Текст книги "Мыс Доброй Надежды"

Автор книги: Василий Клёпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Патруль. Сорокопутова работа. Столкновение Пети с Ниной Звездиной. Домики для мухоловок

Рано утром Петя и Юра бежали по поселку. Юра очень боялся собак, и Петя, сопровождаемый оглушительным лаем, входил во дворы один. Через несколько минут лай затихал, и он выходил из калитки с мальчуганом, готовым идти в наряд. Так они обежали всех ребят, чей черёд пришёл дежурить и, возвратившись домой, снова улеглись спать.

Петя сначала долго лежал на спине и переживал вчерашнее приключение на берегу реки. То ему чудился Николай Звездин с огромными, чуточку навыкате глазами, то глаза Николая становились меньше, и он уже видел перед собой синие глаза Нины. Потом откуда-то появилась Лара. Она домовито кроила красные повязки, и Петя отчётливо видел на них белую надпись: «Пионерская двухлетка, Мыс Доброй Надежды».

– Зачем же пионерская двухлетка? – фыркнул Петя и проснулся.

С кухни доносился разговор:

– Садись, садись, Ларочка! Я тебя хоть покормлю.

– Ой, что вы, мама! Я уже давно поела.

– Вот и хорошо, что давно, – засмеялась мать. – Значит, снова есть хочешь.

Когда Петя вышел, Лара сидела за столом и уплетала борщ. Он по-дружески улыбнулся ей и заспешил во двор. Им с Ларой надо было ещё написать объявления и вывесить их на мысу. Всё-таки им же поручило правление колхоза охрану птичьего городка! Петя достал с сарая доски, вытащил рубанок и пилу и разложил всё на верстаке, чтобы начать строгать.

– Посмотри, Петя! Ну, как? – спросила Лара.

Она развернула перед ним три красные повязки, о которых они договорились вчера. «Мыс Доброй Надежды. Патруль» – были пришиты к ним белые буквы.

– Ты молодец, Лара, а я ещё не выполнил своего задания. Только приготовил столбы, – сказал он и начал строгать доску.

Лара стояла рядом и подсказывала:

– А теперь фуганком, Петя! Фуганок у вас есть?

Вскоре к ним выбежал Юра. Тогда они стали работать в три руки. Лара приготовляла доски, Юра размечал на них буквы, а Петя писал тушью. У них получился такой плакат:

Заповедник «Мыс Доброй Надежды».

В заповеднике воспрещается охотиться, ловить рыбу и птиц, собирать птичьи яйца, рубить деревья и кустарники, разводить костры.

– Ну как? Хорошо? – спросил Петя, поставив доску над верстаком.

Лара и Юра читали про себя, шевеля губами.

– А штраф-то ты забыл! – вскричал Юра. – Нужно написать: «За нарушение штраф до пятисот рублей».

– Ну уж ты скажешь, – засмеялась Лара. – Раз правление установило пятьдесят рублей, так нечего и выдумывать. Пятидесяти хватит.

Нести доски и столбы сбежались все ребята с улицы. Всей ватагой отправились в птичий городок. У моста увидели Валю, который сидел под кустом и прицеливался куда-то фотоаппаратом.

– Вот неуловимый! – засмеялся Валя. – Зимородок! Я его караулил, караулил, чтобы снять поближе, а он вас услышал да и улетел.

Ребята окружили Валю, трогали фотоаппарат.

– Откуда у тебя взялся аппарат? – спросила Лара.

– А вчера обменял на свою коллекцию. Теперь ты меня не бойся, Петух! Всё!

– Обменял? Несколько лет собирал и… – начал было Юра, но, посмотрев на лица Вали и Пети, тут же добавил: – Впрочем ты, пожалуй, правильно сделал, Валька!

– Конечно, правильно, – подтвердил Петя.

– Я теперь буду фотографировать птиц, – сказал, моргая чёрными глазами, Валя. – Посмотрите, какой у меня будет альбом к новому учебному году.

– А ты дашь этот альбом на пионерскую выставку? – живо спросила Лара.

