Текст книги "Контрразведка ВМФ СССР 1941-1945"
Автор книги: Василий Христофоров
Соавторы: Александр Черепков,Дмитрий Хохлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)
На северо-западном направлении силам ВМФ СССР наряду с германским флотом и разведками активно противостояли и финский военно-морской флот и разведывательно-диверсионные органы Финляндии: военная разведка (разведывательно-контр-разведывательное бюро 2-го отдела Генерального штаба финской армии), разведывательно-диверсионный отряд – «Отдельный партизанский батальон», разведывательно-диверсионные школы, подразделения радиоконтрразведки.
В деятельности финской разведки во время Великой Отечественной войны следует отметить следующие характерные особенности:
1) отказ от использования финского населения для разведывательной и диверсионной работы в советском тылу;
2) направление в тыл Красной армии специально обученных агентов из числа военнослужащих финской армии, в частности, создание из них специальных разведывательно-диверсионных отрядов (особенно на советских коммуникациях);
3) вербовка в качестве агентов советских военнопленных и их направление в тыл Красной армии, в этих целях были созданы специальные школы подготовки агентов;
4) вербовка агентов из числа населения оккупированных районов с последующим их направлением в тыл советских войск.
Переброска в тыл Красной армии агентов из числа военнослужащих финской армии характерна для первых месяцев военных действий. В основном им давались задания по наблюдению за работой железных дорог в прифронтовой полосе, сбору сведений о передвижении воинских частей и выяснению политикоэкономической обстановки в приграничных районах. Такие агенты обычно были хорошо вооружены и имели прямую установку в случае опасности задержания принимать бой. Легендами и средствами маскировки они не снабжались. Основным их недостатком являлись ограниченные агентурные возможности при действиях в советском тылу из-за недостаточного знания общественнополитической обстановки и языка.
Начиная с 1942 г. финские разведывательные органы перешли к ведению разведки в тылу Красной армии с помощью тщательно подготовленных и вооруженных боевых групп, которые были укомплектованы проверенными и преданными националистической идеологии сотрудниками.
Для этого при 2-м отделе Генерального штаба финской армии был создан разведывательно-диверсионный отряд – «Отдельный партизанский батальон». Его основной задачей было ведение разведывательно-диверсионной работы в тылу Красной армии. Численность батальона составляла около 700 человек. В батальон входили четыре роты: две роты были дислоцированы в городе Каяни, зоной их ответственности являлся северный участок Карельского фронта; одна рота – в районе города Петрозаводска – южный участок Карельского фронта; одна рота, приданная Рова-ниемскому отделению разведки для действий на Кандалакшском направлении и в районе Петсамо (Мурманская область). Указанные подразделения формировали разведывательно-диверсионные группы численностью от 5 до 30 человек. Перед разведывательно-диверсионными группами ставились следующие задачи: проникновение в советский тыл на глубину до 150 километров и сбор информации визуальным путем (наблюдение за шоссейными и железными дорогами, фотосъемка военных объектов, сбор сведений о фортификационных сооружениях советских войск, фиксация передвижения частей Красной армии и войск НКВД); захват пленных и их разведывательный опрос; проведение диверсионных и террористических актов. Особый интерес представляла Кировская железная дорога, находившаяся под охраной войск НКВД и подразделений железнодорожной милиции Наркомата внутренних дел.
В целях решения поставленных задач в состав разведывательно-диверсионных групп включались проводники и переводчики из числа коренных жителей Карелии. Связь с центром поддерживалась через портативные радиостанции. «Отдельный партизанский батальон» активно действовал на протяжении всей войны.
Финские разведывательные органы вели активную работу. В начальный период Великой Отечественной войны финские спецслужбы вербовочную работу вели в основном среди военнослужащих финской армии, которые впоследствии перебрасывались в зону боевых действий с целью сбора информации о советских войсках, обстановке в прифронтовой полосе и проведения там диверсионных актов.
