Текст книги "Мыс Доброй Надежды"

Автор книги: Василий Клёпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Закладка птичьего городка. Кто поселится в кустике туи! Стычка с Валей Бочкарёвым

Когда братья Улыбины с лопатами на плечах явились на мыс, там было уже около полусотни ребят. С горы и вдоль речки шли всё новые группки школьников. Антонина Тихоновна стояла под кипарисами и разговаривала с высоким человеком в очках и белой соломенной шляпе.

– Вот, пожалуйста, и мои активисты, – указала она на братьев.

– О! Да я их, кажется, знаю! – человек в очках подмигнул Пете и спросил – Ну, как перепела, вкусные?

– А вы откуда знаете про перепелов? – застенчиво улыбнулся Петя.

– Мне многое известно. Я даже знаю, где вы вот с ним загораете, – показал он на Юру.

Человек этот оказался лесничим. Он видел, как братья лежали на берегу и как ловили перепелов.

– Только напрасно вы охотились за ними. Осенью их прилетело бы в пять, а то и в десять раз больше. И нет дичи более вкусной, чем осенние перепела.

– Да мы их выпустили, честное пионерское, выпустили! – загорячился Петя, которому очень не хотелось, чтобы взрослые подумали о них плохо.

– Мы их сначала покормили, – важно сказал Юра.

– Ага, – засмеялся Петя. – «Цып, цып, цып», – это он так перепелов скликал. Как кур!

По полотну железной дороги, растянувшись цепочкой, опешили несколько женщин. Впереди шла одетая в синий комбинезон высокая женщина с рукавами, засученными по локоть. Это была мама Пети и Юры, мастер на железной дороге. Она ловко сбежала с насыпи к сыновьям на поляну. Поздоровавшись с Антониной Тихоновной и лесничим, она поправила на Юре майку, выбившуюся из-под пояса.

– Ух вы, мои оборванцы!

– Мама, – укоризненно шепнул Юра. – Какие же мы оборванцы?

Юра посмотрел на себя и на Петю. Ничего особенного, просто переоделись для работы, – вот и всё. Петя надел старые, чуточку залатанные брюки и порванную под мышкой рубаху, а Юра – голубую майку и короткие вельветовые штаны. Ну да они пришли не в гости, а на работу.

– Юра, – крикнул лесничий, – иди помогать мне!

И Юра, к зависти школьников, стал с Аркадием Захаровичем разбивать траншею. Он держал за один конец длинную верёвку, пока лесничий брал направление, потом крепил, то есть забивал колышек, к которому крепко привязывал верёвку. Только и было слышно, как Юра кричал:

– Аркадий Захарович, так? Аркадий Захарович, я креплю!

Антонина Тихоновна разделила школьников на три звена, во главе одного из них она поставила Петю. Он снял с себя рубашку и сказал:

– Ребята, сейчас мы с Артёмкой срежем дёрн, да? А потом все как наляжем, так свою норму и выполним.

Чёрный, как африканец, Арташ Арутюнянц, которого ребята очень любили и имя которого переделали в Артёмку, закричал:

– Правильно, сделаем одним моментом!

Он тут же обернулся к Пете и, поблескивая чёрными глазами, указал на бугор, где сидели рядком его братья:

– Петя, я сейчас.

Братьев у Артёмки было много: Рубен, Ашот, Жорик, Серёжа, Вася и Митя. Митя самый маленький, ему не было ещё и двух лет, но он-то и причинял старшему брату больше всего хлопот. Мама у Артёмки тоже работала на железной дороге, днём она почти не была дома, и Артёмка только сбегает в школу, а потом возится со всем семейством.

Он подошёл к Мите и, закутав его в одеялко, сказал Рубену:

– Ты сиди с ребятами. Смотри, чтобы Митя не открывался, а Серёжа не убегал. Ладно?

И снова прибежал к Пете.

– А ты бы отправился с ними домой, Артёмка. Что мы, без тебя не управимся, что ли? – сказал Петя.

– Вот ещё! Вы будете здесь работать, а я что?

Ребята набросились на траншею, как стайка скворцов. Слышалось только сопение да изредка чья-нибудь лопата скрежетала о камень. Часа через два траншея была вырыта.

Из-за кустов вынырнул трактор и, фыркая и содрогаясь, остановился перед школьниками. Петин отец сошёл с машины и, поздоровавшись с лесничим, спросил:

– Что нужно делать?