– Конечно, дам, – согласился Валя. – Вот только бы цветной бумаги достать.

– Достанем! Пара пустяков! Пойдём с нами устанавливать столбы.

Петя шёл по мысу и оставлял за собой маленькие группки ребят, которые начинали копать землю для установки столбов. Оставалось только поставить столб на берегу. Когда ребята ступили на гальку, с неё вдруг поднялся кулик и полетел вдоль берега, бесшумный, как привидение.

– Это кто такой? – спросила Лара.

– Не знаю, – ответил Петя, следя за тем, как кулик, расставив длинные крылья и почти не шевеля ими, летит над самой землёй.

– Эй, ребята! – закричал Артёмка. – Смотрите, яйца!

– Где ты видишь?

– Да вот, ты что, ослеп, что ли?

Тут только Петя заметил среди гальки не большую ямочку, в которой острыми концам друг к другу лежали четыре яйца. Валя даже изменился в лице.

– А я-то дурак, искал, искал его. Это же гнездо кулика-галечника. Его очень трудно найти…

– Так ты возьми одно яйцо, – миролюбиво предложил Петя.

– Нет, Петя. Правда, мне иногда и хочется взять, но я теперь не беру. А вот сфотографировать я его могу. Он уже насиживает птенцов, больше четырёх у него не бывает.

Чтобы не беспокоить птицу, Петя отошёл от гнезда.

– Закапывайте столб вот здесь, – сказал он ребятам. – Да смотрите, к гнезду не подходите!

Солнце грело так сильно, что на камнях невозможно было стоять. Море едва-едва шевелилось у берега. Искупавшись, вся ватага пошла в птичий городок. Он стоял под полуденным солнцем, как оазис в пустыне. Ребята уселись под катальпами, а Петя с Ларой, Ниной и Артёмкой прошли дальше, туда, где весной они сажали виноград.

Лара вдруг остановилась.

– Ой, маленькие!

На криптомерии висело чьё-то гнездо, из которого слышался писк. Две птицы с громким чаканьем летали вокруг. По серым головам с тёмной полоской у глаз Петя узнал сорокопутов. Недалеко от их жилища на зелёные иголки дикого лимона кто-то надел много жуков, кузнечиков и даже ящерицу. Ребята смотрели на этот куст и не могли отгадать, кому понадобилось насаживать на иглы всю эту живность. Хорошо, что прибежал Валя, который глянул на куст, усаженный жуками, и со смехом сказал:

– Сорокопутова работа! Это он запасает еду. На чёрный день!

Перед ними открылась поляна, вся увитая молодой зеленью винограда. Большие трёх– и пятилопастные листья не шевелились, но под ними играли солнечные зайчики, и было так хорошо, что ребята невольно притихли: ходили, осторожно переставляя ноги, и задирали головы, разглядывая молодую поросль. Дальше, где они посадили подсолнухи и мак, всё цвело и благоухало. Кукуруза стояла уже большая, распустив широкие зелёные листья. Подсолнухи, как по команде, повернули желтые шапки к солнцу. Мак цвёл, и вся площадь, засеянная им, горела красным и фиолетовым огнём.

– А вот здесь требуется поливка, – указала на кусты кукурузы Лара.

– Сейчас и польём, – ответил Петя, – Пара пустяков! Эй, ребята, беги за ведрами!

Дребезжа вёдрами, ребята прибегали и бросались к речке. Петя, засучив штаны, влез в воду и стал черпать вёдра и подавать ребятам. Солнце садилось, становилось прохладно. Петя, мокрый по пояс, продрог и, выхватив у кого-то вёдра, бегом стал носить воду.

– Послушай, Петя, это же безобразие! – сказал ему Миша. – Мы поливаем, а Нина веночками занимается.

– Где?

– Да вон, на берегу.

Нина сидела, поджав ноги калачиком, и держала в руках венок из ромашек. Как только Петя подошёл к ней, она поднялась и хотела надеть ему венок на голову.

– Хорош, Петя, венок, а?