Впоследствии вербовочный контингент расширился. К агентурной работе стали привлекаться советские военнопленные, вербовка которых проводилась после тщательной и всесторонней проверки непосредственно в лагерях военнопленных. Следует отметить, что большая часть финских агентов из числа бывших советских военнопленных после заброски в тыл Красной армии, не приступая к выполнению заданий, являлась с повинной в органы контрразведки. Некоторые из них по заданиям органов безопасности использовались в оперативных играх с противником в основном дезинформационного характера.
Наряду с использованием советских военнопленных финские разведывательные органы прибегали к вербовкам зафронтовых агентов из числа жителей оккупированных районов Карелии. Для этой работы привлекались лица, скомпрометировавшие себя за время проживания на оккупированной территории как активные пособники финских властей. В большинстве случаев такие агенты после непродолжительной подготовки под видом перебежчиков, не пожелавших оставаться на оккупированной территории, переходили линию фронта. Они снабжались легендами, рассчитанными на относительно свободную легализацию в советском тылу. Задачи, поставленные перед агентами, были несложными и не требовали специальной подготовки, навыков и умений. В основном такие агенты проводили подрывную идеологическую работу среди советского населения путем распространения провокационных и панических слухов, а также собирали сведения о передвижении частей Красной армии и войск НКВД, численности гарнизонов пограничных и внутренних войск НКВД в различных населенных пунктах. Эта категория агентов активно использовалась лишь в 1941–1942 гг., в дальнейшем финские спецслужбы практически не прибегали к их использованию.
Для подготовки агентов с задачами сбора разведывательной информации и проведения диверсионных актов были созданы две разведывательные школы: в городах Петрозаводске и Рованиеми (при Лапландском отделении разведки). Обучение в школе длилось от 3 до 9 месяцев. В программу подготовки обязательно включалось изучение радиодела. После завершения курса обучения агенты перебрасывалась в советский тыл группами по 2–3 человека. Обычно агенты забрасывались под видом военнослужащих Красной армии, были снабжены легендами и необходимыми документами прикрытия. Перед агентами, как правило, ставились следующие задания: сбор сведений о состоянии промышленных предприятий; о моральном состоянии военнослужащих частей и соединений Красной армии и войск НКВД; выявление тактических и стратегических планов военного командования. Агентам рекомендовалось использовать «втемную» местное население. Кроме того, специально подготовленным агентам поручалось проведение диверсий на транспортных коммуникациях.
Финская радиоразведка обеспечивала сбор информации техническим путем о состоянии, планах и практической деятельности войск Карельского и Ленинградского фронтов, Балтийского и Северного флотов, а также войск и учреждений НКВД Северо-Западного региона. Финская радиоразведка состояла из центрального аппарата и подчиненных ему станций перехвата на местах. Центральный аппарат определял направления деятельности всех подразделений радиоразведки, осуществлял дешифровку перехваченных радиотелеграмм, анализ полученных данных, готовил и направлял обобщенную информацию руководству государства и военного ведомства. Он состоял из четырех подразделений: дешифровки советских радиограмм; контроля за радиосвязью Красной армии, Военно-воздушных сил, Военно-морского флота и НКВД; технического и учебного. На местах радиоразведка представляла собой сеть пунктов и точек радиоперехвата, а также пеленгаторных станций, являвшихся основными поставщиками информации.
Разведывательно-диверсионные органы ЯпонииНесмотря на то что Япония на начальном этапе Второй мировой войны не участвовала в боевых действиях против СССР, тайная война, проводимая их спецслужбами, не только не прекращалась, но и активизировалась. В процессе подготовки к войне с Советским Союзом японским правительством принимались действенные меры по укреплению национальных спецслужб и активизации их разведывательно-подрывной деятельности. В этих целях в 1937 г. принимается решение о создании «Специального бюро при кабинете министров», непосредственное руководство которым осуществлял премьер-министр. В разведывательную деятельность вовлекались все японские спецслужбы (военная разведка и контрразведка, полиция), а также государственные и негосударственные «исследовательские» структуры (министерств, ведомств, экономических концессий в Дальневосточном регионе, обществ и коммерческих фирм, имевших выходы на СССР).