Лесничий отправился с ним дальше на мыс, а вокруг трактора собрались ребята. Юра, как заправский тракторист, влез на машину и взялся за руль.

– Говорите, что вам пахать?

– Эх ты, пахарь! Чем же ты пахать будешь? – засмеялся Артёмка.

Действительно, никакого плуга за трактором не было, а шёл только какой-то четырёхлопастный винт. Все начали гадать, что можно делать этим винтом.

– Да чего вы гадаете? – высказался Миша Григорьев. – Спросите нашего тракториста.

Юра и сам не представлял, что можно делать этим винтом, а признаться в этом не хотел. Поэтому он обрадовался, когда вернулся отец, завёл машину и поехал дальше на мыс. Мальчишки толпой побежали за трактором. Вдруг машина остановилась, и изумлённые ребята увидели, как винт начал ввинчиваться в землю. Потом трактор двинулся дальше, а вся орава бросилась смотреть яму.

Артёмка даже спрыгнул в неё и закричал:

– Вытаскивайте меня, а то я не вылезу!

Сажать в ямы пока было нечего, и Петя, шепнув что-то Юре, побежал с ним домой. Они взяли топор и верёвку и отправились к колодцу, у которого росли вавилонские ивы. Нарубив ивовых прутьев, подошли к тополю. Но у него был такой гладкий ствол, что ни Петя, ни Юра не могли на него взобраться.

– Вы что, ребята, гнездо нашли? – окликнул их Валя Бочкарёв.

– А тебе всё гнёзда надо? – засмеялся Петя. – Мы просто хотели нарубить с тополя кольев. Да разве залезешь на него!

– А я залезу…

– Нет, не залезешь!

– Нет, залезу! На что поспорим?

Валя попросил у них верёвку, привязал один конец к правой ноге, потом подошёл к дереву, перебросил верёвку вокруг ствола и укрепил второй конец на левой ноге. Петя с Юрой изумились. Валя стал влезать на дерево: он перебирал руками, а потом подтягивал ноги, – ну просто как хороший монтёр взбирается на телеграфный столб.

– Вот и залез, – сказал он, добравшись до первой ветки. – Я хоть куда залезу!

Когда Валя спустился, Петя взял у него верёвку и сам полез на дерево. Он срубил четыре молодые ветви, годные на колья, и спрыгнул на землю.

– Для меня – это пара пустяков, – сказал он и посмотрел вверх:

– А всё-таки высоковато!

– Подумаешь, высоковато! – усмехнулся Валя. – Я в прошлом году лазал за гнездом подорлика… Вот это было высоковато!

– Ну и что, – перебил его Петя, – достал гнездо?

– Достал! Да что толку? В нём оказались здоровенные птенцы. Величиной с хорошую курицу. Не верите? Оборваться мне вот с этого дерева! А что вы будете делать с этими дрючками?

– Тебе скажи, так ты, пожалуй, всё дёрево до самой макушки обчистишь, – засмеялся Юра.

Братья принесли к месту посадки колья.

– Вот молодцы! – похвалила их Антонина Тихоновна. – Пока привезут деревья, мы и посадим ваши тополи и ивы.

– Да разве они вырастут? – удивился Артёмка. – У них не только ветки, а даже корни отрублены.

– Вырастут, Артёмка, вырастут…

– Сажал мужик оглоблю, а вырос тарантас, – рассмеялся Артёмка.

Пока они занимались посадкой, из-за деревьев вынырнула машина, заполненная молодыми саженцами. И все саженцы были с корнями, не то что те, которые принесли Петя с Юрой.

– Ур-р-ра! – закричали ребята и побежали к машине.

Лесничий откинул борта у грузовика и стал подавать саженцы Антонине Тихоновне.

– Мне! Мне! Дайте мне, Антонина Тихоновна! – тянулись к ней руки ребят.

И, взявшись за корни, обёрнутые рогожей, они несли к ямам саженцы и бежали за другими.

– А ты знаешь, Петя, вот в этом кустике обязательно поселятся перепёлки, – говорил Юра, старательно закапывая корни туи.

– Почему ты так думаешь?

– Просто потому, что я так хочу. Мама говорит, что когда очень чего-нибудь хочется, то обязательно так и будет.

– Ну, это как сказать, – усомнился Петя и спросил лесничего – Аркадий Захарович, скажите, а могут перепёлки поселиться вот в этом кустике?

