который в этом случае явится полным вырождением подлинной природы человека как преходящей вещи, как животного. Но эта надежда в отношении ко всему человечеству в его совокупности представляет сущий абсурд, ибо если в нравственном отношении отдельные люди, хотя бы и большинство, идут по пути регресса, то весь-то исторический процесс развития человечества, независимо от случайных уклонений, идет по пути прогресса нравственного развития человека; и на основании этого с полной основательностью можно предположить, что брак с течением времени, если не для большинства, то для некоторых личностей, не только потеряет положительное значение, но и сделается для них совсем нравственно невозможным1... В совершенном браке, в котором до конца осуществляется внутренняя полнота человеческого существа... деторождение делается и ненужным2, и невозможным... Совершенный брак есть начало нового процесса, не повторяющего жизнь во времени, а восстановляющего ее для вечности3...

"Внешне физическое деторождение является как естественное последствие недостигнутого в настоящем совершенства и как необходимый путь для его будущего достижения" (В. С. Соловьев). "Ведь недаром же сама природа сделала так, что это дело и мерзко и стыдно, а если мерзко и стыдно, то так и нужно понимать" (Л. Н. Толстой)4. Между тем люди питают странную надежду, что если и не теперь, то, по крайней

–

1 Вот! Хороша мечта. "Наши семинарские тетради и наш содомский идеал мы сбережем и осуществим ценою погублена* всего человеческого рода". Да это, конечно, и есть завет и стимул монашества Не прав ли я, давно начав крик: смотрите, это идут погубители человечества, злодеи в образе ангелов, пантеры в образе овец! В. Р-в.

2 Хорошо! Какая прелесть!! В. Р-в.

3 Для могилы. В. Р-в.

4 У Л. Толстого есть какая-то личная и семейная тайна, на которую намек содержится в разговорах его с г. Тенеромо. Когда зашла речь о детях его, и что они – неспособны, то Л. Толстой привел некоторую философию, и, сославшись на одного своего ребенка, сказал, что ему есть что сказать о его рождении, но он разве скажет это в секунду смерти, – "вот перед тем как юркнуть под крышку гроба". Слова не оставляют сомнения в чрезмерной постыдности этих слов (мировая застенчивость), этого признания, – и я опасаюсь, не по части ли это "девственных идеалов" великого писателя земли русской. Во всяком случае, "Крейцерова соната" есть сплошь рыдающая натура муже-девы, "осквернившейся с женщиною" лишь по положению "женатого человека", когда "noblesse oblige" [положение обязывает – лат.}. В. Р-в.

290

мере, в будущем это по природе мерзкое и стыдное не уничтожится совсем, а только сделается чистым, возвышенным1.

В оправдание брака весьма нередко можно слышать указание на рождение детей, в которых, действительно, заключается весь естественный смысл брака; но в то же самое время сама по себе эта ссылка на детей все-таки едва ли не более чем странна. Оправдывать брак детьми для человека будет решительно все равно, как если бы какой-нибудь морфинист стал оправдывать свою привычку тем болезненным, ненормальным, но приятным состоянием организма, которое непосредственно вызывает морфий в человеке2. Если бы подобное рассуждение и было бы вполне убедительно-состоятельно для самого морфиниста и могло бы для него служить действительным основанием в приеме морфия, то оно оказалось бы совершенно несостоятель-ным для нормального здорового человека, ибо кому же в самом деле желательно быть хотя, может быть, и в приятном, но все-таки в болезненном состоянии? Точно то же самое нужно сказать и относительно детей как естественном следствии родового акта: может быть, и они суть нечто если не Ненормальное3, то во всяком случае и не соответствующее истинным целям жизни человека. – И действительно, если мы возьмем человека не как только простой живой организм и не в физическом определении его временной земной жизни, а человека как носителя высшего идеального начала и в его абсолютном Вечном содержании жизни, то дети здесь окажутся не только не-желательным явлением, но положительно фактически не отвечающим истинным задачам жизни человека. И, прежде всего, они всякий раз отрицают за человеком всякое абсолютное, вечное содержание его собственной индивидуальной жизни4, обращая человека в простое средство осуществления неведомых ему каких-то мировых целей общего бытия. Потомство необходимо Заставляет человека рассматривать себя уже не под точкой зрения его личной ценности, а под точкой зрения его временных условий существования в пределах наличной действительности.