Он отстранился, вырвал венок и с силой замахнулся им.

– Ты что это? – с испугом подняв руку, закричала Нина.

– А вот то! Надо работать, а не венками заниматься. А то вы с братом…

– Что с братом?

– Ничего! Оба вы – два сапога пара.

– Что у вас здесь происходит? – выскочила из кустов Лара.

– Это ты у неё спроси, – ответил Петя, косясь на Нину.

– Да что, в самом деле, – закричала Нина, и в её глазах заблестели слёзы, – уже братом попрекает… А что мне брат?

– Ты же ему птиц кормила, да? Вместе с ним браконьерничаешь.

Лара заметила под ногами у Нины венок, и ей всё стало ясно.

– Выбрала время! Да ты посмотри хоть, как ребята работают. Некоторые по двадцать вёдер воды принесли. А тебе не стыдно? Пошли на работу!

– Где тут носят воду? – раздался веселый голос Артёмки, сбегающего к ним с берега.

– А где же твои ребята? – спросил Петя.

– Они остались в винограднике с Антониной Тихоновной.

– Так она здесь?

Петя бросился сквозь кусты, хрустя валежником, к учительнице. Антонина Тихоновна сидела, окружённая ребятишками. На коленях у неё Митя мирно поглядывал чёрными глазами, а Серёжа держался обеими руками за её плечо, словно боялся, что у него отнимут тётю. Под левым глазом у малыша краснела почти зажившая ранка – след от удара камнем из рогатки.

– А, Петя, Здравствуй. Ну как твои мухоловки? Прилетели или нет?

– О-о! Ещё как прилетели! Пойдёмте, я вам покажу гнёзда, – обрадовался Петя и пошёл впереди учительницы.

Она шла за ним, неся на левой руке Митю, а правой вела Серёжу. Пете захотелось рассказать Антонине Тихоновне о том, что его мучило.

– Антонина Тихоновна, а мы сейчас с Нинкой поцапались. Я её чуть венком не ударил.

– За что, Петя?

– А всё за венки эти самые. Мы работаем, а она выдумала венки плести. Тунеядка!

– Какой же тунеядец Нина? Ты что, Петя? Учится она хорошо, да и дома помогает. Нет, Петя, Нина – хорошая девочка, и напрасно ты её обидел.

– Так у неё же брат тунеядец! И тут, конечно, не без Нины. Она же кормила ему птиц, да? А он их продавал…

– Но ведь мне говорили, что Нина сама их выпустила у него.

– Как же сама! Я выпустил у неё птиц…

– Но больше Николай не занимается этим.

– Его вчера снова оштрафовали за браконьерство. Мы же его и поймали.

– Да? – переспросила учительница. – Но не может же Нина во всём отвечать за брата. Нет, Петя, тут ты не прав.

Учительница увидела ромашку, сорвала её и, подавая Серёже, сказала:

– Это тебе, Серёжа.

– Я и сам нарву, – не выговаривая букву «р», сказал Серёжка и бросился за новой ромашкой.

Митя тоже захотел собирать цветы. Он, болтая ногами, спустился с рук и заковылял за братом.

Петя показывал Антонине Тихоновне домики, которые они когда-то сделали с Артёмкой. Почти во всех жили мухоловки. Только одну их постройку заняли синицы, которые уже вывели птенцов, и вот-вот их дети должны были вылететь.

– Смотрите, Антонина Тихоновна, – улыбаясь, показал Петя желторотого птенца мухоловки.

Учительница любовно взяла маленькую мухоловку. А та сидела-сидела у неё – на ладони и вдруг низко полетела и упала через несколько шагов в траву.

– Ой, Петя! – вскрикнула Антонина Тихоновна и побежала туда, где опустилась мухоловка. Она поймала беглянку и подала Пете. Тот немедленно поселил птичку в домик, ловко спустился с дерева и отряхнул штаны от прилипшей коры.

– А птиц много стало у нас, Антонина Тихоновна! Я даже и не думал никогда, что их может быть столько в одном месте.