– Перепёлки? Нет, перепёлки полетели дальше на север. А вот пеночка или малиновка вполне могут жить и здесь.

Петя заметил, что Валя давно уже крутится около них с Аркадием Захаровичем. Он посвистывал что-то себе под нос, пинал камешки, как футбольные мячи, и прислушивался к тому, что говорил лесничий. Когда же Аркадий Захарович сказал о пеночке, Валя вдруг спросил:

– А какая пеночка, Аркадий Захарович?

Лесничий даже перестал закуривать и стоял с горящей спичкой в руках, пока не обжёг себе пальцы.

– Ишь ты, какой орнитолог нашёлся! – усмехнулся он. – А какую пеночку тебе надо?

– У меня нет ни теньковки, ни веснички. Только и есть всего пеночка-трещотка.

– Ого, да ты, кажется, и птицелов! – воскликнул лесничий.

– Какой он птицелов? – усмехнулся Петя. – Он просто душитель птиц.

– То есть как душитель?

– Да что он врёт, Петух? – заморгал глазами Валя. – Я просто птичьи яйца собираю.

– Эх ты, просто собираю! – загорячился Петя. – А кто на днях убегал от меня в колхозном саду? Кто? Если бы ты там хорошим делом занимался, то зачем же побежал?

Около них собралось много ребят.

– Врёт всё, Моргунок! – вырвался вперёд Артёмка. – Скажи, сколько яиц собрал ты в прошлом году?

– А что?

– Нет, ты скажи, сколько?

– Не помню…

– Понятно, где же упомнишь, если ты столько гнёзд разорил, что даже трудно, себе представить! – возмущённо сказал Петя.

– Я видела, как он лез на граб, когда там поселился щегол, – вмешалась Нина Звездина, тоненькая девочка с короткими чёрными волосами.

– А я видел, как он соловья выслеживал, – добавил Артёмка. – Сидит вон там, в низине, как волк в засаде, и только глазами зыркает. А потом как бросится со всех ног в кусты… Смотрю, а у него уже яйцо в руках. Зелёненькое такое…

– Ты видишь, Валя, сколько против тебя свидетелей? – сказал лесничий. – Не надо, братец, за птицами охотиться. Ведь мы же для них строим сейчас птичий городок!

Все снова принялись за работу: оставалось посадить только иву, связки которой лежали в тени под кипарисами. Ребята делали на берегу речки во влажном песке неглубокие, но длинные канавки и укладывали в них прутья ивы.

Петя и Валя работали рядом. Валя, наверно, обиделся, потому что не смотрел на товарища, а молча копал глубокую канаву.

– Ты что же, Моргунок, для себя, что ли, такую могилу выкапываешь? – спросил Петя.

– Для тебя, – не глядя на него, огрызнулся Валя.

– Я в неё не лягу. А если для ивы, то она в ней не вырастет.

– Это почему же?

– А потому… Надо, чтобы почва хорошо прогревалась. А в такой яме она никогда не прогреется…

– Много ты знаешь!

Петя оглянулся, ища лесничего, но Аркадий Захарович был занят: помогал женщинам ставить в яму большое дерево.

– Я скажу Аркадию Захаровичу, что ты неправильно сажаешь, – сказал он. – Закапывай обратно!

Валя усмехнулся и стал копать ещё глубже. Петя не выдержал и начал забрасывать канаву. Валя толкнул его плечом, но Петя устоял на ногах и так пихнул Валю, что тот полетел вверх тормашками.

– Ах, ты так? – вскочил Валя и бросился на Петю.

Они упали на землю и стали тузить друг друга, пока к ним не подбежали ребята и не разняли их.

– Ты что же это, Петя? – спросила Антонина Тихоновна.

– А вы посмотрите, какую канаву он делает. Я ему говорю, да? А он ещё глубже стал копать.

Из посёлка бежал Артёмка и кричал:

– Улыбин! Петя! Как думаешь, не посадить ли здесь виноград?

У него в руках был большой куст виноградной лозы. Петя даже просиял. И как это не пришло ему в голову!

– Правильно, Артёмка! Каждый принесёт кустик, да? И у нас будет свой виноградник.

Через полчаса то один, то другой из ребят несли виноградные лозы. Лесничий осматривал растения, обрезал лишние ветки и показывал, где надо сажать. И каждый старался посадить свой кустик лучше других. Лесничий сходил в лес и нарубил опоры под кусты. Оставалось только подвязать виноград.