На территории Японии, Маньчжурии и Южного Сахалина была развернута сеть разведывательно-диверсионных и террористических школ и курсов. Вдоль советско-маньчжурской границы на Южном Сахалине сформированы органы военной разведки – японские военные миссии (ЯВМ), созданы три специализированных фильтрационных лагеря для захватываемых советских военнослужащих и перебежчиков из СССР, на службу японским спецслужбам поставлены все белоэмигрантские антисоветские организации в Харбине и т. п.
«Особое информационно-исследовательское бюро» при кабинете министров занималось вопросами планирования и координации разведывательно-подрывной деятельности всех спецслужб, полицейских органов и различных «исследовательских» структур министерств, ведомств, организаций, учреждений, обществ, ассоциаций и фирм; сбора всей добываемой разведывательной информации, ее оценки и анализа, информирования о ней кабинета министров, заинтересованных министерств и ведомств.
Разведывательное управление Генерального штаба (РУ ГШ) Японии, в состав которого входили 5-й (русский) отдел, а также подразделения разведки, подчинявшиеся РУ ГШ в соединениях и воинских частях японской армии. РУ ГШ накануне Второй мировой войны являлось единственным органом, имевшим право ведения агентурной разведки за границей, куда стекалась для оценки и анализа вся разведывательная информация.
В подчинение РУ ГШ входили многочисленные японские военные миссии, руководство работой которых осуществлялось 2-м управлением Генштаба и 2-м отделом штаба Квантунской армии.
Наиболее крупной японской военной миссией являлась Харбинская, подчинявшаяся Информационно-разведывательному управлению Квантунской армии и являвшаяся для других ЯВМ в Маньчжурии центральным органом разведки. Основным направлением разведывательно-подрывной деятельности ЯВМ были части и соединения Красной армии, Военно-морского флота, войск НКВД, дислоцировавшихся на территории Приморского и Хабаровского краев, Сахалинской и Читинской областей. Значительный объем информации поступал в РУ ГШ Японии от военных атташе при посольствах в иностранных государствах.
Помимо миссий, разведывательной деятельностью занимался 3-й отдел управления политической службы жандармерии, в задачу которого входил сбор сведений по СССР и МНР.
Жандармерия (военная контрразведка) входила в состав военного ведомства Японии. Ее подразделения были при всех воинских соединениях и частях, особенно многочисленными они были в Маньчжурии и на Южном Сахалине. Жандармерия в оперативном отношении подчинялась и взаимодействовала с военной разведкой, выполняла ее задания и поручения, передавала ей добываемую информацию об СССР, Красной армии, Военно-морском флоте, органах и войсках НКВД.
Полиция, подразделения которой были образованы во всех городах и крупных населенных пунктах Маньчжурии и Южного Сахалина. Помимо традиционных для японской полиции политического сыска, борьбы с уголовной преступностью и охраны общественного порядка, с 1937 г. она стала активно заниматься разведывательной работой против СССР. В этих целях велся опрос перебежчиков из Советского Союза, их вербовка и направление в Советской Союз с разведывательными заданиями.
«Исследовательские» подразделения министерств (иностранных дел, путей сообщения, земли и леса, финансов, торговли и промышленности), некоторых средств массовой организации, крупных фирм и компаний, общественных организаций, собирая информацию об СССР в собственных интересах, передавали ее в японские спецслужбы в виде аналитических исследований, справок, записок.
Сбором разведывательной информации об СССР занимались эмигрантские организации в Маньчжурии: «Российский фашистский союз» (РФС), Русский общевоинский союз (РОВС), а также созданные японскими спецслужбами «Главное Бюро российских эмигрантов в Маньчжурии» (ГБРЭМ), «Братство русской правды» (БРП) и другие.