–

1 Нельзя не поблагодарить доброго, патетического и честного архим. Михаила (ныне старообрядческого епископа) – единственного монаха, который по переводе из Казани в Петербург, начав рассуждать в печати о браке, сказал громко: "Половое слияние все и до дна чисто". За Это дети, нынешние и будущие, должны воспеть ему хвалу. Он – не в детоубийцах, хотя и монах. В. Р-в.

2 О, гады, о, детоубийцы, Ироды, Скублинские... Приравнять дето-рождение к морфинизму!.. В. Р-в.

3 Дети – ненормальность!.. Но это, конечно, неодолимое убеждение содомита. "Натура кричит". В. Р-в.

4 Да индивидуальная-то жизнь украшается детьми. "Честь отца" палладиум для детей; он благороднее, нежели палладиум государства – "сяава гражданина". Гордость матери сыном – выше, священнее, чем слава его перед толпой. Богатство отца лучше, благороднее, чем богатство скопца-финансиста. В. Р-в.

291

Фактически в появлении каждого следующего поколения человеческого рода свидетельствуется не о чем другом, как именно о том, что я как определенная индивидуальная личность, сам по себе не имею ровно никакой безусловной цены и не имею никакого своего личного вечного содержания жизни, которое я мог бы осуществить во всей своей жизни; и потому-то и явилось это следующее поколение, которое должно заменить меня и в котором я думаю хотя немного смягчить нелепость моего личного бытия1. Но это новое поколение само, в свою очередь, обречено на такое же бессмысленное временное существование, как и мое личное существование, в чем оно и не замедлит быть обличено следующим за ним поколением. И жизнь всего человеческого рода теперь представляет собою картину лишенной в своем существовании всякого смысла смены одних поколений другими, среди которых отдельное самостоятельное "я" совершенно исчезает. В естественном следствии брака – потомстве последующее поколение прямо и непосредственно упраздняет своих предшественников, и обличает их в бессмысленнос-ти их временного существования, и обнаруживает пред ними всю иллюзорность их личной жизни, каковой они всегда живут в своем собственном сознании2. Потомство именно реальнейшим образом свидетельствует сознанию каждого человека, уже самим фактом своего появления, о бесцельности личного существования своих предшественников, обнаруживая каждому человеку, что он по своей жизни вовсе не безусловная личность, а простая физическая вещь мира, ограниченная в своем бытии наличным физическим существованием и предназначенная служить только средством всеобщего процесса жизни... Никакого иного значения для человека как личности брак иметь не может". Фози.

–

1 Такое же глупое рассуждение, как следующее: "Я ем в пятницу пирог с грибами, а в понедельник ел с капустой. Отчего я не остановился на пироге с капустой? Увы мне: еда пирога с грибами обращает в совершенное ничто пирог с капустой, и тогда для чего же его пекли?!" В Р-в.

2 До чего все глупо! Был Авраам и угощал Бога, в виде трех странников посетившего его. И родился от него Исаак От Исаака – Иаков, которого опять посетил Бог и боролся с ним в ночи! Ведь это не одно! С потомством приходуя разнообразие и обилие моего отношения к миру: лично я не в силах охватить науку и войну, культуру и религию, хоть живи вечно, хоть будь семи пядей во лбу! Но я размножился: и в детях, внуках, в сотом поколении я тысячею рук работаю в человечестве, я обоняю все запахи мира, делаю все профессии, я раб и царь, гений и безумец. Какое богатство сравнительно с каким бы то ни было личным существованием! Да и вообще неужели виноградная лоза беднее виноградной ягодки! Неужели яблоня, приносящая ежегодно плоды, не богаче и не лучше единичного яблока? А священное "Дерево Жизни" в Апокалипсисе приносит плоды 12 раз в год!! В. Р-в.

292

* * *

Все это рассуждение г-на Фози, представляя вообще квинтэссенцию Платоновой мудрости, девственной мудрости, христианской мудрости, церковной мудрости, в высшей степени драгоценно точностью языка и решительностью искренних суждений. "Яблочко дозрело", – и чем возиться с семинарскими тетрадками, лучше было разобрать его одного. В "тетрадках" ничего другого нет, кроме здесь изложенного, – но Все лишь запудрено, замалевано, подслащено. Мышьяк с сахаром. Но лучше иметь с ним дело без сахара.