– Ну, это пара пустяков! – и Петя поднял с земли свою старую рубашку, нарвал из неё полоски, и ребята подвязали лозы.

– Ну вот, – сказал Аркадий Захарович, отставляя лопату. – Теперь пусть идёт дождь. Деревьям это будет только на руку.

Юра посмотрел на небо. На нём не было ни одного облачка. Только далеко в море из-за горизонта поднималась узенькая гряда.

– Откуда вы знаете, что будет дождь? – спросил он.

– А ты послушай вокруг себя, – улыбнулся лесничий. – Ну, слушай! Что услышишь, скажи мне.

Ребята, открыв рты, стали прислушиваться. До них доносился равномерный шум волн, где-то долбил дятел, пищала какая-то пичуга, как оглашённые, кричали лягушки.

– Ничего не слышно, – проговорил Юра.

– Одних лягушек только и слышно, – засмеялся Артёмка.

– А вот это и есть первый признак дождя, – сказал лесничий. – Второй признак – это молодой месяц на небе.

Когда Петя и Юра возвращались домой, из-за правого края моря выползла огромная серая туча. К ней присоединилась белёсая громада облака из-за хребта. С запада подул порывистый ветер.

– Ох, и холодно стало! – сказал Петя, поёживаясь под майкой. – Наверно, лесничий был прав – дождь будет.

– Хорошо бы, – отозвался Юра. И не успели ребята вбежать в дом, как хлынул ливень.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Во время дождя и немного позже. Алыча цветёт! Таинственный шалаш. Лара в своём репертуаре. У калитки Звездиных

Дождь лил, не переставая, несколько дней. Небо сплошь было затянуто серой пеленой. Лишь через неделю на краю горизонта проступила голубая полоска. Она расширялась, заняла половину неба – и брызнуло солнце. И хотя размокшая земля засасывала ноги чуть не по колено, Улыбины вышли на улицу. Их охватило солнечным теплом. Юра блаженно сощурился.

– Ого, как сегодня припекает!

Петя посмотрел вокруг. Яркое солнце заливало светом и луговину, и голый лес за нею, и далёкие горы. А справа, оттуда, где был мыс, бешено ревело море.

Не сговариваясь, братья спустились с горы и побежали на мыс. Под ногами хлюпала вода. Они прыгали через ручьи и хохотали, попадая в воду. Река вздулась и затопила даже тот камень, с которого Юра обычно рыбачил. Но их сейчас интересовала только посадка. Чтобы сократить путь к ней, они выбрались на полотно железной дороги.

– Цветёт! Цветёт! – закричал Юра и сломя голову бросился бежать к посадкам.

Действительно, цвела алыча. Тонкие ветви её вытягивали к небу беленькие звёздочки цветов.

– Смотри, Юра! – Петя торжествующе показал на ростки, которые облепили колышки тополя.

– А на иве уже завязались бантики, – сказал Юра.

Почти на всех деревьях они видели признаки весны. Только акация стояла чёрная, как будто её ветки обожгло пожаром.

– Что же, она не будет расти, Петя?

Брат отломил веточку у акации, попробовал её на зуб и, сплёвывая горьковатую слюну, сказал:

– Веточка живая… Пойдёт, не может быть, чтобы не пошла…

На полянке недалеко от птичьего городка они заметили свежие следы. Ещё недавно какой-то человек ходил здесь в больших резиновых сапогах. Но что же он тут делал? Грязная тропинка вела под кипарисы.

– Юра, иди сюда, смотри!

Под деревьями был сделан настоящий шалаш.

– Это кто же здесь сидел? – Юра поднял на брата глаза.

– Если бы сидел, а то он всё время ходил вон туда, – кивнул Петя на тую, к которой вела тропинка. – И возвращался обратно.

– Ты посмотри, он даже ветки ломал с нашей туи.

Вдруг Петя увидел и поднял втоптанную в землю небольшую красную расчёску.

– Это чья же? – задумчиво произнёс он.

– Ну-ка, Петя, дай, дай, – выхватил находку Юра и уже рассматривал что-то написанное на ней: – Смотри, здесь нацарапано… «Коля!»

Братья, как настоящие Шерлоки Холмсы, разглядывали расчёску. Однако больше ничего не могли разобрать.