На территории Японии, в Маньчжурии и на Южном Сахалине была создана широко разветвленная сеть разведывательных, разведывательно-диверсионных и разведывательнотеррористических школ и курсов, которые готовили кадровых разведчиков и агентов из числа японцев. Все школы и курсы функционировали под руководством японских военных миссий. В Маньчжурии они комплектовались выходцами из осевшей там белой эмиграции, китайцами, корейцами и перебежчиками из Советского Союза. Главным предназначением была их последующая заброска на территорию СССР с целью сбора разведывательной информации, проведения диверсионных и террористических актов в тылу Дальневосточной группировки войск.
Японская разведка направляла на территорию СССР сотрудников военных разведывательных органов и полиции, агентов из числа корейцев, белоэмигрантов, бывших советских граждан, незаконно перешедших границу, дезертиров, прошедших специальную подготовку и направленных с разведывательными заданиями в приграничные районы. На территорию Советского Союза направлялись и специально подготовленные группы с целью проведения диверсионных и террористических актов в тылу Красной армии и на объектах ВМФ СССР[280]280
См.: ГАРФ. Ф. 9401. On. 1. Д. 2007. Л. 31–32; ЦА ФСБ России. Ф. 14. Оп. 5. Д. 4254. Л. 141; Ф. 152. Оп. 3—1945. Пор. 1. Л. 469–474.
[Закрыть].
На территории Маньчжурии японцы создали широкую сеть разведывательных школ и курсов при японской военной миссии по подготовке агентов. Заброска через границу осуществлялась как в одиночку, так и в составе групп по 2–3 человека. Агенты специально внедрялись в группы беженцев, следующих из Маньчжурии в СССР. Агентами японской разведки ставились задачи по разведке укреплений советской пограничной зоны в районах озера Ханка, городов Владивостока, Уссурийска и Нерчинска, выяснению численности частей и соединений Красной армии и сил ВМФ, а также проведению диверсионных актов на железнодорожных магистралях и оборонительных сооружениях в Приморье, Забайкалье и Сибири. Японская разведка вербовала советских граждан как на идеологической основе, так и с использованием компрометирующих материалов, широко использовались подкуп, шантаж, запугивание и моральное разложение.
На территории самой Японии, как правило, готовились только кадровые разведчики и агенты из числа японцев, которых планировалось использовать для руководства заграничными резидентурами и в целях ведения вербовочной работы за границей.
На советско-маньчжурской границе, а также на границе, проходящей по о. Сахалин, японская разведка создала целую сеть переправочных пунктов. Для заброски агентов на короткий срок с целью проведения разведки в пределах советской пограничной зоны использовались упрощенные способы и несложные легенды. Переход отдельных агентов через границу проходил при отвлечении внимания на специально инициированные японскими спецслужбами вооруженные столкновения с советскими пограничниками. Переход японских агентов из Маньчжурии в СССР происходил также в составе китайских и корейских партизанских групп. Легендами прикрытия перехода границы японскими агентами служили необходимость связаться со спецслужбами СССР для координации их деятельности с антияпонским подпольем.
Разведывательные устремления японских спецслужб носили стратегический характер – выявление способности Дальневосточной военной группировки СССР противостоять наступлению японской армии; оценка возможности установления и поддержания японских порядков на территориях, которые планировалось захватить. В стратегию разведки Японии вписывалось и стремление собрать как можно более полные сведения о проживавших в нашей стране японцах, а также лицах иной национальности – в прошлом подданных Японии. Они рассматривались как контингент для добывания разведывательной информации, оказания содействия в легализации забрасывавшихся с территории Японии нелегалов, а также установления в регионе оккупационного режима.
После нападения фашистской Германии в июне 1941 г. на СССР военно-политическая обстановка на дальневосточной границе стала еще более напряженной. В районах, прилегающих к СССР, японское командование держало миллионную Квантунскую армию, готовую в рамках реализации плана под кодовым названием «Кантокуэн» («Особые маневры») в любой момент начать наступление на Хабаровск, Владивосток и Читу.