Но некоторые гнёзда, уже были пусты: часто встречались стайки желторотых птенцов, которые летали за взрослыми птицами и пищали, открывая рты.

– Смотрите, Антонина Тихоновна! – показал Петя на полянку перед деревьями акации.

Там, освещённый солнцем прыгал красногрудый реполов. Он что-то искал в траве, а за ним по пятам носились четыре такие же птички, и то одна, то другая подбегали к реполову и широко открывали рот.

– Тётя, а мы вам набрали, – издалека кричал Серёжа и махал букетиком ромашек.

Он подбежал и протянул учительнице букет. Потом приковылял Митя и с серьёзным видом, заглядывая чёрными глазами ей в лицо, дал несколько цветков.

– Устал? – спросила Антонина Тихоновна и взяла его на руки.

Ребята уже заканчивали поливку. Красный шар солнца быстро приближался к морю. Потом это был уже не шар, а что-то вроде пирамиды, и, наконец, красное пятно расплылось совсем, окрасив небо и воду в золотисто-красный цвет. Стало темнеть. Горы одевались дымкой. Потянул холодный ветерок. К учительнице подбежал Артёмка со свитером, снятым с кого-то из младших братьев.

– Надо надеть на Митю, а то он простудится, – и принялся одевать малыша.

Антонина Тихоновна ласково посмотрела на заботливого брата.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Рыбалка. Как Нина расправилась с нарушителем. «Давай дружить, Петя!» Учёт гнёзд. Трясогузка в ведре

И в этот день Петя отвёл наряд на мыс и вернулся за Юрой. Они сговорились ещё вчера идти на рыбалку. Юра был уже готов и сидел с удочками у ворот.

– Насадку взял?

– Полный порядок! – откликнулся Юра, и по этому его возгласу можно было судить, что у него отличное настроение.

Братья с удочками на плечах направились на реку. Было ещё рано, и они оба радовались хорошей погоде. Тёмные следы, которые оставались за ними по серебристой от росы траве, ясное небо и река, затянутая туманом, – всё обещало интересную рыбалку. Они тихонько спустились к реке и начали разматывать удочки. Вода легонько дымилась. Резко всплеснула большая рыба.

– Ого, вот так сазан! – тихо сказал Юра.

Закинули удочки и стали ждать.

– Интересно бы посмотреть в воде, кто там есть? – опять сказал Юра. – Наверно, есть и большие рыбины.

– Тише!

Юра оглянулся на брата. Петя сидел на корточках и, не мигая, смотрел на поплавок. Он взял удилище и опускал его, поплавок, подскакивая, медленно плыл вдоль берега. Потом исчез. Петя сделал подсечку, леса со свистом пролетела над головой.

– Сорвалось! У, такой был, такой…

Он схватил вторую удочку и вытащил небольшого сазанчика.

– Что же у меня не клюёт? – спросил Юра, перебрасывая удочку.

Не было ни ветерка. Зеленоватая вода стояла неподвижно. Но вот пробочный поплавок у Юры пошевелился и повёл себя как-то странно: то слегка подпрыгнет, то успокоится.

– Ух ты – рак! – сказал мальчики слёгка подсёк. И тут же закричал, выпучивая глаза – Есть, Петя, есть!

Рыба бесновалась на лесе до того сильно, что Юра чуть не выпустил удилища. Петя понял, что рыба очень большая, поэтому молча выхватил из рук брата удилище и, придержав немного в руках, бросил его в воду.

– Пусть поплавает. Если не заведёт за корягу, да? Мы его всё равно достанем. Для нас это пара пустяков!

– Ты что? – зашумел Юра. – Бросить-то и я бы смог. Эх, какого сазана упустил!

Сазан тянул за собой удилище. Сначала оно плыло очень быстро, так что из воды торчал только его конец, потом остановилось и, сделав полуоборот, медленно направилось к противоположному берегу. Петя разделся и поплыл за ним. Рыба почуяла Петино приближение, удилище ещё раз стрельнуло в сторону и снова остановилось. Пете удалось схватить его, и Юра со страхом увидел, как тонкое удилище стало гнуться в Петиных руках. Здесь было мелко, Петя встал на ноги и начал поднимать удилище вверх. Вдвоём им удалось вытащить на берег такого сазана, что они даже опешили. Тут-то Юра задал трепака. Он подбегал к Пете, хватал его за руки и кричал:

– Вот так сазанище! Ура-а! Я поймал!