Они вышли в посёлок с грязными ногами, по пояс облепленные семечками череды. Долго обирались, очищали щепочками грязь с ботинок и, наконец, зашли к Ларе. Она в сарайчике выпиливала лобзиком из фанеры какие-то листья.

– И тебе не надоело? – засмеялся Юра.

Лара отбросила рукой косы назад, поправила на голове синенькую косынку и сказала:

– Мне эта работа никогда не надоедает. Нина попросила сделать ей этажерку. Такую же, как у меня. Вот и выпиливаю.

Петя вспомнил, что у неё в комнате стоит очень красивая этажерка. Особенно красивы у неё бока и козырёк с выпиленными листьями винограда.

– Ты можешь сама делать этажерки? – изумился Юра.

– Это что! – сказал Петя. – Ты посмотри на дом, да? И карниз, и узоры на окнах – она всё сама сделала.

Юра поднял глаза. Вдоль карниза тянулась красивая веточка с листьями и цветами, а сверху и снизу окон гордо вскидывали головки розовые тюльпаны.

– Неужели всё сама? – спросил Юра.

– Конечно, сама, – ответила Лара. – Что, трудно, что ли? Я смотрела, как делает дедушка Назар, а потом решила попробовать. Сначала ничего не получалось, а потом всё-таки сделала.

– А ты знаешь, Лара, что мы с Юрой нашли на посадке? – заговорил, понижая голос, Петя.

Когда Лара увидела расчёску, то даже вскрикнула:

– Ой, да это расчёска Николая. Николай Звездин точь-в-точь такой расчёсывался… Где вы её нашли?

Не успел Петя ответить, как в калитке показалась высокая девочка с короткими чёрными волосами и в вишнёвой тюбетейке.

– Нина, ведь правда, это расчёска вашего Николая? – спросила Лара, окидывая подругу восхищённым взглядом.

– Ага, – Нина взяла расчёску тонкими длинными пальцами. – Откуда она у тебя?

– Это мы нашли, – сказал Петя. – В птичьем городке. Он там что-то делал и даже шалаш построил…

– Ша-лаш? – широко открыла синие глаза Нина.

– Да, шалаш! – закричал Петя, который недолюбливал эту чопорную девчонку. – Что удивляешься?

– Ничуть я не удивляюсь. Чего ты ко мне привязался? – огрызнулась Нина и, взяв у Лары доску, стала рассматривать её работу. – Ой, Лара, ты не так делаешь!

– Что не так? Всё точно, как на моей этажерке…

– Нет, не так!

– Поспорь, давай поспорь…

– А я говорю, не так!

Нина выбежала из сарайчика и бойко застучала белыми босоножками по ступенькам крыльца.

Лара взяла рисунок и начала сличать его с тем, что она изобразила на доске.

– Из тютельки в тютельку, – усмехнулась она. – И что это ей вздумалось?

– А ты знаешь, Лара, – вдруг сказал Петя. – Нина что-то скрывает…

– Что скрывает?

– Да вот насчёт расчёски… Накричала тут: привязываешься! Никто к ней и не думал привязываться, а она сразу на меня.

– Выфрантилась и воображает! – и Юра до того смешно скорчил губы и сделал пальцами над головой, что Лара невольно рассмеялась.

Когда вернулась Нина, Лара спросила:

– Что же ты ничего не говоришь, Нина?

– О чём? – вскинула та брови.

– Да вот о расчёске.

– А что мне о ней говорить? – Нина хотела что-то сказать, но вдруг слёзы хлынули у неё из глаз.

– Нина, да ты что это? – обняла её Лара.

Нина долго не могла говорить. Юра и Петя молча переглядывались. Сквозь всхлипы они слышали бормотание Нины:

– Он… он… ловил птиц… принёс их… много принёс… и в баню…

– Ты погоди, Нина, зачем же плакать? – успокаивала её Лара.

– Да. А я должна за ними ухаживать.

– Зачем же ухаживать? – вскричал Юра. – Их надо выпустить, вот и всё.

– Попробуй выпусти! Он тебе так выпустит, что… Он же их на базар понесёт.

Петя хорошо знал брата Нины. Три года назад Николай Звездин, учившийся тогда в восьмом классе, бросил школу. Он не стал работать в колхозе, а поступил в лесничество, откуда его уволили через две недели. С тех пор он нигде не работает, бродит иногда по поселку, широкоплечий, с огромными наглыми глазами.

Отирая лицо, Нина ушла.