Если в первом полугодии 1941 г. японские самолеты совершили 28 разведывательных полетов над территорией СССР на глубину не свыше 10 км, то во второй половине 1941 г. они 49 раз нарушали воздушную границу с СССР на значительную глубину – до Нерчинского завода и Владивостока. В 1942 г. японские самолеты уже 80 раз вторгались в воздушное пространство СССР. В 1942 г. зафиксировано 16 обстрелов советской территории и пограничных нарядов. Японскими разведывательно-диверсионными группами предпринимались попытки захвата и увода в Маньчжурию советских военнослужащих и местных жителей[281]281
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. М., 1995. С. 193.
[Закрыть].
Постоянные внешние угрозы безопасности СССР, исходившие со стороны Японии, вынуждали советское военно-политическое руководство поддерживать в состоянии боевой готовности на Дальневосточных границах СССР значительные силы и средства Красной армии, Военно-морского флота и НКВД, усиливая дальневосточную группировку войск. Несколько мобилизаций в первые месяцы войны позволили укомплектовать части и соединения до штатов военного времени, но вот обеспечение техникой, оружием, боеприпасами, продовольствием и снаряжением весь период Великой Отечественной войны находилось на крайне низком уровне – почти все поглощал советско-германский фронт.
В 1942 г. из 1118 задержанных нарушителей границы 330 человек были разоблачены советской контрразведкой как японские шпионы. Японские спецслужбы распространяли специально выпущенную литературу, предназначенную для советских военнослужащих и жителей приграничной полосы с целью склонения их к измене Родине. В результате с 22 июня 1941 г. по апрель 1942 г. было зафиксировано 135 попыток перехода на сторону противника 122 военнослужащих Красной армии и 13 военнослужащих войск НКВД. Из этого количества 29 человек было задержано советскими пограничниками, 9 – убито, 97 – скрылись[282]282
Там же. С. 347.
[Закрыть].
Советская разведка через свои закордонные резидентуры внимательно отслеживала признаки, свидетельствовавшие о намерениях Японии напасть на СССР. Нападение на Пёрл-Харбор и основные базы США и Великобритании и последующая экспансия Японии в Юго-Восточной Азии и в бассейне Тихого океана позволили сделать вывод о том, что вектор японской внешней политики временно сместился в эти регионы. Это давало возможность в период решающих сражений на советско-германском фронте перебрасывать на запад воинские части и соединения с Забайкальского и Дальневосточного фронтов.
После вступления Японии в войну заметно активизировалась ее разведка с легальных позиций. В спецсообщении УНКВД по Приморскому краю в НКВД СССР от 2 апреля 1942 г. отмечался повышенный интерес сотрудников японского консульства во Владивостоке к военным объектам, укреплениям, порту, системам жизнеобеспечения и настроениям местного населения. Для того чтобы Владивосток не повторил участь Пёрл-Харбора, требовалось пресекать подобную разведывательную деятельность[283]283
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 3. Кн. 1. М., 2003. С. 316–319.
[Закрыть].
После победы советских войск под Сталинградом и на Курской дуге правящие круги Японии сместили акценты с открытия военных действий против СССР на оборонительные мероприятия. Были пересмотрены стратегические цели и отчасти тактические приемы деятельности японских спецслужб. В документе, подписанном в апреле 1944 г. заместителем начальника 2-го Управления НКГБ СССР Н.С. Сазыкиным[284]284
Сазыкин Николай Степанович (1910–1985), заместитель начальника 2-го Управления НКГБ СССР (май 1943 – ноябрь 1944), в дальнейшем – на руководящих должностях в органах НКГБ-НКВД-МВД СССР.
[Закрыть], отмечалось, что органами госбезопасности «не выявлялась японская агентура, имеющая задания диверсионного характера или задания по проникновению на важнейшие промышленные и стратегические объекты края»[285]285
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 5. Кн. 1. М., 2007. С. 311.