– Ничего не ты, – пытался образумить младшего брата Петя. – Оба поймали. Тебе только клюнуло, да? А вытащил я.

Они привели в порядок свои удочки, и, хотя Юра всё время бегал смотреть сазана, Петя терпеливо ждал следующей поклёвки. Но клевать перестало. Уже первые лучи солнца упали на воду, и вдоль реки пробежал лёгкий ветёрок, а они всё сидели. Напротив, на том берегу, всё время кто-то покашливал. Но как ни смотрели они, никого не было видно. Вдруг мальчики вздрогнули от выстрела. Ива, росшая над берегом, окуталась дымом. С неё опустился человек, разделся и полез в воду. Они уже думали, что это браконьер лезет за уткой, но он вытащил рыбу.

– Дядя, что вы застрелили? – крикнул Юра.

– Сазана, – ответил тот, показывая им огромного сазана, ещё больше, чем у них. – Рыбу на солнышке хорошо видно, только выбирай да целься повернее.

Донёсся звук ещё одного выстрела. Стреляли где-то на мысу. Ребятишки бегом помчались туда. Издали они увидели торчащую из кустов рыжую голову Миши Григорьева. Он смотрел на противоположный берег, с которого, хватаясь за ветки, спускалась Нина Звездина.

– Дяденька слезайте, – послышался её звонкий голос. – Слезайте, слезайте!

– Чего ещё? – опросил с дерева густой бас.

– Вы слезайте, а потом уж поговорим…

– А о чём мне с тобой говорить…

Но всё же человек слез. Это был коренастый дед с чёрной бородой.

– А, это ты, Нина? Что же ты мне охотиться мешаешь?

– Я не мешаю, дедушка. Только здесь охотиться нельзя. Вы, наверно, слышали, что мыс Доброй Надежды объявлен заповедником?

– А это что же такой за мыс?

– А вот, где вы сейчас находитесь, – это и есть мыс Доброй Надежды…

– Не знаю, не слыхал. Сроду здесь охотились и рыбачили, а теперь объявился какой-то Надеждин мыс…

– Да чего с ним разговаривать? – закричал визгливо Миша. – Забирай его и всё!

– Это ещё что за дурак кричит? – спросил дед.

– Пойдёмте отсюда, дедушка, – мягко предложила Нина.

– Ну пойдём, милая, пойдём, – сказал старик, и ребята увидели, как они стали подниматься на насыпь.

– Эх ты, рыжик! – со смехом взлохматил волосы Миши Петя. – Вот как надо бороться с нарушителями. А ты – «забрать, забрать!»

Петя отправил Юру с уловом домой и пошёл с Мишей и Ниной по мысу.

Недалеко от моста Миша спрятался под навесом дубовых листьев в протянувшейся с земли ежевике.

– Ты меня видишь, Петух?

– Нет. А ты меня?

– А я тебя вижу, – засмеялся Миша. – Тут я увижу хоть кого.

– Так и надо прятаться. Чтобы ты видел всех, а тебя не видел никто, – одобрил Петя и повернулся к Нине: – Пойдём, Нина, отыщем для тебя убежище…

Они выбрались из кустов и пошли к оконечности мыса. Солнце уже взошло, роса высохла, и разноцветные кузнечики стреляли у них из-под ног. Петя всё время посматривал на Нину. Она, как и всегда, была хорошо одета: в белой кофточке и короткой синей гофрированной юбке, на голове у неё была красивая узбекская тюбетейка. Девочка шла и сбивала головки цветов длинным ивовым прутом.

– Ты меня извини, Нина, – заговорил, наконец, Петя.

– За что?

– А вот за то, что я на тебя замахнулся, да? Ты помнишь? И ещё за брата.