– Вот тебе и расчёска! – сказал Юра, невесело усмехаясь.

Лара торопливо убрала с верстака обрезки дощечек, смела пыль и сказала:

– Садитесь, ребята! Давайте обдумаем, что делать!

Поздно вечером Петя и Юра сидели недалеко от дома Звездиных и молча наблюдали за всеми, кто выходил или входил к ним. Когда у Звездиных погас свет, Петя шепнул:

– Подождём ещё минут пять и пойдём наклеивать.

Они приблизились к смутно белевшей калитке.

Петя развернул большой лист бумаги и прошептал:

– Давай мажь!

Юра достал помазком из банки клею и намазал его на бумагу. Потом Петя перевернул лист и припечатал к калитке. Когда утром колхозники шли на работу, то с дороги могли читать на калитке у Звездиных такие слова:

Здесь живёт известный тунеядец

Николай Звездин.

Занимается тем, что ловит птиц, продаёт их на базаре и тем живёт.

Позор тунеядцам!

ГЛАВА ПЯТАЯ
Мыс Доброй Надежды. Ещё схватка с Моргунком. Зяблик и зорянка

Отец пришёл обедать, как и всегда, в час дня. Ребята только что вернулись из школы и, поливая друг другу на руки, умывались. Бабушка торопливо собирала на стол.

– Чем тебе помочь, бабушка? – спросил Петя.

– Садись уж! Всё сама сделаю.

Но Петя глянул на стол, схватил миску и побежал в погреб за огурцами. Когда он вернулся, Юра уже сидел рядом с отцом и даже ухитрился залезть к нему под руку. Оба белокурые, с широкими розовыми лицами, они совсем не походили на чёрного загорелого Петю. О нём говорили, что он вылитая мать.

– Сегодня ночью кто-то сильно подшутил над Николаем Звездиным, – говорил между тем отец. – Вывесили плакат на самых дверях и назвали Николая тунеядцем.

– И правильно! – сказала бабушка. – Тунеядец и есть. Какой здоровый и до сих пор не работает.

– Только и разговору, что об этом… Интересно, кто же это так подсадил Николая?

Юра сверкнул озорными глазами на Петю и вдруг сказал:

– А это мы с Петей сделали.

– Что? – задержал руку с ложкой отец. – Вы?

Он посмотрел на Петю, и тот, заливаясь краской, кивнул.

– Ты хоть помолчал бы, – строго сказала бабушка, – а то вот поймает где-нибудь Николай да и придушит.

– Не придушит, правда, Петя? Вдвоём-то мы ему дадим!

– Ну ты, вояка! – засмеялся отец. – Не особенно руками-то разводи.

После обеда Юра достал коробку с яйцами и, вынув одно, сказал Пете:

– До чего же хитрая эта сойка! Все птицы кричат, прикидываются больными, когда подходишь к их гнезду, а сойка моментально замолкнет и исчезнет. Вот я искал, искал её гнездо и только вчера нашёл.

– Даже сойка вас с Моргунком не перехитрила, – сердито возразил Петя.

– А что ты всё время на Моргунка нападаёшь? Моргунок – очень хороший парень.

– Ничего себе, хороший! Напрасно ты с ним связался.

– Я с ним не связывался, а…

– Что «а», – перебил его Петя. – Говори, что «а»?

– Ничего. Пойдём на мыс, – предложил Юра.

– Нет, мне ещё надо ботанику повторить.

Но едва младший брат вышел из дома, как Петя бросился за ним. А что если Юра решит вместе с Валькой рыскать по птичьему городку? Петя нырнул в кусты на пригорке, раньше Юры вышел к речке и сел под мостом, глядя, как резвятся рыбки в прозрачной воде.

– Ой, – остановился около него Юра. – Как ты тут оказался? Ты же хотел заниматься…

Петя достал из-под рубашки учебник и помахал им.

– Вот он! Я буду заниматься на берегу.

Они вышли к морю, сняли рубашки и растянулись под солнцем. Петя открыл учебник и стал про себя читать, а Юра просто лежал и жмурился. Вдруг Петя улыбнулся и сказал:

– А знаешь, Юрка, как мы назовём свой мыс!

– Какой мыс?

– Вот тот самый, где мы сейчас лежим. Мы назовём его мысом Доброй Надежды.