[Закрыть].
В апреле 1944 г. начальник 2-го отдела 1-го Управления ГУПВ НКВД СССР И.С. Курганов[286]286
Курганов Иван Семенович (1902—?), начальник 2-го отдела 1-го Управления ГУПВ НКВД СССР (1943).
[Закрыть] подготовил обзор о подрывной деятельности японской разведки на Дальнем Востоке в 1943 г., в котором отразил структуру и дислокацию разведывательных органов, дал общую характеристику деятельности японской разведки в Маньчжурии в 1943 г., основные направления ее деятельности, охарактеризовал агентуру, сделав акцент на изменниках Родине и русских эмигрантах, описал формы и методы подготовки квалифицированной агентуры, формирование диверсионноразведывательных групп на военный период[287]287
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 5. Кн. 1. М., 2007. С. 333–350.
[Закрыть].
В июне 1944 г. начальник У НКВД по Хабаровскому краю Гог-лидзе подписал подготовленную 1-м отделом Управления разведывательную сводку о школе разведчиков Харбинской ЯВМ, в которой подробно описывалось местонахождение школы, ее жилые и служебные помещения, система комплектования, контингент курсантов, программа обучения, распорядок дня и т. п.[288]288
Там же. С. 551–556.
[Закрыть]
4 февраля 1945 г. открылась Ялтинская конференция глав правительств антигитлеровской коалиции, посвященная установлению послевоенного мирового порядка. На этой конференции СССР взял на себя обязательство вступить в войну с Японией через 2–3 месяца после капитуляции Германии. На Дальнем Востоке СССР получал территории, утраченные в результате поражения в Русско-японской войне 1904–1905 гг., и Курильские острова. В соответствии с союзническими обязательствами 5 апреля был денонсирован советско-японский договор о ненападении и нейтралитете.
Разгром Германии, наращивание англо-американской авиацией ударов по Японским островам вызвали усиление панических настроений в Японии. Советская внешняя разведка сообщала, что все больше японцев убеждаются в неизбежности войны с Советским Союзом, их энтузиазм падает, невыход рабочих в ночную смену на предприятиях Токио и прилегающих районов принял массовый характер, мобилизованные на производство учащиеся высших и средних учебных заведений саботируют работу даже в дневное время, несмотря на применение к ним репрессивных мер[289]289
ЦА ФСБ России. КПИ № 2488. С. 72–73.
[Закрыть].
Тем не менее императорское правительство Японии оружие пока складывать не собиралось. В частности, 2 июня 1945 г. резидент советской разведки сообщал из Чунцина (временной столицы Китая в 1937–1945 гг.) об отводе японских войск с юга Китая на север. Переброску японских войск из Южного Китая в Маньчжурию и Корею подтверждали и резиденты в Шанхае и Харбине[290]290
Там же. С. 152–153, 230–231.
[Закрыть].
Проводилось формирование отрядов из народностей, населявших Маньчжурию, в том числе среди русских и этнических японцев. Продолжалась активная разведка советского приграничья, изучение системы охраны государственной границы с перспективой использовать выявленные «коридоры» для заброски шпионов и диверсантов в глубь советской территории.
К тому времени началось активное сосредоточение советских войск в приграничных районах. Показания задержанных нарушителей, которые были разоблачены как японские шпионы, дали возможность штабу пограничных войск Хабаровского округа составить обзор об ухищрениях, применяемых японской агентурой при нарушении границы. В обзоре, датированном 12 июня 1945 г., приводились примеры, как японская разведка готовит свою квалифицированную агентуру нарушать границу и действовать на территории СССР, указывались участки границы, наиболее уязвимые для проникновения врага, время переброски агентуры, способы перехода границы[291]291
ЦА ФСБ России. КПИ № 2488. С. 205–214.
[Закрыть].