Передвижение пола из положительных в отрицательные тяготения

Противородовые идеи не могут возникнуть без противородовых инстинктов; а таковые единственно встречаются, и притом бесспорно встречаются, на той точке текущего пола, где он из влечения к гармонизации с противоположным анатомически полом (сопряжение, супружество) переходит во влечение к слиянию со своим полом. В этой точке перехода является, всего на момент, полное отрицание пола; пол, и свой и чужой, ощущается как совершенно ненужное, лишнее, придаточное; чему не отвечает внутри никакой психологии, никаких идей. Это глубоко спокойное состояние можно сравнить с состоянием детства и раннего отрочества; или, точнее, детство и раннее отрочество суть фаза в жизни каждого человека, когда он переходит этот пояс, названный нами духовной содомией1, чтобы затем вступить или в обширное поле сопряженности с противоположным полом, или в необширное, но глубокое, терпкое, старое озеро слияния со своим полом. Д-р Форель ("Половой вопрос", стр. 282) приводит результат опроса, произведенного у 3 916 мужчин, причем оказалось, что из "К 94,6% чувствовали влечение к противоположному полу, 3,9% чувствовали совместное или периодически меняющееся

–

1 Совершенно тупоголовое предположение Шопенгауэра, что содомия устроена самою природою в интересах рождения сильного потомства, и потому встречается в возрасте отроческом, когда семя не созрело, в возрасте дряхлом, когда оно полусгнило, опровергается: 1) тем, что ^сущность содомии заключается в поглощении, положим старцами, семени именно самого цветущего возраста, от которого родились бы наилучшие дети, и 2) что активная содомия, кроме случаев личной Вврочности, не очень частых, встречается как врожденный факт, обни-мающий жизнь человека во всех его возрастах. Впрочем, эта гипотеза знаменитого философа до того не отвечает всем фактам, что нет нужды усиливаться ее опровергать. В. Р-в.

293

влечение к обоим полам и 1,5% – к слиянию со своим полом. Эта последняя категория получила в науке название "урнингов". Обычная теория, что это суть особи "с мужским телом и женским мозгом и душой", есть более имя и описание, нежели объяснение. Очевидно, объяснение этого явления лежит в недостающей полной теории пола, которая наравне с этой аномалией объяснила бы и прочие. Но совершенно очевидно, что для выработки, или, лучше сказать, для открытия этой теории, этого объяснения, изучение урнингов и особенно исповедания их представляют страшно важный материал. Как есть электричество положительное и отрицательное, как в математике есть положительные и отрицательные величины, с "О" между ними, как есть движение вперед и назад и точка покоя, – так явление пола, в зачатии сплетенного из двух полов, из материнского, т. е. женского, и из отцовского, т. е. мужского, есть непременно в каждом организме и в каждый момент его жизни муже-женское, и от этого текущее, вибрирующее, лучащееся, причем 1) ни индивидуум на протяжении своей жизни не остается тождественным себе самому все время, 2) ни все индивидуумы сходными между собой. Пол в нас дрожит, колеблется, вибрирует, лучится. То материнская сторона преобладает, то отцовская, то обе стороны в гармонии (детство), то которая-нибудь в подчинении, исчезании, умирании (время нормальной половой деятельности, когда человек ищет пополнить в себе замирающую сторону пола). Старческое влечение к полу, иногда выражающееся в безумных проступках-припадках, есть поглощение жизни и ее источников почти умирающим: это тот глоток воздуха, который делает утопающий, вынырнув на секунду из воды. Это глубоко жалкие явления, едва ли наказуемые, от которых просто надо беречься каждому и беречь, охранять других. Это – dementia non indi-vidui, sed generis humani1. Оставим, однако, это все. Мы здесь не строим теории пола. Но чтобы показать читателю, что пол есть именно текущее, и притом перетекающее из положительных величин в отрицательные, мы должны указать на один случай рассказа Крафт-Эбингу пациентом и вместе врачом факта перерождения, им испытанного уже в зрелом возрасте, из мужчины в женщину. Таким образом здесь мировой процесс передвижения, совершающийся во всем человечестве, случайно задев и совместившись началом и результатом в одном субъекте, дал полную свою картину, которая могла быть рассказана. Случай этот я считаю более удивительным, чем всякая "Вавилонская башня", и могущим для философии