И он объяснил, что на юге Африки есть мыс такого же названия. А назвали его так моряки, которые открыли Индию. Моряков всё время трепал шторм, а слева был обрывистый берег, у которого бурлил прибой. Наконец, море утихло, люди увидели, что обрывистый берег кончился и перед ними открылся новый океан. Это был Индийский океан. И в знак того, что у них появилась надежда открыть Индию, они назвали мыс мысом Доброй Надежды.

– Это-то я слышал. Но почему вот этот мыс мы должны называть мысом Доброй Надежды?

– Чудак ты, Юра! Представь, из Турции летят птицы, да? Летят день, два, и всё впереди море. И вот они видят наш мыс, да? Ещё далеко до него, а они уже свистят, пищат, кагачут, у них появляется надежда. Вот почему мы и назовём свой мыс мысом Доб; рой Надежды!

– А особенно, когда на мысе зазеленеет наш птичий городок! – приподнялся на локте Юра.

– О чём я и говорю…

– Вот здорово! – Юра даже привстал. – Перепёлки и разные кулики увидят наш птичий городок – и прямо к нам и опустятся здесь.

Братья снова занялись каждый своим: Петя взялся за учебник, Юра стал бросать в воду камни.

– Петя, смотри, сколько я блинов съем.

Юра нагнулся и пустил по воде камень, но он не стал скользить по воде, а булькнул – и всё.

– Эх ты, мазила! – засмеялся Петя и, встав, ловко метнул камень, который так и заплясал по воде.

Братья побросали ещё немного, когда Юра заметил:

– А ведь это Лара там ходит.

– Где? – живо спросил Петя.

Усыпанный галькой берег блестел до боли в глазах. Он тянулся далеко ровной каймой, пока не подходил к железной дороге, где скрывался в тени. Где-то там и была девчонка.

– Лара-а! Лара-а! – стараясь перекричать шум волн, звал Петя.

Девочка не слышала и продолжала идти по пляжу. Братья, на ходу надевая рубашки, побежали за ней.

– Ла-ра-а!

Наконец она повернула к ним лицо.

– Лара, ты знаешь, мы с Юрой решили назвать наш мыс мысом Доброй Надежды. Что, скажешь, плохо? Вот зазеленеет наш птичий городок, да? И полетят к нам птицы из Турции и Африки.

– …и из Кубы, – добавил Юра.

– Ну, может, и из Кубы, – улыбнулся Петя. – И каждая будет лететь и думать: «Вон наш мыс Доброй Надежды…»

– Это правильно, Петя, – сказала Лара, – только за городком надо смотреть, а то… По посадкам нашим кто-то ходит. Я увидела и побежала, а он сразу скрылся в кустах.

– А ну, пойдём! – решительно двинулся от берега Петя.

Шумя галькой, они поднялись на зелёную, покрытую зацветающими ромашками поляну, и пошли вдоль деревьев, которые уже распустились и весело поблёскивали молодой листвой. Из-за горы до них донеслось оглушительное карканье ворон. Юра знал, что вороны просто так кричать не будут. Он переглянулся с Петей и бросился на крик. Лара устремилась за ними.

– Ты знаешь, Лара, – говорил, запыхавшись и оглядываясь на девочку, Юра, – вороны эти очень умные. Раз они подняли такой крик, значит, встретили нехорошего человека или зверя.

– Правильно, Юра! – вскрикнул Петя. – Посмотрите!

Он показал на дуб, который одиноко стоял на горе. Над ним, как чёрные хлопья, кружились птицы. Они то и дело пикировали на кого-то и снова поднимались.

– Вы видите человека? – спросил дальнозоркий Петя. – Вон в промежутке между стволом и большой веткой.

Они быстро достигли этого дуба. Человек уже опускался. Каково же было их удивление, когда они узнали в нём Валю Бочкарёва!

– Ой, Валя! Ты что же здесь делаешь? – спросила Лара.

– Яйца ищет, – сказал Юра. – Что же здесь ещё делать?

Валя держал в зубах свою потрёпанную фуражку с оторванным козырьком и искал глазами, куда бы спрыгнуть. Он коснулся ногами земли и взял фуражку в руки.

– Видал? – спросил он Юру, показывая ему большое бледно-голубое яйцо. – Это – воронье.

Петя, ни слова не говоря, ударил по фуражке, яйцо выскользнуло и разбилось. Несколько мгновений Валя часто моргал глазами, потом ударил Петю фуражкой по лицу и вцепился ему в воротник. Но Петя извернулся и с размаху так толкнул мальчика в бок, что тот покатился под гору.