– А что за брата?

– Ты же за него не отвечаешь…

Нина просияла.

– Ты знаешь, как мне было неудобно, когда вывесили плакат у нас на калитке? Ой, стыд и срам!

– А где это ты такую тюбетейку достала?

– Что, хорошая?

– Ничего, хорошая…

– Это папа привёз в прошлом году из командировки. Из Ташкента. Он мне ещё платье шёлковое привёз – просто чудо! А мне всё же больше тюбетейка нравится. А тебе?

– Да я сказал уже: хорошая.

Нина вдруг сняла тюбетейку и, подойдя к Пете, надела на него. Петя протянул руку, чтобы снять тюбетейку, но Нина не дала.

– Великовата, – сказал он.

– Ничего не великовата, – запрыгала вокруг него Нина. – Не великовата, не великовата! И тебе идёт, просто чудо!

– Ну, уж и чудо!

– А хочешь, я тебе подарю её?

– Что-о?

– Подарю.

– Ну, вот ещё.

Петя снял тюбетейку и протянул Нине. Но девочка отпрыгнула от него и побежала. Он бросился за ней. Но не так-то легко было поймать длинноногую девчонку, он почти нагонял её, но она круто поворачивала, и он снова отставал. Наконец Петя схватил её за руку и сказал:

– Возьми тюбетейку!

– Не возьму. Давай дружить, Петя, а?

– Давай, будем дружить, но только возьми тюбетейку.

– Она тебе не нравится?

– Нравится. Но только ребята будут смеяться.

– Ну и пусть смеются. Тебе-то до них какое дело?

– То есть как какое? Я же с ними… Мы вместе вот посадки делали, да? Поливаем, охраняем. Да куда я без ребят? Никуда!

Он надел тюбетейку на Нину. Она уже не вертела головой, стояла спокойно, глядя на Петю смеющимися голубыми глазами.

– Так дружим, Петя? – протянула она ладонь.

– Дружим, Нина, – хлопнул он рукой о её ладошку. Потом добавил: – А хорошо ты сёгодня оправилась со стариком!

– Правда, хорошо? – вспыхнула от удовольствия Нина и вдруг рассмеялась – А Миша орёт: «А ты его забирай, забирай!»

– Откуда тебя знает старик?

– Это дедушка Филя. Он входит в нашу пионерскую зону. Я у него огород полола.

Взявшись за руки, они дошли до оконечности мыса и решили искупаться.

В бирюзовой воде Петя видел и своё тело, которое казалось совсем белым, и даже мелкие пузырьки от рук, когда грёб.

– Петя, смотри, какая медуза большая!

– Ого! Такой я ещё не видел.

Огромнейшая, метр в поперечнике, медуза, похожая на колокол, плыла по водной зыби. Петя поравнялся с ней и ударил ногой в отороченную красивой бахромой круглую шляпу.

– Догоняй! – крикнул он.

Нина настигла его и, перегоняя, крикнула:

– Только ты не ныряй, а то я волосы вымочу.

Петя нырнул и схватил её за ногу. Девочка завизжала и ещё быстрее поплыла. Он вынырнул и спросил:

– Что? Испугалась?

Нина плыла, рассекая воду, прямо на него. Она схватила его за плечи и выпрыгнула из воды. Петя ушёл под воду, но в тот же миг сама Нина погрузилась с головой, увлекаемая Петей.

Выплыв, она брызнула в него водой.

– У, отчаянный! Так и замочил мне волосы…

Когда они приплыли к берегу, там уже купались ребята. Петя нашёл среди них Валю и спросил:

– Что ты сегодня делаешь? Надо бы собраться, да все гнёзда, какие есть в нашем птичьем уголке, учесть.

Они оделись и пошли.

– Куда вы, Петя? – закричала Нина. – И я с вами!