В целях пресечения нарушений границы и активизации работы с японской агентурой, проникающей в советский тыл, до конца июля были организованы нештатные пограничные посты численностью 12 человек: 1 офицер-разведчик, 1 сержант и 10 бойцов. Все посты обеспечивались средствами связи: радио, телефон и конно-посыльные. Пограничным постам, дислоцированным в районах железных дорог, вменялось в обязанность организовать взаимодействие с районными и транспортными органами НКГБ и НКВД, в первую очередь в случае прорыва нарушителей в тыл пограничной полосы[292]292
Там же. С. 342–347.
[Закрыть].
Разведывательная деятельность японцев против сил Тихоокеанского флота и военно-морских частей пограничных войск НКВД направлялась русским отделением 3-го отдела (разведывательного) Генерального штаба японского военно-морского флота и проводилась главным образом через японские военно-морские миссии, находившиеся в Корее и Маньчжурии (Харбинскую, Сеульскую и Айсинскую). Кроме того, собирали информацию две резидентуры, подчинявшиеся русскому отделению 3-го отдела морского штаба, созданные на советской территории, – на Камчатке и Северном Сахалине.
Разведку против советских военно-морских сил вели и японские морские погранотряды. Особую активность проявлял отряд, дислоцировавшийся на военно-морской базе в порту Расин (Корея). Сбор информации проводился через разветвленную сеть агентуры, нелегально перебрасывавшуюся на территорию СССР с помощью команд рыболовецких шхун и капитанов японских торговых судов.
В задачи этих разведорганов помимо шпионско-диверсионной деятельности, направленной против Тихоокеанского флота, входило также ведение политической и экономической разведки.
Основную работу японцы проводили через разветвленную сеть агентуры, нелегально перебрасывавшуюся на территорию СССР с помощью специально подготовленных команд рыболовецких шхун и капитанов японских торговых судов.
Сильным звеном японской стороны являлась радиоразведка, имевшая целую систему специальных приемопередающих радиостанций. Эти станции занимались перехватом радиопередач, дешифровкой радиограмм и их обработкой, изучением и расшифровкой кодов, применявшихся на линиях связи Тихоокеанского флота, а также изучением метеорологической обстановки в Приморье. Наиболее активную деятельность на этом направлении осуществлял русский отдел радиоразведцентра японской разведки «Бунсицу». Следует отметить, что японцы, имея широкую агентурную сеть, львиную долю информации о состоянии советского флота получали именно через отлично технически оснащенную радиоразведку[293]293
Христофоров В.С., Черепков А.П., Хохлов Д.Ю. Вместе с флотом. Советская морская контрразведка в Великой Отечественной войне: Исторические очерки и архивные документы. М., 2010. С. 153.
[Закрыть].
Особое внимание ими уделялось получению информации о наших военно-морских базах: системах минных и противолодочных заграждений, ПВО и береговой охране. Противник знал, что, имея эти сведения, можно эффективно проводить операции против морских баз. Отметим, что на этом направлении у японцев имелся значительный опыт. Всему миру известно, что тщательно проведенная разведка позволила японским воздушным силам достичь крупного успеха в налете на Пёрл-Харбор, где 7 декабря 1941 г. они нанесли тяжелые потери Тихоокеанскому флоту США[294]294
Пёрл-Харбор – главная военно-морская база Тихоокеанского флота США в центральной части Тихого океана на о. Оаху (Гавайские острова). В годы Второй мировой войны на Пёрл-Харбор базировались главные силы Тихоокеанского флота США. Нападением 7 декабря 1941 г. на базу Япония развязала войну на Тихом океане, причинив огромный урон американскому флоту (уничтожено 8 линкоров, 6 крейсеров, 1 эсминец, 272 самолета).
[Закрыть].
Таким образом, советской военной контрразведке противостоял мощный противник в лице германских, финских и японских специальных служб, которые имели хорошо подготовленную, отмобилизованную и разветвленную структуру, приспособленную к условиям войны.