– Что, будешь ещё драться? – крикнул Петя.

Валя, глотая от обиды слёзы, нашёл под ногами палку и двинулся на него. Петя молча ждал, пока противник подойдёт, потом схватился за сук, которым тот хотел его ударить.

– Отпустите! – Лара крепко вцепилась в палку.

Петя посмотрел на побледневшее лицо Лары и разжал пальцы. Лара осталась один на один с Валей. Она дёрнула за палку, но мальчик по-прежнему крепко держал её.

– Отпусти, Моргунок! – приказала она, глядя в часто моргающие глаза Вали.

– А зачем он яйцо разбил? – сказал Валя, выпуская палку.

– Не будешь лазать по деревьям за яйцами!

– Тебе что, жалко ворон?

Ворон Пете было совсем не жаль, только он хотел, чтобы Валя не разорял птичьи гнёзда.

Он так и сказал:

– Только сунься разорять птичьи гнёзда в птичьем городке, тогда знаешь, что тебе будет? Ног не унесёшь!

Пока Петя пререкался с Валей, Юра забрался по дубу к гнезду.

– Тебе сколько яиц надо, Моргунок? – спросил он сверху. – Тут осталось ещё четыре…

– Одно возьми, а остальные оставь, – крикнул радостно Валя.

– Я возьму два, – откликнулся Юра – У меня тоже нет вороньих яиц.

– Разоряй! – крикнул Петя. – А то опять будут цыплят красть.

– Зачем, не надо, Юра! – попросила Лара.

– Эх ты! – презрительно сощурил глаза Валя. – Одного цыплёнка утащили, а ты уж – разоряй! Они очень полезные птицы, эти вороны. Только слава одна, что цыплят крадут, а они едят и мышей, и всякую падаль, и даже саранчу, и кузнечиков.

– А зачем же ты их разоряешь? – спросила Лара.

– Я их вовсе и не разоряю…

– А это что? – показала она на раздавленное яйцо под ногами.

– Это? Ну да что с вами говорить! – отмахнулся Валя.

Юра спустился и дал обрадованному Вале яйцо. Тот достал из рубашки иголку, проколол яйцо с обоих концов и, всунув в прокол травинку, стал дуть. Лара смотрела на него и морщилась.

– Ну и живодёры же вы, ребята, – сказала она. – И чего вам дались эти яйца?

Валя переглянулся с Юрой, и они быстро, хватаясь за ветки, покатились с горы.

Петя и Лара нагнали их, когда мальчики вышли на поляну, где недавно сажали деревья. Валя поджидал их.

– Смотрите, зяблики! – шепнул он.

Под деревьями важно расхаживали забавные птички с розоватыми грудками и голубыми шейками.

– А крылья-то синие! И зелёные пёрышки есть. Ой, какие красивые! – тихо вскрикнула Лара.

Они и не заметили, как в этой стайке появилась птичка с ярко-оранжевой грудью. Она побежала, подпрыгнула, села на камешек и выхватила у зяблика что-то съедобное. Тут она вспорхнула и села на сучок ивы.

– Вот какая хитрая! – сощурившись, улыбнулся Юра.

– Это зорянка, – сообщил Валя.

– Ребята, давайте знаете, что? – заговорила Лара. – Давайте возьмём шефство над мысом. Будем кормить птиц, ухаживать за ними, тогда, может, и останутся зяблики жить в нашем птичьем городке.

– Эх ты! – засмеялся Валя. – Да где ж они здесь жить будут? Тут самое большое три гнезда зябликов разместить можно…

– Три гнезда? – не поверила Лара.

– Не больше! Они такие драчуны, что ни какого другого зяблика около себя не потерпят. Как начнут драться, так пух летит, хоть руками их бери. Вот увидишь, что все зяблик разлетятся, как бы ты за ними ни ухаживала.

– Подумаешь, нашёлся мне тоже знаток птиц! – глянула на него прищуренными глазами Лара. – Ты помалкивай, Моргунок, а то вот обсудим твоё поведение на сборе отряда.

– Что? – заморгал глазами Валя. – Чем же это тебе моё поведение не понравилось?;.

– А тем и не понравилось, что ты разоряешь птичьи гнёзда.

Валя хотел что-то сказать, но махнул рукой и побежал домой. Потом он остановился и позвал Юру. Так вдвоём они и направились к посёлку.