Они шли и вспоминали все гнёзда, какие им приходилось находить на мысу. Был тот час, когда солнце уже поднялось, но ещё не палит, а только припекает. Во всех концах городка слышалось пение птиц. Звонили зяблики, доносились откуда-то переливы иволги и звучное пение дрозда, серебристо заливалась зорянка. В концерте выделялся один певец. Скоро ребята увидели его: он взлетал с дерева, невысоко поднимался и отсюда, распластав крылья и подняв распущенный хвост, опускался на другое дерево. Его песня, начинающаяся тихим посвистыванием, поднималась, росла вместе с его взлётом и постепенно угасала, заканчиваясь звонким и протяжным «тси-а», «тси-а», «тси-а».

– Ишь, как лесной конёк разделывает! – сказал Валя.

– Почему лесной? Разве есть и другие коньки? – спросила Нина.

– Есть ещё и степные коньки. Те вроде жаворонков.

– А есть и морские коньки, – засмеялся Петя. – У Вальки есть.

– Ага… Сейчас мы подберёмся к нему и посмотрим, – сказал Валя, лёг и осторожно пополз.

– Чудаки вы, ребята! – засмеялась Нина, но тоже поползла, как настоящий разведчик.

Петя остался один в высокой, редкой траве.

Он вначале полз, но солнышко до того его разморило, что он прилёг и задремал.

– Ирина, смотри, какой богатырь лежит, – услышал он сквозь сон знакомый голос.

Потом кто-то заполз к нему в ухо, он приподнялся и начал мотать головой и лезть пальцем в ухо. Но тут же расслышал детский смех и, протирая глаза, увидел перед собой Иринку, которая щекотала травинкой ему в ухе, и профессора в белой сетке и лёгкой панаме.

– Вставай, богатырь, вставай! – заговорил Николай Николаевич. – Приехал вот отдыхать.

В руке профессор держал простыню, а через плечо у него было переброшено розовое полотенце. Иринка несла надутый жёлтый круг.

Отдыхать! Это значит, Петя сможет показать профессору все гнёзда!

– Вы идёте купаться? – оживлённо спросил Петя. – Тогда я вас провожу.

Он пошёл впереди них по высокой траве. Ира взяла его за руку.

– А сколько у вас здесь цветов! – восторгалась девочка и бросилась бежать к какой-то огромной ромашке. Из-под ног у неё выпорхнула птичка. – Ой, птица! – вскрикнула Ира и повернула к профессору оживлённое лицо: – Дедушка, это кто такая?

– Это трясогузка, Ирина! А ну-ка, Петя, посмотри, нет ли там гнёзд?

Что такое? Петя не верил своим глазам: в траве лежало старое ведро, а в нём на сухой подстилке были птенцы.

– Птенчики, птенчики! – заприплясывала Иринка. – А откуда эта трясогузка взяла ведро?

– У нас в хозяйственном магазине купила, – засмеялся Петя.

– Интересно устроилась птичка! – рассматривал гнездо профессор. – Только почему так поздно? Это, наверно, уже вторые птенцы. Первых она высиживает в конце апреля.

– Неужели вторые? – обрадовался Петя и закричал: – Валька! Нина! Идите сюда!

А Нина стояла перед небольшой ёлочкой и, приподняв ветку, что-то рассматривала. Петя подбежал к ней.

– Ты что тут нашла?

– Да вот не знаю, Петя, – сказала она, указывая на ёлку. – Не то гнездо, не то просто сено…

– А ты посмотри. Ого, да это гнездо! Николай Николаевич! Ещё гнездо!

– А, задери-хвост! Да, да. Это, ребята, крапивник. Его иначе зовут задери-хвост, потому что он всё время держит хвост трубой. Его очень трудно найти. Кто это нашёл?

– Это я нашла! Я нашла! – засмеялась и запрыгала Нина.

Профессор присел и достал из травяного шарика маленькое яичко.

– Только три? – удивился он и приподнял брови. – Да, это значит, что и крапивник начал вторую кладку. Это очень хорошо. Замечательно! Ваш птичий городок всё больше осваивается птицами.

Но главного Петя всё же не показал профессору. Это были деревянные домики для мухоловок. «Покажу завтра» – думал Петя, провожая профессора к морю.